Текст книги "Подарок от лепрекона (СИ)"
Автор книги: Катя Водянова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
Платили по очереди: кто-то один из компании поднимался, подходил к старику Лиаму отдавал тому наличность и получал взамен пять наполненных бокалов с пышной пеной: три светлого, один темного и один эля. Случайные люди редко бывали в пабе, все завсегдатаи знали друг друга не только в лицо, но и по вкусовым пристрастиям, тем более владелец. Как знали все и о трезвости Гаррета, но все равно пытались споить. Вот и сейчас Саймон все подпихивал наполненный элем бокал, называя тот лекарством и интересовался новостями. Наверняка до друзей уже дошли слухи о Хелен и ее подарке, но пока Гаррет не был готов развивать эту тему. Он будто с опаской огляделся по сторонам и вытащил из кармана шипастый ошейник и наручники с розовым пухом.
– Нашли с ребятами, когда патрулировали фермерскую ярмарку. Кто-то бросил пакет рядом с контейнерами, пришлось влезть и проверить, нет ли чего опасного, открываем и…
Сейчас шел четвертый “пивной круг”, Гаррет надеялся, что этого достаточно для потери некоторой критичности мышления, но маловато для полного отсыхания памяти у друзей.
Саймон понимающе хмыкнул, как и все медики он отличался известным цинизмом и умел прощать людям их слабости. Дэниел прикрыл лицо ладонью, точно боялся быть застуканным женой, Конор поджал губы и подался вперед, готовый встать на защиту коллег и только Киран пока беспечно улыбался, хотя единственный мог помочь в расследовании. Нужно только подтолкнуть.
– Нет, я не против, – Гаррет развел руками, а после сгреб все обратно в карман, – житье на ферме не самое веселое дело. Да и чего уж таить, пробовал я всякое. Но ребята… че-о-орт, они рассказывали всякое. Что наручники – это только верхушка айсберга, на самом деле любители подобного устраивают специальные комнаты, доверху набитые разными штуковинами, “кресты” для порки, цепи, которыми можно приковать человека, решетки…
– Да ты спятил! – Конор все же стукнул кулаком по столу. – Думаешь, на ферме можно все это спрятать? Или есть время для таких занятий? Давно сам руками работал, а? Приезжай к нам завтра с утреца, поможешь со стрижкой овец, сразу выветрится дурь из головы!
– Спокойно, спокойно! Я всего лишь пересказываю то, что мне самому рассказали. Я-то в такое не верю.
Киран кусал губы и нервно стучал пальцами по столу. Точно что-то вспомнил, осталось заставить его поделиться. Гаррет не первый день работал с людьми и успел изучить странную особенность памяти – спроси о чем-то прямо и девяносто процентов начнут путаться в показаниях, мямлить, а то и сознательно замалчивать факты. А вот на эмоциональном пике способны выдать и цвет кофты у учительницы в тот день, когда она впервые вела урок.
– Чтобы на ферме и жили БДСМ-щики, пфф… – Гаррет краем глаза следил за Кираном. Тот слишком ответственно относился к работе и всегда тщательно изучал, в каких условиях содержат животных. Поэтому от него-то точно никто не смог бы спрятать подвал с цепями. – Да все соседи бы знали и тыкали в них пальцем. Разве можно скрыть целую комнату?
Музыканты заиграли новую мелодию и некоторые из завсегдатаев вышли танцевать. Крутобедрая Мерейд первой влезла на сцену и теперь выделывала там такие коленца, что глаз не отвести. Почти неподвижная сочная грудь, обтянутая водолазкой и порхающие над сценой ноги, что выстукивали ритм без сбоев и остановок. Самая красивая женщина в их небольшой городишке, три года как вдова, но пока не спешившая снова вступить в брак. У Гаррета с ней даже было подобие отношений, необременительных и приятных обеим сторонам, пока в его жизни не случилась Хелен с ее невозможной русской магией.
И Киран тоже пялился на Мерейд, следил, как ее черные туфли отстукивают по темным доскам, как порхает юбка, как аккуратно на ней лежат длинные пальцы, как вздымается от частого дыхания грудь, а рыжие локоны чуть подрагивают в ритм танца. Ещё друг следил за Гарретом, потому как догадывался о возможной связи. Впрочем, на Мерейд сейчас таращилась вся мужская половина зала, включая старого Лиама, да и две трети женской. И также дружно все хлопали, когда выступление закончилось. Мерейд могла бы танцевать весь вечер, но предпочитала не злить остальных дам и поберечь их мужей от долгих скандалов.
– Чего только нет на этих фермах, – Киран осушил свой бокал и быстро зажевывал его остывшим рагу, бросая взгляды на Мерейд, упорхнувшую за столик к сестрам. – И оружие они прячут, и к любовнице через озеро плавают, странные цепи тоже встречаются.
Киран был самым известным в округе ветеринаром и самым дорогим. Нет той фермы, где он не побывал хотя бы раз. У парня-кассира в участке случился коллапс воспоминаний и кроме расплывчатого фоторобота Гаррет из бедолаги ничего не выжал, иначе не пришлось бы беспокоить друга.
Гипотеза о том, что маньяк считает себя ликантропом появилась уже давно. Особенных улик в пользу нее не было, но и отбрасывать не стоило. А после слов Хелен о крови, в голове у Гаррета будто щелкнуло. Зверя привязывают или запирают, возможно, он и сам этим занимается, из-за чего убивает не каждое полнолуние. Поэтому Гаррет так искал подвал с цепями. Конечно, все глупо, притянуто, без малейшей доказательной базы, но других зацепок не было. Не заставишь же всех мужчин этого и ближайших округов и графств сдавать материалы для теста ДНК? Оставались пусть и глупые, но зацепки с теоретическим подвалом и чуть менее теоретическим фермером, которых Киран знал поименно.
– В ружье поверю, да, Конор? – Гаррет подмигнул другу, хотя у того разве что помповая пугалка была припрятана в сейф. – Но целый подвал! Да бред! У-у-ух! Заночевал бы я на такой ферме.
– Да нет на фермах никаких подвальчиков, хватит уже, О’Келли! – Конор разошелся не на шутку, но и Киран тоже. Друг пару мгновений сомневался, затем выпалил:
– Есть! – наклонился над столом, как делал всегда, если хотел рассказать о чем-то лишним для чужих ушей. – Целых подвалов не видел, зато однажды наткнулся на пустующее стойло, а в том пять цепей, под ошейник и лапы. Хозяева говорили, что фиксировали так пса, боялись бешенства, да только диаметр там не под собаку, он под человеческую шею и конечности.
Глава 12
Самое интересное, Гаррет знал семейство О'Рейли, на которых указал Киран. Самые обычные, за таких не зацепишься взглядом и не подумаешь плохое. В самом начале, после гибели первой из жертв, он опрашивал отца семейства, Томаса, как возможного подозреваемого. Тот владел небольшой кузней и в свободное время делал из железных прутов абсолютно удивительные вещи. Оружие, которым совершали преступления, явно не заводской сборки, поэтому Гаррет и проверял всех тех, кто мог изготовить кастет дома. Но Томас спокойно прошел допрос и даже по группе крови не приблизился к Зверю.
Киран не мог ошибиться или приврать для красного словца, где-то в хлевах О'Рейли есть пустующее стойло с пятком цепей, осталось только найти его, заодно вычислить того, кто может быть Зверем. Всего семейства было два сына, отец и мать. Младшему – шестнадцать, обычный долговязый и нескладный подросток, старшему, Гарри, двадцать два. Парень вроде бы подходил под описания Полуночного зверя, но, срань, он настолько тихий и безобидный, еще и каждые выходные ходит в церковь, что в его виновность верилось слабо. Зато Хэйсы покупали сыр у О'Рейли, что было еще одним фактом в пользу теории Гаррета.
Городские жители только-только выползали из постелей, а на ферме уже кипела жизнь: хозяева вместе с нанятыми рабочими выгоняли на выпас овец, кормили другую живность, работали на небольшой сыроварне. О'Рейли в полном составе то и дело мелькали во дворе, изредка бросая взгляды на машину Гаррета и его самого, бродившего вокруг с блокнотом. Томас, ожидаемо, не выдержал первым.
– Гард О'Келли, снова хотите допросить меня на тему оружия? Вроде мы выяснили все в прошлый раз, с тех пор я даже не открывал кузню, боюсь нового витка ваших подозрений.
Сара, его жена, остановилась посреди двора с корзиной зелени в руках и уставилась на Гаррета.
– Нет, что вы, глупость какая. Я высматриваю китаянку, – махнул он рукой. Чета О'Рейли одновременно замерли и уставились так, будто Гаррет обвинил их в укрывании самого дьявола.
– Вас вчера видели в пабе, – Томас первым очухался и даже подошёл ближе, как-то опасно сжимая в руках вилы. – И если вы позволили себе в нетрезвом виде прийти к нам и…
Если комиссар узнает, что Гаррет без всяких весомых улик и прочего припёрся к О'Рейли, то "и…" он получит и без жалоб.
– Трезв я разумом и чист, как росой умытый лист, – Гаррет зацитировал надпись на агитке, которую кто-то повесил над умывальником в их участке. Но О'Рейли оказался чужд искусству и нахмурил брови еще сильнее. Впрочем, когда ты в самом деле пил только вчера и всего один бокал эля под хорошую закуску, такие взгляды не пробирают. – А насчет китаянки: от ваших соседей поступила жалоба в иммиграционный контроль, якобы на ферме О'Рейли силой удерживают китайскую туристку. Работать там заставляете, ублажать мужчин, стричь овец, иногда – одновременно… Бред, конечно, я и сам вижу. Так и напишу в отчете, что при поверхностном осмотре никакой китаянки не обнаружено.
– Потому что ее нет! – Сара притопнула от возмущения и поставила корзину на землю, после угрожающе двинулась на Гаррета, пока не уперлась в хлипкую деревянную изгородь. – Вам совсем заняться нечем? Нет здесь никакой китаянки! Так и запишите и передайте этой Молли О'Брайен, чтобы прекратила страдать ерундой и больше времени уделяла своему хозяйству, а не сочинению сплетен.
Она покраснела, почти задыхалась от возмущения, то и дело поглядывала на горизонт, где за небольшим холмом пряталась ферма О'Брайенов, дальней родни Лоркан. Гаррет не первый год работал с местной публикой, сам не раз и не два решал и более странные споры, поэтому старался сыграть свою роль как можно лучше.
– Я же не против, но здесь такое дело… отсюда видно только небольшой участок двора, на нем китаянки нет, это точно, но вот дальше…
Он почесал затылок и пожал плечами. Да, смотрите, О'Келли простой деревенский дурачок, которого неизвестно почему взяли в гарду, он понимает, что говорит глупости, но раз сигнал поступил, должен все проверить и отписаться начальству.
– Это очередная выдумка, чтобы влезть на нашу ферму с обыском, – Томас обнял жену за плечи, но и одной рукой держал вилы на удивление крепко. На манер копья.
– Да вы что? Я не подозреваю вас. Конечно, остались кое-какие вопросы, все же вы с сыном видели последнюю жертву в день ее гибели, могли случайно заметить убийцу, но… О, дьявол!
Один инспектор, явившийся на ферму с утра, способен остановить ее работу на несколько часов. Гаррет же пока только разминался.
– Простите ещё раз. Так глупо лезть с расспросами и китаянкой, но эта миссис О'Брайен она болтала будто и тыквенные пироги для ярмарки пекла пленная туристка, якобы у Сары никогда не выходит такого вкусного теста и ароматной начинки.
Хрупкая и низенькая миссис О'Рейли отпихнула двухметрового мужа, взглядом осадила сына и вплотную подошла к Гаррету, источая такую смесь гнева, злобы и ярости, что могла бы в одиночку одолеть все Национальное бюро криминальных расследований, а не только пухлую, но тихую Молли.
– Обыщите ферму и передайте этой доносчице, что здесь нет никаких китаянок!
Сара ткнула в свой небольшой дом, не слушая возражений мужа. Вот, сразу видно настоящую женщину: возможная любовница ее не испугала, а то, что покусились на тыквенный пирог…
– Уверены? – Гаррет обходил Томаса по широкой дуге. Один на один он уложил бы фермера за пару ударов, но сейчас на стороне того были жена и вилы. И, вполне возможно, ненормальный сынок, считавший себя оборотнем. Это по молодости, до первой дырки в теле, случившейся из-за внезапного удара кочергой для камина прямо в бедро, Гаррет не воспринимал окружающих, как угрозу. Потом резко поумнел и приучился всегда держать собеседников в поле зрения и ни к кому не поворачиваться спиной.
В такое место на стоило соваться одному, да только кто же выдаст постановление на обыск на основании теории и слов ветеринара? И сами О'Рейли имели полное право послать Гаррета куда-подальше. А перед тем, как подсовывать экспертам образец ДНК кого-то из семьи, надо было удостовериться, что теория не полный бред.
– Уверена! А Молли передайте, что если она готовит пирог из готового теста и смесей, то это не значит, что остальные такие же неумехи! Да мои овцы, нет, блохи на шкурах моих овец сделают пирог лучше, чем она!
– Что ты болтаешь, какие блохи?
Но она шикнула на мужа, схватила Гаррета за руку и поволокла в дом.
Томас не отставал ни на шаг, как и Гарри. Отец семейства нервничал, оглядывался, сверял время, зато его сыночек, на которого Гаррет уже успел мысленно примерить наручники, вел себя как на экскурсии и последовал за инспектором только из любопытства. И чтобы не дать отцу натворить глупостей: Гарри то и дело хватал того за руку или становился так, чтобы ограничить движения. Нападение на инспектора Гарды – серьезное преступление, и О'Рейли это понимал. Чертовски много здравомыслия для того, кто в полнолуние выходит на охоту за девушками, вооружившись кастетом с ножами. Или?..
Гаррет обстоятельно обошел дом, проверил все комнаты, кладовки и чуланы, даже влез под кровать Гарри, чтобы удостовериться в отсутствии там китаянки, которые, как известно, отличаются своей пластикой и миниатюрностью. Но ни девушки, ни кастета, ни других улик там не нашлось. Сара с каждой секундой расцветала все больше, уже представив, как утрет нос сплетнице-Молли, Томас нервничал, а Гарри вел себя и вовсе странно. Секрет у парня был, но какой?
Закончив с осмотром дома, Гаррет перебрался во двор. Ничего необычного, чего нельзя было бы увидеть на других фермах, только рабочие угрюмые: один так и пялился на Гаррета.
– А костер для чего? – он указал на остатки пепелища.
– Самайн скоро, – Томас напрягся, но кроме пепла и не до конца сгоревших дров все равно ничего не видно. Возможно, эксперты и нашли бы что поинтереснее, но поводов для изъятия проб не было. И под “мусорный закон” пепел не попадал, вот если бы О'Рейли выбросили его за пределы своего двора…
– Репетируете? – Гаррет все же опустился на корточки и покопался в остатках кострища.
– Нет, конечно, мы давно готовы к празднику! – отрезала Сара. – А здесь вы тоже ищете китаянку?
– Ее обгорелые кости. В наше непростое время никогда не угадаешь, где тебя подстережет расчлененка. Тем более когда на кону стоит тыквенный пирог!
Женщина фыркнула и отступила, а вот Томас теперь нависал над Гарретом и заслонял слабый солнечный свет.
Под слоем пепла нашлась разве что пуговица. Обычная, серая, такие пришивают к рабочим штанам парни на ферме. Конечно, зачем их жечь – вопрос, но таких штанов – тысячи, ни один судья не посчитает это уликой. В подобных щеголяли и сам Томас, и Гарри, и все рабочие, только младший О'Рейли, – Джон, кажется, – носил джинсы.
– Мы не знаем ничего о китаянке, не знаем ничего о последней жертве Полуночного Зверя и не хотим ничего знать о вас, гард О'Келли! – Томас от злости топнул ногой и почти сразу оказался в плену у Гарри.
– Отец, успокойся, гард О'Келли просто выполняет свою работу. И наш долг, как жителей округа – помочь ему.
Сара закивала головой и тоже попыталась загородить Гаррета. Но он и сам выпрямился, размял шею и закатал рукава, после взлохматил волосы и протянул:
– Че-о-орт! А идея с китаянкой все не отпускает меня. Не отказался бы от такой маленькой, послушной, тихой девицы, которая стрижет овец, лопочет что-то непонятное и умеет печь тыквенный пирог. Не надумай я жениться в ближайшие пять лет…
– Да он просто псих, – Томас сплюнул на землю. – Идиот, придурок, умалишенный. Нет, с меня хватит, – после развернулся и ушел, провожаемый причитания Сары. А с Гарретом остался только их растерянный сынок.
Что ж. Более подходящего момента обыскать хлев может и не представиться. Долговязый парень все также шел следом, не подавая вид, что встревожен или испуган. Гаррет даже притворился, что подвернул ногу и пропустил его вперед. Не хватало еще получить удар топором по голове и быть закопанным где-то на обширных угодьях О'Рейли.
– Ты славный малый, – проговорил Гаррет, – но эти тайны до добра не доводят. Они разъедают изнутри, лишают сна, мешают любоваться красками жизни. Откройся мне – и сразу станет легче.
Хлев почти пустовал, одна лошадь в дальнем стойле изредка фыркала и топталась на месте, будто тоже удивлённая словам Гаррета.
Гарри же остановился и неловко изобразил непонимание.
– А?
– Я же знаю все, дружище. Понимаю, что ты не виноват, – за столько лет работы Гаррет встретил не так много преступников, которые чувствовали бы за собой вину в содеянном. – Это все обстоятельства, деспотичные родители, уроды, что смеялись над тобой в школе…
Гарри же кусал губы и кивал, казалось, что еще немного и парень расплачется.
– Надо прекратить все это, – Гаррет даже похлопал его по плечу и подпустил в голос отеческие интонации. Ты же ждешь, что кто-то придет на помощь, остановит тебя…
– Нет! Я хочу и женюсь на Молли! – он сжал кулаки и резко отшатнулся. – Вы правы, мистер О'Келли, надо прекратить все это. Я сегодня же признаюсь матери и перееду к О'Брайенам. Она единственная, кто всегда понимал и поддерживал меня. Отец вечно решает проблемы фермы или приятелей, мать соревнуется со всем миром в ведении хозяйства и пирогах. А я терпеть не могу тыквы!
– Ладно, признаюсь, это было сильно, – Гаррет поднял ладони вверх, как знак примирения. – Я знал несколько другое.
– Что я Зверь? Нет, – Гарри покачал головой, при этом почти безумно сверкая глазами. – На каждое из полнолуний у меня алиби. Отец будто с ума сошел, считает нас с братом девицами и раз в месяц запрещает выходить из комнаты после девяти вечера. И матери тоже, якобы заботится о нашем благополучии. А сам с ружьем идет патрулировать ферму. Глупо, да? Четыре мужика с четырьмя стволами и серебряными кольями задали бы жару не только Зверю, но и чертовой армии оборотней, если бы те решили сунуться на ферму! В комнату он не заглядывает, поэтому я ухожу в гости к Молли, ей тоже нужна защита.
– У Томаса есть сереберянные колья? Нет, погоди. Почему четыре мужика?
Голова взрывалась от информации, никак не желавшей разложиться по полкам. Молли О'Брайен и это сопляк? Серьезно? Ей сколько?
Тридцать пять, на два года меньше, чем Гаррету. Красивая, ухоженная женщина, не роковая красотка Мерейд, но и не “типичная фермерша”. Но О'Брайен и О'Рейли? Истово ненавидящие друг друга соседи, которые годами спорят из-за какой-нибудь яблони на границе участков и меряются вкусом тыквенного пирога и рагу, как всегда происходило в подобных местах – и вдруг вместе? Впрочем, не тому, кто пускает слюни на русскую ведьму осуждать этих двоих.
– Кахал, старинный папин друг сопровождает его на каждом таком обходе, – пробормотал Гарри, – это давняя традиция, сколько себя помню, они…
Но Гаррет уже не слушал его, он по очереди открывал стойла, пока не наткнулся на то самое, где на крюке аккуратно висели смотанные цепи и оковы. Все покрыто пылью и паутиной, а солому не трогали несколько недель. Если это и было логово Зверя, то запасное. Но где-то есть настоящее, в этом Гаррет был точно уверен.
Глава 13
Отец и сын Мерфи жили удаленно, будто прятались от всего мира в низине. Темный, упирающийся одной стеной в склон холма, с частично выбитыми окнами, обшарпанными стенами, окружённый высоким забором дом выглядел бы заброшенным, если бы не тонкая струя дыма, выползающего из трубы. Хозяин, старый Кахал, упертый, стойкий, мрачный, как утесы Мохер, не такой простак как Томас или Сара, его голову не задурить рассказами о китаянке, не вывести на откровенность. Но, когда появилась первая реальная зацепка, отступать Гаррет не собирался. Стоит завести разговор о Полуночном Звере, Кахал пошлет его куда подальше, еще и жалобу комиссару напишет. Нужно действовать тоньше.
Он ошибся кое в чем. Томас был в том магазине, но не с Гарри, а с Мюргисом, сыном своего старинного приятеля. Парни в самом деле были похожи, как два фермерских сынка-ровесника, поэтому неудивительно, что кассир ткнул не в того, не опознав Мюргиса по размытому снимку. Поэтому пока Гаррет ходил вокруг дома, жевал мятные конфеты и пытался заглянуть внутрь двора.
Следы от нескольких костров. Посеребренная колючая проволока по верху забора. Какие-то шипы и ловушки вокруг дома. Связки трав и чучело, похожее на девушку. Иногда в голове не укладывается, на какие глупости готовы пойти люди ради благого, как они считают, дела, даже покрывать маньяка, считающего себя оборотнем. Ведь Гаррет проверял Томаса, присматривался к его семье, но предположить, что тот сделает кастет для кого-то другого – не додумался. После первого же убийства Томас должен был догадаться, чем нанесли такие раны, и вряд ли смолчал бы, если бы речь шла о постороннем человеке. Но, выходит, он не жертва обстоятельств, не поддавшийся жажде денег глупец, а почти пособник, тот, кто дал волку его клыки и выпустил хищника на охоту.
От мятных конфет уже щипал язык, а хозяева все никак не обращали на Гаррета внимания. Он несколько раз постучал по калитке, позвал Кахала, но тот лишь пару раз нарочито бухнул дверью и продолжил притворяться глухим.
Не откроет и не выйдет. И сколько-нибудь весомого повода вызвать его в участок тоже нет. Гаррет внимательно оглядел все пространство вокруг дома, но никакого мусора, на котором могла сохраниться частичка ДНК не нашлось. Мерфи жгли все. Даже осколок стеклянной бутылки был покрыт копотью. Осталось только вернуться в машину и врубить аудиосистему. Желающий польстить, назвал бы ее винтажной, рассчитанной на истинного ценителя "правильного", не испорченного электроникой звучания. Но менее тактичная Лоркан ограничивалась ёмким "барахло". Зато это барахло было на редкость громким, особенно оглушительным в этой низине.
– Какого черта? – Кахал вежливостью не отличался, как и законопослушностью. Гаррет лично разбирал несколько драк с его участием, по счастью, не стоивших участникам ничего, кроме синяков. А вот сынка его никогда не видел, только на снимках в соцсети.
– Что? – Гаррет чуть убавил звук и повернулся к собеседнику. – Простите, вдруг как накрыло ностальгией… Эти биты и ритмы, впервые танцевал с девчонкой под них. Сильно мешает, да?
– Мы оба знаем, что ты здесь не просто так, О'Келли! – Кахал сжал челюсти и поправил шляпу, почти закрыв ей глаза. – Все разнюхиваешь что-то! Вали отсюда и не возвращайся без ордера.
– Угу, только дослушаю мою любимую песню, – он откинулся на сидении и снова врубил музыку погромче.
Кахал стукнул по двери, зато из узкой калитки показался Мюргис, бледный и ссутулившийся, но вполне подходящий по комплекции под описание Зверя. И психологический портрет запуганного, страдавшего от чрезмерных родительских запретов, непонимания и религиозности – вполне можно было натянуть на парня. С другой стороны, натягивался он и на Гаррета: попробуй не пострадай, когда у тебя шесть старших сестер, а ты – единственная отцовская надежда на появление правильного наследника.
– Кто вы? – парень говорил очень неуверенно, тихо, Гаррет скорее прочитал по губам, чем услышал его вопрос.
– Инспектор Гаррет О'Келли, расследую дело о Полуночном Звере, слышали?
Он убавил музыку и пристально вгляделся в Мюргиса. Парень затряс головой и отступил назад, но бежать не пытался.
– Слышал, немного. Это не я, не я. Отец подтвердит, что не я. Мы все время вместе.
Конечно, в том, что здоровый двадцатилетний лоб обществу развеселых девиц предпочитает собственного папашу – была бездна подозрительного, но обвинение на этом не построить, тем более из опрошенных людей никто и никогда не упомянул Мюргиса Мерфи. Слово того и не существовало для остального мира. Даже учителя в школе, к которым Гаррет успел наведаться сразу после О'Рейли, не смогли припомнить ни одного негативного факта о Мюргисе.
– Нет, что вы! – отмахнулся Гаррет. – Никаких подозрений, но вы видели последнюю жертву в день ее гибели и могли запомнить какие-то важные детали. Поэтому и приглашаю вас для беседы в участок. Можно вместе с папашей.
– Предоставьте хоть одну причину, по которой нам стоит туда идти, – Кахал положил руку на плечо сына и задвинул того себе за спину. – Хоть одну, О'Келли.
– Придёте, честно ответите на вопросы, и если вы с сынком ни при делах – какое-то время будете избавлены от моего общества, даю слово.
Отец с сыном переглянулись, только потом Мерфи старший кивнул.
Отказываться от визита в участок для простой дачи показаний было странно и подозрительно, а Кахал уже немного знал Гаррета и то, что инспектор умеет добиваться своего. Не получит ордер, так разнесет по округе слушок, что загадочная и уже тем подозрительная семейка отказалась помогать в поисках Зверя, а значит вполне может быть замешана в этом. А от таких слухов уже не отмыться.
Поэтому на следующий же день Кахал вместе с Мюргисом прибыли в участок и вместе прошли в комнату для допросов. Конечно, Гаррет мог бы выпроводить старшего, но не стал заранее портить его настроение.
– Хочешь воды, Мюргис? – он пододвинул к парню стакан, тот сделал глоток и уставился на свои колени, избегая встречаться взглядом с Гарретом.
– Благодарю. Я ничем не смогу вам помочь. Не помню тот день.
– О, да день-то был самый обычный и вопросы у меня такие же. Ты же помнишь девушку? Она стояла прямо перед тобой. Короткая майка, которая обнажает поясницу и верхнюю часть лопаток. Джинсы с низкой талией, в пояс которых вдет тяжелый толстый ремень, и он так и ходит, влево-вправо, когда она притопывает ногой от нетерпения…
Мюргис сглотнул слюну и сам потянулся к стакану, пока его папаша уже мысленно рисовал на лбу Гаррета мишень, отводил того в дальний угол комнаты, доставал свое старое запрещенное к хранению ружье, прицеливался и нажимал на спусковой крючок.
– Порочное, адско создание, – продолжал давить Гаррет. Должно быть и у этого истукана свое слабое место, надо только найти его. – Нечистое, такую бы повалить на землю, вдавить в траву, чтобы могла только повизгивать… Да ты пей, пей!
– Хватит уже ваших фантазий, Гард О'Келли, задавайте свои вопросы и мы уходим, – теперь в руках Кахала уже был воображаемый гранатомет. – Мюргис приличный парень и не заглядывается на посторонних девушек.
– В двадцать один? Заглядывается, поверьте. О, он смотрит на них, запоминает в деталях, чтобы вечером, когда вы не видите, улечься на бочок, запустить руки… Да, Мюргис?
Тот покраснел, но головой качал на редкость неубедительно.
– Не бери в голову, дружище, все так делают. Лучше выпей немного воды и расскажи, что покупала эта красотка.
– Не помню. Не помню. Совсем не помню. И воды больше не хочу, – он качался из стороны в сторону, обхватив голову руками, но на контакт толком не шел. Такой не расколется так просто.
– Почему не хочешь? Все хотят воду! Давай я тоже выпью? Будем сидеть и пить воду, как нормальные мужики.
– Не хочу! Нет. Заберите воду! – и отпихнул стакан от себя.
Гаррет мысленно ликовал и поспешил завалить обоих Мерфи глупыми вопросами, чтобы они не вспомнили о стакане. Потом, за пределами допросной, он демонстративно повернулся к камере наблюдения и запаковал стакан в пакет для улик.
Расследование затянуло настолько, что в последующие дни Гаррет выпал из жизни, запретил себе думать о ведьме кроме тех минут, когда встречал ее в парке. Потому что каждая встреча, как вспышка, как всплеск безумия, как настоящее колдовство. Подаренный ею букет дубовых листьев стоял в кружке на полке в прихожей, а портрет оказался в спальне. Гаррет не любил на него смотреть, слишком красивым казался тот парень, но и запихнуть нарисованное рукой Хелен куда-подальше, не получалось.
Оно всегда было рядом, как и ее "Заходите в гости, мистер О'Келли". На кой разбрасываться такими приглашениями?
По запотевшей кружке с пивом медленно стекла капля пены, а Гаррет все не пил. Сегодня он пришел в паб один, сел в самый дальний угол и тупо таращился на сцену с танцующей Мерейд, точнее – на воздух перед ней, сконцентрироваться ни на чём не получалось.
Повод выпить был: спустя почти два года Полуночный Зверь оказался за решеткой. Скорее всего временно, Гаррет чувствовал, что парня переведут в лечебницу. Хотя чрезмерная рассудочность, расчетливость и длительная подготовка его к преступлениям серьезно сбавили очки этой теории. Мюргис на полном серьёзе считал, что каждое полнолуние превращался в волка и выходил на охоту, как самый настоящий зверь, почуявший запах крови. Вначале он довольствовался овцами. Затем впервые попробовал человеческую кровь и больше не мог остановиться. Папаша же, старший Мерфи, также всерьез верил в проклятие, насланное на его сына и поэтому не повел того к врачу, а предпочел справляться с проблемой самостоятельно. Оборудовал подвал, навесил туда посеребренных цепей, распятий, пучки колдовских трав, запирал сына каждое полнолуние и караулил снаружи напару с Томасом.
Только они не учли, что имеют дело не с животным, а с хитрым и расчётливым человеком, который раз за разом находил способ сбегать. А после возвращался к отцу, плакал, каялся, обвинял во всем болезнь, ликантропию. И тот верил. И Томас верил, поэтому не признался в участке, что когда-то делал для Мюргиса кастет с когтями. Тупыми, чисто декоративными, просто покрасоваться на маскараде. Парень же, когда почувствовал "зов волчьей крови", заточил их и припрятал в надёжном месте. Слишком умно для ликантропа. Зато для серийного убийцы, который принудил отца и его приятеля покрывать свои делишки – самое то. Но решать вопросы вменяемости было не в компетенции Гаррета, его дело – ловить преступников, дальше с ними разберётся суд.
"Зайдёте в гости?" – все ещё звучало в голове, хотя ведьма произнесла это позавчера. Гаррет вывел кружок на бокале, затем стёр его и вытащил из кармана смартфон, повертел, разглядывая номер Хелен. Потом отхлебнул пиво и написал: "Привет".
Не ответит. Можно подумать она только сидит со смартфоном и ждёт сообщение от неадекватного сыщика.
"Привет" – пришло почти сразу. – "Я как раз готовлю крайне секретную, магическую и истинно русскую штуку. Хочешь?"
"Сейчас?"
"Да)".
