Текст книги "Подарок от лепрекона (СИ)"

Автор книги: Катя Водянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

От обилия информации и новых имен кружилась голова, поэтому я потерла виски, а заодно прикинула, как и через кого можно разузнать информацию о возможном наследстве. У Игоря связей не хватит, нужно еще порыться в памяти. Впрочем, есть и более простой выход.

– Я могу отказаться?

Точнее, на домик бы я согласилась. Это же кусочек Дона, то, что останется от него на память. И малышу бы там понравилось, я почти уверена. Он или она все же наполовину ирландец и не должен отрываться от корней. Возможно, мы бы летали туда на летние каникулы, чтобы подтянуть язык и познакомиться с культурой. Пусть малыш знает, что он желанный и любимый, а папы у него нет потому, что того раньше времени забрала болезнь. Но путешествовать можно и просто так, я бы не хотела ввязываться во всю эту историю с наследством, она на удивление дурно пахнет.

– Можете, Хелен, – Адам вытащил из кармана смартфон и влез на какой-то сайт. – Это будет непросто, но вы можете. Думаю, Кевин не пожалеет средств на поддержку этой идеи. Но подумайте, что тогда компанию, которой жил и дышал Дон, разорвут по частям, и множество людей окажутся безработными.

Он показал мне официальную страницу одной из крупнейших компаний, можно сказать, мастодонта игровой индустрии. Там было фото Дона в черной рамке и краткий некролог.

– Знаю, мне сложно поверить, но, думаю, слова ирландского посла покажутся более убедительными. Мне в самом деле неудобно наседать на беременную женщину, но от вас, Хелен, зависит слишком многое.

Глава 4

Действительно, полностью в слова Бейкера я поверила только тогда, когда их подтвердил ирландский посол. Очень странно было лететь в Москву в сопровождении Адама и его подчинённых, которые буквально окружили меня, один даже сопровождал до туалета. Стюардессы бизнес-класса делали вид, что ничего не замечают, но я видела их спрятанные улыбки и любопытство: обычная беременная женщина, а внимания и охраны столько, что хватило бы на целую королеву.

По столице же мы передвигались в специально нанятом кортеже из автомобилей. Все такое дорогое, непривычное, тягостное. А, возможно, мне это только казалось после долгого перелета и предшествующих проблем.

Посольство внезапно оказалось обычным серым зданием, которое одной табличкой и отличается от прочих. Там от солидного и спокойного мужчины и узнала, что от меня, Алёны Шуйской, зависит благополучие не только компании по созданию игр, но чуть ли не всей Ирландии. Посол обещал в кратчайшие сроки помочь с получением визы, а после и гражданства, если пожелаю. Завещание Дона было очень хитрым, все же юристы Хэйсов не даром ели свой хлеб, и там оказалось предусмотрено многое, в том числе вариант, при котором меня не пускают в страну. А терять капиталы Хэйсов и налоги, которые платила компания, никто не хотел. Поэтому меня бы предпочли видеть гражданкой их страны.

Но все так сложно, так внезапно. Нельзя же за пару дней решиться сменить место жительства. Здесь моя работа, друзья, семья, квартира и все остальное. В конце концов, это моя родина, место, где я чувствую себя своей. И где хотела бы растить малыша. Наполовину он русский и не должен забывать и об этих корнях.

Адам и еще один из “людей Хэйсов”, Шон, должность которого постоянно ускользала от меня, постоянно уговаривали лететь на изумрудный остров и как можно скорее. Якобы там лучше медицина и у них будет больше возможностей обеспечить безопасность меня и крохи.

Толком посоветоваться оказалось не с кем. Игорь разводил руками, вздыхал, что ничем не может помочь, предлагал сбежать от новоявленных “защитников” и спрятаться на Алтае, у его двоюродного брата. Там якобы тишина, чистый воздух и до крупного перинатального центра всего пара часов на машине. Сашка, брат Игоря, в любом случае успеет довезти меня туда до родов. Зато никакие ирландцы не найдут.

Но срок уже перевалил за семь месяцев, мне все чаще требовалось посещать врача и все сильнее мучили страхи за себя и малыша. Не будь работы и не дави на меня так сильно больничные стены, мы бы уже легли в стационар. Я ужасно боялась, что роды могут начаться вдали от специалистов и хорошего оборудования, поэтому собирала всю доступную информацию о предвестниках и том, когда точно ждать малыша. Антон Семенович, мой доктор, успокаивал, убеждал, что пока волноваться рано, а стремительные роды, когда женщину не успевают довести до стационара – все же редкость. Но с каждым днем тревога росла, как и дискомфорт от того, что за мной постоянно по пятам ходят трое-четверо телохранителей. Они старались быть незаметными, не мельтешить и сливаться с толпой, но я видела мужчин, спиной чувствовала чужие взгляды и внимание, дергалась от убедительных просьб Адама заранее сообщать обо всех возможных передвижениях и том, чем занимаюсь дома. Ах да, один из этих тихих и незаметных мужчин теперь постоянно жил в моей квартире. А вот рабочих, занятых ремонтом, пришлось распустить раньше времени, потому что Адаму они казались подозрительными. Он обещал, что как только я покину страну, квартиру приведут в порядок в кратчайшие сроки.

Подруги изводили вопросами о происходящем, строили дикие версии, мама пилила за то, что я влипла в историю, папа же выслушал правду и строго приказал никому не рассказывать. Затем одна из знакомых, не самых близких, позвонила и чуть ли не потребовала помочь ей с лечением племянника, потому как “получила миллионы – нужно делиться, для тебя же мелочь, а ему поможет избавиться от проблем со зрением!”. Не таких и серьезных, кстати, и уж точно не смертельных, их вполне можно преодолеть в нашем городе, а не лететь ради этого в столицу. Я пообещала найти контакты хорошего офтальмолога и оплатить его консультацию, из своих собственных денег, потому как доступа к капиталам Хэйсов у меня не было, на что уже точно бывшая подруга обозвала меня жадной тварью и сбросила вызов.

Это внезапно оказалось очень больно и обидно. Ведь я предложила вполне реальную помощь, доктора, к которому обратилась бы сама. Да, это было не сказочной пачкой денег, решающей все проблемы, но и не отказ. А дальше начались жалобы мамы на маленькую квартиру, появился какой-то давний приятель Игоря, требовавший вложиться в его бизнес-план. Когда же он получил отказ, начал нелепо виснуть на мне и признаваться в любви, якобы давней и безответной. Звал замуж. Обещал принять и моего ребенка и любить, как своего. Помню, как когда-то он в разговоре с мужем признался, что брезгует рожавшими женщинами, будто там у них все растянуто, да ещё и в рубцах, поэтому его жена, когда появится и забеременеет, пойдет на кесарево. Игорь на тот момент был не совсем трезв, потому выпроводил приятеля из нашей квартиры и матерно напутствовал никогда не возвращаться. В этот раз этого же брезгливого мужчину вытолкал Адам, выкрикнув вслед что-то про фокайль и бод. Не знаю точный перевод, но кажется тоже не совсем цензурно.

После этого случая я поняла, что проблемы только начинаются и от них не получится спрятаться на Алтае. Нужно собрать волю в кулак и решить и все разом, а не делать вид, что ничего не происходит. Случайные связи с малознакомыми парнями опасны, пускай в моем случае проблемы и оказались столь необычными. Поэтому я обговорила все с отцом и Игорем, собрала необходимые документы и попросила Адама организовать мой перелет в Ирландию. Несколько дней суеты и нескончаемых сборов, а также бесконечных звонков от мамы, во время которых она то ругалась, то плакала и просила не оставлять ее, то сообщила о своей болезни, то… В конце концов я не выдержала и просто перестала отвечать. Всем. Если действительно дорожат мной – отнесутся с пониманием дождутся родов.

По настоящему выдохнула я и расслабилась только на борту самолета, когда он оторвался от земли. Часть проблем осталась там, в России, но впереди было множество новых.

Вдруг кому интересна ирландская нецензурная брань:

focáil – имевший связь интимного характера;

bod – мужской половой орган.

Глава 5

Перелет дался мне тяжело. Даже в мягком кресле международного бизнес-класса, в окружении заботливых стюардесс и “людей Хэйсов” было не по себе. Чем ближе Ирландия, тем больше появлялось тех, кто готов заботиться и ухаживать за будущей владелицей капиталов: стилист, парикмахер, массажист, доктор и те, о чьих профессиональных обязанностях я даже не подозревала. Такое количество внимания утомляло, выводило из себя.

Еще Шон пилил меня и заставлял учить составленный им конспект высказываний для журналистов. На выходе из Дублинского аэропорта нас должны были встретить несколько проверенных людей и провести короткое интервью. Якобы это пойдет на пользу репутации Хэйсов и несколько погасит шумящие вокруг компании страсти. До рождения моего малыша всем управлял Кевин, кажется, двоюродный брат Дона, а вот дальше… Все зависело только от меня. В теории. Не понимаю, зачем Донован сделал это? Зачем свалил на нас с крохой такую ответственность?

Самолет мягко коснулся полосы, а после остановился. Шон с Адамом начали ругаться, они спорили, стоит ли мне идти дальше с охраной или нет. Параноик-Адам был категорически против, чтобы хоть на минуту оставить меня одну. А Шон считал, что телохранители повредят образу растерянной русской Золушки, который он стремился слепить из меня.

Голова кружилась и тошнило так, что реальность воспринималась как фильм с плохим качеством. А ещё ломило спину, ноги опухли и с трудом помещались в ботинки. Поэтому на все предложения и вопросы Шона и Адама, я только трясла головой. Закончилось тем, что Шон позвонил кому-то, дал трубку Адаму, и после недолгих препирательств, тот дал добро на встречу с журналистами.

Мне всего-то нужно было пройти паспортный контроль, покинуть здание, помахать журналистам, повторить заученную речь и сесть в машину, которую подгонит ко входу Адам. Телохранители будут неподалеку, не выпустят меня из виду, главное, делать все правильно.

Выходила я вместе с толпой таких же гостей Дублина, поплотнее закутавшись в пуховик, чтобы живот так не бросался в глаза. Всего несколько метров по крытому переходу, несколько слов, несколько снимков… А голова кружилась все сильнее. К тому же с "несколькими" Шон меня обманул: возле выхода столпилось десятка три журналистов. Очень надеюсь, что вместе со мной прилетела какая-нибудь знаменитость, вроде звёзды футбола или известного певца.

А после внезапно струсила, набросила на голову капюшон и пристроилась поближе к шумной американской семье, в которой было трое светловолосых девочек-подростков, чем-то похожих на меня. Их мать оглянулась, бросила "Hello!" и оказалась слишком деликатной, чтобы приставать с расспросами. Мы проследовали до автобусной остановки, дальше американцы уехали, а я осталась стоять. Надеюсь, люди Адама быстро отыщут свой "объект", все же аэропорт не такой огромный. Пока же я разглядывала улицу и высокие двухэтажные автобусы, какие ожидаешь увидеть скорее в Лондоне или Нью-Йорке, чем в Дублине.

– Хелен? Вы Хелен? – за рукав дернула женщина в темно-сером пальто. По виду моя ровесница, только темноволосая, с асимметричным каре и узорно выбритым левым виском. По шее же бежала татуировка увитого колючей плетью странного знака, похожего на крест.

Удивительно миловидная женщина, с большими глазами и тонкими чертами лица, ей совсем не шел такой агрессивный и неформатный стиль. Особенно – похожий на слезу стразик во внутреннем углу правого глаза. Неужели она тоже из "людей Хэйсов"? Какой-нибудь ассистент стилиста или массажист правой ступни.

Я кивнула в ответ на ее вопрос, отчего женщина округлила глаза, но тут же вытащила смартфон, навела на меня и в забросала вопросами:

– Как вам удалось соблазнить Донована Хэйса? Это секретные русские разработки? Легко ли было переступить через себя и лечь в постель с умирающим? Что ваша разведка предпримет дальше? Правда ли то, что Десмонд Хэйс следующий на очереди?

От ее вопросов мне стало ещё хуже, перед глазами полетели мошки, рот наполнился желчью, а ноги подкашивались. Кровь же шумно стучала в голове, смешиваясь с чередой абсолютно нереальных вопросов, шумом улицы и звуком садящегося самолёта. Я пыталась отступить, сбежать, но журналистка крепко держала за рукав и не замолкала ни на секунду.

– Простите, мисс.

Между нами вклинился высокий мужчина в потертой кожаной куртке. Он отобрал у журналистки смартфон и начал быстро водить пальцами по экрану:

– Дьявол! Мои пальцы! Я их не контролирую! Зовите священника или психиатрическую бригаду! А-а-а!

Затем вернул его владелице и притворно выдохнул.

– Отпустило, носки мне в рот, отпустило! Но, боюсь, кое-что из ваших файлов исчезло. Честное слово, не хотел, это все пальцы. Проклятое моторное недержание!

Журналистка фыркнула, глядя, как он с отвращением рассматривает свои поднятые вверх руки. Потом попыталась снова навести на меня смартфон, но мужчина забрал его и запихнул ей в сумку.

– Что я делаю, что? На вашем месте стоило бы бежать отсюда, мисс!

Договорив, он схватил меня за руку и потащил куда-то, по пути посильнее натянул на голову капюшон и поднял выше шарф, пряча мое лицо. Мужчина был мне знаком, пусть и не в реальности. Темные, чуть растрёпанные волосы с рыжеватым отливом, щетина, самую малость искривлённым нос, внимательные серые глаза и тонкий шрам на виске. Гаррет О’Келли, полицейский, который не любит русских, Хэйсов и дождь.

Пахло от него ментолом, выделанной кожей и океаном. Настолько соблазнительно, что захотелось щекой прислониться к толстовке Гаррета, спрятать ладони в ее карманах и стоять так, пока не устанут ноги. Странное желание в отношении почти незнакомого мужчины, запретное, глупое. Но я так долго прожила одна, что хотелось хотя бы ненадолго разбить это тягостное ощущение, быть нужной и дарить кому-то свое тепло и заботу.

Малыш заворочался в животе и толкнулся, и я сразу же погладила то место, где ощущался бугорок маленькой пяточки. Гаррет остановился тоже, обеспокоенно посмотрел, подал мне руку и шел теперь гораздо медленнее, то и дело оглядываясь на мой живот.

– Он вряд ли родится сейчас, – я улыбнулась мужчине, но тот отчего-то нахмурился еще сильнее.

– Родами меня не испугать, зато пугают идиоты, которые потащили беременную на таком сроке в другую страну. Да, Адам, да, ты идиот!

Он обернулся к зданию аэропорта и показал Бейкеру и его людям оттопыренные указательный и средний палец, похоже на знак “мир”. После этого Гаррет довел меня до своей машины и усадил на переднее сидение, пристегнув ремнем. Ехать с ним неправильно, надо было дождаться охрану и прочих “людей Хэйсов”, но среди них был Шон, который снова начнет давить и требовать все же дать интервью. А мне казалось, что если произнесу хотя бы слово – упаду в обморок прямо под камерами журналистов.

С Гарретом мне спокойнее. И машина его внутри оказалась весьма удивительной. Этакое ретро, больше знакомое по фильмам, чем по реальному опыту. На приборной панели рядом со мной лежал пучок высушенных трав, наполнявщий салон лёгким пряным ароматом.

Гаррет повернул ключ в замке зажигания, отчего салон наполнился мерным рычанием мощного мотора. И тронулась с места машина плавно, шустро набрала ход и вывезла нас на шоссе. А снаружи казалась жуткой развалюхой.

Гаррет хмурился, поджимал губы и стучал пальцами по рулю, будто мое присутствие его нервировало.

– Свяжитесь с Адамом Бейкером, уверена, он доставит меня в особняк Хэйсов.

– Ни черта подобного. Вначале вы расскажете мне о себе, миссис Ксуйская. Кто такая и что делаете в Ирландии, как вам удалось соблазнить Донована Хэйса и что знаете об убийствах девушек. И прекратите сидеть, будто проглотили шпалу, это сраный рыдван, здесь можно откинуться назад, вытянуть ноги и даже пить пив… сок. В вашем случае – сок.

Я улыбнулась ему и в самом деле вытянула гудящие ноги вперёд, а после чуть прикрыла глаза, хотя и не хотела отрываться от изумрудного травяного одеяла, прошитого темными стежками изгородей и разбавленного только белыми пятнами домиков.

– Вряд ли во мне есть что-то любопытное, мистер О’Келли. Я совершенно обычная женщина и не рада такому повороту с наследством. Это конец спокойствия для нас с малышом.

– Ну да. Ну да. Кто бы обрадовался наследству в тучу миллионов? – когда он иронизировал, правый угол рта полз вверх. Кажется, мистер О’Келли не умел прятать эмоции. Поэтому закончив с иронией, он сразу нахмурился: – Мне нужна правда, Хелен.

Я же только пожала плечами. В боковом зеркале заднего вида появилось сразу несколько темных машин, следовавших точно за нами. Глупо, но казалось, что я и отсюда чувствую взгляд Адама и слышу ругань Шона. Недовольство Гаррета по сравнению с этим казалось такой мелочью. А ещё он был совсем не против моих вытянутых вперёд ног, растрепанной прически и отказа говорить с журналистами.

– А что значит ваш жест? Тот, который показали Адаму?

Гаррет дёрнул углом рта и чересчур пристально уставился на дорогу. Потом вытащил из бардачка тряпку и протер ей приборную панель. Посмотрел на меня и постучал по спидометру. Снова посмотрел на меня. На дорогу. И на меня.

– Да на кой черт вам этот жест?

– Любопытно. Как и вам.

– Раньше все знали о мастерстве наших лучников. И во время столетней войны французы отрубали им пальцы: указательный и средний. Отсюда такой жест. Он означает: "Пошел к черту, урод, мои пальцы на месте, и я все ещё могу послать стрелу прямо тебе в глаз!". Вот такая история.

В конце он понизил голос, будто лично бывал на поле боя и дразнил французов двумя оттопыренными пальцами. Или чем посерьёзнее.

* * *

Русская ведьма с таким интересом слушала то, что есть на любом сайте для путешественников, будто Гаррет открыл ей тайны бытия. А ещё улыбалась одними глазами. Это так дико: губы не движутся, а от двух громадных зелёных глазищ идут волны одобрения и интереса.

И вблизи она оказалась настолько прекрасной, будто чертова фея. А ведь ведьма манила его и на расстоянии, потому только Гаррет услышал о ее прилете, сразу понёсся в аэропорт. И никаким интересом к расследованию этого не оправдать. Никаким. Ведьма околдовала и его, за несколько фраз и улыбок, привязала к себе чуть заметным акцентом, запахом цитруса и сладостей, мягкой волной светлых волос и пальцами, длинными и тонкими, что лежали сейчас поверх сумки. Даже живот, плохо скрытый свитером, ничуть не отпугивал. Гаррет смотрел и смотрел на него, а после и на саму Хелен, только сраное волшебство и солидный водительский стаж оберегали его от аварии.

А ведьма все таращилась в ответ. И от ее взгляда по венам тек огонь, выжигавший разум, волю и все то, что было Гарретом О’Келли, старым волком-одиночкой.

– Вы замечательный рассказчик, – решила добить она. Дьявол, да после такого ведьма может предложить ему стать цепным псом возле ее ног, и кто знает, хватит ли сил отказаться.

О да, он чудесный рассказчик. За пятнадцать минут знакомства успел похитить гостью из России, рассказать ей историю о двух пальцах и затупить столько раз, что и самому страшно.

– Рада, что вы решили увести меня от телохранителей. Странно, но здесь я могу дышать, понимаете? С ними все сложнее. Понимаю: долг, работа, ответственность, но я уже устала от этого. Совсем непросто в тридцать три года перестроиться и привыкнуть к человеку, который проверяет примерочную кабинку в магазине перед твоим входом.

– А выглядите девчонкой, – буркнул он. Срань, да у ведьмы прекрасный возраст! Гаррет и так извелся из-за странной и непреодолимой тяги к замужней беременной женщине, не хватало еще страдать из-за ее малолетства. – Тридцать семь, исполнилось месяц назад. Мне.

На кой, на кой ей эта информация? Еще бы про погоду поболтал, идиот. Но Хелен, как и полагается русской шпионке, не подала виду, что разочарована.

– Мне – два месяца назад. Странно, но чувствую себя моложе, чем когда исполнилось тридцать, тогда казалось, что пришел конец жизни, дальше только унылая старость.

Она беззаботно махнула рукой и снова уставилась за окно, с почти детским восторгом рассматривая окружающий пейзаж.

– Здесь есть озеро, не очень большое, но живописное. Хотите посмотреть? – язык жил своей жизнью и молол глупости без остановки. Но черт возьми, возможно, он в последний раз остается наедине со шпионкой, надо использовать шанс по-полной. Ради расследования. Только ради него. А не за тем, чтобы подольше пробыть рядом с ней.

– Конечно, – она согласилась сразу, без капли сомнений. – Надеюсь, у вас есть занимательная история и об этом озере.

– Вообще-то нет, но я могу выдумать.

Он остановился у обочины, выбрался наружу и помог Хелен. Машины Хейсовских псов затормозили в отдалении, и из них повалили телохранители под предводительством самого Бейкера.

Хелен же тяжело оперлась о плечо Гаррета и прикрыла глаза.

– Давайте вернёмся? – он кивнул на машину, но ведьма замотала головой, отчего волосы рассыпались по плечам.

– Я сидела достаточно, если не разомну ноги – сойду с ума. Вы же поможете немного?

Телохранители тем временем уже шустро разбежались по окрестностям, проверяя все и переговариваясь между собой.

Хелен дождалась, когда они займут нужные позиции и потихоньку пошла по узкой тропинке, совсем легко держась за локоть Гаррета. Ведьма с восторгом рассматривала пожелтевшую листву кустарников, траву, валуны и даже самого Гаррета, будто в своей России не видела ни природы, ни мужиков. В нем-то что может быть удивительного? Шрам? Точно шрам! Или сломанный нос. Срань! Дело было давнее, все уже давно срослось и даже кривизны особенно не заметно, но не для русской ведьмы, которая взглядом прожигает до самых костей. Хотя она не кривилась и не отводила взгляд, будто на лицо Гаррета приклеили снимок голливудской звезды.

Пока он думал, не посмотреть ли в зеркало и не спросить ли ведьму напрямую, к ним подскочили Адам и Шон, попытавшиеся оттеснить Гаррета.

– Хелен, почему вы сбежали? – особенно упорствовал Бейкер. – Вы хоть знаете, что гард О’Келли давно копает под семью Хэйсов и мечтает засадить кого-то из них за решетку. А, возможно, и вас. Настоятельно не рекомендую разговаривать с ним без адвоката.

– Полегче! – Гаррет выставил руку, не подпуская Бейкера. Пусть ведьма сама решает, что делать с цепными псами, а до тех пор пусть не бросаются и не кусают за руки. – Я всего лишь делаю свою работу.

– Миссис Ксуйская точно не причастна к убийствам, ваше внимание к ней кажется весьма подозрительным. Хелен, идём, нам пора в особняк Хэйсов.

– И еще журналисты, – влез Шон. – Мы связались с проверенными людьми, они быстро зададут вам несколько вопросов, это не займет много времени, зато поможет Хэйсам. Почему вы сбежали от них? Это было так глупо, Хелен, невероятно глупо. Мы же обо всем договорились!

Этот мелкий толстяк так наседал на ведьму, прыгал вокруг, теребил, нисколько не обращая внимания на ее бледность и круги под глазами. Гаррет уже собирался осадить его, но Хелен заговорила первой:

– Мы не договаривались о вопросах на тему русской разведки и мафии. Я не могу говорить за всю страну, простите.

– Никаких выступлений перед прессой! – Гаррет оттеснил скачущего Шона и встал так, чтобы смотреть в глаза Хелен. Та не злилась и не психовала, хотя в такой ситуации было бы вполне простительно, но выглядела уставшей.

– Хелен, поймите, не стоит светить свое лицо и внешность ребенка, вы же начертите чертову мишень прямо на лбу, – он даже постучал себя между глаз для убедительности. – На вас налетят со всех сторон и будут клевать так долго, насколько это возможно. А еще многие захотят присосаться к капиталам. Готовы отбиваться от женихов, Хелен? Или быть похищенной ради выкупа? Или обливаться слезами, когда пришлют отрезанный палец вашего ребенка?

– Что за чушь, мы не допустим подобной оплошности! – все, Адам разозлился. Не надо было давить на его профессионализм. Но у Гаррета был свой интерес и просто так отдавать им на растерзание русскую ведьму он не собирался.

– Ой, я вас умоляю! Я увел Хелен из людного места меньше, чем за две минуты, и никто из вас не вмешался. Дилетанты!

– Она просто не смогла отказать стражу!

– И мы еще выясним, почему в свое рабочее время вы похищаете женщин, вместо расследования преступлений, гард О’Келли! – поддакнул Шон. – Как только мы доберемся до особняка, миссис Ксуйская напишет официальную претензию вашему начальству и…

– Нет, – ведьма не поднимала голос, но замерли все. – Никаких жалоб. Я взрослая и адекватная женщина и сама решила ехать с мистером О’Келли. А сейчас мы с ним прогуляемся до озера, при этом ваши люди, Адам, постараются быть незаметными и ненавязчивыми, они это умеют, я знаю. После же я вернусь, сяду в выбранную вами машину и поеду к особняку Хэйсов в полной тишине. Такой вариант всех устроит?

Бейкер кивнул, отдал распоряжения своим людям и отступил назад. Нормальный мужик, хоть и не рыжий.

– Это все прекрасно, но нам нужно обсудить кое-какие детали интервью, – Шон попытался повиснуть на другой руке Хелен, но та умело делала вид, что не замечает его попыток.

И сейчас она не походила на ведьму, скорее – королеву. Такую, у которой в родословной пара сотен правителей, а за спиной годы воспитания с гувернантками и личными учителями. Гребанный Донован Хэйс был прав: за такую женщину придется расплачиваться сердцем, деньгами откупиться не выйдет. Возможно поэтому именно ей Дон завещал все капиталы: хотел откупиться от погибельной магии?

– Никаких интервью, никогда. Ваши люди могут подготовить перечень вопросов и согласовать их с каким-нибудь солидным печатным изданием, я отвечу. Но без снимков. И все, что касается моей страны, будет согласовано с пресс-службой российского посольства.

Договорила и отвернулась от Шона, чтобы сделать несколько шагов по пути к озеру. Гаррет встряхнулся и поспешил за Хелен. Только недавно прошел дождь, отчего трава и камни отчаянно скользили. Нужно следить за безопасностью ведьмы, не хватало еще, чтобы она упала по его вине.

– Вы не можете единолично принимать подобные решения, Хелен! Я уже решил и договор…

– В отличие от всех вас, – она перебила Шона еще строже, чем говорила до этого. Черт его дери, но Гаррет чувствовал в голосе русской настоящую сталь, – я точно знаю, кто отец моего ребенка. И это Дон. Вы уверены, что хотите ссориться с человеком, который будет кормить вас, Шон? Или, возможно, место у Хэйсов не такое и теплое?

Толстяк осекся и поджал губы. Гаррет же повернулся к нему и одними губами произнес: "съел?", но тот закатил глаза: “ты и сам с ней хлебнешь”.

Дорожка петляла между камнями и кустарниками, невероятно скользкая и ненадёжная. Гаррет крепко держал руку Хелен, но та шла уверенно, только иногда останавливалась, чтобы перевести дыхание или полюбоваться каким-нибудь растущим в камнях цветком или травинкой. А после попросила Гаррета влезть на валун, одиноко торчавший среди зарослей вереска и изобразить древнего лучника, якобы это нужно ей для референсов. Будто всего прочего мало, ведьма ещё и рисовала на досуге. А чтобы добить Гаррета она несколько минут рассматривала его ладони. Сухие и с жёсткой кожей, двумя почти негнущимися пальцами на левой руке: безымянным и мизинцем; подстриженным под корень ногтями и глубокими, будто порезы, линиями на ладонях.

Но Хелен с интересом рассматривала его кисти, бережно обнимая своими тонкими и светлыми ладонями, водила пальцами по линиям и вертела, изучала со всех сторон. Гаррет же не шевелился, боялся спугнуть ведьму, остаться без ее теплых и невесомых прикосновений, от которых будто разрядами прошибало. А ещё Хелен в задумчивости прикусывала губы и беззвучно шептала что-то. Настоящая магия, в которую Гаррет с каждой секундой верил все сильнее. Должно же быть логическое объяснение его противоестественной привязанности и дрожи, что бежала по телу от близости ведьмы.

– Черт, Хелен! – он выдернул руки из ее ладоней и почти отпрыгнул назад. – Если вы продолжите в том же духе, мой стояк будет виден из вашей Сибири!

– В таком случае из него выйдет отличная ирландская достопримечательность, – рассмеялась она. – Вы разбогатеете, мистер О'Келли. И прославитесь. Так, возможно, мне стоит ещё немного поглядеть на ваши кисти, Гаррет?

– Э, нет!

Те самые кисти он неосознанно спрятал в задние карманы джинсов. И только потом дошло, что полы куртки при этом разъехались, открывая для ведьмы вид на тот самый стояк. Но она беззаботно отмахнулась и повернулась к озеру.

– От здешней красоты любой человек почувствует некоторый подъем. Спасибо, что привели меня сюда, мистер О'Келли. Надеюсь, это не отвлекло вас от свидания с девушкой, о которой сейчас думаете?

И смело пошла ближе к воде, восторженно оглядываясь по сторонам. Гаррет почти сразу догнал ее и взял за руку. Срань! Да у него в жизни не хватит духу признаться в симпатии к беременной русской ведьме, которой сам дьявол выдал способность за пару взглядов и прикосновений сводить с ума. Ни провокационной обтягивающей или короткой одежды, ни яркого макияжа, ни эротического шёпота – ничего не было в ее арсенале, тем не менее Гаррет не помнил, чтобы хотел женщину так сильно. И хотел не на одну ночь – на все разом.

– Я одиночка, – все же выдавил он. Пусть Хелен не воображает себе какую-то там девицу. – И думаю только о работе. Всегда. Только о гребанной работе. Свихнуться, как люблю ее.

– В этом мы похожи, – согласилась ведьма. – А я часть вашей работы, мистер О'Келли? Неужели успела что-то нарушить?

Она невинно хлопала ресницами и будто случайно провела пальцами по его ладони. Гаррет же попытался сконцентрироваться на пейзаже. Только у сраного извращенца встаёт на беременную русскую ведьму, которая даже повода не дала. Ещё и замужем.

Озеро в самом деле красивое, зажатое между бордовых цветущим вереском и зелёных травой холмов, оно отражает небо в кристально чистой тихой воде. Хелен прошлась немного по берегу и прислонилась к валуну, затем чуть склонила голову и поглядела на Гаррета, ожидая ответ.

– Согласитесь, ситуация с наследством очень странная. Как вы добились этого, миссис Ксуйская?

– Как я влипла в это – будет точнее.

Ведьма вздохнула и повертела в руках веточку вереска, сорванную до этого.

– Я же совсем обычная женщина, разве похожа на ту, которая так легко манипулирует миллионерами?

– Д-да, то есть нет. Но! – магия ведьмы кружила голову, поэтому Гаррет предпочел отойти от нее подальше. – Все это настолько странно, что поверишь и в колдовство, и в проделки русских спецслужб. Или мафии. Да это стало гребанной местной легендой: русская золушка, которая за одну ночь забеременела от умирающего миллионера и отхватила себе тучу денег!