Текст книги "Надо верить"

Автор книги: Кэрри Томас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Кэрри Томас
Надо верить

1

Напряженно вглядываясь в темноту, Келли стала еще сильнее крутить педали. Она чувствовала, что плащ совсем промок, и холодные струйки воды стекают за воротник. Позади еще погромыхивало, и редкие разряды молний отбрасывали желтоватые блики на черную ленту дороги. Еще немного – и она дома! Наконец Келли с облегчением вздохнула и, соскочив на землю, пошла по гравию дорожки, ведя велосипед за руль и стараясь обходить глубокие лужи. Пройдя несколько шагов, она остановилась и прислушалась. Кто-то явно крался за ней следом. Келли резко повернулась.

– Кто здесь?! – воинственно крикнула она. – Сверкнувшая молния на мгновение осветила суровое мужественное лицо, тусклое пятно плаща, и вновь все поглотила темнота. – Ты? – с недоверием спросила девушка.

– Добрый вечер, Келли, – поздоровался Лоренс Лаутон. – Извини, что напугал. Я ждал тебя в машине…

Она вздохнула.

– Зачем? Уже очень поздно! Что-нибудь случилось?

– Да нет… Ты позволишь мне зайти на минуту?

Она всматривалась в высокую фигуру, стараясь незаметно перевести дыхание и заставить сердце успокоиться.

– Заходи. – Оставив велосипед у крыльца, она открыла сумку, пытаясь нащупать ключ. – Но придется пробираться на верхний этаж в кромешной тьме.

– Должно быть, эта лестница и помогает тебе сохранить форму? – заметил Лоренс в своей излюбленной манере: лаконично и бесстрастно, пока они пролет за пролетом преодолевали крутую лестницу.

– Вряд ли, – откликнулась Келли, думая о том, что в последний раз они говорили год назад. Она задыхалась, но лестница здесь была ни при чем… У входа в мансарду она повернулась к Лоренсу. – Пожалуйста, подожди здесь, а я пойду принесу фонарик. – Оставив своего нежданного гостя на площадке, Келли наощупь пробралась через гостиную на кухню. Ее руки дрожали, пока она шарила в ящике стола. Слава Богу, поиски фонарика увенчались успехом. Кроме того, она нашла и несколько свечек, укрепила их на блюдце, и мерцающий зыбкий свет озарил комнату. – Теперь можешь войти, – разрешила Келли, пропуская Лоренса в свое жилище. – Тебе лучше снять плащ, – предложила она, снимая свой дождевик. – Я отнесу их в ванную, стряхну как следует.

– Спасибо. – Лоренс с видимым удовольствием избавился от плаща и пригладил мокрые волосы. – Не дождь, а просто всемирный потоп! – Он взглянул на часы. – Для визита поздновато, прости, совсем потерял счет времени.

Келли взяла плащи и развесила их в крохотной ванной. Появление Лоренса привело ее в полное замешательство. Она уже свыклась с мыслью, что их встреча год назад, после случившейся трагедии, была последней. Лоренс не давал о себе знать, и Келли примирилась с фактом, что он забыл о ее существовании, а если и вспоминал, то разве что когда думал о своей ужасной потере… И вот теперь он здесь!.. Зачем? Теряясь в догадках, она несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь унять неожиданную дрожь, и вернулась в комнату.

– Присядь, – вежливо предложила Келли. – Кофе?

Лоренс опустился на кушетку и скрестил длинные ноги.

– У тебя нет чего-нибудь покрепче?

Келли кивнула и отправилась на кухню за бутылкой бренди, которую хранила на всякий пожарный случай. Захватила и пару бокалов.

– Ты тоже немножко выпьешь? – вопросительно взглянул на нее Лоренс.

– Капельку. – Втайне надеясь, что алкоголь поможет успокоиться, Келли взяла бокал и присела на стул. – Какая глупость – предлагать тебе кофе, когда нет электричества… – вдруг сообразила она.

– С моей стороны было бы, наверное, невежливо указывать тебе на это, – заметил он, слегка улыбнувшись.

Смакуя бренди, он молча смотрел на Келли. Его лицо казалось ей осунувшимся и усталым, прибавилось и морщинок. Молчание слишком затянулось, и, испытывая неловкость, она напрямик спросила, каким образом он оказался здесь, да еще в столь поздний час.

– Я был в «Короне», обедал с коллегой, – как бы оправдываясь, ответил Лоренс. – Мы сидели в укромном уголке, и я заметил тебя за стойкой бара, но ты, закончив работу, быстро исчезла, не оставив мне шанса поговорить с тобой, поэтому я приехал сюда и ждал, когда ты вернешься домой…

– Но я могла и не вернуться или вообще за время, что мы не виделись, переехать.

– Я предварительно навел справки.

– Понимаю, – кивнула Келли, хотя на самом деле ничего не понимала.

– Ты помнишь, что сегодня за день? – спросил он.

Неужели думает, что она могла забыть? Келли уставилась в свой бокал.

– Годовщина твоей свадьбы.

– Ты не забыла?

– Конечно нет. – Она вздернула подбородок.

– Я так и думал, все-таки ты была подружкой невесты!..

Лоренс Лаутон пристально посмотрел на нее. В тусклом, дрожащем свете его глаза казались совершенно темными. На смуглом лице лежал привычный отпечаток высокомерия, и Келли опять показалось, что он словно возвышается над ней.

Келли Эванс и Лоренс Лаутон никогда не чувствовали себя уютно в компании друг друга. И уж совсем неловко – с того часа, когда он женился на ее ближайшей подруге Джилл Монд.

– Как ты? – спросила Келли после тягостной паузы.

– Так себе… – ответил он тихо. – А ты?

– Я много работаю, – вздохнула она.

– Помогает?

– Да. – Келли быстро взглянула на гостя. – Скажи, зачем ты пришел? Уж кого-кого, но в этот день тебе, наверное, меньше всего хотелось бы видеть меня?!

– Напротив. – Он отпил глоток бренди. – Сначала я тоже так думал и мечтал пообедать с кем-нибудь, кто не знал Джилл, чтобы избежать разговоров о ней, но потом… – Лоренс сделал паузу, стиснув зубы. – Мне все еще больно… – Келли не сомневалась в этом. – Потом я увидел тебя за стойкой и внезапно мне страшно захотелось поговорить о Джилл. А с кем бы я мог поговорить, как не с тобой? Вот и приехал сюда.

– Чтобы поговорить о Джилл? – Келли недоуменно посмотрела ему в глаза. – Помню, ты всегда обижался, когда мы проводили много времени вместе, ведь так?

– Ты ошибаешься. Я вовсе не обижался. – Он взглянул на свечу позади себя. – Она на последнем издыхании. У тебя есть еще?

– Боюсь, что нет.

– Может, попросишь у соседей?

– Никого нет, они в отъезде, – заметила Келли. – Нам ничего не остается, как довольствоваться тем что есть.

– Тогда погаси пару свечей и оставь их на потом.

Келли послушно задула две свечки. Комната погрузилась в полумрак. Девушка чувствовала легкое головокружение от усталости, на которую к тому же наложился шок от встречи с Лоренсом. Глупо отрицать этот факт: она испытывала именно шок, находясь в комнате с мужчиной, которого ее лучшая подруга с первого же взгляда определила себе в мужья. Лоренс был прекрасным супругом для Джилл, о котором лишь могли мечтать ее родители: преуспевающим, надежным и… чертовски привлекательным – с завораживающими, выразительными глазами.

Но только он, с грустью отметила про себя Келли, никогда не проявлял интереса к ближайшей подруге своей жены. Журналистка на вольных хлебах, вечерами подрабатывающая в баре, чтобы свести концы с концами, явно не занимала мыслей состоятельного, блестящего адвоката. Келли в ответ на его равнодушие была подчеркнуто сдержанна и, тщательно скрывая свою влюбленность в Лоренса, старалась, чтобы их пути пересекались как можно реже. Ради Джилл оба соблюдали видимость хороших отношений, и когда она умерла, у Лоренса не осталось причин продолжать эту игру. Сегодняшняя встреча была первой со дня похорон Джилл, и Келли с досадой отметила, что чувствует себя в присутствии Лаутона так же неспокойно, как прежде.

– Ты хочешь, чтобы я ушел? – спросил Лоренс, словно читая ее мысли.

– Нет, – быстро сказала она. – Если тебе это поможет, пожалуйста, оставайся. Поговорим о Джилл столько, сколько хочешь. Когда я навещала ее родителей, они не могли говорить ни о чем другом, кроме ее смерти, и это было ужасно!.. – Келли прикусила губу. – В моей семье Джилл вспоминают так, будто она с нами…

– Это хорошо. Джилл нравилось бывать в вашем доме, наверное, потому, что твоя семья отличалась от ее собственной. – Его глаза потемнели. Она ведь была единственным ребенком и росла не так, как ты, Келли… Расскажи мне о своей семье!

Она с сомнением посмотрела на него.

– Тебе это интересно?

Лоренс вяло улыбнулся.

– Да. Я часто расспрашивал Джилл, мне действительно было интересно, почему твой дом так притягивал ее.

– Я думаю – по контрасту. В моей семье никогда не было много денег, но зато взаимопонимания и согласия – в избытке. Мой отец преподавал древнюю историю и литературу в Ройстанской школе для мальчиков и тренировал школьную крикетную команду. К нему постоянно приходили ученики для дополнительных занятий. Отец был чудесный человек, но… типичный пример рассеянного ученого – ни малейшего представления о бытовых проблемах. Так как денег на прислугу не было, мама все делала сама – в перерывах между работой.

– Она брала какую-то надомную работу? – полюбопытствовал Лоренс.

– Если можно назвать так портреты соседских щенков и котят, – улыбнулась девушка. – Казалось, она всегда держит что-то в руках: кисть, или молоток, или дрель… Она постоянно что-то ремонтировала, пекла, чинила нашу одежду. Мама любила копаться в саду и находила время, чтобы помочь нам с уроками…

– Она жива?

– О, конечно! Моя сестра Эгина снимает часть превосходного загородного дома, а мама живет поблизости в маленьком флигеле. – Келли улыбнулась. – Она больше ничего не ремонтирует, но все еще пишет портреты домашних любимцев. А вторая моя сестра Хлоя тоже живет в Кембридже, всего в нескольких милях от мамы, так что это всех устраивает.

– Я слышал, что ваш отец умер?

– Да. – Улыбка Келли исчезла. – Я скучаю по нему. Это было так тяжело – потерять его сразу после… – Она отпила глоток бренди, закашлялась, потом робко взглянула на Лоренса. – Очень мило было с твоей стороны написать маме, она была страшно тронута. Но хватит о моей семье, ты хотел поговорить о Джилл.

– Не совсем так, мне просто нужно было поговорить с кем-то, кто ее любил, о ней, такой, какой она была – не сусально-святой, а живой и любящей жизнь. Ее родители буквально канонизировали Джилл после смерти… Можно мне еще бренди? – Смущение придало его голосу искреннюю душевность.

– Конечно.

Лоренс плеснул в бокал немного коричневатой жидкости.

– Я наконец продал дом.

– Может, и правильно…

– Да, мне следовало сделать это сразу, в нем все дышало Джилл. У меня не было надежды, что я справлюсь со своей потерей, если останусь там. Я все время ждал, что услышу ее голос, увижу, как она открывает дверь… – Его глаза потухли, он глотнул бренди. – Поэтому я переехал в город. Я сам разбирал вещи, упаковывал всякие сервизы и прочие мелочи и нашел вот это. – Лоренс вынул из кармана небольшой футляр и открыл его. – Я подумал, тебе будет приятно иметь что-нибудь на память о Джилл.

Сердце Келли сжалось от боли, когда она увидела серьги – бриллиантовые бантики с подвесками из каплеобразных жемчужин, – которые Джилл надевала на свадьбу.

– Я не могу принять это, Лоренс. Их следует отдать миссис Монд.

– Я передал ей все драгоценности сразу же после похорон, – тихо произнес он. – Но мне хотелось бы, чтобы этот жемчуг был у тебя. Думаю, и Джилл хотела бы этого. Ведь если ты помнишь, это был мой свадебный подарок…

Келли молча кивнула. Как она могла забыть? Весь тот день в мельчайших подробностях остался в ее памяти… Лоренс глубоко вздохнул.

– Я на днях наткнулся на свой старый смокинг и нашел в кармане эти серьги. Видимо, Джилл сняла их, когда мы были на какой-то вечеринке. Я уверен, она хотела бы, чтобы я отдал их тебе.

Келли осторожно взяла коробочку.

– Спасибо, Лоренс, я буду хранить их.

Но никогда не надену, подумала она. В напряженной тишине они избегали смотреть в глаза друг другу. Лоренс сидел, как истукан, уставившись в одну точку, и вдруг спросил:

– Ты по-прежнему пишешь?

– Да, я как раз заканчиваю роман.

О Господи! Зачем она говорит ему это?

– Роман?

– Ну да. Я ушла из редакции, потому что каждодневная погоня за сенсациями стала вызывать у меня идиосинкразию. Продолжаю заниматься журналистикой время от времени. – Она рассмеялась, стараясь разрядить атмосферу.

– Джилл никогда не упоминала о романе…

– Я не рассказывала ей. – Келли замялась. – Собиралась сделать это непосредственно перед тем, как объявят в программе новостей… – Она печально улыбнулась. – Но теперь уже поздно. Только мама в курсе, а больше никто. И вот сейчас ты…

– Не волнуйся, это останется при мне.

– Думаю, никому это и не интересно. – Девушка пожала плечами.

– И ты работаешь в «Короне», чтобы не умереть с голоду на своем чердаке и иметь возможность писать? – усмехнулся Лоренс, делая усилия, чтобы поддержать самим же затеянный разговор. – Ты достаточно зарабатываешь, чтобы жить сносно?

– О, да! С этим все в порядке, – заверила она. – Мои статьи хорошо оплачиваются. Отец оставил мне небольшое наследство, что тоже облегчает жизнь. Когда мама продала дом в Ройстане, она дала мне денег на роскошную электрическую машинку, и я даже положила в банк немного, на всякий случай… – Она внезапно замолчала, вдруг осознав, что говорит что-то лишнее. – А как ты живешь, Лоренс?

– Так же, как и ты – работа заполняет душевный вакуум. В конторе, как всегда, масса дел. Клиенты солидные, так что все нормально. Теперь еще и братец мой – Максимилиан – у меня работает.

– Я мало что понимаю в юриспруденции. Чем конкретно ты занимаешься?

– Я консультирую банки, различные компании по поводу правомерности их финансовых операций…

– Звучит впечатляюще.

– По крайней мере, заполняет пустоту моей жизни.

На какой-то момент опять воцарилась тишина. Затем Келли встала и вновь зажгла одну из свечей.

– Хоть бы дали электричество! Глупо, но ужасно хочется чаю.

– Это свойственно человеческой натуре: желать невозможное, – сказал Лоренс с внезапной горечью.

Келли почувствовала, как комок застрял у нее в горле: первый год вдовства явно дался Лоренсу нелегко.

Она снова села, глядя в напряженные мужественные черты его лица, которые едва угадывались в сумраке.

– Я понимаю, мы никогда не были душевно близки, но все же знакомы долгое время…

– Это ты всегда избегала меня, Келли!

– Мне казалось, что так лучше, чтобы не осложнять жизнь Джилл.

– О! Поверь мне, для Джилл жизнь была лишена бытовых сложностей. Единственное, чего ей всегда не хватало – это ребенка. Злая ирония судьбы: отказать ей именно в том, чего она хотела больше всего на свете!..

– Да, она ждала ребенка.

Он кивнул, его губы дрогнули.

– Странно, на самом деле. Двое нормальных здоровых людей поженились, и появление ребенка в семье – обычное явление! Но не в нашем случае. И хуже всего было то, что Джилл начала думать, будто обманула мои ожидания! Я не скрывал – я действительно хотел детей. И все еще хочу! Но я постоянно внушал Джилл, что люблю ее, независимо от того, есть ребенок или нет. Мы могли бы усыновить… – Лоренс провел дрожащей рукой по темным волосам. – Бедняжка! Это стало для нее навязчивой идеей – без конца глотать пригоршнями витамины, постоянно измерять температуру, чтобы выбрать благоприятный момент для зачатия… Она почти не могла разговаривать на другую тему, настаивала, чтобы мы занимались любовью только в определенные дни. – Он испуганно взглянул на Келли. – Прости, тебе, наверное, неприятно выслушивать все это?

– Я кое-что знаю от Джилл, – ответила она, не глядя на Лоренса. – Не из своего опыта, но мне известна эта методика: и витамин Е, и специальная диета… Может, я боюсь превратиться в такую же одержимую, как Джилл, и не могу решиться…

– Но ты ведь собиралась замуж за кого-то? Я только недавно узнал, что все расстроилось…

– Да. Не получилось. – Она пожала плечами. – Я не имею ничего против мужчин и, кажется, даже нравлюсь им… Но сейчас я наслаждаюсь, приходя домой и спрятавшись от всего мира. – Келли слегка улыбнулась. – Я воспитывалась в доме с явным преобладанием женщин, обожала отца и в своей теперешней жизни не вижу необходимости в присутствии мужчины.

– А секс? – напрямик спросил Лоренс.

– Секс? – Ее ресницы вспорхнули и тут же опустились. – О, да! В этом случае мужчина необходим. – Келли отвернулась, заливаясь краской. – Но если уж мы заговорили на эту тему, должна тебе признаться, что могу быть вполне счастлива и без сексуальных отношений.

– Счастлива?..

– Да, но тебе этого не понять – ты ведь мужчина!

Темные, слегка прищуренные глаза Лоренса впились в ее лицо.

– Ого, мне кажется, ты никогда не обращала на это внимания.

– Нет. Ты не прав! Ты как раз тот мужчина, которого нельзя не заметить. Но ты был… просто не в моем вкусе.

– Какая деликатность… и сейчас твоя позиция не изменилась?

Ах, если бы она не вдалбливала в свою несчастную голову, что это так, один нечаянный взгляд выдал бы ее мгновенно.

– Я давно не думала о тебе, – солгала Келли, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

– По-моему, виной всему твоя проклятая честность, с которой я не смог совладать, – покачал головой Лоренс. – Это чертовски неприятно для мужского эго: сознавать, что ты не заслуживаешь женского внимания.

– Не скромничай, Лоренс. Я не поверю, что тебе не хватало женского внимания весь последний год: молодой вдовец, нуждающийся в утешении!..

– Как точно сказано, Келли! Вдовец! – подчеркнул он последнее слово. – Безутешный вдовец.

Наверное, это правда, грустно подумала Келли. После Джилл он скорее всего и подумать не мог о какой-то другой женщине.

– Но тебя наверняка приглашают на званые обеды в последнее время гораздо чаще, чем тогда?!

– Да, приглашают, – согласился он. – Но все эти церемонные посиделки невообразимо скучны, а холостяцкие забавы не по мне.

– Почему?

– Виновато мое старомодное воспитание. Я в трауре и стараюсь ни с кем не составлять пару даже за обеденным столом. Хотя я нормальный мужчина, Келли. Но я не хочу покупать секс, как не хочу нечаянно привязать к себе какую-нибудь милую девушку. Вдруг она решит, что у меня есть в отношении нее матримониальные планы?

Келли молча переваривала услышанное.

– Но ведь когда-нибудь ты женишься? – спросила она наконец.

– Кто знает! – Лоренс взглянул на часы. – Мне пора, но я не в восторге от мысли, что должен оставить тебя здесь одну, в темноте.

– Не беспокойся, это пустяки, – быстро сказала Келли, хотя ее вовсе не радовала перспектива провести в одиночестве ночь в пустом доме да еще без света. И она хотела бы, чтобы Лоренс задержался, но… совсем не из-за боязни темноты.

– Я предпочел бы подождать, пока дадут электричество, – упорствовал гость.

– И что же тебе мешает? – улыбнулась она. – Одно из преимуществ моего одиночества – делать то, что хочется…

Лоренс окинул ее долгим проницательным взглядом.

– А ты очень изменилась за последний год, Келли. Ты повзрослела.

– Что делать, жизнь не стоит на месте… От этого никуда не уйти.

– Я, наверное, неправильно выразился, – начал Лоренс, – но ты всегда выглядела моложе Джилл, хотя я знаю, что вы ровесницы.

– Я младше на год, если быть точной. Мы обе родились в сентябре, но с разницей в год. Джилл была самая старшая в классе, а я самая младшая.

– И самая умная, по мнению Джилл. Я получил исчерпывающие сведения о твоих оценках на экзаменах.

– Не знаю, как насчет «самой умной», но самая прямолинейная – это уж точно! У нас дома всегда было принято говорить что думаешь. В школе же меня все время одергивали – не рассуждай, прикуси язык, веди себя прилично и так далее… Джилл была совсем другой – прелестной, как картинка, любимицей учителей и соучеников, и всегда такой послушной – чистое золото!.. – Она замолчала, чувствуя, как странно перехватило горло.

– Всегда, – согласился он и улыбнулся. – Знаешь, это хорошо, что мы можем так просто говорить о ней, я благодарен тебе за твое терпение. Ночной гость, вероятно, не очень-то приятный сюрприз после утомительной работы в «Короне»? Но когда я тебя там увидел, не смог противостоять порыву…

– Порыв – это что-то новое, и уж никак не вяжется с тобой, Лоренс.

– Да, – согласился он. – Не в моем стиле. Но думаю, ты и понятия не имеешь, какой я на самом деле.

– Ты всегда неодобрительно относился к нашей дружбе.

Лоренс отрицательно покачал головой.

– Нет, хотя я, и правда, не мог понять, почему вы с Джилл неразлучны: двух более несхожих особ трудно себе представить!..

– Верно. Но мы стали не разлей вода как только познакомились, с первого дня пребывания в школе. Там учителя всех причесывали под одну гребенку, и разница не бросалась в глаза, а вне школы контраст был вопиющим!

– Наряды никогда не интересовали тебя? – полюбопытствовал Лоренс.

– Конечно, интересовали! Я нормальная женщина.

– Ты всегда носила джинсы, и сегодня я с трудом узнал тебя…

– Если это комплимент, благодарю, – сказала Келли с язвительной усмешкой. – Когда я работаю в «Короне», предпочитаю строгую блузку, темную юбку, легкий макияж и гладкую прическу.

– Профессия диктует особый стиль?

Она согласно кивнула.

– Это общеизвестно.

– И ты держишь всех мужчин на почтительном расстоянии?

– Нет, не всех, у меня есть несколько друзей. – Она подчеркнула слово «друзей». – Но они не любовники и не потенциальные мужья… Просто добрые приятели.

– Если бы это говорил кто-то другой, я бы усомнился в правдивости этих слов, – заметил Лоренс. – Всегда с недоверием относился к платоническим отношениям между мужчиной и женщиной.

– Что ж, – холодно заметила Келли, – мужчина, подобный тебе, естественно, может сомневаться, но уверяю тебя – это вполне возможно.

– Да, только вряд ли твоим друзьям это так уж нравится.

– Нравится или нет – они держат свое мнение при себе, – спокойно парировала она. – Я не собираюсь влюбляться. Я просто не способна растворяться в избраннике, как Джилл. Ты для нее был центром Вселенной, ее жизнь вращалась исключительно вокруг тебя. Я же не способна на подобное самоотречение. Единственное живое существо, которое еще занимало мысли Джилл, была ее лошадь, – Келли вдруг осеклась, проклиная свой неуправляемый язык. – Господи, что я говорю… Прости, Лоренс.

– Ничего. Это правда.

Девушка вздохнула.

– Если уж мы заговорили об этом, до сих пор не могу понять, как лошадь могла сбросить ее… Джилл ведь была такой великолепной наездницей!

– Должно быть, отвлеклась, – слегка нахмурившись, пожал плечами Лоренс. – Она была не в настроении в то утро, поняв, что у нас опять не получилось с ребенком… Каждый месяц одно и то же, и я ничем не мог успокоить ее. Единственное, что помогало ей разогнать тоску – вскочить в седло и нестись галопом по вересковым пустошам, пока не придет облегчение.

– Но это случилось в другом месте, не на пустоши, – грустно заметила Келли.

– Да, – кивнул он, и глаза его померкли. – Она спокойно ехала по тропе, по которой проезжала сотни раз, опустив поводья, но что-то, видимо, испугало лошадь… Та резко рванулась, и Джилл упала, ударившись виском о выступающий камень… Смерть была мгновенной. – Голос Лоренса дрогнул. – Мне говорили, что хотя бы за это я должен благодарить Бога. – Он тяжело вздохнул и беспомощно развел руками.

– Нет, это ужасно!

Келли импульсивно вскочила и села рядом с ним, положив ладонь на его руку. Лоренс сжал ее кисть с такой силой, что, казалось, кости хрустнули.

– Мне не следовало рассказывать тебе это. – Он нахмурился, увидев в зыбком свете свечей слезы, блеснувшие на щеках Келли. – Я заставил тебя плакать. Прости. – Он притянул ее к себе совсем близко, так, что она почувствовала его дыхание.

– Ты знаешь, я никогда до этого вечера не плакала, думая о Джилл, – всхлипнула Келли, ее прерывающийся от слез голос звучал глухо. – Я так хотела, но не могла…

– Теперь пришло время выплакаться, – проговорил он, поглаживая ее волосы. Легкое, нежное прикосновение вконец лишило ее самообладания: Келли словно оттаяла в его руках, захлебываясь слезами.

– Я испортила твой пиджак, – внезапно спохватилась она, и Лоренс, слегка отстранившись, снял его, а затем снова обнял девушку.

– Не беда. Можешь теперь испортить и рубашку, – отшутился он, и Келли, всхлипнув, все же чуть улыбнулась сквозь слезы. Лоренс притянул ее еще ближе и погладил по спине. Его рука была такой теплой и так приятно согревала…

Лоренс стало неловко и она попробовала выпрямиться, но не тут-то было. Рука Лоренса спустилась ниже и теперь по-хозяйски лежала на талии девушки. Келли умоляюще подняла голову:

– Лоренс…

Она замолчала, сердце глухо забилось, когда вдруг глаза ее встретили страстно-требовательный взгляд, перед которым было невозможно устоять… Когда губы Лоренса нашли ее рот, Келли часто задышала, пытаясь вырваться из его объятий, но тщетно. Его губы смягчились, лаская, язык стал настойчивее, губы ее раскрылись в ответ, и, ослабевшая после рыданий, Келли уже не могла сопротивляться…

Жар его тела пробудил в ней чувственность, Лоренс заметил это, и теперь его руки скользили по телу Келли с такой настойчивой уверенностью, с таким изощренным искусством, перед которым она была совершенно беззащитна. Келли самозабвенно отдавалась буре этих ласк, поражаясь не столько их силе, сколько собственной ответной страсти.

С ней случилось то, чего она всегда хотела, боясь признаться в этом даже себе самой. И не было такой силы, которая могла бы защитить ее от этого мужчины, стремившегося получить то, чего он жаждал в течение долгих одиноких месяцев. Когда они наконец обрели друг друга, горе и не находившие выхода эмоции объединили их неистовой необходимостью взаимного утешения, которое превратилось в ошеломляющий восторг разделенной страсти.

Неожиданно вспыхнула лампочка под потолком, заливая комнату ярким светом. Келли резко отпрянула и, вырвавшись из рук Лоренса, метнулась за одеждой. Пряча пунцовое от смущения лицо, она кинулась в ванную…

О Господи, что на нее нашло? Келли взглянула на свое отражение в зеркале и ужаснулась… Будь возможность выбирать, подумала она сердито, следовало бы подождать в ванной, пока Лоренс поймет намек и удалится, не попрощавшись. Но вряд ли воспитание позволит ему сделать это.

Прошло десять минут, прежде чем Келли почувствовала, что более-менее готова лицом к лицу встретиться с Лоренсом. Она вышла из ванной, застегнутая на все пуговицы, припудрив пылающие щеки, тщательно расчесав волосы…

Келли почему-то решила, что Лоренс сидит с видом победителя там, где она его оставила, – на софе. Но, вопреки ожиданиям, он хозяйничал на кухне.

– Ты говорила, что хочешь чаю, – тихо сказал он, наливая воду в чайник.

Но Келли не слушала: затаив дыхание, она смотрела на Лоренса. Его бронзового оттенка волосы уже высохли и под светом лампы отсвечивали серебром, словно осенняя листва, покрытая первым инеем. Контраст с загорелым лицом и темными глазами был поразительный.

Заметив ее взгляд, он усмехнулся:

– Я поседел не от того, что якобы шокирован твоим поведением. Это случилось, когда Джилл умерла.

Джилл! Удушливая волна стыда захлестнула Келли.

Лоренс включил чайник и, облокотившись на кухонную стойку, наблюдал за Келли.

– Теперь ты винишь себя и осыпаешь упреками мою голову?

Она передернула плечами.

– С чего ты взял? Мы оба взрослые, Лоренс, и знаем, что случившееся было просто взаимной потребностью в утешении. Ты сказал, что не спал ни с одной женщиной после смерти Джилл… Сегодня мы тосковали по близкому нам человеку особенно сильно… И когда я заплакала, ты утешил меня. Я все понимаю…

Да, Келли очень хорошо понимала отведенную ей роль. Она на час заменила Лоренсу Лаутону его прелестную, но, увы, умершую жену.

Лоренс не сводил с нее обеспокоенного взгляда. Келли старательно колдовала над заварным чайником, но, почувствовав, что молчание слишком затянулось, повернулась к гостю.

– Послушай, Лоренс, – вяло сказала она. – Давай не ходить вокруг да около. Что случилось сегодня, было естественной разрядкой, облегчившей бремя нашего общего горя. Это особенный день, и тебе нужно было…

– Я пришел сюда не за этим. – Он внезапно поморщился. – Я и в мыслях не держал… Просто хотел отдать тебе серьги и, может быть, поговорить… Что мы и делали, пока ты не расплакалась. – Он нахмурился. – Что-то словно перевернулось во мне, ведь Джилл уверяла, что никогда не видела твоих слез, даже когда вы были маленькими девочками.

– Это правда, но я ведь все-таки человек!.. – вздохнула она.

– Так же, как и я, Келли. Так же, как и я! – Лоренс взял ее руку. – Ты ждешь от меня извинений? Что ж, я готов. Но я бы солгал, если бы сказал, что сожалею… – Его глаза пристально вглядывались в ее лицо. – Потеря Джилл, видимо, что-то сотворила со мной, но, поверь, то, что произошло, было для меня не просто физиологическим актом…

– И для меня, – честно призналась Келли. Ее ресницы дрогнули. – Но от этого не легче, я чувствую такую вину…

– Я тоже. – Он глубоко вздохнул. – Хотя абсолютно уверен, что Джилл поняла бы нас.

– Возможно, – горько согласилась Келли. – Она была всегда более тонкой натурой, нежели я. Хотя ей, наверное, было бы легче понять, если бы сегодня на моем месте оказалась другая.

Лоренс не стал отрицать, и неловкое молчание повисло в воздухе.

– Я лучше пойду, – сказал он.

– Может, сначала выпьешь чаю?

– Нет, благодарю! Спокойной ночи.

– Спокойной ночи. – Она пошла проводить гостя до дверей. – Спасибо за серьги, я буду беречь их.

Лоренс достал из бумажника визитку и протянул ей.

– Здесь мой новый адрес и телефон. Если что-нибудь понадобится, позвони.

Келли равнодушно взяла карточку, втайне уверенная, что никогда не воспользуется ею.

– До свидания, Лоренс. Свет на лестнице включается автоматически и сам погаснет, когда ты захлопнешь входную дверь.

Какое-то мгновение Лоренс внимательно смотрел на Келли.

– С тобой действительно все в порядке?

Она твердо встретила его взгляд.

– Да, все хорошо.

К ее удивлению, Лоренс наклонился и поцеловал ее в щеку.

– Спокойной ночи. Береги себя!

– Ты тоже, – кивнула она.

Дождавшись, когда свет на лестничной клетке погас, Келли заперла свою дверь, убедилась, что все свечи погашены, подобрала с пола подушку и уселась на высокий табурет у кухонной стойки. Она пила чай, тупо уставившись в пустоту, чувствуя, что с этого момента ее жизнь уже никогда не будет такой, как прежде. Наконец Келли с трудом поднялась и побрела в ванную принять душ.

– Боже! – расстроенно ахнула она, увидев мужской плащ, сохнувший на перекладине…

Келли поспешила в постель, надеясь, что сон изгладит события последних часов из памяти. Конечно, глупо корить себя, ведь невозможно отказать мужчине, которого полюбила с той роковой минуты, когда увидела его впервые. Оставалось только надеяться, что после сегодняшней ночи Лоренс не понял этого, и ей удалось сохранить свою тайну.

Пока Джилл была жива, Келли упорно создавала видимость, что им с Лоренсом не суждено стать друзьями. С его стороны это соответствовало истине – и тогда, и теперь… Ведь последний год он не стремился встретиться с лучшей подругой жены, переживая свою утрату в одиночестве. Келли вздрогнула: она верила, что и сегодня Лоренс не собирался заниматься с ней любовью. Просто приехал передать серьги и поговорить о своей умершей жене с кем-то, кто тоже любил Джилл, по-другому, но не менее сильно, чем он. Келли была уверена, что у него и в мыслях не было намерения переспать с ней.