Текст книги "Голос любви"

Автор книги: Кэрол Дин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Кэрол Дин
Голос любви

Глава 1

Через приоткрытую дверь самолета до слуха Симоны доносилась жесткая, отрывистая речь, украшенная довольно цветистой бранью. Она оторвала взгляд от журнала и прислушалась. Еще одно ругательство, еще забористее. Голос мужской, но явно это не Нолан. На него совсем не похоже.

Симона кинула взгляд на часы. Нолан запаздывал. Это было еще меньше похоже на него. Она встала и прошла к двери.

– Что происходит, Нэнс? – крикнула она.

– Не знаю, мисс Дукет. Этот парень говорит, что работает на вас.

Симона выглянула наружу. Мощная рука Нэнсона гранитной плитой лежала на плече мужчины значительно ниже ростом. Но, судя по невозмутимому взгляду незнакомца, это обстоятельство его нисколько не смущало. Если учесть рост Нэнса – шесть футов семь дюймов, – то этот человек был либо недюжинно смел, либо феноменально глуп.

Нэнс слегка ослабил хватку, и незнакомец повернулся к Симоне. На нем были шорты, сделанные из стареньких обрезанных джинсов, зеленая футболка, сандалии на босу ногу и солнечные очки. Рядом, на земле, лежал внушительных размеров холщовый мешок. В целом мужчина, как показалось Симоне, имел неприкаянный, чудаковатый вид. Симона готова была поклясться, что никогда его раньше не видела.

– Гоните его в шею, Нэнс, – проворчала она и скрылась в глубине салона.

Нэнс начал недвусмысленно подталкивать странного человека в спину.

– Эй, подождите! Я от Нолана, – заявил вдруг мужчина.

Любопытство заставило Симону снова выглянуть наружу. Мужчина, с неожиданной легкостью стряхнув с плеча руку Нэнса, порылся в карманах своих шорт и извлек какой-то помятый листок. Он протянул его Нэнсу.

– Это факс, мисс Дукет, – удивленно произнес охранник, разглядывая бумагу. – Внизу подпись мистера Смита, все как полагается… Он пишет…

– Дайте, пожалуйста, сюда. – Симона протянула руку.

– Оставайтесь на месте, сэр. – Нэнс кинул на незнакомца свирепый взгляд и, поднявшись по ступенькам, протянул факс Симоне.

«Симона, – с удивлением читала она, – приношу тысячу извинений, но в настоящее время я нахожусь в больнице с переломанной ногой, вывихнутым плечом и вдребезги разбитым локтем – и все из-за того, что в недобрый час поскользнулся на лестнице собственного дома. Податель сего, Томас Блюделл, – мой хороший друг. Я попросил его заменить меня. Свою работу он выполняет безукоризненно а Лондон знает как свои пять пальцев. Если его приодеть, c ним не стыдно будет показаться в любом обществе. Короче, на две недели он полностью в твоем распоряжении. Я уверен, что ты не будешь разочарована.

Нолан.

P. S. Я позвоню тебе в Лондон. Приятного тебе путешествия, удачной сделки – и доверяй Томасу. На него можно положиться».

Симона сложила бумагу в несколько раз и яростно шлепнула ею по колену: «Тысяча чертей, только этого еще не хватало!» За последнюю неделю это было уже второе письмо, нарушившее ее планы. Не скрывая своего недовольства, она посмотрела на мужчину, переступавшего с ноги на ногу под немилосердно палящим солнцем.

– Послушайте, леди, – странный мужчина пожал плечами, – поверьте, я рад этому приключению ничуть не больше, чем вы. Но я слишком многим обязал Нолану. Впрочем, вы можете отказаться от моих услуг прямо сейчас.

«Можно подумать, у меня есть выбор!» – усмехнулась про себя Симона.

Она кивнула, указывая взглядом на мешок у ног мужчины.

– Нэнс, возьмите, пожалуйста, багаж мистера Блюделла.

«Будем надеяться, что этот Томас действительно знает свое дело. К тому же на приемы мне все-таки нужно сопровождающее лицо…»

Блюделл опустил голову и что-то пробормотал себе под нос. Что именно, Симона не расслышала, но по всему виду ее нового подчиненного было очевидно – он явно надеялся, что она откажется от его услуг.

– Простите, что вы сказали? – спросила она его.

Блюделл вскинул голову. Солнце заиграло в серебристых стеклах его очков.

– Когда вернусь, сломаю Нолану вторую ногу! – произнес он.

Симона пристально посмотрела на него. Глаза Блюделла были скрыты очками, на загорелое лицо падала тень, и Симона могла разглядеть лишь сильный, волевой подбородок и рот, который многие женщины, возможно, нашли бы чувственным. Но в целом этот человек показался Симоне довольно привлекательным, однако от этого ей было не легче.

– Это не в ваших интересах, – произнесла она. – Чем позже он поправится, тем дольше вам придется работать на меня. – Она сделала паузу. – Кстати, шутки в сторону: он скоро поправится? Как он?

– Думаю, что ничего страшного, – сухо произнес Блюделл. – Очень любезно, что вас заботит его здоровье.

Симона поморщилась от этого непрошеного комментария.

– Любезно было бы с его стороны предупредить меня об этой замене.

Блюделл пожал плечами.

– Его сразу же забрали в больницу. Он успел лишь сделать один звонок – мне.

– А это? – Симона потрясла в воздухе факсом.

– Это мы послали уже из больницы. Нолан решил, что я нуждаюсь в его рекомендательном письме, и уговорил медсестру.

Мистер Блюделл вскинул голову, и, хотя его глаза были скрыты очками, Симона почувствовала на себе его оценивающий взгляд, но не смутилась. «Этого и следовало ожидать – еще одно доказательство того, что все мужчины, в сущности, одинаковы… Наверняка, как и все, считает себя Божьим подарком для любой женщины… Впрочем, и впрямь довольно привлекателен». Симона поймала себя на том, что рассматривает Блюделла не менее пристально – от стоптанных сандалий… до золотой серьги, поблескивающей в ухе. «Серьга явно не к месту. Да и волосы слишком длинны, хотя и красивы – густые, шелковистые, темно-каштановые, слегка выгоревшие на солнце. Пожалуй, Нолан прав – если этого человека приодеть…»

– Вам не мешало бы постричься, мистер Блюделл, – произнесла она наконец. – Да и побриться тоже.

Не дожидаясь ответа, она повернулась и пошла в глубь самолета. Блюделл последовал за ней, но к тому моменту, как он вошел, неприветливая хозяйка уже сидела к нему спиной.

Охранник указал ему на кресло в хвостовой части салона. По тому, как Томас плюхнулся в кресло, чувствовалось, что он сердит, хотя на этот раз он молчал. Симона снова углубилась – или, скорее, сделала вид, что углубилась, – в журнал, но почему-то испытывала сильное искушение обернуться и посмотреть на гостя.

Не успели они сесть, как из динамиков раздался голос пилота Келли:

– Мы готовы к взлету, мисс Дукет.

Симона инстинктивно сжалась еще до того, как самолет начал плавно скользить по взлетной дорожке, постепенно набирая скорость. Она всегда чувствовала себя неуютно в полетах, но взлет почему-то ей давался труднее всего.

Рядом возник Нэнс.

– Вам принести что-нибудь, мисс? – спросил он, хотя отлично знал, что ей нужно.

– Скотч, пожалуйста, – произнесла она, не глядя на него. Нэнс принес бокал так быстро, что, казалось, не прошло и секунды, и она столь же молниеносно осушила его. Симона ненавидела спиртное и пила только тогда, когда не могла не пить, – на приемах или, как сейчас, в полете.

Нэнс направился к своему месту в хвосте самолета, но Симона остановила его.

– Когда мы взлетим, Нэнс, пожалуйста, пригласите мистера Блюделла присоединиться ко мне за завтраком.

– Хорошо, мисс. – Охранник кивнул и удалился.

Симона попыталась сосредоточиться на журнальной статье о влиянии какого-то кризиса в Японии на американскую экономику, но тут самолет оторвался от взлетной полосы, и, хотя высота пока не превышала нескольких дюймов, Симона почувствовала себя так, будто находилась в космическом корабле в момент сильнейших перегрузок. Она закрыла глаза и обреченно откинулась на темно-красную бархатную спинку кресла. Руки и ноги отяжелели и казались отлитыми из чугуна.

Блю наблюдал за Симоной из-под полуприкрытых век. Со своего места он видел лишь ее профиль, но то, как она выпила скотч – огромный бокал одним глотком, даже не поморщившись, – нельзя было не заметить. «Черт побери, у этой девицы, должно быть, луженый желудок!»

Он так еще и не успел как следует рассмотреть ее. Тогда, на стоянке, солнце, несмотря на очки, слишком слепило ему глаза, и он сумел лишь отметить, что она маленького роста и темноволосая. Вот и все – если не считать ее голоса, довольно низкого и командного, словно она не женщина, а сержант. Должно быть, она всегда разговаривает таким голосом.

Нолан описывал ее как хрупкую, ранимую женщину. Блю не мог понять, что заставило его друга так думать о своей начальнице. Ему эта дамочка казалась не более ранимой, чем дикобраз или броненосец. Конечно, чего еще ожидать от президента одной из самых крупных международных корпораций и к тому же едва ли не самой богатой женщины в мире?

«Анджана энтерпрайзис», основанная матерью Симоны, Джозефиной, была хрестоматийным примером того, как жажда денег, ум и напряженная работа могут творить чудеса. А Джозефина Дукет была живой легендой. Казалось, не было бизнеса, не имевшего отношения к «Анджане», – гостиницы, элитарные ночные клубы, кабельное телевидение, компьютерные технологии… Около года назад Джозефина заставила Симону бросить пост президента одного из дочерних предприятий «Анджаны» – сравнительно небольшой мебельной фабрики в Вашингтоне – и стать во главе всей корпорации. Для Симоны это, по сути, не было большим шагом – рано или поздно она все равно унаследовала бы могущественную производственную империю от матери, – но для Нолана шаг был гигантским: из заместителя президента мебельного концерна он в одночасье стал заместителем президента всемирной корпорации.

Теперь, сидя в своем кресле, Блюделл лучше мог рассмотреть мисс Дукет. Ее волосы были не просто темные, а иссиня-черные как вороново крыло, и, должно быть, ниже плеч, если только она когда-нибудь снимает эту свою заколку на затылке.

– Мы взлетаем, мисс, – раздался в динамиках голос пилота.

Блю не мог не заметить, как сразу же напряглось все ее тело, как намертво вцепились пальцы в подлокотники кресла. И пока самолет не набрал окончательную высоту, она так и не пошевелилась. Что ж, может быть, у этой женщины действительно есть слабые места. Впрочем, ему это должно быть все равно…

Он снова кинул взгляд на нее. Пальцы Симоны по-прежнему сжимали подлокотники, но на этот раз уже слабее. Блю заметил, как бела ее кожа. «Может быть, Нолан, в конце концов, и прав…»

Он нахмурился, пытаясь отбросить эти глупые мысли, и повернулся к иллюминатору. Дома и кварталы Сиэтла постепенно уменьшались в размерах, их очертания становились трудно различимы за пеленой облаков. «Что ж, эта работа всего-то на пару недель…»

Кто-то дотронулся до его плеча. Блю обернулся. Рядом стоял Нэнс.

– Вам принести что-нибудь, сэр?

– Почему бы и нет? – Блю кинул взгляд на часы. Четверть второго. – Мне, пожалуй, того же, что и леди.

– Извини, приятель, нельзя. Мисс Дукет не любит, когда ее люди пьют на работе. Кофе не желаешь?

– Шутишь? – Блю покачал головой, вспомнив, как лихо эта «трезвенница» осушила свой бокал.

Верзила посмотрел на него, словно говоря: «И не думаю».

– Хорошо, – пожал плечами Блю, – буду знать. Еще какие-нибудь правила здесь соблюдают?

– Правил здесь не сочтешь. Она придумывает их на ходу. Вы скоро привыкнете к этому, мистер Блюделл.

Томас не был уверен в этом.

– Блю. Зови меня Блю, – произнес он.

– Блю так Блю. Так хочешь кофе?

– Нет, спасибо.

Нэнс удалился по ковровой дорожке. Оставшись один, Блюделл запрокинул голову и закрыл глаза. Он до сих пор не мог поверить, что оказался здесь – играя вторую скрипку в оркестре этого дракона в образе женщины. Если из-за этого «подарка», свалившегося ему на голову в самый неподходящий момент, он потеряет Лунный остров, Нолан не выйдет из больницы до конца своих дней.

Он должен был отказаться. Черт побери, он должен был сказать «нет»!

«Ты слишком многим обязан Нолану, – повторил он себе в сотый, должно быть, раз, – так что перестань ныть. Через пару недель и Симона Дукет, и „Анджана“ станут для тебя не более чем кошмарным сном».

Рядом с ним снова возник Нэнс.

– Мисс Дукет желает, чтобы вы присоединились к ней, – произнес охранник.

– Хорошо. – Блю поднялся, держась за подлокотники, и последовал за верзилой, теперь смотревшим на него вполне дружелюбно.

Симона кивком предложила ему сесть, и Блю не стал дожидаться повторного приглашения. На откидном столике, покрытом белоснежной скатертью, стояли бледно-розовые фарфоровые тарелки и поблескивали серебристые приборы. Когда Блю сел, Симона аккуратно расправила на коленях льняную салфетку и подняла глаза, впервые глядя на него с близкого расстояния. Блю эта встреча весьма напоминала встречу двух баранов на узком мосту.

Серо-стальные глаза Симоны буравили его душу. Блю стало не по себе, но он поспешил приписать причину всего этого «самолетной болезни».

Симона потянулась за вилкой.

– Похоже, мистер Блюделл, – произнесла она, – вас ваше новое «назначение» радует не больше, чем меня.

– Честно говоря, да, – произнес он.

– Стало быть, вы согласились лишь ради Нолана?

Он кивнул. На минуту воцарилось молчание. Видя, что он не желает брать на себя инициативу в разговоре, Симона осторожно спросила:

– Если не секрет, каковы ваши отношения с Ноланом?

– Долго рассказывать, – поморщился он.

Ловко орудуя вилкой, Симона подцепила креветку в салате.

– Вот и расскажите, – произнесла она, прежде чем отправить ее в рот.

Блю молчал, глядя, как она аккуратно промокает губы салфеткой. Ее губы были бледно-розовыми, почти такого же цвета, как креветка, которую она только что съела. А фарфоровые тарелки и блеск столового серебра делали их привлекательными, даже притягивающими.

Блю поймал себя на том, что слишком пристально рассматривает ее.

– Мистер Блюделл?

Голос мисс Дукет заставил его вернуться в реальность.

– Мы когда-то работали вместе, – нехотя произнес он. Если она до сих пор еще не знала всей истории Нолана, то он не собирался ее просвещать.

Симона изучающе посмотрела на него:

– И, надо думать, жили вместе?

– Д-да, – произнес он, отлично понимая, что конкретно она имела в виду.

Она кивнула и потянулась к папке, лежавшей у нее под рукой.

Достав из нее несколько листков, она протянула их Блю.

– Это наш распорядок, мистер Блюделл. Я хотела бы, чтобы вы с ним ознакомились. Кроме встреч с Гасом Хэлламом относительно покупки «Хэллам порклейн», наш распорядок включает встречи с общественностью, с нашими старыми партнерами…

– Блю, – поправил он ее, беря бумагу из ее рук.

– Простите?

– Зовите меня Блю.

Она удивленно посмотрела на него, по-видимому, прикидывая, стоит ли его так называть.

– Просто в детстве меня все дразнили «крошка Томми Блюбелл», – пояснил он.

– Понимаю. – В ее глазах мелькнуло сочувствие. И в самом деле, угораздило же родителям дать своему отпрыску имя, почти совпадающее с именем героя известной детской песенки. Неудивительно, что в детстве одноклассники, должно быть, проходу ему не давали. – Блю – это коротко и ясно, – произнесла вслух Симона.

– Угу. – Блю попробовал изобразить улыбку, но вышло слишком натянуто, и он углубился в бумаги.

Программа была весьма жесткой и насыщенной – деловые встречи днем, светские рауты вечером, на большинстве из которых он должен был присутствовать. Мысленно выругавшись, Блю продолжал читать. Программа включала в себя много разных имен, но чаще всего повторялось имя Гаса Хэллама.

На последнем листе была какая-то запись от руки, которую Блю не смог разобрать.

– Как это читается? – Он протянул листок Симоне. – Браджес?

– Брюгге, – произнесла она, вытягивая губы в трубочку. – Это в Бельгии.

Блю понравилось, как вытянулись ее губы, произнося иностранное слово, и ему захотелось, чтобы она повторила его снова.

– Впрочем, это не важно, – продолжила она. – Мы отменили эту встречу. – Она отвела взгляд, и Блю впервые почувствовал, что ей явно почему-то неловко.

– Слава Богу, – ухмыльнулся он, – что хоть одна встреча отменяется. Нолан меня дезинформировал. По его словам, вся эта канитель займет две недели, а по вашим бумагам выходит, что три. Я договаривался на две, так что две, и ни днем больше! – Он хлопнул бумагами по столу.

Она отложила вилку, вытерла пальцы салфеткой и посмотрела на него:

– Бедняга Нолан. Он так любил свою работу…

Блю почувствовал, как от удивления раскрылись его глаза, и он с довольно глупым видом смотрит на свою собеседницу.

– Ничего не понимаю! Уж не хотите ли вы сказать, что собираетесь уволить Нолана? Не верю! Старина Нолан был вашей правой рукой столько лет, и вдруг… И за что? – Он снова хлопнул бумагами по столу.

Она смерила его ледяным взглядом.

– На данный момент вы замещаете Нолана. Любая ваша промашка – и уволен будет он. – Она снова взяла вилку. Руки ее слегка дрожали. – Надеюсь, понятно?

Блю откинулся в кресле. Трудно было поверить, что в этом маленьком, хрупком теле скрывается железное сердце. Одно было ясно – скучать эти две недели ему не придется. Вот только стоит ли дело того, чтобы ради него рисковать упустить Лунный остров?

Он снял очки и слегка наклонился вперед.

– Не могли бы вы еще раз разъяснить мне мои обязанности, мисс Дукет?

Она подняла брови и с вызовом посмотрела на него:

– Кроме бухгалтерского учета, вы должны сопровождать меня и ограждать от встреч с нежелательными лицами.

– Может, для этой цели лучше собаку? – усмехнулся он.

– Собака не умеет вести бухгалтерский учет. Еще вопросы есть?

– Есть. Почему вы не задаете мне никаких вопросов? Вы так доверяете слову Нолана и измятому факсу?

– Не беспокойтесь. Не успеет наш самолет приземлиться, как я уже все о вас узнаю – вплоть до того, какого цвета у вас нижнее белье.

– Вы так любопытны? – Он снова откинулся в кресле.

Она метнула на него еще более пронзительный взгляд:

– Нет. Я просто должна все знать, чтобы себя обезопасить.

– А если цвет моих трусов вам не понравится?

– Выкину вас из самолета, – мрачно произнесла она.

– Парашют хотя бы дадите? – усмехнулся он.

– Нет. Под нами океан, так что не разобьетесь.

– А если я не умею плавать?

– Это ваши трудности.

Симона снова принялась за салат. Блю молчал.

– Вы ничего не едите, – кивнула она в сторону его тарелки, к которой он так и не притронулся.

– Салаты не для меня. Я человек из плоти и крови, так что мне лучше чего-нибудь мясного…

– Как вам будет угодно, – произнесла она, однако распоряжения подать мясное блюдо за этим не последовало. – После обеда Нэнс даст вам бумаги – ознакомьтесь с ними, пожалуйста. Особое внимание уделите досье «Хэллам индастриз». Хэллам желает продать нам фарфоровую фабрику. Мы хотели бы знать, выгодная ли это сделка. – И она занялась салатом.

Блю был уверен, что она отпустила его, и продолжал изучающе разглядывать ее. Она нахмурилась:

– Можете идти, Блю.

– Спасибо, – с ядовитой улыбкой произнес он. – А я думал, что меня уже выкинули…

– Не играйте на моих нервах, Блю. Мое терпение не беспредельно. От вас зависит, поладим мы с вами или нет.

Он покачал головой:

– Сомневаюсь!

Вернувшись на свое место, Блю добрых пять минут мысленно проклинал Нолана. Тот, должно быть, обладает ангельским характером, если терпит эту дамочку уже много лет изо дня в день. Блю предстояло провести в ее обществе всего две недели, и его тошнило от одной этой мысли. Он был не из тех, кто привык беспрекословно подчиняться и держать язык за зубами. Но что было хуже всего – Блю чувствовал, что где-то на глубинном, подсознательном уровне Симона привлекала его.

Что же касается самой мисс Дукет, то Блюделл сразу ей не понравился. Если бы он не был другом Нолана, она выдала бы ему парашют, о котором он просил, и лично проводила бы к выходу. И сейчас она чувствовала на себе его пристальный взгляд. Стараясь не замечать его, она сосредоточенно жевала. Когда он отвернулся к иллюминатору, Симона облегченно вздохнула.

«Блю! Что за дурацкое имя! Наверняка оно не имеет отношения к тому, как его дразнили в школе, а связано с его притягательными голубыми глазами». Симона ненавидела эти глаза, их пристальный, безмолвно вопрошающий взгляд. Неужели он и впрямь друг Нолана? Да между ними нет ничего общего! Из этого Блю клещами слова не вытянешь, Нолан же практически не закрывал рта, однако его непринужденная болтовня действовала на Симону, как правило, успокаивающе. Сейчас ей остро не хватало этого «лекарства». Впрочем, как и самого Нолана. Он был единственным человеком, делавшим ее жизнь сносной. Теперешний полет в Европу был уже третьим за последние шесть недель, и Симона чувствовала себя совершенно разбитой, особенно если учесть, как трудно ей давались перелеты. Нервы Симоны были на пределе, и она со страхом ждала вспышки раздражения, но Джозефина велела ей держать свой европейский бизнес под строгим контролем. А спорить с матерью бессмысленно.

Господи, скорее бы Нолан поправился! Келли как раз сейчас пытается связаться с больницей, и скоро Симона узнает подробнее, что с Ноланом. А этого Блю она быстро сумеет поставить на место. Джозефина поступила бы точно так же.

Таможню они прошли едва ли не за минуту. Все суетились вокруг Симоны, как будто она была королевой, и Блю не удивился бы, если бы эта встреча включала в себя ритуал целования ног. На улице их ждал «роллс-ройс» такой длины, что, казалось, мог перекрыть собой Ла-Манш.

Блю смотрел, как молодой человек укладывает чемоданы Симоны в багажник этого автомобильного монстра с такой осторожностью, словно те были наполнены шедеврами Фаберже. Дойдя до грубого мешка Блю, парень был явно удивлен, но уложил его рядом с чемоданами с не меньшей бережностью. Блю слегка ухмыльнулся. Если уж багаж его вызвал такое изумление, то что говорить о костюме?

– Вы так пристально смотрите, Блю, – раздался рядом с ним голос Симоны. – Неужели укладывание багажа в машину – столь интересное зрелище?

Он обернулся. С самого обеда они не перекинулись ни единым словом, хотя успели за это время пересечь два континента и один океан.

– Виноват, мисс Дукет, – ядовито улыбнулся он, – задумался.

– Зовите меня Симона. Нам предстоит работать вместе, и я не хотела бы, чтобы люди думали, что вы недавно работаете на меня. Пусть думают, что мы близкие друзья.

– Насколько близкие?

Она строго посмотрела на него:

– Достаточно близкие. Мне нужен сопровождающий. Кажется, в программе ясно об этом сказано.

Блю снова улыбнулся про себя. Симона Дукет, одна из самых богатых женщин в мире, конечно же, нуждалась в сопровождающем. Нолан в этом отношении был идеален: привлекательный, привыкший к городской жизни – и безопасный в известном смысле. Блю, может быть, и соответствовал первым двум требованиям, но не мог гарантировать, что не нарушит третье.

– Как скажешь, крошка, – ехидно произнес он. – Я буду настолько близок, насколько сама захочешь.

– Послушайте, Блю! Если я действительно не выкинула вас из самолета, то только потому, что вы – друг Нолана. Я не шучу. Подумайте на досуге об этом.

Позлорадствовав, что ему удалось вывести Симону из себя, Блю собирался было придумать какую-нибудь новую колкость, но тут их окликнул Нэнс:

– Вы готовы, мисс Дукет?

– Да, Нэнс, спасибо. – Симона сделала шаг к машине, но Блю продолжал стоять как ни в чем не бывало. – Вы идете, Блю?

– Вы хотите, чтобы я сел с вами в машину? Может быть, мне лучше проехаться на облучке?

Она слегка улыбнулась, но улыбка тут же погасла.

– Перестаньте ерничать! У нас нет времени.

Блю покорно посмотрел на нее.

Внутри «роллс-ройс» был отделан таким же темно-красным бархатом, как и самолет. Нэнс уже сидел за рулем, отделенный от них перегородкой из непрозрачного стекла. Блю сел напротив Симоны, лицом к ней, отметив про себя, что богатство по крайней мере дает одно преимущество – можно позволить себе машину, в которой свободно вытягиваются ноги. Впрочем, Симона с ее миниатюрным ростом вполне могла бы обойтись и машиной куда более скромных размеров. Еще с первого взгляда Блю обратил внимание, какая она маленькая и хрупкая, но если сначала склонялся к выводу, что внешность в данном случае обманчива, теперь уже не был столь уверен в этом.

Первую половину пути в салоне царило гробовое молчание. Симона неподвижно смотрела в окно, глядя в одну сторону, Блю – в другую. Когда машина достигла центра Лондона, Симона наконец заговорила:

– Вы ознакомились с досье Хэллама?

– Угу, – произнес он, почти не раскрывая рта.

Симона ждала продолжения. Блю молчал.

– Ну и как? – слегка нахмурившись, спросила она.

– Что «ну и как»?

Она взглянула на него, как учительница на непонятливого ученика.

– Что вы можете сказать? Вы вообще когда-нибудь о чем-нибудь думаете? Или для вас это слишком сложное занятие?

– Ну почему же, – усмехнулся он, – иногда, под настроение…

Она вздохнула и закрыла глаза, пытаясь взять себя в руки. Открыв их снова, она уставилась на него немигающим взглядом.

– Мистер Блю, я хотела бы услышать ваше авторитетное мнение – если, конечно, вы будете так любезны.

Он вскинул голову.

– Значит, цвет моих трусов вас устраивает?

– Простите? – удивилась она.

– В океан меня не выбросите?

Симона скрипнула зубами. Помолчав с минуту, она произнесла:

– Видите ли, я уже успела навести о вас справки. Гарвардский университет с отличием – это уже кое о чем говорит. Две последние должности – президент «Аллмонд интернешнл» и главный консультант сети компаний, намеревающейся открыть дочерние предприятия в России, Польше и Украине. Впечатляет.

Он усмехнулся и стал демонстративно рассматривать собственные ногти.

Симона наклонила голову, в ее глазах читалось искреннее любопытство.

– Но это было лет пять назад. После этого вы вдруг словно в воду канули. Что случилось?