Текст книги "Наверстать упущенное"

Автор книги: Кэролайн Ньюэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

В больнице Этель пробыла целую неделю, после чего возвратилась в «Гнездо чайки». Артур уже уехал на гастроли и был убежден, что жена присоединится к нему, как только поправится.

Наверное, именно тогда ей следовало расстаться с ним. Любви к нему больше не было, она умерла вместе с их маленьким сыном. Но Этель никак не хотела с этим смириться. Еще девочкой она наблюдала, как легко, один за другим, распадались браки друзей ее отца. И она решила, что у нее с Артуром будет совсем не так. И сейчас она хотела во что бы то ни стало сохранить свою семью.

Ральфу это казалось проявлением слабости. После возвращения Этель из больницы у них сложились прекрасные отношения. Но все изменилось, когда как-то за обедом она объявила о своем намерении поехать к Артуру.

Если свекровь и имела свое мнение по этому поводу, то она решила его не высказывать. Но Ральф, когда мать ушла к себе, сказал:

– Ты не можешь ехать. Ты выглядишь ужасно.

– Благодарю за комплимент, – ответила Этель, но в голосе ее не было обиды. Она уже стала привыкать к манере Ральфа все говорить прямо в лицо, а благодарность за все, что он сделал для нее в те трудные дни, делала ее терпимее.

– Ты же понимаешь, о чем я говорю. Ведь прошло всего четыре недели. Доктор утверждает, что тебе еще необходим покой.

– Но мне ведь не придется работать в Америке, – возразила Этель.

– Дело не в этом. Кто будет ухаживать за тобой, если ты заболеешь? Не говори, что этим займется Артур. Он и за собой приглядеть не может.

Этель подумала, что из чувства долга перед мужем ей следовало бы защитить его, но беда заключалась в том, что Ральф был прав. На Артура действительно полагаться нельзя.

– Но мне необходимо ехать к нему, Артур – мой муж.

Она считала, что этим все сказано, но Ральф был иного мнения.

– Именно в этом твоя ошибка, и ты должна ее исправить.

– Почему ты так настроен против меня, Ральф? – не выдержала Этель.

– Я настроен против тебя?! – Горькое изумление разрушило всегдашнее спокойствие Ральфа. – Боже, да если бы ты только знала… – Он замолчал и после долгой паузы продолжил уже, как всегда, спокойно: – Я просто беспокоюсь о тебе. Ты ведь все еще так…

– Молода, ты это хочешь сказать? Нет, я не молода, Ральф. Больше не молода.

Этель подумала, что никогда больше не сможет почувствовать себя молодой. Горе состарило ее.

Ральф понял. На лице его отразилось глубокое сострадание. Он мягко накрыл своей большой, сильной рукой хрупкую ручку Этель.

Но это уж слишком! Она не хотела, чтобы он ее жалел. Но чего бы она от него хотела при других обстоятельствах, об этом Этель никогда не отважилась бы подумать.

Через два дня она улетела в Соединенные Штаты, так больше и не поговорив с Ральфом.

Но ей предстояло вернуться.

Глава 2

– Какой-то мужчина торчит у входа, – сообщила Фредди, заглянув на кухню к матери.

– Мужчина? – рассеянно переспросила Этель.

– Он стоит там уже несколько минут. Наверное, решает, правильный ли ему дали адрес. Очевидно, наша девятка на номере перевернулась и превратилась в шестерку. Ведь я тебе говорила, мама, что номер плохо держится.

– Верно, – вспомнила Этель.

Раздался звонок.

– Это наверняка он! – воскликнула Фредди. – Додумался, что если у наших соседей одиннадцать и семь, то здесь должно быть девять. Возможно, это и удобно – сбивать с толку нежелательных посетителей, но номер я бы все же на твоем месте закрепила!

Господи, как же Фредди не похожа на нее! Помешанная на порядке, она терпеть не могла, когда вещи находились не на своих местах. Ее комната в любое время представляла собой образец аккуратности, и дочь только тяжело вздыхала, наблюдая за тем, с какой безалаберностью мать вела домашнее хозяйство.

Сейчас она неодобрительно смотрела, как Этель рылась в куче бумаг на кухонном столе.

– Ты не собираешься открывать дверь? – спросила Фредди, когда снова зазвонил звонок.

– А ты разве не можешь открыть? Это, скорее всего, посыльный из рекламного агентства. Приехал забрать ноты. Куда же я их задевала?

В последние годы Этель зарабатывала на жизнь тем, что писала музыку к рекламным роликам. Неплохая работа. Во всяком случае, платили прилично.

– Ох, мама, как это на тебя похоже, – еще раз возмутившись беспорядком, царившим на столе, вздохнула дочь. – Только он совсем не похож на посыльного. У него даже нет шлема.

– Может, он оставил его на велосипеде, – предположила Этель, – иди открой, Фредди, пока он не отчаялся и не уехал, – попросила она, продолжая поиски нотных листов.

Через минуту дочь снова появилась на кухне.

– Он хочет видеть тебя, но это вовсе не посыльный.

– Ты спросила, кто он?

– Нет, но выглядит он вполне прилично, – заверила Фредди, – он в костюме, при галстуке и очень учтив.

– Наверное, это мастер по ремонту оконных рам, – предположила Этель. Многие из них наведывались к ней, увидев ржавые оконные переплеты в доме, построенном еще в 1930 году. От этих людей так трудно избавиться!

– Просто скажи ему, что у нас нет денег, – посоветовала Фредди.

Этель пожала плечами. Как прикажете воспринимать слова дочери? Как совет? Констатацию факта? Жалобу? Упрек? Или все вместе?

Когда-то Этель полагала, что воспитать девочку гораздо легче, чем мальчика. Теперь она понимала, что глубоко заблуждалась.

Этель подошла к двери и, слегка приоткрыв ее, быстро проговорила:

– Послушайте, если вы насчет оконных рам, то они мне нравятся такими, какие есть.

Но речь шла не об окнах, дверях, страховке и тому подобных вещах. Этель поняла это еще до того, как стоявший на пороге мужчина повернулся к ней лицом. Она узнала его спину, широкие плечи, высокую фигуру… Пристальным взглядом своих стальных глаз на нее смотрел Ральф Макартур. Сердце Этель предательски забилось, несмотря на то что прошло столько лет.

– Ты изменилась, – прозвучал ровный голос, который Этель не могла бы не узнать даже еще через полстолетия. Ей хотелось сказать ему: «А ты вовсе нет», но она только с трудом перевела дыхание.

Но Ральф действительно почти не изменился за прошедшие годы. Правда, в черных волосах появилась седина, а в углах серо-стальных глаз прорезались мелкие морщинки. Обычно они появляются у людей, которые много смеются. Для Ральфа это не было характерно. Но, может быть, научился с тех пор, как она убежала из «Гнезда чайки» и от него?

Этель с грустью подумала, какой изменившейся, должно быть, она кажется ему сейчас. Ведь они виделись в последний раз, когда ей только что исполнилось двадцать и у нее было совсем юное лицо и длинные, до пояса, волосы. Знакомые говорят, что она выглядит гораздо моложе своих лет, а короткая стрижка ей очень идет. И все же тридцать два – это тридцать два. И одета она сейчас весьма примитивно: старые джинсы и белая майка.

– Это была твоя дочь? – Вопрос Ральфа вернул ее к действительности.

Ей захотелось соврать, крикнуть. Нет! Нет никакой дочери и никогда не было. Не существует. Но это было бы нелепо. Артур наверняка рассказывал ему.

– Да, это – Фредерика, – спокойно ответила Этель.

– По имени твоего отца, – вспомнил Ральф, – но похожа она на своего второго деда – на моего отца.

Этель посмотрела на него, как заяц, ослепленный светом фар автомашины. Конечно, Ральф заметил сходство. А как он мог не заметить? Кроме глаз, все остальное у девочки было от Макартуров.

– Я хотел бы сообщить тебе кое-что, – продолжал Ральф, – могу я войти?

Этель отступила, давая ему дорогу. Они прошли на кухню. Комната была довольно большой, в ней оказалось достаточно места для стола и стульев, но она сразу стала меньше, когда мощная фигура Ральфа возникла в двери. В строгом костюме и галстуке он выглядел в ней посторонним.

– Может, присядешь? – Этель ненавидела себя за излишнюю вежливость.

Ральф покачал головой.

– Я ненадолго. Как я уже сказал, у меня имеется сообщение для тебя.

– Я уже знаю. Передавали по радио…

– А Фредерика? Ей что-нибудь известно? – поинтересовался Ральф.

– Я ей сказала, – сдержанно и коротко ответила Этель.

– Ну и что она?

Этель пожала плечами. Она не собиралась врать. Когда Ральф увидел девочку у двери, она не произвела на него впечатления убитой горем. Ну а что в этом удивительного? Ведь она так мало знала Артура.

– Она пойдет на похороны?

– Я не уверена. – Этель об этом и сама еще не думала.

– А как ты? Собираешься?

Этель удивил вопрос Ральфа. Зачем там бывшая жена?

– Я не думаю, что Артур пожелал бы этого, – спокойно ответила она.

– Возможно, – согласился Ральф, – по сходным причинам ты не присутствовала и на похоронах моей матери?

Он совсем не изменился, подумала Этель. Совсем не стесняется задавать откровенные вопросы. Этим братья всегда очень отличались друг от друга. Артур всегда стремился обходить острые углы, Ральф рубил напрямую.

Но на этот раз, решила Этель, я буду драться твоим же оружием.

– Нет, – резко ответила она, – я подумала, что ты этого не захочешь.

– Да, ты права, – признался Ральф, – мне этого не хотелось. – И, помолчав, добавил: – Но ведь ты все равно пришла?

– О чем это ты? – Щеки Этель предательски покраснели.

– Я вернулся на кладбище после завершения церемонии и видел тебя.

Этель в замешательстве молчала.

Даже после разрыва с Артуром она поддерживала добрые отношения с миссис Макартур. Когда ее бывшая свекровь приезжала в Лондон, она звонила Этель. Иногда приходила навестить Фредди, свою единственную внучку. Но Этель знала, что она никогда не говорила об этом сыновьям.

– Ее поверенный в делах сообщил мне о пожелании твоей матери, чтобы я была на похоронах. Ну я и пошла.

Этель поехала поездом до Пензанса, подождала, когда церемония закончится, и подошла к могиле. Положив венок без надписи, она со слезами на глазах попрощалась с доброй леди. Она усмехнулась, представив себе, как Ральф наблюдал за ней. Что он чувствовал в эту минуту?

Ральф внимательно и с упреком глядел на нее холодными серыми глазами:

– Поверенный в делах приглашал тебя приехать в дом. На оглашение завещания…

– А почему твоя мать должна упоминать меня в своем завещании? Я не была наследницей.

– Но ты – наследница Артура. – Он обвел глазами обстановку кухни.

Этель не стыдилась своего дома. Обставлен он довольно бедно, но вполне комфортабельно. Старинные стол и стулья были изготовлены из ценных пород дерева. Денег на новую мебель не нашлось, но она купила плитку и сама оклеила стены хорошими обоями.

Однако Ральфу Макартуру после его дома с террасой в Труро и величественных видов из «Гнезда чайки» эта квартира показалась очень бедной.

– Ты немного получила от Артура при разводе, не так ли?

Этель задохнулась от возмущения.

– Но ведь ты сам постарался, чтобы так случилось! – с горечью воскликнула она.

– Может быть, ты пояснишь свои слова, – в крайнем недоумении прервал ее Ральф.

– Послушай, ты ведь сам давал Артуру советы о том, как избежать больших алиментов. Ты думал, что он не расскажет мне об этом?

Лицо Ральфа вновь было непроницаемым.

– Значит, Артур сказал тебе, что это я давал ему советы по делу вашего развода, – констатировал Ральф ровным голосом.

– И ты не можешь отрицать этого! – резко бросила Этель.

– Хорошо, не буду, – холодно согласился он.

А что, если Артур просто соврал? – промелькнуло в голове Этель, но она решительно прогнала эту мысль. Нет, нет, просто магия этого человека вновь заставляет ее верить в его благородство. Но на сей раз она не поддастся!..

Этель отвернулась и занялась кухонными делами, пытаясь скрыть замешательство:

– Я спрошу у Фредерики, захочет ли она пойти на похороны, и. сообщу тебе об этом… Ну а пока мне нужно приготовить чай.

Она наполнила чайник и со стуком поставила его на плиту, попыталась зажечь газ искровой зажигалкой, но ничего не получилось. Искра не высекалась. Запах газа заполнил комнату.

– Кремень выпал, – спокойно сообщил ей Ральф.

Настроение Этель от этого нисколько не улучшилось. Она обернулась с явным намерением попросить незваного гостя исчезнуть, но в этот момент Ральф встал, чтобы перекрыть газ, и они почти столкнулись. Чтобы не потерять равновесия, Этель схватила его за руку. И он задержал в своей ладони ее пальцы, которые стали горячими от его прикосновения. Теплая волна ударила Этель в голову, каждая клетка ее тела завибрировала от такого знакомого волнения.

Она испугалась. Усилием воли заставила себя вспомнить все. Не только любовь, но и то, что последовало за ней. Боль. Потери. Разочарование. Предательство. Но ничего не помогало – тело продолжало дрожать, не слушалось и тянулось к его телу. Ральф нежно и бережно сжал ее руку в своей.

– И за все это время ничего не изменилось, – тихо прошептал он ей на ухо, едва коснувшись волос губами. Оба словно замерли от нахлынувших воспоминаний.

– Но я ненавижу тебя, – выдохнула Этель.

– И я ненавижу тебя, – также тихо произнес Ральф.

Да, он был прав – ничего не изменилось. Желание было таким же сильным и таким же разрушительным. Его глаза, как и много лет назад, лишали Этель воли, способности трезво оценивать ситуацию. Странно, как такие холодные глаза могли действовать столь гипнотически.

– Мама… мама! – На пороге стояла Фредди, переводя взгляд с Этель на Ральфа и не понимая, что происходит.

Увидев дочь, Этель отпрянула.

– Я не знала, что ты здесь, – беспомощно произнесла она.

Фредди ничего не сказала, сердито глядя на Ральфа. Но он, как будто ничего не замечая, мягко обратился к ней:

– Хэлло, Фредди.

Девочка, однако, продолжала упорно смотреть на него, и тогда вмешалась Этель:

– Фредди, это твой дядя…

– Ральф, – договорила за нее дочь, – я помню, мне говорил о вас отец.

Но не мать, можно было прочесть в грустном взгляде Ральфа.

Этель вспыхнула. Неужели он вообразил, что она проводит вечера в беспрестанных воспоминаниях о нем и делится ими с дочерью?

Вновь обернувшись к Фредди, Ральф сказал:

– Я очень сожалею о том, что случилось с твоим отцом.

– Спасибо, – с тихим достоинством, как взрослая, приняла его соболезнования девочка.

– Я знаю, что он редко встречался с тобой, – продолжал Ральф, – но его гастроли проходили в основном в Америке.

– И там он… погиб? – спросила Фредди с дрожью в голосе.

– Да.

– И там его похоронят?

– Нет, он будет похоронен на родине, в Корнуолле. Я затем и приехал сюда… чтобы рассказать вам о предстоящих похоронах.

– Мне нужно ехать на похороны? – с тревогой в голосе спросила Фредди.

Этель решила вмешаться:

– Необязательно, но если ты захочешь…

– Я никогда не была на похоронах, – неуверенно произнесла девочка.

– Но в этом нет ничего страшного, – успокоил ее Ральф, – это… ну, своего рода прощание.

– Да, наверное… – задумчиво кивнула Фредди.

Надо отдать ему должное, подумала Этель, для человека, не имеющего детей, он прекрасно умеет с ними обращаться.

Но кто знает? Возможно, он женат, у него есть и семья, и дети.

– Я могу приглядеть за Фредди на похоронах, если ты не возражаешь, – предложил Ральф.

Этель вопросительно посмотрела на дочь, та согласно кивнула.

– Хорошо, – сказала она Ральфу, – если это тебя не затруднит.

А что еще она могла сказать? У Фредерики было право присутствовать на похоронах, и, как выяснилось, она хотела этого. Ее первоначальная враждебность к дяде растаяла, и Этель только удивлялась, каким образом он достиг этого.

– Вы останетесь на чай? – спросила Фредди перед тем, как вернуться в свою комнату.

Ральф посмотрел на Этель и, все поняв по ее лицу, ответил:

– Нет, но я еще свяжусь с вами. – Он улыбнулся Фредди и добавил, когда она ушла: – Красивая девочка.

Сначала Этель охватило чувство гордости, затем какой-то вины, и все это сменилось злостью. Она сама во всем виновата. Когда-то у нее не было выбора, а теперь вернуть прошлое невозможно.

– А у тебя есть? – спросила она.

Ральф удивленно посмотрел на нее.

– Что есть?

– Дети.

– Нет, – ответил он.

Женат ли он? Может, да, но они решили не заводить детей?

Этель говорила себе, что ей до этого не должно быть никакого дела. Прошло двенадцать лет, они совершенно чужие.

Она решила больше не касаться опасных тем, но Ральф сам перешел в наступление:

– Полагаю, ты не жалеешь, что вернулась к Артуру? Пусть даже на короткое время.

– Что? – растерялась Этель.

– Я думаю, что ты не могла не помириться с братом. Ведь ты ждала ребенка. Это уважительная причина, – продолжал Ральф, глядя на нее своими холодными глазами.

– Как ты смеешь!.. – задохнулась от возмущения Этель.

– Как я смею говорить правду? – резко прервал он ее. – А почему бы и нет? Теперь это не имеет никакого значения. Мне просто интересно. И сколько же тогда вы были вместе? Месяц? Два?

Этель была вполне уверена, что ему все известно, но решила уточнить:

– Пять недель.

– Пять недель? – повторил Ральф насмешливо. – Этого, конечно, вполне достаточно, чтобы зачать ребенка, получить подтверждение беременности и подготовить документы для развода. Быстро сработано!

– Все было совсем не так! – От боли и обиды Этель не могла найти нужных слов. Неужели он мог подумать о ней такое? – Я никогда не собиралась возвращаться к Артуру. Если бы ты поверил мне…

– Поверить тебе? – Ральф схватил ее за руку. – Поверить твоим словам о любви, тем обещаниям, которые ты никогда не исполняла?

– Ну, здесь мы на равных, – хмуро отозвалась Этель. – Ты и твой брат… вы оба… Все, что тебе когда-либо было нужно от меня… – Она не договорила.

– Секс? – Ральф едко рассмеялся. – Не обманывай себя. В этом смысле ты никогда особенно не отличалась.

Годами копившийся гнев внезапно выплеснулся наружу, и Этель со всего размаха влепила ему пощечину.

Реакция Ральфа была неожиданной. Он притянул ее к себе и прежде, чем она успела опомниться, прижался губами к ее губам. Он целовал ее властно, уверенно, как будто никогда не сомневался в своих правах на нее. И все куда-то исчезло – воздух, разум, силы. Тело Этель обмякло. Она тихо застонала от непреодолимого желания.

Ральф не просто знал, он чувствовал все, что с ней происходит, и продолжал целовать Этель, раздвигая языком ее губы, проникая в глубину ее рта, дразня и заставляя вспомнить все, что когда-то давало ей такое счастье!

Сильные мужские руки скользили по спине, все крепче и крепче прижимая ее к себе. Но память продолжала возвращать Этель к прошлому, как будто прокручивала кадры фильма о их любви. А в нем – не только радость, но и горькие сцены. И безжалостные слова. Теперь эти слова, сохраненные памятью, выручали, спасали ее гордость. Она закричала «нет!» и вырвалась из рук Ральфа.

Он смотрел, как она поправляла прическу, и легкая, лукавая улыбка появилась на его лице.

– Я врал тебе, – произнес он тихо, глядя прямо ей в глаза, – ты в постели очень хороша.

Она снова потерпела поражение. Последнее слово вновь осталось за ним. Ральф, не прощаясь, вышел. И Этель услышала, как он тихо закрыл за собой входную дверь. Он действовал слишком хладнокровно. Целовал ее не потому, что им овладела страсть или желание, а просто хотел убедиться, что может делать с ней все, что ему заблагорассудится.

И ему это удалось. Этель обхватила себя руками. Тело ее все еще дрожало от пережитых эмоций, и ей стало нехорошо. Захотелось подняться к себе в комнату, лечь в постель и заснуть. И спать столько, сколько потребуется, чтобы навсегда забыть Ральфа Макартура.

Но это ей не удалось. С горящими от любопытства глазами в кухню влетела Фредди. Пытаясь скрыть от нее покрасневшее лицо, Этель занялась приготовлением чая. Но дочь засыпала вопросами о дяде. Чем он занимается? Все еще живет в Корнуолле? Он моложе или старше своего брата? И была ли у него жена?

– Откуда мне знать это? – Вопросы, особенно последний, вывели Этель из себя.

– Я просто спросила. Что в этом плохого? – обиженно протянула Фредди.

– Хватит вопросов. Пей чай! – в сердцах крикнула Этель.

Но позднее, когда дочь ушла к себе в комнату, мысли о прошлом вновь вернулись и уже не покидали Этель.

Ральф считал, что если она будет сопровождать Артура во время его гастролей по Соединенным Штатам, ничего хорошего из этого не получится, и оказался прав. Поездка оказалась ужасной. Постоянные переезды из одного города в другой, упаковка и распаковка чемоданов, бесконечные ожидания мужа после концертов и вечеринок и безделье по утрам, пока он спал до полудня.

Вряд ли Этель когда-нибудь привыкла бы к такой жизни, а тут ей еще приходилось бороться с охватившей ее депрессией. Прошло всего лишь три месяца со времени ее неудачных родов. Артур, который вообще вряд ли когда-нибудь особенно горевал о потере ребенка, теперь и вовсе ни о чем не помнил и совершенно не принимал во внимание настроение жены. Заниматься с ним любовью для Этель становилось все труднее, а когда муж настаивал, это вызывало у нее обратную реакцию. Секс превратился в безрадостное, чисто физическое действие без любви. Но Артур этого даже не замечал.

Через две недели после приезда в Америку Этель заболела. В течение нескольких дней ей было нехорошо, и как-то утром она проснулась от сильной боли в животе. Артура рядом не было.

Этель успела позвонить портье, прежде чем потеряла сознание. Пришел врач, вызвал санитаров, которые доставили ее в больницу. Болезнь оказалась связана с осложнением после рождения мертвого ребенка. Существовала угроза, что она вообще не сможет иметь больше детей.

Как и когда-то, Артур появился только на следующий день с букетом цветов в руках, массой извинений и озабоченным лицом. Он равнодушно воспринял сообщение жены о том, что у них, возможно, больше не будет детей.

Свое отсутствие ночью объяснил игрой в покер, и Этель больше ни о чем его не расспрашивала. Все это время, здесь, в больнице, ей хотелось, чтобы рядом находился совсем другой человек. Сильный, надежный, который действительно мог помочь. Это желание казалось ей почти преступным – ведь Артур ее муж. Но заглушить его Этель уже не могла.

Покинув больницу, она возвратилась в Англию. Артур сделал вид, что пытается отговорить ее, но билет на самолет заказал тотчас же.

Однако намерения жены остановиться у своей подруги Луизы, пока она не найдет квартиру, не вызвали у него энтузиазма. Как мог, он пытался отговорить Этель. Но та стояла на своем. Она позвонила подруге, чтобы обо всем с ней договориться.

– Она согласилась? – почти в ужасе воскликнул Артур, когда Этель положила трубку.

Она, улыбаясь, кивнула.

– Я знаю, ты считаешь Луизу глупой и эгоистичной, но на самом деле… Ты же сам сказал, что она успешно справлялась с обязанностями ассистента.

– Да, говорил, – буркнул Артур недовольно, – но это совсем другое дело. Тебе нужен человек, который бы ухаживал за тобой.

– Со мной будет все в порядке в Англии, – заверила Этель мужа, – а через месяц и ты подъедешь.

– Надеюсь.

Артур больше не спорил с ней, и она посчитала дело решенным.

В аэропорту Хитроу Этель увидела Ральфа вместе с Луизой. Они о чем-то спорили, и спорили горячо, хотя, по мнению Этель, они раньше никогда не встречались.

Наконец Ральф заметил Этель. Луиза тоже, и сделала шаг к ней навстречу. Но Ральф тут же ее остановил. Что он сказал, Этель не слышала, но Луиза вдруг как-то странно посмотрела на подругу и бросилась бежать в другую сторону. Проводив ее не слишком ласковым взглядом, Ральф подошел к Этель. Он взял багаж и сказал:

– Ты выглядишь очень усталой. Что с тобой?

– Да нет, все в порядке, – ответила она, глядя на исчезавшую в толпе подругу, – куда это она? Что происходит?

– Не беспокойся о ней, – небрежно махнул рукой Ральф и, обняв Этель за плечи, повел к ближайшему выходу.

Этель очень устала и не в силах была спорить. Но в автобусе, который вез их к автостоянке, она сердито сказала:

– Я не знаю, что ты намереваешься предпринять, но я договорилась остановиться у Луизы, и ты меня не остановишь.

– Луиза передумала, – как обычно, спокойно и холодно отозвался Ральф.

– Что ты имеешь в виду? – Этель старалась не повышать голос в переполненном автобусе.

– То, что я сказал. Она приехала в аэропорт, чтобы сообщить тебе об этом. Насколько я понимаю, тут замешан мужчина.

Этель пристально посмотрела на Ральфа, пытаясь определить, насколько его слова соответствуют действительности. Но Ральф смотрел ей в глаза невозмутимо и по-дружески приветливо.

Этель задумалась. Возможно, все это так. Ведь когда она позвонила Луизе и попросилась к ней, в голосе подруги поначалу слышалось некоторое замешательство. Если у нее в это время жил дружок, то все понятно.

Ну и что же ей делать? Этель еще не успела ничего решить, когда автобус остановился у автостоянки.

Ральф проводил ее к своему «ягуару», и они проехали довольно большой отрезок пути, прежде чем она поняла, что они едут не в Лондон, а на запад по дороге М4.

– Куда мы едем? – решительно спросила она, хотя уже могла догадаться, что он скажет в ответ.

– В «Гнездо чайки», – бесстрастно сообщил Ральф, – Артур считает, что так будет лучше всего.

– Что? – возмутилась Этель.

– Артур считает… – начал повторять он.

– Я слышала, что ты сказал! Останови машину! – потребовала Этель.

– Но это же полоса скоростного движения! – Ральф показал на спидометр. Машина шла на скорости восемьдесят миль в час. – Давай сначала подъедем к станции техобслуживания.

Спорить было бесполезно.

Они подъехали к станции. Ральф усадил ее за столик в кафе и отправился к стойке за кофе. Этель подумала, не улизнуть ли ей, но для этого пришлось бы просить какого-нибудь незнакомого подбросить ее.

Ральф принес кофе и прежде, чем она перешла в нападение, сказал:

– Мне позвонил Артур и попросил встретить тебя в аэропорту и отвезти в «Гнездо чайки», чтобы ты пожила там до его приезда. Он полагает, что мама сумеет оказать тебе большую помощь, чем Луиза, и я согласился с ним.

– Но я хочу жить в Лондоне!

– Очевидно, так оно и будет, когда вернется Артур. Но пока тебе лучше пожить в Корнуолле до полного выздоровления.

Наверное, он намеренно делает из нее ребенка, за которым нужен глаз да глаз. Этель была вне себя от ярости.

– Я пойду позвоню Луизе, – упрямо сказала она.

– Иди, – равнодушно произнес Ральф, – правда, я сомневаюсь, что она уже успела добраться домой… Но потом не упрекай меня за то, что ты от нее услышишь.

Этель заколебалась. Ральф выглядел так уверенно. Возможно, Луиза действительно завела любовника и не желает, чтобы в квартире был кто-то еще. А Этель никогда не нравились мужчины, которых находила подруга.

Ей хотелось заплакать. Она чувствовала себя девочкой-подростком, которую бросил парень, и ей казалось, что жизнь кончена. Ведь ей было всего девятнадцать.

Не видя выхода из создавшегося положения, она вернулась к машине вместе с Ральфом и, несмотря на все волнения, проспала всю дорогу до Корнуолла.

Миссис Макартур встретила Этель как дочь и, почувствовав некоторую напряженность в отношениях между нею и Ральфом, отправила его с каким-то поручением.

Этель излила ей душу, рассказав обо всех своих несчастьях, но свекровь заняла нейтральную позицию. Очевидно, она прекрасно понимала, что изменить Артура невозможно, хоть и не говорила об этом вслух. Она считала, что прежде всего Этель должна привести в порядок здоровье.

Этель собиралась остаться здесь на месяц, до приезда мужа, а тогда они подыщут себе подходящий дом. Но ей пришлось пробыть в поместье шесть месяцев, в течение которых она поняла, что собственного дома у нее не будет и жить с Артуром дальше стало невозможно.

Иногда Артур приезжал на день-другой просто, чтобы напомнить, что у нее есть муж, и чтобы она продолжала ждать.

Но в промежутках Этель изнывала от одиночества. Свекровь пыталась помочь ей, но Этель была слишком молода, чтобы увлечься игрой в бридж, в гости она не ходила, а посещать дискотеки считала непозволительным для замужней женщины. Она помогала вести домашнее хозяйство и проводила время в основном сидя у окна, читая и любуясь чудесным ландшафтом. Иногда взбиралась на скалы в надежде, что чистый воздух и морской пейзаж помогут ей отвлечься от мрачных мыслей. Такова была жизнь, и ей казалось, что она постепенно умирает.

Положить этому конец решила миссис Макартур. Она видела, как за год яркие голубые глаза Этель потеряли блеск и стали напоминать холодное зимнее небо, и решила, как она потом часто говорила, что-либо предпринять.

Миссис Макартур считала, что Этель нужна разрядка, и попросила Ральфа взять ее с собой на прогулки на яхте, познакомить с друзьями по спортивному клубу или повести в театр.

Ральф не выразил особого энтузиазма, но тем не менее согласился и однажды в субботу приехал в поместье и за ужином спросил Этель:

– У меня есть билеты на концерт Вивальди. Хочешь пойти?

– Я… Я не знаю… – Предложение было для нее совершенно неожиданным.

– Может, ты не любишь классическую музыку? – Ральф как бы подсказывал ей благовидный предлог для отказа. Но тут вмешалась мать:

– Ральф, ты решил за нее прежде, чем она успела подумать.

Она бросила на сына предупреждающий взгляд и ласково обернулась к Этель.

– Я советую тебе не отказываться. Нельзя все время сидеть дома.

Выходить нужно, но только не с Ральфом, подумала Этель и промямлила:

– Не знаю. Артур сказал, что сможет приехать на несколько дней перед концертом в Берлине.

– И ты поверила ему! – процедил Ральф сквозь зубы.

– Ральф? – В голосе миссис Макартур послышался гнев. Но он словно не слышал и продолжал в упор смотреть на Этель. Она не огрызнулась, не послала его к черту. Просто сидела, опустив глаза и едва сдерживая слезы.

– Я просто дурак. Прости меня, – тихо сказал Ральф, и глаза их встретились.

Этель покачала головой:

– Но ведь ты прав. Я не верю ему. Извините меня… – Она быстро встала из-за стола и вышла.

Ральф, догнав ее на лестнице, взял за руку и с не свойственной ему мягкостью еще раз извинился:

– Я не имел права так говорить. Это не мое дело.

Сама не зная почему, Этель растерялась и неожиданно для самой себя сказала то, о чем очень много думала, но что не имело отношения к данной ситуации.

– Я… думаю, это твой дом и для тебя это не очень приятно – иметь в доме чужого человека…

– Неправда, – прервал ее Ральф, – ты здесь не чужая, ты…

Глаза Ральфа искали ее взгляда, похоже, он никак не мог найти подходящего слова. Этель в недоумении смотрела на него.

– Ты жена моего брата, – наконец произнес он каким-то странным голосом, как будто напоминая об этом самому себе. – И наш дом – это твой дом.

– Спасибо, – ответила Этель, считая разговор оконченным, едва сдерживая слезы. Она высвободила руку из ладони Ральфа и побежала вверх по лестнице в спальню. Здесь она бросилась на кровать и заплакала, как ребенок, уткнувшись в подушку.

Она оплакивала гибель своей мечты, ничего у них с Артуром не получится. Не будет ни детей, ни настоящей семьи. Впереди только концерты, записи концертов, церемонии вручения наград – и все это время он будет где-то очень далеко.