Текст книги "Голос любви"

Автор книги: Кэрол Дин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Глава 10

Миссис Драйзер постучала в дверь в половине одиннадцатого.

– Кофе не желаете, мистер Блюделл?

Блю повернулся к Симоне, но той на кровати не оказалось. Он ошалело завертел головой, пытаясь отыскать ее.

– Ты спишь как сурок! – раздался голос Симоны со стороны двери, разделявшей их комнаты.

Блю обернулся. Симона стояла в дверях, расчесывая волосы. На ней был коротенький халатик-кимоно, едва прикрывавший бедра. Увидев ее, Блю почувствовал, как все его тело напрягается, переполняясь желанием.

– Мистер Блюделл! – Мэри постучала снова, на этот раз настойчивее.

– Спасибо, Мэри, не надо. Попозже, может быть…

Блю снова повернулся к Симоне, но той уже не было.

Однако не успел он встать с кровати, как она вернулась, неся поднос с фруктами и дымящимся кофе. Блю взял поднос из ее рук и поставил на тумбочку рядом с кроватью.

– Забудь о кофе, – произнес он. – Иди сюда.

Он притянул ее к себе, но в этот момент его «оружие», давно уже бывшее на взводе, «выстрелило» гораздо раньше, чем он сам того ожидал.

– Может быть, лучше кофе? – улыбнулась она.

– Давай кофе, – смущаясь, пробормотал он.

Блю задумчиво смотрел на Симону, попивавшую из своей чашки маленькими глоточками. Теперешняя мисс Дукет, как казалось ему, не имела ничего общего с той женщиной, которая грозилась выбросить его в океан всего несколько дней назад. Впрочем, Блю и сам, пожалуй, сильно изменился за это время…

– Чем сегодня займемся? – произнесла Симона. – Я уже успела перенести все встречи, что были назначены на сегодня, на понедельник…

– Не знаю… У тебя есть какие-нибудь идеи?

– Знаешь что? Давай, пожалуй, покатаемся на метро по Лондону! Я никогда не была в лондонском метро! Надену-ка я брюки… и что-нибудь без каблуков – ходить нам сегодня придется много. А когда вернемся…

Он ждал, глядя на нее.

– А когда вернемся, я хочу заниматься с тобой любовью хоть всю ночь, а завтра утром проснуться в твоих объятиях…

Блю улыбнулся, но затем вдруг посерьезнел, подумав о том, что никогда не ожидал, что любовь к кому-то может оказаться для него такой важной. Он не мог себе представить, что Бог – или кто там наверху заправляет всем этим – подарит ему такую женщину, как Симона…

Во всем этом была одна проблема. Симона, несомненно, дама капризная, из тех, у кого, как говорится, семь пятниц на неделе. С такой ему будет непросто… И главное – как заставить ее не ограничивать то, что сейчас между ними происходит, всего лишь уже прошедшей субботой и наступающим воскресеньем?

Симона прервала его размышления.

– Как тебе мой план? – спросила она. Сейчас она гораздо больше была похожа на деревенскую девочку, чем на президента международной корпорации.

– Идет. Еще, пожалуй, одну чашечку кофе, душ – я и полностью в твоем распоряжении.

– Блю, – Симона рассеянно потерла подбородок, – я должна кое-что сказать… насчет прошлой ночи…

– М-м-м? – заинтересованно пробормотал он.

– Это было великолепно. Ты был великолепен. Я понимаю, что это слишком слабое слово, но любое слово здесь будет неподходящим… Я знаю, мы не должны были уезжать от Хэллама… но я ни о чем не жалею. – Она закрыла глаза. – Да что я говорю, – мне никогда не было так хорошо…

Он притянул ее к себе, и она склонила голову ему на плечо. Он погладил ее волосы.

– Мне тоже, тигренок, – прошептал он.

Драйзер принял их куртки с величайшей аккуратностью, словно они были из тончайшего шелка. Симона сбросила туфли и посмотрела на часы. Девятый час. Блю, должно быть, умирает с голоду… Они слонялись по Лондону с двенадцати часов и, кажется, нигде даже не перекусили…

Им было не до этого.

– Я попрошу приготовить вам ужин? – произнес Драйзер подчеркнуто вежливо.

– Да, пожа… – Симона вдруг остановилась. – Как ваше имя, Драйзер?

– Харолд, мисс.

– Вы не возражаете, если я вас буду так называть?

Лицо Драйзера, обычно почти всегда каменное, расцвело улыбкой.

– Почту за честь, мисс.

Блю подошел к Симоне и обнял ее за талию. Она продолжала:

– Харолд, если это не затруднит Мэри, пожалуйста, легкий ужин, только, – она подмигнула Блю, – без салата.

– Хорошо, мисс, – ответил тот, собираясь удалиться.

– Одну минутку, Харолд! – остановил его Блю. Он наклонился к Симоне и прошептал ей в ухо: – Зачем беспокоить Мэри? Мы и сами справимся…

– Боюсь, я не справлюсь… – призналась Симона. Она даже не знала как следует, где именно находится кухня.

– Нет проблем, – быстро произнес Блю. – Я уже успел досконально изучить весьма щедрое содержимое холодильника Мэри.

Харолд стоял, вытянувшись в струнку и ожидая дальнейших распоряжений. Если он и был удивлен всем происходящим, то это никак не отражалось на его лице.

– Хорошо, – кивнула наконец Симона. – Не стоит беспокоить Мэри, Харолд. Мы с Блю… мистером Блюделлом и сами справимся.

– Как вам угодно, мисс. – Драйзер, кивнув, удалился. Симона рассеянно смотрела ему вслед, лихорадочно вспоминая, какая же из шести дверей в коридоре ведет на кухню.

– Сюда, – рассмеявшись, указал ей Блю.

Через несколько мгновений они уже были в просторной, обставленной по последней моде кухне. В то время как Симона рассеянно оглядывалась по сторонам, чувствуя себя чужой в собственном доме, Блю уверенно направился к холодильнику. Симона тщетно пыталась вспомнить, когда – и, главное, зачем – она приобрела этот огромный, едва ли не на сто предметов, набор всевозможных кастрюль и сковородок, сверкавших, как серебряные.

– Садись, – приказал ей Блю, кивнув на один из табуретов.

Симона послушно села, глядя, как он поспешно извлекает из холодильника сыр, помидоры, чеснок, спагетти, оливковое масло… Он деловито засучил рукава и вымыл руки.

– Тебе чем-нибудь помочь? – Симона чувствовала себя неловко оттого, что пребывала в полной растерянности там, где для большинства женщин – родная стихия.

– Нет, спасибо. – Блю налил обоим вина. – Справлюсь. В конце концов, один кубрик не так уж сильно отличается от другого. Единственное, что от тебя требуется, – протестуй, если я поставлю на стол что-нибудь, что тебе не понравится.

Симона не возражала. Потягивая вино, она смотрела, как руки Блю – казалось, одинаково умелые во всем – быстрыми, уверенными движениями орудовали ножами, вилками и еще какими-то инструментами, назначение которых было ей непонятно.

– Похоже, ты здесь как дома! – произнесла она, не скрывая восхищения. – Когда это ты успел освоиться?

Он кинул на нее быстрый взгляд и снова начал колдовать над ужином.

– На прошлой неделе, – произнес он, нарезая помидоры. – Мы с Мэри уже успели стать закадычными друзьями!

– Значит, ты проводил все это время в обществе Мэри? – Симона предпочла бы, чтобы он проводил время в ее обществе. – И ужинал здесь, на кухне?

Он улыбнулся:

– Поскольку занятия любовью мой контракт в себя не включал, мне приходилось избегать твоего общества. Я просто боялся, что начну гоняться за тобой вокруг стола. – Он смахнул нарезанные помидоры в кастрюлю. – Но теперь, наверное, Мэри будет здесь скучать без меня…

Он подошел к ней и обнял за талию. Она с недоумением задала себе вопрос, зачем они мотались целый день по городу, глазея на лондонский Тауэр и на сокровища британской короны, вместо того чтобы заниматься гораздо более приятными вещами…

Блю поцеловал ее. От губ его слегка пахло вином.

– Ты когда-нибудь занималась любовью на кухонном столе? – лукаво подмигнул он ей.

Симона помотала головой.

– А хочешь?

– А мы можем и сделать это, и поужинать?

– Нет, если будем делать это так, как я хочу.

– А это как?

– Долго и медленно… очень медленно. – Он снова поцеловал ее, и в этот момент зазвонил таймер. – Черт побери, спагетти!

– Что ж, – усмехнулась она, – видно, не судьба…

– Пожалуй, ты права, – произнес он, накрывая на стол. – Думаю нам лучше подкрепиться – силы еще понадобятся.

Он хотел было уже сесть за стол, но почему-то отступил на шаг, пристально глядя на нее.

– Послушай, Симона, – начал он, – я должен тебе кое-что сказать… Не знаю, как для тебя, а для меня то, что между нами происходит, важно, очень важно. Так что подумай, стоит ли продолжать дальше или, может быть, лучше сразу… – Он замолчал, ожидая ответа.

Симона не знала, как ответить ему. Она вдруг почувствовала волну черного, слепого ужаса, поднимавшегося в ней, и в бессилии опустила глаза.

Она не знала, чего ей ждать от будущего, осознавала лишь то, чего ей хочется сейчас: чувствовать горячее дыхание Блю, тепло его тела, заниматься с ним любовью – до умопомрачения, пока не останется ни одной мысли, никаких сомнений…

По поводу Блю у нее не было опасений – она знала, чувствовала, что вполне может ему доверять… Но «продолжать дальше», как выразился он, означало бы совершенно изменить свою прежнюю, уже ставшую привычной жизнь. К тому же это наверняка породило бы новый серьезный конфликт с Джозефиной. И еще: а вдруг все кончится так же, как тогда, с Харпером… Вопрос Блю был, по сути, целым клубком вопросов, сложных и запутанных, о которых ей совершенно не хотелось думать в эту минуту, когда все было так хорошо…

Симона улыбнулась, пытаясь скрыть волнение.

– Давай не будем пока строить никаких планов… – прошептала она. – Нам так хорошо сейчас вдвоем… Разве этого недостаточно?

С минуту Блю неподвижно смотрел на нее.

– Нет, – произнес он. – Мне этого недостаточно. Но если ты так хочешь… А сейчас, – улыбнулся он, – давай-ка лучше поедим! Зря я, что ли, готовил?

– М-м-м, – восторженно произнесла Симона, после того как попробовала спагетти, – фантастика! Где ты так научился готовить? – Она отправила в рот еще одну вилку. Макароны, которые вдобавок Блю полил красным вином, действительно получились на славу.

– Я, кажется, уже рассказывал тебе, что рано остался без матери. Так что мы с папой волей-неволей встали перед выбором – либо всю жизнь питаться всякими полуфабрикатами на скорую руку, либо освоить премудрости кулинарного искусства. К тому же большую часть времени я теперь провожу на палубе «Трех желаний» в полном одиночестве…

– А что ты делаешь остальную часть времени? – полюбопытствовала она.

Блю лукаво вскинул бровь:

– Что, уже настало время делиться сексуальными откровениями?

– Разумеется, нет. – Симона ловко накручивала спагетти на вилку. Пора бы ей уже прекратить не в меру любопытные расспросы – в результате она все равно не узнает о нем больше – и перевести разговор на какую-нибудь другую, более безопасную тему. О чем бы таком поговорить?

Размышления Симоны были прерваны каким-то странным звуком. Она недоуменно оглянулась вокруг, ища его источник, и все поняла, когда Блю направился к чему-то, напоминавшему телефон, висевшему на стене.

– Хорошо, Харолд, хорошо, – произнес он в трубку после некоторого молчания. Порывшись в кармане, он вынул ручку и записал что-то в маленьком блокноте, лежавшем на полочке рядом с телефоном. – Я передам.

Повесив трубку, он вырвал листок из блокнота и подошел к Симоне. Вид его был озабоченным.

– Харолд говорит, что звонил некто Гэбриел Дукет. Просил перезвонить. – Он протянул ей листок. – Вот его телефон.

Пробормотав «спасибо», Симона озабоченно стала рассматривать цифры.

«Соизволил позвонить через столько лет, только когда деньги понадобились!» – со злостью думала она.

– Спасибо, – повторила Симона, сворачивая листок пополам и кладя его рядом с тарелкой. – Перезвоню.

Перезванивать она не собиралась. Ей не хотелось даже знать, жив Гэбриел или мертв. Она никогда не простит его, сколько бы лет ни прошло… Симона потянулась за спагетти, но вилка лишь звякнула о пустую тарелку.

Блю чувствовал, что после этого таинственного звонка атмосфера в комнате стала другой. Оба молчали, и с каждой минутой тишина становилась все напряженнее. Чтобы расслабиться, Блю отпил большой глоток вина, но это не помогло.

– Между прочим, – произнесла наконец Симона, – Гэбриел Дукет – мой брат.

Блю удивленно посмотрел на нее.

– Мы с ним давно не общаемся, – сухо добавила она. – Надеюсь, твое любопытство удовлетворено?

Блю молчал. Лицо его казалось каменным.

– Я не видела его много лет, – произнесла она.

– Где же он живет, этот твой брат?

– В Брюгге. Это…

– В Бельгии. Я помню. – Блю поставил свой бокал на стол. – Расскажи мне о нем.

– Нет! – резко произнесла она. – Это наше семейное дело. Оно не касается… – Она вдруг оборвала себя на полуслове.

– Твоих подчиненных? – произнес он спокойно.

– Нет. Я не это хотела сказать… – Она нервно теребила пальцами листок со злополучным телефоном. – Просто я не уверена, стоит ли говорить об этом… Это слишком долго объяснять…

Блю наклонился к ней и коснулся ее волос.

– Расскажи, – произнес он. – А то я буду думать о семье Дукет все, что угодно…

Симона подняла глаза и вдруг почувствовала, как на них наворачиваются слезы. Блю спокойно смотрел на нее.

– Когда-то я его очень любила… Мы были друзьями, больше чем друзьями… Во всяком случае, я так думала. До тех пор, пока однажды он не ушел из дома. Мне тогда едва исполнилось пятнадцать лет. С тех пор я его больше не видела. Ни писем, ни звонков…

– Почему?

– Хороший вопрос. – Симона встала, обхватила себя руками. – Не знаю, не могу ответить… Все, что мне известно, – это то, что накануне он поругался с Джозефиной, но это было уже не в первый раз, они давно уже были на ножах, и я не придала этому особого значения… Но ночью он пришел ко мне, сказал, что уходит, что нет времени на объяснения – потом напишет, все объяснит… – Руки Симоны бессильно опустились, словно плети. Она села, не в силах больше стоять. – Разумеется, так и не написал.

– Ты спрашивала у Джозефины, что произошло?

– Конечно. На следующее же утро…

– И что она?

– Ничего. Сказала лишь: «Твой братец, как я и думала, оказался из того же теста, что и его отец!»

Вместо комментария Блю лишь присвистнул.

– И за все эти годы он ни разу не позвонил, не написал… Если не считать письма пару недель назад. Просил денег. – Симона закрыла глаза. Ей хотелось, чтобы Блю понял, как ей тяжело…

– Денег или не денег, а могла бы и съездить, повидать его. Ты ведь поначалу было решила поехать, не так ли? Я сам видел твои планы – Брюгге там значился…

– Просто решила чисто из любопытства… Нет, я не пошла бы к нему, даже если бы он жил в соседнем доме, не говоря уже о том, чтобы пересекать Ла-Манш… – Голос ее звучал слишком грубо даже для ее собственных ушей, тем более для Блю, но она ничего не могла с этим поделать.

Блю был тих и задумчив. Симона не знала, что у него на уме, и не собиралась спрашивать. Она потянулась за бокалом.

– Может быть, оставим эту тему? – резко спросила она. – Не будем портить такой прекрасный ужин…

Симоне не хотелось анализировать причины своего отказа встречаться с Гэбриелом. Вероятно, она не хотела просто из мести или потому, что в ней на самом деле было гораздо больше от матери, чем это казалось Блю… По идее это должно бы ее радовать – не этого ли она добивалась всю жизнь? Почему же вдруг от этой мысли у нее все холодеет внутри?

С минуту Блю пристально смотрел на нее, затем нагнулся и поцеловал в щеку.

– Хорошо. Считай, что разговора не было. Значит, мир?

– Мир, – кивнула она, отодвигая пустую тарелку. Поцелуй Блю горел на ее щеке, но все остальное тело казалось холодным как лед. Ее трясло как в лихорадке.

Блю поднялся, беря ее за руку и увлекая за собой. Наверху, в своей комнате, Блю быстро согрел ее, и она перестала дрожать от холода, но нервозность осталась.

На следующий день, рано утром, Блю договорился с Харолдом и Мэри, что возьмет напрокат их машину. Симоне хотелось посетить Бат, а ехать в этот курортный городок гораздо сподручнее было на небольшой, уютной машине Драйзеров, чем на огромном, неповоротливом лимузине. И Блю оказался прав – машина легко летела мимо расстилавшихся по обе стороны дороги бескрайних полей старой доброй матушки Англии.

Бат, известный своими горячими источниками, уже много лет лечил от артритов и ревматизмов не одно поколение мающихся от безделья аристократов. Узкие, петляющие улочки, приземистые домики с черепичными крышами придавали городу особое, неброское провинциальное очарование…

Блю хотелось надеяться, что поездка наконец развеет Симону. Все утро она казалась спокойной, но была молчаливой и мрачной, как грозовая туча.

Блю терялся в догадках, что же тому виной. Прошлая ночь была, пожалуй, не хуже, чем накануне, но Блю чувствовал, что мыслями Симона была где-то далеко. Проснувшись на рассвете, Блю обнаружил, что она лежит, свернувшись в комочек, к нему спиной. Она плакала, но, как ни успокаивал ее Блю, как ни пытался ее разговорить, он так и не узнал причину.

Он догадывался, что мрачное настроение Симоны как-то связано со звонком брата. Блю было трудно представить себе, как можно бросить такую сестру, как Симона, но, в конце концов, вся семья Дукет казалась ему загадкой. Гэбриел, возможно, был таким же, как его мать и сестра, – умным и с сильной волей. Отношения в этой странной семье казались Блю сплошной кровоточащей раной. Кто-то должен был наконец залечить ее! Но не он – Блю не представлял, как бы он мог это сделать. Может быть, Симона…

Блю не переставал думать об этом, и когда они ехали обратно в Лондон. Он посмотрел на часы. Ровно полночь, граница между воскресеньем и понедельником… Выходные кончились, начинается работа. Завтра ему опять расчищать авгиевы конюшни Хэллама…

Блю нахмурился и скривил губы.

– В чем дело? – недовольно спросила Симона. – У тебя такой вид, будто ты жабу проглотил!

– Так, думаю… О нас…

– Думай о чем хочешь, но зачем портить мне настроение своим мрачным видом?

Блю взял ее за запястье, но она вдруг отдернула руку. С минуту Симона смотрела в окно, затем снова повернулась к нему.

– Блю, – произнесла она.

– М-м-м?

Молчание. Блю, не поворачивая головы, покосился на нее.

– Нет никаких «нас», Блю. И никогда не будет.

– Это я уже слышал.

– Я серьезно. – В голосе Симоны звучало отчаяние.

– Я это уже слышал, – повторил он.

Снова пауза, в течение которой они, казалось, проехали не одну милю.

– Ты же не хочешь все усложнить? – чуть слышно прошептала она.

Брови Симоны были насуплены, взгляд серьезен, как у проповедника. Как ни горько было Блю, он, глядя на нее, не мог не улыбнуться.

– Не могу обещать, крошка, – произнес он. – Я, как ты знаешь, человек непредсказуемый…

Она покачала головой.

– Что мне с тобой делать? – Вопрос ее, казалось, был адресован не столько Блю, сколько ей самой.

– Давай подумаем вместе, – снова попытался пошутить он. – Какие будут предложения?

Вместо ответа Симона наклонилась и поцеловала его в щеку. Блю попытался вспомнить женщину – любую другую, – простой поцелуй которой действовал бы на него так возбуждающе. На память не приходила ни одна.

Они подъезжали к Лондону. Сколько ни приходилось Блю водить машину по английским дорогам, он никак не мог привыкнуть к левостороннему движению. Поэтому он ехал осторожнее и, следовательно, медленнее, что выводило его из себя, ибо ему хотелось как можно скорее вернуться домой.

На следующее утро – было всего лишь начало шестого – Симона, осторожно освободившись от обнимавшей ее руки Блю, выскользнула из кровати. Ей не хотелось его будить. Ей надо было подумать, привести в порядок свои мысли и волю перед предстоящей рабочей неделей. По крайней мере то, что произошло между ней и Блю, не должно мешать работе. Секс не должен влиять на бизнес – умная женщина понимает это.

«Наверное, я не очень умная женщина, – подумала она, – если определяю то, что между нами произошло, как секс, а не как любовь».

Симона стояла без движения, не в силах отойти от человека, безмятежно посапывающего в огромной кровати.

Она снова посмотрела на него. Длинные каштановые волосы, разметавшиеся по подушке, чуть золотились в рассветных лучах. Симона вспомнила, как прошлой ночью ласкала эти волосы, поправляла, когда они падали на лоб… Ей хотелось снова дотронуться до шелковистых прядей, хотелось, чтобы они ласкали ее глаза, губы, шею…

Бессмысленные мечтания! Симона закрыла глаза, чтобы лишний раз не смотреть на Блю, и так, вслепую, дошла до двери, разделявшей их комнаты. Закрыв ее за собой и поколебавшись всего лишь какую-то долю секунды, Симона решительно направилась в ванную.

Выйдя из душа, она почти не сомневалась, что увидит Блю, поджидающего ее. Наверняка он в шутку упрекнет ее за то, что она его покинула… Но Блю нигде не было видно, и Симона сама не была уверена, радует ее это или огорчает.

Ругая себя за слабость, Симона начала одеваться. Руки ее дрожали. Дважды она неправильно застегивала блузку и дважды чуть было не надела туфли разных цветов.

Наконец, одевшись и подкрепившись чашечкой кофе, она более или менее пришла в себя. Она сможет забыть Томаса Блюделла и должна это сделать!

До ее слуха донесся шум воды в его ванной комнате, затем телефонный звонок и звук открываемый двери, сопровождаемый недовольным бурчанием.

Через некоторое время – хлопанье двери и быстрые удаляющиеся шаги по коридору.

Сидя в большом кресле у камина, Симона допивала вторую чашку кофе, проклиная свой обостренный слух и обостренные эмоции. Она приняла решение не думать о Блю, и то, что он сейчас ушел, казалось, облегчало задачу. Но Симона чувствовала только обиду на то, что он убежал, даже не попрощавшись.

Что ж, Блю честно предупреждал ее, что с ним будет непросто…

Симона поднялась. Ей некогда думать о ерунде. Наступил понедельник, и ее ждет работа.