Текст книги "Голос любви"

Автор книги: Кэрол Дин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

– В Лондон мы еще успеем вернуться, – пообещал он. – Когда-нибудь, когда ни тебе, ни мне не надо будет думать о делах… Я не хочу терять Лунный остров. А обернусь я мигом. Если поеду прямо сейчас, то, может быть, успею даже в конце недели вернуться к тебе, чтобы полететь в Сиэтл вместе…

Симона поднялась и стала неподвижно, как статуя. Блю зажег свет.

– В чем дело, Симона? – Ее поведение пугало его.

– Я не хочу, что бы ты уезжал.

– Я сам не хочу, крошка, но ты не знаешь Сэма. Я мог бы действовать через своих адвокатов, но этот старый болван, видите ли, любит заключать сделки лично с самими покупателями.

– Значит, ты все равно поедешь, несмотря на мою просьбу? – Это был не вопрос – это был ультиматум.

Блю инстинктивно напрягся:

– Может быть, я что-то не понял?

– Ты не понял самого главного.

– И что же здесь главное?

– То, что я прошу тебя не ехать. – Симона натянула халат, резким движением завязала его пояс высоко, под самой грудью.

Он покачал головой:

– Да знаешь ли ты, о чем меня просишь? Ты просишь меня упустить шанс, которого я ждал не один год! Хорошо, я не поеду, если ты мне укажешь убедительную причину, но пока что я таковой не услышал.

Она отвернулась, прошла несколько шагов и снова повернулась к нему. Лицо ее казалось мраморным.

– Ты обещал мне три недели, Блю. Ты подписал контракт…

– Ах да! – рассмеялся он. – Контракт!

– Я не шучу, Блю.

По ее взгляду Блю понял – она действительно не шутит. Его вдруг охватил гнев.

– Это ультиматум, Симона?

– Можешь считать, что да.

Блю не знал, что ответить. Он прошел к шкафу, вынул из ящика трусы, натянул их и направился за брюками. Когда он застегивал молнию, Симона сунула ноги в тапочки. Когда стал надевать рубашку – затянула пояс халата еще туже.

Блю вдруг захотелось бежать из этого дома без оглядки, сесть в самолет… Он стал искать подходящие слова, боясь сказать что-то не то и тем усугубить ситуацию, но, казалось, ничто не могло переубедить Симону. Она как с ума сошла.

– Тигренок, – произнес он, – я тебя люблю, но твой ультиматум – плохая шутка. Ты ведь шутишь?

– И не думаю. В твоем контракте черным по белому написано – три недели. Мне не нужны работники, которые нарушают контракты, каковы бы ни были обстоятельства.

– Вот как? – Гнев Блю не знал предела. – Значит, я твой работник? Лучше скажи – раб!

– Если ты уедешь, между нами все кончено!

– Вот как?

– Да, именно так.

– Ну что ж… – Он вдруг решительно направился к телефону.

– Что ты собираешься делать? – Впервые за все время спора Блю послышалась нерешительность в ее голосе.

– Позвонить в аэропорт, заказать билет.

– Значит, все-таки уезжаешь.

– Уезжаю и не вернусь. – Он нацарапал что-то на клочке бумаги. – Если за две недели не позвонишь мне по этому телефону, я сам позвоню тебе в Сиэтл. А пока советую тебе поговорить по душам с Джозефиной.

– Джозефина тут ни при чем.

– Так я и поверил! Я не знаю, что там у вас произошло, но твое теперешнее поведение – явно результат вашего вчерашнего разговора. Это ваши проблемы, и решить их можете лишь вы вдвоем. И еще – позвони все-таки своему брату. Сколько можно на него дуться, в конце концов?

– Я не хочу тебе звонить, Блю. Ты нарушил контракт…

– Да пропади ты пропадом со своим контрактом! – не выдержал он. Затем, взяв себя в руки, подошел к ней и посмотрел прямо в глаза. – Тот контракт, который я хотел заключить с тобой, Симона, был бы на всю жизнь. Но и он все-таки предполагает предоставление друг другу некоторой свободы. Если ты любишь человека, ты должна как минимум уважать его интересы. Я не прав?

Симона молча направилась в свою комнату, но обернулась на пороге.

– Поезжай, Блю, и можешь не возвращаться. И не звони мне…

– Это твое окончательное решение?

С минуту Симона смотрела на него, колеблясь, но затем дверь за ней закрылась.

Черт бы побрал эту девчонку! Что ж, может она и впрямь права – ему не стоит ей звонить. Во всяком случае, ни один хотя бы мало-мальски уважающий себя мужчина на его месте не стал бы…

Блю позвонил в аэропорт и заказал билет на ближайший рейс. Если Симону он уже потерял, то Лунный остров терять не собирался. Хотя лучше было бы наоборот…

Симона села за стол в библиотеке, мысленно поздравив себя с тем, что за все два дня, с тех пор как Блю уехал, она ни разу не вспомнила о нем. Слишком много важных дел накопилось: ей хотелось оставить в «Анджане» после своего ухода все в лучшем виде – все-таки она многим обязана Джозефине…

Да, она плохо спала, у нее почти пропал аппетит… Ничего страшного. Просто нервы и сексуальное голодание. Блю все-таки, что ни говори, классный любовник, и после него сесть на диету…

Симона уронила ручку и, нагнувшись, подняла ее. О чем это она только что думала? Ах да, опять о Блю… Да сколько можно, пора бы уже и забыть!.. Подумаешь, одноразовое любовное приключение! Для современной женщины – обычная вещь… Если он позвонит ей, она скажет, что он ошибся номером – никакого Томаса Блюделла она не знает… Он может оставлять ей послания на автоответчике хоть всю оставшуюся жизнь – она все равно не ответит. Джозефина на ее месте поступила бы так же…

Симона встала и подошла к окну. Она вдруг вспомнила, что так и не позвонила матери с момента их ссоры. А надо бы сказать, что Джозефина оказалась права – Блю ушел буквально на следующий день после их разговора…

Но права ли была Джозефина? Правильно ли – жить с этой черной пустотой, обступавшей Симону со всех сторон, с щемящей болью в сердце? Да что там правильно – возможно ли?

Симона прислонилась разгоряченным лбом к стеклу. Она смотрела на деревья, шумевшие за окном, и не видела их.

«Он должен был остаться… Я должна была убедить его, должна… теперь он совсем не вернется…»

Когда зазвонил телефон, Симона готова была благодарить его за то, что он оторвал ее от невеселых мыслей, – еще немного, и она, пожалуй, сошла бы с ума…

– Ну как ты без меня справляешься, крошка?

– Нолан! Как ты?

– Отлично, если не считать того, что нога еще в гипсе. Как твои дела?

– У меня все отлично. – Симона старалась, чтобы голос звучал непринужденно. – Здесь я уже почти все закончила, так что, пожалуй, вернусь пораньше…

– Блю рассказал мне о Хэлламе. Да, тот еще тип… Придется ему искать другого покупателя.

При имени Блю сердце Симоны предательски сжалось.

– Что ж, – произнесла она, – может, и найдет, но не раньше, чем выйдет из тюрьмы. Я уже успела передать информацию о его делишках куда следует…

– Вот как?

Симона присела.

– Я ушла из «Анджаны», Нолан, – тихо произнесла она.

– Если меня что-то и удивляет в этом решении, так это то, что ты его так долго принимала. И что теперь?

– Есть кое-какие планы. Обсудим, когда вернусь.

– Что ж, обсудим. – Он помолчал. – Теперь о главном. Что же все-таки произошло у вас с Блю?

Симона хотела проигнорировать этот вопрос, но с Ноланом этот номер не прошел бы.

– Ничего особенного, – проговорила она. – Сошлись, разошлись…

– Не верю. Это не похоже ни на тебя, ни на Блю.

Симоне вдруг пришла в голову неожиданная мысль.

– Признавайся, Нолан, – рассмеялась она, – уж не нарочно ли ты все это подстроил, чтобы свести нас?

Нолан рассмеялся.

– Ради этого падать с лестницы? Хотя вообще-то странно, что я давно знаю вас обоих, а мысль о том, чтобы свести вас, никогда не приходила мне в голову. Джозефина, как я догадываюсь, невзлюбила его с первого взгляда?

– У нее есть причины недолюбливать его.

– Может, у нее и есть, но у тебя, Симона, нет. Блю – отличный парень. Немного, может быть, вспыльчивый, но я уверен – он вернется.

– Ты видел его? – Сердце Симоны снова защемило.

– Вчера вечером. Он был в Сиэтле, чтобы повидать своего адвоката. Трудно сказать, кто его больше бесит – ты или этот Пирсон, у которого он покупает остров. Этот старый черт так уперся, что Блю, может быть, и бросил бы эту затею, если бы не прах его отца.

– Его отец похоронен там? На Лунном острове?

«Почему он мне этого не сказал? Тогда, может быть, я бы так не настаивала…» Теперь Симона готова была убить себя за свой проклятый эгоизм.

– Да. В детстве Блю с отцом часто ездили туда – позагорать, порыбачить… Мистер Блюделл так любил этот остров, что завещал похоронить его там, и только там…

– Я не знала. Блю мне этого не говорил. – Голос Симоной дрожал. – Вот почему этот остров ему так дорог…

– Неудивительно – Блю до сих пор тяжело говорить о смерти отца… Он был ему единственным родственником, если не считать какого-то там троюродного дяди, который живет даже не помню где. Томас-старший был незаурядным человеком… – Нолан замолчал.

«Как и его сын», – подумала Симона.

Она приложила пальцы к губам, словно не в силах была произнести ни слова. Неожиданно Симона вдруг вспомнила о Харпере. Джозефина говорит, что теперь, с Блю, Симона повторяет ту же ошибку, что и с первым мужем. Это действительно так – с той лишь поправкой, что ошибка была вовсе не в том, о чем думала Джозефина. Тогда дело было не в том, что она любила Харпера, а в том, что хотела, чтобы он принадлежал ей любой ценой, и совершенно не считалась с его интересами. И вот теперь, ничему не научившись, она повторяет ту же ошибку с Блю…

«Настоящая любовь должна строиться на доверии, а не на контрактах и ультиматумах!»

– Симона? Алло! – забеспокоился Нолан.

– Да!

– Послушай, девочка, может быть, это не мое дело, но мой тебе совет: не позволяй Джозефине вить из тебя веревки.

Симона насторожилась:

– Что Блю успел тебе наговорить?

– Почти ничего. Большую часть я сам додумал. Вот что я тебе скажу, Симона. Твоя мать – умная женщина, гениальный, можно сказать, бизнесмен. Но судить любовь по законам бизнеса – это, на мой взгляд, все-таки не очень умно. Может быть, у нее, как ты говоришь, и есть свои соображения, и даже вполне логичные, но пора уже тебе жить своим умом!

Симона потерла виски. Голова ее раскалывалась.

– У тебя все, Нолан? – едко спросила она.

– Еще один вопрос.

– Какой?

– Когда ты вернешься?

– Скоро, Нолан, скоро.

Симона повесила трубку, с минуту сидела неподвижно, но затем снова подняла ее и набрала номер. Если уж восстанавливать сожженные мосты, то сразу и решительно.

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем в трубке раздался детский голос:

– Алло!

Симона глубоко вздохнула.

– Позовите, пожалуйста, Гэбриела. Говорит его сестра.

Поправив на плече холщовую пляжную сумку, Симона решительно зашагала по главной улице, ведущей прямо к пристани. Симона почему-то думала, что пристань будет почти пустой, но за лодками, яхтами, катерами всех видов и размеров, казалось, не было видно моря. Да вот же оно – так блестит под щедрым тропическим солнцем, что глазам больно.

Симона вынула из кармана листок с указаниями, которые ей дал Нолан, и огляделась вокруг. Где-то посреди этой «флотилии» должны быть «Три желания»… и Блю. Сердце Симоны забилось от предвкушения и от страха. Как-то он примет ее? Она знала, что он звонил ей два раза в Сиэтл, думая, что она там. Она должна была сама позвонить ему, сказать, где она на самом деле, но не могла, пока не восстановит все сожженные мосты…

Симона вышла на набережную и направилась к группе больших яхт вдалеке. Он должен быть там – она это знает. Он ждет Нолана, чтобы покатать его вокруг Лунного острова – его острова. Бывшего президента международной корпорации, а ныне временно не работающую женщину он не ждет.

Симона остановилась. Вот она! Симона безошибочно знала это, даже не читая названия яхты. Что и говорить, она и впрямь красива! Она казалась сильной и целеустремленной, как и ее владелец.

Блю нигде не было видно. Симона заглянула в каюту.

– Вам кого, мисс? – раздался из-за ее спины веселый голос. Симона безошибочно узнала бы его при любых обстоятельствах.

Симона обернулась так быстро, что почти потеряла равновесие. Блю поддержал ее и помог подняться на палубу.

На палубе он отпустил ее и отошел на шаг, пристально глядя на нее прищуренными глазами. Волосы его уже успели достаточно сильно выгореть на солнце, в ухе снова была серьга. Блю был босиком, в джинсах, а к поясу за рукава была привязана голубая рубашка. На лице его трудно было что-либо прочесть.

Симона отряхнула свои слегка запачкавшиеся белые джинсы и, выпрямившись, посмотрела на него.

– Мне мистера Блюделла, более известного как Блю, – произнесла она ему в тон, хотя ей было не до шуток – она лихорадочно думала, с чего ей следует начать свои объяснения и извинения.

– Разрешите представиться, – вскинул голову Блю. – Томас Блюделл!

Он смотрел на нее, широко улыбаясь, словно ссоры и не было. Симона попробовала улыбнуться, но почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы.

– Разве у тебя нет ко мне никаких вопросов, Блю? – проговорила она.

Он покачал головой:

– Вопросы есть, но на главный из них ты уже ответила тем, что приехала сюда. Остальные пока подождут. – Он протянул ей руки. – Иди сюда, тигренок. Обо всем поговорим позже. – Он улыбнулся. – Я думаю, гораздо позже…

Ни ветерка… Вода, неподвижная, словно зеркало, отражала высокие, густые сосны, украшавшие побережье Лунного острова. Симона стояла на палубе так же, не двигаясь, глядя на таинственные вечерние тени, ложившиеся между деревьев. Она обхватила себя руками – не для того, чтобы согреться, а желая удержать переполнявшие ее новые чувства.

– Любуешься закатом? – Блю подошел к ней сзади и обнял. – Я смотрю, ты уже успела этим заразиться от меня! Что ж, с кем поведешься…

Она кивнула, не желая нарушать тишину, и прижалась к нему.

– Я должна была тебе позвонить… – произнесла она через минуту. – Прости.

Блю промолчал и лишь обнял ее крепче.

– Я звонила Гэбриелу. – Ее снова охватила легкая, светлая грусть. – Мало того – я ездила к нему.

– И что он?

– Он сейчас вдовец, у него восьмилетний сын, Жак.

Симона слегка улыбнулась. Ей с первого взгляда понравился ее племянник, как и она ему. Улыбка ее тут же погасла, когда она подумала о том, как много она потеряла – не была знакома с женой Гэбриела, Жак рос без нее… Симона покачала головой, пытаясь стряхнуть грустные мысли.

– Прошлого, увы, не вернешь, но будущее зависит от нас… Странно, знаешь, – произнесла она, – обнаружить вдруг племянника, о существовании которого ты и не знала!

– По-моему, это здорово! Я люблю детей…

– Я тоже. А Жак – так и вовсе прелесть!

– Так что же твой брат? – посерьезнев, спросил Блю. Симона помолчала с минуту.

– Поссорившись с Джозефиной, он, оказывается, поехал тогда в Париж разыскивать отца.

– Нашел?

– Опоздал. Папа, как выяснилось, за три года до того умер.

– Жаль.

– Мне тоже очень жаль. Я практически совсем не знала его… – Она снова помолчала. – Кстати, Гэбриел мне, как оказалось, писал – по крайней мере первый год, раза два в месяц. Но все письма перехватывала Джозефина. А потом она написала ему, что я, дескать, не отвечала потому, что не простила его ухода и никогда не прощу, так что он может не тратить времени на письма. Он поверил. В общем-то это действительно было правдоподобно – с моим характером я могла бы и впрямь не простить… – Симона закрыла глаза.

– Мы могли бы до сих пор с ним не встретиться, но, как говорится, несчастье помогло… Его жена умерла в прошлом году, а до этого долго и тяжело болела. Ему пришлось сильно потратиться на лекарства, да и бизнес его пришел в упадок, так как ему было не до него. Кстати, я говорила тебе, что он – шеф-повар и держит отличный ресторан в Брюгге, на главной площади города? Но из-за финансовых трудностей он уже чуть было не потерял его… – Симона повернулась к Блю. В лице ее явственно читалась гордость за брата.

– Что ж, – усмехнулся Блю, – отрадно, что хоть кто-то в вашей семье умеет готовить! – Он поцеловал ее в лоб. – Судя по твоей улыбке, ты с ним полностью помирилась, не так ли?

– Да, у нас все отлично. Я дала ему денег, которые были ему нужны. Пусть это будет мой подарок. Хотя Гэбриел и слышать об этом не желает, кричит, что непременно отдаст… Но ресторан он все-таки решил продать – после того как поправит в нем дела – и переехать в Штаты. Если не будет никаких осложнений, он скорее всего переедет в следующем году.

Блю приподнял пальцем ее подбородок и заглянул в глаза.

– Я думаю, ты увидишь его гораздо раньше. Он ведь захочет приехать на свадьбу своей сестры?

Симона, привстав не цыпочки, поцеловала Блю.

– Непременно захочет! – Симона почувствовала себя абсолютно счастливой. Блю и Гэбриел – она была в этом уверена – понравятся друг другу, а уж от Жака Блю будет вовсе без ума. – Завтра же позвоню ему! – с энтузиазмом воскликнула она.

На какое-то время оба замолчали. Прижавшись плечом к Блю, Симона смотрела на горизонт. Солнце клонилось ниже, тени становились длиннее…

– Тигренок? – произнес Блю.

– М-м-м?

– А что Джозефина? Ты так и не обмолвилась о ней ни словом.

– Разве? – переспросила Симона, желая оттянуть время, хотя понимала, что разговор на эту неприятную тему неизбежен.

Она отошла от Блю и прислонилась к борту яхты. Скрестив руки на груди, она пристально посмотрела на Блю, не зная, с чего начать. Блю подошел и встал рядом с ней.

– Я встречалась в Джозе… с мамой в Лондоне, перед тем как лететь в Сиэтл. – Симона попыталась изобразить улыбку. – Она посылает тебе привет.

– Неудачная шутка? – вскинул бровь Блю.

– Скорее, удачная тактика.

Симона помолчала.

– Она все еще сердится на меня, – произнесла она. – Все еще не верит в наше будущее… И все еще надеется, что я вернусь в «Анджану».

– Но ты не вернешься?

– Нет, быть президентом международной корпорации все-таки не для меня. Теперь я поняла это окончательно, да и Джозефина, как мне кажется, в глубине души это понимает. Я уговорила ее продать мне «Бьютифул вуд». Займусь снова мебельной промышленностью… И Нолана хочу к себе переманить. Это хорошие новости…

– Есть и плохие? – Он пристально посмотрел на нее.

– Есть. На нашу свадьбу Джозефина не приедет.

Он обнял ее за плечи.

– Я попытаюсь уговорить ее.

– Не надо, Блю…

Он покачал головой:

– В конце концов, Симона, она твоя мать! Я позвоню ей завтра, договорюсь о встрече… Да, Джозефина – сложная женщина, но все-таки, надеюсь, не такое чудовище, чтобы навсегда отречься от дочери!

Симона улыбнулась:

– Ты прав, надо что-то делать, но словами ее не убедишь…

– Словами не убедишь, значит, надо делом. Только вот каким?

– Кажется, я знаю каким… – Она дотронулась до его лица. – Подарим ей внука… или лучше внучку – самую красивую, которую она когда-либо видела!

Он притянул ее к себе.

– Над этим я потружусь, будь уверена!

Симона прижалась к нему, слушая, как бьется его сердце. Она вспомнила реакцию Джозефины, когда дочь сообщила ей, что ездила к брату. Тон Джозефины был презрительно-равнодушным, но от взгляда Симоны не ускользнуло, что на минуту в глазах ее что-то потеплело… Для Джозефины это было минутной слабостью, для Симоны – ключом к сердцу матери.

– Уж сделай милость… – проговорила она. – Когда я снова увижусь с ней, хочу носить под сердцем нашего ребенка. А я буду забрасывать ее письмами, электронными посланиями, факсами, звонками и всем, чем можно, пока она наконец не сдастся. Будь уверен, уж на этот раз она не устоит!

Блю поцокал языком.

– А еще говоришь, что ты не в мать! Да у тебя решимости, пожалуй, еще побольше, чем у нее! Да, на этот раз Джозефина должна сдаться. Особенно после того, как мы предъявим ей внучку!

– Значит, все-таки внучку?

– Внучку. Думаю, за это стоит выпить. Я надеюсь, она будет похожа на тебя… – Он дотронулся до ее щеки. – Я люблю тебя, тигренок.

Симона долго и пристально смотрела на него – так долго, что на минуту он было усомнился в ее любви.

«Третье желание… Оно стало первым и единственным. Неужели…» – На мгновение Блю показалось, что мир рушится вокруг него. Но Симона просто не знала, что сказать.

Она хотела найти для него самые красивые слова, которые женщина когда-либо говорила мужчине, слова, которые проникли бы в душу Блю – навсегда. Ее глаза блестели, на губах играла озорная улыбка.

Симона перевела дыхание.

– Я люблю тебя, дорогой, – прошептала она. – Гораздо больше, чем можно сказать словами…

И весь мир загадочно улыбался ей…

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.