Текст книги "Скорбь Белоснежки (ЛП)"

Автор книги: Кэмерон Джейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

– Используй Чанту, – подсказала ему Фейбл, указывая на сердце. – На некоторые вопросы нельзя ответить логически. Используй Чанту, как тебе говорила твоя мама, и ты сможешь правдиво ответить ей.

Локи было плевать на Чанту. Он до сих пор не понимал что это такое. Но он знал, что к Белоснежке у него возникло сильное чувство. На этот раз, это не было похоже на то, что у него было с Пипи Лавбаг и остальными демоническими девчонками, что одурачивали его прежде. На этот раз, девушка-демон спасла ему жизни. Если бы ему пришлось выбирать между тем, чтобы узнать, кем он был прежде, и почему Белоснежка спасла ему жизнь, он бы выбрал то, что сейчас было в его власти. Он хотел узнать, почему ее нужно было спасать, и зачем она спасла ему жизнь.

– Ты можешь доверить мне свою жизнь снаружи, – кивнул он, его пальцы прижались в рукам Белоснежки. – Я должен узнать твою историю!

Фейбл сделала движение кулаком в воздухе позади Белоснежки. Ей пришло нагнуться, чтобы увернуться от летящей вазы. Сердитый замок был в миллион раз хуже, чем заклинания Фейбл из колдовских книг из секонд-хэнда. Демоническая трансформация Белоснежки была завершена.

– Заколи ее! – закричала Люси, когда снаружи раздался оглушающий раскат грома и замок задрожал. – Или она прибьет нас всех.

Локи поднял Аликорн и вонзил его в грудь Белоснежке, снова погружая ее в сон.

– Извини, – прошептал он ей на ухо, подхватывая ее, прежде чем она упала на пол, ее руки обхватили его плечи.

Это было поистине поразительно, как ее черные глаза стали обратно голубыми. Двери захлопнулись, стекла на окнах разбились сами собой. Пол под их ногами треснул, а перила превратились в змей, которые тот час устремились к ним. Локи удерживал Белоснежку в своих объятиях, убрав тыльной стороной ладони прядь с ее глаз, затем посмотрел на Фейбл.

– Нам нужно выбираться отсюда, – сказал он. – Мне нужно войти в ее сон.

– Я тебе не говорила, что до парней всегда медленно доходит? Как раз вовремя, – закричала Фейбл.

***

Локи, Фейбл, Аксель и Люси были близки к тому, чтобы вынести Белоснежку из замка прямо в тонкий луч лунного света. Им нужно было еще приготовить Храм Сна примерно в ста шагах прямо на снегу. Два зеркала друг напротив друга, Круг Эпидавра, и все прочие элементы Локи, которые требовали точности, как и наука.

Аксель и Локи вытащили из разгневанного замка два зеркала к выбранному местоположению. Они установили их друг напротив друга и подперли их двумя тяжелящими шкафами, которые им удалось вынести из замка, не смотря на хлопающие двери, падающие с потолка люстры и ураганные ветры. Фейбл начертила Круг Эпидавра, используя бензин, который Локи сказал ей взять из Кадиллака. Это была не совсем девчоночья работа, но она никогда не переставала удивлять. Она настояла на том, чтобы чертить круг точно по часовой стрелке, что якобы увеличивает мощь заклинания. Она также указала им место для зеркал, чтобы те стояли к Северу и Югу. Не то чтобы об этом было сказано в книге Локи, но он не стал возражать.

Локи принес свои песочные часы, Аликорн и Руно Ариадны, в то время как Люси стояла в сторонке, ничего не делая и, защищала свои наманикюренные ноготки. Через некоторое время, Люси все же решилась помочь. Она принесла Акселю довольно привлекательный топор со своего квадрацикла. Она предложила им использовать его, если понадобиться разбить зеркало, на случай если Локи застрянет в Мире Сновидений. Было довольно впечатляюще, что она запомнила практически все, что объяснял ей Локи в процессе приготовления, и, тем не менее, он был обеспокоен тем, зачем ей понадобился топор на квадрацикла.

Локи гордился своими тремя помощниками, которым удалось таки выучить правила Мира Сновидений и он ценил их помощь ему в качестве Охотника за Сновидениями. Все четверо вернулись назад и взялись за края Хрустального Гроба, который стоял у порога злобного замка. Локи и Фейбл схватились за оба края впереди, Аксель и Люси взялись за края сзади. Земля между замком и Храмом Сна слегка шла в гору, что слегка затрудняло толкать гроб вперед, зато назад будет нести гораздо легче. Было несколько странно, что ледяной пруд, больше подходящий для катания на коньках, разлился над землей. Было опасно, если он треснет и кто-нибудь упадет в ледяную воду. Локи не стал тратить время на вопрос, что если ледяной пруд, некогда бывший твердой землей, тоже был частью души замка. Снова ударила молния. Замок гневно пыхтел. Он издавал такие кипящие и бурлящие звуки, что Локи на мгновение подумал, что он вот-вот взорвется.

– Я понимаю, почему замок на нас сердиться, но вот почему погода становится только хуже? – прокричала Люси, но ее слова потонули в ветре.

– Белоснежка управляет погодой, – предложил Аксель свою версию. – Вы же знаете, что вампиры могут управлять погодой, так?

– Сейчас это не она, – поправила его Фейбл. – Это замок!

– Хватит болтовни, – произнес Локи. – Аксель, отрегулируй время Пробуждения, – закричал Локи. – Поставь через тридцать пять минут. Нам понадобится минут пять, чтобы передвинуть гроб в Храм Сна, и надеюсь, что минут пять, когда я вернусь обратно из сна.

– Готово! – сообщил Аксель.

Руки Локи были ледяными как лед. Ветер был настолько сильным, что он представил себе, что еще чуть-чуть, и он сможет летать по воздуху, как уличный знак, сорванный с основания.

– Если все готовы, – Локи поочередно посмотрел в лицо каждому. – Начали!

Они начали вытаскивать гроб. Если бы у замка были руки и ноги, он бы пустился за ними в погоню, Локи напоследок оглянулся, чтобы убедиться в этом наверняка. Тот взревел, словно внутри него был разъяренный зверь. Локи на секунду подумал, что когда открылись его огромные двойные двери, то стал напоминать пасть Кита, но был не уверен. Звуки, что он издавал, были громкими и оглушительными, а погода стала прямо-таки невыносимой. Тем не менее, им нужно было идти дальше. Небольшой уклон вверх оказался весьма утомительным, лед слегка затрещал под ними.

– Не смотрите вниз, – посоветовал Локи.

Они пересекли Храм Сна и поставили гроб в середину. Локи опустился на колени и приподнял замерзшими пальцами веки Белоснежке, чтобы капнуть ей в глаза по капельке Детских Слез. Ее глаза приняли голубовато-золотистый оттенок, в них мерцали белые огоньки, которые непрерывно двигались, напоминая снег внутри стеклянных сувенирных шаров. Потом он закрыл ей глаза и прикрыл их двумя обольскими монетами.

– Зачем закрывать ей глаза? – спросила Люси.

– Глаза – это окна в душу, – закричал Локи, выплевывая снег. – В этом случае, они окна в Мир Сновидений. Закрывая их, я не даю злу из Мира Сновидений, проникнуть в наш реальный мир.

– Так какой Инкубатор? – спросила Фейбл, моля о том, что Аксель нашел нужное слово.

– Надеюсь, ты ничего не напутал, Аксель, – произнес Локи. – В противном случае, я войду в сон, не запомнив, где он начинался.

– Не волнуйся, Локи, я все уяснил, – гордо ответил Аксель. – У меня есть оно: слово и дата. Это поможет войти тебе в сон Белоснежки, и ты попадешь прямо туда, где она хочет показать тебе, что произошло с ней.

– Так какое? – нетерпеливо прокричала Фейбл.

– Слово " Явиги ", – Аксель прокричал, когда молния пронзила небо. – Слово, написанное на полу библиотеки.

– Оно что-нибудь значит? – спросил Локи.

– Это ключ к Миру Сновидений, – ответил Аксель. – Выходит, что Братья Гримм создали Мир Сновидений, Явиги, по какой-то причине.

– Что? – спросила Фейбл. – Не понимаю. Что Явигиимеет общего с именами Братьев Гримм?

– «Я» это первая буква имени "Якоб", – объяснил Аксель. – «В» и «И» от Вильгельма, его брата. «Г» и «И» взяты из их фамилии «Гримм». Это код, что-то вроде анаграммы.

– И еще раз, кто такие Братья Гримм? – спросила Люси. Все скептически на нее посмотрели.

– Они написали сказку о Белоснежке, – ответил Аксель.

– А в каком году? – спросила Люси, ветер ерошил ее волосы.

– А ты как думаешь? – ответил Аксель. – Сказка была написана в 1821 году, около двухсот лет назад.

Локи приложил Руно Ариадны к зеркалу, наблюдая как по его поверхности пошла рябь. На этот раз рябь сопровождалась мерцающим фиолетовым светом. Локи обернул другую часть руна вокруг своего запястья. Нисколько не смутившись, он все еще слышал разгневанный рев замка за спиной. Затем он лег рядом с Белоснежкой, и прошептал слово Явигией на ухо, повторив его три раза. Он увидел, что ее голова слегка дернулась, словно она кивала, будучи во сне.

– Вау, это похоже на волшебство, – произнесла Люси.

– Это и есть волшебство! – прокричала Фейбл. Она стояла, касаясь круга, готовясь бросить добрую пригоршню Магической Пыли в лицо Локи. – Береги себя, Локи. Ты – Великий Охотник за Сновидениями. С этого момента и впредь пути назад уже не будет.

– Не забудь произнести молитву, – напомнил ему Аксель, когда Фейбл подула Магическую Пыль с ладони ему в глаза.

– Ага, – отозвался Локи. – Я произнесу ее про себя, – он стиснул Аликорн и молчаливо понадеялся, что на этот раз он окажется более полезным.

– Эй, – закричали Аксель и Фейбл одновременно, глядя на Локи по мере того, как он становился все более сонным.

– Возвращайся, – произнес Аксель.

– Знаешь, этот мир, который ты так ненавидишь, не так уж и плох, – добавила Фейбл.

Локи сделал глубокий вдох и произнес молитву:

А теперь я спать ложусь.

И коль суждено мне во сне умереть.

Всякому злу я запрещаю

Душой моею завладеть.

На этот раз он не смог заставить себя произнести " Ты Белоснежке запрети душой моею завладеть". Он знал, что где-то в Мире Сновидений его поджидало зло, но он не был уверен, что это была она.

Локи затянуло в Дримори Белоснежки; в ее воспоминание о том, как она стала вампиром, и что на самом деле произошло с ней. Отчасти он знал, что это может изменить его и жизни людей в Скорби, навсегда. Мальчик, которого называли лишь Тенью, был близок к тому, чтобы открыть Мир Сновидений и обнажить все его сказочные секреты.

Та, Кому Нужно Повиноваться.

Локи открыл глаза во сне Белоснежки. Он знал, что прямо сейчас в реальном мире, его тело выглядит так, словно он в коме, и если что-нибудь в Мире Сновидений пойдет не так, он может больше никогда не проснуться. Локи лежал на спине. Не смотря на то, что головной боли не было, как в предыдущем сне, он несколько раз моргнул, чтобы сфокусировать расплывчатое зрение. Он также предпочел не вставать, пока не выяснит, что это за место и убедиться, безопасно ли оно. Где бы он ни был, место было полно горячего пара и это и оказалось причиной его затуманенного зрения. Запах какого-то ароматического мыла наполнил воздух. Поначалу, он подумал, что пахнет спелыми яблоками, затем он также почувствовал цветы, за которыми последовали и другие не менее очаровательные ароматы, включая шоколад, молоко и…… последний запах было трудно распознать, не смотря на то, что он затмевал остальные, но он казался странным для подобного места. Одно для него было очевидным; он был в бане, лежа в ванной на спине.

Когда пар истончился, Локи смог разглядеть фрески на потолке. Ничего подобного он не ожидал, они изображали ужасающие сцены в бане…,очевидно, в той же самой, в которую он и попал. Нарисованные по старинной европейской моде, они изображали молодых прекрасных девушек, которых слуги тащат к огромной ванне, в которой нежится красивая женщина. Ее небрежно привлекательные черты выдают в ней Королеву, даже в ванной. Все вокруг нее склонили головы в почтении… или же в страхе. На ней тонкая золотая корона, вплетенная в золотистые локоны ее волнистых волос. Она купалась в смеси, которая походила на смесь молока и темного шоколадного сиропа. Локи удивился, зачем королева надела в баню корону. Боится ее потерять что ли?

Но это была не самая ужасная часть. Это было изображение выпотрошенных как ягнята девушек, которые были разложены вокруг женщины с короной. У каждой на шее алел укус. Их кровь наполняла специальные желобки в полу бани, затем стекая в ванну, которую и принимала Королева.

Локи подскочил на ноги, хватаясь за Аликорн, оглядываясь. Большинство пара уже рассеялось, и стало очевидно, что он находится в той же самой бане, что и на фреске, только следы крови теперь отсутствовали. Однако Локи все еще ощущал ее запах в воздухе. Теперь он понял, что это был за последний запах, который как он еще подумал, был неуместным. Эти желобки в полу выглядели как щупальца спрута, тянущиеся с разных сторон к огромной ванне. Локи выпрыгнул из нее и стал дальше осматривать место.

Баня была выстроена из кремовых кирпичиков. Стены были украшены резными и совершенно удивительными сценами баталий, которые он уже прежде видел на стенах замка. Голубой и золотой были одними из доминирующих цветов, и почти все вокруг него имело плавные изгибы так или иначе. Словно это место было тщательно вылеплено руками того, кто любит Микеланджело.

Семилетняя версия Белоснежки возникла из туманного пара прямо перед ним. Она держалась ручками за свое белое платьице и покачивалась взад и вперед. Ее волосы были длинные и черные, струясь по ее плечам и затянутые сзади красной лентой. Ее глаза были голубыми, подобно чистому летнему небу; губы вишнево-красные, а кожа ослепляюще – белой.

– Так на самом деле это не сон? – удивился Локи. – Это еще одно воспоминание из твоей молодости?

– И то и другое понемногу, – ответила Белоснежка.

– Пожалуйста, не говори мне, что Детские Слезы не сработали, – произнес он, покрепче стискивая Аликорн.

– Не беспокойся по поводу Аликорна, – произнесла она. – Он бесполезен пока ты не увидишь, Локи.

– Увижу что?

– Поверь и тогда ты увидишь, – ответила она.

– Я довольно тупой, когда доходит до загадок, – ответил Локи. – Не могла бы ты пояснить? Шлосс тебя все еще контролирует или как?

Снаружи бани раздался грохот, до них донеслись звуки женского смеха и приближающиеся шаги. Белоснежка бросила озабоченный взгляд на закрытую дверь бани.

– Идем со мной, – приказала она ему, протягивая маленькую ручку и хватая его за руку. – Я не могу рисковать, чтобы онаувидела тебя, хотя это маловероятно.

– Кто «она»? – спросил Локи, когда Белоснежка потащила его, ее босые ножки шлепали по мраморному полу. Она подвела его к маленькой дверце, затем отпустила его руку.

Кто бы ни шел в баню, он чертовски напугал ее. Локи пригнулся и последовал за нею через дверцу. Он снова узнал замок. Это не было для него большой неожиданностью, что они снова оказались в Шлоссе, в котором теперь теснились слуги и посетители. Он выглядел совершенно иначе, словно какой-нибудь другой величественный замок, без намеков на преследование или же зло. Солнечный свет врывался через каждое жемчужное окно и освещал величественную сущность.

Белоснежка снова дернула Локи за руку.

– Идем, – прошептала она. – Я не смогу вечно спасать тебе жизнь, даже в своих снах.

Локи сдался и последовал за ней, словно ему семь лет и он в сопровождении своей матери.

– Почему в замке столько людей? – спросил он, увидев часть пейзажа за окном. Он был невероятно очаровательным, повсюду лежал снег, за исключением солнца, которое, казалось, жило бок о бок со снежинками, падающими с голубого неба. Замок стоял на вершине холма, открывая вид на обширный сад, защищенный лебедеобразными воротами, через которые стекались повозки и экипажи.

– Это замок Короля Скорби, – ответила Белоснежка. – За день его обычно посещает довольно много народа. Дождись ночи, и ты увидишь его иную сторону.

– У нас нет времени дожидаться ночи, – сообщил Локи, следуя за ней в темную комнату.

– Знаю, – она зажгла газовую лампу и прикрыла за собой дверь. Они оказались во встроенном шкафу. – Вот почему ты должен привыкнуть ко сдвигу во времени. Это происходит быстро и часто.

– Что еще за "сдвиг во времени"?

– Увидишь, – она уже собиралась выйти, когда вдруг повернулась и притянула его к себе за рубашку. Локи склонился к ней, и она запечатлела поцелуй на его щеке.

– Открой свой сердце, Локи, и пересеки мысленные океаны, – прошептала она, выключая лампу и выходя за дверь, повторила все те же слова. – Только когда ты откроешь свое сердце, ты все поймешь.

Локи остался в темноте шкафа, чувствуя себя дураком. Немного погодя, он снова открыл дверь, чтобы позвать ее, но вдруг понял, что в коридорах темно и тихо. Наступил вечер.

– Так вот что значит "сдвиг во времени", – пробормотал он. Он подумал, что сдвиг во времени в шкафу был довольно клевым, хотел бы он, чтобы дверь в душевую комнату в его школе служила той же цели. Зайдешь, закроешь дверь, откроешь, а занятия уже закончились. Или еще лучше, школа вообще исчезла. – Это была бы самая крутая машина времени. Кто-нибудь обязательно должен придумать такую дверь, – прошептал Локи в пустоту.

На этот раз он не беспокоился по поводу разговоров с самим собой. Слушая свой голос во сне, он представлял, что у него хорошая компания, и это помогало ему облегчить его страхи. Выйдя из шкафа, он подумал, что, быть может, стоит подобрать себе какую-нибудь одежду из шкафа. Будет не камильфо встретиться с Королем и Королевой в джинсах и майке. Бабушка бы этого точно не одобрила.

– Никаких манер. Тебе знаком хоть с каким-нибудь этикетом, Локи? – сказала бы она, представил Локи.

Локи спрятался за доспехами, затем постучал по его шлему, чтобы убедиться, что в нем не засел какой-нибудь древний охотник. Он осторожно заглянул в королевскую столовую из-за его металлической руки, и увидел ужинающую в одиночестве Белоснежку за необычайно длинным столом. У окна почтительно стояли двое слуг, ожидая приказа принцессы, чтобы они смогли подать то, что она пожелает. Одним из них была Табула, великанша из его первого сна. Она представляла из себя загорелую женщину в черно-белом платье, с уже заметной сединой в волосах. Другим слугой был пожилой седовласый дворецкий. Локи прежде не видел его.

Обеденный стол был заполнен таким количеством еды, что Аксель не съел бы и за всю свою жизнь. Огромная жареная индюшка, множество разнообразных видов риса, салат, суп и все виды мяса мерцали на залитом светом свечей столе. Локи ощутил голод; голод во сне был отчасти кошмарным. В сиянии свечей, Белоснежка выглядела грустной; есть в одиночестве хуже, нежели испытывать голод.

– Ну что за черствые люди, – шепнула Табула дворецкому. – Почему они не разрешают своему собственному ребенку есть вместе с собой?

– Закрой свой рот, женщина, – прошипел дворецкий, выдерживая свою претенциозную позу и вздернув подбородок. – Нам не позволено обсуждать это.

– Король и королева такие странные, бросают свое дитя во время приема трапезы, – пробормотала Табула.

Белоснежка не слышала их, играя с вилкой и гоняя по тарелке оливку.

– Видать не очень вкусно, – прокомментировал Локи. – Не как Прекрасный Принц.

– Моя дорогая принцесса! – окликнул Белоснежку счастливый оживленный голос снаружи комнаты.

Тяжелые ботинки загрохотали по полу, прежде чем обладатель голоса вошел в комнату. Он был одет в шикарные одежды воина, черные до плеч волосы, заметный второй подбородок, и волевая челюсть. Это был отец Белоснежка, весьма мужественный король. Мужчина, чье присутствие было неизбежным, он прямо таки излучал героизм.

– Где ж тебя носило в сказках Братьев Гримм, – пробормотал Локи. – Ни одна мачеха не обидела бы ребенка в твоем присутствии.

Белоснежка спрыгнула со стула и побежала к своему отцу, раскрывая руки для объятия и поцелуев. Сходство между ребенком и отцом было странным. Она унаследовала от него черные шелковистые волосы. Даже его губы были необычайно алыми, наполненными жизнью. Как и все в нем, за исключением бледной кожи; король был загорелым, даже слишком, что заставило Локи удивиться, где ж он был. Отец Белоснежки поднял ее своими сильными ручищами. Она обхватила ручонками его широкие плечи и прижалась к доспехам на его груди.

– Я скучала по тебе, Папочка, – произнесла Белоснежка, потирая щеку от его колючей бороды. Локи ощутил, как ему на глаза навернулись слезы. Он не знал, по какой причине: то, что он тоже скучал по отцу, которого никогда не встречал; или же что ему хотелось бы вспомнить подобный момент.

– Я только что вернулся, моя маленький вишневый снежок, – король стиснул свою дочь в объятиях.

Белоснежка захихикала.

– Ты покушаешь со мной? – спросила она.

Лицо короля помрачнело, когда он опустил ее на пол.

– Ты знаешь этикет замка, – ответил он, опускаясь перед ней на колени.

Казалось, дворецкий и Табула были захвачены сценой могущественного мужчины на коленях.

– Король и королева должны есть вместе без своей любимой дочери, чтобы обсудить важные вопросы, касающиеся государства.

– Ты сказал, что мне можно будет есть с вами, когда мне исполниться шестнадцать. Я хочу, чтобы мне исполнилось шестнадцать прямо сейчас. Сделай с этим что-нибудь, – потребовала она.

– Это правда, – рассмеялся он. Его смех был величественным, эхом разливаясь по широкой груди. – Почему ты хочешь вырасти так быстро, принцесса? У тебя еще вся жизнь впереди.

Белоснежка встала на цыпочки и резанула по воздуху рукой, словно бесстрашный воин.

– Я хочу поскорее вырасти, чтобы вместе с тобой сражаться с врагами.

Король снова рассмеялся.

– К тому времени, как тебе исполниться шестнадцать, обещаю тебе, моя дорогая, я уже отрублю их головы одну за одной, чтобы ты смогла в мире и процветании править королевством.

– Отрубит головы одну за одной? – пробормотал Локи. – Не удивительно, что немного погодя его дочурка съехала с катушек.

– Мне нужно отдохнуть, – сообщил король Белоснежке. – Твоя мать и я позовем тебя, как только закончим наши ночные обсуждения.

– Я уже поела, – Белоснежка пожала плечиками.

– Тогда иди в свою комнату, – приказал ей король. – Я вскоре позову тебя.

Локи наблюдал, как слуги вывели Белоснежку из столовой, после того, как ее отец ушел. Прячась за доспехами, он колебался, ожидая еще одного временного сдвига. Он не знал за кем идти: за Белоснежкой или ее отцом, или вообще возвращаться обратно в шкаф.

– Пора идти, – раздался позади него девичий голос.

Локи обернулся, думая, что его застукала одна из служанок. К его удивлению, это снова была Белоснежка, уже шестнадцатилетняя версия, лишенная клыков.

– Я тебе уже говорил, что соскучился по тебе? – улыбнулся Локи, изображая полное спокойствие.

Белоснежка рассмеялась. Он впервые увидел ее смех, и он был уверен, что она и понятия не имела, каким великолепным и чарующим был ее смех.

– Чрезмерное остроумие тебя погубит, Локи, – сказала она. – И нечего пялиться на мою юную версию. В этом сне две Белоснежки.

– Есть еще какие-нибудь твои проявления, о которых мне следует знать, принцесса? – Локи шутливо склонил голову. После ее смеха, он чувствовал себя в безопасности.

– Нет, в Дримори только и я моя юная версия могут тебя увидеть, – сказала она.

– Так почему вас две?

– Мне хотелось познакомить тебя с юной версией меня, чтобы ты не сошел с ума и попытался убить меня, прежде чем у меня будет шанс показать тебе то, что я хочу. Я знаю, что ты просто жаждешь воткнуть мне в сердце кол, – она с любопытством огляделась в поисках свидетелей. – А еще я хотела тебе показать, как работают шкафы в Дримори, – она схватила его за руки и снова потащила его за собой.

Они зашли в другую комнату, где она открыла дверь совершенно другого шкафа, полного прекрасных платьев, вероятно, принадлежащих Королеве из-за их большого размера. Белоснежка затолкала его внутрь, запрыгнула сама и закрыла за ними дверь. Не смотря на то, что шкаф был большой, в нем было столько обуви на полу и платьев, что места едва хватало на двоих. Они стояли лицом к лицу, нос к носу, слишком близко для людей, которые хотели убить друг друга.

– Одна девчонка однажды затолкала меня в шкаф прямо в школе, – произнес Локи, припоминая Пипи Лавбаг, и удивляясь, что если его снова одурачат. Он засомневался, что на этот раз Чармвилль придет и снова спасет его, и он опять же сомневался, что сможет заставить себя пронзить сердце прекрасной принцессы колом.

– Тебе лучше перейти на шепот, – лицо Белоснежка стало серьезным. – Или же Королева найдет нас и отправит тебя в незапланированное путешествие в один конец.

– Ты всегда такая серьезная в Дримори?

– Локи, – Белоснежка приложила ладонь к его груди и, внезапно, он забыл обо всем: сне и убийстве вампиров. Он задался вопросом, почему он чувствовал себя в своей тарелке здесь, с ней, в Дримори. Или же он просто махнул на все рукой и позволил себе это чувство, с того самого первого дня, когда он положил на нее глаз? По какой-то причине, он засомневался, что она положит глаз на того, кто не живет вечность. Те, на кого она положила глаз, медленно влюблялись в нее, и забывали про ее клыки и дурной нрав.

– Ты шутишь, – добавила она. – Тебе нужно узнать как можно больше обо мне в этом сне. Сосредоточься, пожалуйста.

– ЛАДНО, – он взял в руку ее пальчики и поднес их к лицу, словно носовой платок и провел ими вниз по щеке, пока они снова не оказались на его груди. – Назад к серьезному выражению лица, моя принцесса. Что ты задумала?

– Мне просто необходимо показать тебе мою историю в разные временные периоды и места так быстро, как только смогу, чтобы ты узнал, как все это началось.

– Почему ты мне просто не расскажешь? У меня двойка с плюсом по химии, так что я отчасти умный.

– Не могу, и на это у меня свои причины, – вздохнула она. – Ты не понимаешь. Ты должен понять, открыв свое сердце. Нам нужно вернуться вовремя, – объяснила она.

– Что у тебя на уме? Ренессанс? Темные времена? Динозавры и прочая чушь?

– Пожалуйста. Прошу тебя. Перестань.

– Что ты хочешь мне сказать? Мы практически в 19 веке, так? Как далеко мы вернемся в прошлое от этого момента?

– Я перенесу тебя на пять лет назад до моего рождения. Я родилась в 1796, поэтому мы отправимся в 1791.

– Это интересно, – его поразила волна серьезности.

– Почему? – она выглядела озадаченной.

– Значит, фактически тебе и было шестнадцать, когда Братья Гримм написали твою сказку в 1812, – внезапно, Локи подумал, что Аксель оказался весьма полезен.

Белоснежка улыбнулась, выглядя удовлетворенной.

– 1812, – кивнула она. – Тогда они написали первичную версию. Она была близка к правде, в отличие от версии 1857 года, которая наполнена сплошной ложью и скрытыми посланиями.

– Ложью? – нахмурился Локи. – Мы тут и правда говорим о том, что ты настоящая Белоснежка?

– Ну конечно же, я – настоящая Белоснежка, – казалось, она была оскорблена вопросом. – Как ты можешь даже сомневаться в подобном?

– Я должен быть честным с тобой, – признался Локи. – Я не знаю чему верить. Пару часов назад, я пришел, чтобы убить тебя и вернуться домой, но теперь все изменилось.

– Это потому что ты противишься открыть свою Чанту, – сказала Белоснежка.

– Ты тоже знаешь о Чанте? Это нечто вроде новой клевой крылатой фразы? – произнес Локи. – Не понимаю.

– Прошу, перестань упрямиться.

Никто прежде не говорил Локи, что он упрямец, но теперь, когда она указала на это, он понял, что так и есть. После всего того, что ему пришлось пройти последние пару дней; он все еще терпеть не мог Минкиных и верил в свое превосходство над ними, даже после встречи с Акселем и Фейбл и проявленной заботе о них. И он по-прежнему хотел убить Белоснежку, даже после того, как узнал, что замок для нее темница и ее просьбы о помощи. Локи подумал, забавно, что люди зациклены на основах, которые им закладывают, а не на тех, что имели смысл. Вот ты родился, тебе сказали, что ты – полуангел, что мир – дерьмо; и что если ты убьешь кое-кого, то станешь героем и попадешь домой. Потом эта идея прикипает к тебе навечно. И плевать на то, что всё вокруг тебя кричит о том, что ты ошибаешься. Что в жизни есть иные вещи, более прекрасные. Ты слишком слеп, чтобы увидеть это; одержим тем, что идеальное будущее не настанет. Почему бы просто не жить настоящим моментом, и посмотреть, к чему он может тебя привести?

– Локи, с тобой все в порядке? – спросила Белоснежка.

– Никто не чувствовал себя лучше, – Локи притворился, что так и есть, не в силах открыться и показать свое замешательство. – У меня вопрос. Раз уж тебе сейчас шестнадцать, я полагаю, что это тот самый год, когда ты умерла, так?

Белоснежка снова улыбнулась.

– Чего улыбаешься? К твоему сведению, у меня слабость к демоницам, особенно когда они улыбаются, – он избегал ее взгляда, и в первый раз за все время его эмоции были искренни.

– Я знаю о твоей слабости. Я улыбаюсь, потому что твой вопрос доказывает то, что, в конце концов, тебе не плевать, даже самую малость. Да, кто-то пытался убить меня, когда мне исполнилось шестнадцать, но я не умерла. Я нашла способ оставаться бессмертной.

– Бессмертной? – нахмурился Локи.

– Большинство сказочных персонажей бессмертны, – ответила она.

– Ну-ка повтори? Сказочные персонажи? То есть ты хочешь сказать, что они по-настоящему живы? – спросил он, припоминая, что Чармвилль говорил ему тоже самое. – Так кто пытался убить тебя, твоя Злая Мачеха? – Локи никогда бы не подумал, что задаст подобный вопрос.

– Это сложная тема, но я вернусь к ней чуть позже.

– Все же не могу не удивиться, – вздохнул Локи. – Почему никто не рассказывает того, что мне нужно знать? Все что-то от меня скрывают, а потом просто просят меня понять.

– Я не могу ответить, но мы может отправиться в прошлое, чтобы узнать больше о моем отце.

– Короле?

– Да, – она слегка наклонила голову. – Ангел фон Сорроу (прим. ред. Sorrow – Скорбь). Это его имя. Ночной Ангел фон Сорроу.

– Приятно познакомиться Белоснежка фон Сорроу, – с уважением произнес Локи. – А фон имеется в виду то, откуда ты?

– Да, у нас немецкие потомки, и мой отец был очень важным человеком, – Локи ощутил то, как она гордилась своим отцом. То, как она поставила ударение на этом слове, будто бы доказывала невиновность того, кто был несправедливо осужден.

– Естественно он был важным. Он же был королём. Хотя, я не помню, чтобы о нем упоминалось в сказке.

– Я же тебе говорила, что сказки изменили.

– Так он не был вечно отсутствующим папашкой, который понятия не имел как контролировать свою новую женушку, а может и дочурку?

– Перестань быть таким грубияном, – она стукнула его по груди. Это был игривый жест и Локи это понравилось.

– Я серьезно, это то, что все думают о твоем отце в Обычном Мире.

– Существует причина, по которой Братья Гримм изменили часть о нем, – сказала она.

– Раз уж все это обернулось в дружелюбный разговор между сказочным персонажем и полуангелом, почему бы нам не выбраться из шкафа и выпить по чашечке кофе. У вас же есть тут в 18 веке кофе или как?

Внезапно, Белоснежка поморщилась. Кто-то звал ее снаружи; это был глубокий, загадочный и могущественный волос взрослой женщины.