Текст книги "Голос любви"

Автор книги: Кэрол Дин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Глава 4

Предприняв неудачную попытку хоть немного успокоить вконец расшатанные нервы, Симона тем не менее продолжала разговор:

– На самом деле все очень просто. Вы хорошо знаете свою работу, у вас большой опыт, вас рекомендовал Нолан. По-моему, причина вполне достаточная. – Симона сама не была уверена, убедительно ли звучат ее слова.

– Вы полагаете? «Анджана» – огромная компания, в ней наверняка найдется не одна сотня специалистов не хуже меня… Почему я?

Она высвободила свои ладони из его цепких рук, повернулась к нему спиной и отошла на безопасное расстояние в четыре шага.

Симона сомневалась, что знает точный ответ на вопрос Блю. Или, скорее, знала, но такой ответ, который, скажи она его, принес бы в сто раз больше проблем, чем если оставить вопрос без ответа. В противном случае это означало бы признать свое поражение, а умная женщина не должна выказывать никаких слабостей перед мужчиной – они и без того в любой момент готовы перешагнуть через тебя и ни перед чем не остановятся, чтобы добиться своей цели, какова бы она ни была. А Блю был воплощенным определением понятия «мужчина».

Да, для любой женщины, если только она в здравом уме, Томас Блюделл был воплощенной мечтой. Симона не могла этого отрицать. На уровне интеллекта или на каком другом уровне Блю мог ей не нравиться, но на уровне подсознательных инстинктов ее неудержимо тянуло к нему.

Она решительно пресекла этот глупый поток мыслей. Блю ждал, и нужно было дать ему какой-нибудь ответ – желательно далекий от истинной причины, но похожий на правду. Для дела, для бизнеса Блю ей нужен, а это, поспешила себя уверить Симона, главное.

Она присела, скорее даже прилегла на диван, словно прикосновение к мягкому плюшу могло ее успокоить. Блю стоял, уперев руки в бока, – почти в той же позе, в которой она впервые его увидела. Прядь непокорных волос упала на лоб, оттеняя его лицо, отчего глаза казались не голубыми, а почти черными. Симона отчетливо ощутила, как этот взгляд пронзает ее. Собравшись с духом, она перевела дыхание.

– Хорошо, так и быть, скажу вам всю правду. Между нами, я не уверена, что покупка фирмы Хэллама – хорошая сделка. А насчет того, что в «Анджане» полно финансовых гениев, – вы правы, это действительно так. Но эта сделка для меня очень важна. Не ради самой сделки, а потому, что… – Она запнулась, не зная, как объяснить ему это. Ей не хотелось посвящать его в подробности своих отношений с Джозефиной, потому что она многого не понимала сама.

Блю задумался на минуту.

– Потому что эта сделка для вас – как ребенок, как первенец. – Он посмотрел на нее. – Я прав?

Она кивнула.

– Джозефина готова предоставить мне совершить эту сделку целиком и полностью самой. Так что проблема не в этом…

– А в чем же?

– Не знаю, – произнесла она, мысленно ругая себя: в бизнесе неумение формулировать свои мысли – самое плохое. Но Симона чувствовала себя слишком усталой, чтобы рассуждать и анализировать.

– Я думаю, проблема в том, что приходится иметь дело с таким типом, как Гас Хэллам, – продолжал Блюделл.

– Вы с ним знакомы?

– С ним лично до сегодняшнего дня я знаком не был. Но на своем веку мне пришлось повидать не одну сотню таких Хэлламов.

– Значит, вы ему не доверяете?

– А вы?

Она поколебалась.

– Если честно, то, пожалуй, тоже. – Симона знала, что это не должно иметь значения. Как говорила Джозефина, «если иметь отношения только с тем, кому доверяешь, то так вообще никогда не сможешь провернуть ни одного дела!» Симоне было трудно примириться с этим – никогда не доверять людям и использовать их в своих целях, не считаясь с их интересами.

– Хм-м, что ж, – задумчиво произнес Блю, – если нам обоим независимо друг от друга показалось, что этот Хэллам – скользкий тип, значит, скорее всего так оно и есть.

Она поднялась с дивана.

– Поэтому я прошу вас остаться, Блю, прошу вас помочь мне. Мне нужен кто-то, кому я могла бы доверять. – Она заискивающе улыбнулась ему. – Останьтесь, прошу вас…

Блю был близок к тому, чтобы слишком легко сдаться – из-за одной улыбки и умоляющего взгляда… Да, она устала от долгого перелета, затем от долгого ужина со всеми этими людьми, ей можно посочувствовать, но это не значит, что он должен соглашаться на все ее условия…

– Три недели, – продолжала она, – не больше… Ради меня и ради Нолана.

Блю нахмурился и задумчиво потер небритый подбородок. Хитрая бестия, ничего не скажешь, знает ведь, на что делать упор, чтобы найти к нему подход, – на его дружбу с Ноланом. Но как бы то ни было, она права – он действительно дал обещание Нолану. Он посмотрел на Симону. Улыбка ее исчезла, и теперь она пристально смотрела на него, не прибегая ни к каким хитрым приемам, а просто умоляя остаться…

«Ты идиот, Томас Блюделл», – твердил ему внутренний голос.

Он подошел к ней и взял ее протянутую руку в свою, ожидая с ее стороны крепкого рукопожатия. Современные женщины, как он успел заметить, в силе своей стали не уступать мужчинам, если не превосходить их, – иная так пожмет тебе руку, что переломает все косточки… Прикосновение руки Симоны было твердым, уверенным, но не сильным. Напротив, ее рука в его руке казалась очень маленькой и хрупкой, как крылышко воробья, и странно холодной. Он держал эту хрупкую женскую руку, согревая ее.

– Хорошо, – согласился он. – На три недели. Но предупреждаю: я буду делать все так, как сам считаю нужным.

Она вскинула голову:

– Это угроза?

– Скорее дружеское предупреждение.

На минуту она задумалась, принимать ли эти слова всерьез или в шутку, но затем вполне дружески улыбнулась. Улыбка эта не могла оставить Блю равнодушным, хотя среагировало на нее не столько его сердце, сколько – неожиданно для него самого – совсем иная часть тела. Нельзя сказать, чтобы сие обстоятельство сильно его обрадовало, но, во всяком случае, показалось занятным.

– Спасибо, – произнесла она, осторожно высвободив свою руку. – Нолан будет доволен.

– Я делаю это не ради Нолана, – заявил он.

– Тогда ради чего? – Взгляд ее снова стал напряженно-колючим.

– Если не считать того объяснения, что я не смог отказать красивой женщине, то, честно говоря, сам не знаю. Может быть, ради карьеры…

– Карьеры?

– Я надеюсь, что вы примете меня в штат на постоянной основе, если я вам понравлюсь как работник. Для меня это было бы неплохим шагом вверх по служебной лестнице. – Он протянул руку и очертил пальцем линию ее подбородка, затем дотронулся до ее губ. – Я уверен, что эта лестница очень скоро приведет меня на самый верх. И вид с этого верха мне понравится… – Он отступил от нее на шаг. – Обычно я в половине седьмого уже приступаю к работе, но у вас сегодня был нелегкий день, так что завтра, пожалуй, в восемь. Надеюсь, это для вас не слишком рано?

Он поцеловал ее и, прежде чем она успела опомниться, вышел из комнаты. Симона застыла на месте, в оцепенении смотря на дверь, в которую он только что удалился. Если то, что сейчас произошло между ними, было борьбой, то перевес в ней, несомненно, достался Блю. Симона осторожно дотронулась до губ. Поцелуй Блю все еще горел на них.

– …Девять часов, мисс! Ваш кофе!

Голос едва не заставил Симону вскочить с постели, но она тут же перевернулась на другой бок, натянув на голову подушку.

«Девять часов! Ужас!»

Симона села на кровати, в то время как миссис Драйзер распахнула балдахин, впуская день, неумолимо вступивший в свои права.

– Сколько? – зевнула Симона, надеясь, что ослышалась, хотя прекрасно знала, что это не так.

Миссис Драйзер направилась к столику, на котором она поставила поднос с кофе, тостами и половинкой грейпфрута.

– Без шести девять, мисс, – уточнила она, располагая поднос у Симоны на коленях.

– Миссис Драйзер, я, кажется, просила разбудить меня в семь… – против воли слишком резко заявила Симона.

– Я собиралась было, но джентльмен не велел вас будить. Сказал, что вы не очень хорошо себя чувствуете. – Миссис Драйзер, очевидно, приняла это слишком близко к сердцу, ибо выглядела весьма озабоченной.

– Какой джентльмен? – рассеянно произнесла Симона.

– Мистер Блюделл.

– Блюделл, миссис Драйзер? А где сейчас этот… э-э… джентльмен?

– В библиотеке с миссис Дукет.

– С Джозефиной Дукет? Моей матерью? – почти выкрикнула Симона.

Вышколенная миссис Драйзер не могла заявить, что, насколько ей известно, существует лишь одна миссис Дукет. Но пожилая горничная лишь вздохнула.

Симона вскочила с постели так резко, что у нее закружилась голова. Что, черт возьми, делает Джозефина в ее доме в столь ранний час? К тому же мать наверняка не ожидала, что дочь еще спит. Симона почувствовала, как ее охватывает гнев – нет, сначала чувство вины и лишь потом гнев.

– Простите, миссис Драйзер, – пробормотала она, – вашей вины здесь нет. Пожалуйста, оставьте поднос и скажите миссис Дукет и мистеру Блюделлу, что я скоро буду.

Миссис Драйзер покорно кивнула и покинула комнату.

Чету Драйзеров Симона «унаследовала» от прежних хозяев дома, который купила год назад. Оба были невозмутимо вежливы, держались с подчеркнутым достоинством и казались такой же неотъемлемой частью дома, как и слегка вылинявшие старинные гобелены, стулья с затейливыми резными спинками и пейзажи знаменитых английских живописцев в холле.

Порывшись в гардеробе, Симона выудила серую юбку и подходящую по цвету блузку. Бросив их на незаправленную кровать, она сделала пару глотков кофе и поспешила в душ.

Минут через двадцать, завязав недосушенные волосы в небрежный узел, она прошла в библиотеку. Джозефина сидела за рабочим столом дочери. Прямо напротив нее вальяжно развалился в кресле Блю. Симона совершенно не могла себе представить, о чем бы эти двое могли вести разговор.

Увидев Симону, Блю немедленно поднялся. На нем были светлые брюки и футболка такого ярко-красного цвета, что от взгляда на нее слепило глаза. Симона не могла видеть, были ли на нем носки, но готова была поклясться, что не было. Она также была уверена, что Блю на самом деле не понравился Джозефине, и было удивительно, как та до сих пор не съела его живьем.

Джозефина тоже поднялась из-за стола и подошла к Симоне.

– Дорогая, – она заключила дочь в объятия, – как ты себя чувствуешь? Мистер Блю говорит, что ты нездорова… Должно быть, съела вчера что-нибудь не то. Я позвоню в «Клэридж». Возмутительно! Чем они там кормят?

– Со мной все в порядке, мама. Я чувствую себя отлично. – Высвободившись из объятий Джозефины, Симона прошла к столу, села и налила себе чашку кофе. С этого наблюдательного пункта она могла видеть и Джозефину, и Блю. Стараясь не смотреть на «горящую» футболку Блю, она сосредоточила взгляд на матери. – Я не ожидала тебя сегодня, – произнесла она.

Джозефина подняла руку, пытаясь успокоить дочь.

– Я просто проходила мимо – дай, думаю, зайду… Как раз подходящий случай познакомиться поближе с мистером Блю…

Симона осторожно поднесла чашку с еще дымящимся кофе к губам и сделала глоток.

– Зашла просто так? Что-то на тебя не похоже! – прохладно произнесла она.

Джозефина пожала плечами и потянулась за своей сумочкой.

– Да, и из-за этого опоздала на одну встречу, которая у меня назначена… – Она посмотрела на Блю, затем снова перевела взгляд на дочь. – Кажется, ты сделала неплохой выбор, Симона, – мистер Блю хорошо знает свое дело… Следи только за тем, чтобы от него не было никаких неприятностей!

Чмокнув мимоходом Симону в щеку, Джозефина вышла из комнаты, но ее слова словно сгустились и повисли в воздухе, создав напряженную атмосферу.

Блю подошел к Симоне сзади и снова наполнил кофе свою опустевшую чашку. Лицо его пылало от гнева.

– Ваша мама… – начал он.

– Не обращайте внимания, Блю, – перебила его Симона.

Тот скривил губы и молча кивнул.

Симона отвернулась. Она не испытывала желания посвящать в тайны своих отношений с матерью ни Блю, ни кого бы то ни было другого. Как она могла это сделать, когда сама не могла в них разобраться? Она, разумеется, была благодарна за все, что Джозефина сделала и делает для нее, но порой Симоне казалось, что они с матерью – смертельные враги.

– Давайте лучше приступим к работе, Блю, – произнесла Симона.

Блю неподвижно смотрел на Симону, словно давя на нее своим взглядом.

Она разложила перед собой какие-то бумаги.

– Я полагаю, – деловито произнесла мисс Дукет, – для работы вам понадобится компьютер… Здесь проспекты разных фирм, просмотрите их, выберите, что вам больше подойдет, и я распоряжусь, чтобы уже к обеду вам его доставили. – Она протянула ему проспекты. – И еще один момент – относительно нашего вчерашнего разговора… Полагаю, нам лучше подписать контракт. Я составлю…

– Контракт? На три недели? Вы шутите? Неужели мы не сможем договориться обо всем устно?

– Мне хотелось бы, чтобы между нами не оставалось никаких спорных вопросов, – произнесла она, старательно пытаясь говорить начальственным тоном. – Так что уж лучше все изложить на бумаге.

Симоне хотелось взять реванш за вчерашний спор, из которого Блю, несомненно, вышел победителем, несмотря на то что согласился на ее условия. Поцелуй Блю со вчерашнего вечера все еще горел на ее губах.

Блю чуть заметно улыбнулся:

– Если по всякому поводу заключать контракт, так это сколько же бумаги… Так на планете, чего доброго, вовсе не останется лесов! Но если вы так хотите…

– Я так хочу, – настаивала она.

Блю снова улыбнулся. Его спокойствие выводило Симону из себя. Чтобы скрыть негодование, она вновь перевела взгляд на бумаги.

– Что касается наших планов на сегодня: в двенадцать мы приглашены на обед к сэру Майклу Твиккему, в три у нас встреча с менеджером Хэллама, неким Ричардом Крэнуэем, потом встреча…

– Подождите, не так быстро… – Блю оставил свой кофе и наклонился над столом, глядя Симоне прямо в лицо. – Не кажется ли вам, что начинать надо не с этого?

Симона не знала, что у Блю на уме, но отпрянула от него, как испуганный заяц.

– Не понимаю, – пробормотала она.

Он дотронулся до ее волос и почувствовал, как тело стало наполняться приятными, но слегка настораживающими ощущениями.

– А как насчет «Доброе утро, Блю! Как спалось – крепко или проворочался всю ночь в постели, думая обо мне, как и я о тебе?»

Симона была поражена такой самоуверенностью. «Да как он смеет!»

– Я в отличной форме, Симона, – продолжал Блюделл как ни в чем не бывало, – хотя и действительно спал плохо. Да и как могло быть иначе, когда мы спали в разных постелях, в то время как должны были согревать друг друга в одной?

Она отодвинулась, он сделал шаг назад.

– Что до компьютера, то, хотите верьте, хотите нет, у меня есть свой. А к Сэму Майклу, или как его там, я вас сопровождать не намерен – если только это не имеет отношения к Хэлламу. – Он выжидающе посмотрел на нее.

Симона молчала, не в силах что-либо произнести.

– Далее. Того, что я узнал от вашей мамы…

– Зовите ее Джозефина, – пробормотала она.

Он кивнул.

– Так вот, того, что я узнал от нее о «Хэллам порклейн», мне, полагаю, достаточно. Так что я, пожалуй, сразу же приступлю к работе. Если не возражаете, я расположусь в своем кабинете.

Он требовательно протянул к ней руку. Симона смотрела на него как завороженная, не понимая, чего хочет от нее этот человек. Блю улыбнулся, сияя, как лампочка на двести свечей.

– Папки, тигренок. Дай мне папки.

Симона уже собралась было потребовать, чтобы он не называл ее тигренком, но передумала – все равно это бесполезно.

Она широким жестом открыла левый ящик стола, достала оттуда папки, корешки которых были подобраны по цвету, и вложила их в протянутую руку Блю. Он кинул на них быстрый взгляд.

– Здесь есть финансовый отчет фирмы Хэллама за последние по крайней мере пять лет?

– Есть.

Он поцокал языком.

– Ну что ж, приступаю к работе. Встретимся в… – он кинул взгляд на часы, – ну, скажем, в два. Думаю, за час мы сумеем сформулировать вопросы, которые зададим Крэнуэю?

– Может быть, сверим наши часы? – сухо спросила Симона. – Не хочу отвлекать вас в неподходящее время.

– Можешь отвлекать меня в любое время, крошка. В неожиданности есть своя прелесть…

Симона в бессилии опустила голову.

– Не надо, Блю… Ради Бога, берите папки и уходите!

Через минуту, решив, что Блю уже покинул комнату, она подняла глаза и с ужасом обнаружила, что тот стоял в дверях, победно ухмыляясь, с папками, небрежно сунутыми под мышку.

«Еще одно слово – и я его убью!» – почти прокричала про себя Симона, понимая, что ее внутреннее «я» в данный момент походит на проснувшийся вулкан.

– Да, сегодня утром звонил Нолан, – неожиданно вернулся к разговору Блюделл.

Симона успокоилась.

– Ну и как он?

– Все в порядке. Он дома. За ним ухаживают мать и сестра, так что болеть ему даже нравится.

– Ну что ж, я рада, что ничего опасного…

– Он говорит, что неделек шесть проваляется в гипсе, но зато потом будет как новый. Просил, чтобы вы позвонили ему.

Она кивнула, надеясь, что хотя бы на этот раз он уйдет. Но Блю по-прежнему стоял в дверях, не шевельнувшись. Воцарилась тишина, но не напряженная, а уютная, и ни ему, ни ей не хотелось ее нарушать.

– Я понял, на сегодняшний вечер ничего не запланировано? – произнес наконец Блю, глядя перед собой в пространство.

– Обычно первые пару дней я оставляю вечера свободными.

Вчерашний вечер – исключение. Устроить его была инициатива Джозефины.

– Я вижу, Джозефина заправляет здесь очень многим! – усмехнулся он.

– Она возглавляет совет директоров «Анджаны».

– М-м, – неопределенно отозвался он.

– Что это значит?

– Ничего. Я хочу сказать, ваша мама – потрясающая женщина: умная, удачливая, привлекательная…

– К чему вы клоните? – Она взяла в руки пачку писем, делая вид, что ужасно занята, и открыла один конверт.

– Ни к чему, просто констатирую факт.

Так и не вынув письмо из конверта, она рассерженно отложила его в сторону и подняла глаза на Блю.

– Нет, вы явно хотите этим что-то сказать!

Он задумчиво нахмурился и потер мочку уха. Симона впервые за все это время обнаружила, что Блю снял свою серьгу.

– Я просто задумался, хотите ли вы быть похожей на нее, – спокойно произнес он.

Симона не знала, сердиться или смущаться. Пытаясь взять себя в руки, она сказала:

– По-моему, моя мама – еще не худший пример для подражания. Хотите, я угадаю, чем занимается все время ваш отец? Сидит на лавочке, попивает пиво, глядит на мирскую суету вокруг и философствует.

Слова Симоны явно задели в душе Блю какую-то больную струну, ибо в его взгляде появились злость и боль. Причем боли, граничащей с отчаянием, было больше.

– Мой отец уже год как умер, – упавшим голосом произнес он. – Впрочем, вы нарисовали весьма точный портрет. Разве что пиво он не любил…

– Извините, я не хотела… – От стыда Симона готова была спрятаться под стол.

Он пожал плечами:

– Ничего страшного, вы же не знали… – Он собирался уйти. Улыбка, которая, казалось, была для него такой же естественной, как дыхание, снова играла на его губах. – Если я вам зачем-нибудь понадоблюсь, то я в моем кабинете.

«Не беспокойся, я постараюсь держаться от этой комнаты как можно дальше!» – думала Симона, глядя вслед удалявшейся ослепительно красной футболке.

Обед с сэром Майклом Твиккемом занял без малого полтора часа, но и пяти минут такой смертной скуки для Симоны было уже достаточно, чтобы почувствовать себя отвратительно. Поскольку сэр Майкл был одним из главных спонсоров «Анджаны» и давал этот обед как бы в знак признательности за многолетнее сотрудничество, Симоне приходилось терпеливо сносить эту скуку. Единственное, что было хорошего в этом обеде, – он более или менее отвлекал ее мысли от Блю.

Впрочем, разговор на этом обеде совершенно случайно зашел о Гасе Хэлламе. Сэр Майкл, как оказалось, одно время входил в совет директоров «Хэллам индастриз» и теперь всякий раз, лишь речь заходила о Хэлламе, превозносил его до небес.

– Хэллам – парень что надо, – говорил сэр Майкл. – Ответственный до последних мелочей, надежный, как каменная стена, и скромен до болезненности.

Этот радужный портрет совершенно не совпадал с тем впечатлением о Хэлламе, которое успело сложиться у Симоны и у Блю. Впрочем, может быть, они оба ошибались…

Хотя с какой стати Хэллам вдруг был не то что согласен, а почти рад сбыть с рук компанию, принадлежавшую его семье уже несколько десятков лет? Может быть, встреча с Крэнуэем что-нибудь прояснит?

– Ну, вот мы и дома, мисс Дукет, – произнес Нэнс, открывая дверцу машины и протягивая ей руку. – Я еще понадоблюсь вам сегодня?

– Нет, Нэнс, спасибо. Сегодня мы ужинаем дома. – Симона старалась не думать, что означает это «мы». – Почему бы вам не пройтись этим вечером по городу, Нэнс, не посмотреть достопримечательности? Другого шанса может не выпасть…

– Спасибо, мисс Дукет. Пожалуй, я так и сделаю.

Оказавшись наконец в уединении своего уютного кабинета, Симона была несказанно рада этому обстоятельству. До назначенной встречи с Блю в библиотеке оставалось пятнадцать минут. Симона сбросила туфли, стянула колготки и блаженно пошевелила затекшими пальцами ног. Это лето и так выдалось жарким, но сегодня погода была адской. Взгляд Симоны растерянно упал на дверь, отделявшую ее комнату от комнаты Блю, и, как нарочно, в этот момент в нее постучали.

– Можно войти? – раздался знакомый голос.

Симона спрятала босые ступни как можно дальше под кресло и глубоко вздохнула, уже заранее приготовившись к тому, что разговор будет нелегкий.

– Входите, – обреченно произнесла она.

Блю вошел, не глядя на нее, нахмурив брови и почти уткнувшись носом в бумаги. Все так же, не отрывая глаз от документов, он произнес:

– Можно задать пару вопросов? Мне здесь не все понят… – Заметив ее босые ступни, он вдруг осекся на полуслове и застыл на месте, уставившись на них.

– Вы что, никогда не видели босых ног? – пробормотала она.

– Ваших – нет. – Он сделал шаг вперед и поднял ее колготки, валявшиеся на полу.

Она покраснела, выхватила их у него из рук и, подойдя к бюро, сунула в ящик.

– У вас, кажется, был какой-то вопрос? – Она повернулась к нему.

– У вас потрясающие ножки, Симона. Вы знаете об этом?

– Ваше мнение по поводу моих ног меня не интересует.

– Вот как? – Он вскинул голову. – Тогда, может быть, вас интересует мое мнение по поводу ваших рук, или губ, или глаз?

Она сердито посмотрела на него:

– Блю, я уверена, что когда-нибудь вы встретите женщину, которая сможет оценить ваше искусство соблазнять. А пока лучше приберегите это для другого случая и займитесь тем, ради чего вы сюда пришли.

– Значит, вы все-таки признаете, что я обладаю искусством соблазнять?

– Я этого не говорила… – Она осеклась. Если Блю любую ее реакцию на его приставания интерпретирует в свою пользу, лучше вообще на них никак не реагировать.

Он подошел к ней и запросто потрепал по подбородку.

– Хорошо, хорошо, а то вы, пожалуй, и впрямь слишком перевозбудитесь. – Он снова целиком сосредоточился на своих бумагах, раскладывая их на столе.

Прищурив глаза, он посмотрел на нее:

– Если вы хотите, мисс Дукет, чтобы я оставался работать на вас, смените духи. Эти действуют на меня слишком соблазняюще.

Прежде чем она успела ответить, он уже опустил голову, глядя в документы. Симоне потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя и проследить за его взглядом.

– Что-то эти цифры не сходятся, – произнес он. – Посмотрите сами.

Симона взяла бумаги со стола и просмотрела их. Там и тут на полях встречались подсчеты, сделанные карандашом, иногда – расставлены вопросительные знаки. Скрупулезно, цифра за цифрой, они еще раз проверили все тридцать страниц подсчетов, что заняло у них примерно полчаса. Все это время Блю вел себя серьезно, по-деловому, напрочь забыв о своих недавних действиях.

– Да, похоже, баланс действительно не сходится, – озабоченно произнесла наконец Симона. – Надо будет затребовать дополнительную документацию – может быть, из нее мы получим необходимые сведения. Еще какие-нибудь проблемы?

– Больше никаких. – Блю вскочил и нервно забегал по комнате, теребя волосы. – Именно это-то и кажется странным. Судя по тому, что я понял, и предположив, что этот баланс – всего лишь недоразумение, Хэллам предлагает «Анджане» сделку века. – Он замолчал.

Симона ждала.

– Вот здесь-то и загвоздка. Хэллам показался мне человеком, который своего не упустит. А если только все цифры, что он нам предоставил, соответствуют действительности, ему было бы гораздо выгоднее оставить компанию себе.

Симона задумалась на минуту.

– Он сказал, – ответила она, – что дело тут не только в деньгах. Что он заботится о благе своих рабочих, а у «Анджаны» хорошая репутация…

Блю недоверчиво фыркнул:

– Гас Хэллам в роли Санта-Клауса? Что-то верится с трудом!

Симона задумчиво кивнула, согласившись с ним. С минуту они молча смотрели друг на друга, и каждый снова прокручивал в уме свои впечатления от Хэллама.

– Я склонна согласиться с вами, – произнесла Симона. – Но вдруг мы оба не правы? – Она встала и прошла несколько шагов по ворсистому ковру, приятно щекотавшему босые ноги. – Сэр Майкл сегодня говорил о Хэлламе много хорошего, но…

– Продолжайте.

– Не знаю… Что-то он уж слишком его нахваливал…

– А какое отношение сэр Майкл имеет к Хэлламу?

– Сейчас уже никакого. Но когда-то он входил в совет директоров компании Хэллама. Это все, что я знаю. – Она пожала плечами. – Впрочем, может быть, в этом нет ничего подозрительного, мне просто показалось… Но все равно, если уж у вас возникли подозрения, с Хэлламом лучше держать ухо востро. Я не хочу совершать ошибок… – «Джозефина мне никогда этого не простит!» – подумала Симона. – Но я также не хочу упускать «сделку века», как вы ее назвали. Может быть, встреча с Крэнуэем что-то прояснит? – Она кинула взгляд на часы. – Три часа. Он должен быть здесь с минуты на минуту.

– Он не придет, – заявил вдруг Блю. – Буквально через минуту после того, как вы уехали на ленч, звонила его секретарша.

– Она объяснила почему?

– Обычная дежурная причина: вызван, дескать, по срочному делу.

Симона озабоченно потерла пальцем лоб.

– Боюсь, что нам не скоро предстоит увидеть этого Крэнуэя, если мы его вообще увидим. Ничего не понимаю! Хэллам из кожи вон лезет, чтобы продать нам свою компанию, а его человек не является с бумагами, от которых зависит, купим ли мы ее… Похоже, здесь и впрямь что-то нечисто!

Блю побарабанил пальцами по столу.

– Что ж, – произнес он, – может, даже и к лучшему, что Крэнуэй не явился. Тогда я, пожалуй, перед тем как встретиться с ним, наведу кое-какие справки по своим личным каналам. Вы не возражаете?

Она вскинула бровь.

– Вы действительно спрашиваете моего разрешения, мистер Блюделл?

Он улыбнулся, и его глаза просветлели.

– Разве по мне этого не видно?

Симона внимательно посмотрела на него, но так и не смогла прийти к выводу, видно это или нет.

– Надеюсь, – произнесла она, – вы будете действовать осторожно? – Симона не хотела, чтобы еще не состоявшаяся сделка получила широкую огласку, – это могло бы вызвать настоящую бурю в деловых кругах. К тому же у Джозефины был пунктик по поводу того, чтобы все всегда было строго конфиденциально.

– Не беспокойся, тигренок, я буду осторожен. – Он провел рукой по ее щеке. – Мой девиз: тише едешь – дальше будешь.