Текст книги "Наверстать упущенное"

Автор книги: Кэролайн Ньюэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Глава 8

Но сердиться на Ральфа Этель не перестала. Приготовив спагетти и чай, они с дочерью уселись за стол в столовой. Когда появился Ральф, Фредди радостно приветствовала его и вскочила, чтобы принести для него тарелку.

– Ну, хватит, мама! – почти простонала она, заметив холодный, недружелюбный взгляд, которым мать встретила дядю.

Та пожала плечами:

– Может, у твоего дяди другие планы.

– Нет, никаких планов нет, – улыбнулся Ральф.

Этель с каменным лицом положила спагетти на его тарелку.

Это была невесть какая еда, но Ральф съел всю порцию и, поблагодарив, сказал:

– Мне очень понравилось.

Этель в ответ что-то проворчала и принялась убирать посуду.

Фредди осталась сидеть за столом и внезапно спросила:

– Дядя Ральф, а где я буду учиться? Лесли рассказала мне о школе Гринбрук…

Этель поджала губы. До сих пор она полагала, что имеет право первой обсудить этот вопрос с дочерью Ральф, заметив ее сердитую физиономию, решил уклониться от прямого ответа:

– Нам еще предстоит обсудить этот вопрос с твоей мамой, Фредди, поэтому давай лучше поговорим попозже.

Фредерика открыла было рот, чтобы поспорить, но Ральф едва заметным кивком головы заставил ее замолчать. Судя по всему, они отлично понимали друг друга.

– Хорошо, – улыбнулась девочка и скомандовала лежащей под столом собаке: – Гулять!

Рыжий сеттер тут же вскочил и бросился за ней, прежде чем Этель успела высказать свое сомнение относительно целесообразности столь поздней прогулки.

– Да все будет в порядке, – попытался успокоить ее Ральф, – еще совсем светло, и я показал ей самые безопасные тропинки.

Возможно, ее материнское беспокойство действительно чрезмерно. В Лондоне Фредди не позволялось выходить из дома без разрешения после шести часов вечера, чтобы она не могла нарваться на всяких «извращенцев». Но справедливо ли устанавливать запреты в удаленном и спокойном Корнуолле? Почему бы дочери не понаслаждаться свободой и независимостью, которой пользуются деревенские дети?

– Если хочешь, я пойду с ней, – предложил Ральф.

– Нет, не нужно, – запротестовала Этель как-то уж слишком решительно. Она сделала вид, что не заметила вопроса во взгляде Ральфа, и продолжила с грохотом укладывать тарелки в посудомоечную машину, всем своим видом давая понять, что Ральфу пора уходить. Но он подошел к ней:

– Что с тобой?

Этель закрыла крышку машины и в упор посмотрела на Ральфа:

– Со мной? А что, собственно, со мной может быть?

– Именно об этом я тебя спрашиваю, – ответил он спокойно.

Этель чувствовала, что, стоит только начать говорить, остановиться и не сказать лишнего будет очень трудно. Но и молчать она уже больше не могла.

– Хорошо, раз ты сам этого хочешь, пусть будет по-твоему. – Голос Этель дрогнул. – Ты говорил мне, что не хочешь иметь детей.

Ральф удивленно посмотрел на нее:

– Да, ну и что же?

Этель захотелось ударить его.

– Ник рассказала мне о Магдале Блор, – сказала она, словно выстрелила.

Недоумение Ральфа стало еще большим.

– Что особенного она могла тебе рассказать?

– Что ты, возможно, женишься на этой Магдале… на миссис Блор, – попыталась съязвить Этель.

– Ах вот в чем дело! – До Ральфа, кажется, начинал доходить смысл происходящего. – Насколько я понимаю, ты обижена тем, что до сих пор не получила приглашения на свадьбу?

– Ты… знаешь, кто ты?.. – Этель задохнулась, подыскивая нужный эпитет. – Я хочу знать, как это отразится на судьбе Фредерики.

– Извини, но я ничего не понимаю. – Его спокойствие доводило Этель до бешенства. – Почему моя женитьба на Магдале может как-то коснуться Фредди?

– Если у тебя будут дети…

– А, ты об этом… Нет, я же сказал, что детей не будет.

– Но как это возможно? – не унималась Этель. – Ты женишься, а любой женщине хочется иметь детей.

– Это мне известно. – Ральф криво улыбнулся. – А почему, как ты думаешь, я до сих пор не женился? Все тебя ждал?

– Ну что ты! Мне это никогда не пришло бы в голову. Я просто не понимаю…

– Что, мне нужно сказать тебе все по слогам? – В голосе Ральфа послышался гнев. Но Этель словно не слышала его.

– Ты не любишь детей? – продолжала она. – Я тебе не верю. С Фредди ты отлично ладишь.

– Да ты не слушаешь меня! Я ведь сказал – детей не будет! И не потому, что я их не люблю.

– Тогда почему? – Этель пристально смотрела на него.

– Есть такое выражение: стрелять холостыми патронами! – глухо ответил Ральф.

Этель оторопела.

– Ты шутишь!

Он рассмеялся сухим коротким смехом:

– Ты считаешь такие вещи подходящим предметом для шуток?

Этель растерянно смотрела на него, не находя нужных слов.

– Свинка, – коротко пояснил Ральф. – В случае если взрослый мужчина заболевает этой болезнью, дело может закончиться бесплодием.

– Когда это случилось?

– Десять лет тому назад.

И прежде, много лет назад, и совсем недавно, пытаясь понять, почему же Ральф все никак не женится, хотя бы для того, чтобы продолжить род Макартур, Этель могла предположить все, что угодно, но только не то, что сейчас услышала. Как, наверное, ему было трудно свыкнуться с мыслью, что он никогда не будет отцом! Возможно, и сейчас еще она сидит в его мозгу занозой. И как легко могла бы она все изменить! Для этого требовалось только одно – признаться, все рассказать.

Этель закрыла глаза, чтобы не разрыдаться.

– Извини… извини меня, – повторяла она, понимая, что эти слова не могут искупить ее вины.

Ральф махнул рукой:

– Ради Бога, Этель, на этом жизнь не кончается. Я давно уже со всем смирился, и я далеко не самый несчастный среди мужчин. Да, я не могу делать детей, но кое-что я еще умею. – Он лукаво улыбнулся. – Я готов это доказать, если после того, как мы в последний раз были вместе, у тебя возникли сомнения.

– В последний раз? – повторила Этель. Она думала о другом и в самом деле не поняла намека.

– Ты забыла? Давай-ка я попробую освежить твою память. Июнь месяц. Солнечный полдень. Лондон. Твоя постель.

– Да, да, я помню… – пробормотала Этель и густо покраснела.

– Нам помешали, – продолжал Ральф. – Это было только начало, за которым должно последовать продолжение.

Этель невольно попятилась, но он не дал ей уйти.

– Ты что, боишься меня? – Ральф легко коснулся рукой ее щеки. И как всегда, первое же его прикосновение – и по телу Этель пробежала дрожь.

Она кивнула головой, она ведь и в самом деле боялась этого человека, его власти над собой.

Но Ральф нежно погладил ее по плечу и улыбнулся обезоруживающей улыбкой.

– Неправда…

Этель посмотрела ему в глаза. И тут же унеслась в прошлое, в то время, когда она так любила этот странно пристальный взгляд.

– Пожалуйста, – голос ее задрожал, когда Ральф наклонился и прижался губами к ее виску, – не надо. – Пусть он остановится, пусть прекратит это. Этель была совершенно беспомощна и беззащитна перед ним и собственными чувствами. Она хотела его так сильно, что разум и воля не могли устоять под напором этого желания.

Этель почувствовала дыхание Ральфа на лице – он собирался поцеловать ее. Нужно сказать «нет». Но она только протянула навстречу полуоткрытые губы. Сердце ее усиленно забилось. Все вокруг закружилось и куда-то уплыло, когда руки Ральфа опустились на плечи Этель и он начал целовать ее губы, проникая в нежный рот, передавая ей всю свою страсть и желание.

Тело Этель стало мягким как воск и послушно отвечало на каждое движение Ральфа, приникало к нему.

Разгоряченная кожа ощущала ткань одежды как нечто враждебное, ставшее на пути их желаний. Этель почувствовала облегчение, когда Ральф начал снимать с нее блузку. Но тут бесцеремонно вторглась грубая действительность.

Уже не в первый раз, в самый критический момент, действительность проявилась в виде ее дочери. На счастье, прежде чем ворваться на кухню, она крикнула из буфетной:

– Мам!

Ральф успел привести в порядок одежду. А Этель перевела дыхание и вопросительно посмотрела на вбежавшую Фредди. Представляю, как все это выглядит в глазах девочки, подумала она, и щеки ее запылали.

А Ральф невозмутимо стоял у стола скрестив руки на груди, как будто они просто говорили о погоде.

– Что тебе? – как можно спокойнее спросила Этель у дочери.

– Я… извините меня. – Девочка испуганно смотрела на мать и дядю, вероятно решив, что они опять ссорятся. – Я заперла Руфуса в будке на ночь, – сообщила она наконец Ральфу и тут же убежала.

Этель хотелось избить себя, разорвать на куски Ральфа… Но он, похоже, не считал, что произошло нечто особенное.

– Не расстраивайся, – улыбнулся он, – в третий раз повезет.

Ни чувств, ни мыслей, один секс на уме! – с раздражением подумала Этель.

– Третьего раза не будет, – отрезала она.

– Будет! – Это прозвучало как приговор. – И давно пора понять: как и двенадцать лет назад, это неизбежно.

– Что ты себе позволяешь! – взорвалась Этель.

Ральф рассмеялся каким-то невеселым смехом.

– Двенадцать лет назад это тоже было случайностью, мелкой оплошностью, не так ли?

– Значит, я во всем виновата? – Это уже слишком!

– А что – нет? Я представлял себе все иначе. Я и помыслить не мог, что ты прыгаешь ко мне в постель, обещая «жить со мной и любить меня», – процитировал он, – только затем, чтобы тут же уехать с Артуром в Лондон.

– Все это не так! – простонала Этель, но остановить Ральфа было уже невозможно.

– Именно так! Ты переспала со мной и тут же махнула с ним в Лондон, чтобы вскоре бросить и его. Единственное, чего я не могу понять, – зачем тебе понадобилось так много лет, чтобы рассказать ему о наших с тобой отношениях.

Господи, как можно быть настолько несправедливым!

– Я спала с тобой потому, что была слабой, одинокой и глупой, – честно призналась Этель, – но никаких особых планов не строила. А ты хотел меня потому, что я жена Артура. Тебе было наплевать на то, что я чувствую!..

– А ты хоть раз подумала о том, что я чувствовал? – почти закричал он.

– Да ведь все абсолютно ясно! – Этель тоже сорвалась на крик. – Как только появился Артур, ты тут же спрятался в кусты. Я пыталась поговорить с тобой, но ты ничего не хотел слышать.

– А чего ты ожидала? Тебе внезапно пришло в голову вспомнить свои брачные клятвы. Какое право я имел мешать тебе?

– Я хотела поступить правильно, – прервала его Этель.

Ральф презрительно рассмеялся.

– Тогда скажи, как получилось, что буквально через несколько недель ты бросила и Артура?

Этель легко могла бы все объяснить. Но для этого ей нужно было бы рассказать о Фредди. И она молчала.

– Тогда я тебе объясню, почему ты так поступила, – безжалостно продолжал Ральф. – Ты спала со мной, чтобы отомстить Артуру. И правильно сделала: он заслужил это, и вернулась ты только затем, чтобы самой бросить его, а не быть брошенной им. Тоже понятно. Только не строй из себя жертву.

– Нет, это неправда. – Этель дрожала как в лихорадке. Неужели он совсем, совсем ничего не понял? Две недели, которые они провели вместе, были для нее счастьем, наградой за целый год мучений. Возвращение Артура все разрушило. Ральф даже не попытался защитить их любовь. А она так на это надеялась!.. – Ты был равнодушен ко мне, – тихо сказала Этель и вновь почувствовала старую, казалось бы, давно забытую боль.

– Бедная, несчастная маленькая Этель! – Голос Ральфа был полон сарказма. – В это гораздо легче поверить, не правда ли? Оказывается, оба мы, и я и брат, – негодяи… Ну ладно, черт с ним… Возможно, Артур и обращался с тобой, как с дерьмом, но при чем здесь я? Я-то ведь относился к тебе хорошо, Господь тому свидетель.

Этель хотела уйти. Какой смысл продолжать этот разговор, обвинять друг друга, оправдываться, лгать после всех этих лет?.. Но Ральф схватил ее за руку и рывком повернул лицом к себе.

– Я говорил тогда и повторяю сейчас: я люблю тебя! Ради тебя я готов был пойти против брата.

– Ты врешь! – закричала Этель, изо всех сил рванулась из его рук и помчалась вверх по лестнице.

Оказавшись в своей комнате и немного успокоившись, Этель задумалась. Ральф сказал, что любит ее. Неужели это возможно? Она старалась вспомнить во всех подробностях тот самый день, последний день с Ральфом…

Понедельник. В полдень, по возвращении его матери, они собирались уехать, но оказалось, что на утро у Ральфа запланирована деловая встреча, которую никак нельзя было отложить.

Они долго целовались и не могли оторваться друг от друга, как будто предчувствуя беду. Наконец Ральф уехал, пообещав скоро вернуться. Этель поднялась наверх, чтобы упаковать вещи.

Услыхав скрип тормозов подъехавшей машины, она подумала, что это вернулся Ральф, и побежала к входной двери. Но на пороге стоял Артур.

Не увидев никаких следов счастья встречи на лице жены, он интерпретировал это по-своему:

– Значит, ты получила письмо?

– Письмо? – Этель не сразу поняла, о чем идет речь. Ведь все это из другой жизни.

– Письмо от Луизы, – пояснил Артур.

– Ах да, конечно, она написала мне о ваших отношениях. – В голосе Этель не слышалось возмущения; она вспомнила – и только.

– Да не было никаких отношений! – решительно запротестовал Артур. – Ты должна поверить мне, дорогая. Я… Я просто проявил слабость, но не более того.

Чудесно! Он спал с Луизой, но не питал к ней никаких чувств и поэтому считает, что ничего страшного не произошло! Зачем же он приехал?

Сама не зная почему, Этель спросила:

– А тебе Луиза тоже послала письмо?

Артур кивнул:

– Она вне себя от того, что я отказался бросить тебя. Ничего, пусть знает, что я люблю только тебя.

И он полагал, что Этель станет обсуждать с ним это!

Если бы не Ральф, возможно, она бы набросилась на мужа, кричала, била его. Но теперь ей было просто противно.

Артур увидел ее чемоданы на лестнице и снова понял это по-своему.

– Пожалуйста, не уходи от меня. Я дурак, вел себя ужасно, знаю, но ты ведь не покинешь меня, правда? Я люблю тебя. Ты – моя жена!

– Да ведь тебя неделями, месяцами не бывает дома, – возмутилась Этель. – И ты называешь это супружеством?

– Да, да, это так, – Артур провел рукой по волосам, – я всегда так стремился домой, но вечно что-то мешало. Но теперь все будет по-другому. Клянусь. Дай мне только шанс, – умолял он ее, как казалось, искренно.

Но Этель это не трогало. Она очень жалела, что не успела вовремя уехать, и бессильно слушала, как он обещал ей золотые горы.

– Женитьба – это до конца жизни, ведь ты сама это говорила, – тихим голосом продолжал Артур, – и я хочу этого. Я проявил слабость, признаю. Я не был готов к появлению ребенка, и то, что мы потеряли его, ужасно. Ты так переживала, а я ничем не мог помочь. Но наша жизнь должна продолжаться, – он сжал ее руку, – моя и твоя. Смиримся с тем, что у нас не будет детей, и станем жить друг для друга. Я должен возвращаться в Париж. И я хочу, чтобы ты поехала со мной… Ты мне так нужна. Пожалуйста.

Уехать с ним! От одной мысли об этом у Этель все сжималось внутри. Как глупо сложилась ее жизнь: неудачный брак, потом эта странная любовь… А что, если она надоест Ральфу и он бросит ее? Она вспомнила, как жил ее отец: минуты счастья сменялись годами пьянства и случайных связей.

Артур решил не отступать.

– Ну, хорошо, – согласился он. – Не хочешь ехать в Париж, поедем в Лондон, я сниму для тебя квартиру, ты поживешь там и спокойно подумаешь о нашей дальнейшей жизни. Только не торопись, давай еще раз попробуем.

Как она могла так струсить! Еще утром она проснулась в объятиях Ральфа, полная решимости уехать с ним и покончить с прошлым. Но теперь Ральфа не было рядом с ней, он не мог поддержать ее, и она испугалась. Ей показалось, что предложение мужа предоставить ей квартиру и время для принятия решения – наилучший вариант.

Этель едва заметно кивнула, но этого оказалось достаточно. Артур тот же час пошел за ее чемоданами.

Этель беспомощно наблюдала за мужем, уже сожалея о сделанном. Она не хотела никуда ехать. Она хотела остаться с Ральфом.

Раздался скрип гравия под колесами машины, и Этель увидела «ягуар» Ральфа. Наконец-то! Теперь все станет на свои места.

Ей хотелось броситься к Ральфу, но ведь он был не только ее любовником, но и братом мужа. Имеет ли она право, не спросясь его, разрушать их отношения?

Ральф медленно перевел взгляд с чемоданов, которые Артур грузил в машину, на Этель и, наконец, вопросительно посмотрел на брата.

– Я приехал за Этель, – улыбаясь, сообщил тот.

– Да? – холодно спросил Ральф. – И она ничего не имеет против того, чтобы ее забрали?

– Конечно, ведь она моя жена, – без тени сомнений заявил Артур. – Да, последнее время я уделял ей мало внимания, но с сегодняшнего дня все изменится.

На щеках Ральфа заиграли желваки, и он произнес одно-единственное слово: «Поздравляю».

Слезы брызнули из глаз Этель.

– Я… Я должна поговорить с ним. – И не дожидаясь ответа мужа, она бросилась в дом вслед за Ральфом.

Она нашла его в спальне. Дверь в комнату была распахнута, Ральф стоял у окна, выходящего на океан.

– Ральф…

Он обернулся и пристально посмотрел на Этель тяжелым взглядом, в котором не было любви и понимания.

– Послушай меня… Ты не понял… Артур… Он появился… Он хочет, чтобы мы…

– Не утруждай себя, – оборвал ее Ральф, – мне и так все ясно.

Да нет же, нет! Он ничего не понял. Иначе она уже лежала бы в его объятиях и он послал бы Артура ко всем чертям. И они уехали бы вместе. Она ведь так его любила!

– Я просто растерялась, – еще раз попыталась объяснить Этель. – Когда я выходила замуж, думала, что это до конца жизни…

– Похвально! – холодно произнес Ральф. – Но зачем сейчас повторять свадебные клятвы? Я не спорю, у меня нет прав на тебя. Ты хочешь уехать с мужем, ну и иди…

– Послушай, пожалуйста… – взмолилась Этель. Но казалось, перед ней был другой человек, не тот, с которым она лежала в постели всего несколько часов тому назад!

– Нет, теперь ты послушай, – безжалостно прервал ее Ральф. – У нас была кратковременная любовная связь, наверное, самая короткая в истории. Давай не будем делать из этого трагедии. Был секс. Любопытство. Не осталось ничего. Так что можешь топать к муженьку и не беспокойся – я не стану широко рекламировать наши отношения.

Этель с ужасом глядела на него. Но еще так недавно любящее лицо казалось теперь каменной маской.

– Не смотри на меня так! – рявкнул Ральф.

Но она бросилась к нему и обвила его шею руками. Ральф сжал ее в объятиях и покрыл поцелуями ее лицо и мокрые от слез глаза. Но уже через минуту с силой оторвал ее от себя.

– Не возвращайся ко мне, поняла?

Этель показалось, что жизнь покидает ее. Но гордость, ее гордость восстала и победила. Этель горестно покачала головой и произнесла безжизненно:

– Мне здесь не к кому возвращаться!

И она поехала с Артуром. Первые дни Этель пыталась убедить себя, что их брак еще не окончательно распался, что можно еще что-то сохранить. Но она больше не любила мужа и не могла заставить себя спать с ним.

Скоро Артур уехал на гастроли в Европу. К моменту его возвращения Этель уже знала, что она беременна. Она не собиралась убеждать мужа, что это его ребенок. Да это было и невозможно, хотя бы потому, что они уже очень давно не были близки. Но когда во время одного из разговоров прозвучало слово «беременна», Артур пришел в ужас. У Этель не было возможности сказать: «Да не беспокойся ты, это не твой ребенок». Он проклинал врача, который убедил его в том, что детей больше не будет, и наконец прямо заявил, что для детей в его жизни места нет. Этель оказалась перед выбором: либо самой воспитывать ребенка, либо избавиться от него и жить с Артуром.

Этель не трудно было выбрать. Она спокойно распрощалась с мужем, который сказал, что и пенса не потратит на ребенка. Тогда она ему и сказала, что ребенок не его, поэтому он свободен от всяких материальных обязательств. Артур не поверил ей. Он подумал, что Этель просто хочет досадить ему, и эту версию, с его точки зрения, неоспоримо доказывал тот факт, что она отказалась назвать имя настоящего отца.

Девочка родилась семимесячной. Артур находился в отъезде, а когда он появился много лет спустя, дата рождения Фредерики не вызвала у него никаких подозрений. Этель решила промолчать, иначе пришлось бы вновь говорить об отце Фредди, а этого ей как раз меньше всего хотелось.

Артур сдержал слово и никогда не помогал бывшей жене содержать дочку. Как это ни странно, в душе Этель не осталось обиды на Артура. Может, потому, что она слишком хорошо понимала: ожидать от него чего-то хорошего вообще глупо.

Иное дело – Ральф. Еще долго Этель остро переживала разрыв с ним. Вероятно, потому что все еще любила его, хотя ни за что на свете не призналась бы себе в этом.

И вот теперь, через много лет, Ральф заявлял, что любил ее. Впервые Этель почувствовала, что способна взглянуть на события своего последнего дня в «Гнезде чайки» глазами Ральфа. Итак, утром она напутствовала его словами: «Я люблю тебя и буду готова к твоему приезду». А когда он вернулся, то увидел ее рядом с Артуром. Она стояла тихая и спокойная, пока Артур укладывал чемоданы в машину. Слишком напуганная, чтобы говорить о своей любви и верить в его любовь. Конечно же, Ральф воспринял ее молчание как желание уехать с мужем, и реакция его была адекватной. В нем говорили боль и обида, как же можно было этого не понять?

Этель стало жаль себя. Страшно думать, что всего полчаса между приездом Артура и возвращением Ральфа решили всю ее дальнейшую судьбу. И кого ей теперь винить? Кого винить в том, что ей не хватило смелости бороться за любовь Ральфа? Только себя…

На мгновение Этель представила себе, какой могла бы быть ее жизнь. Все эти годы у Фредерики был бы отец. Настоящий. И она сама просыпалась бы каждое утро с мыслью, что эти два родных ей существа рядом – любящие и любимые. Но что толку думать об этом! Ушедших лет не вернешь. А Ральф… Даже если он когда-то и любил ее, то теперь эти чувства, должно быть, давно погасли в нем.

Ах, если бы то же самое она могла сказать и о себе!..