Текст книги "Заложники любви"

Автор книги: Кэрри Томас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Почему мне дали такую большую палату? – вдруг спросила она. – Она дорого стоит?

– Какая разница, дорогая! – Джекоб погрозил дочери пальцем. – Тебе прежде всего нужны тишина и покой.

– Когда мне можно будет вернуться домой?

Анну внезапно охватила тоска по их большому, уютному дому с прекрасным видом на спокойные воды Трента… Тяжело задышав, она в изумлении уставилась на родителей.

– Что случилось? Тебе плохо? – забеспокоилась Милдред.

– Я вспомнила, где мы живем! – торжественно объявила Анна.

Широко улыбнувшись, Джекоб Ролтон сжал руку жены.

– Теперь можно не бояться! Память Энни начала восстанавливаться. Так что плакать не о чем.

– Я и не плачу, – доставая носовой платок, проворчала Милдред. – Просто глаза слезятся.

– Я хотела у вас кое-что спросить… – решилась Анна. – Меня навестил Гарольд.

– Мы знаем, дорогая. Он все это время не выходил из больницы. В субботу вечером он позвонил узнать, как ты доехала. – Милдред поёжилась, вспоминая трагический вечер. – Когда я сказала, что тебя нет, он будто обезумел. А потом пришел полицейский и сообщил нам об аварии.

Джекоб вытащил носовой платок и промокнул выступившие на лбу капельки пота.

– Ничего худшего в нашей жизни не было.

– Мне жаль, что я доставила вам столько неприятностей, – прошептала Анна.

– Гарольд говорил, что он предлагал тебе остаться у него, – осторожно сказала Милдред.

– Вы знаете, что мы помолвлены?

– Да, Гарольд так нам сказал. – Джекоб улыбнулся. – Мы все рады за тебя.

– Рады? – переспросила Анна.

– Конечно. Гарольд примчался в больницу раньше нас. Когда мы пришли, он сразу сообщил, что вы в тот вечер договорились о помолвке. – Джекоб похлопал дочь по руке. – Он спрашивал нашего согласия, и мы были счастливы благословить вас.

Анна, нахмурившись, взглянула на свою левую руку.

– Если у меня и было обручальное кольцо, то я его где-то потеряла.

– Нет, у Гарольда просто не было времени его купить, – объяснила Милдред. – Между прочим, звонил директор твоей школы мистер Брегвуд. Мы сказали, что тебе лучше и можно не беспокоиться. Он просил передать, что ученики по тебе скучают.

– Приятно слышать, – пробормотала Анна. – Да, а что с моей машиной?

– Ее место теперь на свалке. Но ты не переживай, – утешил Джекоб заметно расстроившуюся дочь. – Как только ты встанешь на ноги, мы подыщем другую.

– Сколько же хлопот из-за моей небрежности!.. – простонала Анна.

– Почему ты не осталась ночевать у Гарольда, дорогая? Никто бы тебя не осудил, – сказала Милдред.

– Понятия не имею. Как только его увижу – обязательно спрошу.

12

После беспокойной ночи, проведенной почти без сна, Анне было приятно видеть доброжелательное лицо Элизы, заглянувшей к ней утром.

– Доброе утро. Врач разрешил снять капельницу. Это сразу облегчит вам жизнь. Попробуем подняться и немного походить, – предложила она, помогая Анне встать.

Анна, морщась от боли, побрела в ванную. И, лишь умывшись и почистив зубы, она нашла в себе мужество взглянуть в зеркало. Увиденное заставило Анну завопить от ужаса. На ее крик примчалась перепуганная сиделка.

– Что случилось?! – встревоженно спросила она, видя, что Анна прислонилась к стене и тяжело дышит.

– Я предполагала, что выгляжу не лучшим образом, но не догадывалась, в каком кошмарном виде мое лицо.

– Оно, конечно, немного пострадало, и синяки есть, но все скоро заживет, и следов не останется, – утешала Анну Элиза, помогая ей добраться до кровати.

– Немного пострадало… синяки… – причитала Анна сквозь рыдания. – Я выгляжу настоящим страшилищем. И этот тюрбан из бинтов не слишком-то меня украшает.

– Зато у вас целы оба глаза. И вы должны радоваться, что не потеряли ни одного зуба и не сломали челюсть, – тараторила Элиза. – Вы сейчас похожи на детектива, который еле вырвался из лап врагов.

– Скорее на египетскую мумию, – слабо улыбнувшись, пошутила Анна, – но больше всего на Франкенштейна.

– Я рада, что у вас сохранилось чувство юмора.

– Да, после такого зрелища оно мне не помешает!

– А как дела с памятью? – осторожно спросила Элиза.

– Боюсь, ничего нового. Хотя, – оживилась Анна, – я вспомнила наш дом и вид из окон.

– Станет легче, когда перестанет болеть голова, – пообещала Элиза.

– Если это возможно, – мрачно пробурчала Анна.

– После завтрака дам вам что-нибудь от головной боли. Какой вы хотите завтрак? Традиционный английский?

– Нет-нет, – Анна содрогнулась при одной мысли об овсяной каше и яйце с беконом, – достаточно тоста с джемом и чашки чаю.

После завтрака у Анны поднялось настроение, и она почувствовала, что может с философским спокойствием думать о своей амнезии. Память вернется, уверяла себя Анна, какие-то воспоминания уже появляются. Восстановление памяти – вопрос времени. Опять терпеть и ждать! Она уныло вздохнула. Как это трудно!

В это утро никаких неожиданных посетителей не было, только на полчасика забежала мать.

– Отец занят, но вечером непременно придет вместе со мной, – сообщила Милдред. – А завтра, если ты достаточно окрепла, тебя хочет навестить Тереза.

– Скажи ей, чтобы приходила с Тимоти.

Милдред засияла.

– Дэниел говорил, что ты сама вспомнила про малыша.

Анна озабоченно нахмурилась.

– Только, боюсь, я ее не узнаю. Это ее не слишком огорчит?

– Конечно нет. Еще тебя хотели навестить Грег и Кристин. Собиралась прилететь в ближайшее время Сьюзен.

– Неужели она рискнет? – Анна оживилась, ее глаза заблестели. – Она ведь беременна, правда?

– Ты и это помнишь, дорогая! – Милдред проглотила комок в горле. – Вот видишь, скоро ты все вспомнишь!

– Сейчас я больше всего хочу, чтобы исчезли все ссадины и синяки. Сегодня утром я имела неосторожность посмотреть на себя в зеркало, – пояснила Анна.

Милдред понимающе кивнула.

– Твоему личику досталось. К счастью, ты отделалась только царапинами, ничего не сломано.

– Ты родила меня в сорочке. Правда, мамочка? – ласково спросила Анна и погладила руку смутившейся Милдред.

13

День тянулся бесконечно.

Анне не удавалось отвлечься, даже слушая любимые радиопередачи. Она поймала себя на том, что думает, как прошел первый рабочий день Гарольда. Ей хотелось увидеть его и порасспросить об этом. С другой стороны, подавленно рассуждала Анна, он может просто не захотеть снова появиться здесь. Видеть то, что увидела она в зеркале, сомнительное удовольствие. Раздумывала она и о самом первом визитере. Вспоминая его появление, Анна обратила внимание на то, что в разговоре с ней он ни разу не упомянул об их помолвке. Возможно, он, называясь ее женихом, вынужден был солгать, чтобы его пропустили к ней. Но зачем ему это было надо?

Ответ на вопрос Анна получила, когда вечером к ней заехал Дэниел. Расспросив сестру о самочувствии, он сообщил, что сегодня в магазине был ее знакомый.

– Ты ведь помнишь, чем мы с отцом торгуем?

– Только потому, что мама рассказала об этом, – честно призналась Анна.

– Это дело поправимое, – брат потрепал ее по руке, – не горюй. Так вот, сегодня твой друг приобрел у нас кое-какую мебель и несколько антикварных безделушек. Он просил передать тебе привет и набивался навестить, когда ты окрепнешь.

– Ты имеешь в виду Фрэнка Освальда?

– Ты его помнишь?! – обрадовался Дэниел.

– Нет. Но вчера утром он умудрился прорваться ко мне на минутку, назвавшись моим женихом. Я думала, что так оно и есть. Представь себе мое удивление, когда днем появился еще один жених, на сей раз настоящий. Это был Гарольд. – Анна потупилась. – Когда я описала ему утреннего визитера, он сразу сказал, что это был Фрэнк Освальд, и пришел в ярость.

– Племянница Фрэнка – одна из твоих учениц, отсюда и знакомство. – Дэниел лукаво усмехнулся. – Кстати, как ты рискнула обручиться с Гарольдом Сэвиджем? Не слишком ли поспешное решение, если учесть, что он всего лишь пару недель назад вернулся из Штатов?

– Не может быть! – искренне удивилась Анна. – Я знакома с ним не две недели, а намного больше.

– Ладно, я шучу. Вы учились вместе в Оксфорде. Но это было несколько лет назад. С тех пор ты видела его только один раз. Он встречал с нами Рождество.

– Странно… Едва он вошел, у меня появилась уверенность, что я его хорошо знаю. Так же близко, как тебя или маму с папой.

– Ничего удивительного, – задумчиво произнес Дэниел. – В Оксфорде вы были очень дружны. Полагаю, вы пошли вперед, начиная с тех отношений, на которых остановились в прошлом.

– Мне так хочется все вспомнить, – жалобно сказала Анна. – А Фрэнк не сказал, когда зайдет?

– По-видимому, сразу как ты позволишь. Он упоминал о каких-то проблемах с племянницей, ее зовут Хоуп. Ну что, звоночек в памяти не звонит?

– Увы, нет. – Анна вздохнула. – Если ты его увидишь, скажи, пусть приходит, когда захочет. И, пожалуйста, передай Терезе, что я с нетерпением жду ее и Тимоти. А тебе, – Анна улыбнулась, – огромное спасибо за приемник. Слушать его – просто счастье!

– Я так и думал, – самодовольно отозвался Дэниел и стал собираться домой.

К позднему вечеру, когда в палату вошел Гарольд с кипой журналов и корзиной фруктов, Анна успела отдохнуть от предыдущего визита, головная боль немного приутихла и, наверное, благодаря этому она стала лучше выглядеть. Во всяком случае, Гарольд с удовлетворением заметил, что она кажется более жизнерадостной, чем вчера.

– Это нетрудно. Хуже, чем вчера, может выглядеть только покойник, – печально ответила Анна.

– Но это не останавливает меня от желания видеть тебя, – сказал Гарольд, прикасаясь губами к ее щеке.

От нежности его поцелуя у Анны тревожно забилось сердце.

– Я сегодня смотрелась в зеркало, – сообщила она, – и лучше бы этого не делала.

– Вот что действительно было бы лучше – это остаться в ту страшную ночь у меня.

– Скажи, мы тогда решили вопрос о помолвке? – простодушно поинтересовалась Анна.

Гарольд пристально посмотрел на нее.

– Ты совсем не помнишь тот вечер?

– Я вообще ничего не помню, – рассердилась Анна. – Расскажи вкратце о том вечере.

– Ты приехала ко мне домой, и я попросил тебя помочь выбрать цвета для покраски стен в доме. Мы довольно много времени потратили на эту работу. Потом ты осталась на обед, потом я затащил тебя в постель, – грубовато сообщил он, – и нам обоим это понравилось. Я сделал все, что мог, чтобы уговорить тебя остаться, но ты настояла на отъезде. Тебе нужно было на следующий день возвращаться в свой проклятый Берривуд.

– Не самый умный мой поступок, – с сожалением заметила Анна. – Погода, говорят, была отвратительной.

– Так и было. Поэтому в следующий раз я не разрешу тебе своевольничать и не выпущу тебя из постели.

Его улыбка была такой знакомой, что Анна невольно улыбнулась в ответ. Она была уверена, что давно знает эту улыбку. Но в то же время ее не оставляло ощущение, что Гарольд что-то скрывает.

– Дэниел сказал, что Фрэнк Освальд был сегодня в его магазине и просил разрешения навестить меня.

– Ни в коем случае! Ты не должна с ним связываться!

– У него какие-то проблемы с племянницей.

– Не в первый раз!

– Ты об этом что-то знаешь?

– Ты с ним через нее и познакомилась. По доброте душевной ты приютила девочку на несколько часов, и она находилась в твоем доме до приезда дяди, пресловутого Фрэнка Освальда. Что не дает ему права врываться сюда и объявлять тебя своей невестой! – Гарольд вскочил и нервно забегал по палате, не в силах сидеть спокойно.

– Эй! У меня закружилась голова. Сядь на место, – попросила Анна, – и поговорим о первом дне твоей работы.

– Не похоже, чтобы тебе это было интересно, – пробурчал Гарольд, усаживаясь. – Ты до сих пор ничего не спросила.

– Зато теперь спрашиваю.

Гарольд слегка обиженным тоном начал рассказывать о своих делах, но постепенно увлекся и не мог остановиться. Через некоторое время он все-таки спохватился, заметив разлившуюся по лицу Анны бледность.

– Извини, я тебя совсем замучил.

– Ничуть, я с удовольствием слушаю.

– Но ты пока еще быстро устаешь, а я забыл об этом. – Гарольд наклонился и поцеловал Анну. – На сегодня довольно разговоров. Я приду завтра.

– Спасибо за фрукты. Ты выбрал мои любимые.

– Только не ешь все сразу. Кстати, – он нахмурился, – тебе надо как следует питаться.

– Да, сэр. Хорошо, сэр, – пропищала Анна.

Гарольд, оценив шутку, улыбнулся.

– Выздоравливай поскорее, – попросил он.

– Сделаю для этого все, что в моих силах.

– Хотелось бы верить! Спокойной ночи, дорогая.

14

На следующий день Милдред Ролтон пришла к дочери в сопровождении симпатичной молодой женщины, которая держала на руках младенца. Анна поняла, что это Тереза, жена ее брата Дэниела, и их сын Тимоти.

– Тимоти тоже, как ты просила, пришел навестить тебя. Если он начнет кричать, я его сразу же унесу, – пообещала Милдред.

– Господи, что же видел тот, кто навестил тебя первым… – пробормотала Тереза, с непритворным ужасом рассматривая лицо Анны.

– Да уж, видела бы ты меня пару дней назад! Можно, я подержу малыша? – попросила Анна. – Он не испугается?

– Попробуй – увидишь, – предложила Тереза, передавая Анне сына.

Малыш, к всеобщему удовольствию, вел себя тихо и разглядывал лицо Анны с явным интересом, но отнюдь не испуганно.

– Он явно очарован, – заметила Тереза.

– Дома, наверное, я буду нравиться ему гораздо меньше, – пошутила Анна.

Тереза и Милдред обменялись взволнованными взглядами.

– Ты хочешь сказать, что скоро сможешь вернуться домой? – осторожно уточнила Тереза.

– Надеюсь, что так. – Анна подмигнула малышу. – Здесь все очень внимательны ко мне, но больница есть больница. Да и домашняя еда вкуснее, а аппетит у меня в норме.

– Замечательно! – обрадованно воскликнула Милдред. – Тогда сегодня же мы с отцом подготовим твою комнату.

В дверь просунула голову Элиза.

– Анна, к вам еще один посетитель. Уверяет, что он ваш друг. С ним маленькая девочка, которая рвется вас повидать. Что мне им сказать?

– Пусть войдут, – ответила Анна, с сожалением отдавая маленького Тимоти Терезе.

– Только не позволяй им долго засиживаться, дорогая, – напомнила Милдред. – Мы сейчас уйдем, но вечером заглянет отец и, может быть, Дэниел. Береги силы. До завтра.

Милдред и Тереза ушли. Элиза принесла Анне воды и поправила одеяло.

– Ну что, впускаем следующих? Только, пожалуйста, не позволяйте им засиживаться, – попросила сиделка, – а то сестра Брикс снимет с меня голову.

– Ничего, я с удовольствием отдам вам свою, – успокоила ее Анна.

Элиза засмеялась.

– Сразу видно, что вам гораздо лучше. Но все-таки постарайтесь не переутомляться.

Она вышла и вскоре вернулась. За ней шел мужчина, который первым прорвался к Анне после того, как она очнулась. Он держал за руку маленькую девочку.

– Даю вам десять минут, – строго предупредила Элиза и ушла.

– Привет, Энни! – широко улыбаясь, поздоровался Фрэнк Освальд. – Хоуп никак не может успокоиться и жаждет увидеть тебя лично. Сестра сегодня разрешила посещение, но в прошлый раз, – он слегка покраснел, – мне пришлось прибегнуть к обману.

– Ты меня этим несколько смутил, – заметила укоризненно Анна и с улыбкой обратилась к девочке, не сводящей с ее лица огромных испуганных глаз. – Привет, Хоуп! Не бойся, это всего лишь синяки и царапины, через несколько дней от них и следа не останется. Ты, наверное, знаешь, что я попала в аварию.

Девочка облегченно вздохнула и протянула Анне огромную открытку.

– Это вам, мисс Ролтон, от всего нашего класса, – запинаясь, сказала она.

– Мне очень приятно! – Анна взяла открытку, на которой детскими почерками были старательно выведены трогательные пожелания выздоровления и признания в любви.

– Хоуп была уверена, что ты погибла, а мы от нее это скрываем, – объяснил Фрэнк. – Завтра она придет в школу и расскажет всем, что ты скоро опять будешь с ними.

– Это правда, мисс Ролтон? – В глазах девочки засветилась надежда.

– Конечно, Хоуп. Не сомневайся, – заверила Анна. – Как только я наберусь сил, сразу же вернусь в Берривуд. Но на это нужно время.

– Так и скажи своим подружкам, – наказал Фрэнк Освальд племяннице. – По-моему, ты хотела еще что-то передать мисс Ролтон.

Хоуп протянула Анне маленький сверток и застенчиво пролепетала:

– Это вам от моих папы и мамы.

– Энни, прими скромный знак внимания, – церемонно произнес Фрэнк Освальд. – Это в благодарность за то, что ты была так добра к Хоуп, когда Мэри неожиданно увезли в больницу.

Анна беспомощно посмотрела на него и пробормотала:

– Боюсь, я этого не помню.

– Мисс Ролтон получила сильное сотрясение мозга, – объяснил Фрэнк Освальд застывшей в недоумении племяннице, – и не все помнит.

– Вы тогда забрали меня к себе домой, и я была у вас, пока не приехал дядя Фрэнк, – сообщила Хоуп.

– Я рада, что смогла помочь, – с трудом выговорила Анна, чувствуя неожиданную слабость.

Она развернула бумагу, открыла изящный футляр и ахнула – внутри лежала красивая серебряная брошь с горным хрусталем.

– Какая… красота, – внезапно ослабевшим голосом промолвила Анна, – но я…

– Мэри и Билл тебе крайне признательны, – решительно прервал ее Фрэнк. – Им будет приятно, если ты примешь этот скромный подарок. – Он обеспокоенно посмотрел на побледневшую Анну. – По-моему, нам лучше уйти. Тебе надо отдохнуть. Поправляйся поскорее.

Вскоре после визита Фрэнка Освальда у Анны поднялась температура.

– Придется пройти курс антибиотиков и максимально сократить посещения, – сурово сказала сестра Брикс. – Я извещу ваших родственников.

Следующие несколько дней промелькнули как в тумане. Анне все время хотелось пить и спать. Но даже сон ее был неспокойным. И снилось ей, как ни странно, почти всегда одно и то же. Анна просыпалась, задыхаясь, вся в поту. Дико осматриваясь по сторонам, она прислушивалась к бешеному стуку сердца и никак не могла понять, почему находится на больничной койке, а не в постели рядом с Гарольдом.

Гарольд! Мучившие Анну эротические сновидения были настолько реальными и настолько возбуждающими, что она словно наяву ощущала тепло обнаженного тела прильнувшего к ней Гарольда, его дыхание щекотало ее кожу. Его близость вызвала в Анне такое буйство страстей, что она ни минуты не сомневалась: это воспоминание о том, что и в самом деле было, это – не просто горячечный бред.

Однажды Анна, проснувшись, обнаружила, что возле ее кровати сидит мать.

– Здравствуй, дорогая! – Милдред Ролтон с облегчением улыбнулась. – Как ты себя чувствуешь?

– Не очень хорошо, – честно призналась Анна, – но лучше, чем вчера.

– Надеюсь, кризис миновал. – Милдред вздохнула. – Ты несколько дней была почти без сознания. Но сестра Брикс сказала, что температура пошла на спад и ты скоро встанешь на ноги.

– А где Гарольд? – помимо воли вырвалось у Анны.

– Вчера он заходил, но его пустили всего на минуту. Он очень беспокоится, я ему позвоню и скажу, что ты вернулась из забытья и снова с нами. – Милдред лукаво улыбнулась. – Ты хочешь с ним повидаться сегодня?

– Конечно. – Анна крепко сжала руку матери. – Видишь, какая я сильная. И прекрасно себя чувствую. Как там все, как папа?

– Он, как всегда, занят делом. Ты ведь знаешь, для него это лучшее лекарство от всех тревог.

– Мне так нравится эта его черта, – согласилась с матерью Анна и торжествующе улыбнулась. – Вот видишь, я начинаю все вспоминать!

Вскоре пришел и Джекоб Ролтон. Увидев оживленно беседующих жену и дочь, он расцвел в улыбке.

– Давно бы так, Энни! Хватит нас пугать, выбирайся отсюда!

После ухода родителей Анна решила попытаться самостоятельно добраться до ванной и осталась весьма довольна собой, поскольку ей это удалось без особого труда. Она даже отважилась взглянуть в зеркало и с радостью отметила, что отеки почти сошли, а синяки стали бледнеть. Общий вид немного портила повязка на голове, но в целом, подумала Анна, я выгляжу не так уж плохо. Во всяком случае, не как кошмарное привидение.

На обратном пути Анна почувствовала слабость, ее ноги подкашивались, как у новорожденного жеребенка. К ней подлетела Элиза, которая, хотя и поворчала, но помогла Анне добрести до кровати и лечь.

– Не будьте такой самонадеянной, – выговаривала Элиза. – Лучше бы вы меня дождались, у вас еще мало сил.

– Я хотела принять душ, – объяснила Анна.

– Не волнуйтесь, к приходу вашего жениха вы будете чистенькой и свеженькой, как огурчик.

– Чистенькой быть приятно, – согласилась Анна, – но хотелось бы еще и похорошеть. Конечно, я не собираюсь на конкурс красоты и никогда не считала себя красавицей, но до аварии меня называли хорошенькой и привлекательной, да и я не содрогалась от ужаса и отвращения, глядя на себя в зеркало.

– У вас скоро все заживет, – успокоила ее Элиза.

Через час Анна, приняв с помощью Элизы душ и переодетая в свежую пижамку, благоухающая любимыми духами, а не надоевшими лекарствами, сидела в чистой постели и наслаждалась легким обедом. Элиза, считавшая своим долгом развлекать больную, сообщила Анне, что звонил Дэниел, спрашивал о самочувствии сестры и извинялся, что не сможет навестить Анну сегодня из-за неожиданно возникшего неотложного дела. Он обещал приехать к Анне завтра.

– У вашего брата удивительно приятный голос и манера общения. Он, наверное, очень мягкий и ласковый, – предположила Элиза.

– Когда захочет. – Анна усмехнулась. Теперь она уже помнила их яростные споры и решительность Дэниела. – Иногда я его побаиваюсь. Он может быть достаточно резким.

– Так часто бывает, – философски заметила Элиза. Она придирчиво осмотрела Анну, заботливо поправила подушки и встала. – Мне пора. Вам нужно что-нибудь?

– Нет, спасибо, – отказалась Анна. Элиза, конечно, милое существо, но Анна ждала Гарольда, и с каждой минутой ее нетерпение возрастало.

Наконец Гарольд стремительно вошел в палату. Выглядел он обеспокоенным, под глазами залегли тени, лицо осунулось.

– Привет, дорогая.

Он наклонился, намереваясь поцеловать Анну в щеку, но Анна подставила ему губы.

– Ты можешь даже обнять меня, только не слишком крепко, – храбро заявила Анна. Гарольд неуверенно обхватил ее плечи, и Анна засмеялась. – Не бойся, я не сломаюсь.

– Когда ты не будешь выглядеть так, будто переломишься пополам от легчайшего вздоха, я сумею забыть об осторожности, – пообещал он и, сев на придвинутый к кровати стул, взял Анну за руку. – Вчера я тоже приходил, но меня не пустили. Ты до смерти испугала меня. Снова!

– Прости. Я не хотела.

Анна сжала пальцами его руку, и глаза Гарольда засияли так, что страстные грёзы пробудились в Анне с новой силой, заставив ее прерывисто вздохнуть.

– Зато теперь ты меня помнишь! – торжествующе заявил Гарольд.

– Да, я многое начинаю вспоминать.

– И в том числе тот злополучный вечер, когда ты настояла на отъезде?

Анна смущенно кивнула.

– Сначала мне казалось, что наша близость приснилась. Сон был удивительно приятным и томительным, но потом…

– Что же было потом? – нетерпеливо спросил Гарольд.

– Потом я поняла, что сон потому так похож на реальность, что это было на самом деле.

– Вставай поскорее на ноги, и, как только ты выберешься отсюда, я докажу, что это был не сон, а невероятно прекрасная явь.

Анна доверчиво улыбнулась, тронутая пылом Гарольда.

– Не дразни меня, – пошутила она, – а то у меня опять подскочит температура.

К ее удивлению, Гарольд стал мрачнее тучи.

– Такое может случиться только из-за Фрэнка Освальда.

Анна нахмурилась.

– Ты в самом деле считаешь, что он виноват? Это было просто случайным совпадением. Не могла же у меня подняться температура из-за того, что он привел с собой малышку Хоуп!

– В чем я совершенно уверен, милая Энни, так это в том, что этот человек приносит тебе беду, – мрачно сообщил Гарольд. – Он, надо думать, скупил все цветы в соседних с больницей магазинах.

– Фрэнк милый и добрый, ему просто хотелось сделать мне приятное. Его племянница передала мне огромную открытку от моих учеников и подарок от ее родителей. Правда, я не помню, чем его заслужила.

– Ты несколько часов присматривала за ней в тот день, когда у ее матери начались преждевременные роды и ее отвезли в больницу, только и всего, – сказал Гарольд.

– Вот-вот, и Хоуп говорила то же самое. Это не слишком большое одолжение, – нахмурившись, заметила Анна и, указав на тумбочку, попросила: – Подай мне, пожалуйста, вон ту небольшую коробочку.

– Это тот самый подарок? – спросил Гарольд, передавая ей футляр.

– Да, обычная бижутерия, но, мне кажется, дорогая бижутерия. – Анна достала брошку из футляра и повернула ее к свету. Камни вспыхнули ярким голубым огнем. – Правда, симпатичная?

– Дорогая бижутерия? – Странная нотка в голосе Гарольда заставила Анну насторожиться. – Должен сказать тебе, милая Энни, что фамильное чутье Ролтонов тебе не свойственно. Я слышал об этой вещице от твоего брата, она была выставлена в его магазине. Именно эта брошь приглянулась твоему приятелю Фрэнку Освальду, и стоит безделушка около тысячи фунтов.

Анна отдернула руку от броши, словно от раскаленного угля.

– Не может быть! С какой стати дарить мне такой дорогой подарок!

– От чьего бы имени тебе ни вручили эту брошь, готов поклясться, что платил за нее Фрэнк Освальд. – Гарольд положил брошь в футляр и мрачно посмотрел на Анну. – Немедленно отошли ее.

– Не смей мною командовать! – возмутилась Анна. – Мне уже не восемнадцать, и я не буду беспрекословно слушаться тебя!

– О, ты, оказывается, уже можешь вспомнить и давние события! – обрадовался Гарольд.

– Не во всех деталях. Но я знаю, что мы с тобой давно знакомы.

– Настолько давно, что я вправе возражать, чтобы другие мужчины дарили тебе дорогостоящие вещи, – твердо заверил Гарольд.

– Ты случайно не знаешь, где работает Фрэнк Освальд?

– Ты как-то мне говорила, что он строитель. Наверное, строит дома для очень состоятельных людей. Отдай брошь мне, и я отправлю ее владельцу.

– Как ты любишь командовать! – фыркнула Анна. – Неужели ты так обращаешься со всеми?

– Я беспокоюсь только о том, что касается моей женщины, то есть тебя, – невозмутимо объяснил Гарольд.

– Ты считаешь меня твоей женщиной, – задумчиво повторила Анна. – Тебе не кажется, что это звучит чересчур самоуверенно?

– Я хочу чувствовать себя спокойным во всем, что касается тебя. – Гарольд улыбнулся. – Ты, Анна, принадлежишь мне, и я не позволю тебе забыть об этом. – Он наклонился к ней. – Расскажи лучше о своем сне.

– Мы любили друг друга, – пробормотала Анна, смущенно отводя взгляд, – ты гладил мои волосы…

– Так оно и было. Твои чудесные волосы необычайно возбуждают меня.

Гарольд нежно поцеловал Анну, она ответила, и он стал целовать ее с возрастающим пылом. С трудом оторвавшись от губ Анны, Гарольд поднял голову и залюбовался лучистым сиянием ее глаз.

– Ты слишком добр ко мне, Гарольд.

– Не понимаю…

– Я говорила тебе, что видела себя в зеркале. Поэтому и не устаю удивляться, что ты приходишь сюда, и сидишь рядом, и даже целуешь меня.

Глаза Гарольда потемнели, взгляд стал жестким и колючим.

– Я повторяю, что люблю тебя, Анна Ролтон. Будешь ли ты в полном здравии или у тебя будут переломаны кости – я все равно буду любить тебя. Помни об этом.

– Постараюсь, – прошептала Анна, задыхаясь от счастья.

– Если ты будешь на меня так смотреть, я прыгну к тебе в постель прямо сейчас, – пригрозил Гарольд.

– Ты кормишь меня сплошными обещаниями.

Гарольд засмеялся.

– Подожди, вот выберешься отсюда…

– Завтра обещали снять повязки. Если врачи сочтут мое состояние удовлетворительным, меня выпишут из больницы. А что касается твоих угроз, – Анна улыбнулась, – то я их не боюсь и готова тебе подчиняться.

На следующее утро Анна проснулась с ощущением, что ей предстоит что-то необыкновенно важное. Она самостоятельно умылась, с удовольствием представила, что, наверное, уже завтра можно будет наконец вымыть голову, и, вернувшись в палату, улыбкой встретила Элизу, которая принесла ей утренний чай.

– Доброе утро, Элиза. Как у вас дела?

– У меня все в порядке. И, судя по всему, у вас тоже. Вот ваши таблетки, это последний прием. Завтра вы отправитесь домой.

– Вот это новость так новость! Хочется запеть во все горло или подпрыгнуть до потолка.

Быстро расправившись с завтраком, Анна стала с нетерпением ожидать, когда же придут снимать надоевшие повязки.

– Доброе утро, Анна, – весело сказала сестра Брикс, входя в палату. – Вы, наверное, заждались!

Пока снимали бинты, Анна сидела спокойно, но, когда дело стало подходить к концу, почувствовала странную тревогу. Что-то было не так. Катастрофически не так.

– Самой серьезной травмой оказался удар головой о ветровое стекло, – объясняла ей сестра Брикс. – Отсюда и сильные ушибы, и отеки, и большая потеря крови. Нос каким-то чудом остался невредим. Один порез на шее оказался очень глубоким. Все волосы пропитались кровью, и на них попало много осколков стекла. К сожалению, волосы пришлось обрезать.

Анна не издала ни звука и сидела в оцепенении, не замечая боли, когда снимали швы. Волосы всегда были предметом ее особой заботы и гордости. С самого детства она не стригла их, только изредка подравнивала, и то совсем чуть-чуть.

Голова, освобожденная от бинтов, показалась Анне невероятно легкой и невесомой.

– Я могу на минутку зайти в ванную? – очень спокойно спросила она.

– Конечно, можете. Только не огорчайтесь. Волосы растут быстро.

– Благодарю вас, сестра Брикс, – отстраненно, как автомат, проговорила Анна.

Войдя в ванную и закрыв за собой дверь, Анна минутку постояла, прислонившись спиной к стене, и, собрав все свое мужество, подошла к висевшему над раковиной зеркалу.

То, что она увидела, настолько ужаснуло ее, что все поплыло перед глазами. Анна отшатнулась от зеркала и тяжело опустилась на край ванны, обхватив обеими руками внезапно заболевшую голову. Прекрати истерику, приказала она себе, не то тебя опять уложат в кровать. Не вздумай упасть в обморок!

В следующую секунду Анна с тоской подумала о Гарольде, который чуть ли не боготворил ее волосы. Она вспомнила свои эротические сновидения и неожиданно поняла, что день перед аварией помнит до мельчайших деталей. Помнит, в какой цвет покрашены стены в доме Гарольда, помнит, что они ели на обед, о чем говорили за столом, как оказались в постели. Помнит все сметающий порыв страсти и нежную ласку Гарольда. Теперь, когда она лишилась своих прекрасных волос, возбуждавших Гарольда, по его собственному признанию, вряд ли он захочет повторить эти упоительные минуты.

Анна встала и, заставив себя вновь подойти к зеркалу, придирчиво осмотрела свое лицо. Синяки почти исчезли, поверх шрама на лбу еще оставался кусочек пластыря. Коротко остриженные волосы и остренький носик, выделяющийся на похудевшем лице, делали ее похожей на ёжика.

– Анна, – окликнула Элиза, – с вами все в порядке?

– Не совсем. – Анна слабо улыбнулась, открывая дверь. – Конечно, глупо, но я всегда так гордилась своими волосами, а теперь их нет.

– Волосы обязательно отрастут, – утешила ее Элиза. – Недели через две-три, когда они станут подлиннее, вы сходите в парикмахерскую, вам сделают модную стрижку, и все встанет на свои места.