Текст книги "Скорбь Белоснежки (ЛП)"

Автор книги: Кэмерон Джейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

Как только все трое приготовились драться с обоими ужасными кланами, над их головами пролетел попугай, с прекрасными зелеными перьями и желтым телом.

– Я – Пиквик, – сообщил он Плохишу, паря над ним. – И я… надеру тебе задницу!

У Локи на лице расплылась большая улыбка. В тот же самый момент в бар вошел Чармвилль, покуривая трубку. На нем был плащ с капюшоном, он был крут как никогда.

– А ты еще кто такой, старик? – рассмеялся Ульфрик.

– Вопрос не в том, кто я такой, – спокойно ответил Чармвилль, сделав еще одну затяжку. – Вопрос в том, что я могу сделать.

Чармвилль сделал еще одну затяжку и дыхнул огнем в лица Булльвардов, заставляя их отступить назад, чтобы Локи и его друзья смогли сбежать из Шкафа.

– Что это еще за, мать ее, мерцающая трубка? – Акселю пришлось остановиться и спросить у Чармвилля. Локи толкнул его и все трое забрались в Кармен, чтобы уехать, Попугай Пиквик летел над капотом. Они устремились к Сахарному Домику, и Локи с нетерпением ожидал там встречи с Чармвиллем.

Следуй За Своей Звездой.

Уже в Сахарном Домике, Фейбл пригласила Чармвилля войти и предложила испечь для него свежих Свиченюшек. Чармвилль сердечно поблагодарил ее, но ответил, что хотел бы поговорить с Локи на улице. Несмотря на то, что Фейбл была разочарована – она не стала спорить. Ей хотелось бы разузнать побольше об опекуне Локи. Она хотела задать ему вопросы о происхождении Локи, о его историях про Изгнание с Небес, Белоснежке и силах Чармвилля, и о том, почему же он не находится постоянно рядом с Локи. Однако, из-за своей вежливости, она не осмелилась задать ему все эти вопросы. Между прочим, ее все еще забавляло кормление Пиквика.

Аксель так и не добился у Чармвилля ответа по поводу его Дыхания Дракона, или как он смог заполучить такую офигенную силу. Вместо этого, Локи заставил его поработать над Аликорном. Но сколько бы раз Аксель не произносил "Ора Педора", ничегошеньки не происходило, так что он решил сделать себе сэндвич Синдирела-Моцарела и съесть Сопротивляющееся Желе на десерт.

Локи подстерег Чармвилля снаружи, чтобы поговорить.

– Я рад, что вы появились, – произнес Локи. – Думал, что вы никогда не навестите меня в Скорби.

– Ну и сколько еще раз, по твоему мнению, я должен тебя спасать, а, Локи? – сказал Чармвилль, убрав руки за спину.

– Знаю, виновато опустил глаза Локи, несмотря на то, что Чармвилль даже и не смотрел на него. Он разглядывал звезды, – Я должен уметь справляться сам, и, кроме того, как много раз передо мной стоял сложный выбор, возможность выбора сбивает меня с толку.

– Думаешь, что не перед кем, кроме тебя, не стоит возможность выбора? – уставившись на Локи, Чармвилль раскурил трубку.

– Но все вокруг не похожи на меня, – объяснил Локи.

– О, то есть ты думаешь, что ты отличаешься от остальных?

– Конечно, отличаюсь, я – другой, – возразил Локи, зная, что Чармвиллю порой нравилось его поучать. – Я был брошен в этот мир, не зная, кто я или кем был. Ах да, мне же все рассказали; что мне нужно убить девяносто девять вампиров, чтобы вернуться обратно домой, в то место, о котором я даже ничего и не помню. Так не честно. Это уж слишком. Я не хочу быть героем. Не хочу помогать никому кроме себя. Я делаю все это чтобы вернуться домой, откуда, по твоим словам, я был изгнан за любовную связь с демоницей. Я ничего не понимаю, Чармвилль, – Локи стеснялся своей слабости, ведь Чармвилль ждал от него совсем не этого, – Я извиняюсь за свой тон, но я действительно не все уяснил.

– Говори конкретно, что именно ты не уяснил? – спросил Чармвилль.

– Почему я нахожусь здесь? – задал вопрос Локи, – Знаю-знаю, что ты расскажешь мне о том, что все происходящее лишь последствия моего поганого выбора, и я должен сделать все, чтобы вернуться домой. Но все то, что произошло в Скорби, перевернуло мои мысли вверх дном. Я начал ощущать то, чего никогда раньше не ощущал, и это сводит меня с ума, – Локи поднял глаза, чтобы посмотреть на Чармвилля, будто прося о подсказке.

– Что-то вроде заботы о друзьях, таких как Аксель и Фейбл? – Чармвилль закурил свою трубку.

– Что-то вроде этого, да, – ответил Локи.

– Почему тебя так беспокоит появление друзей?

– Я не обеспокоен. По правде говоря, что может быть лучше настоящих друзей, о которых заботишься ты, и которые заботятся о тебе? Это смущает меня, но одновременно с этим мне кажется, что я совершенно не должен быть смущен. Но я не отсюда, я не принадлежу здешнему миру. Я ненавидел простых смертных до того момента, как вошел в Скорбь. Мне даже показалось, что это…,– Локи пожал плечами, – Будто это…

Чармвилль склонил голову так, будто зная то слово, которое чуть было не сказал Локи.

– Дом? – догадался он.

Локи кивнул. Он даже не мог произнести этого.

– И почему тебе так трудно сказать это? – удивился Чармвилль. – А, помню. Ты не хочешь обрести дом здесь, поскольку я рассказал тебе о другом твоем доме.

Локи снова кивнул.

– Прошу, поставьте себя на мое место, Чармвилль. Мне просто необходимо вспомнить кто я такой. Я схожу с ума, ничего не зная о своем прошлом.

– Ты больше заинтересован узнать свое прошлое, нежели свое будущее? – Чармвилль деловито выдохнул облачко дыма.

– И что это за вопрос? – спросил Локи.

– Очень простой, – произнес Чармвилль, – Так ли важно то, кем ты был и где был твой старый дом, если ты обрел новый и нашел верных друзей, готовых помогать тебе? Что же важнее, прошлое или настоящее?

– Вы утверждаете, что мое будущее важнее моего прошлого? – возмутился Локи.

– Я ничего не утверждаю. Я лишь спрашиваю, а все ответы кроются внутри тебя, – ответил Чармвилль.

– Послушайте. Я не могу дать правильных ответов о том, как все должно быть, – сказал Локи, – я просто схожу с ума от того, что я абсолютно не знаю своего прошлого. И я даже злюсь на Акселя с Фейбл за то, что они точно знают кто они.

– С чего ты взял, что они знают, кто они на самом деле такие? – спросил Чармвилль.

– Что вы имеете в виду? – Локи выглядел так, словно ему в лицо кирпичом двинули. Не то чтобы он расспрашивал об особенностях Акселя и Фейбл прежде. Но он уяснил, что это не его дело, раз уж ему суждено покинуть Скорбь.

– Оглянись вокруг, Локи, – Чармвилль медленно вдыхал ночной воздух, разглядывая закоулки Скорби, – а ведь это необычное место; оно может легко одурачить и показаться маленьким городишкой. Что может быть еще безумней, чем городок внутри города под названием Ад, городок к Востоку от Солнца и к Западу от Луны, городок, в который можно попасть лишь на Поезде Последствий? В нем обитают сказочные вампиры, оборотни, Бугимены из детских песенок…, – Чармвилль бросил на Локи взгляд сияющих глаз, – самое сумасшедшее на свете меню, – он вытащил пакетик Сладких Липких Косточек, подозвал Пиквика и дал ему одну. Попугай закрыл глаза и простонал, слизывая с нее карамель.

Локи потерял дар речи.

– Так значит, в этом городе, где возможны даже самые безумные вещи, люди знают кто они такие на самом деле? То есть вы имеете в виду…

– Большинство из них не знают, кто они такие, – пояснил Чармвилль, – их послали сюда так же, как и тебя. Просто они забыли об этом и приняли эту действительность.

– Значит ли это, что у всех них есть другой дом? Как так?

– А вот на этот вопрос я пока что не могу тебе ответить, – произнес Чармвилль.

– Почему? Я хочу знать, – пожаловался Локи. – Почему бы вам просто не рассказать мне все, что я хочу знать, не будучи при этом таким загадочным?

– Как же ты сможешь сделать выбор и научиться на своих ошибках, если я тебе все расскажу? Я всего лишь наставник. Я укажу тебе путь, или же его часть, но ты сам должен будешь пройти по нему, Локи. Никто не может выбрать твою жизнь за тебя.

– Я помню, как вы говорили о том, что никто не заслуживает смерти до того, как он узнает правду о своем происхождении, – вспомнил Локи.

– Да, в самом деле, – кивнул Чармвилль, – хочу заметить, что я сказал "о своем происхождении" а не "откуда родом", Локи. Ты – не прошлое, неважно можешь ли ты стыдиться за него или гордиться. Ты – не имя, не взгляд, не походка.

– Тогда кто я такой? – Если бы Локи так сильно не уважал Чармвилля, он бы заорал на него.

– Ты тот, кем ты сам себя выбрал, – спокойно произнес Чармвилль, – все просто.

В этот момент, Локи проглотил все свои вопросы, которые хотел задать. Это прозвучало клишировано, но ему было плевать. Ему сказали, что он тот, кем сам выберет, и это ощущалось просто правильно. Во многом это было облегчением. И даже если Локи до конца не мог понять смысл сказанного, это заставило почувствовать себя свободным от ограничений, от прошлого и того, что ему необходимо было сделать.

– Я понимаю, – кивнул Локи, – речь идет не о том, чтобы найти свой путь домой, а о том, чтобы найти себя.

Чармвилль ничего не сказал. Он только указал номерные знаки Кармен, на которых было написано "Дом там, где Сердце". Локи не был удивлен, когда слово «дом» стало намного видимей сейчас. Он повернулся к Чармвиллю, готовый задать еще больше вопросов.

– Так я здесь не затем, чтобы убить Белоснежку? – спросил Локи.

– Ты ожидаешь, что я стану отвечать?

– Понятно, – отозвался Локи. – Ты не можете ответить, потому что прямо сейчас это мой выбор. Мое решение.

– Хорошо сказано, – подмигнул Чармвилль.

– Но разве мне не нужно чуть больше подсказок, чтобы принять решение? – спросил Локи.

– Единственная нужная тебе подсказка – это твое сердце, – ответил Чармвилль.

– Я все еще слегка неуверен на счет того, что это может значить, – признался Локи.

– Если ты не еще не понимаешь, не уверен точно, и просишь совета, то ищи подсказки во сне Белоснежки.

– Так значит, вы согласны с тем, что мне нужно это сделать, – обрадовался Локи. – Тогда я рад, что у меня есть Детские Слезы.

– У тебя ловко получилось достать их, – сказал Чармвилль, – а Фейбл хорошо поступила, отдав ребенка обеспокоенным родителям. Она умница. Знаешь почему?

– Не особо, но я не могу отрицать того, какая она замечательная, – ответил Локи.

– Она замечательная, потому что верит в свою Чанту. Ей не нужна логика, чтобы действовать. Она поступает так, как велит ей сердце. Она попросту следует за своей звездой, – произнес Чармвилль.

– И прежде чем ты задашься вопросом и начнешь скулить по поводу того, что же такое Чанта на самом деле, позволь мне рассказать тебе кое-что, что убережет тебя от поисков своей Чанты.

– Правда? Что же?

– Один из предметов, что ты носишь с собой, сдерживает тебя.

– Сдерживает меня?

– Для того, чтобы следовать за своей звездой и для того, чтобы позволить миру сговорится с тобой, дабы ты получил то, чего жаждешь, тебе нужно отказаться от того, чем ты обладаешь все это время, – объяснил Чармвилль. – Он сдерживает тебя от достижения твоих целей, поскольку поглощает твой разум, что в свою очередь отравляет твое сердце, и сдерживает тебя от тех великих сил, коими ты обладаешь.

– Предмет? – Локи нахмурил брови. – Какой предмет? – он начал ощупывать карманы, думая о том, что у него при себе.

– Опять же, не могу тебе сказать, – ответил Чармвилль.

– Но это сведет меня с ума, – огрызнулся Локи. – Это Аликорн? Или моя фальшивая пачка сигарет? Что это, Чармвилль?

– Я все покажу тебе, но только когда придет время, – сказал Чармвилль, – но тебе придется хорошенько подумать и избавиться от этой вещицы, либо же, тебе не удастся избежать великого зла.

– Великого зла? Вы имеете в виду в Мире Сновидений?

– Этот сон будет нелегким, Локи, – произнес Чармвилль. – Теперь, думаю, мне пора.

– Не так скоро, – Локи сделал шаг вперед. – Вы еще не ответили на все мои вопросы.

– Это твоя судьба, Локи, – промолвил Чармвилль. – Лишь ты сам можешь вершить ее и ответить на вопросы. Мы увидимся с тобой снова, когда ты, наконец, найдешь свою звезду.

– Но погодите, – заторопился Локи. – Я все делаю правильно? Я имею в виду, я раздобыл Детские Слезы. Вдруг мне нужно что-то еще, чтобы я смог войти в сон, который бы она не контролировала.

– Кто она? – спросил Чармвилль.

– Она? Белоснежка, принцесса вампиров, – Локи пришел в ярость из-за вопроса Чармвилля.

– А кто сказал, что она контролирует свои сны?

– О. Да бросьте, Чармвилль, – сорвался Локи. – Что сейчас вы имеете в виду? Ну, конечно же, она контролирует свои сны, поэтому я не могу войти в них и убить ее.

– Разве она не просила тебя спасти ее? – черты Чармвилля не выражали ровным счетом ничего. Локи очень бы хотелось иметь возможность читать меж строк его стареющего лица.

– Да, но это возможно уловка, – сказал Локи. – А если же нет, то от кого ее надо спасать?

– Не от кого. А от чего, – ответил Чармвилль.

– Вы меня окончательно запутали.

– У тебя есть какие-либо соображения по поводу того, что такое "Гениальный Лочи"? – произнес Чармвилль снова своим назидательным тоном.

– "Гениальный Лочи"? Что это еще за такое? Это имеет что-либо общее с моим именем «Локи»?

– Не думаю, – ответил Чармвилль. – Гениальный Лочи – это объект или попросту дух, который обитает в различных местах, особенно в архаичных. Он может быть зловредным или же доброжелательным, зависит от его истории и того, откуда он родом, и кто вызвал его. Гениальный Лочи – это место, у которого есть душа. Оно умно, оно слышит и может действовать.

– Да? – удивился Локи, думая о том, что это имело общего с просьбой Белоснежки спасти ее.

– Шлосс – это Гениальный Лочи, – ответил Чармвилль. – Да только он злой, заколдованный злой энергией сотни лет назад. У Шлосса есть душа, темная, и благодаря ей, он может действовать. Если ему нужно, он может совершать темные поступки.

– Так Белоснежка хочет, чтобы я спас ее от…

– Шлосса, – ответил Чармвилль. – Она в плену у могущественной силы. Это не говорит, конечно же, о том зло Белоснежка или нет. Это лишь объясняет, от чего она хочет спастись. Поэтому она никогда не покидала его.

– Так все это время это был Шлосс, насылал на нас огромного ворона, контролировал ее сны, а, быть может, контролировал и сам принцессу вампиров? – Локи посмотрел на Чармвилля, ожидая больше ответов.

Чармвилль кивнул.

– Я верю в то, что Белоснежке под силу контролировать свои сны, чтобы ты не смог убить ее, но лишь потому, что она хочет показать тебе нечто в своих снах. Но в тоже время она не сможет рассказать и показать тебе все, то хочет, потому что ее заточили, тебе придется спасти ее.

– А почему я должен входить в ее сны? – поинтересовался Локи, – из-за того, что все ответы находятся именно там?

– Полагаю, что так. А теперь, извини меня, мне нужно уплыть в другой городок, чтобы прочесть сказку детишкам, – Чармвилль бросил взгляд на часы, повернулся и направился прямо в темноту.

Локи тяжело было наблюдать за тем, как тот уходил от него, но он знал, что это неизбежно. Ему было необходимо самому завершить свое путешествие. Хотя, осталась еще одна вещь, о которой ему нужно было спросить его.

– Эй, Чармвилль, что на счет Акселя и Фейбл? – Локи привстал на цыпочки, хотя Чармвилль уже скрылся во мраке.

– Разве ты еще не понял? – раздался голос Чармвилля под покровом ночи, он становился все тише. – Аксель и Фейбл, их отец лесоруб и они живут в Сахарном Домике? Аксель всегда голоден, и ест слишком много сладостей, а Фейбл обожает выпечку. Нет ничего легче узнать, кто они такие на самом деле. Даже их имена: Аксель и Фейбл, рифмуются с персонажами из сказки. Тебе не кажется?

Жемчужная Тюрьма.

Ночь распростерла свои крылья и нежно укрыла Шлосс. Несмотря на его красивые жемчужные окна, Локи знал, что Шлосс наблюдает за ними. Он, буквально, ощущал его присутствие и гнев, словно ледяное дыхание призрака на щеке глубокой ночью. От стен Шлосса исходил низкий, слабый гул, дрожь негатива, отравляя воздух в Черном Лесу. Это был тот же гул, который появился, когда Белоснежка сказал ему спасти ее.

– Вы это чувствуете? – Фейбл остановилась, тяжело дыша, словно пыталась общаться с замком мысленно. – Замок не хочет, чтобы мы сегодня приходили. Он знает, что на этот раз мы здесь затем, чтобы помочь Белоснежке.

– Я чувствую, – кивнул Локи, несмотря на то, что идею убийства Белоснежки все еще никто не отменял. Он пообещал самому себе, что войдет в ее сон, чтобы помочь себе с принятием решения.

Внутри замка, люстры слегка покачивались над их головами, будто маятники или железная дева, готовая раздавить их в любой момент. (прим пер. Железная Дева – средневековое орудие пыток, представляющее собой железный шкаф утыканный острыми длинными гвоздями). Свисающие кристаллики звякали друг о дружку, словно последний сигнал тревоги для злоумышленников. Где-то поблизости раздались звуки скребущих по стенам когтей, казалось, Шлосс играл с ними. Все в замке – темнице слегка вибрировало: стены, пол, даже воздух, которым они дышали.

– Это место жуткое, – прошептала Люси, становясь у входа позади Локи. Ее голос был необычайно тонок. – Пожалуй, я не буду заходить.

Фейбл шла первой, опережая Локи. Она оглядывала потолок и стены, ее взгляд, казалось, пытался пронзить все это насквозь.

– Как мы упустили из виду, что это место на самом деле темница? Это объясняет, почему Белоснежка никогда не нападала за пределами замка, – произнес Аксель, приблизившись к Люси настолько, насколько это вообще было возможно.

– Что меня удивляет так это то, что твой отец и городской Совет хотят смерти Белоснежки, – Фейбл обернулась к Люси.

Люси бросила на нее хмурый взгляд. Несмотря на то, что вопросов становилось еще больше, Локи не ответил.

Если у Белоснежки не было силы за пределами замка, зачем его наняли убить ее, и почему она была равносильна девяноста девяти вампирам? Возможно ли, что городской Совет был в курсе того, что замок был ее темницей? Или же они просто волновались, что не могут никак уберечь подростков от смертельных вылазок в замок?

– Откуда я знаю? – бросила в ответ Люси. – Все что я знаю, он следует приказам городского Совета, и он попросил меня разыскать Локи, потому что Совет каким-то образом поверил в то, что он сможет убить ее, – ответила Люси.

– Как на счет нового директора, который по твоим словам приезжает в Школу Румпельштейна? – спросил Локи. – Ты говорила, что она согласилась принять должность в том случае, если принцесса вампиров будет убита.

– Это правда. Мой отец сказал, что она хотела использовать Шлосс в качестве туристического аттракциона, – ответила Люси.

– Что еще за директриса, у которой такое могущество над городским советом? – спросила Фейбл. – Кто она? Как ее зовут?

– Я не знаю ее имени, – пожала Люси плечами, – повторюсь, все, что я знаю, это то, что она довольно известная и так – же она станет новым председателем городского Совета.

– Председатель и директриса? Кто такая эта женщина? – Акселю стало любопытно.

– Думаю, я знаю, – Фейбл потерла подбородок.

Аксель и Локи повернули головы в сторону Фейбл, а та нервно топала ногой.

– Злая Мачеха, конечно же, – объявила Фейбл.

– Мачеха? – фыркнула Люси. – Ты серьезно?

– Ты ж помнишь злую мачеху Белоснежки, которая отравила ее яблоком, – сказала Фейбл. – Каким-то непонятным образом им представилась возможность жить среди нас, и теперь эта мачеха собирается стать директором школы и председателем города. Она желает смерти принцессы, чтобы остаться навеки молодой.

– Ого, – Аксель разинул рот, – в твоей голове полнейший беспорядок, а я еще думал, что со мной что-то не так.

– Какая счастливая семейка, – прокомментировал Люси.

– Вот что я тебе скажу, – начал Аксель, – мы знаем, что Мачеха приезжает в город, в связи с чем, на нашу голову обрушится много забот, так почему бы нам не сходить покушать в Пузатая и Чудовище, там мы и сможем обсудить все за обедом.

– Ты прям как заноза в заднице, прекрати, – отреагировал Локи.

– А ты милый, Аксель, – сказала Люси с явным презрением, когда она наконец-то вошла в замок, – Ну и где же наша злобная кровососущая принцесса? – Люси оглянулась. – Тук, тук, – звук ее каблучков по мраморному полу отзывался эхом. – Зеркальце, зеркальце, – произнесла она с усмешкой, – Кто страшнее всех на свете? – Люси нравилось высмеивать принцессу вампиров.

– Не думаю, что это хорошая идея дразнить ее, – Аксель сделал шаг назад.

– Заткнись, сын лесоруба, – Люси утихомирила его.

Локи было любопытно посмотреть на реакцию Люси после того, как она встретится со злой Белоснежкой. Он не думал, что она так и продолжала бы язвить.

– Шшшшш, – пыталась утихомирить их Фейбл, указывая на лестницу, залитую тусклым светом.

Локи поднял взгляд и увидел Белоснежку. Она была в своем белом платье, парила на самой вершине лестницы, наблюдая за ними. Все задержали дыхание, но когда платье Белоснежки всколыхнулось от обычного прохладного ветерка, Аксель приглушенно всхлипнул.

– Видите? Шутка с зеркалом всегда срабатывает, – произнесла Люси. Она единственная была непоколебимо уверена в оскорблении живых и… мертвых. Локи не мог не заметить, что у девчонок в Скорби воля была намного сильнее, нежели у парней.

Белоснежка сделала шаг вперед, оказавшись в лучах тусклого света. Ее платье начало истекать кровью, которая липла к ее миниатюрным ножкам, прежде чем она скользнула вниз, паря через каждые три ступеньки. Опять же, она выглядела как марионетка, повисшая на невидимых нитях своего жестокого кукловода… и он, наконец, понял почему. Шлосс стал жемчужной тюрьмой Белоснежки. Он контролировал ее. Самый главный вопрос был в том: «Почему ее заточили на сто лет и кто?»

Локи схватился за кол, когда она скользнула на последнюю ступеньку. Не смотря на то, что он знал, что она пленница, было нелегко довериться ей, когда вены испещряли ее руки и шею, покрывая бледное лицо. Ее глаза превратились в две дыры, заполненные черной нефтью, и впервые за все время, по ее щекам потекли слезы… черные слезы.

– Ну и уродина, – выпалила Люси.

Окровавленные ноги Белоснежки приземлились на пол. Она начала приближаться к Локи, оставляя за собой кровавые следы. Она не показала гнев или намеренную враждебность. Что-то водянистое капало на пол позади Локи. Это был Аксель, он пускал слюни. Локи почти расслышал, как сколотиться сердечко Фейбл, словно оно было его собственное. Она смотрела на свою любимую принцессу вампиров взглядом, полным ужаса. Белоснежка всегда была идолом Фейбл.

– Не смей приближаться ко мне, злобная принцесса! – проворчала Люси. – Я только что сделала маникюр и укладку волос.

Белоснежка лишь единожды рыкнула на Люси. Она сделала это, выглянув из-за плеча Локи, и Люси вцепилась в руку Акселя. Даже Аксель, кто по-нормальному хотел спасти Люси, не был счастлив по этому поводу. Иногда страх может настолько парализовать, что любовь не может преодолеть его…то, что Аксель чувствовал по отношению к Люси напоминало любовь.

– Не нужно быть такой грубиянкой, – огрызнулась Люси. – Я знаю, что ты у нас чемпионка по няшности. Он весь твой, – она ткнула пальцем в Локи. – Только не вздумай кусаться на первом свидании.

Белоснежка….очень мертвая ее версия… была всего лишь в дюйме от Локи, ей удалось произнести слова лишь со второго раза.

– Ты здесь, чтобы убить меня? – спросила она.

Локи очень бы хотелось, чтобы она не говорила, потому что она сделала это на манер невинной шестнадцатилетней девушки, чей голос был более нежным и живым, с намеком на приключения. Это смутило его, он попытался связать этот голос с ее ужасным видом. Он колебался, прежде чем ответить. В конце концов, он все еще не знал, зачем он оказался здесь, перед ней. Убить или помочь ей, отправиться обратно домой или же остаться в Скорби?

Фейбл, не смотря на шок, попыталась подать Локи знак рукой из-за спины Белоснежки, подсказывая, чтобы тот ответил, что он здесь не затем, чтобы убивать ее.

– Ты здесь, чтобы убить меня, Локи? – повторила Белоснежка без единого намека на гнев. Она была просто милой девушкой его возраста. С тем же успехом она могла спросить его, что ему больше нравится: розовая или желтая сахарная вата.

В другом мире, в другой жизни, Локи, быть может, пригласил бы ее на свидание и они бы сходили вместе в кино, взяли немного попкорна, и украдкой поцеловались бы во тьме кинотеатра. Когда она произносила его имя, он ощущал…, что они так близки, словно он знает ее уже очень давно.

Конечно же, я давным-давно знаю ее. Как и другим детям, каким-то образом, по-видимому, моя мать рассказывала мне ее сказку, когда я был ребенком. Даже не смотря на то, что я не помню своего прошлого, подобные сказки должно быть глубоко укоренились в моей душе.

Хотя Локи никогда не верил в сказки, он все же не мог закрыть глаза на то, какое значение и влияние они оказывали на жизни людей. Трудно не встретить кого-то, кто слыхом не слыхивал о сказке про Белоснежку, но зато вполне возможно, что люди ничего не знали про ту или иную религию, страну или блюдо. Когда дело доходило до сказок, все знали их, словно они были одним единственным языком, который объединяет мир. Локи внезапно понял, почему Чармвилль называл свою книгу "Книга Красивой Лжи", как одну из самых важных книг человечества. Если мир не соглашался с какой-либо религией, или национальностью, или даже с точкой зрения того, что добро, а что зло, со сказками соглашались все.

– Нет, он здесь не за тем, чтобы убить тебя, – наконец ответила Фейбл от имени Локи. – Он хочет знать, как ты умерла, – продолжила Фейбл. Белоснежка даже не обернулась. Она продолжала пристально смотреть на Локи этими своими черными глазами. – Он хочет знать, как тебя сотворили, – пожала плечами Фейбл. – Такой, какая ты сейчас….

– Не то чтобы с тобой было что-то не так, – Аксель ударился в лесть, словно волшебник, достающий кроликов из шляпы. – Фактически, ты выглядишь…, – Не смотря на то, что Аксель нисколечко не возражал полицемерить, чтобы спасти свою жизнь, он не смог заставить себя сказать, что она прекрасна. Он так громко пожал плечами, что эхо прокатилось по замку.

– Такой грязной, – выпалила Люси. – Принцесса…

– Не слушай их, – перебила Фейбл. – Мы здесь, чтобы помочь тебе. Мы знаем, что здесь что-то не так…, – Фейбл огляделась, боясь, что оскорбила замок.

– Мы знаем, что с замком что-то не так, – прошептала она. – Мы знаем, что ты спасла нам жизни…. жизнь Локи. Ты спасла нас, теперь, позволь нам помочь тебе. Позволь Локи проникнуть в твой сон, не контролируя его.

Хоть глаза Белоснежки не изменились, в них мгновенно промелькнул тот золотистый оттенок, когда Фейбл упомянула о помощи. Локи заметил, что такое случалось, только когда она смотрела на него, или ей нравилось то, что она услышала или увидела.

– Это правда? – спросила Белоснежка у Локи, ее голос умолял его сказать «да».

Локи кивнул, лишь раз. Слова намертво застряли у него во рту. Часть из них была о том, что он не хотел ей лгать. Ее убийство по-прежнему было его единственной надеждой на возвращение домой, если он все же предпочтет его, и тем не менее, нелегко было стряхнуть с себя ощущение, которое бежало по венам так долго. Но он по-прежнему хотел войти в ее сон и узнать, что произошло с ней, на случай, если он передумает.

– Ты можешь мне рассказать, что с тобой случилось? – выдавил Локи.

Белоснежка не ответила. Она выглядела так, словно пыталась вспомнить. Ее молчание было даже еще страшнее ее ярости.

– Я не могу, – наконец произнесла она. Это был самый очаровательный момент, когда она опустила голову, будто бы смущенная тем, что не может вспомнить. Ее миролюбивый жест вызвал всеобщий вдох, за исключением Люси.

– Серьезно? Ты купишься на ее штучки? – спросила Люси.

– Как так? – спросил Локи у Белоснежки.

Она подняла глаза, встречая его взгляд, на этот раз они были прекрасно голубыми. Она держала Локи за руки, и он сам обнаружил, что тянется к ней, поэтому он ослабил хватку на Аликорне. Белоснежка смотрела на него, словно искала нечто в его взгляде. На него так никогда прежде никто не смотрел. Он не знал, что это значило.

– Я так много хочу сказать, но не могу, – прошептала Белоснежка. Ее взгляд стрельнул влево, затем направо, в то время как Локи сузил свои. Он бросила взгляд на потолок, а затем снова на него. Ее глаза говорили ему, что она не может говорить из-за замка, и что ему нужно что-то придумать.

Фейбл снова скользнула за Белоснежку и одними губами произнесла слова у нее за спиной:

– Не думаю, что одних Детских Слез будет достаточно, чтобы войти в ее сон. Нам нужно выбраться из Шлосса и…

Локи не стал дожидаться, пока Фейбл закончит предложение.

– Я заберу тебя отсюда, – сказал он Белоснежке. Ему было плевать на гнев Шлосса, не смотря на то, что он услышал, как стены завибрировали громче, будто бы великан просыпался.

– Не так громко. Шлосс тебя услышит, – скрипнула зубами Фейбл. – Если бы только слушал, все что я тебе говорю, – она закатила глаза.

Замок начал трястись, и глаза Белоснежки снова стали черными. Она оглядела дрожащий интерьер. Она выглядела словно ребенок, который боялся родителей, которые поймают его за очередной проделкой.

– Сейчас же уходи, Локи, – произнесла Белоснежка. – Не думаю, что он позволит мне выйти.

– Нет, – Локи приблизился к ней. – Я войду в твой сон. Я хочу узнать, что с тобой произошло.

– Ты не сможешь, пока я заперта здесь, – закричала Белоснежка сквозь оглушающий грохот Шлосса. Поскольку замок контролировал ее, она в скором времени должна была обратиться в другую свою ипостась; им необходимо было спешить.

– Тогда я вытащу тебя наружу и проведу ритуал там, – настаивал Локи.

– Снаружи я смогу выжить только сорок две минуты или…

– Или что?

– Или этот городишка обратиться в прах, – объяснила она. – Моя душа каким-то образом связана с этим городом. Пока я в замке, город в безопасности. Но если я решусь на это и проведу снаружи больше сорока двух минут, кит, на котором расположен этот город, погрузиться в океан, увлекая за собой и весь город.

– Вау, – произнес Аксель. – Лучше держать принцессу в Шлоссе.

– Как это возможно? – спросил Локи.

– Это часть моего проклятия, – ответила она. – Могу я доверить тебе свою жизнь? – она посмотрела прямо ему в глаза, и мир вокруг них разбился на осколки.

– А жизнь города включает и мою! – Аксель ощутил острую необходимость напомнить им об этом.

Это был очень трудный вопрос. "Могу я доверить тебе свою жизнь?" Локи удивился, почему она задала его ему, когда все что ему было нужно, чтобы вернуться домой – убить ее.

Почему я? Почему я вынужден отвечать? Я не хочу прозвучать как хныкающий герой, который не может справиться с препятствиями, но никто не чувствует того, что чувствую я. Мне необходимо узнать, кто я такой. Это то, что нужно каждому человеку. Мне нужно узнать, за что меня наказали и почему меня забросили в этот мир. Мне нужно вернуться домой.

Белоснежка выглядела разочарованной. Как и Фейбл, глядя на Локи из-за его нерешительности.