Текст книги "Из Пешек В Королевы (СИ)"

Автор книги: Катя Мантикора

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Что происходило дальше, она не разглядела. Крики, вспышки, прокатившийся по толпе вдох ужаса…

Волдеморт пал навзничь.

И вместе с ним вдруг упал с души чудовищный камень, который не давал свободно вдохнуть.

Невидимые огромные ножницы беспощадно отрезали кусок запутанной жизни, как лишний колтун, знаменуя новую точку отсчёта.

Гермиона словно ожила.

Всё!

Всё было кончено. Общий уровень счастья безмолвно и неминуемо поднимался, как цунами, готовый вот-вот выплеснуться за все мыслимые и немыслимые пределы… К ней подскочил одухотворённый Рон, обнял, поднял над собой, и в Зале эхом раздались их радостные крики. За секунду толпа словно завелась, все ликовали, отовсюду слышались возгласы и стоны. Рон и Гермиона вместе бросились к Гарри, обвили его руками, и наполнили уши счастливыми криками.

====== Глава 44: Вне игры ======

– Гермиона?..

…

– Гермиона!..

Гермиона Грейнджер с трудом открыла глаза и тут же вновь зажмурилась от яркого света. Тот, кто звал ее по имени, видимо понял это и задёрнул шторы. Второй раз открыть глаза было уже проще. Девушка разглядела бледное, обеспокоенное лицо Гарри.

– Где… Что… что случилось?.. – она попыталась восстановить в памяти картины всего произошедшего накануне, но безуспешно. Голова ужасно болела.

– Ты, ээ… тебе, наверное, плохо стало… ты вчера ночью сознание потеряла.

...Что?

Гарри продолжал:

– Мы отмечали мой День Рождения, помнишь? Были в «Норе», потом в «Котле», потом в «Кабаньей Голове» и «Трёх Мётлах».., – Гарри туманно улыбался. Никогда раньше на его долю не приходилось такое бурное веселье.

– Потом заглядывали в «Ракушку», и обратно в «Нору», ну, а там Рон раздухарился, предложил заскочить к тебе в Лондон, ну, и…

– ...и где он? – перебила его девушка.

– О, он… – Гарри вовсе не хотелось рассказывать подруге о том, как расстроился Рон из-за всего случившегося. Он просидел с Гермионой почти до утра, а теперь… теперь его можно было найти в районе «Дырявого Котла» с очередной рюмкой Огненного Виски.

– Он в порядке. Он дежурил здесь всю ночь и сейчас он, наверное, дома спит…

Гермиона медленно приходила в себя, впервые пребывая в таком разбитом состоянии. Она пыталась собраться с мыслями, но было так плохо, что они утекали, как вода сквозь пальцы. Она расстроилась, что Рона нет рядом в момент её пробуждения. Да что вообще происходит? Она вздохнула, и приподнялась на кровати.

Вдруг воспоминания вспыхнули в голове, как будто кто-то зажёг свет. Вчера они все вчетвером немного увлеклись. Это был первый День Рождения после Войны, ещё и День Рождения Гарри Поттера. Всё начиналось в «Норе» вполне премило и по-домашнему, а потом был «Котёл», куча угощавших их людей, Хогсмид, Аберфорт с Хагридом и Слизнортом, Розмерта, реки сносящих голову напитков… Побережье и недовольная беременная Флёр… боги, как стыдно… они вернулись в «Нору»...

Глаза Гермионы расширились от ужаса.

Вчера в «Норе» Рон сделал ей предложение.

А потом аппарировал, чтобы заявить об этом её родителям…

Гарри понял по выражению её лица – она вспомнила. Он выражал взглядом смесь тревоги, веселья и смущения, а Гермиона только и могла выдавить из себя:

– О господи…

Паузу прервала миссис Грейнджер, вошедшая в комнату с парой сэндвичей и стаканом воды.

– Герм! Ты очнулась, милая!.. – она поставила поднос на тумбочку и села на край кровати, взяв Гермиону за руку.

Появление матери немного успокоило девушку, она только сейчас поняла, что находилась в собственном доме и лежала в своей кровати.

– Как ты себя чувствуешь? – беспокоилась мама.

– Я… Нормально.

Гарри решил, что оставить мать и дочь наедине – самое правильное решение из всех, что приходили ему в голову. Кроме того, он чувствовал, что был сейчас нужен в другом месте. Он тихо вышел из комнаты Гермионы, неслышно спустился по лестнице, стараясь проскользнуть незамеченным мимо мистера и миссис Уизли, которые тоже были тут, и таким образом избежать лишних разговоров. Мистер Уизли не мог уняться и мучил мистера Грейнджера вопросами о всяких «маглских штуках», например, как и почему обои не падают со стен… Миссис Уизли сидела рядом молча и терпеливо улыбалась.

Парень засунул руки в карманы и вышел в летний дождь. Сегодняшний день был не более пасмурный, чем вчерашний, но стало немного прохладнее. Приятный свежий ветер трепал волосы Гарри, и он накинул капюшон на голову, пока шёл вдоль дома к узенькому безлюдному проулку. Завернув за угол, он повернулся на каблуках и аппарировал в Дырявый Котел.

Найти Рона было несложно: лишь войдя, Гарри заметил за угловым столиком поникшую фигуру с копной ярко-рыжих волос, поддерживаемой руками. Рядом с ним стояла пустая бутылка Огненного Виски. Гарри осторожно двинулся к другу, виляя между столиков, стараясь не наткнуться на посетителей. А их было необычайно много: все обсуждали конец Войны и события Битвы за Хогвартс, которые уже успели стать сильно приукрашенными.

Гарри немного поёжился. Битва закончилась ровно три месяца назад, но перед глазами всё время стояли образы невинных жертв… Римус, Тонкс… Фред…

Обстановка в Дырявом Котле была весёлая, толпа кипела, все друг друга перекрикивали, выпивали, пели. Несколько раз Гарри услышал в этом шуме свое имя, что заставило его ещё больше напустить на лицо капюшон. Но маги были слишком увлечены дискуссией, чтобы заметить, что сам Гарри Поттер только что проскочил мимо них к угловому столику.

– Рон? Как ты? – Гарри похлопал друга по спине и сел напротив.

– Я? Ээ… – Рон не сразу сумел сконцентрироваться на том, кто перед ним сидит, словно его вырвали из очень глубоких раздумий, – А, это ты.

– Как ты? – Гарри улыбнулся и повторил вопрос.

– Я… сижу вот,.. как видишь… – его мысли явно не в состоянии были вернуться к реальности. Рон замолчал и уставился в пустую рюмку перед собой.

Ждать нужного вопроса было бесполезно, и Гарри сказал:

– Гермиона проснулась, я оставил ее с матерью.

– Гермиона-а! А… Как она себя чувствует?

– Ну… я не знаю. Нормально.

Рон бессильно опустил голову.

– Пойдем, – сказал Гарри и положил другу руку на плечо, – проветримся.

Они уже подходили к выходу, когда Рон прокашлялся и громко сказал:

– Гарри, я… – и недоговорил. Все головы вдруг резко развернулись к ним, и воцарилась полная тишина. Несколько секунд все, не двигаясь, глядели на Гарри и на недоумевавшего Рона. А потом со всех сторон посыпалось:

– Гарри?

– Гарри Поттер! Рон Уизли!

– Гарри, расскажите нам о…

– Мистер Уизли, а что вы думаете…

– Гарри, а как вам удалось…

Закрывшись широким рукавом, словно пытаясь защититься, Гарри быстро развернулся и, схватив за локоть Рона, отмахивающегося от любопытных посетителей «Дырявого Котла», как от мух, моментально вылетел на улицу. Сырой летний воздух и утренний ветер слегка освежили друзей и они оба, не сказав друг другу ни слова, быстро зашагали в сторону серой, незаметной улицы, сворачивающей за угол и уводившей их подальше от ненужных взглядов и расспросов.

Гермиона снова осталась в комнате одна. Она сказала матери, что немного ослабла после всего и хочет ещё немного поспать. Девушка чувствовала себя опустошенной. Она утонула в мягких подушках и закрыла глаза. Она не спала. О, нет, о каком сне могла идти речь?

Как теперь быть?

Рон. Всё получилось как-то спонтанно… тогда, в Последней Битве…

После смерти Дамблдора она заткнула Роном свою личную драму. Горе, которое не давало ей покоя весь год. А потом… Всё так повернулось… Рон, он ведь всегда был рядом, и просто любил её так, как умел…

Картины лихорадочно понеслись у неё перед глазами:

Вот он жертвует собой в волшебные шахматы, вот он встречает её в палате после падения Василиска, вот он сам лежит в больничном крыле, раненый Бродягой… а вот он уже взрослый, он отбивает головой последний мяч у колец… вот он без сознания после отравления шепчет её имя… вот, находит их в лесу Дин… придумывает способ уничтожить последние крестражи…

Почему-то сейчас эти события и достижения больше не вызывали у Гермионы восторга и обожания, которыми она была ослеплена последние три месяца. Что-то не так, что-то снова не так…

Гермиона закрыла лицо руками.

Для него она была самой лучшей, вне всякого сомнения. Она позволила себе окунуться в простые бесхитростные чувства, чтобы только её зияющая дыра больше не болела… Девушка не хотела вспоминать ни о чём из своего… «слизеринского»... прошлого. Лучше забыть. Там не может быть никакого развития. Осталась только глухая боль, без разочарований или обид. Сама виновата…

Весь май и два месяца лета они неразлучно провели вдвоём с Роном: он – в обожании и счастье, а она – в благодарности и… покорности судьбе. Так и должно быть! – вот что она думала. Она отвечала на его ласки и мальчишеские поцелуи, она кричала, когда он дрыгался над ней в постели, она чмокала его в щёку по утрам и постоянно обнимала.

Они столько лет провели вместе. Рон и Гермиона… Неразлучные…

Девушка открыла глаза: потолок. Белый. Она почувствовала, будто все воспоминания и эмоции вдруг покинули ее, оставляя одну, лишь одну до боли непривычную мысль: Она выйдет замуж за Рона. Ее веки бессильно опустились. Конечно, она любила его. Пережить вместе такое… Они могли потерять друг друга. Гермиона бы отдала свою жизнь, чтобы спасти его, не задумываясь. Но то же самое она сделала бы и для Гарри. Для Джинни…

И вдруг Рон четко представился ей в качестве мужа: он выходил из ванной завернутый в домашний халат, босой, расслабленно падал в кресло и брал вечерний выпуск Пророка, интересуясь, готов ли ужин…

Гермиона резко села на кровати. Маленькая всезнайка Грейнджер, слишком амбициозная, чтобы терпеть чье-либо превосходство; слишком умная, чтобы посвящать свою жизнь романтической ерунде; слишком самоуверенная, чтобы уподобляться окружающим и говорить о метлах и квиддиче… Маленькая охотница до знаний, жадно впитывающая в себя любую прочитанную книгу… Маленькая отличница. Это она разгадала загадку Философского Камня и Зелий, Василиска и оборотня! Она догадалась о значении имени Принца-полукровки… Она сделала возможным их путешествие за крестражами!

И она собиралась выйти замуж за Рона Уизли..?

Всё это не моя жизнь! Где здесь.. я?

Вместе с Роном они пережили много потрясений, в том числе трагическую гибель профессора Дамблдора. Смерть величайшего волшебника, защищавшего их столько лет – горе, которое невозможно вынести одному. А дальше – их постепенное очевидное сближение… И вот… Гермиона так увлеклась игрой в счастливую беззаботную жизнь, что забыла себя.

Девушка подумала о Гарри и Джинни. Они любили друг друга. Когда-нибудь брак просто станет логическим продолжением их отношений… «А наш брак добавил бы мне обязанностей…» – вдруг пронеслось у нее в голове. Разве этого она хотела? Разве об этом мечтала? Горькая усмешка искривила губы Гермионы, а левая бровь взметнулась вверх. Казалось, выхода не было: она хорошо представляла себе выражения лиц друзей и родных, если она откажет. Раньше она не задумывалась об этом. Она считала, что все было так, как должно было быть.

Гермиона снова закрыла лицо руками и упала на подушки.

Ей предстояло либо отказать ему, либо отказать себе.

*

– Гарри! Гарри, где ты был? – не успел ещё Гарри войти в «Нору», как к нему бросилась Джинни, – О… Понятно, – закончила она, увидев плетущегося за ним Рона.

– Ну а ты зачем здесь? – глянула она на поникшего брата, – Вроде, у тебя к Гермионе есть одно дело…

Джинни хитро заулыбалась, а потом чмокнула Гарри в ухо, и он тут же обнял её за талию.

Рон помялся на месте, но вышел и аппарировал обратно в Лондон.

На крыльце его встретили мистер и миссис Уизли, которые уходили от родителей Гермионы. Все четверо были в приподнятом настроении, но немного смущены.

– А вот и наш герой! – заулыбался мистер Уизли.

– Мы пока отправимся домой… потом поговорим с тобой, Рональд, его мама тоже улыбалась, но всё же была немного недовольна, – лучше принимать такие решения на трезвую голову.

– Да ладно тебе, Молли, – захохотал его отец, – с ними же и так всё понятно.

Он подмигнул миссис Грейнджер, которая сказала:

– Герм у себя, наверное, спит ещё. Иди наверх. Мы будем внизу, – она тепло улыбнулась.

Все ещё нетвердо шагая, Рон поднялся по лестнице и тихонько приоткрыл дверь в комнату Гермионы. Девушка, чуть более бледная, чем обычно, лежала на кровати с закрытыми глазами. Парень подошел и сел на кровати рядом с ней. Некоторое время он разглядывал ее спокойное лицо, четкие линии темных бровей, длинные сомкнутые ресницы и насыщенно-каштановые кудри, рассыпанные по подушке.

– Ты красивая, когда спишь… – выдохнул он.

Гермиона подавила усмешку. «Проснулся, значит…» – подумала она, – «Только вот пахнет от тебя далеко не сновидениями…»

– Я, наверное, вчера глупость сделал.., – прошептал Рон, неуклюже наклоняясь над своей спящей девушкой.

Он оставил влажный поцелуй на носу Гермионы. Девушка невольно поёжилась от обдавшего ее «запаха сновидений».

Рон шёпотом продолжал:

– Не знаю, что на меня нашло. В смысле, я люблю тебя, и всё такое, всегда любил! Ах, чёрт, и что я несу, ты же спишь…

– Рон, я не сплю.

Гермиона открыла глаза и немного оттолкнула несвеже сопящего над ней Рона.

– Ты… ты слышала?

– Да. Вообще-то я думаю, что ты прав. Давай просто скажем всем, что мы не хотим торопиться, ладно?

Рон довольно заулыбался и упал ей на грудь, обнимая:

– Гермиона, ты у меня самая лучшая, – проворковал он.

*

Август неумолимо перевалил за середину, маленький июльский «брачный инцидент» был улажен, но на душе у Гермионы постоянно скребли кошки. Из-за случившегося у неё, как будто, открылись глаза на правду. Отношения с Роном лишали её возможности проявить себя в полную силу. Он, конечно, стал «героем», как и она, и Гарри, но Гермиона превосходила его по всем параметрам в любых сферах, кроме, наверное, волшебного спорта.

Рон никогда не отличался проницательностью и не стоит надеяться, что он сможет считаться с её чувствами… Сиять ярче него – значит обидеть его.

В сознании у нее возникали какие-то мелкие, незаметные детали их отношений, на которые она раньше не обращала внимания. Для него всё было примитивным. Простые чувства. Простые желания. Простые нужды. «Эмоциональный диапазон, как у зубочистки»...

Гермиона же хотела всё только самое лучшее. Она не была жадной, совсем нет, она могла бы отдать последнее, всё, что имела, за друзей и любимых… Её стремление к лучшему было вызвано не алчностью. В ней говорили амбиции. С нуля она всегда поднималась до самой вершины. А Рона устроило бы оставаться где-то у подножья, лишь бы в тепле, и чтоб кормили…

Она вспомнила события, которые происходили с ней давным-давно, где-то в другой жизни:

«Стрега – это не только дар, но и продукт ее окружения. Ведьма может быть умной, магически сильной, но все же не быть стрегой, если не способна настоять на своем. Может быть для кого-то было бы достаточным только завоевать внимание Поттера…»

Для Гермионы внимание Уизли было не просто недостаточно, а катастрофически мало. Её мир не ограничивался одним рыжим парнем…

После их разговора у неё дома, Рон стал сильно её раздражать. Она старалась сдерживаться и не показывать своих чувств, но от этого отвращение только росло. Его поцелуи перестали быть страстными, и стали слюнявыми. Его объятия теперь казались не крепкими, а удушающими. Любые беседы теперь виделись примитивными и быстро себя исчерпывали. Не говоря уж о интимных моментах…

Похоже было, что Рон действует по той злополучной книжонке про квиддич в постели. Наверное, он представлял себе, что оседлал метлу, и заботился только о том, чтобы его собственный полёт проходил приятно. Ведь если ему хорошо – значит и ей тоже, это же обоюдный процесс, так он думал. Гермиона всё время говорила себе:

«Я научу его… я покажу ему, как надо… со мной он узнает, как это бывает, и распробует». Но каждый раз, когда до этого доходило, всё заканчивалось одинаково. Он непонимающе смотрел, как она странно трогает его пальцы или уши, а потом с напором просто превращал всё в весьма прозаичную процедуру. Однажды, она попробовала убедить его и показать свою власть… Но Рон вообще ничего не понял. В конце концов, Гермиона сдалась и стала просто подыгрывать ему в роли метлы.

«Отдельно взятая магическая сила внушает уважение, но это уважение не всегда соответствует тому, которое должно проявлять к женщине».

Её грустные размышления прервал сам Рон. Было раннее утро, она сидела во дворе «Норы». Он крикнул:

– Привет! Ты чего так рано встала?

Она приветливо помахала ему и жестом попросила подойти. Им предстоял небольшой разговор.

====== Глава 45: Новая партия ======

– Мерлинова борода! Гермиона! Зачем тебе это?! – не унимался Рон, – ты и так умнее всех!!!

– Рон, как ты не понимаешь? Это ради ЖАБА и всех документов! Не знаю, как у тебя и Гарри, а у меня есть серьёзные карьерные планы!!!

– Ты же Гермиона Грейнджер, «герой войны», тебя и так везде возьмут!

– Причём тут это! Мне не надо, чтоб меня брали за наши подвиги!!! Я хочу иметь на руках подтверждение всех своих знаний!

Они спорили уже примерно полчаса, пока не перебудили остальных Уизли и Гарри, который тоже был тут.

– Что там происходит? – высунулась из окна миссис Уизли.

– Гермиона хочет вернуться в Школу! – заорал Рон.

– А ты что же, значит, не хочешь?!

Гарри и Рон уже решили, что с осени пойдут на работу в Министерство и станут мракоборцами. Они прекрасно понимали, что их там примут с распростёртыми объятиями. За завтраком вся семья бурно обсуждала этот вопрос. Наконец, мистер Уизли сказал:

– Я думаю, мальчики могут делать, как хотят, Молли. Они уже взрослые… и… сама знаешь. А если Гермиона решила доучиться, то пусть так и сделает.

Миссис Уизли ещё немного покудахтала над Гарри и Роном, но в итоге согласилась.

– Тебе нужно написать профессору МакГонагалл. А все книги можно будет купить по списку, который получила Джинни.

Но Гермиона уже всё знала. Партия была заранее ею выиграна. Она предвидела именно такую реакцию Уизли, а согласие от МакГонагалл пришло ещё вчера. Подавленная и раздражённая Гермиона понимала, что Рон не поедет за ней в Хогвартс. А значит, можно сбежать от него на целый год.

*

Покупка учебников и путешествие в замок с платформы 9 и ¾ казались такими странными после всех событий. Однако это дало прилив новых сил, как на первом курсе, как будто перед ней открывалась новая жизнь, полная возможностей.

Хогвартс стоял на том же месте, величественный и прекрасный, как всегда, словно бы он и не превращался в руины… Гермиона сидела в карете с Джинни и Полумной, все девушки испытывали смешанные чувства. Возвращаться было… волшебно… но и Джинни и Гермиона с огромной болью в глазах смотрели на высокие каменные стены приближающегося замка. Их взгляды то и дело падали на фестралов, которые тащили кареты с учениками… Обе они молчали, потому что заговорить означало непременно расплакаться. Только один раз тишину нарушила Полумна со странным комментарием:

– Чудесно, что всё так вышло…

Гермиона и Джинни переглянулись. Полумна Лавгуд казалась им мудрой, как никогда.

Приветственный банкет тоже показался Гермионе знакомым, но совсем другим. Со вступительной речью к ним обращалась профессор МакГонагалл:

«Уважаемые студенты! Я с огромной радостью и гордостью объявляю, что Хогвартс в этом году вновь распахнул для учеников свои двери!...»

Прошла церемония отбора. Первокурсников в этом году было, как будто, больше, чем обычно. Когда все расселись по местам, столы переполнились самой разнообразной вкуснейшей едой. Звон вилок и ложек о тарелки ознаменовал для Гермионы возвращение домой. Она почувствовала, что новый Хогвартс обнял её по-отечески, как родную взрослую дочь, и мир вокруг снова стал по-прежнему близким.

После объявления об окончании ужина к ней подошла профессор МакГонагалл:

– Гермиона, – она с материнской улыбкой обратилась к ней по имени и положила руку на плечо, – я назначила старостой Джинни Уизли ещё в июле, так как мне было неизвестно, что ты собираешься продолжить обучение. Однако, я с удовольствием отдаю тебе в распоряжение твою старую личную комнату… в прошлом году её никто не занимал. Если тебе что-то понадобится, дай мне знать. Для входа в мой кабинет пароль тебе не нужен.

– Спасибо, профессор…

Женщина ещё раз улыбнулась и ушла. Гермиона, остолбенев, стояла без движения ещё пару минут. Она никак не ожидала такого отношения… было очень приятно и немного грустно, ей вдруг захотелось догнать Минерву МакГонагалл и обнять её.

У портрета Толстой Леди её ждала, картинно уперев руки в бока, Джинни Уизли.

– Мисс Грейнджер! – шутливо произнесла она, – Почему я вынуждена ждать, когда Вы последняя соизволите дойти до общей гостиной, чтобы сообщить Вам пароль? В следующий раз я сниму с Вас очки!

– Джинни, там профессор МакГонагалл… – Гермиона увидела, как расширились глаза девушки, и поняла, что собирается оправдаться перед Джинни Уизли.

Обе они громко рассмеялись и вошли внутрь, держась друг за друга.

– Пароль «Грошик», если что. Понятия не имею, как она это узнала, – весело сообщила Джинни.

Из гостиной Гермиона сразу поднялась в свою спальню. Надо было разобрать вещи, составить план занятий… Она вошла.

Комната была точно такой же, какой Гермиона оставила её полтора года назад. Похоже, за это время сюда действительно никто не заходил и, кажется, это крыло не было разрушено… Она стала доставать вещи из чемодана и системно раскладывать их по полкам в шкафу. Живоглот тоже приехал с ней и уже вовсю расхаживал по кровати. Гермиона села за малюсенький столик и ещё раз просмотрела расписание. Её нещадно клонило в сон.

Наконец, она разделась и упала лицом на кровать, намереваясь хорошенько выспаться. Рыжий питомец уже почти занял своё место в ногах, Гермиона запустила руки под подушку…

– Аааах! – резко вдыхая, она громко вскрикнула от испуга, вскочила с кровати, как ошпаренная, попятившись спиной и шумно врезавшись в шкаф. Кот тоже подпрыгнул, злобно зашипел, и скользнул вниз.

Гермиона прерывисто дышала. Там, под подушкой… Она подошла, снова залезла на кровать и села на колени у изголовья, не решаясь.

Медленно она взяла подушку в руки и отложила её в сторону. На неё смотрел её Плащ Сокровенности, а на нём сверху лежали два свитка и один клочок смятой окровавленной бумаги.

Сон как рукой сняло. Сердце колотилось со страшной скоростью, ещё немного, и она упадёт замертво. Дрожащей рукой Гермиона взяла маленький листок, перевернула и тут же выронила его на пол с рыданием.

– Оглохни, – громко всхлипнула она, чтобы никого не разбудить, и рыдание раздавило её. Она сидела на постели и сильно тряслась, широко открыв рот из которого вырывались булькающие стоны, внутри всё обрывалось. Шею стянуло тугой петлёй. Лицо искажала страшная боль, напряжённый лоб покрыли морщины. Она даже не успела прочитать, что там… это была записка… от него…

Не сразу, но она взяла себя в руки, опустила кисть на пол и крепко схватила клочок бумаги пальцами. Медленно поднесла его пустой стороной к глазам. Это даже не бумага… а, вроде, какая-то серая ткань… запачканная тёмными следами от пальцев… Тяжело дыша, с кружащейся головой, Гермиона перевернула записку к себе и тут же отпрянула, опираясь лопатками на стену у кровати. Еле заметные, с трудом нацарапанные и почти осыпавшиеся чёрные строчки были где-то смазаны и странно раскиданы по всей поверхности листка:

«бесконечно виноват

готов молить о прощении на коленях

но не имею права даже

просить на это разрешения ты спасла

мою никчёмную жизнь

всё настоящее»

Горячие, как лава, слёзы текли из глаз. Наверное, он написал это в ночь Битвы, когда очнулся в Хижине… где он сейчас? Что с ним?

Всё настоящее… что настоящее?

Она смотрела на этот ветхий листок, как на самое дорогое сокровище. Слёзы капали с подбородка. Рот так и оставался открыт и страшно искажён гримасой боли. Грудная клетка резко и мучительно вздрагивала, как от удара током, при каждом вдохе. Тело дёргалось, как будто изнутри её били кулаками.

Прошло около получаса прежде, чем её дрожащая рука потянулась к маленькому свитку. Он был запечатан чёрным воском без опознавательных знаков. Девушка приложила палец.

«Ни в коем случае не приходите!

Сожгите всё сразу после прочтения.

Д. оставил это для меня. Это не пригодится.

Но Вы должны знать.»

Это тоже было написано рукой Северуса Снейпа, но обычным уверенным почерком. Гермиона была в замешательстве. Она взяла второй свиток, тоже предназначенный только адресату, чёрная печать стояла поверх бордовой.

«Северус Снейп действует в интересах Ордена Феникса и в точности исполняет мои личные указания. Я отдал ему приказ убить меня. Я отдал ему приказ нападать на Орден, если этого захочет от него Волдеморт. Я отдал ему приказ как можно дольше находиться в доверии Волдеморта. Я также поклялся ему при жизни никогда не выдавать его тайн.

Это заявление вступает в силу после моей смерти.

Это заявление находится под моим личным заклятием Достоверности и может быть подвергнуто любым проверкам.

Основатель Ордена Феникса

Верховный чародей Визенгамота

Кавалер ордена Мерлина I степени

Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор».

Северус… он оставил это для меня тогда в июне… Но я не притрагивалась к Плащу.. А потом не вернулась в Школу… Если бы я только знала…

С другой стороны… какое это имеет значение… я ему – никто…

Сжигать уже ничего не требовалось. Гермиона сидела на кровати, бережно держа в руках свитки и крохотный обрывок бумаги, и легонько качалась с ними из стороны в сторону, как если бы укачивала малыша. Она смотрела в одну точку перед собой, и всю ночь не сомкнула глаз.

Из оцепенения её вывел солнечный луч, который с рассветом угодил прямо в лицо. Девушка тихо ойкнула и встрепенулась. Губы потрескались и пересохли, на щеках мелким песком ощущались ночные слёзы.

Нужно собраться и идти на занятия.

Гермиона с трудом привела в движение тело, которое всё затекло.

Возьми себя в руки. Всё это уже не имеет значения.

Девушка потянулась к прикроватной тумбе, чтобы спрятать в ней пергамент, и снова обратила внимание на Плащ, который так и лежал в изголовье. С ним было что-то не так.

Она взяла его в руки. Серебристая ткань стала жёсткой, больше не переливалась сквозь пальцы, а местами даже как будто потёрлась и теперь была похожа на очень старую парчу. Гермиона рассмотрела его ближе и накинула на плечи. Ничего не произошло. Она видела сама себя, завёрнутую в тусклый серый кусок ткани. Как странно… может, он потерял свои свойства? В конце концов, Мантия Гарри не совсем обычная, но Снейп не мог этого знать, когда писал, что Плащ – её улучшенная версия. Но три года – очень маленький срок для такой вещи… хотя, может, он был не новый? В общем…

Неважно. Неважно!

Иди уже на завтрак!

Гермиона сползла с кровати и выдвинула самый нижний ящик тумбы. Барахло оттуда отправилось на пол. Девушка аккуратно сложила туда Плащ и все бумаги. Проведя по периметру ящика палочкой с «Discessio Ordinatum», она задвинула его обратно и привела себя в порядок. Новая школьная жизнь встретила её с тоской и пустотой на сердце, а совсем не с приливом учебной энергии, как хотелось бы.

Дни тянулись очень медленно. Из популярной Гермионы Грейнджер, «героя войны», девушка быстро превратилась в молчаливую затворницу, с которой почти никто не общался. У неё никогда не было друзей, кроме Гарри и Рона, а также Джинни, Невилла, Полумны и слизеринской компании с пятого курса. Раньше она ещё общалась со своими одногодками с Факультета и некоторыми ребятами постарше, но все они уже выпустились. С младших курсов в их кругу общения были только Полумна и Джинни.

Правда, по большому счёту, они с ними не были близки. Её единственной подругой, и то, по «слизеринским» меркам, была когда-то Блез, но, вероятнее всего, они уже не увидятся. После окончания войны ни Забини, ни Тисдейлы не обозначились, да и, похоже, про них вообще все забыли. Гермиона предполагала, что они уехали куда-то очень далеко. Может, они сейчас заканчивают обучение в Дурмстранге? Может, и Северус тоже там?

ХВАТИТ ДУМАТЬ ОБ ЭТОМ!!!

Опустошённая Гермиона направилась в библиотеку, чтобы скорее отвлечься от мыслей, которые то и дело возникали в голове.

*

На третью неделю за завтраком Гермиона вместе с «Пророком», который до сих пор выписывала, получила письмо от Рона. Он сообщил, что их с Гарри взяли на работу в Министерство, интересовался, как у неё дела, как Хогвартс, ну, и просто скучал. Подпись была «Люблю! Рон!» и маленькое сердечко рядом. Письмо не принесло никакой радости, только мысль о том, что она всё ещё встречается с Роном и является его теоретической невестой. Есть резко перехотелось, но тут её вернула к жизни Джинни, которая, в свою очередь, читала послание от Гарри.

– Он хочет переехать на площадь Гриммо!

– Что? – Гермиона не сразу поняла, о ком и о чём речь, и Джинни протянула ей письмо Гарри.

Тот писал, что уже слишком долго «гостит» в Норе, что смущается, когда миссис Уизли настойчиво предлагает ему оставаться, что дом на площади Гриммо принадлежит ему, но…

Эмоции Гарри были понятны. Жить в одиночестве в доме Блэков, где произошло столько… всего… это было для него трудно. С другой стороны, это был родной дом Сириуса…

В общем, Гарри колебался.

– Да уж.., – ответила подруге Гермиона. Им не требовалось проговаривать мысли вслух, всё было ясно и так.

– ...но зато их взяли в мракоборцы! Ты видела? Рон же тебе написал? Вот здорово!!!

Джинни вдохновенно улыбалась и была очень счастлива за ребят.

– Да! – Гермиона тоже улыбнулась. Эта новость, несмотря на некоторые личные неурядицы, вызывала у неё вполне искреннюю радость за лучших друзей.

– Да, – ещё раз сказала она, – они оба мечтали об этом! Особенно Гарри! Невероятно, теперь они официальные сотрудники и представители Министерства Магии!

====== Глава 46: На две клетки вперёд ======

Гермиона ещё ни разу за все годы своего обучения не проводила время в Школе так уныло и так эффективно.

Ничего не происходило. Пушок не охранял Философский Камень, Василиск не ползал по трубам, за окнами Школы не проходил никакой Международный Турнир. Никто не строил козни, не вёл дезинформирующие кампании, не предлагал разгадать новые запутанные судьбоносные загадки. Все студенты просто общались, учились и играли в квиддич. Никаких драконов, оборотней и лже-учителей… Даже Флоренц был принят кентаврами обратно в Запретный Лес, и максимум необычности являли непомерно огромный Хагрид и через чур крохотный Флитвик.

Так что Гермиона с утра до вечера либо посещала занятия согласно расписанию, либо занималась внеурочно в библиотеке и пару раз в компании Джинни навещала Хагрида. В основном, она посвящала время изучению и выявлению новых пересечений точных наук из мира маглов и волшебства. Некоторые открытия удивляли и поражали её. Например, как знание коэффициента поверхностного натяжения помогло изобрести заклинания, собирающие любые пролитые вещества, удерживающие жидкость в воздухе в виде целой субстанции и управляющие потоками жидкости чары. Или как понимание свойств и строения молекулярной решетки веществ повлияло на действие заклинания «Репаро».