Текст книги "Надо верить"

Автор книги: Кэрри Томас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– Даже если это и случится, ты ничего не узнаешь.

– Это было бы очень глупо, – заметил Лоренс тоном, каким говорят с непослушным ребенком. – Помнишь, что я сказал тебе прошлой ночью?

– Ты много успел наговорить мне вчера, – нервно перебила она.

– Я сказал, что всегда хотел иметь ребенка, не менее сильно, чем Джилл. И сейчас хочу его. Поэтому, если окажется, что ты беременна, я, конечно, буду нести ответственность!

Глаза Келли сверкали яростью.

– О, ты будешь, ты будешь… размечтался! – Она коротко рассмеялась. – А ты меня спросил, хочу ли я этого?

Она вошла в дом, захлопнув дверь перед носом Лоренса. Затем стремительно взлетела по лестнице, и только когда оказалась в безопасности в своей мансарде, тяжело отдышалась. Тщетно стараясь успокоиться, Келли, словно разъяренная тигрица, металась из угла в угол…

Мне двадцать десять лет, напомнила она себе. Взрослая женщина, следует взять себя в руки и спокойно обдумать случившееся.

Келли приготовила себе кофе и, с ногами забравшись на софу, устроилась поудобнее. Слова Лоренса не давали ей покоя.

Что, если он окажется прав? В отличие от Джилл она не следила с такой тщательностью за своими «дамскими делами», особенно в последнее время, когда не было поводов для беспокойства. А о мерах предосторожности и вовсе забыла. Надо же быть такой идиоткой! Пока Лоренс не заговорил об этом, ей и в голову не пришло, что могут быть какие-то последствия… Зато теперь она не сможет думать ни о чем другом, пока не удостоверится, что все обошлось. А если нет?

С мучительным стоном Келли рванулась в ванную принять душ и вскрикнула от досады, увидев плащ Лоренса, преспокойно висящий на крючке.

На следующее утро она проснулась с головной болью от неимоверного количества выпитого кофе, которым тщетно стремилась заглушить тревогу.

Келли проглотила пару таблеток аспирина и выпила сладкого крепкого чаю. В дополнение ко всем ее печалям шел дождь, и поскольку в воскресенье газеты на дом не доставляли, она отправилась к ближайшему киоску. Выйдя на улицу, Келли поморщилась от дневного света, хотя день был пасмурный. Когда она вернулась с охапкой газет, на столике надрывался телефон. Келли схватила трубку и вздрогнула, услышав голос Лоренса.

– Привет! Я звоню из «Короны», здесь никто ничего не знает о моем плаще.

– Что ж, приезжай.

Головная боль стала потихоньку утихать, когда часом позже раздался звонок в дверь.

– Привет, Лоренс, извини, что забыла о твоем плаще. – Келли пропустила гостя в прихожую.

– Добрый день. Ты выглядишь усталой.

– Голова раскалывается. – Она жестом предложила ему сесть. – Сейчас принесу твой плащ. – Когда Келли вернулась из ванной. Лоренс, удобно расположившись на софе, углубился в газету. – Ты чувствуешь себя, как дома, – съязвила она, стараясь скрыть, что на самом деле ей это нравится.

Лоренс нехотя поднялся.

– Ты ждешь кого-нибудь?

– Нет. – Келли вздохнула. – Но я чувствую себя совершенно разбитой. Я бы очень хотела побыть одна.

– Ты часто страдаешь от головной боли?

– Только когда злоупотребляю тем, что ее вызывает. – Она колюче посмотрела на Лоренса. – Я была в таком состоянии вчера, что не заметила, как выпила чуть ли не пинту черного кофе.

Уголки его губ дрогнули.

– Чтобы избавиться от стресса?

– Да. Я не курю и почти не употребляю алкоголь. Иногда позволяю себе… бренди, – добавила она, и в ее глазах засветились теплые огоньки.

– Я хотел кое-что сказать тебе, а потом уйду.

– Хорошо. – Келли с выражением покорности судьбе скрестила руки на груди. – Говори.

– Я обратил внимание на твой календарь, пока ты была в ванной. И понял, что к следующему уик-энду ты будешь знать, беременна ты или нет, – затараторил Лоренс, словно боялся, что она не даст ему договорить.

– Как ты догадался? – Келли возмущенно уставилась на него.

– Ты забыла, – спокойно начал Лоренс, – для моей бедной Джилл жизнь сосредотачивалась исключительно на этих днях, которые она отмечала красными кружочками в календаре. Ты делаешь то же самое…

От гнева и смущения Келли залилась краской.

– Это невообразимо! Ты не имеешь права вмешиваться в мою жизнь, понимаешь?!

– В любом другом аспекте – да, но не в этом, – сказал Лоренс обескураживающе-уверенно и спокойно. – В этом случае я имею полное право вмешиваться.

– Да ничего не случится… – только и нашла что ответить Келли.

– Не уверен. Джилл говорила мне, что ты предпочитаешь заботы о мерах предосторожности оставлять мужчинам.

Келли стиснула зубы. Интересно, что еще Джилл говорила ему?

– Только двое мужчин фигурировали в моей интимной жизни, так что проблем не было. – Она отвернулась, уставившись в окно, где одинокий голубь разгуливал по краю крыши. – Но если на этот раз случится иначе и я буду в положении, то отдавая должное твоему вниманию, все же разберусь с этим сама!

– Что ты имеешь в виду под словом «разберусь»?

– Справлюсь. – Келли гордо вскинула голову. – Сама! Мне не нужен мужчина… даже в качестве отца моего ребенка. Смешно, Лоренс – мы оба поднимаем шум из-за чего-то, что еще не произошло… и, возможно, не произойдет.

– А я настаиваю, чтобы ты пообещала: если это произойдет – ты поставишь меня в известность. Я не уйду отсюда, пока ты не дашь мне слово!..

Взглянув в его глаза, Келли поняла: он сделает, как сказал.

– Хорошо, – наконец сдалась она. – Я обещаю. Только интересно, если я вдруг скажу тебе, что все обошлось, как ты проверишь, не лгу ли я?

– Я знаю о тебе очень многое. Например, о своей пресловутой честности. Джилл говорила, что ты никогда не лгала, ни по какому поводу – ни в большом, ни в малом, – Лоренс неожиданно протянул руку и, взяв Келли за подбородок, приподнял ее лицо. – Я дам тебе совет на будущее. Если ты вздумаешь солгать один раз, придется лгать и дальше, контролируя свое поведение с величайшей тщательностью, иначе ничего не скроешь. Ложь не для тебя…

Она увернулась, ужаснувшись своей реакции на его прикосновение.

– А что такого я сделала? – Келли ни с того ни с сего густо покраснела.

Лоренс рассмеялся, его глаза внезапно наполнились странной теплотой.

– Нет, это не для тебя, – повторил он. – Ты краснеешь, как девочка. Я учту эту твою особенность. – Он улыбнулся. – Может пригодиться в будущем.

– Сомневаюсь, что у наших отношений есть будущее. Не вижу повода.

– Кто знает, что готовит нам судьба, – ответил он задумчиво. – Оставляю тебя в покое, чтобы ты избавилась от головной боли.

– Очень мило с твоей стороны, – произнесла она ледяным тоном. – До свидания, Лоренс.

Он взял плащ и вышел на площадку.

– Не сомневаюсь, что просить тебя позвонить – бесполезно.

– Совершенно бесполезно.

– И так же бесполезно приглашать тебя пообедать?

– Именно так.

– Но почему?

– Почему?! – начала Келли с робкой надеждой, что он возразит. – Да ведь я даже не нравлюсь тебе!

Лоренс внимательно посмотрел на нее.

– Не нравишься? – переспросил он, и ничего не ответив, начал медленно спускаться по лестнице.

3

Несколько лет замысел романа зрел в голове Келли, прежде чем она решила взяться за перо. Оставив постоянную службу в газете, она перешла на вольные хлеба. Свободная журналистская практика приносила неплохой доход, ее репортажи и очерки пользовались успехом, она получила выгодные предложения и могла вести вполне сносную жизнь. Но ограниченная кругом своей семьи, Келли держалась за работу в «Короне» скорее ради общения с другими людьми и изучения жизни, нежели ради денег.

Когда ее мать, Берта Эванс, решила продать дом и переехать, она помогла Келли найти квартиру, подарила кое-какую мебель, смастерила красивые шторы и уже потом перебралась в Кембридж на постоянное место жительства, где заняла уютный флигель неподалеку от дома другой дочери, Эгины. Чувствуя свою вину перед родными за желание жить отдельно, Келли не стремилась найти ничего лучшего для себя и уже более полугода жила в своей мансарде.

– Тебе будет одиноко, дорогая, – увещевали сестры, – возможно, затворничество очень эксцентрично, но… жить одной, не видя никого?!

Мать же закрывала глаза на причуды Келли и старалась почаще навещать ее, приезжая в Ройстан на день-другой, регулярно звонила и постоянно приглашала свою младшую дочь приехать погостить в Кембридж – по крайней мере, раз в две недели.

С тех пор как Келли поселилась в мансарде, она ни разу не ощутила приступа одиночества. Но появление Лоренса Лаутона лишило ее покоя: ведь после долгой душевной борьбы ей удалось все же выкинуть Лоренса из головы, а сейчас он появился снова и сразу внес в ее жизнь ужасную сумятицу. Все, о чем она теперь могла думать, вращалось вокруг даты, которую Келли отмечала красным кружочком в своем календаре. В конце концов она сорвала календарь со стены и убрала его в ящик стола, заставляя себя переключиться на работу, но сосредоточиться так и не смогла. Каждое утро, садясь за машинку, она была счастлива, если удавалось напечатать хоть пару страниц, а потом уже бежать в «Корону».

В конце недели Келли поехала на кладбище к Джилл и была потрясена огромным количеством цветов, лежащих на ее могиле. Судя по всему, Лоренс уже побывал здесь. Она вернулась домой, села за машинку и долго смотрела на белый лист бумаги. Роман приближался к концу, оставалась заключительная часть, которой еще не существовало даже в черновиках…

В этот вечер в «Короне» было особенно многолюдно. И Келли, крутясь как белка в колесе, не заметила, когда появился Лоренс и сел в другом конце бара, наблюдая за ней. Келли обслуживала какой-то мальчишник. Будущий жених, облокотившись о стойку, придвинулся поближе и о чем-то разглагольствовал с лихорадочным возбуждением. Келли отвечала привычно приветливо, с улыбкой подавая юнцу поднос, заставленный выпивкой. Поблагодарила за щедрые чаевые, затем повернулась, чтобы убрать деньги, и в этот момент заметила подошедшего к стойке Лоренса; улыбка на ее лице мгновенно исчезла.

– Привет.

Она взглянула на него, стараясь вернуть улыбку на место.

– Виски?

Он кивнул, и Келли, налив виски, добавила содовой и поставила стакан на стойку бара.

– Как дела? – Лоренс даже не взглянул на виски.

Понимая, что вопрос не праздный, Келли неопределенно пожала плечами в ответ.

– Прекрасно.

– Когда ты освободишься сегодня?

– Это не от меня зависит. Вчера, например, ушла уже после полуночи.

– Я отвезу тебя домой.

– Не нужно. Я поеду на велосипеде.

– Ты не можешь ездить одна в такое время, – нахмурился Лоренс.

Глаза Келли сверкнули.

– Да, однако я ездила в течение нескольких лет, и это никогда не тревожило тебя.

– Потому что тогда мы не были… Словом, ты рискуешь, и это пугает меня.

– Дорога хорошо освещена, – нетерпеливо перебила она, ее глаза сощурились, – или ты говоришь о другом риске?

– Что ты имеешь в виду? – нахмурился Лоренс.

– Не притворяйся: ты прекрасно понял. – Келли поморщилась. – Если «случайность», которую мы обсуждали, все же имеет место, то езда на велосипеде кажется тебе рискованной.

Лоренс, к ее удивлению, пришел в замешательство.

– Такой мысли у меня не было. Я вообще-то думал о тебе, имея в виду хулиганов или еще что похуже…

– О! – только и могла сказать Келли, так как очередной наплыв посетителей потребовал ее внимания, а когда она освободилась, Лоренс уже куда-то исчез.

Казалось, вечеру не будет конца… Обычно в «Короне» время летело незаметно, но сейчас, после разговора с Лоренсом, минуты тянулись ужасно медленно. Келли была счастлива, когда Ли отпустил ее домой.

– Устала, милая? Когда вернутся Дора и Нэнси, возьми несколько выходных. Ты заслужила это.

– Спасибо, – пробормотала Келли, – я непременно воспользуюсь твоим предложением.

Подойдя к стоянке, она даже не взглянула на свой велосипед: Лоренс, как и следовало ожидать, стоял у машины. Он открыл дверцу, и Келли скользнула внутрь, радуясь про себя, что не придется крутить педали.

– Ты ела сегодня? – спросил он, заводя мотор.

– Да, бутерброды.

– Ты не набросишься на меня с кулаками, если я отвезу тебя к себе и накормлю ужином?

Она покачала головой.

– Нет, поскольку знаю, почему ты это делаешь.

Лоренс искоса взглянул на нее.

– Почему?

– Сегодня годовщина со дня похорон Джилл. Еще одна годовщина.

– Ты ошибаешься, Келли. Это было вчера.

– Что? – Она непонимающе уставилась на него. – Что ты сказал? Сегодня, в последний день августа, исполнился ровно год, как похоронили Джилл. И утром я положила цветы на ее могилу.

– Тебе не показалось странным, что там уже было много цветов?

Келли немного растерялась.

– Нет, я решила, что ты приходил раньше меня и родители Джилл тоже.

– Они в круизе. Я положил цветы за них. Вчера. Сегодня не последний день августа, а первый день сентября.

Келли словно ужаленная подпрыгнула на сиденье, не в состоянии собрать воедино нахлынувшие мысли.

– Не может быть! Я пропустила такую памятную дату и не навестила Джилл. – Она напряглась, когда Лоренс положил ладонь на ее руку.

– Но Джилл там нет, Келли.

– Да… – Она тяжело вздохнула, – не могу понять, как я могла перепутать? Я так часто смотрела на этот чертов календарь, что не выдержала и убрала его в стол… – И недоверчиво посмотрела на Лоренса. – Ты не шутишь?

– Конечно нет, – сказал он сурово.

– Не представляю, как я могла ошибиться, – продолжала сокрушаться Келли. – Если так, то это была самая длинная неделя в моей жизни. – Она прикусила губу. – Я работала в «Короне» не по своему обычному графику и выбилась из привычного ритма… – Ее лицо внезапно побледнело, Келли вздрогнула, вдруг сообразив: задержка! Пока только на день. Один день не считается, не стоит паниковать.

Лоренс остановил машину. Построенный в середине прошлого века, с витыми чугунными перилами балконов и множеством окон, нарушающих строгую симметрию архитектуры, дом находился в одном из лучших кварталов города.

– Удивительно, что ты переехал сюда. Я думала, ты предпочитаешь жить за городом?

Он помог ей выйти из машины.

– Нет. Это Джилл не хотела жить в городе из-за своего пристрастия к лошадям… Я же мечтал об особняке в центре. Правда, этот дом находился в плачевном состоянии и нуждался в капитальном ремонте, но цена оказалась столь соблазнительной, что трудно было отказаться. За последние полгода я кое-что успел отремонтировать, но это только начало, хотя самое главное уже сделано – крыша и полы в порядке…

Лоренс подвел гостью к внушительным входным дверям. Келли готовила себя к жестокому испытанию, когда шла по длинному холлу, но вопреки ожиданию, здесь ничего не напоминало о Джилл. Та любила полумрак комнат, тяжелые бархатные шторы от стены до стены, полы, устланные мягкими паласами, бесчисленное количество подушек, разбросанных на обитой ярким ситцем мягкой мебели, безделушки и повсюду – цветы.

Ничего подобного не было в доме, куда привел Келли Лоренс Лаутон. Современный дизайн, просторные, не загроможденные мебелью комнаты, огромные окна.

Этот дом поначалу казался даже излишне строгим. Пол в холле был выложен черно-белой керамической плиткой. Витые перила лестницы вели на второй этаж. Под этой лестницей стоял стол, над которым висело зеркало. Все это приятно удивило Келли, которая хорошо знала прежнее жилище Лоренса, пожалуй, даже лучше, чем его самого.

Они вошли в гостиную, стены которой были выкрашены в темно-красный цвет. Несколько стульев и большая тахта затянуты чехлами из неотбеленного льна, на высоких окнах – шторы из тяжелого шелка цвета соломы. Толстый старинный ковер с восточным орнаментом покрывал паркетный пол перед камином.

– Нравится?

– Да, очень, – искренне призналась Келли.

– Столовая здесь. – Они прошли через холл в комнату, где стены были золотисто-коричневого цвета, а из мебели – только овальный стол на изящных ножках. – Я еще не нашел подходящие стулья и буфет, – пояснил Лоренс и повел за собой Келли в просторную, с необычайно высоким потолком кухню – темно-зеленую с белыми стенными шкафами. Оттуда дверь вела в оранжерею, выходившую в узкий, окруженный высокой стеной сад. Лоренс пододвинул гостье стул. – Садись, я приготовлю какие-нибудь сандвичи.

Она села, радуясь, что может дать отдых уставшим за день ногам.

– А что ты сделал с вещами Джилл?

– Ты шокирована, что я не сохранил их?

Он наполнил чайник и включил его, затем достал хлеб и начал нарезать тоненькими ломтиками.

– Нет, – заверила Келли. – Я думаю, ты поступил мудро. Но, Бога ради, скажи, ты ведь действительно любил ее?

Лоренс, резко повернувшись, пристально посмотрел ей в глаза.

– Ты сомневалась в этом?

– Нет, никогда, – Келли отвернулась. – Я думаю, ты взял своеобразный реванш за то, что позволил ей обставить другой дом в ее вкусе. Здешние интерьеры вряд ли могли понравиться Джилл…

– Я знаю, она хотела жить в современном доме, не похожем на тот, в котором выросла. Поэтому я помог осуществлению ее мечты, купив Джилл дом и позволив делать там все, что она хотела. Результат тебе известен – комфорт и уют. – Лоренс водрузил на стол банку с растворимым кофе.

– Джилл ценила это, и вы были счастливы.

– Потому что она была счастлива… – согласился Лоренс. Он положил на хлеб кусочки рыбы, сбрызнул лимоном и разрезал сандвичи на аккуратные треугольники и подал угощение на плоском фарфоровом блюде, которое Келли прежде никогда не видела. – Всю жизнь Джилл окружали люди, стремившиеся сделать ее счастливой, в том числе и ты!

– Я никогда не задумывалась над этим.

– Да, но ты ведь согласилась, когда Джилл упросила тебя быть подружкой на нашей свадьбе, хотя тебе совсем не хотелось этого. – Он поставил на стол две тарелки, пододвинул блюдо с сандвичами поближе к Келли и сел напротив, вопросительно подняв темную бровь. – Признайся, ты ведь была не в восторге от этой идеи?!

– Откуда ты знаешь? – Келли не скрывала удивления.

– Джилл рассказывала. Кроме того, я отлично помню тебя на свадьбе. Тебя все угнетало тогда, но ты очень хорошо прятала свои чувства под своими роскошными ресницами!..

Келли проглотила комплимент, благодаря Бога за то, что у нее действительно необыкновенно длинные ресницы, как, впрочем, и у всех женщин в ее семье. Будучи еще студенткой, она щедрой рукой накладывала тушь, чтобы придать выразительность своим серо-зеленым глазам, считая, что это ее единственное достоинство. Она слышала много восторгов по этому поводу, но почему-то только восхищение Лоренса взволновало ее.

– Да, я не могла отказать Джилл, – сказала она наконец.

– Конечно, не могла, никто никогда не отказывал ей ни в чем. Главным образом потому, что она была на удивление нетребовательна и очень редко просила о чем-нибудь. Это удивительно, что достаток нисколько не испортил ее! – Лоренс пододвинул блюдо поближе к Келли. – Возьми сандвич. Извини за такое незамысловатое угощение, но стряпня – не моя стихия.

– Строго говоря и не моя тоже, – призналась Келли, без энтузиазма откусывая сандвич. Обычно она ела семгу с большим удовольствием, но не сегодня. – Как ты догадался, что я люблю семгу? Помнится, Джилл ее ненавидела.

– Я многое знаю о тебе, – в который раз напомнил Лоренс, внимательно разглядывая ее. – Джилл выдавала мне кучу информации. Например, я знаю, что будучи независимой до фанатизма, ты не принимала от нее дорогих подарков и не позволяла угощать себя деликатесами. Что ты до сумасшествия была влюблена в кого-то в университете…

– Господи, она рассказывала тебе все это? Могу представить, как ты умирал от скуки от этих откровений!..

– Вовсе нет. Джилл ведь говорила мне не все сразу, а постепенно. Поэтому прежде чем пригласить тебя в гости, я купил семгу, помня, что ты ее обожаешь! – Он улыбнулся. – Ты ведь знаешь, что человеческий мозг хранит информацию и выдает ее по мере надобности?!

И когда не нужно – тоже, мрачно подумала Келли. Она с вожделением смотрела на чашку кофе, размышляя, будет ли от него опять болеть голова, не нагрянет ли бессонница…

– Он без кофеина. – Лоренс, легко читая ее мысли, с обезоруживающей простотой добавил: – Я помню о твоей головной боли.

– Вот что значит тренированный ум, – Келли чуть улыбнулась и, взяв чашку с кофе, добавила молока. – Не будет ли бестактно с моей стороны, если я поинтересуюсь участью обстановки вашего с Джилл дома?

– Вовсе нет. Большинство вещей продано на аукционе. – Он бросил на нее темный, полный сожаления взгляд. – Извини, Келли, может быть, ты хотела что-то оставить себе? Мне не пришло в голову…

– Ну что ты! – поспешно заверила Келли. – И потом, ты ведь отдал мне серьги… Или это была идея Стеллы Монд?

– Нет, моя. – Он внимательно разглядывая свою чашку. – Вот копия свадебного букета на гроб – это действительно идея моей тещи.

Келли понимающе кивнула.

– Я сразу подумала тогда, что такое не могло прийти тебе в голову.

– Стелла полагает, что таким образом с Джилл навсегда останется наша любовь.

– Что ж, ей простительно.

– Знаешь, мы с Джилл зачастую видели вещи в разном свете. – Келли удивилась, что Лоренса вдруг потянуло на исповедь. – С кем-то другим это было бы невозможно, но нам удавалось обходить острые углы.

– А может быть, такая терпимость и есть верный признак любви? Принимать другого человека таким, каков он есть, даже если совсем не похож на тебя самого?! – осторожно сказала Келли. – Джилл и я тоже были во многом полярны. Даже удивительно, что мы так долго оставались близкими подругами. Мне очень часто было трудно мириться с ее принципами. – Келли улыбнулась. – Я знаю, что в свою очередь мой образ жизни был абсолютно неприемлем для нее и, если честно, ее для меня – тоже, но это не имело значения.

– Ты необычная женщина, Келли Эванс! И все ж, возьми еще сандвич. – Лоренс подвинул блюдо, но она покачала головой, пытаясь понять, что подразумевалось под словом «необычная».

– Извини, что тебе пришлось возиться, но я не голодна.

– Потому что ты слишком устала, – назидательно заметил он, убирая тарелки. – Тебе очень нужно надрываться в этом баре?

– Нет, мне не нужно работать там вовсе, если ты имеешь в виду финансовую сторону.

– Неужели твоя журналистская практика на самом деле так прибыльна?

– Гонораров хватает, чтобы держаться на плаву. Но даже если мне удастся издать роман, я все же буду уделять час или два «Короне», потому что мне необходимо общение с людьми. Если судьба не воспротивится, конечно.

Лоренс потянулся через стол и взял ее руки в свои.

– Перейди мост, если ступил на него, как любит говорить моя мать.

– Я тоже так говорю. – Келли улыбнулась. – А как она поживает? Я ведь довольно часто встречала ее у Джилл.

– У них были общие интересы, – хмыкнул Лоренс. – Мама в порядке. Сейчас они с отцом уехали в Швейцарию, это часть ее новой оздоровительной программы специально для него. Отец, увы, начал сдавать, с тех пор как вышел на пенсию.

Келли хихикнула.

– Если твоя мать взялась за мистера Лаутона, ему лучше подчиниться!

– Именно это я и сказал отцу. Мама очень решительная женщина… Ты нравишься ей, – небрежно добавил он. – Она недавно спрашивала меня, как ты живешь, а я вынужден был признаться, что не знаю.

– Господи! Так вот кому я обязана, что ты вспомнил обо мне?!

– Неправда. Ты знаешь, что это не так. Я пришел той ночью, потому что ты была единственным человеком в мире, с кем я мог поговорить. – Он не спускал с нее глаз. – Ничего другого не было в моих мыслях, Келли! Ты должна верить мне.

Она коротко вздохнула и отняла руки.

– О, я верю, да это и не трудно. Знаю, что я не в твоем вкусе… Но и ты не в моем, – добавила она, что было явной ложью, и потому в ту же секунду залилась краской.

– Что значит «не в моем вкусе»? Ты чертовски привлекательна. Умница. С прекрасной фигурой. И… такая земная… – Лоренс выразительно приподнял бровь. – И не один я понимаю это, правда? Сегодня я имел возможность наблюдать, как чей-то жених пожирал тебя глазами, забыв обо всем на свете. Он не мог заставить себя оторваться от стойки весь вечер.

Келли с удивлением посмотрела на него.

– Я думала, ты ушел…

– Я просто перешел в другой зал и решал кроссворд, но все видел.

– Ты подсматривал? – Она недовольно сдвинула брови.

– Нет, просто хотел удостовериться, что парень не позволит себе лишнего.

– И что бы ты сделал?

– Врезал бы как следует.

– А ты не подумал, что мне могло быть приятно его внимание?

– Сильно сомневаюсь в этом!

А ведь он прав, подумала девушка. В присутствии Лоренса все другие мужчины переставали для нее существовать… Она неожиданно резко встала.

– Мне пора домой, я не привыкла работать каждый вечер и устала.

Лоренс тоже поднялся.

– Поспи завтра подольше!

– Если я позволю себе это, то пропущу свою любимую газету, – объяснила Келли, когда они шли через холл.

Лоренс помедлил, прежде чем открыть дверь.

– Я куплю ее для тебя и привезу после полудня. Тогда ты хоть сможешь выспаться и отдохнуть.

Это уж слишком! Келли были убита наповал, но вдруг сообразила, что зря радуется: ведь его внимание, очевидно, вызвано весьма специфической причиной, и не будь ее…

– Очень мило с твоей стороны, но киоск открывается в десять. Это слишком поздно, чтобы валяться в постели. Даже в выходной.

Лоренс только пожал плечами и, провожая ее домой, без умолку рассказывал о своем брате и его предстоящей свадьбе.

– Мои родители вернутся довольно скоро: маме ведь нужно основательно подготовиться к свадьбе Макса. Она купила себе роскошное вечернее платье год назад, но…

– Твоя мать очень практичная женщина, – засмеялась Келли.

– Подозреваю, что только вероятность моей неадекватной реакции останавливает ее от того, чтобы появиться на свадьбе Макса в том же платье, что и на моей.

– Тебе было бы неприятно?

– Если честно, я не помню, в чем она была тогда.

Не удивительно, подавленно вздохнула Келли, потому что в тот день его глаза неотрывно следили за Джилл.

Лоренс вышел из машины и проводил девушку до дверей.

– Келли, не могла бы ты оказать мне услугу? Пойти со мной на свадьбу Макса? – спросил он как бы между прочим.

Келли, взмахнув ресницами, с ужасом уставилась на него.

– Ты шутишь?!

– Нет, и поскольку мы с тобой так давно и близко знакомы, никому не покажется странным, что я пригласил именно тебя.

– Мне покажется, Лоренс! – отрезала Келли. – Извини. Ничего не получится.

– Неужели ты не хочешь спасти меня от безумных идей Вивьен? Макс шепнул мне, что одна из незамужних подруг невесты приглашена специально для меня.

– У тебя достаточно опыта, чтобы справиться с ситуацией, – твердо стояла на своем Келли.

– И все же подумай над моим предложением, – не сдавался Лоренс. – Может, ты изменишь свое решение? Доброй ночи, дорогая!