Текст книги "Последняя Фантазия VII: На пути к улыбке (ЛП)"

Автор книги: Казусигэ Нодзима

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

"Эй, Юффи. Я кое‑что заметил…" – сказал Юрий. – "Я тут думал, почему некоторые люди заражаются, а другие нет".

"Ты что‑то узнал?"

"Ага. Здесь люди, которые страдали от других болезней или были сильно ранены всплеском Потока Жизни. Другими словами, все эти люди думали, что скоро умрут".

"Правда?"

"Да, и это не моё воображение. Это правда. Даже я…"

Юрий потупился.

"Ты думал, что ты умрёшь? Когда?"

"Тогда, в пещере. Когда я вымок в странной воде и потерял сознание… Эй!"

Юрий и Юффи посмотрели друг на друга.

"Та вода!?"

Вероятно, вода была причиной всего этого. Юффи тут же принялась опрашивать пациентов. Она спрашивала, пили ли они или умывались в этой странной воде.

Как бы то ни было, в итоге она поняла, что полностью подтвердить догадку не получится. Все признавались, что вкус воды изменился, после извержения Потока Жизни. Но они не придали этому значения, потому что для людей Вутая, которые используют подземную воду, её вкус меняется после каждого землетрясения. Кроме той причины, что люди контактировали с Живым Ручьем, нельзя было исключать возможности того, что болезнь как‑то связана с водой и состоянием, в котором люди находились в то время.

Они сообщили о своих заключениях Годо.

1. Быть внимательным, когда используешь воду. Неизвестно, помогает ли кипячение воды, но на всякий случай лучше её кипятить.

2. Не думать о скорой кончине.

***

Около года Юффи занималась всё тем же – две недели ухода за больными, две недели поиска лекарства. Заботясь о пациентах, она чувствовала необходимость как можно скорее найти лекарство, а покидая деревню, беспокоилась за них. Такое было у неё расписание.

Возвели ещё одну хижину. Трое детей так же заболели. Они были братьями в возрасте восьми, шести и четырех лет. Юффи была поражена, что дети в этом возрасте думали о смерти. Но когда она услышала, что спасая тонущего старшего брата, они прыгнули к реку, то удостоверилась в том, что их с Юрием догадки подтвердились. Геостигма… такое название ходило в мире… распространялась через странную воду. Проявлялась, попадая в тела к поставившим крест на жизни или малодушным.

Мать Юрия умерла. Но даже тогда, Юрий всегда улыбался Юффи.

***

Прошёл ещё почти год. Геостигма продолжала так же распространяться, лекарство всё ещё не было найдено. Довольно много людей были согласны с мнением Юрия и Юффи, но неисчислимо больше было тех, кто считал, что они заразятся при контакте с больными, поэтому многие падали духом, предаваясь отчаянию. Заболевание одного члена семьи вскоре приводило к заболеванию всей семьи, что давало людям больше уверенности в заразности заболевания.

***

Вскоре они должны были прибыть в Корел. Юффи услышала далекий звук взрыва. Она огляделась вокруг в поисках источника и увидела приближающийся огромный воздушный корабль. Юффи помахала рукой. Она никогда не видела такую модель корабля, но была уверена, что это корабль Сида.

"Ээээй!" Она продолжала махать, непрерывно подпрыгивая. Но корабль пронёсся над её головой. Она слышала, что Сид занят созданием воздушного корабля. Было сложно использовать нефть вместо энергии Мако, но, вероятно, он решил проблему. Если она двинется сейчас на запад, то скоро достигнет Ракетного Городка.

Может мне стоит отправиться туда… – подумала она, но тут же изменила своё мнение. Корабль развернулся. Эта новая модель зависла на расстоянии так, чтобы Юффи не могло задеть при посадке, и начала приземляться. Юффи побежала к кораблю, махая рукой.

"Эгегеееей!"

Люк на корпусе корабля открылся и оттуда выскочила красная зверюга. Нанаки устремился к ней. Юффи развела руки в стороны так, будто собралась обнять его. Нанаки прыгнул изо всех сил. Но Юффи немедленно отпрыгнув в сторону, избежав столкновения. Приземлившись, Нанаки вопросительно посмотрел на неё.

"Почему ты увернулась?"

"Ты вырос. Я не хочу быть расплющенной в лепёшку".

"Ну, не настолько я изменился".

"Конечно. В любом случае ты не так уж и привлекателен".

"Это низко".

"Эй, Юффи".

К ним подошел Сид. Он выглядел уставшим. Или же просто похудел

"Это новая модель?"

"Чёрт, ты права! Я как‑то умудрился её доделать. Мы сейчас проводим испытания".

"Похоже, они хорошо проходят".

"Можно и так сказать. Но топлива почти не осталось. Его хватит, только чтобы пролететь половину планеты".

"Похоже, все проходит не очень хорошо".

"Я возлагаю мои надежды на этого сорвиголову Баррета. Он ищет новое месторождение нефти. У меня уже всё готово, и рабочие только и ждут его звонка, но где на планете он может быть, а?"

Вопреки сказанному, Сид не выглядел преисполненным надежд.

"Значит, ты встретил Баррета!"

"Ага. Похоже, ему через многое пришлось пройти, но сейчас он в порядке. Не хочешь прокатиться?"

"Нет".

"Какого черта? Тебя все еще укачивает?"

А его можно избавиться от тошноты? – подумала Юффи, но решила, что будет лучше возразить

"Почему я должна избавляться от этого? Это единственное слабое место Юффи. Девушку не будут любить, если у неё не будет слабых сторон".

"Да у вас сплошь и рядом слабости, так что не волнуйтесь, мисс".

"Что это должно означать?!"

"Что ж, в любом случае, я не буду заставлять тебя. Будь осторожна в своём путешествии".

Как только Сид вернулся на корабль, Юффи окликнула его, будто припомнив что‑то.

"Эй, Сид".

"Что?"

"Есть материя способная вылечить Геостигму, верно?"

Услышав это, Нанаки уставился вдаль.

"Ты думаешь, что она существует?" – сказал Сид, посмотрев Юффи в глаза.

"Конечно!"

Сид показал ей большой палец, услышав уверенный ответ Юффи.

"Значит, существует!" – кивнул он.

Юффи принялась размышлять, наблюдая за тем, как Сид возвращается на корабль . Какой назойливый. Вот почему старые мужики такие странные. Он знает, что нет доказательств её существования. Но именно эти слова я надеялась от него услышать.

Вскоре звук вхолостую работающего двигателя корабля сменился ревом и корабль взлетел. Он устремился к Ракетному Городку и вскоре скрылся за горизонтом.

"Хаа…" – пробормотал Нанаки. – "Меня бросили".

"Я всё ещё здесь".

"Куда ты направляешься?"

"К пещере материи на севере".

Она не могла понять по выражению морды Нанаки, о чём он думал. Но он избегал смотреть ей в глаза, и она понимала, что он хочет что‑то сказать. Юффи вскочила ему на спину и нагнулась вперёд, обвив руками шею. Скрестив запястья, она сильно сжала его шею. Передние ноги Нанаки подкосились.

"Больно, Юффи".

"Скажи! Скажи, о чём ты думаешь!"

"Я скажу. Отпусти".

Юффи ослабила хватку.

"Я просто размышлял о том же, о чём и раньше. Вероятно, нет материи, способной излечить Геостигму".

Юффи промолчала и стиснула руки сильнее.

"Я же сказал, больно!"

"Геостигма причиняет гораздо большую боль".

"Да".

Нанаки кивнул и двинулся на север, позволив Юффи остаться на его спине.

Раскачиваясь из стороны в сторону, Юффи говорила сама себе . Я стала надеждой Юрия и других пациентов, продолжая поиски материи. Поэтому я не могу перестать быть охотницей за материей.

Дело Реда XIII

О, Джиллиган, исчезни, пожалуйста. Кто ты вообще такой?Нанаки, также ранее известный как Ред 13, обратил морду к луне и завыл, пытаясь исторгнуть из себя угольно‑черного монстра. Вой его эхом прозвучал на холодном ночном плато. Пламя на кончике его хвоста подожгло красный мех, покрывающий все тело, а он все выл, не переставая.

На вой Нанаки никто не ответил. Так было всегда, но она этот раз ему показалось, что был знак, указавший ему на то, что ему скорее всего придется решать проблему в одиночку. Джиллиган пребывал внутри него и был лишь его врагом.

Факт его существования он осознал лишь несколько дней назад. Джиллиган родился после того, как Нанаки… Хотя, обо всем по порядку.

***

После того, как путешествие с Клаудом и остальными закончилось победой над Сефиротом и спасением планеты, Нанаки вернулся в Космо Каньон. Жители долины тепло встретили Нанаки, внесшим посильную лепту в великую победу, и с превеликим интересом слушали рассказы о его странствиях. Нанаки преисполнился гордости.

Затем Нанаки отправился навестить отца, храбного воина, сражавшегося с племенем Ги и теперь, окаменевшего, пребывающего на утесе над долиной.

"Отец, вы с матерью были доблестными воинами, оберегавшими сию долину. Посему и я пытался защищать ее так же, как это делали вы. И, думаю, мне удалось это сделать. Поэтому я отправлюсь странствовать вновь, отец. Но на этот раз не для того, чтобы сражаться. Я посмотрю на жизнь в мире. На рождение чокобо, на увядание деревьев и… хммм… не знаю, на что еще, но я буду наблюдать буквально за всем. Так мне сказал дедушка. Он сказал, что это мой долг – наблюдать за подобным, запомнить и поведать потомкам. О, и…" Нанаки окинул взглядом окаменевшего отца, подумав: "И тебе я тоже обо всем расскажу, отец. Да, я так и сделаю".

То же самое Нанаки сказал и людям долины. Что он собирается последовать последним словам своего почившего "дедушки" Бугенхагена и отправиться изучать мир. Все они согласились с этим, сказав, что слова сии весьма мудры. Заверив Нанаки в том, что будут дожидаться его возвращения, люди проводили его в путь.

Покинув селение через плато, Нанаки спустился по крутой горной тропинке, оглянулся назад. Люди долины все еще махали ему. В ответ он сел на задние лапы, высоко поднял передние и завыл . До свидания. Я вернусь. Берегите себя. После чего проделал остаток пути на одном дыхании. Вскоре он оказался у ущелья. Здесь он всегда останавливался, покидая селение. Ведь когда он удалится от ущелья, то увидеть селение уже не сможет. Как и в прежние времена он оглянулся… но селения не увидел, ибо разглядеть оное мешала огромная каменная глыба, которой раньше здесь не было . Здесь протекал Поток Жизни. Наверняка‑то он и сбросил откуда‑то эту глыбу. Когда я возвращался, то заметил, что ландшафт изменился во многих местах. Когда он подошел поближе, то заметил, то заметил множество камней, обвалившихся с окрестных утесов . Здесь ничего не поделаешь, вздохнул Нанаки. Завалы, однако, никому не мешали. Это было ничто по сравнению с разрушениями в Мидгаре. Нанаки спрыгнул с небольшого утеса и продолжил путь, внимательно смотря под ноги. Он сделал один шаг. Затем еще один. И понял, что что‑то не так. Дело было не в том, что его окружало, но в нем самом – в его душе. Нанаки остановился и закрыл глаза, прислушавшись к своему сердцу . Вот оно. Должно быть, дело в этом. Как бы это выразить, – думал Нанаки. Он пытался понять то, что чувствовал . Оно… угольно‑черное. Как будто в сердце его зияет дыра. Нет, не дыра. Как будто там пребывает черная «душа воспоминаний». Что‑то крепко присосалось к его сердцу. А вскоре он ощутил, как оно начало яростно вибрировать, будто изменяя форму . Интересно, во что же оно превращается. Как только его посетила эта мысль, Нанаки содрогнулся от страха.

"…" Он так дрожал, что не мог выдавить ни звука. Нанаки сжал зубы и попытался пересилить страх. Нет, не получается. Глубоко вздохнул, он повернулся, спрыгнул с утеса и устремился обратно к деревне.

Жители оной, только что проводившие его, весьма удивились, увидев Нанаки вновь.

"Что случилось, Нанаки?"

"Хмммм…" – начал он. Он знал, что черная душа исчезла.

"Только не говори, что ты уже заскучал по дому", – пошутил кто‑то. Остальные рассмеялись.

"Да, может, и так".

"Нанаки, ты должен быть тверд в своем решении! Храбрые воины так не поступают!"

"Да, ты прав".

Какое‑то время Нанаки беседовал с жителями селения. А затем распрощался с ними вновь и продолжил путь. Он мог бы избрать иной путь, но решил испытать себя и вновь проследовать тем же. Он должен был понять, в чем причина страха, порожденного этим местом. Однако, на этот раз ничего не произошло.

***

Нанаки назвал неожиданно появившуюся сущность, столь его устрашившую, "Джиллиганом". Смысла давать ей имя не было, но он решил, что таким образом о ней не забудет. Имена напоминали ему о серьезных вопросах. По пути Нанаки не раз взывал к Джиллигану. Вспоминая о нем, он хотел узнать его истинную природу, но каждый раз душу его наполнял страх. И он решил оставить его в покое до той поры, пока не сможет спокойно подойти к вопросу.

***

Покинув Космо Каньон, Нанаки составил примерный план пути, которым проследует. Сперва он направится на запад, в Вутай, на родину Юффи, а затем взглянет на окрестные полуострова. После чего устремится на восток. На сем континенте находился Ракетный Городок, где проживал Сид, родной город Баррета Корел, а также Нибельхейм – родина Тифы и Клауда. А оттуда он направится на север. Он также хотел навестить необитаемые пределы, и, хоть и займет это немало времени, Нанаки ничуть не обеспокоился. Какое значение имеет человеческое время для Нанаки, жизнь представителей племени которого составляла от пятисот до тысячи лет?

"Торопиться нельзя. В конце концов, я переживу всех, ныне живущих".

***

Целью Нанаки был Вутай. Если это возможно, он хотел бы навести Юффи. Та всегда обращалась с ним, как с ручным зверушкой; Нанаки смирился с этим, ведь таким образом Юффи выказывала ему свое расположение.

"Легко понять ход мыслей Юффи", – думал Нанаки. Окруженная товарищи, старшими, чем она сама, Юффи всегда бросает им вызов. Она настаивает на том, что разница в возрасте ничего не значит. Нанаки очень хорошо понимал ее чувства. Наверное, она имеет в виду возраст психологический. Однако, он испытывал смешанные чувства, не очень хорошо понимая поведение пятнадцати‑ или шестнадцатилетней Юффи, хоть самому ему было около пятидесяти; однако люди взрослеют по‑иному, и он оставил попытки лучше понять ее.

Приближаясь к Утаю, Нанаки случайно повстречал Юффи. Сперва он хотел напугать ее и сделать вид, что нападает, но, увидев ее с плато, он понял, что сейчас не самое подходящее время для подобных шуток. Повернувшись к Утаю спиной, она тащила за лодыжки какого‑то мальчугана . Наверное, она волочет его уже давно. За мальчишкой остался длинный след примятой травы. Он не знал, жив ли еще мальчишка, но Юффи с отчаянием в голосе обращалась к нему. Вскоре Юффи остановилась. Нанаки подумал, что она хочет передохнуть, но Юффи пыталась взвалить мальчишку себе на спину. Но сил у нее было маловато и достичь желаемого не получалось.

"Боюсь, ничего с этим не поделаешь", – пробормотал Нанаки себе под нос и устремился к Юффи. Он испытывал радость от того, что собирается помочь той, которая и не помышляет об этом. Нанаки тихонько подкрался к Юффи, так и не заметившей его, и поинтересовался:

"Помощь не нужна?"

Друга Юффи звали Юрием, и он недавно подхватил заразу в Мидгаре. То была ужасная болезнь; по ногам юноши текла черная субстанция и, казалось, что вскоре он умрет. Болезнь была куда большей проблемой, нежели восстановление окрестных селений Мидгара. Нанаки слышал, что она заразна, но Юффи, похоже, это ничуть не заботило. Он начал тревожиться . Быть может, ей стоило бы задуматься об этом. Однако, общаясь с Юффи, он понял, что она знает о возможной заразности болезни . Это не безразличие. Это забота. Юффи… Я не знаю, насколько они близки, но… она не может оставить своего друга. В мыслях он испытывал ненависть, направленную на Юрия. Он не мог понять, как Юффи может так заботиться о нем, зная, что может заразиться . Почему‑то эта мысль приводит меня в ярость. Однако Нанаки ничего не мог поделать. В конце концов, это был друг Юффи. Но чтобы позлить ее, когда Юффи заговорила о поисках материи для исцеления этой болезни, Нанаки зачем‑то сказал, что такой не существует. Юффи разозлилась. Он на это и рассчитывал. Однако он не ожидал увидеть в глазах ее такую печаль. Нанаки глубоко сожалел теперь о своих словах.

Вскоре они достигли Вутая и остались там на несколько дней. Юффи начала присматривать за изолированными больными, находящимися здесь. Нанаки помогал, чем мог, но обычно он лишь наблюдал за несчастными. Он полагал, что должен сохранить происходящее в своих воспоминаниях. Это тоже было частью жизни.

"Эй, ты. Правда, что ты можешь говорить?" – спросил один из больных.

"Странно. Зачем "Шинра" создала нечто подобное? Должно быть, они ошиблись и наделили его душой. Не думаете ли вы, что было бы лучше, если бы они создали что‑нибудь для людей?"

"Хммм…" И тогда Нанаки осознал, что способность чувствовать и думать, подобно людям, была дана ему для того, чтобы он понимал их. Его долгом было донести до будущих поколений знания о развитии цивилизации людей . Теперь я понял еще кое‑что, – подумал Нанаки.

***

Нанаки хотел бы остаться с Юффи в Вутае подольше, чтобы понаблюдать за тем, как будет развиваться ситуация, но Юффи приказала ему отыскать более подробные сведения о болезни, посему он покинул Вутай. Когда он подходил к ущелью, откуда будет уже невозможно разглядеть Вутай, он остановился и оглянулся. Он был уверен, что увидит маленькую фигурку Юфии, которая хлопочет у маленькой хижины, построенной на окраине города. Но, похоже, он углубился в ущелье дальше, чем полагал.

"О, ладно. Как‑нибудь вернусь", – подумал Нанаки, и в это мгновение нечто сковало его сердце. Джиллиган. Он объявился вновь. На этот раз Нанаки сосредоточился на Джиллигане, чтобы понять его истинную природу. Черная душа задрожала, и проявились на ней лица жителей Космо Каньона. Они выражали покой, но вскоре исчезли, будто поглощенные черной душою . Эти лица… что?!Нанаки задрожал всем телом, осознав, что не может вспомнить их имена. Дрожь была столь сильна, что он не устоял на ногах и опустился на землю . Вспомни, вспомни их имена, – говорил себе Нанаки. А вскоре на поверхности черной души отразилось лицо Юффи. Выражение его было умиротворенным, но подобного у Юффи Нанаки никогда не видел. А затем лицо ее исчезло тоже, погрузившись в черное море, а на поверхности возник лик смерти. Неужто жители долины обречены на смерть? Страх вновь охватил его.

"Помоги!" Нанаки сжался в комок на земле, взывая к звездам за помощью. Но когда он собрался было воззвать к Юффи, Джиллиган исчез. Нанаки с усилием поднялся на лапы и осмотрелся по сторонам. Он взбежал по склону ущелья и устремил взор на Вутай, заметив фигурку Юффи.

Однажды Юффи состарится и умрет. А многие из стариков долины умрут еще раньше. Печально было сознавать это. Слезы показались у него на глазах, и пройдет немало времени, прежде чем он успокоится. Но почему Джиллиган порождает в нем такой страх и мысли о смерти?

Неужто истинное обличье Джиллигана – страх от осознания неотвратимости смертей близких?Нанаки покачал головой и попытался отрешиться от неожиданной мысли . Однажды это произойдет, но я не хочу думать о смерти друзей, – размышлял он.

Нанаки решил изменить предполагаемый маршрут своего путешествия и узнать побольше о "мидгарской болезни", о которой говорили Юффи и остальные.

Лучшим местом для сбора сведений был сам Мидгар. Чем больше информации он получит, чем больше запВутается, это уж точно. Однако там были вдумчивый Клауд и умная Тифа, почему с их помощью он сумеет что‑нибудь узнать.

***

Обогнув гору Нибель, Нанаки углубился в лес, о существовании которого и не подозревал, и заблудился. Сперва он продолжал идти, полагаясь на свои животные инстинкты, но лес оказался более дремучим, чем он предполагал. Но он все равно продолжал искать выход из чащобы, надеясь, что беспокоиться не о чем. Может, лес и огромен, но, посмотрев на солнце, он всегда мог сказать, в каком направлении движется. Нанаки руководствовался этими знаниями, почерпнутыми у людей. Вскоре он достигнет восточной оконечности леса.

Раздался звук выстрела. Нанаки не мог сказать, с какой стороны он донесся из‑за гулкого эха, но все равно устремился в предполагаемом направлении. Он обнаружил десятилетнего мальчика, на которого наседал монстр, подобный на медведя с длинным хвостом. Нет, возможно, это медведь и был. Тело его покрывала шерсть цвета ржавчины, а передние лапы были окровавлены.

Должно быть, в него стреляли. Раненый монстр описывал круги вокруг испуганного мальчугана. Похоже, он размышлял, что ему делать с мальчишкой. Но вскоре он разъярился, глаза налились кровью, и он медленно устремился к жертве. Нанаки выпрыгнул из кустов, в которых прятался, схватил зубами мальчишку за одежду и бросился наутек. Оставив паренька на соседней поляне, он обернулся к медведю. Того нисколько не заботило, кто его новый противник, и он бежал по направлению к Нанаки, выпустив когти . Если он полоснет меня ими, мне не поздоровится, – подумал Нанаки.

"Слабое место у медведей Нибеля – горло! Давай, Ред!" – неожиданно выкрикнул мальчик. Приказной тон покоробил Нанаки, но у многих монстров горло было слабым местом, посему он решил по возможности наносить удары в горло медведя Нибеля. Давненько Нанаки не ревел, чтобы смутить противника. Медверь Нибеля замер и впервые внимательно и оценивающе посмотрел на противника. Они скрестили взгляды.

"Что ты делаешь! Давай, Ред!"

Прекрати болтовню, – подумал Нанаки. – Люди не должны трепаться в сражениях, где у зверей нет иного оружия, помимо собственных тел. Лес – это мир зверей.

В этого мгновение раздался еще один выстрел. Фонтан крови вырвался из горла медведя Нибеля, и он грузно осел на землю. Немедленно из кустов появился человек – похоже, охотник, – который подоспел к павшему медведю и произвел контрольный выстрел. Медведь Нибеля больше не дышал.

Теперь охотник направил ружье на Нанаки. Похоже, он лишь оборонялся и стрелять пока не собирался.

"Папа, не стреляй. Он спас меня. Это судьба. Богиня послала его ко мне. Я хочу забрать Реда домой", – сказал мальчик, встав между отцом и Нанаки.

"Ред, говоришь?" – уточнил охотник.

"Да. Он красный, потому я назвал его "Ред".

Какое унизительное имя, – подумал Нанаки. Оно напоминало ему о безумце, некогда окрестившим его точно так же. Он громко зарычал, выражая свое неудовольствие. Отец и сын отступили на несколько шагов.

"Ты ведь можешь говорить, верно?" Охотник по прежнему направлял ружье на Нанаки. "Давненько корпорация "Шинра" платила огромные деньги за ваш вид. Огромные звери, подобные на волков. Красный мех и огненный хвост. Проклятье! Если бы я поймал тебя годом раньше, то был бы богат!"

"Ред умеет говорить?"

Да, верно, говорить я умею. И, полагаю, я умнее вас двоих, вместе взятых. Но я не хочу разговаривать с подобными вам. Те, которые направляют на других ружья и говорят при этом, что у них на уме, не могут считаться друзьями. Нанаки отвернулся и прыгнул к кустам.

"Проклятье!"

Выстрел. Пуля пронеслась у самого уха Нанаки . Все‑таки в итоге ты выстрелил. Ты из тех людей, которые бросили бы меня в клетку, если поймали. А затем ты попробуешь принудить меня заговорить. И ты еще думал, что сможешь общаться со мной.

Отдалившись на приличное расстояние от людей, Нанаки обнаружил, что те его не приследуют. Он вновь вернулся к поляне, на которой остались отец и сын, начавшие разделывать тушу медведя Нибеля.

"Папа, я хочу Реда".

"Да… Похоже, он может принести нам барыши. Может, "Шинра" больше нет, но мы можем выставить его напоказ. Может, стоит отвезти его в Золотое Блюдце".

"Нет, я хочу с ним подружиться".

"Не глупи", – произнес охотник, ножом отрезав хвост медведю Нибеля. – "Это же не кот или собака. Ты не сможешь приручить его".

Ты не сможешь тоже, – подумал Нанаки.

"Так, теперь приведем сюда людей".

"Что ты собираешься делать?"

"Единственное, что нам ранее было нужно – хвосты медведей Нибеля, верно? "Шинра" покупала их у нас за хорошие деньги, потому что использовали их в качестве компонентов для транквилизаторов для солдат. Но теперь мясо медведя пригодится тоже. Оно не самое вкусное, но и не отвратное. Если приготовить его с умом, оно можетпридтись по вкусу".

"О! Там мы его съедим!"

"Да. В мире начнется голод. Не знаю, закончится ли он скоро или будет длиться вечно, но уверен, что на этом мы сможем сделать деньги".

Оставив тушу медведя Нибеля, отец и сын двинулись прочь. Охотник не был злым человеком. Он просто пытался выжить в эти тяжелые времена. Делать нечего, если люди начнут питаться мясом медведей Нибеля. Всем живым существам нужно как‑то питаться.

Когда‑то Бугенхаген сказал Нанаки: разница между зверьми и монстрами в том, что они делают с трупом поверженного врага. Звери убивают для того, чтобы есть, монстры же – ради самого процесса убийства. После чего отправляются на поиски новой жертвы. Если поразмыслить об этом, люди подобны монстрам. Если охотнику нужен был лишь хвост медведя Нибеля, возможно, стоит назвать его монстром. Другое дело, если он собирается есть мясо, чтобы выжить. Несколько нечестно, что он обладает ружьем, но такова пищевая цепочка . Даже отцу и сыну нельзя позволять вершить все, что им вздумается, но я не могу позволить себе заниматься этой проблемой, – размышлял Нанаки. Будучи юным, Нанаки провел много времени с людьми, поэтому сам охотился мало. Мысль вызывала у него отвращение. Когда он думал, что лишит жертву жизни, чтобы съесть ее, он отождествлял себя с монстром . Да, – решил Нанаки. – Не мне судить их. Многие люди бессознательно лишают жизни животных и съедают их, чтобы жить. Если бы они поступали сознательно, то старались бы не задумываться над этим вопросом, за исключением тех, кто промышляет охотой. Нанаки был таким же. Нет смысла философствовать над этим вопросом. Даже если подобное поведение вполне оправдано, он наверняка не сможет придти к соглашению с самим собой.

"Гиииии!" Высокий звук исходил от двух медвежат Нибеля, устремившихся к трупу. Вся иная мелкая живность в панике разбежалась. Медвежата тыкались мордочками в тело – наверное, их матери, – нюхали его и толкали лапками . Наверное, они пытаются разбудить ее. Нанаки беспомощно смотрел на малышей. Затем кое‑что вспомнил . Охотник сказал, что приведет сюда людей. Если медвежата останутся здесь, то окажутся в опасности. Нанаки не мог больше оставаться пассивным наблюдателем. Он вылез из кустов и прыгнул к медвежатам.

"Я понимаю, что вы чувствуете, но здесь слишком опасно. Идемте, сюда".

Нанаки прыгнул обратно в кусты, надеясь, что малыши последуют за ним. Однако те не поняли его слова и просто глядели на него со странным выражением на мордочках.

"Это нехорошо. Сюда идут люди, знаете ли".

Поразмыслив немного, он прыгнул к одному из медвежат и поднял его, зажав в зубах.

"Гииии!" – заверещал медвежонок, и второй поддержал его: "Гииии!"

Прекрасно, – подумал Нанаки, устремившись в кусты наряду с медвежонком, зажатым во рту. Второй последовал за ними.

"Да, замечательно".

Нанаки продолжал путь в лесную чащобу, время от времени останавливаясь, чтобы второй медвежонок нагнал его. Лишь тот приближался, он вновь срывался на бег. Так продолжалось, пока они не добрались до поляны, где находилась старая каменная кладка – наверняка работа людей. Осмотревшись, Нанаки отметил, что множество каменных материалов навалено безо всякой системы . Неужели кто‑то пытался здесь что‑то построить?Однако это были единственные знаки пребывания здесь людей, и наверняка они покинули сие место давным‑давно.

Нанаки опустил медвежонка, которого держал во рту, на землю. Он удивился, заметив, что зверек не движется, но тот просто заснул . Такие беззаботные малыши, – подумал Нанаки. Вскоре появился и братец медвежонка и – испустив радостное «Гииии!» – устремился к ним безо всякой осторожности. Он потянул воздух носом. Возможно, его смутил знакомый запах, исходящий от Нанаки. Затем он понюхал своего младшего братца. Наконец, удовлетворившись, он свернулся в комочек подле братца и уснул.

"Как мило", – пробормотал Нанаки. Но затем он вновь встревожился . Что же мне делать теперь? Я испытываю некоторую ответственность перед этими детенышами. Нанаки улегся на траву и воззрился на медвежат . Смогут ли они выжить без матери? Что едят эти медведи Нибеля?На первые взгляд кажется, что они – яростные плотоядные, но едят они далеко не все, как и сам Нанаки. Будь иначе, лес был бы наполнен едой… Нанаки принял решение. Перед тем, как покинуть лес, он соберет для них немного еды. Будущее малышей его заботило, но он не может оставаться здесь вечно. Будет лучше, если они расстанутся до того, как привыкнут друг к другу. Но перед этим… Нанаки широко зевнул и закрыл глаза.

Открыв их через несколько мгновений, он не нашел и следа медвежат . Стало быть, они куда‑то убежали. Удачи вам. Лишь эта мысль пронеслась в его разуме, он ощутил что‑то сбоку от себя. Скосив глаза, он заметил медвежат, прижавшихся к его боку и тихо посапывающих во сне.

"Это плохо… Очень плохо".

Нанаки отметил, что сердце его полнится неведомыми ранее чувствами. И чувства сии вытеснили все здравомыслие из его разума. Он решил присматривать за медвежатами до тех пор, пока они не станут способны выжить в одиночку.

Нанаки обучал братьев – которых назвал "Пазу" и "Рин" – охоте. Сам не был не очень сведущ в этом вопросе, но он заставил их внимательно его слушать, показывая, что это умение чрезвычайно важно. Он не испытывал вины, лишая жизни иных зверей. То была честная битва за выживание. Иногда они встречали иных медведей Нибеля. Нанаки пытался показать им свои добрые намерения, но они не обращали на него никакого внимания. Каждый раз, когда это случалось, его посещала мысль о том, что он не должен тратить здесь время. Но нет, быть может, его просто стали считать другом. Разные мысли посещали его и уходили. Каждый день он открывал для себя что‑то новое, и хоть тревоги его не оставляли, время, проводимое в лесу, было исполнено покоя. Иногда он задавался вопросом, хороша ли подобная жизнь. Каждый раз он напоминал себе, что это – часть его миссии, но в то же время он наслаждался каждым днем такой жизни.

Вскоре люди стали приходить в лес на охоту чуть ли не каждый день. Похоже, охота на медведей Нибеля становилась здесь нормой. Люди приняли мясо медведей как источник пропитания для себя. Нанаки решил, что должен научить Пазу и Рина не только тому, как охотиться, но и тому, как убегать от людей.

Нанаки уже не знал, сколько дней и месяцев он провел в лесу . Следить за временем свойственно людям, – думал он. – Я могу жить с людьми или животными, но сейчас я живу в эпоху животных. Я помню об обещании, данном Юффи, отыскать сведения о болезни, но к животным оно не имеет отношения. Сперва Нанаки было тяжело признать это, но сейчас он свыкся в этой мыслью . Я расскажу об этой истории, когда для меня вновь настанет эпоха людей. В этом лесу я – зверь. Чтобы выжить, необходимо руководствоваться чувствами зверя. Вот что я скажу.

Джиллиган множество раз проявлялся в душе Нанаки. К уже имеющимся ликам добавились Пазу и Рин. Лики братьев‑медвежат проявлялись в душе, отражая темные эмоции, после чего исчезали вновь, заставляя Нанаки дрожать от страха. Однако, страх немедленно исчезал, когда он замечал Пазу и Рина, которые спали подле него, свернувшись в клубочки. Теперь Нанаки понимал, чем был Джиллиган. Он был страхом потери. Нанаки дрожал от страха, ибо боялся потерять дорогих и любимых существ. И теперь, когда он понял это, он больше не боялся Джиллигана. Если бояться потерь, ничего невозможно достичь.