Текст книги "Скорбь Белоснежки (ЛП)"

Автор книги: Кэмерон Джейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

– Шу, где ты? – звал ее голос. Женский голос был требовательным и серьезным, Локи ощутил приступ боли во всем теле и неконтролируемое желание ответить.

– Это она, – произнесла Белоснежка. В ее взгляде отразилась смесь ужаса и симпатии. – Не отвечай ей. Ее голос оказывает подобный эффект на людей. Волей не волей, хочется ей ответить. Хочется подчиниться ей, даже пожертвовать своей жизнью ради нее. Не позволяй этому ощущению поглотить тебя.

– Как у нее получается оказывать на меня подобный эффект? – спросил Локи. – Кто она?

– Она та, кому нужно повиноваться, – ответила Белоснежка.

– Довольно длинное имечко. Я серьезно. Кто она?

Белоснежка кивнула, стискивая дверную ручку.

– Пора возвращаться назад в прошлое, пока она не нашла меня, ты готов?

– Погоди минуту. Ты ее боишься? Разве она не твоя мать? Расскажи мне о ней.

– Перестань болтать, или она убьет тебя в Дримори, и ты никогда уже снова не проснешься, – взмолилась Белоснежка, слушая, как приближается женский голос. – Нам пора уходить, – прошептала она.

– Куда? Откуда ты знаешь, в каком времени и месте мы окажемся?

– Это же мой сон, помнишь? – прошептала Белоснежка. – Заткнись хоть на секунду.

– Но Детские Слезы…

– Детские Слезы не дают мне контролировать мой сон, так что ты не сможешь убить меня, как в тот раз, когда ты вошел в мой сон семилетним ребенком. Но он не может помешать мне показать тебе то, что нужно мне. Когда ты использовал слово " Явиги", ты дал мне силу.

– Так Аксель снова был прав, – пробормотал себе под нос Локи.

– Шу? – женский голос прозвучал практически в самой комнате. Стоя в центре, женщина, видимо, заволновалась из-за шума в шкафу

Локи увидел ее через маленькую щель в двери шкафа.

– О, вот ты где, милая, – Локи ощутил приближение этой злой ведьмы.

– Я согласен. Лучше отправиться в прошлое. Делай все необходимое, – согласился Локи, хватаясь за Аликорн. Он еще никогда прежде не был так напуган. Даже самый жуткие демоны не были способны пробудить такой страх в его сердце, как эта женщина.

– Кто эта тетка? – снова взмолился Локи, когда та уже собиралась открыть дверь шкафа.

– Тебя заставили поверить в то, что она моя Злая Мачеха, – сказала Белоснежка.

– А на самом деле?

Комната задрожала. Белоснежка использовала магию.

– Персонаж, известный как Злая Мачеха не была моей мачехой, – произнесла Белоснежка и толкнула дверь, открывая ее в иное измерение. – Она была моей…

Ангел и Кармилла.

– …маааааааамой. – Закричала Белоснежка, падая с неба.

Сердце Локи подскочило где-то в районе горла. Он растопырил руки, пытаясь схватиться за что-нибудь, чтобы замедлило их внезапное падение. Он знал, что шкаф был своего рода порталом, который приведет их в новое время и место, но он не ожидал, что падение с неба поспособствует его открытию. Он попытался ухватиться за ветки, но листья вырвались из его хватки, когда он рухнул на землю. Его вес, буквально, утопил тело глубоко в снегу. Вытянув шею, чтобы сделать вдох, он вдохнул в легкие ледяного воздуха.

– Да я лучше влюблюсь, чем буду вот так вот падать, – пробормотал он, выпрямляясь. Как только слова сорвались с его губ, к нему на колени приземлилась Белоснежка, снова роняя его на спину. (прим. пер. игра слов влюблюсь (fell in love) – упаду (fell). Их руки и ноги запутались, и Локи подавился несколькими прядями ее волос, которые попали ему в рот. – У меня что, вот рту волосы? – пожаловался он, пытаясь выползти из под нее. – Меня бы больше устроили губы.

– Ай! – вскрикнула Белоснежка, лежа на нем сверху и глядя ему в лицо. – Ты не мог бы просто не двигаться? Вообще-то, мы больше не в шкафу.

– Извини, что не захватил свой парашют, Мисс Я-Контролирую-Свои-Сны, – ответил Локи, приподнимаясь на один локоть, пока она переводила дыхание после падения. – Вообще-то, это тебе стоило бы подвигаться; мне бы хотелось подышать, если ты не возражаешь, – его лоб случайно стукнулся с ее.

Их холодные носы слегка соприкоснулись, вызывая в его теле электрический разряд. У него пересохли губы, поэтому он спонтанно их облизал.

– Не в твоих самых смелых мечтах, – Белоснежка двинула ему по лбу своим лбом, опрокидывая его на спину.

Локи разглядывал голубое небо над ветвями деревьев красных и желтых листьев за плечами Белоснежка. Куда бы их не телепортировало, была осень.

– О. Да брось, – отозвался Локи. А у нее определенно крепкий лоб, он задумался, было ли это свидетельством ее упрямства. Еще он пожелал, чтоб удар вернул его воспоминания, как бывает иногда в кино. – И если бы я реально хотел поцеловать вампира во сне, я бы обязательно попытался подняться и облизать свои пересохшие губы.

Белоснежка зарычала на него, обнажая клыки. Это вышло гораздо дружелюбнее, нежели тогда, в замке; словно друзья говорят «Бу» надоедливым друзьям. Она просто валяла дурака с ним и, скорее всего, не понимала, как очаровательно она выглядела при этом.

– Я боюсь только лягушек, – Локи хотел храбро показать ей язык, но забеспокоился, что тот отмерзнет на холоде.

Белоснежка рассмеялась, облако белого пара вырвалось из ее рта.

– Как же плохо, что я не сфотографировала тебя в реальном мире, – подразнила она его. – Ты был как напуганный маленький щеночек, держащий в трясущихся лапках свой кол, будто волшебную палочку. Я могла разместить эти фото в интернете.

Локи передразнил ее смех, словно зеркало, зеркало на стене.

– Кроме того, у меня не было выбора, кроме как упасть на тебя, – Белоснежка поднялась, складывая руки на груди.

– Правда что ли? Почему тогда у меня ощущение, что ты сделала это нарочно, чтобы воспользоваться одиноким парнем во сне?

– Ты и понятия не имеешь, сколько парней в королевстве моего отца мечтали жениться на мне.

– Серьезно? Что ты только что сказала?

– Если ты меня не выносишь, почему тогда ты здесь? Почему ты до сих не прикончил меня? – поинтересовалась Белоснежка. – Ты умираешь от любопытства узнать обо мне, так что не делай из меня дурочку. Я не похожа ни на одну девушку, которую тебе когда-либо доводилось встречать. Я тебе нравлюсь, хочешь ты это признавать или нет!

– Мне нужно было просто тебя убить, – ответил он, отряхивая снег с одежды.

– Тогда почему не убил? – она поднялась на цыпочки, чтобы заглянуть ему в глаза, сжимая кулачки.

Локи пришлось признать, что она была гораздо лучшей версией сказочной Белоснежки, легкомысленной, беспомощной и наивной девушки. Эта же была задирой. Ему это нравилось, даже если она и бывала порой немножко своевольна.

– Почему же ты так беспокоишься обо мне? А? – поинтересовалась она.

– Ты же сама попросила меня спасти тебя, – Локи склонил шею, бесцеремонно заставляя ее отойти подальше. Еще один обмен любезностями между этими двоими, и он представил себе, как она хватает его за нос своими крошечными пальчиками.

– Ну и что? – прищурилась она. – Почему бы тебе не пойти к ближайшему шкафу и просто оставить меня в покое? Я уверена, что ты снова окажешься в Обычном Мире, все тем же бесцельным, жалким мальчишкой, который будет и дальше продолжать мечтать вернуться на Небеса, и отказывающимся наслаждаться жизнью и беспрестанно задавая миллионы вопросов вселенной.

– Откуда ты знаешь обо мне столько много? – Локи проглотил комок в горле, желая, чтобы она отстранилась, так как он просто не мог устоять перед ее алыми сочными губами.

– Просто знаю, – Белоснежка взмахнула рукой в воздухе.

– Послушай, – произнес Локи. – Думаю, мы неправильно начали. Давай начнем все сначала, словно ничего не происходило, – он протянул ей руку для рукопожатия. – Привет. Меня зовут Локи Блекстар…

– … и я здесь, чтобы надрать тебе задницу! – перебила его Белоснежка.

– Серьезно, откуда ты знаешь все это обо мне? – он был впечатлен. Никто еще никогда так не относился к нему, с прямотой и честностью.

– Тебя слишком легко прочесть, Локи, – она пошла прочь. – Это ты думаешь, что нет.

– Погоди, – произнес он и она обернулась. Он подошел к ней и положил ей руку на плечо. – Послушай. Я позабочусь о тебе, – выдавил он, слова тяжелым грузом опустились на сердце. – Я никогда не говорил никому такого прежде, я понятия не имею, почему я ощущаю такую потребность, но обещаю, так и будет.

Глаза Белоснежка засияли, не смотря на то, что она знала, что его самого надо защищать в Мире Сновидений, а не наоборот.

– Навечно? – застенчиво спросила она.

– Черт, нет, – он щелкнул ее по кончику носа пальцем. – Пока не закончится сон.

– И на этом спасибо, – улыбнулась она довольная. – Теперь, следуй за мной, а не то застрянешь в этом сне… навечно, – произнесла она и направилась по направлению к тому, что отдаленно напоминало школу 18 века.

– Ты видел, какой умопомрачительный взгляд она на тебя бросила? – пробормотал Локи у нее за спиной, следуя за ней к главному школьному входу. – Выкуси, Прекрасный Принц. Я ей нравлюсь больше, – Локи уже было собирался подпрыгнуть в воздухе и пристукнуть каблуками, словно счастливый Арлекин, но смутился и догнал ее.

– Поторапливайся, – произнесла Белоснежка.

Входная дверь школы распахнулась. Орда мальчишек и девчонок устремилась на улицу. Один из них прошел прямо сквозь Локи, словно тот был невидимкой.

– Значит, никто не может увидеть меня здесь, в Дримори? – спросил Локи.

– Только я могу видеть тебя, потому что это мой сон, – ответила Белоснежка, выглядывая кого-то в толпе. – Но не испытывай удачу. Чем дольше ты остаешься во сне, тем больше твое присутствие может тебя же и выдать, люди смогут тебя видеть, заговорить с тобой, и, к сожалению, убить тебя.

– Что ты имеешь в виду, что мое присутствие может меня выдать?

– Что если ты вмешаешься в нечто такое, чего нельзя избежать, ты станешь видимым, и тебе придется иметь дело с последствиями проникновения в Мир Сновидений. Потому то, ты не должен оставаться во снах слишком долго.

– Вмешаюсь, к примеру, во что?

– Например, слишком громко закричишь или издашь громкий звук, все что угодно, что может привлечь к тебе внимание. Для них мы, что призраки в Мире Сновидений. Иногда призраки вытворяют нечто такое и обнаруживают сами себя.

– Это интересно, – Локи потер бороду. Ему все еще нужно было столько разузнать о Мире Сновидений.

– Смотри! – она показала ему юношу с длинными кудрявыми черными волосами; красивого и сильного, лет девятнадцати от роду. – Это мой отец, – произнесла она срывающимся голосом. – Ночной Ангел фон Сорроу.

– Так это сон до твоего рождения?

– Да. Идем же, – она шла за Ангелом, который вышел в переулок, попрощавшись со своими приятелями. За ним следовал черный ворон, паря над его головой. – Если что-либо вокруг тебя изменит форму или облик, не пугайся, – объяснила Белоснежка. – Я пытаюсь показать тебе десять лет жизни за десять минут сонного времени, – она поспешила за Ангелом в переулок.

– Как ты можешь видеть сон о том, чего не испытывала? – спросил Локи.

– Думай об этом, как о путешествии во времени. Мир Сновидений сложен, и будет лучше, если ты не будешь анализировать все и вся на своем пути, – ответила Белоснежка, осторожно останавливаясь, когда Ангел замедлил свой шаг в переулке.

Ангел стоял один перед кучами мусора. Он разглядывал огромную крысу, которая искала себе пропитание. В мгновение ока, Ангел поймал крысу голыми руками и погрузил в нее клыки. Он поглощал ее кровь, а желтые осенние листья трепетали, гонимые порывом ветра, кружащегося вокруг него.

– Так твой король – отец был вампиром? – удивился Локи. – Как же тогда вышло, что он пойдет войной на вампиров позднее?

– Тогда никто не знал, что он был вампиром, – ответила Белоснежка. – Видишь тот ветер вокруг него. Он защищает его, скрывает его секреты.

– Какие еще секреты?

– В 18 веке, – вздохнула Белоснежка, – вампиры не были такими сильными, как в наши дни. Они были изгоями, их преследовали и убивали по всей Европе. Историки называют это время "Вампирской Лихорадкой".

– Об этом я знаю, – Локи вспомнил разговор с Акселем в библиотеке "Сказки на Нучь".

– Порой, когда человек заболевал или подцеплял заразную болезнь из-за которой потом кашлял кровью, он нем думали как о вампире. Таких вешали, сжигали или кремировали. Иногда им даже протыкали сердце колом и хоронили на глубине 6 футов. Во время Вампирской Лихорадки в Европе сжигались целые деревни. Подобно ведьмам, на которых охотились в Европе в 16 веке. Тысячи ведьм было сожжено здесь, в Лоре; а вампиры стали следующей угрозой.

– Как ты сказала? Лор? – удивился Локи.

– Лор с буквой х. (прим пер. оригинальное название Лор по англ. звучит как Lohr). Мы сейчас в нем и находимся, маленький городок в Германии, где мои предки жили долгие годы. Мой отец, Ночной Ангел фон Сорроу родился в этом городке. Это в Баварии, Германия. Здесь даже есть замок под названием Шлосс, точно такой же как и в Скорби, позднее построил точную копию эпитафии в его родном городке.

– Так слово «знания» (приме. пер. слово «знания» на англ lore) как и выражение "вампирские знания" образованы от названия города «Лор»?

– Понятия не имею. Тебе следует поехать в Лор, когда выйдешь из этого сна. Похоже, это было вырезано из сказок. Это место, откуда моя семья родом.

Цвета в мире вокруг Локи стали постепенно меняться. Ветер, что защищал ее отца, заклубился и взвился в небо сумасшедшими разноцветными кистями.

– Что происходит? – спросил Локи.

– Держись, – ответила она, прижимая пальцы ко лбу, как иногда делают экстрасенсы. – Я пытаюсь показать тебе кое-что другое, пока мы стоим тут.

Цвета обрисовали вокруг них черты кладбища. Все, чего касался ветер, превращалось в плоть, кровь, камни и все было объемным, как в формате 3-D. Все было настолько правдоподобным, что Локи засомневался, что он находится во сне, они словно очутились в анимированной картине, сцены которой менялись сами собой. Посреди кладбища, Локи увидел Ангела, который разговаривал с мужчиной в черном плаще.

– Это мой дед, Ночная Скорбь, – поясняла Белоснежка словно заправский рассказчик за кадром фильма. – Он был самым жестоким вампиром-королем в Трансильвании, прямой потомок первых вампиров во всем мире.

– Самых первых?

– Да, и не спрашивай меня кто они, потому что я не знаю. Ночная Скорбь – мой дед, сбежал в Лор из Трансильвании, после того, как крестьяне сожгли его замок, когда им открылась настоящая правда о его злобной натуре. Ночная Скорбь его ненастоящее имя. Поговаривали, оно появилось в связи с тем фактом, что он привнес «скорбь» в «ночь», когда нещадно кормился на людях в Трансильвании.

– Выходит вполне сносно. Ты уверена, что ты Белоснежка, потому что в этом нет никакого смысла.

Белоснежка не ответила и продолжила историю.

– Однажды Ночная Скорбь поселился в Лоре, ему было приказано матерью всех вампиров создать секретный вампирский клан, который бы был достаточно силен, чтобы противостоять охотникам на вампиров, которые прочесывали в их поисках всю Европу. Она хотела создать целое королевство и завоевать Европу, все в пределах ста лет. Это был единственный для вампиров способ выйти из тени и заявить свои права на жизнь среди людей, – сказала Белоснежка. – Ночь отправил своего сына, Ангела, моего отца, посещать обычную школу в Лоре, замаскировав его под человека. Он хотел, чтобы ангел пообщался с людьми и изучил их жизни, дабы выявить их слабости.

– А я думал, что вампиры достаточно сильны, чтоб использовать подобные маневры, – произнес Локи.

– Не в этот период времени, – ответила Белоснежка. – Они были слабы, и их было очень мало. Они не знали, кто их создал, и все кончилось тем, что их стали выслеживать и убивать повсюду. Для того, чтобы мой отец мог общаться с людьми в Лоре, мать всех вампиров отложила его трансформацию в полноценного вампира до 16 лет.

– Разве его человеческие друзья не спрашивали об Ангельской семье? – удивился Локи.

– Моему отцу даровали двух человеческих рабов (их укусили вампиры, и они не полностью обернулись), играть роль его родителей. Эти, так называемые, Ренфилды (приме. пер. Ренфилд – имя взятое у персонажа книги Брема Стокера, последователь Дракулы, который готов на все ради своего Господина) делали все, о чем их просили, поскольку они не были ни людьми, ни вампирами, а им было необходимо, чтобы вампиры питались от них или же в противном случае, их ждала смерть. Они были двумя женщинами, которые притворялись матерью моего отца и тетей, которые заявили, что отец Ангела мертв.

– Думаешь, эти имена звучат похоже?

– Потому что Братья Гримм позаимствовали историю Белоснежки у них; это написано в исторических книгах, – сказала она.

– Хочешь сказать, они солгали Братьям Гримм?

– Или Братья Гримм солгали всему миру. Я, правда, не знаю правды.

Локи увидел, как Ангел упал на колени, умоляя о чем-то своего отца. Глаза его отца стали цвета крови от гнева.

– Что тут происходит? – спросил Локи.

– Ангел просит Ночь поделиться с ним человеческой кровью, чтобы завершить свою трансформацию. Как ты видел, мой отец питался лишь животными. Ему было около шестнадцати. Его шпионская миссия практически подошла к концу, и пришло время стать настоящим вампиром, и обратиться против людей, одним из которых он больше не хотел быть. Выросший с людьми, мой отец застрял меж двух миров. Он отказывался становится настоящим вампиром против желания своего отца. Готов к следующему сдвигу?

Прежде чем Локи успел ответить, меж ними зазмеился ветер. Словно губка, стирающая мел с доски, он стер деревья и небо над кладбищем, и начал рисовать новую жизнь и место перед ними. Они перенеслись в замечательный летний день и теперь стояли в огромной саду, посреди которого возвышался фонтан.

– Где мы сейчас? – спросил Локи.

– В Штирии, во времена царствования Франциска II, Императора Австрии, – ответила Белоснежка. – Конец 18 века.

Локи увидел прекрасную молодую девушку, вбегающую в яркий сад под сияющим солнцем в розовом платье, которое парило над лилиями фиолетового, желтого и лимонного цвета. Локи думал, что Штирия всегда была холодной и снежной, но со снами он поспорить не мог.

– Кто она такая? – спросил Локи. Ему нравилось, как выглядела Белоснежка, но эта девушка была такая же красивая и милая, как и она, если не еще прекрасней.

У нее были кудрявые светлые волосы, глаза цвета голубого моря, и улыбка, от которой перехватывало дыхание, а лилии звенели колокольчиками, когда она пробегала мимо. Белоснежка, сперва, не ответила, наблюдая за девушкой в лилиях заботливым взглядом. Ее глаза следили за каждым движением, каждым звуком и каждым вдохом.

– Та, на кого ты смотришь – моя мать, – наконец заговорила Белоснежка. – Ее зовут Кармилла Карнштейн.

Ангел вырос среди лилий как хитрый кот, сгребая Кармиллу в объятия и целуя ее сзади. Он поцеловал ее в шею единожды, прежде чем она игриво выскользнула из его рук, и ему пришлось догонять ее снова и снова.

– Моего отца отправили в Штирию учится, – продолжила она. – Ночная Скорбь послал его шпионить за отцом Кармиллы прямо в Доме Карнштейнов, богатая семья, известная охотой на вампиров. Общественность пока не знала, что Сорроу и Карнштейны одни из самых больших враждующих семей в истории. Одна семья была вампирами, другая охотниками на вампиров.

– Значит, Ночная Скорбь и отец Кармиллы были разными, как день и ночь? – спросил Локи. – А твой отец просто напросто влюбился в дочь Карнштейнов? Хороший ход, Ангел, – Локи приветливо махнул Ангелу рукой, забыв о предосторожностях. Но, ни Кармилла, ни Ангел не могли видеть их, не смотря на то, что Белоснежка и Локи стояли посреди поля лилий.

– Она того стоила, – промолвила Белоснежка, ее глаза увлажнились при взгляде на родителей.

Локи смотрел не отрываясь. Кармилла лежала в объятиях Ангела на одеяле из лилий, пока он нежно перебирал ее волосы. Она выглядела необычайно счастливой, и в это же время на ее палец приземлилась бабочка. Не смотря на то, что Ангел был сыном одного из самых злобных вампиров в мире, он не вообще не выглядел как вампир, за исключением его нечеловеческой красоты и силы. Он ждал, пока Кармилла заснет и украшал ее ложе фиолетовыми и желтыми лилиями, затем укладывал ее, затем наблюдал за ней, словно за спящей красавицей.

По разным соображениям, Локи подумал, что они были красавицей и чудовищем: Кармилла была чиста и невинна, как и положено быть принцессам в сказках; Ангел же был испорченным и красивым вампиром, о которых обычно пишут в романах; как не крути – совершенный портрет красавицы и чудовища.

– И когда он собирался ей рассказать, что он вампир? – спросил Локи.

– Он уже рассказал, – отозвалась Белоснежка. – Она восхищалась его мужеством и тем, что он хотел стать хорошим, не смотря на то, что его отец хотел, чтоб он продолжал его темное дело.

Локи наблюдал, как Кармилла просыпается от поцелуя Ангела. Она прошептала ему что-то на ухо, и его лицо засияло, словно он и вправду был ангелом.

– Что она говорит ему? – спросил Локи.

– Почему ты так любопытен? – удивилась Белоснежка. – Я – то думала, что ты веришь в поцелуй истиной любви.

– Серьезно, – лицо Локи поморщилось как у нетерпеливого ребенка. – Что она такого сказала ему, что осчастливило его? Я хочу знать.

– Ангел всегда видел в себе лишь животное, – объяснила Белоснежка. – Моя мать сказала ему, что для нее он красив, но не из-за этого в его глазах появился свет, который ты только что видел. Он появился, когда она сказала ему, что любит его и будет с ним до тех пор, пока смерть не разлучит их.

– Ангел был бессмертным как остальные вампиры? – спросил Локи, не в силах отвести взгляд от пары. Он не мог понять, что так привлекло его в них, зато он подумал, что ему бы понравилось, если бы на их месте, здесь, в Дримори, оказались его родители.

– Ангел не был бессмертным, потому что его трансформация в вампира не была полностью завершена, – ответила Белоснежка. – Он практически выбрал смертность, пока с ним была моя мать.

– А что произошло потом? – спросил Локи, словно она рассказывала ему восхитительную сказку на ночь.

– Кармилла рассказала своему отцу об Ангеле. К удивлению, он обрадовался, что он и его дочь вместе, веря в то, что Ангел станет огромным подспорьем Карнштейнам в защите от вампиров…что также означало, что Ангелу придется пойти против своего народа.

– Значит, Ангел остался в Штирии?

– Ему хотелось, но ради спасения своих наполовину человеческих родителей, Дженнет и Амелии, которые вырастили его в человеческом мире. Он боялся, что Ночная Скорбь, в конце концов, убьет их, если он не вернется, – объяснила она. – Ангел вернулся в Лор и попытался помочь им сбежать, но Ночь поймал его, прекрасно осведомленный о плане своего сына восстать против Сороу. Ночная Скорбь заточил своего сына в высоком Чахтицком замке, предлагая ему всевозможные виды человеческой крови, чтобы завершить превращение. Он пожалел, что так долго откладывал трансформацию сына, ведь от этого он стал больше человеком, нежели вампиром.

– Просто продолжай, – сказал Локи. – Не останавливайся.

– Мой отец боролся с соблазном, и ему удалось сбежать из замка. Кроме того, в Лоре у него не было союзников, да и вампирских сил он так и не получил, пришлось ему бежать на своих двоих через леса из Трансильвании в Венгрию, чтобы вернуться к Кармилле в Штирию. Была середина зимы, и он рисковал замерзнуть от холода. Когда Ночь узнал, что его сын сбежал, он послал за ним в погоню летучих мышей и пантер. Ночь, как и его имя, обожал все черное. Я слышала, что одной из его сил была способность контролировать почти каждое черное животное.

– Какой отец сделает такое со своим сыном? – удивился Локи.

– Он был одним из самых жестоких вампиров, которых знало человечество, но это еще не все. Существует еще одна причина, по которой он хотел Ангелу смерти, но я вернусь к этому чуть позже, – сказала она. – В конечном счете, мой отец кормился на черных животных, которых Ночь посылал за ним. До сих пор остается загадкой, как он убивал их, но кормежка на летучих мышах и животных, драматичным образом усилила вампирские силы Ангела, хотя и не трансформировали его. Ночь посылал членов своей вампирской армии за ним. Охотясь за моим отцом, они являлись в образе черных животных, мертвых и укушенных, пока падал белый снег с алыми следами крови, – Белоснежка обратила свой взор на Локи. – Так и появились в нашей семье эти три проклятых цвета. Запомни фразу: "губы алые, как кровь; кожа белее снега и волосы темные как…

– Как ночь? Как вороны? Как Ночная Скорбь?

– Как тебе больше нравится, но помни, каким именно образом эти цвета появились в нашей семье, – промолвила Белоснежка. – Ночная Скорбь распространил слухи, якобы Ангел вампир-садист, которого разыскивают местные, и что он один в ответе за распространение смертельной заразы, которая держала всю Европу в страхе. Описание моего отца разнеслось по всей Европе; люди вообразили, будто он Белоснежка, Алый как Кровь, или Черный как Ночь, откуда бы ни пришло его имя. За Ангелом повсюду велась охота, даже среди людей. Они прозвали его: Черная Скорбь, Снежная Смерть и Красный Дракон. Ты ведь знаешь, что первоначальное имя Дракулы было «Дракул», что означает "сын дракона", или еще иногда его интерпретировали как дьявол, верно? Так что Красный Дракон означает вампир. Мой отец стал самым жестоким вампиром в глазах целого мира.

Локи до сих пор удивлялся, сколько всего остальные знают о вампирах, больше него самого. Временами, он сомневался, что он был величайшим Охотником за Сновидениями в мире.

– Ангел, наконец, настиг Кармиллу в Штирии. Они назначили дату поистине королевской свадьбы вместе с ее отцом, пригласив королевских подданных на торжество, – продолжила Белоснежка.

– Что произошло с его человеческими родителями?

– Дженнет и Амелии удалось сбежать, они так и не появились на свадьбе Ангела. Они посылали ему письма из разных городов по всей Европе, в течении долгих лет, рассказывая ему, что с ними все в порядке, но им приходилось сражаться с истребителями вампиров.

– Звучит так, будто до счастливого конца Кармиллы и Ангела еще далеко, – произнес Локи, недоумевая, как все это может быть связано с Белоснежкой.

– Не совсем, – ответила Белоснежка, в то время как ветер снова начал описывать круги вокруг них.

– Только не опять, – фыркнул Локи. – Звучит как "за восемьдесят дней вокруг света", за исключением того, что все это происходит в одном сне.

Платье Белоснежки развивалось на ветру.

– Новости о свадьбе расстроили дворян Штирии, – она повысила голос, используя руки в качестве слабенького щита от порывов ветра. – Моя мать была юной, красивой и ее многие желали. Они возненавидели ее за то, что она выходит замуж за незнакомца из города, наводненного вампирской чумой.

– Куда мы направимся теперь? – спросил Локи, не способный слышать свой собственный голос. К его удивлению, слова, которые она ответила ему, обратились в дымные, читаемые буквы, которые заплясали на ветру у него перед глазами. Послание гласило:

В канун свадьбы произошло нечто непредвиденное.

– Еще одна темная и ненастная ночь, – пробубнил Локи, как только они перенеслись к тому, что было похоже на коттедж посреди леса.

Локи увидел Кармиллу, обнимающую Ангела, жаркие волны от костра плясали вокруг них, словно призраки-хранители.

– Моя жажда становится сильнее, – прошептал Ангел Кармилле, обнимая ее. Локи увидел как руки и шею Ангела испещрили вены. – Кровь животных больше не утоляет мой голос, – сказал ей Ангел.

Кармилла, зарывшись руками в его длинные волнистые волосы, притянула его ближе, не зная, что ответить. Она подняла его подбородок и поцеловала, пытаясь помочь ему превозмочь боль. Рядом с Локи, Белоснежка боролась с подступающими слезами. Локи хотелось стиснуть ее в объятиях… он так долго хотел это сделать, но он боялся, что она укусит его или расплачется. Он не хотел проявлять никаких эмоций, чтобы не выдать свое присутствие в Мире Сновидений. Он не мог рисковать быть увиденным. Когда они целовались, Ангел сделал то, что делают все злодеи…которые так и не выбрали зло. Плавно, его поцелуй сместился на шею Кармиллы и обнажил клыки. Ангел слегка поднял голову, готовясь погрузиться в шею Кармиллы. Не смотря на то, что это было всего лишь воспоминание, Белоснежка не удержалась от крика. Локи увидел, как воздух подернулся рябью, словно круги на воде. Взгляд Кармиллы на мгновение метнулся к ним, будто бы она их услышала. Казалось, даже Ангел заметил их присутствие. К счастью, они их не видели, зато Локи понял, как легко их могут обнаружить. Затем, цвет глаз Ангела стал нормальным. Он заставил себя остановиться и не кусать ее, не смотря на то, что боль была мучительной.

– Любовь побеждает все… – произнес Локи. – Клыки, – пробубнил он себе под нос, убедившись, что его голос слишком тих, чтобы выдать свое присутствие.

– Почему ты не укусил меня? – спросила Кармилла у Ангела. – Я хочу быть с тобой вечно.

Кармилла обхватила лицо Ангела руками, и на этот раз он потерял контроль. Он снова обнажил клыки, все еще жаждая крови Кармиллы, впрочем, она уже дала ему свое согласие.

– Он старался изо всех сил, – сказала Белоснежка. – Он знал, что их жизни превратятся в ад с этого момента.

Пока Ангел пытался заставить себя отстранится, он случайно уколол палец Кармиллы своими острыми зубами. Это мгновенно напомнило Локи о том моменте, когда мать Белоснежки проколола свой палец в сказке братьев Гримм, за исключением того, что это было сделано иголкой, а не клыками Ангела. Образ ее капли крови застыл в воздухе перед ними. Ангел уставился на человеческую кровь потемневшими демоническими глазами, устрашающий и страстно жаждущий ее. Он никогда прежде не пробовал человеческую кровь. А это была кровь его любимой, которая пахла для него в сто раз лучше, чем что-либо во всем мире. Кармилла согласно кивнула.

– Быть может, если ты выпьешь две или три капли крови, ты не обратишься полностью в вампира. Если ты будешь брать каплю или две каждый день, я поверю, что в тебе еще осталось добро, чтобы сражаться со своей темной стороной.

– Ты уверена? – спросил Ангел.

– Я все для тебя сделаю, любовь моя, – отвечала Кармилла, и ближе притянула его голову к своему пальцу. Ангел слизнул маленькие капельки крови, словно от этого зависела его жизнь…, что в действительности оказалось правдой.

– Моя мать заключила с отцом сделку, что она будет давать ему две-три капли каждые день всю свою оставшуюся жизнь, а он взамен останется хорошим человеком и не будет питаться людьми, – сказала Белоснежка.

– Она не просто жертвовала своей молодостью, – прокомментировал Локи. – Она практически спасала мир от потенциального сына тьмы самого жестокого вампира в мире.

– Это была поворотная точка в жизни Ангела, – пояснила Белоснежка. – Это помогло ему контролировать жажду и предотвратить его полное превращение в вампира. Самым лучшим было то, что их любовь стала еще сильней, как только их судьбы переплелись друг с другом.