Текст книги "Белая смерть"

Автор книги: Кен Макклюр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Десять

Звонок Макмиллана застал Данбара во время завтрака.

– Можешь говорить?

– Один момент. – Стивен из кафе в отеле прошел через стеклянные двери в задний сад. Он двинулся по извилистой тропинке под сенью форсайтии[11]11
  Форсайтия (лат. Forsythia), или форсиция – род кустарников и небольших деревьев семейства Маслиновые, цветущих красивыми жёлтыми цветами.


[Закрыть] к ненастоящему «колодцу желаний» в конце. На краю сидел садовый гном и рыбачил. Стивен присел рядом. – Продолжайте.

– Теперь мне говорят, что в последнюю минуту были внесены изменения в план, и в итоге этого парня Мубарака не стали направлять в детскую больницу в Лестере. Мой осведомитель в Минздраве приносит свои извинения за это недоразумение. Они решили, что там может быть слишком много народа, и поэтому отправили мальчика лечиться в частную клинику.

Данбар достал из кармана блокнот, который всегда носил с собой, и зубами вытянул ручку из его переплета.

– Адрес известен?

– На самом деле… это в Швеции.

– Швеция… – эхом повторил Стивен, будто не веря тому, что услышал.

– Я точно так же озадачен, как и ты, – добавил Макмиллан.

– Они отвезли ребенка, больного туберкулезом, в Швецию только для того, чтобы избежать огласки?! – воскликнул Данбар.

– Согласен, очень странное решение, – подтвердил шеф.

– А у нас есть адрес этой клиники в Швеции?

– Они сказали, что со мной свяжутся сегодня насчет деталей. Я так понимаю, ты планируешь продолжить и отправиться туда?

– Конечно. Весь этот бред из-за простейшего случая с туберкулезом, с лечением которого не было никаких проблем? Я так не думаю. Я останусь здесь и полечу из Бирмингема.

Стивен вернулся в кафе, извиняюще улыбнувшись паре, что пришли во время его отсутствия и выбрали место перед стеклянными дверьми. Он попросил официантку-польку принести еще один тост и кофе, пока сам переваривал последнее откровение шефа.

Вернувшись к себе в номер, Данбар воспользовался ноутбуком, чтобы проверить все возможные рейсы самолетов в Швецию из Бирмингема, и сделал пометки о времени вылета. Теперь все зависело от того, как скоро Джон Макмиллан вновь свяжется с ним. А пока Стивен позвонил Талии и сообщил ей, что мальчика изначально не помещали в детскую больницу: было «простое недопонимание».

– Фуф! – выдохнула женщина. – Тогда я могу перестать перерывать ящики в поисках секретных пациентов. Где он?

– Э-э…

– Ой, понимаю. Если расскажете, придется меня убить. Так?

– Он в Швеции.

– Как так?!

– Да черт его знает, но по этой причине я улетаю в Швецию сразу же, как мне сообщат адрес тамошней клиники.

– Ну а мне интересно, какое у шведов замечательное оборудование, которого нет у нас, – сказала Талли. Она произнесла слова с иронией в голосе, но они всколыхнули нечто в памяти Стивена, что-то, что встревожило его.

– Шведы ведь мировые лидеры по сдерживанию биологической угрозы, – отстраненно проговорил Данбар.

– Что?

– Шведов часто вызывают в качестве консультантов, если вдруг возникает угроза эпидемии какой-нибудь болезни-убийцы. Случись вспышка лихорадки Эбола или марбургского вируса,[12]12
  Марбургский вирус – общее название рода вирусов Marburgvirus, включающий один вид – Lake Victoria marburgvirus. Вирус вызывает марбургскую геморрагическую лихорадку. Первоначально был обнаружен в Центральной и Восточной Африке в виде инфекции у человекообразных и нечеловекообразных приматов. Марбургский вирус относят к тому же таксономическому семейству, что и вирус Эбола, и оба они имеют идентичные структуры, хотя и вызывают образование разных типов антител.


[Закрыть] тут же появятся люди, облаченные в костюмы биозащиты шведского дизайна, работающие в мобильных лабораториях шведского же производства.

– Вы же не предполагаете, что с этим мальчиком случилось нечто подобное? – выдохнула Талли.

– Пока я не строю никаких предположений, – покачал головой Стивен. – У меня чувство, будто я брожу, спотыкаясь, в темноте. Похоже, пообедать нам так и не удастся?

– Увы, увы, – подтвердила женщина его опасения. – Но, в любом случае, спасибо. Дадите мне знать, как все продвигается в Швеции?..

* * *

Джон Макмиллан позвонил сразу же после полудня. По тону его голоса Данбар догадался, что что-то не так. Он попытался разрядить обстановку.

– Вы собираетесь сказать мне, что адреса шведской клиники у вас нет?

– Стивен, со мной связались люди из высших эшелонов…

Данбар едва мог поверить своим ушам. Джон Макмиллан собирался просить его отступить! Тот самый Джон Макмиллан, который в прошлом столько раз вступал в схватки с людьми из «высших эшелонов», чтобы защитить честь «Сай-Мед» и установить истину!

– Меня попросили поверить на слово, что Анвар Мубарак не страдает ни от какого необычного или экзотического заболевания и находится вне опасности. Когда я упомянул о нашем беспокойстве насчет детей с «зелеными наклейками», меня также заверили, что болезнь Мубарака не имеет абсолютно ничего общего со смертью Кита Тэйлора или недугом Патрисии Лионс. Они буквально поклялись в этом!

– Ясно… – протянул Стивен, и тон его голоса подразумевал дальнейшие объяснения.

– Полагаю, в сложившихся обстоятельствах, мне придется принять на веру их слова, – снова заговорил шеф. – В ином случае придется обвинить людей на самых верхах правительства во лжи и без каких-либо на то оснований.

– Так вы предлагаете свернуть расследование?

– Тебе лучше знать. Я всегда предоставлял своим людям право принимать собственные решения в своей области. Я просто прошу тебя не забывать о том, что только что сказал. Решение за тобой, но я должен знать: ты все еще настаиваешь на поездке в Швецию, чтобы увидеть мальчика?

– Думаю, что не стану, – произнес Стивен, хотя слова чуть не застряли у него в горле. Он был расстроен и зол, что Макмиллан поставил его в такое положение. А еще он ощущал себя будто связанным по рукам и ногам. Ведь он стольким был обязан этому человеку! Однако, Данбар усмирил свои чувства, признав, что и самого Макмиллана поставили в почти нереальные условия.

– Черт! – выругался Стивен, вешая трубку телефона. – Черт! Черт! Черт!..

В дверь постучали. Вошла администратор.

– Сэр, вы скоро освободите номер?

Данбар глянул на часы и понял, о чем она. Он принес свои извинения, ведь была уже половина первого.

– Вообще-то нет, – ответил он. – Я бы хотел остаться еще на одну ночь, если это возможно.

– Я выясню это для вас на ресепшене.

Стоя у окна, Стивен наблюдал за потоком машин, проезжающих мимо. Он чувствовал себя не в своей тарелке, не имея четкой цели. Возможно, причиной всему было его долгое пребывание в армии, но его просто бесило состояние безвыходности. Звонок Макмиллана существенно затормозил расследование, а Стивен явственно ощущал, что оно далеко не окончено. Не было никакого логического объяснения тому, что мальчика отвезли в Швецию. Как не было и решения, что стало причиной смерти Кита Тэйлора, или хоть какого-то намека на то, что стояло за болезнью Триш Лионс.

Зазвонил телефон.

– Вы можете остаться в своем номере еще на одну ночь, сэр.

Решение Стивена, принятое под влиянием момента, не возвращаться в Лондон, должно было предоставить ему возможность успокоиться. Данбару нужно было время, чтобы избавиться от чувства злости и разочарования. Если бы он вернулся в столицу в нынешнем состоянии, то мог бы натворить дел, о которых после обязательно пожалел. Он решил, как частенько поступал в прошлом, использовать физические нагрузки для борьбы со стрессом. Захватив из багажника спортивный костюм и кроссовки, переоделся и отправился на пробежку, не задумываясь о маршруте или конечном пункте назначения.

Гостиница находилась довольно далеко от городского центра, так что людей здесь было не очень много. Поэтому у Стивена была прекрасная возможность; он бежал и бежал по тротуарам пригорода, пока пот не полился с него градом, а эндорфины, выделившиеся при физической нагрузке, сделали свою работу – и внутри него воцарился покой. Кроме того, было приятно размять мышцы и убедиться, что нет причин волноваться о своем физическом состоянии. Здравый смысл твердил, что Данбар никак не мог быть в такой же замечательной физической форме, как лет десять-пятнадцать назад, когда служил полевым хирургом с «лучшими», как сослуживцам нравилось думать. Но ведь ощущал он себя именно так, и от этого поднималось настроение. Регулярные пробежки и посещение бассейна не давали Стивену заплыть жирком, а периодические вылазки в горы на севере Уэльса вместе со старыми полковыми товарищами позволяли проверить свои силы на пределе возможностей. Просто теперь требовалось больше времени, чтобы оклематься.

Вернувшись в гостиницу, Данбар минут десять простоял под душем, давая струйкам теплой воды смыть усталость и унять болезненные ощущения после бега. Насухо растершись полотенцем и переодевшись в джинсы и простую белую футболку, Стивен позвонил Талли.

– Я думала, ты уже на полпути в Швецию. Ты где?

– Планы поменялись, я все еще в городе. Как насчет ужина сегодня вечером?

С минуту Талли колебалась, прежде чем согласилась.

– Хорошо… если можно будет встретиться немного позже. У меня занятия сегодня.

– Да без проблем. А чем ты занимаешься?

– Изучаю разговорный французский. Планирую поехать с друзьями туда в конце лета.

– Здорово! Скажи, где проходят занятия, и я встречу тебя.

Стивен поинтересовался у дежурного администратора, нет ли в городе французских ресторанов.

– Индийских-то тут навалом, – ответила девушка, и ее тон показался ему немного резким. – А вот французских… Мне придется узнать у Кэрол.

Спустя некоторое время девушка вернулась из подсобного помещения с названием ресторана и номером телефона, записанными на поздравительной карточке. Сделав звонок, Стивен заказал столик в «Ле Гаврош» на девять вечера.

* * *

Когда Талли вышла из школы, где проходили ее занятия, шел дождь. Она подняла портфель над головой, оглядываясь по сторонам в поисках Стивена, пока он не вышел из машины и не помахал ей.

– Боже, ни разу на таких не ездила! – произнесла Талли, старательно усаживаясь в «Порш», пока Стивен придерживал дверь. – Не совсем они способствуют благопристойности, а? – воскликнула она, когда ее коленки чуть не стукнули ее в подбородок. – Ощущение, будто сижу на дороге.

Стивен обежал вокруг машины и тоже запрыгнул вовнутрь.

– Ты всего лишь в двух дюймах над ней, – ухмыльнулся он, заводя двигатель.

– А куда мы направляемся?

– Это сюрприз.

Спустя десять минут Талли наклонилась вперед на своем сидении, чтобы прочитать название ресторана, у которого они остановились.

– О-о, как это мило! – воскликнула она, увидев французское название. – Как неожиданно с твоей стороны! Спасибо большое!

– Бывала здесь раньше?

– Я даже не знала, что он вообще есть, – призналась Талли.

– Значит, никто из нас не представляет, какая здесь еда, – с улыбкой сказал Стивен. – Скрестим пальцы на удачу.

Войдя в ресторан, они были приятно удивлены. Внутри оказалось тепло, и атмосфера располагала к отдыху. К столику их проводил официант, который то ли был французом, то ли очень хорошо изображал акцент, как дань обстановке. Вскоре они с удовольствием потягивали коктейль «Кир Рояль», пока изучали меню.

– Итак, почему отменилась поездка в Швецию? – спросила Талли.

– Мне дали отбой, – ответил Стивен, все еще ломая голову над тем, что же произошло.

Талли хорошо читала по лицам и потому решила дальше не любопытствовать.

– Должно быть, ты расстроился.

– Люди из «высших эшелонов власти» уверили моего шефа, что тот парнишка в порядке и нет у него никакой ужасной болезни. Ну а в таком случае вроде как нет необходимости для меня навещать его в клинике.

– Очевидно, ты думаешь иначе? – спокойно поинтересовалась Талли.

Они прервали беседу, пока официант принимал у них заказ.

– Я все еще не знаю, зачем его увезли в Швецию или что происходит с другими детьми из того школьного лагеря, – развел руками Стивен.

– Это значит, что тебе придется бросить расследование? Или можно как-то обойти эту проблему?

– Я только согласился не ездить в Швецию, но это было самым логическим для меня решением. Так что теперь я на перепутье. Что ж дальше-то делать?

– Можно было бы поговорить с семьей мальчика, – предложила Талли.

– Но я же не знаю, где они живут, – возразил Данбар. – Я имя-то его с трудом выяснил. Если сейчас попрошу найти их адрес проживания…

– …то господа «из высших эшелонов» сразу же поймут, что ты затеял, и могут расценить это как расторжение вашего… джентльменского соглашения.

– Что-то вроде.

– Ну, есть много способов добиться своего, – весело заметила Талли. – Можно, например, узнать в школе, где учился мальчик.

Стивен внимательно посмотрел на нее.

– Ты говорил, что в лагере было около сотни детей, так?

– Сто восемь.

– Получается, школ где-то десять или даже меньше. У тебя же должна быть возможность выяснить, из каких конкретно школ приезжали дети, а потом установить, из которой был мальчик. Ну а узнать его адрес из школьных записей не будет составлять труда. Нужно только придумать благовидный предлог.

– Блестяще! – восхитился Данбар. – Напомни мне никогда не недооценивать тебя.

– Надеюсь, у тебя и в мыслях подобного не было… – улыбнулась Талли.

Когда на первое им подали хорошо прожаренный камамбер[13]13
  Камамбер – сорт мягкого жирного сыра, изготавливаемого из коровьего молока. Имеет цвет от белого до светло-сливочного. Вкус – острый, пикантный, немного похож на грибной. Снаружи камамбер покрыт пушистой белой корочкой, образованной специальной сырной плесенью. Очень популярен в жареном виде под различными кисло-сладкими соусами.


[Закрыть] под соусом из красной смородины, Стивен предложил:

– Давай поговорим о более приятных вещах. Расскажи про свою поездку во Францию.

* * *

Они замечательно провели вечер, смеясь над воспоминаниями из прошлого. В конце Талли пригласила Стивена выпить по стаканчику.

– Я провела прекрасный вечер, честно, – сказала она, возвращаясь из кухни и неся две небольшие чашечки кофе и две рюмки, наполненные кальвадосом.[14]14
  Кальвадос – яблочная водка.


[Закрыть] – И я подумала, что стоит поддержать атмосферу Франции нашего вечера.

– Мне тоже было хорошо, – кивнул Стивен, поднимая рюмку для тоста.

– За случайные встречи! – произнесла Талли, поднимая свою.

Данбар улыбнулся, догадавшись, о чем она.

– Завтра возвращаешься в Лондон? – спросила Талли.

– Нет, пока не выясню, какую школу посещал мальчик. Если изначально его хотели поместить в вашу больницу, тогда есть вероятность, что он был учащимся одной из городских школ.

– Хорошая мысль.

– Можно я завтра позвоню тебе?

– Да, мне бы хотелось услышать, как все продвигается.

– Ну, по этому поводу я бы не стал звонить… – произнес Стивен, нарочно ловя ее взгляд.

Талли улыбнулась и сказала:

– Стивен… я знаю, что нас влечет друг к другу, но логика твердит, что это ни к чему не приведет. Моя жизнь – здесь, а ты просто проезжал мимо.

– Не так уж далеко от Лондона.

– Да не выйдет ничего.

– Мы могли бы сделать так, чтобы вышло.

Данбар поставил свою рюмку и взял Талли за руки. Казалось, внутри у женщины происходит некая борьба. Разум твердил ей одно, а вот тело – совершенно другое. Стивен заключил ее в свои объятия и поцеловал. В первые мгновения Талли вела себя нерешительно, кажется, даже расслабилась, но только до тех пор, пока разум не взял верх. Она обеими руками уперлась в грудь Стивену и мягко отстранилась.

– Нет, – сказала она. – Мы встретились всего пару дней назад, и, возможно, завтра ты уедешь… Все было очень мило, но давай оставим все как есть.

– Как скажешь, – печально согласился Данбар, улыбнулся и нежно поцеловал ее в лоб. – Bonne nuit, madame.[15]15
  Спокойной ночи, мадам (фр.).


[Закрыть]

* * *

На следующее утро первым делом Стивен позвонил в школьный лагерь «Пайнтопс» и запросил названия школ, дети из которых были там во время переполоха с туберкулезом. Всего школ оказалось девять, и одна находилась в Лестере. Обозначив ее в списке под номером один, Данбар выяснил номер телефона в справочной и позвонил руководству школы, представившись служащим Министерства здравоохранения, наводящим справки о детях, привитых БЦЖ-вакциной во время пребывания в «Пайнтопс». Стивен вычеркивал имена детей из своего списка «зеленых наклеек», пока женщина перечисляла их. На двенадцатом она остановилась, и Данбар подсказал: – И, конечно, Анвар Мубарак?

– Он не наш, – был ответ.

– Вы абсолютно уверены? – уточнил Стивен.

– Никогда о нем не слышала.

– Не может быть! Это мальчик, заболевший в лагере. Мне казалось, он был из вашей школы.

– Определенно нет. Извините.

Данбар попробовал позвонить в ближайшую к Лестеру школу, но результат был такой же. Ситуация все больше озадачивала и расстраивала его по мере того, как список школ сокращался, пока не осталась всего одна. Это была школа в Эдинбурге, где училась Триш Лионс. Поскольку в списке «зеленых наклеек» осталось всего двенадцать имен, Стивен попросил администратора подтвердить их и зачитал остаток. Он отметил все двенадцать, прежде чем добавил: – И Анвар Мубарак.

– Нет, он не из наших.

Данбар прикрыл глаза и сказал:

– Этот мальчик был причиной паники, именно он заболел.

– Вполне возможно, но он не из нашей школы.

Отшвырнув ручку, Стивен глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Да что тут, черт возьми, творится?! Мубарак не числился ни в одной из девяти школ, из которых учащиеся ездили в лагерь «Пайнтопс». Он специально пояснял представителям школ, что Мубарак был тем самым мальчиком, который вызвал панику, на случай, если вдруг возникла «путаница» с именем, как случилось, например, с больницей, куда его поместили. Он ожидал, что его направят в соответствующую школу, но этого так и не произошло. Во всех девяти учебных заведениях сложилось впечатление, что мальчик был учеником из другой школы.

Стивен набрал номер Талли.

– Я возвращаюсь в Лондон. Я должен поговорить с начальством. Этот мальчик, Мубарак, не числится ни в одной из школ, что отправляли детей в «Пайнтопс».

– Что? Как такое может быть?! – поразилась женщина. – Может, имя изменили?

– Мне тоже пришла такая мысль. Но… они не делали этого. Во всех школах считают, что заболевший мальчик-ученик из другого места. Если вспомнить, персоналу в «Пайнтопс» тоже не сообщили, из какой он именно школы.

– Как странно. Здесь вообще нет никакого смысла!

– Да нет, есть смысл, если пацан на самом деле не существовал, – возразил Стивен.

Одиннадцать

– Что?! – воскликнул Джон Макмиллан, когда Данбар сообщил ему обо всем. – Да как они смеют отправлять нас гоняться за фантомами?! Они же дали мне слово, поклялись, а я пообещал содействие на основании этого.

Стивен обдумывал его слова, пока Макмиллан вышагивал по офису, давая выход своему гневу.

– Полагаю, что, в самом точном смысле слова, они не солгали, – заметил он, втайне осознавая, что только масла в огонь подливает. Стивен не жаловал правительственных мафиози, и ему доставляло удовольствие наблюдать, когда они попадались на горячем. – Мубараку не может угрожать какая бы то ни было опасность, если он не существует… и с тем же успехом, полагаю, он никак не мог быть ответственным за то, что случилось с Китом Тэйлором или Триш Лионс…

– Вот только не надо тут со мной в семантику играть! – вспыхнул Макмиллан. – Клиника в Швеции… просьбы «высших эшелонов»… двуличные ублюдки!

– Но мы можем воспользоваться этим. Ведь они не знают, что мы знаем, что они солгали, – заговорщицки произнес Стивен.

– Продолжай. – Макмиллан перестал мерить шагами кабинет.

– Если вы отправитесь в Минздрав в открытую прежде, чем мы получим хотя бы намек на то, что они затеяли, им удастся найти способ выйти сухими из воды. Они напустят своей любимой пыли в глаза, типа трудностей коммуникации и досадных недопониманий. В конечном счете, они законопатят окна и переждут эту бурю, и тогда нам вообще концов не найти, что же там в произошло, в «Пайнтопс»?

– И что ты предлагаешь?

– Мы ничего не будем говорить. Пусть думают, что мы играем по их правилам, а сами тем временем попытаемся выяснить, что на самом деле происходит.

– Допустим, твои слова не лишены смысла, – признал Макмиллан, немного успокаиваясь.

– Давайте критически оценим наше положение, – предложил Данбар. – У нас тут ситуация, когда ста восьми детям сделали прививки с БЦЖ-вакциной без какой-либо видимой причины… если только им действительно ее поставили.

Макмиллан закатил глаза.

– У нескольких детей развились кожные заболевания. Один умер от некротического фасциита, хотя диагноз остается неполным, так как в лаборатории не могут его подтвердить. Еще у одной девочки, кажется, развивается похожая проблема. Для начала, думаю, нам следует установить, что конкретно вкололи детям и почему. И там будет видно, даст ли это хоть какой-то намек на то, что с ними происходит. Всякие «почему» я оставлю на вас.

– С чего начнешь?

– В «Пайнтопс» есть своя небольшая клиника и по крайней мере одна высококвалифицированная медсестра среди персонала. Надеюсь, они были вовлечены в процесс применения вакцины. Это только мои догадки по крайней мере, потому что, если бы их не привлекли, это могло бы вызвать подозрения. Я отправлюсь туда и поговорю с ними, узнаю, не заметили ли они чего-то необычного тогда. Потом еще раз съезжу в Эдинбург и разузнаю, как дела у Триш Лионс. Также опять переговорю со вдовой Скотта Холдейна. Что-то подсказывает мне: ее муж все-таки выяснил то, что и мне следует знать.

– Возможно, из-за этого «что-то» его и убили? – предположил Макмиллан.

– Верно.

* * *

В отличие от первого своего визита в этот раз Данбар смог наблюдать, как жизнь в «Пайнтопс» бьет ключом. Лагерь был полностью укомплектован. Дети наслаждались жизнью на открытом воздухе, закаляя свои характеры и получая полезный жизненный опыт под неустанным контролем инструкторов. Стивен остановился понаблюдать, как несколько ребятишек отрабатывают перевороты и восстановление равновесия на своих каноэ на озере недалеко от берега. Сам он никогда не любил этот маневр – вода всегда попадала ему в нос – хотя Данбар и осознавал, что это очень необходимое умение. Он посочувствовал одному из мальчиков, который откашливался и отфыркивался после каждого переворота к восторгу остальных. Их акцент говорил о том, что ребята приехали из Лондона.

– Вы просто не можете не приезжать сюда, а? – скривился Дэвид Уильямс, когда Стивен просунул голову за дверь.

– Так сразу хочется снова стать ребенком, – произнес Данбар, оглядываясь на водную гладь. – Озеро великолепно сегодня утром!

Инструктор посветлел и присоединился к нему.

– Где еще увидишь такую красоту? Прямо как райский сад. Чем я могу помочь на этот раз?

Стивен поинтересовался, может ли он переговорить с медперсоналом.

– Без проблем. Насколько я знаю, Джоанна, наша медсестра, сейчас как раз разбирается с разбитой коленкой. Я вас проведу.

Данбар и главный инструктор пошли по территории лагеря. Они миновали ватагу ребятишек, собиравшихся на прогулку по холмам и возившихся с картами и компасами.

Как только оба зашли в здание медпункта, в нос им сразу же ударил резкий запах дезинфицирующего средства. Медсестра только что закончила накладывать повязку на колено мальчика. Она велела ему прийти утром, чтобы сменить бинт.

– И смотрите, не намочите ее, молодой человек!

– Джоанна, это доктор Данбар из «Сай-Мед». Он бы хотел задать тебе пару вопросов, – объяснил их визит Уильямс.

– Надеюсь, у нас нет никаких неприятностей, – улыбнулась медсестра.

– Нет, нет, все в порядке, – заверил ее Стивен, кивая в знак благодарности уходящему инструктору. – Я хотел поподробнее узнать о вакцинации детей БЦЖ, которую проводили здесь несколько месяцев назад. Вы участвовали в этом?

– Да, я помогала организовать их.

– Превосходно! – обрадовался Данбар. – Я надеялся на эти слова. Расскажите мне о команде. Сколько людей в этом участвовало?

– Дайте-ка вспомнить… доктор и четыре ассистента. Всего шесть, включая меня и Кэрол, мою помощницу.

– Вы знали того врача?

– Никогда его прежде не видела.

– Значит, он был не из местных?

– Нет, кажется, кто-то говорил, что они приехали из Лондона.

– А вы случайно не запомнили его имени?

– Лейтон вроде бы… Да, он представился как доктор Джон Лейтон. Что-то не так? Почему вы спрашиваете?

– Да нет, никаких проблем, – успокоил Стивен, желая развеять зарождающееся у медсестры подозрение. – Просто несколько ребятишек заболели после прививок, так что нам надо удостовериться, что не было никаких нарушений в процедуре. Вы же знаете, как все происходит в наши дни.

– Ой и не говорите, куча формуляров для всего и вся, и целая нация в ожидании шанса потребовать компенсацию.

– Вот-вот! – поддакнул Данбар. – А вы не заметили ничего необычного в докторе Лейтоне или его команде?

– Вообще ничего, они показались очень приятными людьми.

– А они привезли вакцину с собой, или ее заказали для них и доставили сюда?

– Они сами привезли.

– А вы хоть что-нибудь о самой вакцине помните?.. Что было написано на ярлычках, например?

– Было написано БЦЖ, – ответила медсестра с таким видом, словно разговаривала с идиотом.

– Уже хорошо, – улыбнулся Данбар. – Что-нибудь еще? Даты?.. Название изготовителя?..

Медсестра косо посмотрела на него.

– Есть подозрения, что детям поставили не ту вакцину? – воскликнула она.

– Нет, – вздохнул Стивен. – Но нынче мы оба с вами знаем, как необходимо быть очень осторожными и внимательными.

– Ну, я по привычке проверила срок годности. Не помню, что там было написано, но точно все было в порядке.

– А изготовитель?

– Простите… нет, стойте… там было название… кажется, «Никол». Не могу сказать со стопроцентной уверенностью, но там определенно было что-то похожее на «Никол» или «Николс». Я не обратила особого внимания.

Стивен поблагодарил медсестру за огромную помощь с ее стороны и завязал разговор о ее рабочих буднях и о том, с какими травмами ей приходилось сталкиваться здесь, в «Пайнтопс», просто чтобы его визит запомнился дружеским и дежурным и женщине не пришло бы в голову упоминать о нем в каких-либо отчетных документах.

Перед отъездом Данбар позвонил в «Сай-Мед» и попросил проверить, существует ли такая фармацевтическая компания, в названии которой встречается имя Никол или Николс, и участвует ли она в производстве БЦЖ-вакцины. В то же время он поинтересовался, есть ли какие-либо результаты в Лондонской лаборатории. Удалось ли им вырастить хоть что-нибудь из образцов тканей, взятых у Кита Тэйлора после смерти.

– Нет, ничего, – последовал ответ.

Было уже около девяти вечера, когда Стивен добрался до предместья Эдинбурга. Он решил остановиться в той же гостинице, что и в прошлый раз, «Фраоч Хаусе». Позвонив заранее насчет комнаты, Данбар оказался счастливчиком. Он счел за благо по-прежнему не высовываться. Чем меньше людей знает, где он находится и чем занимается, тем лучше.

Поколебавшись некоторое время и размышляя, не слишком ли поздно для звонка, он все же телефонировал вдове Холдейн. Извинившись, что беспокоит в столь поздний час, Данбар попросил о встрече утром.

– А смысл? – резко и грубо поинтересовалась Линда. – Все вокруг всё так же продолжают считать, что мой муж наложил на себя руки. По правде говоря, я и сама начинаю в это верить.

– Но ведь не до конца? – уточнил Стивен.

– Нет, – вздохнула она.

– Если вам хоть как-то поможет, я и сам в этом не до конца уверен, – произнес Стивен. – Именно поэтому я и хотел бы с вами поговорить.

Линда опять глубоко вздохнула.

– Не думаю, что стоит, – возразила она. – В дом вломились три ночи назад, и я все еще в процессе уборки. И мне на самом деле очень не хочется опять общаться с бюрократами. Меня уже тошнит от полицейских и бесконечных вопросов.

– О, боже, мне очень жаль! – Стивен был неприятно удивлен. – Вам это в самую последнюю очередь нужно было… но я на самом деле не полицейский и, если честно, я на вашей стороне. Может, хотя бы на полчасика?

– Ну, хорошо, – сдалась Линда, будто вопреки желанию. – Приходите около десяти. Помните, куда ехать?

Данбар подтвердил, что помнит.

* * *

– Давайте сядем в саду, пока есть возможность, – предложила Линда, посмотрев на бледное солнце, когда Стивен прибыл ровно в десять. – Кроме того, я все еще не закончила разбирать беспорядок внутри.

– А у полиции есть хоть какие-то предположения насчет взлома? – поинтересовался Данбар.

– Да не особо. Думают, что это, возможно, наркоманы, знавшие, что Скотт был врачом. Вероятно, они вообразили, что у него тут по всему дому шкафы героином забиты. Они тут все перевернули! – горько добавила вдова.

– Мне жаль, – сочувственно сказал Стивен. – Многие люди просто не осознают, насколько это ужасно, когда в твой дом врываются посторонние люди.

– У меня ощущение, что они все еще в доме, – произнесла Линда, непроизвольно вздрогнув. Она оставила Стивена одного наслаждаться утренним солнцем и песней дрозда, а сама вернулась в дом, чтобы приготовить кофе.

– Мило у вас тут, – произнес Данбар, когда она вновь присоединилась к нему.

– Угу, – кивнула Линда, – только, к сожалению, мы не сможем здесь надолго остаться. Как говаривала моя бабуля, придется учиться жить по средствам.

– Простите, я думал… – начал было Стивен, чувствуя смущение.

– Обычно, если происходит самоубийство, страховка аннулируется, – с нескрываемым раздражением в голосе прервала его вдова. – Разве только вы можете доказать обратное… – Она пристально посмотрела на Стивена ледяными глазами.

– Доказательств у меня нет, – признал он. – Только ощущение, что с детьми с «зелеными наклейками» связано гораздо больше, чем мне сказали. Подозреваю, именно это и беспокоило вашего мужа, а вовсе не несчастный случай с Триш Лионс.

– Так теперь вы верите, что это была просто случайность, а не причина для чувства вины, что свело Скотта в могилу?

– Как и ваш супруг, я твердо уверен, что это был несчастный случай, – кивнув, подтвердил Стивен.

– Ну, уже хоть что-то. Чем я могу вам помочь?

– Вы говорили, что Скотт был сильно расстроен после нескольких звонков, связанных со случаем Патрисии Лионс, но не говорил почему. Мне просто хочется узнать, не вспомнилось ли вам еще что-нибудь с момента нашего последнего разговора, каким бы незначительным это не показалось. Мне позарез нужна зацепка, которая укажет, в каком направлении двигаться дальше. У меня тоже кошки скребут на душе, но, очевидно, вашему мужу удалось разузнать больше, чем мне.

– Как бы мне хотелось ответить «да» на вашу просьбу, – вздохнула Линда. – Но тщетно. Скотт мне ничего не рассказывал. Он все твердил, что ему сначала самому надо во всем удостовериться.

– А из телефонных разговоров? Вы ничего странного не припоминаете? Имя? Или название какой-нибудь организации?.. Хоть что-то?

– Кажется, я вам уже рассказывала, он все время жаловался, что ему постоянно вставляют палки в колеса.

– И всё?

Линда засомневалась.

– Возможно, я и уловила краем уха пару странных фраз, когда он повышал голос при разговоре по телефону… Вроде бы я слышала, как он однажды спросил «Кто создал эту дрянь?» Но я понятия не имею, что Скотт имел в виду.

Стивен повторил фразу.

– А вот это интересно, – произнес он, думая о вакцине. – Кажется, я даже знаю, о чем он спрашивал.

– В самом деле?

– Триш Лионс – не единственный ребенок, заболевший после поездки в лагерь в Озерном крае. Помимо всего детям там поставили БЦЖ-вакцину.

– И вы думаете, у Скотта возникли какие-то сомнения на ее счет?

– Вполне возможно. Но дело не только в этом. Мне кажется, ему удалось выяснить, что не так с детьми. Если вы вдруг вспомните еще что-нибудь, пожалуйста, позвоните мне, в любое время дня и ночи. – Стивен вручил Линде свою визитку.

– Позвоню, обещаю, – кивнула вдова.

* * *

В детскую больницу Данбар прибыл в самое неподходящее время. Виржиния Лионс, мать Патрисии, была сильно расстроена и спорила с врачами. Ей только что сообщили, что Триш придется ампутировать руку, чтобы остановить распространение инфекции по организму. Спор проходил на повышенных тонах, и Стивен услышал большую часть того, что говорила Виржиния, пока ждал за дверью.