Текст книги "Зеленый Орел"

Автор книги: Кеннет Робсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Робсон Кеннет
Зеленый Орел

КОМАНДА ДОКА СЭВИДЖА

Уильям Харпер Литтлджон – «Джонни», ученый-очкарик, лучший в мире специалист в области геологии и археологии.

Полковник Джон Ренвик – "Ренни", любимое развлечение которого пробивать кулаком тяжелые двери.

Подполковник Эндрю Блоджетт Мэйфэр – "Оранг", при росте немногим более пяти футов (1,5 м) вес его превышает 260 фунтов (108 кг). Но свирепая оболочка скрывает ум великого ученого.

Майор Томас Дж. Роберте – "Длинный Том", самый физически слабый из всей компании, но гений в области электричества.

Бригадный генерал Теодор Марлей Брукс – "Шпиг", лзящный и грациозный, он никогда не расстается со зловещей тростью-шпагой.

Вместе со своим предводителем они отправятся куда угодно, сразятся с кем угодно, отважатся на все в поисках острых ощущений и захватывающих приключений.

ГЛАВА 1 ЗАГАДОЧНЫЙ МАК-КЕЙН

Тот вечер не предвещал ничего необычного, и внезапный отъезд Бена Дака вовсе не был связан с таинственными событиями, которые последовали за этим.

Вскочить в седло Бена заставила бушевавшая в нем ярость.

Один из этих пижонов постояльцев сказал в баре: "Завтра Дональд Дак мог бы отвезти нас к Чертовым Скалам".

Бен случайно услышал это. Вне себя от злости, он прыгнул в седло и погнал лошадь вскачь, чтобы остыть и взять себя в руки.

Дак был настоящим ковбоем, поэтому работать с туристами в загородной гостинице, стилизованной под ковбойское ранчо, было для него унизительно, а когда постояльцы, едва знакомые с ним, еще и называли его Дональдом Даком, Бена охватывала настоящая ярость.

Дональд Дак! Эти слова просто жгли его.

В одиночестве он скакал по западной дороге, мимо зарослей американской сосны, росшей зелеными островкамиахжяонах горы. Дорога кругоходила вверх.

Железные подковы его пегой лошадки высекали искры из кремнистой почвы. "Ну-ну, малышка", – ласково проворчал он лошади. Затем Бен спешился и пошел, звеня шпорами и увязая в земле высокими каблуками своих ботинок.

Он сидел на вершине и мрачно смотрел на ночной Вайоминг. На западе в лунном свете белели причудливо изрезанные, покрытые снегом Тетонские горы.

– Я просто разорву пополам того, кто еще раз назовет меня Дональдом Даком, – сказал Бен. – И потеряю работу. А работа сейчас – большая редкость, и найти ее очень трудно. Нет, это не выход. – Бен медленно покачал головой.

Если бы он хоть чем-то был похож на Дональда Дака из мультфильма, это было бы еще полбеды. Но, не испытывая особого восхищения перед Дональдом, Бен не хотел подражать ему ни внешним видом, ни поведением. Более того, он совершенно не был похож на Дональда Дака. Или все-таки был?

Если эти парни хотят называть его Дональдом Даком, ему придется стерпеть это. Они платят восемнадцать долларов в день – не шутка! За восемнадцать долларов они могли называть Дональдами Даками хоть всех ковбоев на ранчо Броукен Серкл.

Из восемнадцати долларов лишь ничтожная часть доходила до кармана Бена.

Без жалованья, впрочем, еще хуже.

Выход был бы прост: купить себе небольшое ранчо в долине, лежащей не так высоко в горах, чтобы зимой ее сковывал лютый холод; но достаточно высоко, чтобы летом коровы могли пастись на альпийских лугах. И завести несколько собак. Была только одна проблема.

Чтобы купить участок земли, нужны деньги. А вот денег-то у Бена Дака как раз и не было.

"Ковбой ряженый!" – подумал он о себе с отвращением.

Бен представил себе, что сказал бы его отец по поводу его теперешней работы, и содрогнулся. Старый Дак выгнал индейцев из западной Монтаны, чтобы поселиться на их землях и заняться скотоводством. Ему везло, пока он не повздорил с новыми переселенцами, которые стали занимать чужие земли. Бедняга недостаточно быстро выхватил пистолет. После того как старого Дака положили в могилу и прежде чем Бен подрос настолько, чтобы предпринять что-то по этому поводу, переселенцы расселились по всему краю и заняли владения Дака. Со временем банк забрал ранчо, а дядя – юного Бена. Дядя Спад. Бен научился у него самому главному – ездить верхом, драться и быть честным.

Дядя Спад зарабатывал на жизнь охотой на бобров.

Три года назад, в марте, он замерз насмерть во время снежной бури. Молодой Бен вышел в мир и обнаружил, что трудно заработать на жизнь, крутя коровам хвосты.

– Дональд Дак, – сквозь зубы сказал Бен.

Через час вид просторов Вайоминга в лунном свете успокоил его. Бен сел на Пегую и поехал вниз по дороге. Лошадь ступала совершенно бесшумно, поэтому человек, неожиданно возникший в темноте перед Беном, даже не заметил его.

Потянув за поводья, Бен остановил лошадь. Человек на дороге вел себя странно. Не то слово! Он кружился, покачиваясь из стороны в сторону и с трудом удерживаясь на ногах. Это был мужчина высокого роста, одетый во все темное, кроме штанов для верховой езды, которые были сделаны из шкуры черно-белого пони. Бен узнал штаны. Он терпеть их не мог, потому что шкура пони была той же масти, что и у Пегой. Этим человеком был Альберт Панцер, один из постояльцев Броукен Серкл.

Перестав кружиться, Альберт Панцер упал на дорогу лицом вниз. Ковбой хотел было подъехать к нему, но передумал. Из кустов чаппараля, росших по обеим сторонам дороги, вышел еще один человек и склонился над упавшим.

Бен Дак сохранял спокойствие. Он понимал, что спешка в любом деле до добра не доводит, поэтому не торопился обнаруживать свое присутствие. Он сидел и наблюдал.

Луна светила ярко. Очень ярко.

Человек, вышедший из кустов, тщательно обыскивал Панцера. Он выворачивал швы на одежде, царапал пуговицы кончиком ножа, протыкал булавкой фетр шляпы и кожу ремня. Наконец он оторвал каблуки от ботинок Панцера и тщательно их осмотрел, затем снова прибил. Видимо, он тщательно подготовился к операции с каблуками, взяв с собой сапожную лапку и молоток.

Вдруг Бен узнал его.

– Мак-Кейн, – произнес он, беззвучно шевеля губами.

Бен был уверен, что это Мак-Кейн, хотя и не мог видеть его лица. Мак-Кейн также был одним из постояльцев. Он появился на Броукен Серкл четыре дня назад якобы из Сан-Франциско. С первого взгляда Бен сразу почувствовал в нем что-то неладное. Ничего неестественного в его поведении он не заметил, разве что чрезмерную аккуратность.

Светлые волосы Мак-Кейна не позволяли определить его возраст. Мужчина он был крупный, при ходьбе заметно хромал. Его светло-голубые невыразительные глаза были словно сделаны из стекла. Говорил он редко и довольно гнусавым голосом. Почти всегда Мак-Кейн держался особняком, хромая в окрестностях ранчо.

Хромой... Хромой... Сейчас он не хромал! Бен Дак нахмурился. Это был Мак-Кейн... все правильно. Но сейчас Мак-Кейн не хромал.

Бен нащупал свой шестизарядный револьвер. Такой ковбойской бутафорией было битком набито все ранчо.

Револьвер был заряжен холостыми патронами, однако в широком тисненом кожаном поясе Бена были и настоящие – сорок пятого калибра.

Бен начал вставлять их вместо холостых, но передумал. Он был из тех ковбоев, которые не могут попасть из револьвера в стену сарая. Сейчас настоящие ковбои не носят шестизарядных револьверов. Ружье – это да!

Из ружья он на скаку попадал в койота. Но сейчас у него не было с собой ружья.

Мак-Кейн – и не хромает.

Мак-Кейн закончил обыск. По-видимому, он ничего не взял. Но как тщательно он обыскал Панцера!

Пока Бен Дак решал, не пора ли ему подойти к Мак-Кейну и спросить, чем он тут занимается, тот вдруг исчез в тени чаппараля. Он ушел внезапно, бесшумно, словно сквозь землю провалился. Может быть, он все еще здесь. Может быть, он ушел.

По спине ковбоя поползли мурашки, и он поежился.

"В любом случае не помешает иметь в револьвере несколько настоящих патронов", – подумал Бен.

Он повернул барабан и высыпал на ладонь холостые гильзы. Вставляя настоящие патроны, Бен ощутил их вес, и это придало ему уверенности. Вдруг он почувствовал легкое головокружение и словно провалился во тьму.

Очнулся Бен оттого, что кто-то похлопывал его по лицу.

– Э-эй, просыпайся! – говорил знакомый голос.

Голос принадлежал Альберту Панцеру. Панцер наклонился над Беном, хлопая его по щекам и тряся за плечи.

– Довольно, – сказал Бен.

Кажется, с Панцером все было в порядке. Он выглядел так, будто чувствовал себя вполне нормально.

Что касается самочувствия, то Бену тоже не на что было жаловаться.

– Кажется, ты упал в обморок, – сказал Альберт Панцер.

Бен колебался.

– Да, наверное, – наконец проговорил он.

Панцер неуверенно рассмеялся.

– Может быть, мы что-нибудь съели, а?

– Что?

– Я тоже упал в обморок.

– Ты?

– Да. Придя в себя, я обнаружил, что ты лежишь здесь.

Бен Дак огляделся. Это было то самое место, где он стоял, когда почувствовал головокружение и отключился.

– А как это было? – спросил Бен.

– Что было?

– Обморок. Что ты почувствовал?

– У меня закружилась голова. Я попытался удержаться на ногах, но не смог. Помню, я подумал, что это из-за высокогорья, – все-таки воздух здесь разреженный. Послушай! Может, это из-за высокогорья?

– Со мной было то же самое, – сказал Бен.

– Да, должно быть, это из-за высокогорья.

Наступило молчание. Вероятно, Альберт Панцер думал. Бен Дак тоже думал – о Панцере. Тот уже почти две недели жил на ранчо Броукен Серкл. Завтра будет две недели. В гостинице он сказал, что прибыл из Чикаго, где занимался продажей птицы. Бен вспомнил, как много Панцер рассуждал о птицеводстве, и решил, что в этом человеке нет ничего особенного.

– Должно быть, это из-за высокогорья, – повторил Панцер.

Бен поднялся и отряхнул свои желто-коричневые бриджи. Эдакие ковбойские штаны из реквизита какого-нибудь вестерна он тоже терпеть не мог.

– Угу, – сказал он, – высокогорье – штука забавная. А сам подумал: "Не такая уж и забавная". Бен охотился на лосей на самых высоких горах Вайоминга, и единственная разница, которую он замечал, заключалась в том, что нужно было дышать чаще обычного.

Альберт Панцер нагнулся и поднял что-то с земли.

– Эй, не забудь это, – сказал он.

Бен посмотрел на предмет.

– А?

– Ты это уронил, – пояснил Панцер.

– Я?

– Это лежало на твоей груди.

Бен взял вещицу в руки. Она его заинтересовала. Это была небольшая квадратная головоломка, в которой нужно было закатывать металлические шарики в лунки. Там было – он зажег спичку и сосчитал – десять дробинок и десять лунок для них. Дно и боковые стенки головоломки были из жести, а крышка из стекла.

Внутри был нарисован орел, и лунки для дробинок находились в нем. Орел был зеленым, с желтыми когтями и желтым клювом. Там же был довольно бестолковый стишок:

Рука и глаз блуждают,

Вниз проникают,

Вверх мысль устремляют.

Кто встал лицом к северу, тот

К финишу первым придет.

Спичка обожгла пальцы Бена, вскрикнув, он уронил ее и пососал палец.

– Это что, стихи? – спросил он.

– Какая-то абракадабра, – отозвался Панцер.

– И это лежало у меня на груди?

– Да.

– Очень интересно, – пробормотал Бен Дак.

Интересно! Не то слово. Скорее уж странно, В чем он был совершенно уверен, так это в том, что никогда раньше не видел этой штуковины. Он потряс ее, дробинки в ней застучали, и две попали в лунки.

– Легкая головоломка, правда? – сказал Бен и положил ее за пазуху, обнаружив, что она не лезет в карманы.

В одной из его седельных сумок лежал фонарик. Включив его, Бен тщательно осмотрел землю вокруг. Альберт Панцер полюбопытствовал, что это Бен там ищет.

– Да где-то здесь потерял десять центов, – ответил ковбой.

Это была ложь. Бен и сам не понимал, зачем он обманул Панцера.

Но никаких следов и тем более никаких десятицентовиков обнаружить не удалось.

– Да брось ты это, Дональд, – посоветовал Панцер.

– Мое имя – не Дональд, – коротко ответил Бен Дак и вскочил в седло.

Как он и подозревал, дело на этом не кончилось.

Вернувшись на ранчо, он не мог заставить себя поверить, что там, на дороге, ему просто стало плохо. Дело было не в обеде. И не в разреженном воздухе.

Бен лег на койку и задумался. Отдаленный вой койотов звучал для него как колыбельная, и постепенно ковбой погрузился в сон. Ранчо Броукен Серкл было подделкой под настоящее ранчо, ковбой – подделкой под настоящих ковбоев, но, по крайней мере, это был настоящий Запад, с настоящими койотами.

Вдруг Бен проснулся. Чьи-то руки схватили его за горло. Кто-то держал его за ноги.

В конце концов до сознания Бена дошло, что два человека пытаются задушить его. Он спал крепко, и ему понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя. Между тем в его легких уже не оставалось воздуха.

Внезапно он вспомнил, что повесил свои шпоры на гвоздь над койкой. Бен нащупал их. Шпоры были искусно отделаны серебром, а колесики на них напоминали шестеренки.

Держа в каждой руке по шпоре, Бен принялся колотить куда попало. Ему подвернулось чье-то лицо, и он сосредоточил внимание на нем. Судя по звуку, он врезал шпорой кому-то по зубам. Человек негромко, по-щенячьи, взвизгнул.

– Молчи! – зашипел его сообщник.

Тот, в кого попал Бен, взорвался.

– Он располосовал мне физиономию! – пронзительно закричал он. – Помоги же мне!

Второй отпустил ноги Бена. Это было ошибкой. Ковбой целый день проводит в седле, и это неплохая тренировка для ног. Сейчас это ему пригодилось. Бен два раза ударил ногой и оба раза попал. Один из атакующих с грохотом упал на пол.

Другой отпустил горло Бена и попытался схватить его за руки. Это ему не удалось. Бен врезал ему шпорой по лицу и отбросил.

– Я его выпустил, – задыхаясь, сказал один.

– Хватай его снова, – отозвался человек на полу. – Мы должны вытащить его на холмы.

Бен нащупал свой пояс, достал револьвер и выстрелил. Патроны были холостые, но звук выстрела был самый настоящий. Он был просто оглушителен.

Злоумышленники бросились наутек. Бен краем глаза увидел, как их силуэты мелькнули в дверном проеме, но по ним трудно было сказать что-то о нападавших.

Тут Бен Дак допустил промах. Он не задержался, чтобы надеть ботинки. Выбежав на улицу, он сразу поранил ноги об острые камни и колючки и в конце концов вынужден был остановиться. Кое-как Бен доплелся до двери барака и с облегчением опустился на крыльцо, прислушиваясь к затихающему топоту копыт.

Теперь появились и остальные ковбои. Этот барак был довольно длинным, и Бен спал один в дальнем его конце, в комнате, где когда-то хранилась сбруя.

– Люблю пострелять ночью, – сухо объяснил Бен коллегам.

Появился Карл Д'Орр – владелец ранчо Броукен Серкл. Несмотря на солидное брюшко и заурядную внешность, Карл Д'Орр одевался с претензией киногероя. Он не только не был ковбоем, но вообще не был человеком Запада. Однажды Бен случайно стал свидетелем того, как он назвал корову волом. После этого у него сложилось собственное мнение о шефе, который не может определить пол скота.

По-видимому, Карл Д'Орр был в ярости. Он прижимал к лицу белый носовой платок, насквозь пропитанный кровью.

– Что за шум, черт возьми?! – заорал Д'Орр.

– Гости, – ответил Бен.

– Кто? Где? – Д'Орр держал у носа платок, который был настолько велик, что закрывал большую часть лица.

– Могу лишь сказать, что они удирают сейчас на холмы, – сказал Бен. Они пытались задушить меня.

– Задушить тебя?!

– Может быть, ограбить, – предположил Бен.

Д'Орр кашлянул в платок. Казалось, он испытывает сильную боль.

– Что они взяли? – просипел он.

– Не знаю, – сказал ковбой. – Я не смотрел.

– Ну так возьми и посмотри! – раздраженно приказал Д'Орр.

Головоломка, вещица из жести и стекла, с десятью дробинками и десятью лунками в зеленом орле, пропала.

Бен точно помнил, что положил ее на полку, поэтому был абсолютно уверен, что она исчезла. Он осмотрел смятую постель на койке, заглянул под койку, чтобы удостовериться, что головоломка не упала с полки.

Внезапно он бросился к жестяной коробке из-под табака, в которой хранил свои сбережения. Вздох облегчения сорвался с его губ. Все его сокровища были на месте.

Он вернулся к двери.

– Они ничего не взяли, – сказал он.

– Ты уверен? – спросил Д'Орр. Он все еще прикрывал лицо носовым платком.

Бен бросил взгляд поверх голов собравшихся. Он увидел Альберта Панцера. Но Мак-Кейна там не было.

– Боюсь, что я прогнал этих парней прежде, чем они успели закрыть мой счет в банке, – сказал ковбой.

– Парни, один из вас утром вызовет шерифа и расскажет ему об этом, сипло распорядился Д'Орр.

Бен с любопытством взглянул на владельца ранчо.

– Кстати, шеф, а что это с вашим носом?

– Я вскочил с кровати и стукнулся об эту чертову дверь, – коротко сказал Д'Орр и вышел.

ГЛАВА 2 ГОЛОД И ЖАЖДА

Выйдя из дома на следующее утро, Бен Дак увидел, что на верхней перекладине корраля – загона для клеймения скота – сидит Альберт Панцер. Бен пристроился рядом и попросил сигарету.

– Ну как твое самочувствие сегодня утром? – спросил ковбой. Высокогорье больше не сказывается?

– Нет, – ответил Панцер и, немного помолчав, добавил: – У меня из головы не идет вчерашнее происшествие. Загадочно все это, правда?

– Да, – согласился Бен. – Вообще, на свете много загадок.

Он подпер ладонью подбородок и закурил, задумчиво наблюдая за тем, как в соседнем коррале какой-то пижон пытается поймать и оседлать пони. Этот тип обращался с лошадью грубо, и стоило ему забраться в седло, как она тут же сбрасывала его. Это зрелище приносило Бену некоторое удовольствие.

– Хотелось бы в них разобраться, – сказал ковбой.

– В чем?

– В загадках. – Бен выпустил несколько колец дыма, но только одно из них было более-менее удовлетворительной формы.

– Кстати, – рискнул спросить Бен, – вчера вечером, перед тем как пойти спать, ты рассказывал комунибудь о том, что с нами случилось?

Панцер кивнул.

– Ну да, рассказывал.

– Кому?

– Знаешь... – начал вспоминать Панцер, – трудно сказать. Это было в баре. Там всегда полно народу.

– Д'Орр был там?

– Да, кажется, был.

– А Мак-Кейн?

– Его я не видел.

Бен стряхнул пепел на землю.

– Итак, – сказал он, – значит, ты рассказал о том, что мы оба потеряли сознание. Такое совпадение никому не показалось странным?

– Они решили, что я был пьян, – с негодованием сказал Панцер.

– Но мы не пили, правда?

– Я вообще не пью, – ответил Панцер.

– А я не настолько богат, чтобы себе это позволить, – сказал ковбой и слез с ограды. – Слушай, а сам-то ты что думаешь о вчерашнем?

– Даже не знаю. А ты?

– Я тоже. – Бен одернул свои ковбойские штаны и вытер губы рукавом. Пойду, пожалуй, выпью глоток воды.

На самом же деле он отправился на поиски МакКейна. Незадолго до этого ковбой видел, как Мак-Кейн, хромая, направился к тополиной рощице неподалеку от ранчо. Когда Бен нашел его, тот лежал в гамаке, свесив больную ногу.

– Привет, Мак-Кейн, – сказал Бен.

– А, привет, Дональд, – лениво ответил Мак-Кейн.

– Мое имя – не Дональд, – спокойно поправил его ковбой. – Сигареты не найдется?

– Извини, не курю.

– Да ладно. Сигарета – просто предлог, чтобы завязать разговор.

Бен сел в соседний гамак, оттолкнулся ногой и стал раскачиваться.

– Я хотел бы кое о чем тебя расспросить.

– Валяй, расспрашивай.

Ковбой пристально посмотрел на своего собеседника.

Определенно, это был необыкновенный человек. От него веяло какой-то скрытой силой.

– Орел в головоломке был случайно не желтый?

Мак-Кейн улыбнулся, сверкнув ослепительно белыми зубами.

– Ты мне ее не показывал, – сказал он. – Ты что, хочешь поймать меня в ловушку и инкриминировать преступление?

"Да, это стреляный воробей", – подумал Бен, а вслух сказал:

– Ну да. Что-то вроде этого.

– Ты меня подозреваешь?

– Я думаю, ты назвал бы это именно так.

– Должно быть, вчера вечером на дороге ты видел, как я наклонился над Панцером?

– Точно, – кивнул Бен.

– Тогда слушай. Вчера вечером я гулял. Случайно оказался возле дороги и увидел, что на ней без сознания лежит Альберт Панцер. Я решил, что на него напали бандиты, и заглянул ему в карманы – проверить, на месте ли деньги и чековая книжка. Поскольку все было на месте, я подумал, что он с непривычки потерял сознание, – все-таки здесь разреженный воздух. Когда я вижу человека в обмороке, мне самому становится дурно. Поэтому я сразу же ушел. По дороге назад я почувствовал себя неважно и присел на минутку. Потом заблудился, и прошло немало времени, прежде чем я снова вышел на дорогу. Поэтому, когда я добрался до ранчо, вы оба были уже там, так что я не стал никому ничего говорить.

Бен оттолкнулся от земли каблуками и снова раскачал гамак.

– Неплохо придумано, – сказал он, – ты все учел.

– Не веришь? – невозмутимо спросил Мак-Кейн.

– Ничуть.

– Боюсь, тебе придется поверить.

– Да, конечно. – Бен остановил гамак. – А ты не заметил, какое лицо было у шефа сегодня утром?

– У Д'Орра?

– Да. Он говорит, что стукнулся об дверь.

– Я его еще не видел, – сказал Мак-Кейн безо всякого интереса.

Бен встал. С севера дул легкий прохладный ветерок, где-то вдалеке мычали коровы.

– Готов поспорить, что здорово разукрасил физиономию одному из тех парней, которые пытались ограбить меня этой ночью. Шпоры очень кстати оказались у меня под рукой.

Мак-Кейн молчал.

– Ну ладно, – сказал Бен Дак. – Пока. Смотри, чтобы разреженный воздух не сыграл с тобой какую-нибудь шутку.

– Приму это к сведению, – ответил Мак-Кейн.

Бен отыскал Д'Орра, лицо которого теперь было залеплено пластырем. Один кусок пластыря красовался на левой щеке, второй под носом и еще два на подбородке.

– Ваша дверь, похоже, царапается, как дикая кошка, – заметил Бен.

Лицо Д'Орра потемнело.

– Слушай, ты, Дональд Дак, – просипел он, – четверо туристов уже битый час разыскивают тебя. Они хотят, чтобы ты отвез их к Чертовым Скалам.

– Меня зовут...

– Я знаю, как тебя зовут! – рявкнул Д'Орр. – И если ты не проявишь сейчас чуть больше прыти, тебе не поз-до-ро-вит-ся! Понял?!

– Да, шеф. – Бену пришлось сделать над собой героическое усилие, чтобы не ответить резкостью.

– Тебя ждут четыре старые девы из Денвера.

– Этого-то я и боялся.

– Сделай милость, попридержи язык. Особенно насчет таких богатых гостей. Вокруг этой четверки женихи так и вьются.

– Если бы не их деньги, вряд ли у них был хотя бы один жених на четверых, – сказал Бен.

Правда, сказал он это, отойдя от Д'Орра подальше, чтобы тот не мог услышать его. Еще вчера ковбой не побоялся бы сказать это и при хозяине, но теперь положение изменилось. Ранчо Броукен Серкл начинало все больше интересовать Бена, и он не хотел, чтобы его уволили.

Старого золотоискателя Бен Дак обнаружил совершенно случайно. Это произошло вскоре после полудня.

Четыре костлявые старушонки задавали больше вопросов, чем ведущий радиовикторины, поэтому Бен разжег костер, чтобы приготовить им ланч, а сам быстренько исчез под предлогом, что ему нужно собрать сухой полыни для костра. Ковбой просто хотел передохнуть и спокойно покурить в одиночестве.

Местность здесь была унылая и пустынная: голые отвесные склоны гор, тут и там тощие кустики полыни и чахлые сосенки в расщелинах скал. Для растительности здесь было слишком мало влаги.

В небе кружили четыре грифа. Затем к ним присоединились еще два. Вдалеке, явно рассчитывая чем-то поживиться, в прозрачном горячем воздухе летали вороны.

"Должно быть, корова с Броукен Серкл сломала там ногу", – решил Бен.

Недолго думая, он вскочил в седло и поскакал к тому месту.

В ущелье лежал старик. Судя по следам, он упал туда и не смог выбраться наружу, хотя и пытался ползти по его песчаному дну. На это ушли все силы старика, и на последние несколько ярдов он потратил, должно быть, несколько часов.

Язык старика вывалился наружу. Из-за страшного измождения кости, казалось, торчали сквозь кожу. Кожа потрескалась, а в некоторых трещинах запеклась кровь.

На спине у старика был мешок, а на поясе – седельная сумка.

– Эй! – Бен присел рядом. – Что с тобой случилось, старина?

Глаза старика оставались неподвижными, как у мертвеца.

В ужасе – ему до этого никогда не приходилось видеть умирающего – Бен бросился к лошади и отвязал свою флягу. Он влил воду между потрескавшимися губами старика, но, когда рот наполнился, вода вылилась. Видимо, опухшая от жажды глотка не пропускала воду. Карандашом Бен осторожно раздвинул стенки глотки и влил еще немного воды.

Старик не подавал признаков жизни. Бен вскочил и стал звать оставшихся у костра женщин, чтобы послать их за подмогой на ранчо, но ветер относил крики, и они не могли его услышать.

В этот момент из горла старика вырвался слабый стон. Бен снова склонился над ним.

– Потерпи, старина.

Старик продолжал издавать какие-то звуки, и ковбой понял, что тот снова и снова повторяет:

– Воды, воды...

Бен влил в его рот еще немного животворной влаги.

– Сколько же ты был без воды?

– Две недели... прежде... чем я потерял счет... – с трудом произнес старик через некоторое время.

– Две недели без воды?! – поразился Бен.

– Да, – глаза старика ожили, с огромным трудом повернулись и остановились на Бене. Старик напрягся и продолжал: – Пища кончилась... три недели... назад...

– О Господи!

Бен вскочил и снова стал изо всех сил звать своих туристок, но безрезультатно.

– Сейчас все будет в порядке, – заверил ковбой старика.

Тот пытался сказать что-то еще. Бен нагнулся к нему.

– Ты... Знаешь... Дока Сэвиджа? – прошептал старик.

– До-ка Сэ-вид-жа? – повторил Бен.

– Да.

– Никогда о нем не слышал.

Старик медленно повернул голову. Затем раздался булькающий звук, и часть воды, которую перед этим влил ему Бен, вытекла наружу. Старик подтянул под себя колени. Казалось, он собирает последние силы.

Упираясь в землю руками, умирающий попытался приподняться.

– Эй, эй, не так резво! – обеспокоенно проговорил Бен.

Неожиданно голос старика прозвучал совершенно отчетливо:

– Моя сумка. То, что в ней, передай Мире.

– Хорошо, – ответил Бен. – Найду Миру и все ей передам.

Бен схватил старика за костлявые плечи и поддержал.

Тот стал было вырываться, но вдруг затих. Он был мертв.

Справившись с отчаянием, которое возникает у любого, на чьих руках умер человек, Бен заглянул в седельную сумку старика – там лежала жестяная коробочка со стеклянной крышкой!

В этой головоломке нужно было попасть металлическими перышками в лунки на нарисованном зеленом орле. Десять перышек и десять лунок для них.

На крышке головоломки виднелась надпись:

ВСТАВЬ ОРЛУ ПЕРЬЯ

А под орлом – стишок:

Рука и глаз блуждают,

Вниз проникают,

Вверх мысль устремляют.

Кто стоит лицом к северу, тот

К финишу первым придет.

Бен завернул головоломку в носовой платок и положил в карман брюк.

Оставалось еще заглянуть в громоздкий мешок на спине старика. Ковбой снял мешок и развязал его. В нем была большая фляга с водой и продукты, которых одному человеку хватило бы, по меньшей мере, на две недели.

Бен покачал головой.

Если верит словам старика, тот умирал от голода и жажды!

– Ну и чудеса, – сказал Бен.