Текст книги "Аптекарская роза"

Автор книги: Кэндис Робб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

18
ЛЮСИ ВСТУПАЕТ В ИГРУ

Николас спал. Дыхание его было прерывистым, но регулярным, значит, боль стихла. Люси прилегла рядом с мужем в темной комнате, освещенной лишь крошечным пламенем спиртовки. На грудь ей вскарабкалась кошка, подарив блаженное тепло. Люси рассеянно приласкала Мелисенди, глядя в потолок и думая, как ей начать разговор с тетей Филиппой. Расспросы о матери не вызвали бы удивления, но если речь пойдет о Джеффри и Николасе… тетя тут же насторожится. Филиппа всегда тщательно выбирала слова, говоря о тех временах. Люси подозревала, что тетя о многом предпочитает умалчивать. Филиппа наверняка захочет знать, что именно Люси слышала, что пытается выяснить. Возможно, придется немного схитрить. Якобы она услышала, что Джеффри и Николас поссорились. Но сказать нужно ровно столько, чтобы Филиппе захотелось отделить правду от слухов. Возможно, она упомянет, что заметила в старых конторских книгах необычную запись.

Конторские книги. Как это Люси раньше о них не подумала? Архидиакон говорил, что Джеффри напал на Николаса и оставил его, решив, что тот умирает. Вероятно, ей удастся найти об этом запись в книгах. Ее свекор с той же дотошностью, как и Николас, вел записи. Так неужели она не найдет строчку, где говорилось бы о бинтах или мази для заживления раны?

Люси села в кровати, разбудив Мелисенди. Кошка зашипела и неторопливо, с достоинством перешла к хозяйке в ноги, где принялась кружиться, готовясь залечь на новое место. Люси еще раз потревожила животное, когда вытянула из-под одеяла ноги и спустила на холодный пол. Старые книги хранились здесь, в спальне, в тяжелом дубовом сундуке под центральным окном. Аптекарша зажгла масляную лампу от спиртовки, набросила на печи шаль и подошла к сундуку.

Это был свадебный сундук Люси, а до нее в нем хранила свое приданое мать. Люси принялась вынимать памятные вещички из детства и того времени, когда она вынашивала Мартина. Какой счастливой она тогда была! Бог улыбался ей, позволив радоваться. За свою коротенькую жизнь Мартин подарил ей много радости. Благодаря ему, она вспомнила собственное детство, вспомнила маму, длинноволосую, со светлыми глазами. Склонившись над сундуком, Люси извлекала из него сокровища, многие из которых были подарками Джеффа, прекрасного рыцаря. Для маленькой Люси он тоже привозил подарки. Кукла с шелковыми волосами, небольшая повозка, в которой он ее возил по лабиринту. У него была лучезарная улыбка и мягкий голос… И Николас его отравил? Мысль больно обожгла душу. И тогда Люси сказала себе, что сейчас не время думать об этом.

Она подняла целую стопку сшитых книг, матерчатый переплет каждой из них был украшен тщательно вырисованным изображением какого-нибудь необычного растения. Эти книги писал Николас, и их она отложила в сторону. Под ними хранились книги постарее, в рассохшихся кожаных переплетах. Люси принялась их листать, изредка задерживая внимание на рисунках астрологических знаков. Пол Уилтон, ее свекор, больше интересовался этой частью своей деятельности, чем выращиванием растений, доставлявшим Николасу особое удовольствие. Восстановить порядок записей свекра оказалось делом трудным: он имел привычку заполнять несколько книг, а затем возвращаться назад и дописывать в них пустые страницы, прежде чем завести новый журнал. Иногда он прерывал записи в одной книге, чтобы вернуться к предыдущей. Люси сама не знала точно, какую дату ей искать, хотя понимала, что все должно было случиться в то время, когда Джеффри жил в Йорке. Она знала, что мамин возлюбленный приехал после того, как у нее родилась дочь. Люси давным-давно расспросила об этом тетю Филиппу, вдохновленная романтической идеей, что, быть может, она дочь Джеффри.

– О нет, моя маленькая, ты моя племянница, ты дочка Роберта. Не сомневайся.

Тетя Филиппа не понимала, как здорово было представлять, что она дитя материнского счастья, что ее отец – светловолосый рыцарь, даривший матери радость и смех. Ей не хотелось быть дочерью мрачного человека, который все время кричал и называл ее не иначе, как «маленькая леди». Сэр Роберт никогда не обращался к ней по имени, и это ранило больнее любого отцовского выговора. Получалось, что он просто не удосужился запомнить имя дочери. Это пугало ее. Если собственный отец мог забыть ее, то и Бог мог это сделать. Зато Джеффри помнил ее имя. И ее любимый цвет. И те секреты, что она ему рассказывала…

Люси покачала головой. Она так долго сидела, замечтавшись над старой конторской книгой, что руку, так и не перевернувшую страницу, начало колоть как иголками, а одна нога затекла. Женщина забрала книги, относившиеся, по ее мнению, к годам замужества матери, и перешла к столу возле окна, выходящего в сад.

Неторопливо она просматривала все записи, останавливая взгляд на строках, где стояла буква «Н» – так Пол Уилтон обозначал имя Николаса. В записях вообще не было полных имен, только одна или две буквы, вполне достаточно, чтобы отличить одного покупателя или поставщика от другого. Большинство записей, где упоминался Николас, относились к его покупкам для сада – семенам, саженцам. Иногда, а со временем все чаще и чаще, Николас помогал отцу в лавке. Круг его обязанностей расширился.

А потом она нашла то, что искала. Запись, относящаяся по времени к смерти матери. Она уже совсем было отчаялась и решила прекратить поиски, но тут увидела: «Позвал МД прижечь рану и забинтовать. Оставил МД на ночь, чтобы посмотреть, в каком состоянии проснется Н. Использовал мазь и питательный отвар, приготовленный МД. АА, Д'Арби и ЛФ согласились, что Н понес заслуженное наказание». В записях стояла щедрая сумма, выплаченная МД за услуги, и пожертвование в фонд собора, размер которого очень удивил Люси. «АА» наверняка означало архидиакона, Д'Арби – это ее отец, а «ЛФ» – леди Филиппа. Они согласились, что Николас понес заслуженное наказание, но за что? Что за грех потребовал такого огромного пожертвования в фонд собора? Имело ли это какое-то отношение к смерти матери? И кто такой «МД»?

* * *

На рассвете Оуэн очнулся от легкой дремоты, впасть в которую старался почти всю ночь. В животе пекло, голова гудела от дьявольских голосов, истерично визжавших без всякого перерыва. Слишком много вопросов, остающихся без ответа, и еще больше ограничений. Нельзя извлечь из могилы Монтейна, нельзя расспросить Люси, иначе она поймет, что он ее подозревает, нельзя задавать вопросы Николасу, потому что тот умирает. Ансельм – безумец, а Торсби… да, что Джон Торсби? Умиротворенный, уверенный в себе лорд-канцлер Англии и архиепископ Йоркский. Поручил Оуэну расследовать смерть своего подопечного, а сам что-то скрывает. Почему? Потому что Торсби ему не доверяет? Если так, тогда что Оуэн здесь делает? Он, конечно, не уверен, что, откопав из могилы Монтейна, сумел бы что-то доказать, но Торсби так сразу, не задумываясь, запретил ему это…

Все эти размышления ни к чему его не привели. Нужно подумать, где он мог бы добиться каких-то ответов. Прежде всего необходимо поговорить с тем, кто знал хоть что-то о леди Д'Арби, Монтейне и Николасе. Бесс не так долго прожила в Йорке, чтобы помнить что-нибудь, кроме сплетен того времени.

Магда Дигби. Шанс невелик, но Оуэн подозревал, что в Йорке мало что ускользало от внимания Женщины с Реки. Смазав мазью шрам, нацепив повязку на глаз, обувшись в высокие сапоги, он потихоньку покинул таверну. Надо успеть переговорить с Магдой и вернуться, прежде чем Люси откроет лавку.

* * *

После бессонной ночи аптекарше не терпелось послать Оуэна за тетей Филиппой. Отложив в сторону записи и поспав немного, она поднялась вскоре после рассвета и позавтракала с Тилди, обсудив заодно с девушкой предстоящие дела на день. К этому времени, по расчетам Люси, Оуэн должен был прийти, но не пришел. Тогда она проверила, не колет ли он дрова во дворе. Морозный воздух, снежные облака над головой. Под изгородью из остролиста сквозь тающий снег пробились зеленые ростки крокуса. При виде первых признаков весны в душе ее разлилась радость. Но раздражение вернулось, оттого что она не обнаружила в саду никаких следов Оуэна. Теперь, когда она окончательно решилась послать за теткой, промедление было ей невыносимо.

Придется самой отправиться в таверну Йорка за Оуэном. Тилди будет прислушиваться, как там Николас, и сразу придет за ней, если он проснется.

* * *

Том замерял содержимое бочонков. Когда она вошла, он оторвался от работы и улыбнулся.

– Люси Уилтон. Добро пожаловать, соседушка. – Тут он заметил, что она взволнована. – Что-то с Николасом? Ему хуже?

Она кивнула.

– Я хочу послать Оуэна за тетей Филиппой.

– И ты думала найти его здесь? Нет, он ушел из дома с рассветом.

Со второго этажа доносился голос Бесс, отдававшей распоряжения.

– Ты знаешь, куда он ушел? – спросила Люси.

Том поскреб в бороде, потом покачал головой.

– Мне он ничего не говорил. Я думал, он пошел к тебе. Ступай наверх, спроси у Бесс. Может, она что-то знает.

– Похоже, она занята.

– Это точно. Старается привести в порядок комнату Оуэна. Не знать ей покоя, пока не уничтожит все следы пожара. Поднимись к ней. Она будет рада тебя повидать.

Бесс стояла в дверях маленькой комнатушки, подбоченясь и нетерпеливо притоптывая.

– Не знаю, Кит. Просто не знаю, что с тобой делать. Ты такая неловкая. Стоит тебе за что-то взяться девушка, так жди беды.

– Бесс!

Хозяйка таверны обернулась, лицо ее ярко горело, из-под чепчика выбились тугие влажные кудряшки. Закатанные выше локтя рукава открывали мускулистые руки.

– Боже правый, ты застала меня врасплох. Я как раз учила девчонку, как драить пол. Мыслимое ли дело, пятнадцать лет занимается одним и тем же, но до сих пор так ничему и не научилась!

При других обстоятельствах Люси улыбнулась бы такой тираде, но этим утром она была слишком занята своими заботами.

– Ты видела Оуэна?

– Разве он не у тебя? Когда он утром ушел так рано, я подумала, что ты велела ему прийти на рассвете.

Люси отвернулась к лестнице.

– Что за человек.

Плотно сжатые губы подруги, плохое настроение и в сердцах сказанные слова насторожили Бесс. Она поймала Люси за руку.

– Что случилось, милая? Николасу стало хуже?

Люси кивнула.

– И тебе нужно, чтобы кто-то приглядывал за лавкой, пока ты дежуришь у его постели?

– Я хочу послать Оуэна за тетей Филиппой.

– За своей теткой? Зачем это? Неужели ты надеешься на ее помощь? Я сама присмотрю за лавкой.

– У тебя и здесь работы хватает.

– Кит меня подменит.

– Мне нужна тетя. Должна же она помочь!

– Что ж, с этим не стану спорить. Но зачем же посылать Оуэна? Пошли Джона, моего конюшего. Он хороший паренек, ездит быстро, обернется туда и обратно в мгновение ока.

– Не хочу быть тебе обузой, Бесс.

– Никакая ты не обуза. Я сама готова тебе помочь.

Люси посмотрела себе на руки.

– Если бы только ты могла.

Бесс сложила руки на груди.

– Так я и думала. Дело вовсе не в том, что тебе понадобилась помощь тетушки. Давай-ка сейчас мы пойдем вниз и ты расскажешь Бесс все, что наболело.

– Я не могу задерживаться, Бесс, – сказала Люси, спускаясь по лестнице за подругой.

– Тогда поговорим в твоем доме. Мне все равно.

– Нет. Там я не могу разговаривать.

Бесс провела Люси на кухню, посадила на стул и поцокала языком, ощупав ее худые плечики.

– Ты мало ешь, дорогая. Если плохо есть, то беда кажется еще чернее.

Она налила кружку эля для Люси, а вторую для себя.

Люси невольно заразилась убежденностью Бесс, что сейчас она выложит ей всю подноготную. Правда, она не знала, с чего начать и как объяснить свои страхи насчет Николаса. Ей казалось предательством признаться даже самой близкой подруге, что муж, как она опасалась, кого-то убил.

– Я должна поговорить со своей тетей, Бесс. Мне нужно кое-что выяснить, только и всего.

– Только и всего? – Бесс сняла чепчик и заново стянула в узел кудрявую рыжую копну волос, с такой нетерпеливой резкостью заколов его шпилькой, что Люси даже поморщилась. Бесс проверила, надежен ли узел, энергично тряхнув головой, осталась довольна результатом, снова надела чепец и, перегнувшись через столик к Люси, пригвоздила подругу взглядом. – Почему бы тебе не начать с самого начала?

И Люси, вопреки самой себе, все выплеснула – и то, что обнаружил Вульфстан, и то, что она подслушала у двери, и то, что прочла в старых конторских книгах.

– Святые небеса, – пробормотала Бесс под конец рассказа. – Ты несла большой груз забот на своих худеньких плечах. Ну а Николас что говорит по этому поводу?

Люси устало потерла виски.

– Разве я могла его о чем-то спрашивать? Он очень болен. Я бы расстроила его вопросами, которые могли вызвать неприятные воспоминания…

Бесс кивнула.

– По крайней мере, ты об этом подумала. Вот что я тебе скажу: у тебя в доме есть тот, кому следовало бы все это выслушать. Уверена, он смог бы тебе помочь.

Люси отодвинула кружку в сторону и поднялась.

– Ты снова подталкиваешь меня к Оуэну. Ты когда-нибудь думаешь о чем-то другом, Бесс? С какой стати мне откровенничать с собственным учеником? Да он почти чужой. Откуда мне знать, можно ли ему доверять?

– Я это знаю, дорогая. Я вовсе не говорю, что беру на себя роль свахи, только не сегодня; тем более у тебя такая беда.

– Я сама обо всем позабочусь.

– Джон поедет за твоей тетей.

– Нет. Я пошлю Оуэна.

– Прошу тебя, милая. Гораздо разумнее послать Джона. Он знает дорогу и помнит те места, где путников подстерегают шотландцы. Мы часто посылаем его то туда, то сюда за припасами, и он еще ни разу нас не подвел. Он молод и бесстрашен. Для него это забава. Люси поняла, что аргументы Бесс не лишены здравого смысла.

– Так и быть. Пусть едет. И спасибо тебе, Бесс.

– Ты для меня все равно что собственный ребенок. Разве я могу не помочь тебе?

Люси обняла подругу.

– Прости мою вспыльчивость.

– У тебя есть весомая причина не сдерживать чувства. Я не обиделась.

– Если увидишь Оуэна Арчера, пришли его в лавку. Он уже совсем припозднился.

* * *

Оуэну пришлось ждать, пока Магда перебинтует рану пришедшему к ней мужчине. С каждой минутой ожидания он все больше опаздывал в лавку, и это его расстраивало. Но если уйти сейчас, значит, он только зря потратил время на дорогу. Люси все равно на него рассердится, так пусть хотя бы визит его не будет напрасным. Наконец Магда отпустила больного и присоединилась к Оуэну, сидевшему у окна. Потирая руки, она кивала с довольным видом.

– Славно пришлось потрудиться с утра. Спасла Керби. Отличный рыбак. Лучший ловец угрей на всем побережье Уза.

– Как он умудрился так пораниться? – У рыбака был располосован живот.

– Они приходят к Магде, потому что она никому не расскажет об их грехах. Этот порезал себе кишки вот и все, остальное тебе знать не обязательно. – Она отрезала кусок хлеба от черствой буханки на столе и намазала зрелым сыром, от запаха которого Оуэна чуть не вывернуло. – Ну так что у тебя за дело ко мне?

– А я могу надеяться, что вы будете о нем помалкивать точно так же, как о деле ловца угрей?

– Ага. Ты ведь дружил с Поттером. Друг Поттера – друг Магды. Если не считать того, которого он считал другом, хотя на самом деле им не был. Архидиакона. Стервятник. Это он убил мальчика Магды.

– Вы точно знаете?

Она сплюнула в огонь.

– У Магды много друзей. Кое-кто из них оказался возле башни в ту ночь и видел, как стервятник столкнул Поттера с обрыва. Слишком о многом догадывался мой мальчик. Ну вот Ансельм и рискнул.

– Но зачем?

– Сам знаешь зачем. Чтобы защитить своего разлюбезного. Этого светлоглазого, Уилтона.

– Вам известно, что, по мнению Поттера, совершил Николас?

– Еще бы мне не знать. Мальчик мой слишком близко подобрался к правде. – Старуха вытерла руки о юбку, отрезала еще один кусок хлеба и намазала его сыром. – Хороший сыр. А ты дурак, что воротишь нос. – Она ухмыльнулась.

– Какая связь существовала между Николасом и Джеффри Монтейном? С чего бы Николасу убивать его?

– Златокудрый ухажер дамочки как-то раз попытался убить Николаса. Вот аптекарь и струхнул, что он попытается это сделать еще раз. Или захочет разворошить старое дело, которое давным-давно быльем поросло.

– Мне нужно знать об этом деле, матушка Дигби. Мне нужно знать, кого еще Ансельм захочет устранить.

Старуха пожала плечами.

– Магду. Сэра Роберта Д'Арби и леди Филиппу. А может даже, молодуху Люси. Она ведь замужем за светлоглазым? Филиппа сглупила, что согласилась на этот брак. А ведь Магда ее предупреждала, что ничего хорошего из этого не выйдет.

– Почему?

Старуха уставилась на него.

– Глубоко копаешь, Птичий Глаз. Зачем лучнику знать такую древнюю историю?

– Поттер рассказал вам, с какой целью я здесь.

– Всемогущий Торсби хочет узнать всю правду?

– Выходит так, что вся эта история привела к смерти Фицуильяма. Торсби намерен разобраться.

– С самого начала, от Каина и Авеля? Но Фицуильяма уже не вернуть.

– В любом случае, он не этого хочет. Его подопечный доставлял ему много неприятностей. Но он должен удостовериться, что лично ему ничего не грозит.

– Пусть не боится, он в безопасности.

– Почему тот брак был ошибкой?

– Тебе известна история Ансельма и Николаса? Знаешь, что Ансельму, которого посещали видения, приглянулся хорошенький болезненный паренек, Николас, и он принял его под свое крылышко, а заодно и в свою постель?

– У Ансельма были видения?

Магда рассмеялась.

– Что, глядя на стервятника, такого и не скажешь? Он приманил к себе мальчишку историями о Марии, Божьей Матери, и юном Иисусе. Ансельм пообещал, что Николас подружится с Иисусом и тот будет о нем заботиться. Хитро, правда?

– Аббат Жерар знал об их отношениях?

– Этот дурак, готовый купить у Фицуильяма гниющую руку? Да ему в жизни до такого не додуматься!

– Так что насчет Николаса и Ансельма? Они и дальше оставались любовниками?

Магда покачала головой.

– Не-а. Будь это так, всего прочего не случилось бы. Нет, Николас был скроен для другого. Однако он верил россказням стервятника.

– Значит, Ансельм мог на него влиять.

– Знаешь, Птичий Глаз, Магда не раз наблюдала, как люди на коленях ползут туда, где святых посещают видения. На некоторых это действует очень сильно.

– Вы рассказали об этом леди Филиппе?

– Ага. Но что толку?

– Вы дружили?

– Ну да. Магда помогала ей принимать малышку Люси. Амели Д'Арби была совсем глупышкой. Впрочем, тебе нет дела до женских жалоб. Хватит с тебя и того, что светлоглазый попал в сети к леди Д'Арби. Поэтому она обратилась к нему, а не к Магде, когда в ее утробе начал расти младенец от златокудрого ухажера. Бедный глупый Уилтон. Магда никогда бы так не поступила. С его помощью дамочка убила себя. А Монтейн обвинил Николаса Уилтона. Все очень просто.

Неудачный аборт? Неужели действительно все так просто?

– Расскажите мне, на что жаловалась Амели Д'Арби.

Магда пожала плечами.

– Лорд Д'Арби привез с войны трофей – хорошенькую французскую девчонку. Хотел обзавестись потомством. Прошел год, но она не понесла. Лорд Д'Арби разгневался. Глупая горничная привела леди Д'Арби к Магде. Либо она родит ему сына, либо он найдет способ избавиться от нее. Магда в этом не сомневалась. Дала девчонке болотной мяты и марены. А еще корень мандрагоры, чтобы та зарыла его под окном у лорда. Хотя ни одному мужчине не понадобилось бы подспорье, чтобы возлечь с Амели Д'Арби. Она была красоткой.

– Помогло?

– Нет. Тогда она обратилась к светлоглазому. Решила, что он справится лучше.

– Она не пошла к отцу Николаса?

– Как же, ходила. Но он послал ее в церковь помолиться. Вот она и выпросила помощи у мальчишки. Глупая девочка.

– И тогда у нее родилась Люси.

– Ну да. Это был всего лишь вопрос времени. Девчонка настрадалась в войну. Ей нужно было позабыть голову брата, надетую на пику. Но роды чуть ее не убили. Николас предупреждал, что нужно быть поосторожнее со снадобьем, но дамочка от страха совсем потеряла голову. Магда все видела. Но светлоглазый был молод и зачарован ею. – Магда покачала головой.

– Но он все же не усвоил урок, когда она явилась к нему позже, чтобы предотвратить вторые роды?

– Светлоглазый? – Магда постучала себе по голове и хихикнула. – Да он же дурной совсем.

– Почему она не захотела второго ребенка?

Магда пожала плечами.

– Это тебе пусть расскажет Филиппа.

– А вы никогда не спрашивали?

Магда фыркнула.

– Каждый день к Магде приходят люди. Разве упомнить все?

– Вы сказали, что Николас был зачарован леди Д'Арби. Вы хотите сказать, что он любил мать своей будущей жены?

Магда усмехнулась.

– Что, дурно попахивает?

– Почему Поттер так и не призвал Николаса Уилтона к ответу?

– А Поттер не знал всего того, что теперь знаешь ты. Это было бы небезопасно для него. Магда пообещала стервятнику, что не проронит ни словечка.

– Чем вас так запугал архидиакон?

Магда снова сплюнула в огонь.

– Магде нельзя заводить врагов. У нее нет защиты. Стервятник мог сжечь дом Магды, лишить ее права лечить, мог уничтожить Поттера.

– И все же мне вы рассказали об этом.

– Когда стервятник убил Поттера, он лишился права на молчание Магды. Его нужно наказать. Ты этим и займешься. Магда знает.

Оуэн почувствовал себя обманщиком. У него не было ни малейшего намерения и права вершить закон. Если архиепископ Торсби решит наказать Ансельма – тогда другое дело. Но скорее всего, Торсби закроет глаза на преступление архидиакона.

– Николасу Уилтону не годилось быть аптекарем.

– Светлоглазый слабак, но не злодей. Поступил как дурак, что отравил Монтейна. Тот все равно умирал. А вся беда оттого, что ему не хватило природного ума, чтобы подождать немного.

Оуэн не хотел, но был вынужден задать вопрос:

– Возможно ли такое, что Люси Уилтон подмешала в снадобье яд? Чтобы отомстить за смерть матери.

Магда нахмурилась.

– Как это? Это ведь ее муж, а не Монтейн убил мать Люси.

– Как могла Люси согласиться выйти замуж за Николаса Уилтона?

– Можешь не сомневаться, Филиппа мало что рассказала девушке. – Увидев выражение лица Оуэна, Магда расхохоталась. – Тебе тошно от этой истории. Но дамочка сама попросила у светлоглазого отраву. Она сама на себя наложила руки.

– Как вы думаете, он любит Люси? Я имею в виду Николаса.

Магда насквозь пронзила Оуэна своим взглядом, он даже заерзал на стуле. Тогда она фыркнула.

– Так же сильно, как молодуху любит Птичий Глаз? – Она рассмеялась, когда он начал было отнекиваться. – Ты завяз по уши. Магда все видит. – Она покачала головой, ее острые глазки искрились весельем. – Скажу тебе: да, он сильно ее любит.

Когда Оуэн покинул домик Магды, перевалило за полдень.

* * *

Люси вернулась в дом и пришла в ярость, узнав, что Оуэна до сих пор нет. Но потом, прикусив язычок, она поблагодарила Тилди за помощь.

– Значит, мастер Николас не просыпался?

– Я слышала, как он поздоровался с архидиаконом, когда тот поднялся наверх, но…

При этих словах Люси охватила дрожь.

– Архидиакон Ансельм наверху с ним?

– Да, мэм.

– Ты разве не сказала ему, что хозяин спит?

Тилди кивнула.

– Я говорила, но он все равно поднялся. Вы не предупреждали, что его нельзя пускать.

Глаза ее расширились от страха, что она сделала что-то не так.

– Ты права, Тилди, я ничего тебе не говорила насчет архидиакона. Ты очень мне помогла. Теперь займись своими делами.

Люси поднялась по лестнице. Голос Николаса звенел и срывался на высоких нотах.

– Мы прокляты! – кричал он. – Ты нас проклял.

Больному вредно так волноваться, теперь ему станет хуже. Архидиакон доконает его своими визитами. Люси не могла оставаться в стороне и ждать, когда это случится, что бы там Николас ни говорил. Она открыла дверь. Ансельм стоял на коленях рядом с кроватью и, вцепившись Николасу в руки, что-то шептал ему.

На смертельно-бледных щеках мужа алели два пятна, волосы были влажными от пота.

– Нет, Николас, милый Николас, ты не должен так говорить. – Ансельм причитал над ним, как над капризным ребенком.

Николас пытался вырвать руки, но Ансельм держал крепко.

– Ты убиваешь меня, Ансельм, – простонал аптекарь.

– Как ты можешь так говорить? Я твой защитник.

– Уйди от меня.

– Убирайтесь отсюда, – сказала Люси.

Ансельм вздрогнул и обернулся.

– Оставь нас вдвоем, женщина.

Без имени. Просто «женщина». Сказал, как проклял. А с Николасом говорит сладеньким до приторности голосом. Господь милостивый, до чего же она презирает архидиакона. Сознание этого придало Люси сил.

– Вы готовы командовать мною в моем собственном доме? Он мой муж. Я сделала все, что в моих силах, чтобы он пошел на поправку, а вы приходите сюда и сводите все мои усилия на нет. Посмотрите, как вы на него действуете. Он сам только что сказал. Вы убиваете его. Убирайтесь прочь. – Она перешла на крик. Ее трясло от ярости.

Ансельм поднялся. Серое, обтянутое кожей лицо, как у высохшего трупа. От одного его вида ей стало нехорошо.

– С Николасом ничего бы этого не случилось, если бы не ты, – прошептал он.

– Что вы хотите этим сказать? Что вам об этом известно?

– Ансельм, прошу тебя, – закричал Николас, – оставь нас!

Ансельм повернулся к аптекарю.

– Ты этого хочешь? Хочешь, чтобы я оставил тебя с ней?

– Да.

– Тогда ты глупец. Предоставляю тебя твоей судьбе. – Ансельм прошел мимо Люси, но в дверях остановился и посмотрел на нее глубоко запавшими глазами. – Я ухожу по его просьбе, не твоей.

Она стояла не двигаясь, дрожа, пока не услышала, как внизу хлопнула дверь. Только тогда она опустилась на кровать рядом с мужем, который лежал, закрыв глаза, и комкал в руках одеяло. Люси взяла тряпицу из миски с ароматной водой и протерла ему лицо, шею, а потом и руки, отобрав для начала измятый край одеяла.

– Ты слишком ко мне добра, – прошептал он, открывая глаза.

– Что все это значит, Николас? Не могу же я и дальше верить, будто архидиакон твой друг. Минуту назад ты сказал ему, что он тебя проклял. Как, Николас? Что между вами?

Николас покачал головой.

– Прости меня.

– За что? Что ты натворил?

Он закрыл глаза.

– Ансельм ненавидит тебя. Остерегайся его.

– Почему, Николас? Если я должна остерегаться его, то мне следует знать почему.

Но он только покачал головой и отвернулся от жены.