Текст книги "Надо верить"

Автор книги: Кэрри Томас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

8

Когда они возвращались из Лондона, движение было настолько интенсивным, что не позволяло отвлекаться на разговоры, и Келли благодарила за это судьбу…

Утром за завтраком они обменялись ничего не значащими фразами, и после двух-трех бесплодных попыток Лоренс оставил надежду обсудить будущность их отношений и лишь с холодной учтивостью убеждал Келли съесть хоть что-нибудь. Она объяснила отсутствие аппетита вчерашним злоупотреблением алкоголя, попросила не упоминать при ней об омарах и шампанском и отправилась складывать вещи.

Келли чувствовала себя такой несчастной, что, усевшись в машину, извинилась и объявила, что попробует подремать.

Лоренс вел машину в полном молчании, пока они не оказались на окраине Ройстана. Он тронул Келли за руку и сказал, что они уже почти дома.

– Ты очень бледная, – нахмурился он, когда машина остановилась перед домом на Грейт Честерфорд.

– Мне немного нехорошо, – призналась она. – Просто я вчера слегка перепила, а мне потом всегда бывает плохо.

Лоренс открыл дверь и подхватил Келли.

– По традиции молодую жену переносят через порог на руках, – напомнил он, видя ее изумление. – Сейчас, думаю, это более чем необходимо. Ты выглядишь очень скверно, девочка.

Он поднялся по лестнице, внес Келли в спальню и осторожно опустил на пуфик у туалетного столика. Одного взгляда в зеркало было достаточно, чтобы убедиться в правоте Лоренса.

– Если ты не возражаешь, я опробую мою новую кровать. – Келли с трудом поднялась и пересела на край кровати.

Лоренс взглянул на нее, снова нахмурился, потом снял с нее туфли и расстегнул пуговицы жакета. Расстроенная тем, что нуждается в помощи, Келли без возражений позволила ему снять блузку и юбку.

– Ты справишься с остальным? – тревожно спросил он, на виске у него билась голубая жилка. Келли молча кивнула. – Я сейчас вернусь, только приготовлю чай.

– Спасибо, – прошептала она, чувствуя, что с каждой минутой ей становится все хуже и хуже. Непослушными пальцами она сняла белье и, не в состоянии искать ночную сорочку, легла под одеяло. Если это токсикоз, раздраженно подумала Келли, то сейчас это совсем некстати. Лоренс с ее чемоданами вернулся в комнату. – Пожалуйста, достань мой халат и рубашку, они в маленьком чемодане.

– Тебе помочь?

Келли печально кивнула.

– Извини за этот приступ слабости. У меня голова кружится. Пожалуйста, проводи меня в ванную.

Лоренс, как заправская сиделка, ловко надел на нее рубашку, помог подняться. Келли вцепилась в него, чувствуя, как на лбу выступают капельки пота. Без единого слова Лоренс отнес ее в ванную комнату, затем снова уложил на подушки.

– Сколько из-за меня хлопот, – с усилием выговорила она. – Я постараюсь вести себя так, чтобы этого не повторилось.

Он накрыл ее одеялом.

– Лежи спокойно. Сейчас я принесу тебе чай.

Келли лежала неподвижно, лоб покрылся испариной, дышать становилось все труднее. Вдруг страшная боль пронзила низ живота, и она стиснула зубы, стараясь сдержать стон.

– Что с тобой?

Лоренс бросил поднос на туалетный столик и в два прыжка оказался у кровати.

– Больно, – еле слышно прошептала Келли, когда боль тисками сжала ее тело.

Лоренс дрожащими руками схватился за телефон.

– Я вызову врача.

Словно в тумане, сквозь волны боли она слышала, как Лоренс объясняет, что у его жены беременность шесть недель, что у нее сильная боль, потом снова набирает номер, на этот раз «скорой помощи».

– «Скорую»? Не нужно, Лоренс.

Новый приступ боли, и Келли провалилась в небытие, пока не приехал врач. Ее уложили на носилки и прямо в санитарной машине подключили к капельнице. С воющей сиреной и включенной мигалкой автомобиль помчался к больнице.

– Я потеряю ребенка?

Келли умоляюще смотрела на Лоренса, державшего ее за руку. Успокаивающий ровный голос вовсе не соответствовал выражению его глаз. В больнице бригада врачей уже ждала их в полной готовности. Последнее, что видела Келли, это бледное осунувшееся лицо Лоренса и его потухшие глаза, затем какой-то укол погрузил ее в блаженный покой.

Келли с трудом подняла веки и обнаружила, что лежит в маленькой светлой комнате. На мгновение ей показалось, что она снова в лондонском отеле. Попыталась шевельнуть рукой и увидела, что к сгибу локтя тянутся трубки, подсоединенные к аппарату переливания крови. Нет, это не отель. Не удалось пошевелить и другой рукой. С величайшей осторожностью Келли повернула голову, и, к своему удивлению, увидела Лоренса, спящего в кресле у кровати. Он так крепко держал ее руку, что даже сон не ослабил хватки его пальцев.

Она бесстрастно вглядывалась в его лицо. Смуглая кожа приобрела желтоватый оттенок, белая рубашка помята, на щеках и подбородке – щетина. Разве его волосы так отливали серебром, когда она видела его в последний раз? Келли на мгновенье задумалась. Когда был этот «последний раз»? Она попыталась пошевелиться и вздрогнула от боли. Память мгновенно вернулась, и она закрыла глаза, чтобы удержать подступившие слезы, но они потоком вырвались из-под ресниц и покатились на подушку. Она все поняла.

– Келли, – тихо позвал Лоренс, заглядывая в лицо и вытирая ей слезы. – Как ты себя чувствуешь?

– Болит, – пожаловалась она.

Он кивнул и закусил губу. В комнату вошла медсестра.

– Хелло, миссис Лаутон, – сказала она бодро. – Ну, как у нас дела? Хотите попить? – Келли кивнула. Медсестра приподняла ее на подушках и поднесла к губам стакан. Один глоток, другой, казалось, прохладная вода приносит облегчение, хотелось еще, но медсестра покачала головой. – Пока больше нельзя. Я скоро снова загляну к вам.

– Который час? – спросила Келли, когда они снова остались одни.

Лоренс взглянул на часы.

– Десять вечера.

– А когда меня сюда привезли?

– Около часа. Тебя сразу же прооперировали, ты немного побыла в реанимации, а вечером тебя перевели сюда. – Он коснулся рукой подбородка. – Извини за мой вид, я еще не был дома.

Келли благодарно взглянула на него.

– Ты не обедал?

– Нет. – Он хмуро улыбнулся. – Я не голоден.

Она попыталась улыбнуться в ответ, но вместо этого из глаз хлынули слезы.

– У меня был выкидыш?

– Нет. – Он гладил ее по руке. – У тебя оказалась внематочная беременность, произошел разрыв трубы.

Ее бледное лицо совсем побелело и слилось с подушкой.

– Что они со мной сделали?!

– Спасли тебе жизнь. Доктор Холман, делавший операцию, сказал, что нам повезло, что все это случилось, когда мы уже вернулись домой.

– Повезло! – горько повторила она. – Тебе-то совсем не повезло, Лоренс. Я ведь знаю, как ты хотел ребенка!

– Больше всего на свете я хотел, чтобы ты осталась жива, – резко возразил он.

Глаза ее расширились.

– Ты хочешь сказать, что я могла умереть?

– У тебя открылось сильнейшее кровотечение.

Он нервно провел рукой по волосам, в его глазах светилась неподдельная боль.

– Отправляйся домой и поспи. – Келли старалась говорить спокойно. – Сейчас я в порядке. Правда? – обратилась она к вошедшей медсестре. – Я уговариваю мужа поехать отдохнуть.

– Совершенно правильно. Не беспокойтесь, мистер Лаутон, мы присмотрим за вашей женой. Я пробуду с ней ночь, а утром вы придете снова. Обещаю, вы ее просто не узнаете!

Медсестра улыбнулась, и Лоренс неохотно поднялся.

– Вы правы, но если ты хочешь, я останусь, – обратился он к Келли.

– Нет, тебе необходимо поесть и отдохнуть. – Она из последних сил старалась улыбаться. – Ты не позвонишь моей маме?

– Уже позвонил. Она завтра приедет. – Лоренс поколебался, потом поцеловал жену в сухие губы. – Спокойной ночи. Утром я приду.

– Спокойной ночи, – Келли с жалостью взглянула в его измученное лицо. – Возьми такси, ты слишком устал, чтобы садиться за руль.

Он покачал головой.

– Придется! Ты забыла, что я приехал сюда вместе с тобой на «скорой»?

Келли храбро выдавила из себя улыбку, но как только за Лоренсом закрылась дверь, упала на подушки, содрогаясь от рыданий. Медсестра терпеливо вытирала ей лицо и добродушно ворчала. Слезы наконец иссякли. Обещанный чай немного подбодрил ее.

– Простите, что я такой нытик, – всхлипнула Келли, – это все потому что…

– Знаю, – мягко прервала медсестра. – Не отчаивайтесь! Ничто не мешает вам опять забеременеть.

Келли просияла.

– Правда?

– Доктор Холман завтра утром зайдет посмотреть вас и все объяснит.

Проведя бессонную ночь, Келли обрадовалась раннему визиту врача. Задав несколько вопросов, Холман осмотрел ее, сел в кресло и подробно объяснил, что с ней произошло и какая была сделана операция. Стоявшая рядом медсестра смотрела на врача, как на бога, и глубокомысленно кивала в такт его словам.

– Вам повезло, что доктор Холман оказался в госпитале. Ваше состояние было угрожающим, миссис Лаутон, – провозгласила она.

Уильям Холман ободряюще улыбнулся.

– Извините за большой шрам, на ювелирную работу не было времени. Но операция прошла удачно, и вы вернетесь к нормальной жизни раньше, чем предполагаете.

Келли облизала пересохшие губы.

– Доктор, – спросила она, страшась ответа, – пожалуйста, будьте со мной откровенны. Я никогда не смогу иметь детей?

– Боже правый, с чего вы взяли? – искренне удивился он. – Конечно, это не просто, но большинство женщин, перенесших подобную операцию, благополучно рожают. Надеюсь, весьма скоро вы снова посетите меня, и именно по этому поводу.

Келли смотрела на него с сомнением.

– Тогда, что мне нужно делать и чего остерегаться, чтобы избежать повторения случившегося?

– Ничего, дорогая. Человек здесь бессилен, это жестокая ошибка природы.

Он похлопал пациентку по руке, встал и в сопровождении поджидавших в дверях ассистентов направился в операционную.

Поскольку Келли лежала в отдельной палате, количество посещений никто не ограничивал. К концу дня она уже пожалела об этом. Первым с изысканным букетом осенних цветов явился Лоренс. Он принес также туалетные принадлежности, пару книг, журналы.

– Ну как ты? – Он поцеловал Келли в щеку и сел.

– Лучше, – заверила она, – а когда закончат переливать кровь, будет совсем хорошо.

– Я разговаривал с врачом, – Лоренс взял ее руку в свои ладони. – Он обрисовал мне ситуацию, сказал, что причин, мешающих тебе в будущем иметь детей, нет. – Он посмотрел жене прямо в глаза. – Хотя после того, что довелось пережить, ты вряд ли захочешь сделать еще одну попытку.

Они обменялись долгими взглядами. Келли первая отвела глаза.

– Какие замечательные цветы! Спасибо, Лоренс.

– Тебе нужно еще что-нибудь?

– Нет, ты все предусмотрел.

Он поднялся – бледный, осунувшийся.

– Я на пару часов съезжу в офис и вернусь.

Она вяло кивнула.

– Спасибо за все.

– Тебе не за что благодарить меня, Келли, – уголки его губ опустились, – совсем наоборот.

В этот момент в дверях показалась Берта Эванс. Лоренс обменялся с ней приветствиями и вышел.

Обняв дочь, Берта уселась рядом и пожелала в деталях узнать, что же произошло.

– Конечно, я сообщила обо всем Эгине и Хлое и убедила их подождать, пока тебе не станет лучше. Они собирались сегодня ехать со мной, но я запретила. – Мать виновато взглянула на Келли. – Пришлось рассказать им о ребенке, дорогая.

– Все в порядке, мама, – утомленно отозвалась дочь. – Теперь это ни для кого не секрет. – Слезы снова потекли по ее щекам, и она торопливо вытерла их тыльной стороной ладони. – Смешно, правда? Было время, когда я не могла заплакать, теперь не могу остановиться.

– И не старайся. Тебе надо выплакаться. – Мать коснулась ее руки. – Ты ведь хотела этого ребенка?

Келли, всхлипнув, кивнула.

– Теперь получается так, что Лоренс напрасно женился на мне. Ведь ребенка не будет…

Миссис Эванс ошеломленно уставилась на дочь.

– И Лоренс так считает?

– Откуда я знаю, мама?! – вспылила Келли. – Никогда невозможно догадаться, о чем он думает.

– Он был в ужасном состоянии, когда вчера звонил мне, просто как помешанный.

Келли мрачно кивнула.

– Наверное, считает себя убийцей…

– Убийцей?

– Я ведь могла умереть! А забеременела-то от него!

Берта решила, что хватит травить душу, и занялась своей пухлой сумкой.

– Эгина прислала тебе любовный роман, Хло – цветы, а я прихватила кулинарную книгу.

Келли неохотно улыбнулась.

– Кулинарную книгу? В больницу?!

– Думаю, ты сможешь запомнить пару-тройку рецептов и удивишь Лоренса, когда вернешься домой. – Миссис Эванс улыбнулась дочери. – Или ты вообразила, что если ребенка не будет, он отправит тебя в твою мансарду и вернется к холостяцкой жизни?..

В сущности, именно так Келли и рисовала свое будущее. Она снова залилась слезами. Мать прижала ее к себе и гладила по голове, как маленькую…

На следующий день появились родители Лоренса, полные искренней заботы и сочувствия, с пожеланиями скорейшего выздоровления от Макса и Вивьен. И Келли уже гораздо меньше смущалась, что им стало известно о ее беременности. Роджер Лаутон пробыл у невестки недолго, а его жена осталась поболтать с Бертой. Келли с удивлением прислушивалась, как две женщины, словно забыв о ее присутствии, строили планы семейной жизни своих детей. Наконец дамы решили, что второй ребенок – лучшее средство пережить первую неудачу, и Лоренсу будет предложено позаботиться об этом, как только Келли поправится.

– Мне кажется, моя матушка превзошла самое себя, – сказал Лоренс, навестивший жену вечером. – Извини. Она хотела как лучше…

– Моя мама точно такая же, – успокоила его Келли.

– Сейчас ты выглядишь получше.

– Через пару дней буду в полном порядке.

– Сомневаюсь, – решительно возразил он. – Когда тебя выпишут, тебе нужно будет какое-то время поберечься.

– Мама принесла мне поваренную книгу, – уклоняясь от щекотливого разговора, похвасталась Келли. – Так что дома я удивлю тебя какими-нибудь новыми блюдами…

– Твоя мама поразительная женщина. Знаешь, она не захотела остановиться ни у меня, ни у моих родителей и поселилась на Кросс-роуд.

– Она такая же, как я. Нуждается в собственном жизненном пространстве. У нее здесь масса старых знакомых, и остановившись в моей прежней квартире, она может пригласить их в гости. – Келли улыбнулась. – Она очень старается быть необременительной тещей и ненавидит даже мысль о том, что станет кому-то в тягость.

– Ну, этого никогда не будет! – Он встал и протянул руку к тумбочке, чтобы посмотреть, что Келли читает. Закладка лежала в романе, который он принес утром. – Тебе нравится?

– Очень.

– Что-нибудь еще принести?

– Нет, – Келли обхватила плечи руками. – Сядь, Лоренс. Через два дня меня выпишут. Нужно поговорить.

Он сел, но в его глазах Келли ничего не удалось прочесть.

– Что ты хочешь обсудить?

– Наше будущее.

– Начинай!

– Я знаю, ты женился на мне, потому что я ждала ребенка от тебя. – Она откашлялась. – Теперь ребенка не будет, и я готова понять тебя, если ты не захочешь больше оставаться моим мужем.

Лоренс смотрел на нее без всякого выражения.

– Насколько я понял, ты считаешь, что теперь мы еще более далеки друг от друга, чем в начале супружества?

Келли опустила глаза.

– Да, – призналась она с отчаянием. – И если ты не хочешь, чтобы мы официально были связаны друг с другом, то и не нужно.

– Ты в самом деле так думаешь?

Самым страстным ее желанием было оставаться женой Лоренса до конца своих дней. Келли покачала головой и отвела взгляд, боясь, что Лоренс прочтет ее мысли.

– Нет.

– Хорошо. – Лоренс осторожно повернул ее голову к себе. – Я категорически возражаю против того, чтобы ты покинула мой дом, еще толком не успев стать женой. Раз мы поженились, то будем жить так, словно ничего не случилось.

Она молча смотрела на него, а сердце колотилось так, что Лоренс, наверное, мог слышать его удары.

– Правда? Ты этого хочешь?

– Да. – Он поднялся. – Доктор Холман сказал, что я могу забрать тебя послезавтра. А пока советую свыкнуться с той перспективой, которую я тебе нарисовал, – Лоренс посмотрел на нее. – Моя неосторожность причинила тебе много страданий. Конечно, это слабое утешение, но поверь, мне тоже очень больно.

– Тебе?

– Что в этом удивительного? – Он горько вздохнул. – Поставь себя на мое место. В ту первую ночь я потерял контроль над собой и ты забеременела, потом в Лондоне… и вот… такое несчастье…

– Это произошло не потому, что мы занимались любовью, – возразила Келли. – Это невозможно ни спровоцировать, ни предотвратить, как говорит доктор Холман.

– И все равно, из-за меня ты могла погибнуть!

– Чепуха, – презрительно отмахнулась Келли. – Так вот почему ты хочешь, чтобы мы остались вместе? Из чувства вины?

– Нет! – Лоренс твердо выдержал ее взгляд. – Я давно пришел к выводу, что мы поженились только потому, что хотели жить вместе. – Его глаза вдруг блеснули. – Судьба быстро оборвала мой первый брак. И когда ты попала в больницу, мне показалось, что все повторяется… Но это не так. Я уверен, наша жизнь будет счастливой и длинной!

9

Поскольку Келли, за исключением обычных детских хворей, болела крайне редко, медленное возвращение к нормальной жизни страшно раздражало ее. Шов заживал, боль постепенно утихала, анализы были хорошие, но она стала вялой, апатичной и, что по ее мнению было хуже всего, плаксивой. Это все гормоны, говорила себе она, стараясь по крайней мере в обществе Лоренса удержаться от слез.

– Не насилуй себя, – убеждал он.

– Я совершенно здорова.

– Ну, до совершенства еще далеко. Моя мама все время уверяет, что тебя нужно баловать.

– Какое чудесное слово.

– Дай моей матушке волю, она забалует тебя до смерти, – предупредил он, усмехаясь. – Берта уехала, и сегодня моя мама целый день будет потчевать тебя крепким бульоном.

– Как трогательно, – улыбнулась Келли. – Только если ты каждую свободную минуту мчишься домой, чтобы покормить меня, ты должен знать – в этом нет необходимости, я сама справлюсь.

– Ты не хочешь меня видеть, потому как теперь можешь общаться с машинкой. – В его голосе звучала обида.

– Нет, – она отвела взгляд, – вовсе нет.

– Хорошо. – Лоренс умолк, словно ждал, что она скажет что-нибудь еще, затем направился к двери. – Увидимся за обедом.

– Я могу приготовить…

– Нет, пока не можешь! – Лоренс улыбнулся. – Я ведь не говорю, что собираюсь готовить сам, обед нам доставят из нового итальянского ресторана.

Делить дом и жизнь с Лоренсом оказалось гораздо легче, чем Келли предполагала. Мало-помалу она обнаруживала, что у него с ней гораздо больше общего, чем с Джилл, перед которой все еще чувствовала себя виноватой. Но теперь это чувство немного притупилось, ведь ребенка не стало. Его никогда и не будет, ведь вторая миссис Лаутон спала в своей роскошной постели в одиночестве…

Несмотря на протесты мужа, Келли возвратилась к работе над романом, чему очень способствовало то, что Лоренс попросил женщину, убирающую дом его матери, дважды в неделю убираться и у них на Грейт Честерфорд.

– Если уж ты занялась романом, позволь мне немного облегчить твою жизнь. Поскольку Макс покинул родительский дом, Мегги не нужна маме каждый день.

Помощь по дому оказалась для Келли приятным сюрпризом. Такой роскоши ведь не знали в доме ее родителей. У Эгины и Хлои была няня – хрупкая, маленькая, застенчивая девушка. Мегги же, как звали Маргарет Смит в доме старших Лаутонов, была совсем другой – средних лет, высокая, крепко сложенная, с неиссякаемой энергией и всегда в хорошем настроении. Она так ловко и споро справлялась со всеми делами, что успевала еще и приготовить ланч для молодоженов.

Жизнь пошла своим чередом. И через два месяца супружества Келли призналась себе, что весьма удовлетворена всем и прежде всего – работой над книгой.

– Я и не предполагала, что редактирование займет столько времени, – сказала она как-то Лоренсу за обедом.

– При нынешних обстоятельствах это неудивительно.

– На самом деле, – Келли тщательно подбирала слова, – работа над книгой оказала мне большую помощь… в выздоровлении.

– Мы уже однажды договорились…

– Ты сердишься, – перебила она, улыбаясь, – потому что когда ты вернулся домой, я все еще сидела за машинкой.

– Только потому, что ты выглядишь очень усталой. Пожалуйста, устрой себе передышку, когда отправишь роман в издательство.

– Хорошо, – пообещала Келли, сделав вид, что не услышала в его голосе раздражения, – хотя у меня в голове уже вертится новый сюжет… Не беспокойся, мне нужно переделать массу дел, прежде чем я займусь следующей книгой.

– Приятно слышать, – сухо заметил он. – Когда ты собираешься посетить доктора Холмана?

– Завтра. – Келли уставилась в свою тарелку. – Правда, в этом нет никакой необходимости, я прекрасно себя чувствую.

Лоренс крепко взял ее за запястье.

– Но ты пойдешь?

– Да, – выдохнула она.

Келли зашла на почту и отослала рукопись в издательство с такой щемящей тоской, словно отрывала часть себя, своей души. После этого направилась прямо к врачу. Осмотрев ее, доктор Холман объявил, что весьма удовлетворен состоянием пациентки, и посоветовал вернуться к обычной жизни, «как в спальне, так и за ее пределами»… Она поблагодарила и поспешила домой, в глубине души радуясь тому, что доктор и понятия не имеет о том, насколько она одинока. С тех пор как Лоренс привез ее из больницы, он не переступал порога ее спальни…

Без работы, которая скрашивала ее дни, Келли почувствовала себя совершенно потерянной, но постепенно привыкла к новой жизни. По утрам заезжала к свекрови на чашечку кофе, потом они вместе отправлялись за покупками, а после полудня ее ждали домашние дела. Несколько раз Вивьен приглашала ее на ланч. Келли регулярно навещала свою мансарду на Кросс-роуд, чтобы убедиться, что там все в порядке. Она не намеревалась приезжать туда работать. Разумнее было бы перестать платить за эту квартиру, но сжечь за собой все мосты не хватало духу.

– Я получила письмо из издательства, – поделилась она с Лоренсом как-то вечером.

– Так быстро? И что они пишут?

– Это всего лишь уведомление в получении рукописи, – криво улыбнулась Келли. – У меня сердце оборвалось, когда я увидела фирменный конверт издательства, и тут такое разочарование!

Лоренс улыбнулся.

– Ты слишком торопишься.

– Наверное, рукопись вернут, – вздохнула она, – но я не оставлю своей затеи и сделаю все, чтобы мой роман увидел свет!..

В конце концов она перестала просыпаться по утрам в ожидании почтальона и занялась приготовлениями к Рождеству. Обычно вся семья Эванс отмечала этот праздник в респектабельных апартаментах Эгины и Арчи. Но в этом году и Холли и Эгина уезжали к родителям мужей и своей заботой о том, как Берта проведет праздник, превратили жизнь сестры в настоящую муку. Келли прекратила все эти душещипательные разговоры, заявив, что мама переезжает на Грейт Честерфорд и вместе с ней и Лоренсом приглашена на рождественский обед к старшим Лаутонам.

Берта Эванс с восторгом приняла предложение младшей дочери.

– Слава Богу, девочки теперь от меня отстанут, – с облегчением вздохнула она.

– Рождество – главный праздник в доме Лаутонов. Наверное, будет очень весело, – предположила Келли.

– Как это мило со стороны Гертруды, я пошлю ей открытку, поблагодарю за приглашение. И в Ройстан я буду рада приехать, но при одном условии: я остановлюсь в твоей мансарде.

– Мама, – сердито прервала Келли, – в доме полно свободного места, комнаты для гостей пустуют.

– В гостях хорошо, но ты ведь меня знаешь! Такой уж у меня характер. Теперь поговорим о тебе. Как ты, девочка?

– Отлично. Доктор Холман сказал, что я совершенно здорова.

– Ты с ним согласна?

– О, да, если не считать глубокую депрессию оттого, что из издательства нет никаких известий…

Рождество пышно отпраздновали в доме Роджера и Гертруды Лаутонов. С утра Лоренс съездил за Бертой на Кросс-роуд, чтобы они втроем могли открыть подарки, прежде чем отправиться на праздничный обед к его родителям. В гостиной горел камин, Келли всматривалась в пляшущие язычки пламени. Несмотря на всю странность положения, первые месяцы ее супружества оказались вполне терпимыми. По ее лицу пробежала тень, когда Келли вспомнила о ребенке, который никогда не появится на свет… Звук подъехавшей машины вернул ее к реальности, и она отправилась готовить для матери кофе.

Позднее, когда они собирались к Лаутонам, Лоренс красовался в подаренном женою жилете из китайского шелка, а Берта куталась в роскошную шаль того же происхождения.

– Лоренс, как ты догадался, что я мечтаю именно о таких серьгах? – спросила Келли, любуясь в зеркало золотыми кольцами, покачивающимися в такт движениям ее изящной головки.

– Я умею читать мысли, Келли, – прошептал он ей на ухо.

– Придется быть начеку, – рассмеялась она.

Гертруда Лаутон пригласила на Рождество не только членов семьи, но и нескольких пожилых родственников, которым некуда было пойти, родителей Вивьен и ее младшую сестру, соседа, который остался на праздники один, поскольку его жена отправилась в Австралию навестить дочь.

Это было разношерстное, но очень милое общество. После застолья перешли к шумным играм. Келли с энтузиазмом присоединилась, с восхищением глядя на мужа и просто не узнавая его…

Под председательством старой тетушки Лоренса, по возрасту годящейся ему в прабабки, играли в фанты. Лоренсу выпало изобразить название какой-нибудь песни. Он скинул пиджак и галстук, опустил глаза, тронул струны воображаемой гитары, потом томным взглядом обвел комнату и шевельнул бедрами, изображая страстные па – то ли танго, то ли румбы – и вызвав взрыв хохота и восторженный свист всех зрителей, включая Келли. Тогда Лоренс показал три пальца, давая понять, что в названии три слова, затем бросился перед женой на колени, с мольбой простирая к ней руки и вытягивая губы.

– Целуй, – воскликнула Вивьен.

Лоренс утвердительно кивнул, затем указал на себя.

– Меня, – хором закричали несколько гостей.

Лоренс вновь кивнул и обвил руками талию жены, страстно глядя ей в лицо.

– Крепче, – мгновенно крикнул седовласый джентльмен, очевидно, большой поклонник Лолиты Торрес.

– Как тебе моя импровизация? – поинтересовался Лоренс, когда Вивьен, вытащив фант, заняла его место в центре комнаты.

– Просто потрясающе, – засмеялась Келли, – я и не подозревала в тебе актерских способностей.

– Скрытый талант, – прошептал он, и его улыбка разожгла в Келли пламя надежды, неугасшее до конца вечеринки.

Они вернулись домой под утро.

– Что с тобой произошло? – спросил он, помогая жене снять пальто.

Проклиная способность Лоренса читать ее мысли, Келли стала уверять, что все хорошо, а после чашечки чая будет еще лучше…

Лоренс последовал за ней в кухню и, облокотясь о стойку, наблюдал, как Келли готовит чай.

– У тебя было слезливое настроение, когда мы возвращались. О чем вы с Бертой шептались в машине? Разумеется, если это очень личное, можешь не говорить. Какие-нибудь печальные новости?

Келли заварила чай и уставилась на поднос с чашками, стараясь унять слезы.

– Нет, – выдавила она. – Совсем наоборот. Хлоя ждет ребенка.

– И ты все вспомнила?!

Лоренс подошел совсем близко, погладил ее волосы, и Келли уткнулась лицом в его широкую грудь. Героическая борьба со слезами наконец увенчалась успехом. Келли медленно подняла голову и улыбнулась все еще дрожащими губами.

– Этот жилет так тебе идет. Мне бы не хотелось его испортить.

Лоренс одним движением снял пиджак и жилет и снова притянул жену к себе.

– Тебя нужно больше баловать.

От воспоминаний о другой ночи, когда она так же прижималась к его груди, ее смех походил скорее на всхлип.

– От слова «баловать» так веет детством. Прости, что испортила тебе праздник, Лоренс!

– Совсем нет. – Он чуть отстранил ее от себя и внимательно оглядел. – Ты просто устала. Иди спать, я принесу тебе чай.

– Спасибо. – Она вытерла лицо салфеткой и улыбнулась. – Подумать только, были времена, когда я совершенно не могла плакать…

Келли поднялась в спальню, разделась и накинула подаренный Лоренсом роскошный халат, любуясь переливами тяжелой пурпурной ткани. Присев на постель, она взяла инкрустированную перламутром щетку и начала задумчиво расчесывать волосы.

Лоренс остановился на пороге, затем поставил поднос с чаем на столик у кровати.

– Ты выглядишь потрясающе. – Лицо его было непроницаемым. – Я так и думал, что тебе пойдет этот цвет.

– Я не похожа в нем на Санта-Клауса? – спросила она, скрывая за улыбкой нервозность.

– Вовсе нет, – заверил он и замер, потому что Келли протянула к нему руки. – Лоренс, ты бы не мог побаловать меня? Ведь сегодня Рождество…

На какую-то долю секунды ей показалось, что он откажет, но Лоренс уже упал на кровать, сжимая ее в объятиях. Его рот искал ее губы с жадностью путника, истосковавшегося по живительной влаге. Келли сомкнула руки на его шее, страстно отвечая на поцелуи, затем в нетерпении стала помогать бороться с атласным поясом ее халата. Наконец ненужная одежда упала с ее плеч, и Лоренс застонал, увидев нагое, все еще смуглое от загара тело. Он опустился на колени и приник губами к ложбинке между ее напрягшихся грудей. Келли откинула голову, все больше прогибаясь назад и сдерживая страстные стоны. Лоренс, лаская языком ее шелковистую кожу, опускался все ниже и ниже и вдруг замер. Повернув голову, Келли увидела, как он расширившимися от ужаса глазами уставился на шрам на ее животе, потом вскочил на ноги. Дрожащими пальцами она подхватила с пола халат и, путаясь в рукавах, натянула на себя. У нее было ощущение, что ее ударили.

– О Боже! Прости… – прохрипел Лоренс. – Я совсем забыл, Келли, я не могу…

– Понимаю. – Она отвернулась и обеими руками оперлась на столик. – Пожалуйста, уйди.

– Послушай!..

Она покачала головой.

– Уйди, Лоренс! – глухо повторила она, чувствуя, что больше не выдержит этого кошмара и закричит.

В зеркале она увидела, как рука Лоренса потянулась к ней, потом упала. Лоренс повернулся и вышел, тщательно закрыв за собой дверь.

К счастью, на следующий день Берта отправилась с визитами к старым друзьям, и Келли была избавлена от необходимости весь день изображать счастливую супругу. Те полчаса, что они втроем провели за кофе, Келли держалась замечательно, оживленно обсуждая, в том числе и с Лоренсом, вчерашний праздник.

Рука об руку супруги проводили Берту к машине, но как только автомобиль скрылся за углом, Келли вырвала руку и направилась к дому, демонстративно игнорируя мужа. Без слов она поднялась в свою комнату и захлопнула дверь. Пару минут постояла, прислонившись к стене, затем выпрямилась и села за рабочий стол. Собрав волю в кулак, просмотрела свои записи, включила машинку, выбросила из головы Лоренса и начала писать пролог нового романа…

В полдень Лоренс, постучавшись, принес затворнице чай и бутерброды со свининой, которую Келли собственноручно запекла к Рождеству. Ей очень хотелось сказать, что она не желает его гадких бутербродов, но от переживаний и работы Келли так проголодалась, что с ледяной учтивостью поблагодарила мужа, подождала, когда он уйдет, и набросилась на еду. Во второй половине дня Лоренс напомнил, что вечером они приглашены к Максу и Вивьен, но не сделал попытки завязать разговор. Келли убеждала себя, что очень рада его сдержанности, и поклялась больше никогда не плакать. Слезы превратили ее в безрассудную, нервическую особу. Она сама все испортила. Каких усилий стоило сблизиться с Лоренсом… И ведь его порыв был подлинной страстью.