Текст книги "Ведьма Пачкуля и Эликсир желаний"

Автор книги: Кай Умански

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

Глава двадцатая
Стычка в буфете

 самой дальней стены банкетного зала на самой облезлой и скрипучей скамейке и жутком сквозняке сидели гоблины. Это были самые худшие места, и гоблины заслужили их по праву.

Красавчик устроился на краю слева. За ним сидели Обормот, Косоглаз, Гнус, Свинтус, Цуцик и Пузан. С отвисшими челюстями и озадаченными лицами они наблюдали за тем, как Фрэнк Ясновидец совершает на сцене свои манипуляции.

Фрэнк уже успел заварить в чашке чай и теперь подробно объяснял мохнатику, что искусство гадания по чайному пакетику заключалось в математически точном подсчете количества морщинок на нем и глубоко научном трактовании местоположения пакетика на дне чашки.

– Чегой-то он там дедает? – поинтересовался Красавчик.

– Кажись, чай заваривает, – отозвался Свинтус.

– Может, это антракт? В антрактах всегда делают чай, – со знанием дела заметил Цуцик.

– He-а, – замотал головой Свинтус. – Никакой это не антракт. Это конкурс тут, чародейства разве нет?

– Конкурс не конкурс, какая разница. Бсе равдо ерунда одна, – буркнул Красавчик.

В конкурсе на лучшее чародейство года гоблины, как вы понимаете, участия не принимали. Они ничегошеньки не смыслили в магии и колдовстве. Все эти замысловатые заклинания и сложные пасы руками были за гранью их понимания. На самом деле и в зал-то они зашли только потому, что на улице шел дождь.

– А теперь он че делает? – подключился к разговору Косоглаз.

Фрэнк Ясновидец бережно протягивал мохнатику дымящуюся чашку и советовал пить аккуратно маленькими глоточками. Мохнатик сосредоточенно слушал и вежливо кивал в знак согласия, но потом внезапно потерял терпение, схватил чашку, выудил своим волосатым пальцем уникальный пророческий чайный пакетик и, к великому ужасу Фрэнка и на потеху публике, слопал его без остатка.

Этого Фрэнк Ясновидец никак предвидеть не мог.

– Ерунда какая-то, – снова пробубнил Красавчик.

– А Пузан опять нюни распустил, – злобно захихикал Цуцик.

Гоблины с нескрываемым интересом разом повернули головы в сторону Пузана. В глазах у того и впрямь стояли слезы, и время от времени крупными каплями стекали вниз по щекам. Вот уже в тысячный раз рука его машинально потянулась к макушке в тщетной надежде нащупать там утраченный помпон.

– Он в трауре, – съязвил Обормот. – По помпону!

Все гоблины как один покатились со смеху. Куда этим скучным прогнившим заклинаниям до старого доброго язвительного злорадства. Вот где потеха так потеха!

– И вовсе нет, – запротестовал Пузан, быстренько опуская руку под скамейку. – Это у меня от холода глаза слезятся. И в горле пересохло. И вообще, надоело мне здесь. Пойду попить куплю. Кому еще принести?

– Мне! Мне! – загалдели гоблины.

– Хочется-перехочется, – гордо ответил Пузан и решительно поднялся со своего места. Скамью, на другом конце которой остался сидеть грузный Красавчик, перевесило, она опрокинулась, и гоблины в беспорядке попадали на пол.

Хлюпая носом, Пузан обошел зал и направился к буфету. По пути он обводил взглядом публику и, как ему показалось, на долю секунды различил в толпе того самого древесного гнома-парикмахера, что заставил его снять с головы вязаную шапочку и обкорнал под самый ноль. А шапочку-то в это время и стащили… Пузана передернуло от нахлынувших жутких воспоминаний, и он поспешил к буфету.

Дородный Йети в заляпанном жирными пятнами белом жилете, из кармана которого свисал медальон с золотой цепочкой, стоял, облокотившись на барную стойку, и уныло наблюдал за тем, как Туту демонстрировала на сцене свой крутящийся насест для летучих мышей. За его спиной другой Йети в цветастом переднике и с огромным ножом в волосатой лапе нарезал помидоры. (Это были братья Йети – Спаг Йети и Конф Йети, владевшие сетью закусочных и забегаловок в Непутевом лесу.)

На высоких стульчиках у барной стойки примостилась парочка скелетов, которые потягивали через трубочку коктейли и хрустели чипсами. Едва завидев Пузана, они демонстративно повернулись к нему позвоночниками.

– Нда-с? Чего изволите? – обратился к гоблину Йети в жилетке.

– Демонаду, пожалуйста.

– А вы, часом, не гоблин?

– Чего-чего? – переспросил Пузан, притворяясь, что не расслышал.

– Я спросил, не гоблин ли вы. Потому как гоблинов мы здесь не обслуживаем. Так гоблин вы или не гоблин?

Пузан крепко призадумался. Внезапно его осенило. Гениальный, по сути, ответ пришел сам собой и, как знать, мог даже сработать.

– Нет, – выпалил он.

– Тогда порядок, – ответил Йети. – Обычная проверка. Без обид. Демонад, говорите? Ща принесу.

– Отлично, – просиял Пузан. – Можете не торопиться. Я здесь подожду.

Мысленно поздравив себя с победой, Пузан как можно более непринужденно облокотился о барную стойку и устремил взгляд на сцену, где с бешеной скоростью крутился вышедший из-под контроля насест и расшвыривал по залу обалдевших летучих мышей.

И тут Пузан увидал Пачкулю, которая продиралась между рядами в сторону буфета. К груди она прижимала объемистую черную сумочку, явно с чужого плеча.

– Сперла небось, – съязвил он ведьме вместо приветствия.

– Помпон тебе в глотку, – огрызнулась Пачкуля, энергично распихивая посетителей буфета локтями. – И стрижка у тебя дурацкая, – добавила она от всей души.

Пузан отчаянно пытался выдумать ответную гадость, но так и не смог. Весь свой скудный запас остроумия он потратил на переговоры с Йети и больше не мог выдавить из себя ни слова. Так что пришлось обойтись обычной для таких случаев отговоркой, которая, впрочем, всегда работала безотказно.

– Заглохни, – бросил он Пачкуле.

– Кстати, – продолжала ведьма, пребольно наступив ему на ногу, – а где это твой облезлый помпон? Никак, оторвался?

Глаза Пузана мигом наполнились слезами. Это была больная тема.

– Его украли, – прошептал он сквозь комок в горле.

– Неужто? Да кому он мог понадобиться? Разве что какой-нибудь ведьме, которая решила покрошить его в свое зелье! А-ха-ха! Эй, Спаг! Куда ты там запропастился? Так, давай сюда один маленький мышино-ванильный рожок, один болотный леденец на палочке, что-нибудь не шибко дорогое и с орешками для Хьюго и еще экстра-мега-супер-шоколадно-мармеладное мороженое с двойной порцией вишневого наполнителя и взбитых сливок для меня.

– Сперва деньги гони, – угрюмо буркнул Спаг. – Да смотри, не вздумай снова подсунуть свой неразменный пятак.

– Ну и народ пошел, – оскорбилась Пачкуля и полезла рыться в бездонных глубинах Шельминой сумочки. – Вот проклятие, и где у нее тут кошелек? Эй, кто мне там свет загораживает? А ну, расступись!

И без лишних слов она вывалила на барную стойку все содержимое Шельминой сумочки. Расчески, щетки, зеркальца, щипчики, пилочки, тюбики с помадой, коробочки с пудрой и добрая сотня заколок заполнили собой все свободное пространство. Несколько крошечных ежат испуганно высунулись из мягкого поролонового футляра и разбежались в разные стороны.

Поверх кучи покоился Шельмин кошель. А как раз под ним – зеленая бутылочка из-под демонада с заветным Эликсиром желаний.

– Ага! – завопила Пачкуля, хватая кошелек. – Вот ты где! Так я и знала. Ну, теперь видишь? Денег у меня куры не клюют. Так что давай сюда мышино-ванильный рожок.

– Извольте, милейший, ваш напиток. Прошу прощения за задержку, – обратился к Пузану Йети в красной жилетке.

Но Пузан, казалось, не слышал его. Ему никак не давали покоя Пачкулины слова насчет покрошенного в зелье помпона. Какая-то смутная догадка бродила в его голове, перетекая из одной извилины в другую, по пути натыкаясь то на шарики, то на ролики и неизменно попадая в тупик.

– Эй, постой-ка, – сказал Пачкуле Пузан, – что это ты там говорила про мой помпон?

Но выяснить это ему так и не удалось, потому что как раз в этот момент со сцены прогремело объявление:

– Дамы и господа, вращающийся насест для летучих мышей от ведьмы Туту снимается с конкурса по причине нарушения правил техники безопасности. А потому без лишних промедлений мы переходим к следующему номеру нашей программы. коим является совместное и весьма таинственное изобретение ведьм Пачкули и Шельмы. Прошу вышеназванных участниц подняться на сцену.

– Как? Уже?! – в панике завопила Пачкуля. – Что ж мне раньше-то не сказали, что мы следующие! Эй, подождите меня-я-я! Уже бегу-у!

Одним махом она сгребла Шельмино имущество обратно в сумку, схватила драгоценную бутылочку с эликсиром и понеслась через проход к сцене. На пути ей выставили сразу несколько подножек, но Пачкуле удалось ловко перепрыгнуть через все коварные преграды.

У самых ступенек, ведущих к подмосткам, она наткнулась на Шельму, которую внезапно охватил мандраж. Она нервно расхаживала взад-вперед и грызла ногти.

– Явилась не запылилась! – накинулась она на Пачкулю. – И где тебя только черти носили! Сейчас наша очередь! Эликсир у тебя?

– У меня, конечно, у кого ж еще. Ладно, пошли на сцену, а то публика заждалась.

Из зала и вправду раздались первые требовательные хлопки, а стайка привидений принялась тихонько подвывать от нетерпения. Чесотка с Барри подначивали зрителей освистать конкурсанток, а Бугага с Гагабу недовольно зафыркали. Впрочем, все это было неудивительно, ведь в последнее время Пачкуля в лесу особой популярностью не пользовалась.

– Погоди секундочку, мне нужно подкрасить губы. На публике я должна выглядеть безупречно. Черт побери! Что ты сделала с моей сумочкой?

– Тоже мне, нашла время придираться, – огрызнулась Пачкуля. – Сама виновата. Говорила же, что мы выступаем последними.

– Ладно, все, хорош пререкаться. Так, губы накрасила. Давай сюда мой эликсир, и пошли на сцену.

– Что значит «твой» эликсир? Уж если кто его и понесет, то только я. Это мое зелье. И я рецепт нашла.

– Вот наглеж! А кто тебе помогал? Кто испек тебе кекс, когда все остальные так называемые друзья отвернулись от тебя, а?

– Дамы, у вас, кажется, проблемы? – ехидно поинтересовался со сцены Али Пали.

– Еще чего! – рявкнула Пачкуля. – Уйди с дороги, козявка, и челюсть подвяжи, а то отвалится. Сейчас мы вам с моей ассистенткой покажем.

И они показали.

Глава двадцать первая
Эликсир желаний

ак, тихо всем, цыц. Исчезни, Пали, без тебя разберемся. Вот спасибо. Итак, дамы и господа, в этой самой обыкновенной зеленой бутылочке из-под демонада у меня находится самый…

– Что ты имела в виду, когда сказала «мы с моей ассистенткой», а? – злобно прошипела Шельма.

– Да тихо ты, сейчас не время. Так вот, дамы и господа, как я уже говорила…

– Нет уж, извини, но я хочу знать, почему ты назвала меня своей ассистенткой.

Пачкуля принялась лихорадочно соображать. Если сейчас Шельма решит обидеться, то все пропало. Внезапно ее осенило:

– Да потому что ты самая красивая! Ты разве не замечала? У всех настоящих магов всегда самые красивые, элегантно одетые и ухоженные ассистентки. Прямо как ты.

– О, неужели? Тогда понятно. Да, полагаю, ты права, – согласилась Шельма, поправляя волосы и попутно одаривая публику сияющей улыбкой.

– Так я могу продолжать?

– Да-да, конечно, – ласково проворковала Шельма, кладя одну руку на бедро и принимая эффектную позу, подобающую настоящим ассистенткам.

– Отлично. Дамы и господа, как я уже говорила, прямо перед вами в этой скромной бутылочке находится зелье, во всех отношениях достойное звания лучшего чародейства года. Потому что зелье это не что иное, как прославленный Эликсир желаний по оригинальному рецепту бабули Малодур!

На секунду публика притихла в изумлении, но уже в следующее мгновение принялась хихикать и перешептываться. Прославленный эликсир бабули Малодур, она сказала? Как бы не так, держи карман шире! Всем известно, что рецепт давно сгинул во мгле веков.

– Смейтесь-смейтесь, – пожурила Пачкуля. – Полюбуюсь я на ваши физиономии через минуту-другую. Сейчас моя прелестная ассистентка Шельма предложит членам судейской комиссии по глоточку этого удивительного напитка. Как раз на одно желание. И оно тут же сбудется. А если нет, то моя прелестная ассистентка на ваших же глазах съест свой колпак. Причем целиком и острым концом вперед. Теперь-то вы понимаете, насколько я уверена в магических свойствах своего зелья.

– Э-э-э, минуточку… – попыталась было возразить прелестная ассистентка. Но Пачкулю уже понесло так, что не остановишь.

– Во избежание обвинений в подлоге и жульничестве я попрошу уважаемых судей записать свои желания на листочках. Подумайте хорошенько. Такой шанс бывает лишь раз в жизни.

Судьи крепко задумались. Всего одно желание. Единственный шанс в жизни. Они не должны его упустить.

Фундюк с тоской подумал о том, как хорошо было бы стать отшельником и жить в какой-нибудь глубокой горной пещере, подальше от соблазнов и бремени королевской власти. Скотт Мертвецки загадал сногсшибательный успех своему новому фильму «Месть пуделей-убийц». Чепухинда попросила хорошую память, правда, тут же об этом забыла. Гарольд Почтенный пожелал очутиться у себя дома в теплой постельке. Зак Олдуй размечтался о мировой торговой империи собственных мега-супер-маркетов, а Пьер де Конфитюр в тысячный раз взмолился о том, чтобы Шельма перестала считаться его кузиной. Бетти Боб со своими голубями ничего не загадывал, потому что как раз в это время отлучился в туалет.

По просьбе Пачкули все члены жюри (за исключением Бетти Боба) записали свои желания на бумажках, а Шельма в это время по каплям разливала в их бокалы драгоценный эликсир.

– Итак, – возвестила Пачкуля после того, как стаканы были наполнены, а бумажки собраны в кучку, – у нас имеются следующие желания: пещера, слава, хорошая память, теплая постелька, куча денег и расторжение родственных связей с Шельмой. Дайте, пожалуйста, барабанную дробь. Тишина в зале. Уважаемые судьи, приготовьтесь отведать чудодейственный Эликсир желаний. Раз, два, три… ПЕЙ ДО ДНА!

«Непутевые ребята» взяли несколько невнятных аккордов, публика затаила дыхание, и судьи по очереди осушили бокалы. Воцарилась томительная тишина.

– По мне, так обычный демонад, – пожал плечами Скотт Мертвецки.

– Что? – удивилась Пачкуля. – Что вы сказали?

– Я сказал, что на вкус он как обычный демонад. Разве нет? – обратился он к оставшимся членам жюри, и те дружно закивали в ответ.

– Увы, Пачкуля, – покачала головой Чепухинда, – никакой это не Эликсир желаний бабули Малодур. И хотя я уже не помню, что загадывала, но мое желание определенно не сбылось. Эй, у кого-нибудь сбылось?

Судьи замотали головами. Ни у кого. Ни одно желание не сбылось.

– Да что же это такое? – взревела Пачкуля, заламывая руки. – Я же готовила точно по рецепту! Он должен работать! Что, точно ни у кого не сбылось?

Вот тут-то все и началось. Внезапно откуда-то сверху Пачкуле на голову упал легкий пушистый зеленый комочек. Потом еще один, но уже голубого цвета. За ним другой, на этот раз в клеточку.

А потом… Потом повалил самый настоящий снегопад из помпонов!Они летели сотнями! Тысячами! Всевозможных цветов и размеров. Огромные ядовито-желтые и малюсенькие бледно-розовые. Нежно-голубые и пестрые. Это уже походило на какой-то помпонный буран.

Легкие, почти невесомые комочки молотили по головам и плечам ошарашенных зрителей, отскакивали на пол, постепенно заполняя проходы, оркестровую яму, забивая дверные проемы. В считанные секунды публика оказалась по колено в мохнатых кругляшах, а они все прибывали и прибывали.

– Без паники! Сохраняйте спокойствие! – только и успел пропищать Али Пали, прежде чем с головой утонул в гуще помпонов.

Естественно, все тут же в панике ринулись к выходу. В суматохе король Фундюк потерял свою корону, Чепухинда погнула слуховой рожок, судейский стол был перевернут вверх ногами, а серебряный кубок кто-то незаметно стащил.

Помпонов в зале стало уже столько, что гномы и прочие мелкие существа прямо-таки барахтались в них, еле удерживая голову над поверхностью.

А помпоны все сыпались и сыпались, наводняя собой все вокруг.

Кто же, интересно, мог их пожелать в таком количестве?

Глава двадцать вторая
Приятная неожиданность

 тут ни при чем, – в сотый раз бормотала в свое оправдание Пачкуля.

– Еще как при чем, – кипятилась Шельма. – Еще как! И все так считают, скажи, Хьюго? Это из-за тебя теперь конкурс на лучшее чародейство года запретили навсегда! Скажешь, нет? А ну передай сюда лягушек.

Дело происходило на следующий день. Ведьмы сидели за столом на вылизанной до блеска Пачкулиной кухне, угрюмо макали в чашки с болотной водой имбирное печенье в форме лягушек, которое принесла с собой Шельма, и в сотый раз перетирали события прошедшего дня, пытаясь выяснить, кто прав, кто виноват.

– А ты разве не видела, что в бутылке вовсе не Эликсир желаний? – бухтела Пачкуля. – Должна была заметить, когда разливала по бокалам. Думаешь, зря я тебя ассистенткой назначила?

– Ах так? А кто перепутал бутылки? И вообще, считай, что я в последний раз одолжила тебе свою сумочку. И в последний раз помогала варить твои тухлые зелья!

– Эй, Хьюго, а ты почему сидел ушами хлопал? – спохватилась Пачкуля. – Думаешь, я для этого тебя в помощниках держу?

– Я фсе фидел, я кричать тебе из-за кулис, но ты не слышать!

Наступила тягостная тишина.

– Эх, – вздохнула под конец Пачкуля, – такой шанс профукали. Нет, я точно не переживу! Извести целую бутылку Эликсира желаний – и ради чего? Ради того, чтобы какой-то глупый гоблин получил пожизненный запас помпонов? Помпонов,подумать только!

– Ничего не попишешь, – согласилась Шельма.

– Столько возни и все зазря! А я ведь его даже не попробовала!

– Не стоит так убиваться, – приободрила ее Шельма, обнимая за плечи. – У тебя же есть рецепт. Захочешь – сваришь еще.

– После всей этой заварушки? Нетушки, спасибо. Я и так чуть не убилась, пока добывала все эти ингредиенты. К тому же никто в лесу теперь не желает со мной водиться.

– Неправда, – утешила ее Шельма. – Я желаю.

– И я, – пискнул Хьюго.

– Ну и зря. Вы были правы. Это я во всем виновата. И в том, что переполох начался, и в том, что кубок похитили, и вообще во всем. Все меня теперь ненавидят. Я самая никудышная ведьма во всем шабаше!

– Ну-у-у-у, в общем, да, – согласилась Шельма. – Хотя это и так всем известно. Но ты все равно моя лучшая подруга.

– И моя, – закивал Хьюго.

– Вы вправду так считаете? – хлюпнула носом Пачкуля.

– Ну, конечно. И в доказательство нашей дружбы мы кое-что для тебя припасли. Скажи, Хьюго?

Шельма полезла в свою сумочку и достала оттуда какой-то предмет, которым торжественно потрясла у Пачкули перед носом.

– Вот. Это тебе. Бутылка из-под Эликсира желаний. Хьюго успел отобрать ее у Пузана, пока тот все не выпил. Там еще осталось на донышке, как раз на одно желание.

– Вы… вы что… это… и вправду мне? И я смогу наконец попробовать свой эликсир? После стольких мучений?

Дрожащей рукой Пачкуля взяла бутылку.

– Почему же вы раньше мне не сказали? Чего ждали?

– Ждали, когда ты во всем сознаешься, – пояснила Шельма. – Когда в ногах у нас поваляешься. А уж потом хотели огорошить сюрпризом. Ну как, ты довольна?

– Довольна? Да не то слово как! Огромное вам спасибо! Ну а теперь поехали. Буду желание загадывать. Но сначала бабулины волшебные слова: «Пей до дна!»

Пачкуля подняла бутылку из-под демонада с остатками жидкости на донышке и осушила ее одним махом. Шельма вместе с Хьюго, затаив дыхание, наблюдали за тем, как она опустошила сосуд и утерла рукавом губы.

– Бе-е-е, – скривилась она. – Редкостная гадость. Стопроцентный бабулин эликсир. Передай-ка сюда имбирную лягушку, Хьюго, я заем.

– Што ше фы пошелать, госпоша? – полюбопытствовал Хьюго.

– Обожди чуток, сам все увидишь.

И они подождали немного. Потом еще немного. Шельма уже готова была предположить, что эликсир протух, как вдруг что-то действительно начало происходить.

Внезапно подул легкий ветерок.

В то же время снаружи послышалось какое-то громыхание. Не то звон, не то дребезг, не то лязг, не то треск. Из окна пахнуло чем-то очень вонючим.

В следующее мгновение дверь хибары широко распахнулась, и в дом хлынул мощный мусорный поток. Как если бы на Великой Помойной реке прорвало плотину. Весь хлам, что Хьюго с метлой так тщательно выгребали из Пачкулиного жилища, вернулся обратно, прихватив за компанию со свалки отходы из всех окрестных домов.

Шельма взвизгнула и, подобрав повыше юбку, проворно запрыгнула на стол. Пачкуля с Хьюго скакнули туда же. Сбившись в кучку, они с замиранием сердца наблюдали сверху за тем, как лавина мусора постепенно заполняла дом.

Все милое Пачкулиному сердцу богатство вернулось к своей хозяйке: дырявые непарные носки, разбитые очки, засохшие сырные корки, пробитый котелок, потертый плюшевый мишка, термос для болотной воды и… А впрочем, вы и так знаете. Все вернулось на свои места.

Равномерно рассредоточившись по полу, куча барахла принялась распадаться на отдельные предметы, которые тут же бросились занимать свои привычные углы, закутки и щели, устраиваться там поудобнее и праздновать возвращение в родной дом.

Старые газеты, махая страницами, словно птицы крыльями, взлетели под потолок и плюхнулись на верхнюю полку стеллажа растрепанной стопкой. Термос для болотной воды подпрыгнул и сам подвесился на дверной крючок.

Шельма, Пачкуля и Хьюго едва успели увернуться от стайки старых рваных сборников заклинаний, которые просвистели у них над головами и шмякнулись в не менее старый и обшарпанный книжный шкаф.

Воротился продавленный скрипучий диванчик и, весело помахивая вывороченными наружу пружинами, с торжествующим видом водрузился на прежнее место. Комоды радостно выдвинули свои ящички, готовясь принять десятки непарных носков и замызганных кофточек. До неприличия грязная простыня раскинулась на кровати поверх чистого постельного белья, кое-как подоткнула себя по краям и замерла в ожидании очередной порции просыпанных крошек.

Грязные побитые фарфоровые чашки и тарелки попрыгали в раковину и нагромоздились там высокой бесформенной кучей. Окно в комнате треснуло само собой и покрылось грязными разводами, с потолка свесились клочья паутины и в воздух взмыли ошметки пыли.

Крыльцо мигом поросло сорняками, а с дверей облупилась новая краска. На садовой дорожке, у калитки, показалась колония изголодавшихся блудных пауков. «Ну что ты будешь делать? – причитали они. – Этот дом выглядит еще хуже, чем все предыдущие, вместе взятые. У меня сейчас лапы отвалятся. Все, я больше не могу, остаемся здесь».

Любопытная метла, почуяв неладное, влетела в дом, бросила всего лишь один взгляд на пол и тут же грохнулась в обморок.

Когда пыль наконец улеглась, пауки распаковали чемоданы, а последний чахлый цветочек угнездился со своим горшком на подоконнике, Шельма, Пачкуля и Хьюго решились слезть со стола.

– Так-так, – процедила сквозь зубы Шельма, оглядываясь по сторонам. – Вот, значит, какое твое заветное желание? Жить по уши в грязи?

– Точно, – подтвердила Пачкуля, сияя от счастья. – Такая уж я уродилась, и ничего тут не поделаешь. Не знаю, как я тут выдержала последние две недели. Все время чувствовала себя чужой в собственном доме после этой уборки, будь она неладна. Прости, Хьюго. Я знаю, ты очень старался.

Хьюго только пожал плечами:

– Фсе в порятке, госпоша, я не ф обиде. Честно сказать, я даше соскучился по паукам.

Сверху послышались дружные аплодисменты сотен лапок, а самый маленький паучонок по имени Джеральд совершил на радостях головокружительный прыжок в хомячий стакан с водой.