355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Келли Армстронг » Призрак » Текст книги (страница 1)
Призрак
  • Текст добавлен: 29 сентября 2016, 04:13

Текст книги "Призрак"


Автор книги: Келли Армстронг



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

Келли Армстронг
ПРИЗРАК

Моей дочери Джулии. Как и Еве, мне придется отпустить тебя, но к этому я пока не готова.


Франция, 1666

Огонь под чашей наконец занялся, но тут же погас, задутый сквозняком из пустого камина. Поправив каминную ширму, Мари-Мадлен передвинула чашу и развела огонь еще раз. Клубы дыма наполнили комнату едким запахом паленых волос и сладким ароматом розмарина.

– Entstehen, mein Nix, – проговорила она и, с трудом выговаривая иностранные слова, прочла заклинание до конца. В воздухе возникло легкое марево, но и оно исчезло.

– И снова ничего не вышло, – раздался тихий женский голос.

Мари– Мадлен сжала чашу дрожащими пальцами. Несколько тлеющих углей выкатились наружу и обожгли ей руку.

– Я не виновата. Ты мало даешь. Мне… тяжело. Мне нужно больше.

– Больше? – прошипел голос у нее над головой. – Это тебе не зелье, чтобы пить вдоволь. Это сила воли, и тебе ее изрядно не хватает. А уж как ей распоряжаться – дело твое.

– Мне нужна эта сила. Жоден жаждет мести, а я – свободы.

Голос никсы раздался над самым ухом девушки, обдав ее жаром.

– Ты глупа, маркиза. Тебе, жалкой плаксе, случайно досталось призывающее заклинание, а ты лжешь и задерживаешь меня впустую. Тебе не нужна решимость. Ты просто хочешь, чтобы я сделала за тебя все, избавив и от угрызений совести, и от вины отцеубийства.

– Н-нет, я бы не осмелилась просить…

– Я исполню твое желание. Мари-Мадлен застыла в изумлении.

– Ты… – наконец выговорила она, – исполнишь его?

– Не ты одна владеешь черной магией, ведьма. Есть заклинание, которое я давно хотела применить, если найдется достойное вместилище. С помощью чар ты впустишь меня в свое тело, я выполню задуманное тобой и получу награду. Любовнику можешь сказать, что это твоя заслуга.

– Что за заклинание? Говори же! Терпение Жодена на исходе.

– Мое тоже, – рассмеялась никса. – Слушай внимательно, маркиза, и мы управимся до рассвета.

Никса открыла глаза. Она лежала на полу, окруженная ярко горящими свечами. Свет резал глаза. Вдохнув дым, воплощенная невольно закашлялась и села, поражаясь собственным ощущениям.

Она подняла руки. Человеческие руки, мягкие, унизанные кольцами. Руки маркизы. Раскрыть ладонь, сжать в кулак. Длинные ногти впились в плоть, и она вскрикнула от неожиданности. Это – боль? Интересно. Никса с силой вонзила ногти в ладонь, так, что боль отдалась по всему телу, а на платье закапала кровь. Она коснулась алых капель кончиком пальца, поднесла руку к лицу и, вдохнув железистый запах, слизнула кровь.

Никса неуверенно поднялась на ноги. Ей и раньше приходилось принимать человеческий облик, но совсем иначе, не подселяясь к живому существу. Огромная разница. Неудобно… хотя интересно.

Она подняла голову и принюхалась. Близился рассвет. Пора приниматься за работу.

Миску с супом для отца маркизы никса несла перед собой как драгоценный дар, наслаждаясь исходящим от нее теплом. В замке царил холод, в коридорах немилосердно дуло. Она приказала слугам растопить камин, и те, почтительно бормоча, поспешно удалились, так ничего и не сделав. Непростительная дерзость. Будь она госпожой… Впрочем, это тело – временное пристанище, избранное для проверки заклинания.

Она вошла в комнату, взглянула на старика, сидящего к ней спиной, а потом – на миску отравленного супа. Может быть, на сей раз яда окажется достаточно. Мари-Мадлен испытала отраву на служанке, Франсуазе. Девчонка не умерла, и Жоден Сен-Круа, любовник маркизы, увеличил дозу, решив, что лишний раз яд испытывать не стоит, должно хватить и этого.

Бестолковые лентяи все делают по-глупому и ничего не доводят до конца. Точно так же, как их слуги, которым лень выйти из замка за дровами. Так бы их и проучила! Не исключено, что и проучит. Никса пересекла комнату, глядя на миску с супом, и вдруг поняла, что выбор за ней. Накормить ядом отца Мари-Мадлен или ленивую прислугу? Впервые она оказалась действующим лицом, а не зрителем.

Триста лет ей пришлось ждать и надеяться, что кто-нибудь воспользуется решимостью, которую она предлагала. В обмен она наслаждалась приносимой болью, страданием и хаосом. Если задуманное не удавалось, она оставалась голодной и беспомощной, как уличная попрошайка, мечтающая о корке хлеба. Попрошайками называют род никсов людские сказания – ничтожные людишки насмехаются над демидемонами, над их зависимостью от человеческих желаний. И все же она здесь, и в руках у нее – смерть, которая выпадет тому, кому она пожелает. Никса улыбнулась. Быть может, она проведет в этом теле чуть дольше, чем рассчитывала Мари-Мадлен.

Услышав шаги, отец маркизы обернулся.

– Не беспокойся, родная.

– Дочерний долг. – Никса присела в реверансе. – К тому же, услужить родному отцу всегда в радость.

– А что за радость для отца иметь такую дочь! – просиял старик. – Теперь ты видишь, как я был прав насчет Жодена Сен-Круа. Твое место рядом с мужем и отцом.

– Мимолетное увлечение, – склонила голову мнимая маркиза. – Остался лишь стыд, ведь я опозорила семью.

– Забудем об этом, – проговорил отец Мари-Мадлен, гладя ее по руке. – Постараемся воздать должное времени, что мы проведем вместе.

– Для начала воздай должное этому супу, отец, пока он не остыл.

Следующие четыре дня д'Обри медленно и мучительно умирал. Никса сидела у его постели, делая все, что в ее силах, и отлично зная, что ему ничего уже не поможет. Показная забота служила отличным предлогом для того, чтобы быть рядом, упиваясь страданиями старика. Умирая у нее на руках, он с последним вздохом благодарил дочь за все, что она сделала.

– Мне это было в радость, – с улыбкой произнесла никса, закрывая ему глаза.

Прошло шесть лет, прежде чем никсе наскучила Мари-Мадлен. Она взяла все, что могла, от мелкой и ничтожной жизни маркизы. Пришло время двигаться дальше, искать новые возможности, но напоследок не мешало бы и повеселиться.

Для начала она убила Сен-Круа. Ничего личного. Прекрасный любовник, полезный партнер, он исчерпал свою полезность и годился лишь на то, чтобы сыграть роль в финальном акте драмы. Он умер у себя в лаборатории, якобы став жертвой собственного яда – защитная маска соскользнула в самый неподходящий момент.

Анонимно уведомив полицию о смерти Сен-Круа, никса бросилась к комиссару и потребовала, чтобы ей вернули коробку из опечатанной лаборатории. Мнимая маркиза настаивала на том, что коробка принадлежит ей и ни в коем случае не должна быть вскрыта. Разумеется, полиция поступила наоборот. Внутри оказалась закладная, выданная маркизой на имя Сен-Круа в обмен на яд, убивший ее отца. Набор ядов, обнаруженный в той же коробке, привел в изумление французских полицейских. Маркиза бежала из Парижа в монастырь. На суд она не явилась, и ее заочно приговорили к смертной казни.

Итак, дело было сделано.

Никса вернулась в Париж, зная, что Мари-Мадлен тут же схватят. Укрывшись в тихой комнатке гостиницы, она легла на кровать, закрыла глаза и произнесла заклинание, чтобы освободиться от чужого тела. Прошло несколько минут. Она открыла глаза и подняла руку. Все та же плоть.

Выругавшись, она закрыла глаза и еще раз повторила заклинание. Ничего не случилось. Никса зарычала, собралась в тугой комок и рванулась вверх, силясь выйти из темницы плоти, снова и снова произнося те же слова, с каждым разом все громче. Ее охватила дикая ярость – она оставалась привязанной к человеческому облику. Два часа демоница билась, пытаясь вырваться из тела, неожиданно ставшего ловушкой.

А потом закричала.

Николетта высматривала знакомых в толпе, собравшейся во внутреннем дворе. Только бы никого не встретить. Если мать узнает, куда она отправилась… Девушка поежилась, припомнив, как больно умеет родительница жалить словом. Смерть – не балаган, скажет она. Николетте это известно лучше, чем прочим. Но она явилась сюда не для того, чтобы посмотреть на казнь маркизы де Бринвийер. Нет. Ее привлекало то, что предшествовало самому зрелищу, сама возможность причастности к событию, о котором Париж будет говорить не один год.

Сквозь толпу проталкивался разносчик новостей, торгующий листками с описанием пытки маркизы.

– Приятного чтения, госпожа, – проговорил он, сунув ей листок. – Бесплатно.

Николетта взглянула на протянутый листок. Небрежный набросок: обнаженное тело несчастной выгнуто, словно в порыве страсти, ноги и руки привязаны к столу, в рот вставлена воронка, лицо искажено гримасой боли.

Николетта вздрогнула и отвела взгляд. Слева от нее гнусно захихикала старуха. Разносчик протиснулся поближе к девушке и хотел что-то сказать, но стоящий рядом мужчина прогнал его прочь.

– Вам не следует тут находиться, госпожа, – пробасил он, когда разносчик скрылся в толпе. – Это совсем неподходящее для вас место.

Действительно, лучше смотреть с балкона, где никто не загораживает обзор, где угощают сладостями и вином. Николетта пыталась притворяться простолюдинкой, однако в ней всегда угадывали представительницу высшего сословия.

Она уже хотела уйти, как двери тюрьмы распахнулись. Оттуда появилась группа людей, окруживших маленькую, не выше пяти футов ростом, женщину с перепачканным, но все еще привлекательным лицом. В одной сорочке, босиком, она еле шла, натягивая до предела сдерживающие ее веревки: одна связывала кисти рук, другая обвивалась вокруг талии, а третья – вокруг шеи.

Страж поддернул веревку, не давая маркизе упасть. Она подняла голову и впервые увидела толпу. Лицо приговоренной исказила жуткая гримаса, из уродливо искривленного рта вырвалось глухое рычание. Старуха рядом с Николеттой невольно подалась назад, нервно перебирая четки. Девушке показалось, что по лицу осужденной пробежала рябь, словно душа ее стремилась вырваться на волю. Николетта привыкла видеть призраков – она умела различать их с самого детства, этим умением обладали и ее мать, и двоюродный дед. Но когда показалась душа маркизы, вся толпа попятилась, испуганно вздохнув.

Девушка украдкой осмотрелась. Неужели они тоже видят призрак?

Страж подтолкнул маркизу к телеге. Для последнего путешествия ее ждала не золоченая карета, а грязная повозка с гнилой соломой на дне. Маркиза забралась в повозку, скорчившись на четвереньках, как зверь, рыча и изрыгая проклятия.

Толпа вокруг Николетты зашевелилась, и все, как один, потянулись к собору Нотр-Дам на место казни. Девушке вовсе не хотелось видеть окончание пути маркизы, но толпа потащила ее за собой, и, сделав пару попыток выбраться, она покорилась неизбежному.

Помост соорудили прямо перед Нотр-Дам. Маркизу втащили по ступеням, заставили опуститься на колени и принялись остригать ее длинные волосы.

Николетте представился куда лучший обзор происходящего, чем бы ей хотелось, но люди стояли так плотно, что возможности скрыться не было. Стараясь не смотреть на помост, девушка заметила вышедшего из толпы мужчину, судя по смуглой коже и темным волнистым волосам – иностранца. Это само по себе привлекло бы внимание Николетты, но вдобавок он был поразительно красив. Николетта уставилась на него, словно юная послушница, хотя знала, как неприлично такое поведение.

Он походил на военного – не одеждой, которая была вполне обыкновенной, а скорее выправкой. Оторвать взгляд от него невозможно… и все же никто не смотрел в его сторону. Николетта поняла – это дух.

Призрак поднялся на эшафот и застыл по стойке смирно рядом со стражником, все еще отрезавшим волосы маркизы. Да, похоже, призрак желал оказаться в первом ряду на этом представлении. Может, это еще одна жертва преступницы?

Призрак поднял ладони вверх. Странный жест – словно проверял, не идет ли дождь. Губы его шевельнулись, хотя слов не было слышно, и что-то, блеснув, обрело форму в поднятых руках. Меч. Огромный, сияющий меч. Как только дух взял меч в руку, Николетта поняла, кто он, и, перекрестившись, упала на колени.

Несмотря на массу людей, ангел заметил ее движение. Их взгляды встретились. В то же мгновение все проступки вихрем пронеслись в голове девушки, и она похолодела, ожидая суда… и приговора. Ангел слегка улыбнулся и просто, по-соседски, кивнул ей, потом перевел взгляд на маркизу и посуровел.

Меч палача опустился. Голова маркизы покатилась по эшафоту. Толпа вздохнула. Николетта, не отрываясь, наблюдала, как над телом казненной струится желтый дымок, принимая облик молодой женщины.

Ангел поднял меч, и в тишине зазвенел его голос, чистый и мелодичный, как колокола Нотр-Дам.

– Мари-Мадлен де Бринвийер, ты осуждена за свои преступления.

Он взмахнул мечом, но призрак, освобожденный из тела маркизы, расхохотался.

– Я не маркиза, глупец.

Ангел изумленно приподнял брови – столь же человеческим жестом, сколь и кивок в сторону Николетты, – но меч уже устремился к призраку.

– Твой суд надо мной не властен… – начал призрак.

Сверкающее лезвие коснулось духа, и тот испустил такой вопль, что девушка невольно скорчилась, зажав уши. Вокруг толпились люди, пытаясь пробраться поближе, чтобы получше рассмотреть сожжение тела маркизы, однако никто не слышал ни звука.

Николетта подняла голову. Там, на эшафоте, стоял ангел. Пронзенный его мечом призрак извивался, изрыгал проклятья и стенал. Ангел улыбался. Потом оба исчезли.

1

– Идем же, – шепнула Саванна и потянула паренька за руку.

Она перелезла через забор и оказалась на заднем дворике узкого двухэтажного дома.

– Осторожно, не растопчи розы, – проговорила девочка, заметив, что ее друг едва не наступил на клумбу. – Приходится идти так, а то наш всевидящий сосед начнет жаловаться, что я вожу к себе друзей, когда дома никого нет.

– Ага, – понимающе кивнул парень. – Мне за это от предков тоже влетает.

– Пейдж и Лукас вообще-то не возражают, главное – потом порядок навести и больших тусовок не устраивать. Ну, против парня они, может, и возразили бы… Но если этот старикан увидит, что я вожу друзей, он начнет рассказывать всем подряд, что Пейдж и Лукас плохие опекуны и прочую чушь. Так бы и… – Она осеклась и пожала плечами. – Обругала его, что ли.

Я стояла шагах в пяти от них, но ни один даже не обернулся, не глянул через плечо. Иногда это ужасно меня бесит. Естественно, подростки не обращают внимания на матерей. А Саванна вообще имеет полное право меня не замечать: я умерла три года назад. И все-таки между нами должна бы существовать хоть какая-то связь. Пусть бы она хоть слышала мой голос, подсказывающий изнутри: «не дружи с этой девочкой» или «этот парень того не стоит». Пока не получается. При жизни я была одной из самых могущественных женщин сверхъестественного мира, полудемоном-аспицио со способностью Видения, мастером колдовства и черной магии, а превратилась в третьеразрядного призрака, который с собственной дочерью не в состоянии связаться! Что и говорить, моя загробная жизнь не удалась.

Саванна повела своего приятеля через пристройку, где он, разумеется, запал на очередной реставрируемый Лукасом мотоцикл, но Саванна затащила его в дом. Задняя дверь захлопнулась прямо перед моим носом. Я прошла сквозь нее.

Разувшись, они поднялись по ступенькам в кухню. Саванна ринулась к холодильнику за продуктами – бутерброды, конечно же. Я прошла мимо, пересекла столовую и устроилась в гостиной, в моем любимом желтом кожаном кресле.

Как же я была права, отправив Саванну жить с Пейдж! Наверное, самый правильный поступок в моей жизни. Разумеется, если бы я была умнее, Саванне вообще не понадобилось бы жить с кем-то. Мне не пришлось бы в такой спешке покидать дом, меня бы не убили, а моя девочка не оказалась бы в страшной опасности…

Да, я наделала ошибок, но теперь все поправимо. Я обещала присматривать за дочкой и буду… вот только разберусь как.

Саванна с приятелем уволокли бутерброды в столовую. Я выглянула из-за угла, просто на всякий случай.

«На случай чего, Ева? Вдруг она подавится соленым огурцом?»

Я заткнула знакомый внутренний голос и вернулась к своему креслу, как вдруг заметила, что в столовой был кто-то еще. Седая женщина, опустив голову, беззвучно рыдала на стуле у окна. Саванна прошла мимо нее и устроилась на другом конце стола.

– Ты слышал, что мисс Ленке может не вернуться до финальной игры? Ох, хоть бы вернулась. Каллахан не понимает даже, когда мяч в игре, а когда нет.

– Придурок понятия не имеет, играем мы в футбол или в баскетбол, – фыркнул парень. – На последней тренировке…

Я перестала их слушать и повернулась к женщине. Подойдя поближе, я различила сдавленные рыдания и, вздохнув, прислонилась к косяку двери, ведущей в столовую.

– Послушай, – начала я, – чтобы с тобой ни случилось – а я верю, что случилось что-то ужасное, – пора забыть об этом. Иди к свету, или трижды щелкни каблуками, или что ты там делаешь. Изыди в мир иной, призрак.

Женщина даже не подняла голову. Хуже упрямого призрака только грубый. Я видела ее уже раз десять с тех пор, как ребята сюда въехали, и она ни разу не посмотрела в мою сторону, не заговорила, не двинулась со стула, не перестала плакать. И я еще думаю, что у меня паршивая загробная жизнь!

– Тебе пора забыть о случившемся, – гораздо мягче проговорила я. – Ты теряешь время.

Призрак поблек и исчез. Ну, знаете ли. Люди такие разные.

– А где у тебя новая стереосистема? – спросил парень, жуя бутерброд.

– В моей комнате. – Саванна помедлила. – Хочешь подняться и посмотреть?

Ее приятель так быстро вскочил на ноги, что опрокинул стул. Саванна, рассмеявшись, помогла ему привести стул в исходное положение, потом взяла за руку и повела к лестнице.

Я осталась внизу.

Вскоре наверху загремела музыка. Совершенно незнакомая. Надо же, всего три года как умерла – и совершенно отстала от времени! Нет, стоп. Песню помню. «Не бойся Жнеца»… только с техно-ритмом. Кто ее поет? Ясно одно – не «Блю ойстер калт». Какая дрянь!.. Ой, похоже, я превращаюсь в собственную мать. Всю жизнь старалась быть совсем другой…

Через стену прошел мужчина. Дюйма на два меня выше, лет на десять старше, плечистый, с намечающимся брюшком, редеющими светлыми волосами и пронзительными синими глазами. Он тоже смотрел в сторону лестницы.

– И что за неотложная помощь понадобилась нашей дочери сегодня?

Вклад Кристофа Наста в жизнь «нашей дочери» был сугубо биологическим. Он впервые появился в ее жизни всего за несколько дней до своей смерти. Это я так решила. Забеременев, я попросту удрала. Тринадцать лет безуспешных поисков, смертельный удар по голове – но в конце концов он отыскал меня.

Кристоф вслушался в музыку и состроил гримасу.

– Что ж, по крайней мере бойз-бэндами она больше не увлекается. И вообще, могло быть хуже. Брайс слушал хеви-метал, рэп, хип-хоп, и всякий раз я думал, что хуже быть не может, но парень ухитрялся отыскивать такое…

Он умолк и помахал рукой перед моим лицом.

– Да ладно, Ева, может, вкусу Саванны и неважный, но в контроле музыкальных пристрастий она не нуждается.

– Ш-ш-ш. Ты ничего не слышишь?

– Кроме скверно настроенной бас-гитары? – приподнял бровь Кристоф. – Разве что вокал, достойный холощеного уличного кота.

– У нее там парень.

На сей раз он нахмурился.

– Что за парень?

– Человек.

– Я имел в виду, «какого типа» парень. Это случайно не тот же… – Он закрыл рот, да так, что зубы клацнули, а потом продолжил хорошо знакомым голосом, который нередко раздавался у меня в голове, даже когда его не было рядом. – Ну хорошо, у Саванны в комнате парень. Ей пятнадцать. Мы оба отлично понимаем, что они не уроки делать пришли. А чем именно они там заняты… ты уверена, что это твое дело?

– Меня не секс беспокоит, Крис. Моя дочь – умная девочка. Если она готова – а мне кажется, что нет, – то примет все меры предосторожности. Но готов ли он? Я его совсем не знаю. Вдруг он…

– Вынудит ее к чему-то? – расхохотался Кристоф на всю прихожую. – Интересно, когда тебя заставляли делать что-нибудь против воли? Она твоя дочь, Ева. Если кто-то полезет, куда его не просят, то этот кто-то может остаться без шаловливой ручонки.

– Да, но…

– А если они все же приглушат музыку? Ты и впрямь хочешь услышать, что там происходит?

– Конечно, нет. Поэтому и жду здесь. На всякий случай.

– На какой еще случай? Ты мертва. Этот парень может наставить на Саванну пушку, и ты ничем ей не поможешь.

– Я над этим работаю!

– Да, уже три года, – вздохнул Крис. – Все так же безрезультатно. – Помедлив, он продолжил: – Отвлекись хоть ненадолго. Отдохни.

– И чем мне заняться?

– Какое совпадение! Именно об этом я и хотел поговорить. У меня есть для тебя работенка. Приключения, тайны, даже немного опасности…

– Немного?

– Все зависит от тебя, – ухмыльнулся Кристоф. Я помолчала и бросила взгляд на лестницу.

– Поговорим об этом позже.

Кристоф развел руками и исчез в стене. Я уселась на ступеньку. У меня с Саванной были такие отношения, что ему не понять… да уж, «не понять». Криса бросила жена, и он единолично вырастил двоих сыновей, младшего вообще с пеленок. Мы только начали встречаться, и как-то раз секретарша прислала Крису сообщение, что Шона ударили по голове во время игры в бейсбол. Из-за шишки сына Крис сорвал важный ужин и первым самолетом улетел домой. Именно тогда я стала лучше о нем думать… так и появилась Саванна.

Впрочем, на этом как раз все и закончилось. Как только до меня дошло, что я, черная ведьма, ношу под сердцем внебрачного ребенка, зачатого от единственного наследника старинного рода магов, то я не стала выяснять, что думает об этом семья Кристофа. А то, что он лишился собственной дочери… что же, целых двенадцать лет я старалась не думать об этом. Я знала, что просчиталась, что совершила ошибку, которую затмил только мой последний просчет в том самом доме.

Двенадцать лет я успешно заглушала чувство вины, убеждая себя в том, что нисколько не огорчила Кристофа, забрав Саванну. Это, разумеется, полная чушь. Возможности выразить свои чувства у него не было, а мне так было удобно думать, что я и делала до тех пор, пока через шесть месяцев после смерти не увидела собственными глазами, как он добивался оформления опекунства, и как погиб, защищая нашу дочь.

Музыка наверху смолкла. Саванна поставила другой диск… или включила другой МПЗ… или как там это теперь называется. Началась следующая песня, медленная и негромкая, раздавались смешки и неясное бормотание.

А Крис все же прав. Одно дело – присматривать за дочерью в торговом центре, и совсем другое – подслушивать, чем она занимается на свидании. Это неправильно, более того – мерзко. Но теперь я не могла уйти. Узнай Крис, что я последовала за ним, он решит, будто я с ним согласна, а я не готова в этом признаться. Может быть…

В гостиной кто-то громко выругался. Я осторожно заглянула за угол. При жизни я бы уже метнулась туда, готовя защитное заклинание. Но здесь? Здесь все было иначе.

Кристоф вылез из-за дивана, снимая с мятой рубашки паутину. Волосы у него на затылке встали дыбом, как будто по ним провели наэлектризованной рукой. Галстук висел клочьями.

Он встряхнулся, как мокрый пес, и принял безупречный вид, если не считать галстука, который оказался под рубашкой. Я исправила последний недочет.

– Погоди, сама догадаюсь. Опять свернул не туда? Он беспомощно пожал плечами.

– Ты же знаешь, я не дружу с заклинаниями.

– Ага.

Я глянула на лестницу. Сверху донесся вздох, и я снова повернулась к Крису.

– Подбросить тебя до дома?

– Будь добра.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю