Текст книги "Дом, где поселилась любовь"

Автор книги: Кэролайн Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

С полной тележкой он задержался возле Джемаймы, которая массировала вымя Дейзи.

– Трейлер полон. Куда теперь складывать?

Та открыла рот, чтобы ответить, и в эту секунду Дейзи подняла хвост. Предупреждение уже готово было сорваться с губ Джемаймы, когда корова чихнула и зловонная зеленая струя ударила Сэму прямо в грудь.

Он завопил и отскочил назад, безуспешно пытаясь отряхнуться, на его лице застыл неподдельный ужас.

– О-о, нет, рубашка насквозь промокла!

Джемайма старалась. Честно старалась не засмеяться, но это было чересчур – она сложилась пополам, схватилась за живот и тихонько повизгивала от смеха, пока Сэм отплевывался и вертелся, посылая проклятья на головы всех коров на свете.

Наконец он остановился, и Джемайма подняла глаза, вытирая слезы.

– Пойди переоденься, – предложила она, изо всех сил сдерживаясь.

– Во что? Это моя последняя рубашка, кроме тех, что я надеваю на работу. Но их же нельзя использовать. Нет, если я переоденусь, коровы решат, что я бросаю им вызов. Лучше сначала закончить.

– Уверен?

Он кивнул и вырос в ее глазах на целую голову.

– Так куда класть грязную солому? – переспросил он, заняв на сей раз стратегическое положение посреди коровника, подальше от всех хвостов.

– Там, за углом. Я покажу. Уверен, что хочешь продолжать?

Он бросил на нее испепеляющий взгляд, схватил тележку и двинулся за Джемаймой в угрюмом молчании.

– Сюда, пожалуйста, – сказала она, указывая на дымящуюся кучу, вокруг которой растаял снег. – Когда солома перегнивает, я ее продаю.

– Гнилью пахнет уже отсюда, – проворчал Сэм. Она посмотрела на зеленое пятно, расплывающееся у него на груди, и подавила смешок.

– Извини. Я не успела тебя предупредить. Все оттого, что она чихнула…

– Я заметил, – сухо отозвался Сэм и начал энергично перекидывать солому.

Чтобы отвлечься? Поскорее закончить и переодеться? Или избавиться от разочарования? Кто знает…

Сэм пребывал не в лучшем настроении. В нос ему бил ужасный запах, но возникла и другая проблема. Высыхая, вонючая жидкость склеила волоски на груди, и теперь каждое движение рук или плеч причиняло боль, оттого что волоски выдергивались с корнем.

Ему приходилось слышать о женщинах, удаляющих волосы на ногах, и даже о выбривающих грудь пловцах, но только сейчас он начал понимать, что это такое.

Какое счастье, что он не женщина и не пловец!

– Сэм, достань мне кое-что, пожалуйста, – попросила Джемайма, показывая на полку под потолком в задней части коровника. – Старая кончилась.

На полке стояла большая банка с неизвестным веществом под названием «стокгольмская смола». С его везением, вполне вероятно, он опрокинет ее себе на голову. Сэм осторожно потянулся и издал сдавленный стон.

– Сэм?

– Все в порядке, – буркнул он и поморщился.

– В чем дело? Ты поранился?

Он покосился на ее поднятое к нему встревоженное лицо и закрыл глаза. Он не хотел видеть, как она засмеется.

– У меня волосы на груди слиплись. Когда я шевелюсь, они выдергиваются. Очень больно.

Как она рассмеялась, он не видел, зато отчетливо различил сдавленный смешок. Его глаза открылись.

– Нужна тебе эта банка или нет?

– Нужна, если сможешь ее достать, не причинив себе большого вреда.

– Ты просто хочешь полюбоваться на мои страдания, – пробормотал он и, сжав зубы, чтобы не вырвался нечаянный стон, схватил банку и подал Джемайме.

Как только они закончили, она повернулась к Сэму.

– Все, пошли посмотрим, насколько ты облысел.

– Садистка, – прорычал он и поплелся за ней в кухню.

– Снимай рубашку.

– Шутишь? Она ко мне намертво прилипла.

Джемайма осмотрела его со всех сторон и кивнула.

– Ты прав. Мы тебя намочим. – Без долгих приготовлений она схватила тряпку, намочила ее холодной водой из-под крана и начала выжимать ее прямо на Сэма.

– А теплой нельзя? – спросил он сквозь зубы. Джемайма сжалилась, налила в миску воды из чайника. Слишком горячо, но больше он не произнесет ни единого слова. Так он и стоял с видом мученика, а она дюйм за дюймом отрывала присохшую ткань от его груди, пока наконец он не смог снять рубашку через голову.

– Я постираю, – предложила она, и он сунул грязный комок в протянутые руки и скосил глаза себе на грудь.

– Думаю, мне надо помыться, – озабоченно заявил он.

– Ммм… Может, навестим Мэри?

– Неплохая мысль. А ты хочешь принять ванну?

– С удовольствием.

– Заодно и перекусим.

Джемайма хмыкнула.

– Отличная мысль. Мэри готовит замечательные супы. – Она помолчала. – Думаю, сначала тебя надо немного отмыть. Ты спереди, а я по бокам, где тебе не видно.

Мысль и правда оказалась неплохая. Когда они закончили, Сэм оделся и почувствовал себя похожим на человека.

– У тебя еще на шее пятно осталось, – пробормотала она и приподнялась на цыпочки, чтобы вытереть грязь у него под подбородком. Потом опустилась на пятки и провела шершавыми, как наждачная бумага, руками по его груди до пояса.

– Руки у тебя мягче не стали, – проворчал он. – Пожалуй, надо ими заняться, а то ощущение такое, словно тебя рабочий со стройки гладит.

Она убрала руки и со смехом отступила.

– Интересно, откуда тебе известно подобное ощущение? – усмехнулась она. Он рассмеялся и притянул ее к себе.

– Хочешь узнать? – пробормотал он.

Он увидел, как меняются ее глаза, смягчаются, теплеют. Ее руки обвились вокруг него. Он прочел призыв в ее глазах и губах, но когда его голова склонилась, в дверь постучали.

– Если это Оуэн, я его убью, – тихо пообещал Сэм. Джемайма отстранилась, прикрикнула на собак и открыла дверь.

– Привет, Оуэн. Мы как раз тебя вспоминали. Как ты себя чувствуешь? – спросила Джемайма, и в ее голосе прозвучала искренняя тревога.

Сэм подавил раздражение и враждебность. Человек пострадал, и, кроме того, он всегда был для Джемаймы хорошим соседом. Грубить незачем, но неплохо бы выяснить, каковы его истинные намерения…

Он встал за спиной девушки, положив ей руки на плечи с видом собственника, и улыбнулся в знак приветствия.

– Привет, Оуэн. Сочувствую тебе. Как твоя рука?

Глаза гостя с удивлением скользнули по обнаженной груди Сэма.

– Заживет. Извините, я не хотел мешать. – Поджав губы, он повернулся и уже собирался выйти, когда Джемайма потянулась к нему и положила руку ему на плечо.

– Останься. Ты нам не помешал. Посиди, выпей чаю.

Оуэн покачал головой.

– Нет, я вижу, что вы заняты. Пойду. Хотел убедиться, что ты в порядке. Теперь вижу, что все нормально.

– Сэм просто переодевается.

– Спасибо, что помогла вчера. Позвони, если что.

И он зашагал по дорожке большими энергичными шагами, гордость заставила его расправить плечи и поднять голову. Сэму стало его жаль, и, наверно, это было заметно, потому что Джемайма повернулась, посмотрела на него снизу вверх и прищурилась.

– Неужели не злорадствуешь, Сэм? – пробормотала она.

– Это было бы нехорошо. В конце концов, я мог бы оказаться на его месте, мог так же перевернуться в машине.

И потом, хотелось ему добавить, ведь это я здесь с тобой, я только что чуть тебя не поцеловал.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

– На какую премию тебя выдвинули?

Сэм засунул руки в карманы и поковырял снег носком сапога.

– Откуда ты знаешь?

Джемайма остановилась и повернулась к нему. Он выглядел смущенным и трогательным. Она поняла, что он явно недооценивает свой незаурядный, по словам Мэри, талант.

– Твоя бабушка говорила. Она очень тобой гордится.

Сэм неловко усмехнулся.

– Это премия в области архитектурного дизайна. Скорее всего, я ее не получу. Бабушка выдает желаемое за действительное.

Джемайма подозвала собак и смотрела, как Джесс несется к ней, увязая в снегу.

– И все-таки, что бы ты ни создал, видимо, получилось неплохо, иначе тебя бы не выдвинули. Что ты спроектировал?

Сэм пнул сугроб ногой, влажные комья разлетелись во все стороны.

– Речь идет о старой пивоварне на южном берегу Темзы. Она пустовала много лет, и местный совет решил что-нибудь с ней сделать. Я просто выполнил их пожелания.

О многом он умолчал, догадалась Джемайма. Она попыталась выведать подробности, пока они шли к дому, но Сэм не был расположен откровенничать и сообщил только, что, кроме офисов, проект включал в себя театр, центр народных ремесел, конференц-зал, жилой сектор, ресторан, картинную галерею и многое другое.

– И ты все это спроектировал? – поразилась Джемайма.

– Не все, и не без посторонней помощи, но проектом руководил я, это верно.

– Ничего себе, – вздохнула Джемайма. – Представляю себе масштабы.

Сэм пожал плечами.

– Дело довольно трудоемкое. Хорошо хоть мне не пришлось ездить туда-сюда. Я там и живу. Мне хотелось быть рядом со стройкой, а местные власти намеревались продать несколько квартир, чтобы компенсировать расходы, так что наши интересы совпали. Квартиры отстроили в первую очередь.

– Тебе там нравится? – Джемайма по-новому, взглянула на человека, несколько дней носившего ей воду.

Сэм осмотрелся, прищурившись против солнца, и слегка усмехнулся.

– В общем, да. У меня отличная квартира, она на последнем этаже, так что потолочные балки в моем распоряжении. Потолок похож на купол, летом это замечательно, но зимой выглядит немного странно.

– Холодновато, должно быть. С высокими потолками всегда так.

Он рассмеялся.

– Мой потолок почти двадцать футов высотой, кое-где даже больше. В крышу вделаны вентиляторы, чтобы охлаждать воздух в жару, к тому же у меня очень эффективная отопительная система. Сам комплекс весьма любопытный. Им было интересно заниматься. Квартиры распродали, как горячие пирожки. Дом на берегу Темзы, что, конечно, плюс. Можно наблюдать за движением судов.

Джемайма попыталась мысленно представить себе эту картину и не сумела.

– Хотелось бы посмотреть.

– Приезжай.

– И бросить животных? – грустно усмехнулась она, от души желая, чтобы это стало возможным.

– У меня есть фотографии, могу прислать.

– Спасибо.

Она опустила глаза, машинально отметив, что они шагают в ногу. Хоть бы свет подольше не давали, чтобы он не скоро вернулся в свой мир – мир денег и бизнеса, привлекательный и опасный.

Они подошли к дому, и Джемайма попробовала взглянуть на свое жилище глазами Сэма. Ее мысленному взору предстали провисшая кровля, сгнившие оконные рамы, зеленые пятна вокруг ванны, где сырость разъедала кирпичную кладку.

Да, сравнение явно не в пользу ее дома.

Они вошли внутрь, поставили на пол сумки, накормили собак, потом отправились в коровник: пора было начинать вечернюю дойку и носить воду из реки.

Очень провинциально…

А-а, ну и ладно. Занявшись привычным делом, она старалась не думать о своем долге банку, о дышащей на ладан машине, о сломанном тракторе, но мысли упорно возвращались к одолевающим ее проблемам. Сэм ходил взад и вперед с ведрами мимо нее, а она наблюдала за ним и думала: как жаль, что их миры такие безнадежно разные, так далеки друг от друга не только с точки зрения расстояния, но и образа жизни.

Конечно, она могла бы вернуться в его мир. Ведь и она когда-то жила в нем. Ничто, кроме упрямой верности, не привязывает ее к ферме дяди Тома, который и не предполагал, что она будет заниматься его хозяйством. И все же сама мысль…

Починенный Сэмом мотор кашлянул, но, слава богу, не заглох. Джемайма надела присоски на последнюю корову, вылила молоко в бак и пошла посмотреть, чем занимается Сэм.

– Почти закончила? – спросил он с улыбкой.

Его лицо блестело от пота, и неудивительно: он перетаскал столько воды!

– Осталась одна корова. Мотор что-то барахлит… может, посмотришь?

Он усмехнулся.

– Конечно, если ты принесешь телятам воды.

– Согласна. Торговаться ты умеешь, – улыбнулась она, и он коснулся пальцем ее носа – милый, трогательный жест, от которого колени у нее задрожали, а в сердце вспыхнуло желание оставить его здесь навсегда.

Смеркалось, снег таял быстрее. Джемайма спустилась с ведрами к ручью, прислушиваясь к журчанию воды под снегом. Вода прибывала. Пройдет немало дней, прежде чем можно будет выпустить скот на пастбище.

Ладно, как получится.

Она наполнила первое ведро, поставила его на землю, повернулась за вторым.

И тут заметила лису, крадущуюся вдоль противоположного берега к курятнику.

– Эй, проваливай! Не трогай моих кур! – закричала она.

Лиса вздрогнула, подняла голову, посмотрела на девушку и растворилась в сумерках. Джемайма покачала головой. Голодная, бедняжка. Может, ей надо кормить детенышей, хотя это не оправдание, чтобы воровать ее цыплят.

Она рассеянно повернулась за вторым ведром – и оступилась: нога попала не на твердую дорожку, а в жидкую грязь, прикрытую ледяной коркой. К своему ужасу, она почувствовала, что скользит вниз, к воде.

– Сэм! – закричала она, и в ту же минуту ее ноги погрузились в ледяную воду. Она взвизгнула, попыталась сохранить равновесие, но течение было слишком сильным. Почва ушла у нее из-под ног. В последнюю секунду ей удалось вцепиться пальцами в каменную ступеньку.

Она попыталась снова крикнуть, но холодный воздух словно сковал легкие, и единственное, что она ощущала, был ужас, оттого что жадный поток неумолимо тащил ее вниз…

* * *

– Джем?

Сэм выключил мотор и прислушался. Тишина. Он был уверен, что слышал крик.

– Джем? – Он выпрямился и направился во двор, продолжая звать Джемайму, но ответа не было. Может, она пошла в кухню?

Нет… В кухне было темно, оттуда доносился лай собак.

Странно.

Он заглянул в сарай для молодняка, но и там ее не было. Потом решил спуститься к речке. Никого, но ведра стоят на берегу. Что случилось? Он снова подал голос.

Неужели это ее голос? Тихий звук, скорее стон, чем крик, идущий от…

– О господи… – пробормотал он и бросился вниз, к берегу.

Ее синие от холода пальцы вцепились в ступеньку так крепко, что он еле сумел их разжать. Ее тело лежало в воде почти горизонтально, и течение колыхало его, словно водоросли.

Вне себя от страха, он опустился на колени и потянулся к ней.

– Я тебя держу! – крикнул он, ухватил ее за шею и вытащил из воды.

Джемайма тяжело привалилась к его груди, ледяные струи стекали с нее на него, и он сам чуть не задохнулся от холода.

– Сэм? – беззвучно прошептала она. Его руки непроизвольно сжались.

– Боже мой, Джемайма, как это случилось? Ты могла погибнуть!

– Я упала, – послышался слабый ответ.

Ее тело сотрясала мелкая дрожь от пережитого шока и холода. Сэм подхватил ее на руки и с усилием поднялся.

– Тебе надо поскорее согреться, – пробормотал он. – Держись крепче.

Он внес ее в кухню, опустил на кресло возле камина и запер собак в гостиной, чтобы не путались под ногами. Потом скинул куртку, закатал рукава и принялся снимать с нее промокшую одежду.

Она вся посинела от холода – в буквальном смысле. Он схватил полотенце с каминной решетки, завернул ее в него, поднял на ноги, чтобы она могла стянуть узкие джинсы.

– Х-х-холодно, – прошептала она, продолжая дрожать всем телом.

Сэм кинулся наверх, стащил с ее кровати покрывало, захватил несколько полотенец и снова сбежал вниз.

О переохлаждении он почти ничего не знал, но в одном был уверен: ей необходимо как следует согреться, а для этого нужно высохнуть. Она сидела, закутавшись в покрывало, а он растирал полотенцами ее руки и ноги, покрытые мурашками.

Губы у нее посерели, лицо было белым как мел, и Сэму стало не по себе.

– Я вызову «скорую».

– Не надо… Я в порядке, – слабым голосом произнесла девушка. – Просто… обними меня.

Он секунду поколебался, потом снял через голову свитер, скинул джинсы и расстелил покрывало на полу перед огнем. Потом опустил Джемайму на покрывало, лег сам, привлек ее к себе, укрылся одеялом.

Джемайма была как лед. Ее плоть словно окоченела, спина казалась ледяной по сравнению с его теплой грудью. Он глубоко вздохнул и решительным жестом прижал ее к своему телу. Она издала тихий стон, теснее прижимаясь к нему, и он переплел своими ногами ее ноги, обхватил руками мягкий изгиб ее живота и стал ждать, когда дрожь, пронизывающая ее тело, утихнет…

Наконец – казалось, прошла целая вечность – она немного расслабилась, только изредка судорога пробегала по ее телу, и он потянулся, взял подушку с кресла и подложил ей под голову, чтобы было удобнее.

– Не уходи, – шепнула она.

– И не собираюсь.

Она опять привалилась к нему со вздохом облегчения, и он разжал пальцы. Рука, на которой она лежала, немного затекла, и он сдвинул ее повыше, согнув в локте, чтобы гладить Джемайму по волосам. Другой рукой обнял за талию.

Подумать только, ведь он мог ее потерять! Если бы не услышал крик, если бы появился у речки на несколько минут позже…

От этой мысли ему стало дурно, и его пальцы непроизвольно сжались.

– Сэм?

– Все в порядке. Ты как?

– М-м… Спать хочу.

– Поспи. Я с тобой.

Она заснула почти мгновенно, дыхание стало ровным и глубоким, тело согрелось и расслабилось. Он тоже закрыл глаза, напряжение отпустило его. Всего несколько минут, пообещал он себе. Еще чуть-чуть…

Джемайма проснулась от ощущения, что ей жарко. Что-то горячее грело ее сзади, от шеи до лодыжек, и еще что-то, не менее жаркое и тяжелое, обвивалось вокруг груди.

Рука Сэма, его тело – вот что согревает ее!

Если бы не он, я бы умерла, мелькнула отчетливая мысль – и дрожь пронзила ее с головы до ног. Она слегка подвинулась, и его рука сжалась крепче, пальцы сомкнулись вокруг груди. Она осторожно отвела его руку, сожалея об этом, и попыталась высвободиться, но он отнял у нее свою руку и обнял за талию, притянув ее назад.

– Ты куда? – пробормотал он.

– Никуда. Совсем стемнело. Где собаки?

– В соседней комнате. С ними все в порядке.

– Их надо выпустить. Я слышу, как они скулят.

– Я сам. Как ты себя чувствуешь?

Она положила ладонь на обнимающую ее руку – на сей раз та оказалась на ребрах.

– Хорошо. Спасибо, Сэм. Ты спас мне жизнь.

– Не надо меня благодарить. Если бы я не попросил тебя пойти за водой, ничего бы не случилось.

– Глупости. Ты вообще ехал в Лондон. Мне просто повезло, что ты оказался здесь.

С минуту оба молчали, размышляя о том, что могло бы произойти, если бы он не остановился у нее на пути в Лондон.

– Все хорошо, – тихо сказала она и повернулась к нему – Не мучай себя.

Сэм притянул ее к себе, положил голову ей на плечо, и она ответила коротким объятием, но тут же отстранилась.

– Сэм, собаки…

– Ладно. – Он выбрался из импровизированной постели, подоткнул вокруг Джемаймы покрывало, зажег фонарь, натянул влажные джинсы и свитер. Потом выпустил собак, вскипятил чайник и подбросил дров в камин.

Собаки подбежали к хозяйке, оставляя на полу мокрые следы, счастливые и довольные, и стали лизать в лицо. Она обняла их, привалившись спиной к стене, закутанная в покрывало. Сэм подал ей чашку и устроился на краешке стула, с тревогой глядя на нее поверх своей кружки.

– Я нормально себя чувствую, Сэм. Перестань беспокоиться.

– Ты была вся синяя. Совсем окоченела. Еще пару минут в воде…

– Сэм, прекрати!

Он зажмурился, наклонил голову и глубоко вздохнул. Бедный Сэм. Сама она почти ничего не помнила – только то, что увидела лису и поскользнулась, а потом ощутила ужасный, смертельный холод… пока не очнулась обнаженная в объятиях Сэма. Все могло кончиться гораздо хуже.

Она отодвинула собак, поставила чашку.

– Сэм? – тихо произнесла она.

Он поднял голову и открыл глаза – в них читалось беспокойство. Все еще представляет меня в реке, догадалась Джемайма и накрыла ладонью его руку.

– Сэм, ложись со мной в кровать.

Его глаза обрели осмысленное выражение, пронзив ее насквозь, словно два синих лазера. Целую вечность он молчал, и она решила, что неправильно истолковала все, что он раньше говорил, все его взгляды и сигналы, не передаваемые словами, его смех.

Он встал, поднял ее на ноги и сгреб в охапку.

– Возьми фонарь, – коротко приказал он, и она повиновалась, осветила им путь вверх по лестнице.

В спальне Сэм осторожно усадил Джемайму на край кровати, отобрал у нее фонарь и поставил его на комод. За ними в комнату вошел кот, Сэм подхватил его на руки, решительно выставил на лестницу и закрыл дверь.

Джемайма сидела на кровати, закутанная в покрывало, и, затаив дыхание, смотрела, как он поднимает руки, берется за воротник свитера и стягивает его через голову. Его кожа блеснула в свете фонаря. У нее даже пальцы заболели – так захотелось дотронуться до него.

Он бросил свитер на пол, потянулся к джинсам. От звука расстегиваемой молнии у нее перехватило дыхание, и она, как зачарованная, смотрела, как он запускает под пояс большие пальцы рук и снимает джинсы и трусы одним быстрым экономным движением.

Потом он шагнул к ней, и в глубине его глаз на мгновение мелькнула неуверенность. В глазах Джемаймы, во всем ее существе неуверенности не было. Она желала его так же сильно, как он ее.

Она встала, отбросила покрывало и потянулась к нему. Их губы слились, тела сомкнулись. Она обвила руками его сильную шею. Так хотелось гладить его, касаться, но ее ладони были такие огрубевшие, шершавые от работы, что ей стало стыдно.

– Джем?

Наверно, он уловил ее колебание. Она подняла глаза, изнемогая от желания.

– Я хочу трогать тебя.

– Тебе что-то мешает?

– Ты сравнил меня с рабочим со стройки…

Он издал гортанный стон.

– Коснись меня, Джем, – прошептал он охрипшим от страсти голосом. – Пожалуйста, милая, дотронься до меня…

Она подчинилась, позволив своим пальцам исследовать очертания его спины, плеч, ребер, и везде его руки эхом следовали за ней, по ее телу, как в танце.

Джемайма поняла, что он повторяет ее движения, и ее руки скользнули выше, к ребрам, накрыли его твердые соски, и она почувствовала, как его ладони жадно накрывают ее груди.

Ей стало нечем дышать, остатки воздуха она выдохнула, прошептав:

– Сэм?

– Ты нужна мне, Джем, – пробормотал он, и она почувствовала его напряжение в твердых, вздувшихся под ее руками мышцах, в прерывистом дыхании, в безумном биении его сердца под ее ладонью.

Она отстранилась, подхватила покрывало, бросила его на кровать и откинула краешек. Потом повернулась к Сэму.

Их взгляды встретились. Она протянула руку.

– Иди ко мне, Сэм. Я тоже тебя хочу.

Простыни охладили ее обнаженное тело, и она слегка поежилась, когда ложилась в ожидании Сэма. Долго ждать не пришлось. Он лег рядом, их губы слились в отчаянном поцелуе.

Боже мой, подумала она, никто никогда не целовал меня по-настоящему, но тут же перестала думать и отдалась во власть ощущений…

Сэм лежал неподвижно, слушая тихий, ровный звук ее дыхания. Она обвилась вокруг него гибкой лозой, ее волосы щекотали ему губы, стройные ноги раскинулись в полном расслаблении. Испытанные ощущения потрясли его. Все произошло так, словно в его жизни никогда не было женщин, словно те немногие, тщательно отобранные дамы, которые иногда появлялись в его жизни, куда-то исчезли. Он и вообразить не мог, чтобы когда-нибудь касался кого-то так, как касался Джемаймы. Не мог представить, чтобы кто-то ласкал его тело с таким трепетом и самозабвением, как она. Ее ласки довели его до экстаза.

Волна чувств захлестнула его, мешая дышать, наполнила грудь, вытеснив воздух. Он издал стон, похожий на рыдание, и зажмурился, борясь с подступающими слезами.

Сегодня вечером она могла погибнуть, думал он. Если бы ее унесло вниз по течению, если бы он не услышал ее призыв, она лежала бы сейчас на столе в морге в ожидании патологоанатома и…

Он глубоко вздохнул и крепче прижал к себе Джемайму. Она что-то пробормотала во сне и уютно устроилась в изгибе его руки. Он наклонил голову и разбудил ее поцелуем.

– Сэм? – сонным голосом пробормотала она, ее руки скользнули вверх, обвили его шею, потянули вниз.

Он не сопротивлялся, а охотно пошел навстречу ее желаниям, растворился в ее объятиях, и вместе они поднялись к новым, не изведанным ранее высотам.

Джемайму разбудил пробившийся сквозь занавески солнечный свет и звук льющейся на чердаке воды. Сонная и умиротворенная, она полежала немного, пытаясь определить, что это за звук и почему он кажется странным, но ей мешало присутствие Сэма: было куда интереснее гладить его бедро, придавившее ее ноги приятной тяжестью.

Ее пальцы пробежались под его коленом, и он дернулся во сне, как от щекотки. Она лениво улыбнулась и коснулась бугрящихся мышц бедра, наслаждаясь последними бесценными минутами, которые оставались в их распоряжении.

Скоро придется встать и заняться скотом. Телята не получили воды вчера вечером из-за ее неожиданного падения, и первым делом нужно…

– Ну конечно! – произнесла она вслух и села в кровати. Рука Сэма упала с ее груди на бедра, он проснулся и заморгал, глядя на нее.

– Джем? Что происходит?

– Дали свет! – возбужденно воскликнула она, повернулась, схватила его за руку. – Насос работает, наполняет бак! Сэм, теперь все в порядке! Нам больше не придется таскать воду из речки!

А ему больше незачем оставаться здесь. Должно быть, лицо у нее вытянулось, потому что он приподнялся и потянул ее вниз, подвинулся и уложил рядом с собой. Их губы встретились в нежном поцелуе, и, помня о том, что он уезжает, она отдала ему всю себя.

Он же проявил большую требовательность, чем прежде, его руки были жестче, касались ее тела с отчаянием самозабвения, когда он увлек ее за собой в запредельные дали в последний раз.

Понежиться в постели после этого чудесного путешествия ей не удалось. Сэм молча встал, оделся и пошел на кухню. Она слышала, как он выпускает собак и выходит во двор – вероятно, чтобы проверить подачу воды.

Джемайма чувствовала себя… не то чтобы использованной, скорее покинутой, слегка обиженной его внезапным уходом. Она быстро оделась, пообещав себе горячую ванну, после того как бак наполнится, а коровы будут подоены, и сбежала вниз как раз в ту минуту, когда Сэм возвращался, и столкнулась с ним в дверях.

– Похоже, все в порядке. Я включил во дворе свет.

– Спасибо.

– Чаю?

– Я поставила чайник. Как нелепо…

Все время, пока Сэм жил здесь, они были так близки, и не только физически, но и эмоционально, а сейчас говорили, как малознакомые люди, вежливо и равнодушно.

Даже и того хуже.

– Сэм…

– Джемайма…

Оба неловко рассмеялись.

– Ты первая, – предложил он. Она с трудом улыбнулась.

– Спасибо за вчерашний день и ночь, – тихо сказала она. – За то, что выловил меня из реки, согрел, и за то, что было потом. Ты остался со мной, держал меня в своих объятиях. – Она поколебалась, гадая, правду ли сейчас скажет. – За то, что любил меня…

Он протянул руки, и она вошла в их кольцо, прижалась к нему так отчаянно, словно разлука с ним означала смерть. Странно… У нее возникло ощущение, что так и будет, что она действительно может умереть, когда он уедет. А он уедет, она знала это совершенно точно, чувствовала в его последнем отчаянном объятии.

– Я должен ехать. Мне нужно вернуться в Лондон.

Она кивнула и отпустила его. Он собрал свои вещи, пока она наливала ему чай, а потом смотрела, как он пьет. Слишком быстро, обжигаясь и морщась, торопясь поскорее уйти.

– Не пей, если слишком горячо, – посоветовала она.

Он поставил кружку на стол и вышел – забросить вещи в багажник.

Она сунула ноги в сапоги и последовала за ним. Сначала она решила, что он сядет за руль, не попрощавшись, но он все же потянулся к ней и крепко обнял.

– Терпеть не могу прощаться, – пробормотал он, уткнувшись лицом в ее волосы. – Береги себя, к реке близко не подходи. Я с тобой свяжусь.

Потом он сел в машину, выехал в переулок и направился к шоссе. В воздухе осталось лишь легкое облачко дыма из выхлопной трубы.

Джемайма сделала все, что должна была, – проверила подачу воды, подоила коров, накормила собак, вывела их на прогулку, приняла ванну, потом села в машину и попробовала ее завести, собираясь съездить в деревню купить еды.

Безрезультатно. Ни проблеска жизни, мотор гудел, но заводиться не желал.

Это была последняя капля. Джемайма положила голову на руль и расплакалась.