Текст книги "Фейерверк любви (Сборник)"

Автор книги: Кэролайн Андерсон

Соавторы: Мойра Тарлинг,Робин Николас
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Ханна растерялась, но затем ей пришло в голову, что он, наверное, имеет в виду вовсе не ее. Высокая блондинка в пестром красно-бело-синем наряде окликнула Девина, когда они зашли в бар. Поднявшись из-за своего столика, она обняла его и поцеловала в губы. В эту минуту Ханна почувствовала, как пальцы Девина сжали ее руку.

– Дев, ты сегодня был неподражаем! – промурлыкала блондинка.

Обычно, став свидетельницей подобной картины, Ханна лишь тихонько вздыхала, обещая себе непременно заняться своей внешностью. Однако сейчас она могла думать лишь о том, какие сильные и в то же время нежные руки у Девина.

– Спасибо, Шелли.

– Послушай, мы собираемся потанцевать все вместе, – может, присоединишься?

– Спасибо за приглашение, но сейчас мне хочется только пива, и похолоднее.

Ханна заметила, какой оценивающий взгляд бросила на нее красотка. Перед тем как отойти, Шелли на мгновение просунула руку между пуговицами рубашки Девина, и Ханна изумилась жгучей ненависти, полыхнувшей в это мгновение в ее душе. Одно дело, что ей не по себе в обществе Девина, но при чем тут непонятно откуда взявшаяся злость на женщину, которая не сделала ей ничего плохого? Да что это с ней? Она ведь только вчера познакомилась с ним!

– Ну, ладно, красавчик, еще увидимся… – Шелли направилась прочь, покачивая бедрами. Ханна попыталась было отнять у Девина руку, но он уже подвел ее к свободному столику. Он заказал себе пива и даже глазом не моргнул, когда Ханна заявила, что предпочитает лимонад. Она сидела напротив него, по-прежнему ощущая жар его пальцев на своей руке. Как она ни старалась быть безразличной, все же не могла не кивнуть в сторону группы мужчин и женщин, которые выстроились чуть в стороне, притопывая, и поворачиваясь в такт доносящейся с арены музыке.

– Кажется, они там веселятся вовсю. Надеюсь, вы отказались присоединиться к ним не из-за меня.

– Так оно и есть. – Девин, мельком взглянув на танцующих, снял шляпу и повесил на вешалку, стоявшую за его стулом. – Я танцую только с теми женщинами, которых мне нравится обнимать.

Ханна замерла, не в силах решить, что произвело на нее большее впечатление: то ли выражение его глаз, ясно говоривших, что это ее ему хочется обнять, то ли блестящие завитки его черных волос.

Девин наклонился к ней, опираясь локтями о стол.

– Позвольте спросить, что вас так развеселило?

– Я просто думала про Си-Джея, – честно ответила Ханна, гадая, сообразит ли он, что она имела в виду.

Девин усмехнулся.

– Да уж, он с меня глаз не спускает. – Он помолчал и добавил уже серьезно: – Ему крепко досталось, когда Джолин нас бросила. Прошел уже почти год, но он так и не смирился с тем, что мы ей больше не нужны.

– Он сказал, что мечтает стать профессиональным наездником, – вспомнила Ханна.

– А все потому, что Джолин до сих пор участвует в скачках, когда ей больше нечем заняться. – Девин устало потер лицо рукой и смущенно глотнул пива, чувствуя, что разоткровенничался. Похоже, он не знал, до какой степени сын его боготворит, но Ханна благоразумно воздержалась от комментариев. Девин явно осуждал свою бывшую жену, и теперь ей стало понятно, почему он решил бросить родео. Очевидно, ему хотелось, чтобы Си-Джей был как можно дальше от матери. – А ваш сын скучает по Трэвису? – спросил он.

– Иногда мне кажется, что он забыл об отце. За четыре месяца после нашего развода Трэвис ни разу не навестил сына… – Ханна вздохнула. – Наверное, хорошо, что перед разводом мы с Трэвисом практически не виделись.

Почему-то этих слов было достаточно, чтобы взаимное притяжение между ней и Девином усилилось. Ханна сжала губы и откинулась на спинку стула.

– Ничего, зато я усвоила урок: никаких браков с ковбоями!

Вот и все. Ей нет дела ни до мужчин, ни до Девина – ей никто на свете не нужен. Но не так-то просто было не замечать, как глаза его темнеют от желания. Ханна вздохнула с облегчением, когда Девин нарушил тягостное молчание:

– Похоже, вы отлично управляетесь с Джастином. – Затем он пробормотал, как будто обращаясь к самому себе, и Ханна изумилась, услыхав его слова: – А вот я в последнее время совсем распустил Си-Джея.

Несомненно, он жалеет о том, что уже нельзя изменить, сообразила Ханна. В эту минуту Девин был вовсе не похож на врага, просто родитель-одиночка с теми же заботами, что и она. Ханна была вынуждена напомнить себе, что одна из этих забот – обеспечить детям безбедную жизнь. Девин был настроен так же решительно, как и она, и спорная лошадь в этом деле, похоже, играет не последнюю роль.

– Думается, моему парню нужна помощь, – мрачно заметил вдруг Девин.

Ханна проследила за направлением его взгляда. СиДжей стоял у входа в бар, всматриваясь в лица посетителей. Рядом с ним стоял Джастин, его темные глаза были широко раскрыты, а рот округлился от недоумения. На щеке Си-Джея виднелся красный отпечаток пяти пальцев. Скорее всего, Си-Джею досталось от сорвиголовы по имени Элли. Ханна встала вместе с Девином. Он надел шляпу и нетерпеливо коснулся ее спины рукой, ведя ее к выходу.

– Си-Джей, в чем дело?

Ханна не могла не посочувствовать мальчику: нелегко, наверное, приходится с таким суровым отцом.

Впрочем, она зря беспокоилась – Джастин, пылая жаждой мщения, кинулся на помощь новому другу.

– Элли ударила его по щеке! – Сын Ханны возмущенно запрокинул голову. – Мы были в доме с привидениями, и Элли держала меня за руку, когда на нас прыгнул скелет, и Си-Джей поцеловал ее, а она его ударила…

Он замолк, чтобы набрать воздуху, однако Ханна успела представить себе, что случилось. Си-Джей выразительно закатил глаза. Девин, похоже, тоже все понял и, неодобрительно сжав губы, поглядел сверху вниз на сына. Ханна чувствовала, что он сердится, и одновременно ей было жаль Си-Джея. Потупившись, он терпеливо ждал, когда же гнев отца обрушится на него. Неожиданно Девин обнял сына за плечи и потрепал его черные волосы.

– Сынок, если собираешься поцеловать даму, полагается спросить у нее разрешения, – посоветовал он.

– Да какая она дама! – Засунув руки в карманы джинсов, Си-Джей наклонил голову еще ниже. Девину пришлось заглянуть под поля его шляпы, чтобы увидеть опечаленное лицо мальчика. – Она стреляет лучше меня и ничуточки не испугалась в доме с привидениями! Она схватила меня за руку, и я… я… – Си-Джей пожал плечами и замолк, обиженно глядя на отца.

– И ты решил, что она хочет, чтобы ты ее поцеловал? – Девину удалось не рассмеяться, и он искоса взглянул на Ханну. Она закусила губу, изо всех сил пытаясь не рассмеяться, как и он.

– Ну да!

– Судя по пощечине, которой она тебя наградила, ей этого совсем не хотелось.

– Ага, я так и понял. Потом.

– А Тилли очень рассердилась? – спросил Девин, решив, что если уж мириться, то со всеми.

– Нет, ее там не было, и Элли не проболтается. Она просто велела мне проваливать. – Си-Джей снова пожал плечами. – Ну, я и ушел.

Вид у него был несчастный, как он ни хорохорился. Девин снова посмотрел на Ханну и подумал, что всякий раз, когда мужчине нравится женщина, он первый забывает о гордости.

– Сынок, ты должен извиниться перед Элли.

– Ты хочешь, чтобы я сказал: я сожалею, и мне очень жаль, и… – Си-Джей не на шутку перепугался.

– Я бы, например, угостил ее мороженым.

– Неужели я должен и это сделать?

– Ты должен сделать только одно: извиниться. Ну, как, справишься?

– Чтоб ей! Она стреляет как мальчишка, а дерется, как девчонка! – с отчаянием воскликнул Си-Джей.

– И захвати с собой Джастина.

– Да, сэр. – В голосе Си-Джея все еще звучала обида.

Джастин, похоже, не обратил внимания на происходящее. Девин посмотрел вслед мальчикам, затем обернулся к Ханне и в который раз изумился. Она смотрела на него с такой мягкой улыбкой, словно они были давно и хорошо знакомы. Какое-то мгновение он глядел ей прямо в глаза, не в силах совладать с влечением. Вся беда в том, что Ханна Риз слишком красива. Он постоянно забывает, что она украла у него лошадь!

Кстати, Си-Джей не готов к появлению в жизни отца новой женщины. Если бы не сложности с Джолин и не тревога за Си-Джея, он ни за что бы не бросил карьеру профессионального участника родео. Даже теперь Девин не был уверен, сможет ли остепениться и забыть о выступлениях. Помогало лишь одно: Си-Джей хотел быть как можно ближе к матери, а сам Девин был решительно настроен против этого.

– Вы отлично справились, – заметила Ханна с улыбкой, прерывая ход его мыслей.

– Да уж, практики у меня хватает. – Девин подумал, что придет время, когда Джастин вырастет, и как сложно будет ей, женщине, в одиночку все улаживать.

– Все будет в порядке?

– Си-Джей молодец, и, если дама окажется не слишком обидчивой… – Девин старался не смотреть на губы Ханны, не замечать, какое искреннее волнение звучало в ее голосе. – Мне показалось, вы не очень встревожились из-за Элли.

– Эллисон Мейер – настоящая сорвиголова. Если послушать Тилли, она никому не дает спуску, тем более мальчишкам.

Глаза Ханны весело блеснули. Девину казалось, что она хорошеет с каждой минутой.

– Может быть, вы не откажетесь сходить со мной в конюшню? Мне надо забрать снаряжение.

А еще ему надо развеяться, поскольку в обществе этой необыкновенной женщины в голове совсем помутилось, словно от падения с норовистой лошади.

– С удовольствием! Теперь мне намного лучше.

Девину хотелось бы сказать то же самое о себе. Он зашагал в сторону конюшни, не забыв снова завладеть изящной ручкой Ханны.

Макушка Ханны едва доставала до его плеча, и Девин опять взглянул на ее темные блестящие волосы, на густые, вьющиеся пряди, рассыпавшиеся по плечам. Ему ужасно хотелось прикоснуться к ней, но он решительно сунул руки в карманы.

Когда они подошли ко входу в конюшню, Девин кивнул знакомому ковбою. Тот вел к своему фургону нетерпеливо пританцовывавшего мерина, очевидно торопясь спрятать его в машине до начала фейерверка. И верно – над головой раздался сухой треск и небо озарила разноцветная вспышка. Мерин испуганно заржал и взвился на дыбы. Ханна, вскрикнув, шарахнулась назад, и Девин едва успел подхватить ее. В это мгновение ему хотелось только одного – развернуть ее к себе и поцеловать. Однако Ханна продолжала вырываться, как будто… как будто испугалась лошади. Ковбой, уверенно успокаивая мерина, увел его прочь. Ханна с облегчением перевела дыхание, и Девин мог бы поклясться, что слышит, как сильно колотится ее сердце. Он действительно развернул ее к себе, но лишь затем, чтобы спросить:

– С вами все в порядке?

– Ну, конечно! Это фейерверк застал меня врасплох, только и всего! – Ханна освободилась из его объятий и подошла к воротам конюшни.

Помедлив, Девин последовал за ней. Пожалуй, любой человек, не имевший дело с лошадьми, отреагировал бы точно так же. Все дело в том, думал он, что Ханна не обладает качествами, типичными для подруги ковбоя-профессионала. В ней была мягкость, заставлявшая мужчин полагать, что она нуждается в защите. Он был уверен, что Ханна не умеет обращаться с лошадьми, хотя, по ее словам, она отлично ладит с его нервной чистокровкой.

Они дошли до пустого денника, и тут Девин заметил, что Ханна засмотрелась на жеребчика гнедой масти, с любопытством выглянувшего из соседнего денника.

– Его купил один из моих друзей.

– Какой красавчик!

Свертывая лассо, Девин подошел поближе.

– Не бойтесь, погладьте его. Он очень ласковый, и Чарли не будет против.

– Ну, если вы так уверены…

Ханна осторожно приблизилась и погладила бархатистую морду жеребца. Что-то в ее несмелой манере заставило Девина задуматься.

– Расскажите, как получилось, что вы вышли за Трэвиса Риза?

– Мы познакомились в январе, на родео в Денвере, после того, как он выиграл состязание гуртовщиков в финале национального родео в Лас-Вегасе. Трэвис начал захаживать в кафе, где я тогда работала, и… В общем, в июле мы поженились, а к концу лета я уже ждала Джастина.

Она замолкла, и Девин сообразил, что брак начал распадаться практически сразу после того, как она забеременела. Видимо, Трэвис, избалованный легкими победами, без труда вскружил голову впечатлительной девушке. А затем бросил ее. Пожалуй, теперь понятно, почему она так настроена оставить Ракету у себя. Занятно, до чего похожими оказались их судьбы.

Ханна опустила руку и собралась было приложить ее к животу тем же жестом, что и вчера, однако спохватилась и нерешительно сжала кулак. Казалось, она не знала, куда девать эту маленькую, нежную ручку, и Девин, подойдя на шаг ближе, завладел ее пальцами. Стоя рядом с ней, он прижал ладонь Хаины к теплой, шелковистой шерсти жеребца чуть пониже уха.

– Им нравится, когда их гладят вот тут, потому что это напоминает материнскую ласку.

– Я знаю! – быстро отозвалась Хаина, и что-то заставило Девина крепче сжать ее пальцы. У него и в мыслях не было дотрагиваться до нее. Однако в конюшне царил полумрак, а огни карнавала и шум толпы доносились словно откуда-то издалека. Благоухание, исходившее от Ханны, будоражило кровь.

Высоко в небе взорвался еще один заряд фейерверка. Жеребец захрапел и попятился, И снова Ханна отшатнулась в сторону. Ошибки быть не могло: она боялась лошадей!

Девин не отпускал ее руку. Подумать только: пять лет замужем за ковбоем, явно любит лошадей, – и так их боится! Выходит, Трэвис ничему не успел ее научить. Девин развернул Ханну лицом к себе и только сейчас почувствовал, что она вся дрожит. Похоже, ее пугают не только лошади… Тем хуже для этого подонка Трэвиса!

– Не бойтесь.

– Я и не боюсь. – Напряжение, как электрический ток, перетекало от нее к нему, и все же она не отстранилась, словно желая подтвердить свои слова.

– Неужели Трэвис ничему вас не научил?

– Я знаю, как ухаживать за Ракетой, если вы к этому клоните.

– Будьте с ней поосторожнее, – предупредил он и понял: несмотря на обиду и настороженность, она прислушалась к его словам. Это напомнило ему поведение пугливой и недоверчивой лошадки.

– Мы с ней отлично ладим.

– Ну, если так… – Глаза ее блеснули, и он сообразил, что она лжет. Он не знал, в чем дело, и, что было хуже всего, глядя сверху вниз на ее бледное лицо, на темные глаза, на чуть приоткрывшиеся губы, почувствовал, что ему все равно. Он не думал сейчас ни о Си-Джее, ни об элементарной осторожности – ничто не удержало его от последнего шага. Тела их едва ощутимо соприкоснулись. Глаза Ханны округлились от изумления, но она не отстранилась. Девии наклонился и поцеловал ее мягкие полные губы.

Ему показалось, что, она ответила на его поцелуй, однако секунду спустя он уже не был в этом так уверен.

Ханна резко отскочила и отвесила ему пощечину.

– Да как вы смеете! – Грудь ее высоко вздымалась, а губы и щеки порозовели.

Девин задумчиво потер ладонью щеку, размышляя, не стоит ли попробовать еще разок. Однако нельзя сказать, что он накинулся на нее без предупреждения. Намерения его были вполне ясны, а потому Девин поинтересовался:

– О чем это вы?

– О поцелуе!

Он закусил губы, чтобы не рассмеяться. В глазах Хаины сверкали молнии – настоящий фейерверк.

– А мне показалось, вы ответили на мой поцелуй.

– Это потому, что вы застали меня врасплох!

Если так, тем больше у него оснований предпринять еще одну попытку, однако он сдержался.

– Вы хотите сказать, что даже не догадывались, как мне хочется поцеловать вас?

Ханна поспешно отвела глаза, не в силах обманывать его.

– Может быть, и догадывалась… – Казалось, она рассердилась. – Но вам не следовало это делать!

Не следовало, согласился Девин про себя, но, прежде чем он успел признать свою вину, Ханна запальчиво добавила:

– Неудивительно, что ваш сын понятия не имеет, как полагается вести себя с женщинами!

Девин с трудом подавил захлестнувшую его ярость.

– Давайте не вмешивать сюда моего сына!

И вдруг он увидел, что уже поздно: Си-Джей стоял в дверях конюшни, в упор глядя на них. Интересно, давно ли он тут, подумал Девин. Судя по выражению лица Си-Джея, он видел, как его отец целовал Ханну. И видел, как он получил пощечину за поцелуй!

Ханна тоже заметила Си-Джея и густо покраснела.

Девин только вздохнул, когда она повернулась и быстро вышла на площадь, кивнув на ходу Си-Джею. Мальчик не удостоил ее ответом и медленно подошел к отцу. Девин только тут обратил внимание на палочки сахарной «ваты», которые сын держал в руках.

– Вот, я купил это для Элли, она ждет снаружи, – Было ясно, что Си-Джей сердится из-за этого поцелуя.

Долг перед сыном был в эту минуту для Девина важнее всего. Он попытался сказать себе, что будут в его жизни и другие женщины, и более подходящие вечера, чтобы поухаживать за ними. Впрочем, утешение получилось неубедительным.

– Наверное, нам стоит уложить вещи, если мы хотим выехать до полуночи.

– А я думал, ты решил задержаться еще на одну ночь, – несмело заметил Си-Джей, и по его неуверенному тону Девин догадался, что он боится, как бы отец не увлекся Ханной Риз всерьез.

Понимая, что Си-Джей готов признать сейчас лишь разрыв отца с Джолин, но никак не связь с другой женщиной, Девин обнял мальчика за плечи.

– Мне кажется, сегодня мы с тобой натворили достаточно.

– А фейерверк смотреть пойдем?

– Ну мы же обещали дамам, было бы невежливо взять и исчезнуть.

Плечи мальчика напряглись, и Девин ощутил, какая борьба идет в его душе. Ему явно хотелось остаться из-за девочки, своевольной Элли, однако он не хотел, чтобы оставался отец – из-за Ханны Риз. Похоже, парень начинает разбираться в жизни, хотя это дается ему тяжело. Девину стало стыдно, но затем, когда Си-Джей неохотно протянул ему палочку сахарной «ваты», он испытал облегчение.

– Может, тебе тоже пригодится?

– Спасибо, сынок. Пожалуй, это поможет поддержанию мира, пока мы не отправимся домой.

Они стояли на площади, запрокинув головы и глядя на фейерверк. В небе вспыхивали радугой разноцветные огни, озаряя Ханну, а Девин, держа в руке угощение для нее, едва сдерживал огонь, бушевавший внутри. Си-Джей героически стоял рядом с отцом.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Решив устроить краткую передышку в работе, Ханна прислонилась к дверям конюшни, с наслаждением подставив лицо свежему ветру. Ракета фыркала внутри, принюхиваясь к свежему сену, и Ханна улыбнулась, слушая, как Джастин что-то увлеченно рассказывает лошади.

Ей очень хотелось, чтобы у него было все, что нужно для счастья. Теперь, когда страх потерять ранчо неотступно преследовал ее, Ханна не раз думала о том, как родителям ее было нелегко из года в год отвечать отказом на ее детские просьбы купить лошадь.

Она прижала руку к животу, радуясь, что после неизменного приступа утренней тошноты желудок ее вроде бы угомонился. Наверное, было бы проще всего зачеркнуть прошлое и возвратиться в Денвер. Можно продать ранчо, выплатить долги и вернуться в скромное кафе, принадлежавшее родителям. И не думать больше о будущем…

Бывали дни, когда она готова была поддаться искушению, – дни, когда приходили бесчисленные счета, когда ей казалось, что забота о Джастине, работа на ранчо и скверное самочувствие вот-вот доконают ее.

Тем не менее ранчо было для Ханны средством подарить детям жизнь, о которой она в свое время могла только мечтать. Она окинула взглядом одноэтажный дом, выкрашенный белой краской. Вокруг дома шла веранда, окаймленная голубыми клематисами. Пожалуй, она приросла к дому, как эти цветы, и никому не отдаст его – даже если ради этого ей придется сдать конюшню Девину Бартлетту.

И зачем только он поцеловал ее!

Несмотря на ссору с Девином два дня назад, Ханна снова и снова вспоминала об этом поцелуе. Да, она ответила на его поцелуй, поскольку он заставил ее забыть обо всем: о Трэвисе, о ранчо и даже о Джастине.

Наверное, глупо было так близко подпускать этого ковбоя к себе, но сейчас, когда предстояло выплатить очередной взнос за ранчо, Ханна, не раздумывая, сдала бы конюшню самому дьяволу, лишь бы раздобыть немного денег. На этот раз дьяволу угодно было принять облик красавца ковбоя Девина Бартлетта.

Ветер стих, и зной вновь завладел равниной. Ханна закатала повыше рукава джинсовой рубашки, которую накинула поверх незастегнутых джинсов – они уже стали для нее тесноваты. Беременность и враждебность сына Девина – этого вполне достаточно, чтобы погасить любой интерес, который его отец, может быть, испытывает к ней. Однако Ханна знала, что все дело в ее собственном безрассудном сердце.

Она не сомневалась, что рано или поздно Девин появится, чтобы забрать свою чистокровку, и собиралась непременно завести разговор о конюшне. В худшем случае, если она останется ни с чем, придется опять пытаться вытрясти из Трэвиса алименты, а конюшню сдать кому-нибудь еще. На Трэвиса рассчитывать нельзя, а при мысли о постороннем мужчине, который будет ошиваться на ранчо рядом с ней и маленьким сыном, Ханне стало не по себе. Она вспомнила полупьяного Хэнка и невольно поморщилась. Пожалуй, Девин не похож на пьяницу, уж в этом можно на него положиться.

Позади раздались скрип и дребезжание, и Ханна обернулась. Джастин сосредоточенно толкал перед собой набитую сеном тележку. Казалось, все его мысли заняты доставкой сена. Ханна погрустнела, сообразив, что Джастину еще предстоит смириться с тем, что отец его не любит. Не подозревая о сумятице в ее душе, Джастин остановился перед матерью.

– Я везу сено для Ракеты. Можно ее покормить?

– Ну, конечно!

Они подошли к деннику, и Ханна придержала дверь ровно настолько, чтобы Джастин смог закинуть охапки сена в кормушку. Ракета, фыркая, наклонилась к корму, и Ханна впервые заметила, как настороженно и даже напряженно держится кобыла. До разговора с Девином она не обращала на это внимания. Белки темно-лиловых глаз Ракеты опасно блеснули, под шелковистой шерстью перекатывались налитые силой мускулы. Внезапно лошадь показалась Ханне устрашающе огромной, и она с облегчением вздохнула, когда тележка с сеном опустела.

– Я хочу покататься.

Джастин собрался войти внутрь, но Ханна поймала его за руку.

– Нет, Ракете не хочется, чтобы на ней катались.

– Нет, хочется.

– Нет, не хочется. – Ханна поспешно заперла денник. – Ей хочется побегать на воле. Ты же видел, как она скачет и прыгает. Вряд ли ей понравится, чтобы кто-то катался на ней в это время.

– Нет, понравится! – Вдруг Джастин наклонился и сплюнул.

– Джастин Риз, ты плюешься уже третий раз за утро.

– А Си-Джей тоже плюется. Знаешь, как далеко он может доплюнуть! – с восхищением сказал Джастин.

Можно было раньше догадаться! Ханна уперла руки в бока.

– Мне нет дела, даже если Си-Джей может доплюнуть отсюда до Денвера. Плеваться нельзя. Веди себя как следует!

– Но хоть иногда можно?

Ханна не успела развеять его надежды – на фоне бледно-голубого неба в дверях конюшни появился темный силуэт Девина. Она быстро опустила руки, опасаясь, как бы он не заметил, что фигура ее уже начала округляться. Его пикап стоял у самых дверей, однако каким-то чудом Девину снова удалось застать ее врасплох – как два дня назад…

Он сдвинул шляпу на затылок.

– Джастин, мужчине не пристало плеваться в присутствии женщин.

Лукавый взгляд его темно-серых глаз был обращен к ней, и Ханна не нашлась что ответить, а потому Джастин опередил ее:

– А Си-Джей плевался в присутствии Элли!

Си-Джей, стоявший рядом с отцом, презрительно фыркнул.

– Элли умеет плевать еще дальше меня!

Девин со вздохом посмотрел на сына и обратился к Джастину:

– Твоя мама права – нельзя все время плеваться. А вот где-нибудь на улице, где тебя никто не видит, – другое дело. Что скажете, Ханна?

Ханна спохватилась. Если она ответит «нет», в глазах Джастина она окажется настоящей злюкой. Она сжала зубы.

– Да, это другое дело.

– Си-Джей. – Девин кивнул сыну.

Парень мрачно проследовал мимо Ханны – похоже, стоит какой-нибудь женщине появиться на горизонте, и хорошее настроение надолго покидает его. Си-Джей упрямо избегал смотреть на нее, и Ханна догадалась, что он до сих пор сердится из-за того поцелуя, не говоря о чистокровке. Исполняя молчаливый приказ Девина, Си-Джей поманил Джастина:

– Пошли.

Мальчик зашагал рядом с Си-Джеем, направляясь к выгулу, где паслись лошади.

– Вы сегодня выглядите получше.

– Да, так оно и есть. Спасибо. – Ханна не стала вдаваться в подробности, полагая, что Девин не будет задавать вопросов. Пусть лучше обратит внимание на то, что стоит в первоклассном манеже. Так отзывался Трэвис о конюшне, хотя сам почти не работал тут.

Девин продолжал в упор смотреть на нее, и она пожалела, что не успела пригладить волосы. Сейчас, без косметики, в пыльных джинсах, она выглядела замарашкой, и сознавать это было ужасно неприятно.

А Девин, ясное дело, походил на ковбоя из мечты – в облегающих джинсах, свежей рубашке и начищенных сапогах он был совершенно неотразим. Тем не менее Ханна не опустила глаз и сообщила ему:

– Честно говоря, я предпочитаю воспитывать моего сына без чьего-либо вмешательства.

Девин сунул руки в карманы и терпеливо ответил:

– Ханна, мальчик все равно будет плеваться, нравится вам это или нет. Лучшее, что вы можете сделать, это научить его, когда и где это можно делать.

Разумеется, он прав!

– Не сомневаюсь, Си-Джей сумеет преподать ему эту науку.

Девин только усмехнулся и подошел к деннику Ракеты. Своенравная кобыла прижала морду к решетке и радостно заржала, словно приветствуя хозяина. Он обернулся и достал из кармана рубашки сложенные листы бумаги.

– Милости прошу, это документы, о которых вы спрашивали. Я приехал забрать Ракету.

Вручив Ханне родословную, Девин зашагал прочь такой уверенной походкой, что Ханна едва сдержала возмущение. Она быстро проглядела бумаги. Не надо было быть знатоком в коневодстве, чтобы понять, что Ракета – чистокровка, в роду у нее сплошь скаковые лошади и подписи, удостоверяющей смену владельца, нет. Ханна закусила губы, медленно складывая документы. Да, по закону Ракета принадлежит Девину. Про себя она в очередной раз послала Трэвиса ко всем чертям. Пожалуй, если вспомнить его увлечение чистокровными лошадьми, Трэвис предпочтет расплатиться за лошадь, а ее оставит без алиментов. Что делать? Не угрожать же тюрьмой отцу ее ребенка! До сих пор Ханна не могла заставить себя обратиться в суд, так как подозревала, что тюрьма – самое подходящее для Трэвиса место.

Она догнала Девина, и он остановился, только сейчас обратив внимание на пустые денники, а затем перевел взгляд на манеж, огороженный прочным забором, с ведущим к нему деревянным настилом. Ханна почувствовала угрызения совести – хорошо ли она поступает, беззастенчиво пользуясь сведениями, которые выболтал Си-Джей, – но тут же успокоила себя тем, что все это было бы в интересах самого Си-Джея.

Вспомнив, что Девин намерен любыми средствами удержать сына подальше от профессионального родео, Ханна небрежно облокотилась о барьер, окружавший манеж, и лениво заметила:

– Неплохое местечко, правда? Трэвис собирался устроить тут школу верховой езды. Собственно говоря, ради этого он и пристроил к конюшне амбар – ему нужен был манеж и как можно больше места.

– Только собирался?

– Да, дальше планов у него дело не пошло. Он вечно торопился на очередное родео.

– Не верится, что пропадает такой первоклассный манеж.

Ханна и сама частенько недоумевала, почему Трэвис так упорно отказывается от всего, что оставил здесь, включая ее и их ребенка. Она постаралась хоть на мгновение избавиться и от обиды, и от гнева, однако в голосе ее все равно прозвучала горечь.

– Трэвис не из тех, кто довольствуется синицей в руках.

– В таком случае Трэвис Риз – настоящий болван. – Девин взглянул на нее, и Ханна ощутила то, чему сейчас нет и не должно быть места в ее жизни. Она должна намекнуть, что ищет арендатора, а не думать, до чего выразительные у него глаза.

Интересно, что у нее на уме, гадал Девин. Глаза у Ханны были почти черными, и разобраться, о чем она думает, он был не в силах. И внезапно Девин понял с пугающей ясностью: он хочет Ханну. И появилось неожиданное, а потому еще более безрассудное намерение обосноваться тут.

Он сообразил, что Си-Джей вряд ли будет в восторге от этой идеи. Однако Девину срочно нужно было снять хоть какой-нибудь манеж и непременно помешать сыну стать профессиональным участником родео – ради этого он готов был на сделку с самим дьяволом. Беда лишь в том, что искуситель предстал перед ним в образе хорошенькой Ханны Риз, сладкие губы которой он так и не смог забыть.

Девин тоже облокотился о барьер, пытаясь не обращать внимания на аккуратную ручку Ханны. Обручального кольца на пальце не было. Конюшня практически пустует, размышлял он. Подъезжая к ранчо, Девин заметил, что почти все лошади находились на пастбище. Летом и конюшня, и пристройка хорошо проветриваются, а для зимы сгодятся обогреватели вдоль стен. Пожалуй, можно не тревожиться из-за холода и сквозняков. Неужели такой замечательный манеж простаивает? Конечно, если владельцы могут позволить себе подобную расточительность. А ведь Трэвису нечем было заплатить за лошадь, а тут еще и алименты на ребенка. Судя по всему, он смекнул, что проще всего оставить Ханне и ранчо, и чистокровку.

Спохватившись, что эта лошадь, вообще-то, принадлежит ему, Девин выпрямился и протянул руку, чтобы взять у Ханны родословную Ракеты. Ханна безропотно вернула ему бумаги, и смутное чувство вины вновь кольнуло его.

– Надеюсь, ваш сын не очень расстроится, если я заберу эту лошадь.

– Он уверен, что Ракета принадлежит его отцу, и знает, что рано или поздно мы попрощаемся с ней.

Надо полагать, Джастин скоро узнает и о том, что отец давным-давно попрощался с ним, подумал Девин.

Снаружи доносились мальчишеские голоса. Джастин что-то возбужденно тараторил, явно восхищаясь своим новым кумиром, а в голосе Си-Джея звучало такое снисходительное терпение, что Девин едва сдержал улыбку. Понимая, что пора звать сына и отправляться домой, он медлил, раздумывая о работе, подходящей школе для Си-Джея и о том, что Джолин грозилась увезти мальчишку.

Ханна переступила с ноги на ногу, намекая, что посетитель загостился. Да будь он проклят, если уедет, не узнав, нельзя ли арендовать манеж. В худшем случае она откажет, и он, таким образом, ничего не потеряет.

Девин кашлянул и поинтересовался:

– Вы случайно не согласились бы сдать мне манеж и часть конюшни?

– Даже не знаю… – Ханна безразлично пожала плечами, подтверждая догадку Девина, что с финансами у нее полный порядок. – А вам не кажется, что возникнут сложности, учитывая наши разногласия по поводу Ракеты?

Девин убрал бумаги в карман – бумаги, доказывающие, что владелец чистокровки он, и никто другой, – и со значением проговорил:

– Лично я не вижу никаких сложностей.

Ханна сладко улыбнулась.

– А я вижу. Разумеется, если вы не согласитесь иметь дело с Трэвисом.

В это мгновение Девин готов был поклясться, что ей известно, в каком он отчаянном положении. Он чуть было не вспылил и все же не мог не восхищаться упорством, с которым Ханна отстаивала свое мнение об этой лошади – залоге благополучия ее сына. Что говорить, если сам он чувствовал то же самое по поводу Си-Джея.