Текст книги "Голос любви"

Автор книги: Кэрол Дин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Глава 8

Ужин, казалось, тянулся бесконечно.

Симона сидела рядом с Хэлламом во главе стола. Блю – через двенадцать человек от нее, рядом с Шандрой Маккуэйд. Если Хэллам действительно неспроста поселил Симону и Блю в комнатах напротив друг друга, то на публику он старался этого не выносить, явно намеренно посадив их за стол на достойном расстоянии друг от друга.

Симона зевнула, прикрыв рот салфеткой, пользуясь тем, что внимание Хэллама в этот момент было устремлено на даму, сидевшую от него по другую руку. Разговоры за столом велись в основном на финансовые темы: сначала об опасности того, что политика правящей партии может повлиять на их благосостояние, затем о налогах, ценах на недвижимость, опять о налогах, о профсоюзах, снова о налогах…

Впрочем, несмотря на непринужденную на первый взгляд болтовню, можно было заметить, что гости все-таки относятся друг к другу с некоторой настороженностью. Одна лишь Шандра, казалось, не смущалась ничем, вереща без остановки, весь вечер ни на секунду не оставляя Блю в покое. Симона ревниво покосилась на нее через стол.

«Интересно, эта женщина хоть когда-нибудь молчит? И обязательно при каждом слове хватать его за руку?!»

Симона смотрела, как Блю улыбается Шандре, которая все-таки – нельзя было это отрицать – была довольно привлекательна, и чувствовала, как у нее все закипает внутри. Словно он отдавал Шандре часть чего-то такого, что принадлежало только ей, Симоне.

Она решительно поддела маленькой серебряной ложечкой одинокую клубничину в своем десерте и отправила ее в рот. Что ж, если Блю увлекся Шандрой, тем лучше. Президент «Анджаны» должна заниматься своим бизнесом, а не глупыми романами.

Пересилив себя, Симона еще раз посмотрела на Блю. На этот раз их взгляды встретились, и он лукаво подмигнул ей. Блю сидел, развернувшись в сторону Шандры, и вежливо кивал в ответ на ее болтовню, но взгляд его был неотступно прикован к Симоне. Она же опустила глаза, почувствовав, как злополучная ягода встала у нее поперек горла.

– Разумеется, я была бы рада показать вам Букингемский дворец. И еще, если сможем… – Шандра щебетала не останавливаясь.

Блю попытался сконцентрировать внимание на Шандре, но безуспешно. По сравнению с его сероглазой тигрицей рыжеволосая толстушка явно проигрывала. Прошло уже два часа с тех пор, как они целовались в ее комнате, а Блю по-прежнему не мог думать ни о чем другом.

Поцелуй перевернул для него весь мир. Ему уже самому не верилось, что ехал он сюда с неохотой. Теперь Блю уже нравилось находиться в этом мире, словно сошедшем со страниц Агаты Кристи, нравилось быть окруженным обществом нарядных, элегантных мужчин и женщин, даже быть облаченным в смокинг…

– Леди и джентльмены, – Хэллам поднялся со своего места, – предлагаю перейти в гостиную.

Он подал руку Симоне и повел ее так, будто она была его собственностью.

У Блю все похолодело внутри. Как он смеет, этот недоумок!

– Мистер Блюделл? – Шандра стояла над ним, не на шутку напуганная. – С вами все в порядке?

– Да, конечно, – выдавил он из себя. – В полном порядке. – Он встал и подал ей руку. – Пойдемте.

Все гости – более тридцати человек – перешли в гостиную, комнату с высокими потолками, обставленную в классическом стиле, и за коньяком с кофе продолжался разговор на те же темы, что и за ужином. Избавившись наконец от Шандры, которая теперь переключилась на Джеффри – сына сэра Майкла, – Блю, не в силах больше смотреть, как Хэллам кокетничает с Симоной, вышел на террасу. Чем делать из себя посмешище, ревнуя Симону к партнерам по бизнесу, лучше прогуляться по ночному саду. Кроме того, ему надо было подумать – и подумать основательно.

Минут через двадцать он вернулся. Не успел он ступить на террасу, как до его слуха донесся голос Симоны:

– Не надо, Гас. Пожалуйста. Я приехала сюда, чтобы заключить деловую сделку – и только. – Голос Симоны звучал сердито и одновременно испуганно.

– Крошка, твой бизнес от тебя никуда не уйдет. Почему бы нам не заключить еще одну сделку на сегодняшнюю ночь?

Блю прибавил шаг.

– Гас, отпустите меня!

– Ты же сама хочешь, крошка! Не так ли?

Злорадный смех Хэллама резанул Блю, как ножом, и он почти одним прыжком оказался наверху лестницы. Блю лихорадочно вглядывался в темноту, пока не наткнулся на две фигуры, освещенные луной. Хэллам держал Симону за плечи, прижимая к себе. Та пыталась вырваться, но безуспешно. В одно мгновение Блю оказался рядом с ними.

– Добрый вечер, – спокойно произнес он, хотя готов был броситься на Хэллама с кулаками.

Хэллам отдернул руки от Симоны, словно его ударило током, и та сразу же поспешила отступить на несколько шагов. Хэллам повернулся к Блю.

Прислонившись как ни в чем не бывало к балюстраде, тот спокойно стоял, скрестив руки на груди.

– Неплохой домишко, Хэллам! – хладнокровно произнес он. – Сколько же здесь комнат – пятьдесят, шестьдесят?

– Семьдесят пять, – столь же невозмутимо ответил тот.

– Семьдесят пять! Ничего себе! – присвистнул Блю, не спуская взгляда с Симоны. Та явно чувствовала себя уже спокойнее и, если только это ему не показалось в обманчивом лунном свете, даже улыбнулась. – Должно быть, – продолжал он, – влетел вам в копеечку. Почем, интересно, такой домишко?

– Не ваше дело, Блюделл, – произнес Хэллам, не скрывая презрения. – Ваш вопрос нетактичен.

– Вот как? – Блю подошел к Хэлламу на шаг.

– Да, вот так, – с тем же презрением отозвался тот.

– Что поделать, – Блю многозначительно посмотрел на Хэллама, затем на Симону, – в плане тактичности мне до вас далеко. Но все же любопытно, сколько стоит такой вот домишко. Как знать, может быть, выйдя на пенсию, я поселюсь в таком же…

Взгляды мужчин встретились. С минуту оба стояли неподвижно. Хэллам отвел глаза первым.

– Ну, я-то об этом не думал, приятель, – произнес он, стараясь, чтобы голос звучал непринужденно. – Мне-то самому до пенсии еще далеко… А теперь прошу прощения, – он повернулся к Симоне и протянул ей руку, – я думаю, нам пора вернуться к нашим гостям.

Симона перевела взгляд с одного мужчины на другого, но, судя по всему, не торопилась брать руку Хэллама. Вместо этого она подошла к Блю.

– Возвращайтесь к гостям, Гас. – Она показала рукой в сторону ярко освещенной комнаты, – а я постою здесь, подышу свежим воздухом.

Несмотря на темноту, нельзя было не заметить, как передернулось лицо Хэллама. Он опустил руку.

– Хорошо, – скрепя сердце произнес он. Пройдя несколько шагов, он обернулся в дверях. – На вашем месте, приятель, – обратился он к Блю, – я бы не задумывался слишком сильно, сколько стоит такой дом. Вам это все равно не по карману. Хотя, – он сделал многозначительную паузу, – как знать… Я слышал, что мисс Дукет весьма неплохо платит… скажем так, за некоторые услуги.

– Ах ты, подонок! – Сжав кулаки, Блю двинулся на Хэллама.

Симона остановила его.

– Вы правы, Гас, – обратилась она к Хэлламу, смерив его ледяным взглядом, – я действительно неплохо плачу Блю, но вовсе не за то, о чем вы подумали. И если вы сейчас, похоже, недооцениваете его как финансиста, то наверняка измените свое мнение, – она многозначительно посмотрела на него, – после того как он предоставит мне полный отчет о деятельности «Хэллам порклейн».

– Что ж, в этом отчете вы все равно не увидите ничего, кроме того, что еще раз подтвердит мои слова: я продаю вам солидное предприятие по выгодной цене. – Голос Хэллама, однако, выдал его неуверенность.

– Может быть, – задумчиво протянула Симона. – А может, и нет.

Ничего не ответив, Хэллам повернулся и исчез в гостиной. Немного поостыв, Блю обнаружил, что Симона держит его за руку. Она дрожала, дыхание было неровным.

– Расслабься, тигренок, – произнес он. – Все в порядке.

– Похоже, я все испортила… – прошептала она.

– Ты тут ни при чем, крошка. Я все видел. Он тебя держал, а ты вырывалась, а не наоборот.

– Да, но…

– Никаких «но». Ты все сделала как надо. Если бы не ты, здесь наверняка была бы драка, о которой потом говорил бы весь Лондон. Хотя, впрочем, жаль, что этого не произошло. Этому типу, – он кивнул в направлении, в котором удалился Хэллам, – не мешало бы заехать разок-другой… – Он поднял лицо Симоны за подбородок, заставив ее заглянуть ему в глаза.

– А ты всегда так: сделаешь что-нибудь, а потом каешься?

К удивлению Блю, Симона закрыла глаза, обняла его и положила голову ему плечо. Блю понимал, что она делает это лишь потому, что хочет успокоиться, но и это уже неплохо…

– Блю, – прошептала она.

– М-м-м?

Она попыталась слегка отстраниться, но он не отпускал.

– Ты прав. Я действительно все время анализирую свои поступки, оцениваю себя по какой-то мне лишь понятной шкале. Иногда мне кажется, что я играю в игру, правила которой мне известны, а иногда… – Она замолчала.

– Продолжай, – произнес он.

– А иногда я не хочу играть. – Она застыла, вцепившись пальцами в лацканы его смокинга. – Иногда мне хочется убежать, только вот не знаю куда…

Она отпустила его и отступила на шаг. Он не стал ее удерживать.

Она покачала головой и потупилась.

– Сама не знаю, почему я это говорю… Тебе, должно быть, кажется, что я сошла с ума…

Симона отошла еще на шаг. Она выглядела смущенной и все еще немного растрепанной от недавней борьбы с Хэлламом. Хотя Блю не мог этого видеть в полутьме, тем не менее он почувствовал, что она покраснела. Он понимал, что должен хотя бы что-то сказать, но слова бы нашлись легко, если бы на месте Симоны была другая женщина. Теперь же они застряли в горле, а сердце стучало так, что барабанные перепонки, казалось, вот-вот лопнут.

Блю впервые ясно осознал, что влюблен в Симону.

Он закрыл глаза, пытаясь справиться с нахлынувшим на него водоворотом эмоций; то была смесь страха и желания. Открыв их, он обнаружил, что серые глаза Симоны пристально, хотя и немного устало, смотрят на него.

– Извини, – пробормотала она, – я наговорила тут всякой ерунды, не обращай внимания… Пойдем в дом – гости, должно быть, удивляются, куда мы пропали…

– Пусть думают что хотят, – произнес он настойчиво, даже грубовато.

Весь мир казался Блю новым, не таким, как прежде, и он не знал, что ему делать с этим. Он понимал лишь одно: ему совершенно не хотелось снова присоединяться к этой толпе надутых аристократов. Ему хотелось остаться наедине с Симоной навсегда… Он усмехнулся, подумав о том, что бы сказала она, если б прочла его мысли, и эта усмешка более или менее вернула его к реальной жизни.

Он подошел к Симоне и притянул ее к себе.

– Давай убежим отсюда, – предложил он, заставляя ее смотреть ему прямо в глаза.

Симона с удивлением раскрыла рот.

– Убежим? – повторила она. – Ты хочешь сказать – прямо сейчас? Ты и я?

В словах ее не прозвучало согласия, но, как не без удовольствия отметил Блю, не прозвучало и отказа.

– Ты поразительно догадлива, – усмехнулся он, еще сильнее притягивая ее к себе.

Она улыбнулась, но тут же снова посерьезнела.

– Я не могу. – Голос ее дрожал. Он наклонился к самому ее уху:

– Не можешь или не хочешь? – И отстранился, чтобы понаблюдать за ее реакцией.

– Не должна, если уж совсем точно. – Закусив губу, она в раздумье смотрела на яркие огни гостиной. Безумное предложение Блю явно заинтриговало ее.

– Не должна – это не причина, – рассудительно произнес он.

– Куда мы поедем? Уже полночь! – Голос Симоны теперь был уже мягче, слова вылетали, как маленькие облачка через соблазнительно раскрытые губы. Блю вплотную приблизил ее лицо к своему. Она по-прежнему дрожала, а взгляд выдавал нерешительность и страх.

– Куда угодно – в Париж, в Рим, в Мадрид, куда глаза глядят… – Блю поцеловал ее, чувствуя, что теряет последние остатки рассудительности. – Поедем домой, в Лондон, – неожиданно произнес он, сам удивляясь своим словам.

Симона слушала его не шевелясь. Ей казалось, что она сходит с ума – и весь мир вместе с ней.

– И что мы будем там делать? – спросила она не столько потому, что ее мучил этот вопрос, сколько просто ради того, чтобы хоть что-то сказать.

Он посмотрел на нее многозначительным взглядом, полным страсти и нежности.

– Все, что хочешь, – и только то, что сама хочешь. – Он усмехнулся и дотронулся до ее щеки. – Ты – босс, тебе и решать.

Симона подняла голову и посмотрела Блю прямо в глаза. От его взгляда ее голова шла кругом. Она кивнула, почти не осознавая того, что делает.

– Хорошо. – Симона снова кивнула, на этот раз вполне осознанно. – Хорошо, – повторила она не столько для него, сколько для себя. – Поехали, Блю. Уедем отсюда как можно дальше.

Он взял ее за руку и повел к заднему крыльцу дома. Дверь оказалась не заперта.

– Не передумала? – спросил он, заговорщически подняв бровь.

Симона решительно помотала головой.

– Слава Богу. – Он поцеловал ее в лоб. – Следуй за мной.

Его сильная рука крепко сжимала ее хрупкие пальцы, увлекая за собой. Сердце Симоны колотилось так бешено, что, казалось, подпрыгивало до самого горла. Неужели она действительно согласилась на это? Убежать от своих обязанностей, соблазнясь лишь манящими огоньками в глазах Блю? Но она знала, что если не сделает сейчас этого, то будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Они были у лестницы, ведущей на второй этаж, к их спальням, когда Симона вдруг вспомнила о Джозефине и неожиданно остановилась. Чтобы это не выглядело странным, она нагнулась и потерла ногу, хотя та совершенно не болела.

– Все в порядке? – тревожно спросил Блю.

– В порядке, – поспешила заверить она. – Скорее!

«Скорее, пока у меня на это еще хватает мужества…»

Симона вдруг рассмеялась. Раньше она никогда не смеялась без причины. Нервы, должно быть…

– Мисс Дукет? – раздался вдруг голос откуда-то сверху. Симона подняла голову. На самом краю стоял Уильям, удивленно глядя на нее.

– Сэр, – добавил он, заметив Блю. – Я могу вам чем-нибудь помочь?

Блю широко улыбнулся и поднялся к нему.

– Уильям, вы как нельзя кстати. Да, вы можете нам помочь. Сделайте, пожалуйста, три вещи. Первое – расскажите, как нам лучше улизнуть отсюда, чтобы было незаметно. Второе – попросите нашего шофера подогнать машину. И третье – скажите мистеру Хэлламу – но только после того, как мы уедем! – что нас срочно вызвали в Лондон по одному делу. – Он потрепал парня по плечу. – Вы можете это сделать?

– Хорошо, сэр. Я позабочусь о машине сейчас же, а затем вернусь, чтобы помочь вам с багажом.

– Да, Уильям, и еще один момент. Не забудьте сказать мистеру Хэлламу, что наше дело имеет отношение к пенсионным фондам.

– Хорошо, сэр, – послушно кивнул молодой человек и удалился.

– Ну что ж, – подмигнул Блю Симоне, кажется, игра начинается!

– Пенсионные фонды? – словно эхо, повторила Симона.

– Завтра объясню. Все, что касается бизнеса, отложим до завтра. Хорошо? – предложил Блю.

– Хорошо, – поспешно откликнулась она. Бизнес относится к реальной жизни, а так хотелось хотя бы один день поиграть в какую-нибудь другую жизнь…

Улыбка Блю стала шире, и Симона снова улыбнулась ему в ответ.

– В первый раз ты мне по-настоящему улыбаешься, – произнес он. – Ничего, скоро привыкну… Надо поторопиться. Сейчас полночь – по моим расчетам, мы будем в Лондоне примерно через два часа…

Сидя на широком кожаном заднем сиденье, Блю обнял Симону и распустил ее волосы. Она склонила голову сначала на его плечо, потом на грудь, слушая биение его сердца, действующее на нее успокаивающе.

Собственное тело казалось Симоне каким-то посторонним – рука, покоящаяся на груди Блю, под расстегнутой рубашкой; волосы, рассыпавшиеся в беспорядке, после того как Блю расстегнул ее заколку; вздымающаяся грудь, – но мысли казались еще более чужими и странными. Свободные наконец от постоянной цензуры Джозефины, они были наполнены лишь настоящим моментом – и этим мужчиной. Симона пошевелилась, устраиваясь поудобнее.

– Отдыхай, – пробормотал голос Блю где-то над ее головой. – Нам еще долго ехать.

Палец Симоны рассеянно, почти бессознательно очерчивал круги на его груди. Но Блю сразу же остановил ее руку, не дав возможности им обоим насладиться этим неожиданным порывом.

– Не сейчас, – произнес он. – Подожди. Я не думаю, что Нэнс нуждается в наглядном уроке по физиологии.

Она посмотрела на него и улыбнулась. Он улыбнулся в ответ, прижав ее голову к своей груди.

– Веди себя прилично, – произнес он.

Симона чувствовала себя усталой, но спать не хотелось. Сейчас у нее было только одно желание: ласкать его тело, вдыхать его запах – до утра. До самого утра…

А через несколько дней… Через несколько дней она будет скучать по Блю, как не скучала никогда ни по одному мужчине… Ей не хотелось думать, к чему это приведет, тем более анализировать, что победит в этой борьбе – чары Блю или стальная логика Джозефины.

Симона закрыла глаза.

Через несколько дней… Через несколько дней его контракт закончится и они расстанутся – навсегда… Но до этого дня она будет жадно ловить каждую минуту, каждую секунду… Он ничего не обещал ей, и она не ждала никаких обещаний. Сейчас весь мир перевернулся с ног на голову, но, когда Блю уедет, у нее будет время снова поставить его на ноги…

Мысли Симоны мешались. О чем она только не думала! Блю… мир, который перевернулся… время, которого у нее достаточно… Симону тянуло в сон. Она блаженно улыбалась, положив голову на грудь Блю.

Глава 9

– Просыпайся, тигренок. Приехали. – Рука Блю нежно, но настойчиво тормошила ее. – И если мы сразу же не доберемся до постели – вместе, – я не знаю, что со мной будет…

Симона попыталась собрать воедино фрагменты сна, но те все время куда-то уплывали. На их место заступала реальность, но и она, казалось, состояла из каких-то обрывков: Блю поплыл в одну сторону, она – в другую…

– Симона, просыпайся. Пожалуйста…

Огромным усилием воли Симона заставила себя сесть. Ей казалось, что они все еще не покинули Холлуинд, но сквозь дремоту она видела в окна машины, что та уже въезжает в ворота особняка на Итон-сквер.

Блю дотронулся до ее волос, убрав непокорную прядь.

– Скажи мне, – усмехнулся он, лукаво подняв бровь, – как понимать то, что ты проспала на мне всю дорогу? Ты так хотела меня или просто устала?

Симона лишь усмехнулась в ответ:

– Эх, надо было и впрямь выбросить тебя тогда в океан!

– Поздно, крошка.

– Да, – согласилась она. – Теперь уже поздно.

Их взгляды встретились. Симона дотронулась до щеки Блю. Щека была теплой и немного колючей от уже начинавшей проступать щетины.

– Я действительно хочу тебя, Блю, – прошептала она, не в силах говорить в полный голос. – Но я устала…

– Ну что ж, – улыбнулся он, – тогда осталось принять лишь одно решение…

Она заинтересованно посмотрела на него:

– В твоей постели или в моей?

Потянувшись через него, Симона открыла дверцу.

– Это уж до какой доберемся, – сказала она.

Оставив беднягу Нэнса стоять в холле в полной растерянности и бросив свои сумки на произвол судьбы, они взбежали по ступенькам и уже в считанные секунды были в комнате Блю.

Когда дверь за ними закрылась, Блю прижал Симону к двери, сплетя свои пальцы с ее пальцами. Взгляд его был на удивление серьезен.

– Симона, – торжественно произнес он, – ты должна знать: то, что сейчас произойдет, для меня очень важно. Я хочу, чтобы то…

Симона остановила его, привстав на цыпочки и поцеловав.

– Не надо, – произнесла она. – Не говори ничего. Давай просто заниматься любовью… – Неуверенная в собственных чувствах, Симона не хотела пока знать, что чувствует он.

Блю выжидающе молчал, пристально глядя на нее немного сузившимися глазами. Наконец он произнес:

– Ты хочешь сказать, просто… – Он употребил весьма крепкое выражение. – Ты хочешь от меня только этого, Симона?

– Да. Нет! Не знаю… – пробормотала она, не в силах мыслить рационально под его пристальным взглядом.

Их пальцы расплелись, и Блю положил руки на талию Симоны.

– Тебе не кажется, – произнес он, – что мужчина, который собирается стать твоим любовником, заслуживает ответа? К тому же вопрос простой – либо ты хочешь заниматься любовью, либо не хочешь.

Симона опустила глаза, глядя на пропитавшуюся потом белую рубашку Блю.

– Ты слишком груб, – пробормотала она. – Почему?

– Я просто прямолинеен, – произнес он, глядя ей в глаза. – Потому что для меня важно знать ответ. Первый раз в жизни для меня это важно.

Симона прижалась лицом к его груди. Плечи ее чуть заметно дрожали.

– Блю, – прошептала она, – я боюсь. Я не думала, что буду так бояться…

– Джозефина?

– Нет! Не знаю… – Она действительно не могла объяснить свой страх, даже самой себе. Но пожалуй, Джозефина здесь была ни при чем. Просто Симона, вспоминая свой давний опыт, боялась быть снова брошенной и преданной, не верила, что у этих отношений есть будущее…

Блю задумчиво покачал головой:

– Когда-нибудь, пожалуй, нам стоит поговорить об этом. Но не сейчас. Ты права – сегодня мы будем только заниматься любовью. – Он притянул ее к себе. – А сейчас я хочу целовать тебя, – он поцеловал ее в кончик носа, – и целовать… – в щеку, – и целовать… – в губы.

Поцелуй был долгим и страстным. В этом поцелуе Симона отдавала всю себя, переливаясь в Блю всем своим существом…

– Не слишком ли долго мы стоим? – Он повел ее к огромной кровати, занимавшей чуть ли не половину его комнаты, сопровождая каждый шаг новым поцелуем и новой расстегнутой пуговицей на одежде.

Когда Симона очутилась в кровати, платье наполовину свисало с нее, оголяя одно плечо, и белоснежный рукав волочился по полу. Блю помог ей освободиться от этого белоснежного чуда, и оно легким облаком опустилось на пол. Симона не возражала, хотя платье стоило не одну тысячу долларов. Затем последовало ослепительное шелковое белье.

Блю отступил на шаг, любуясь ее наготой. Симона почувствовала себя неловко. Грудь ее была маленькой. Не будет ли Блю разочарован?

– Ты такая красивая! – вырвалось у него. Симона почувствовала облегчение.

Она помогла ему снять рубашку и брюки, под которыми обнаружились… Симона улыбнулась… ярко-лиловые трусы.

– Ну вот ты и выяснила цвет моего нижнего белья, – усмехнулся он. – Надеюсь, ты довольна?

– Если честно, то я увидела то, что и ожидала увидеть, – нечто из ряда вон выходящее.

– По-твоему, лиловые трусы – это нечто из ряда вон выходящее?

– Я не о трусах, – немного смущаясь, произнесла она.

– Приступим к делу, – произнес он. – Я не могу больше ждать.

Симона, впрочем, и сама это отлично видела.

– Хотя погоди… – сказал он. – Забыл одну деталь… Он на минуту исчез в ванной и появился с маленьким пакетиком в руках.

– Позволь, я сама… – сказала она.

…Блю всегда был спокойным, в меру темпераментным любовником. Но прикосновения Симоны, даже самые легкие, невинные, заводили его как никогда. Ему хотелось дикой, бешеной страсти, захватывающей все его существо…

– Блю? – с закрытыми глазами пробормотала Симона. Голова ее покоилась на его плече.

– М-м-м? – пробормотал он, поцеловав ее в волосы.

– Тебе когда-нибудь было так хорошо?

– Так – никогда.

Ему хотелось сказать ей что-нибудь необычное, что-нибудь такое, что ни один мужчина никогда не говорил женщине. Но на ум приходили лишь обычные, самые простые слова. Впрочем, что бы он ни говорил, сейчас он мог сказать лишь слова, идущие от самого сердца, и уже поэтому они не могли быть неправильными…

– С тобой все так просто, так естественно… – прошептала она.

– Я не знаю, просто ли со мной, но мне с тобой, признаться, было не так-то просто. Я обхаживал тебя и так и этак целых две недели…

– Обхаживал? По-моему, ты шел напролом!

Долгая пауза.

– Так кто же все-таки такая Лили? – спросила вдруг Симона.

Блю вдруг резко сел на кровати, словно его что-то подбросило.

– Вот так всегда, – проворчал он. – Мужчина, женщина – все очень здорово… и в самый неподходящий момент она вдруг напоминает ему о его жене и детях…

На этот раз так же резко села она.

– Жене и детях?

Схватив Симону за руки, Блю прижал ее к кровати.

– Ревнуешь?

– Ревную? – Симона извивалась, пытаясь вырваться. – Не то слово! Ты… ты… знаешь, кто ты?..

– Шутка, тигренок, шутка.

– Плохая шутка.

– Да? – ухмыльнулся он. – А я думал – судя по тому, что ты сейчас со мной вытворяла, что ты дама без комплексов, без барьеров… К тому же мне кажется, какой-нибудь старый пройдоха с женой и детьми тебе вполне бы подошел…

– Не нужен мне никакой старый пройдоха. Меня вполне удовлетворяешь ты.

– Стараюсь, – улыбнулся он.

– Так кто же такая Лили? – спросила она через минуту.

– Мой агент.

– Агент?

Блю кивнул, отчего прядь его волос упала на лоб. Он небрежно закинул ее обратно.

– Зачем тебе агент? – спросила она.

– Я пишу. Не то чтобы пишу, а так, иногда пописываю… Лили считает, что мог бы и почаще…

– Ты пишешь?

Он дотронулся до кончика ее носа.

– Ты что, эхо? Да, пишу. Так, между делом… Хотя, собственно, от дел я отошел – разве что время от времени все-таки занимаюсь финансовым анализом для какой-нибудь маленькой компании… Короче, началось с того, что, когда я купил свою красавицу…

– Яхту?

– Да. Все время я проводил на ней. Вечерами любовался закатами, а днем от нечего делать стал набрасывать один киносценарий…

– Значит, ты все-таки не оставил свою давнюю мечту! И о чем же твой сценарий?

– Хорошие парни против плохих парней.

– Оригинальный сюжет! – усмехнулась она.

– Оригинальный или нет, – с притворным равнодушием произнес он, – но Лили, прочитав его, заявила, что денежки из него можно выкачать неплохие. Я его продал и принялся за другой, хотя продвигается он, может быть, не так быстро, как хотелось бы Лили. Судя по всему, она мечтает поставить это на конвейер…

– Разве тебе не хочется его писать? – спросила она.

– Хочется. Но сейчас для меня это не главное.

– А что же главное?

– Купить остров.

– Для себя или для «Трех желаний»? – спросила она. Блю был польщен, что она помнит название его яхты.

Впрочем, в тот момент он был бы в восторге от всего, что скажет Симона.

– Для себя.

– Расскажи мне о своем острове, – попросила она.

Блю вздохнул. Если Симоне хотелось говорить об острове, то ему сейчас хотелось совсем другого. Тем не менее пришлось продолжать:

– Он называется Лунный остров. Это один из островов архипелага Сан-Хуан, в нескольких милях к северу от острова Лопес. Я уже много лет на него облизываюсь, но, если мне повезет, есть шанс, что через пару недель он будет мой.

– И ты будешь там жить?

– Большей частью, если не считать поездок в Сиэтл время от времени. – Блю знал, что в Сиэтле находится штаб-квартира «Анджаны». – Может быть, – добавил он, – наоборот, большей частью в Сиэтле.

Симона поняла намек.

– Посмотрим, – сказала она уклончиво.

Блю понимал, почему Симона пребывает в нерешительности от его предложения встречаться и вне Лондона.

Джозефина.

На минуту Блю почувствовал себя так, будто Джозефине сидела рядом с кроватью и неотрывно наблюдала за каждым их малейшим движением. Чтобы отогнать неприятное видение, Блю, наклонившись, поцеловал Симону.

– Судя по твоему ответу, – произнес он, – у тебя еще остались сомнения. Полагаю, я должен еще что-то сделать, чтобы развеять их.

Он поцеловал ее снова, на этот раз с большей страстью.

– Я знаю, что ты должен сделать, – улыбнулась она.

– Я могу. Но на это потребуется много времени.

– В твоем распоряжении столько времени, сколько хочешь, – снова улыбнулась она.

Сквозь сон Симона почувствовала что-то горячее и сильное на своей талии. Рука Блю. Он так и заснул, обняв ее…

– Доброе утро, – слегка потормошила она его.

Блю пробормотал что-то нечленораздельное, но уже через мгновение проснулся.

– Доброе утро, – произнес он.

Симона не отрываясь смотрела на Блю. Глаза его были открыты, и она снова не могла не восхищаться их голубизной. Должно быть, в основном девчонки дразнили его «крошка Томми Блюбелл», подумала Симона.

– Устала? – спросил он.

– Ничуть, – бодро отозвалась она.

Симона действительно совершенно не ощущала себя уставшей. Ей хотелось еще и еще…

Но это должно было кончиться. Рано или поздно…

От этой мысли Симона чуть не зарыдала. Она почувствовала, как слезы наворачиваются у нее на глаза.

– С тобой все в порядке? – насторожился Блю.

– Все в порядке, – поспешно заверила она его. – Я хочу тебя, Блю.

Он молчал.

– В чем дело, Блю?

– Я не могу, – пробормотал он.

Симона в удивлении уставилась на него. Блю – и не может?

– Видишь ли, – объяснил он, – я, признаться, не ожидал, что наша ночь будет такой бурной… короче, я исчерпал весь свой запас презервативов.

– Может быть, – кокетливо улыбнулась она, – послать Нэнса в аптеку? Или лучше миссис Драйзер?

– Не беспокойся, родная. До понедельника у нас еще уйма времени.

– До понедельника? – удивилась Симона.

– Именно. В субботу и воскресенье люди отдыхают, работа начинается с понедельника. Зачем нарушать правила?