Текст книги "Измена. Иллюзия счастья (СИ)"

Автор книги: Катя Колесова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Ты мне не сестра

Все случается как будто в американских фильмах, которые я смотрела в детстве на старом выпуклом телевизоре. Там ещё всегда была сцена, когда герой останавливал свадьбу после особых слов священника.

У нас не священник, крупная женщина в темно-розовом костюме с черным кружевным воротником.

Я иду по длинному залу в прекраснейшем белом платье, держу в руке толстый букет синих цветов. Холодная влага из цветов касается моих ладоней и слегка мочит белые перчатки. Фата прикрывает мне лицо и я сквозь белую пелену смотрю на сотни лиц, что наблюдают за мной.

Потом вспышки камер, объективов. Парень деловито переставляющий огромную видеокамеру на штативе. Кажется, он должен сделать клип после свадьбы.

Впереди стоит Артур, он улыбается, вроде бы, даже искренне. Но в глазах его я вижу грусть.

Всего четверо в огромном зале знают о том, что это фикция, ложь. Большая иллюзия счастья и любви. Я подхожу к Артуру и он снимает с меня белую пелену фаты.

Да, в чем-то это символично. Раньше это означало, что жених заберет невинность невесты. Но сейчас это означает…

Хм, пожалуй, тоже самое.

Этот человек действительно снял с пелену, из-за которой я видела этот мир немного иным. Немного лучше. Была наивнее, добрее и невиннее не только телом но и душой.

Я говорю "да" на вопрос нарядной полной женщины в розовом. Артур тоже говорит "да" и ухмыляется во все тридцать два отбеленных зуба. Не то актерская игра, не то ему смешно.

Не то… не знаю.

Самое сложное это поцелуй. Я стараюсь не думать об этом, а Артур будто это и ждет.

Зная, что я никуда не денусь, он прижимает меня за талию, властно приблизив к себе и под улюлюкание и аплодисменты гостей целует мои губы дольше положенного.

Пытается пропихнуть мне в рот язык, и меня подташнивает от склизкого и влажного касания. Сквозь запах жевачки и еды отчетливо ощущаю какую-то химию, и перегар.

Я не могу его отпихнуть, но резко бью туфлей по ноге, движение, о котором знаем только мы. Сквозь мою большую юбку не особо и видно.

Он дергается, будто больше от неожиданности и смотрит на меня исподлобья. Улыбается. Добился того, чего хотел. Мне хочется вымыться. Но я лишь мрачно смотрю в пол.

Замечаю Михаила. Взгляд направленный на меня. Сжатый кулак и красное лицо.

Он выглядит так, будто готов кинуться на Артура. Он всё понял.

Нет, драка мне не нужна. Всё будет в порядке. Всё нормально.

После нас поздравляют. Все гости обнимают нас, мы перебрасываемся парой слов и фотографируемся. Я в основном отмалчиваюсь. Иногда меня оглашает грохот смеха Артура рядом. Я делаю всё на автомате. Улыбаюсь, киваю. Принимаю комплименты.

Артур держит меня за талию, знаю, мог бы, полез бы под юбку. Максимально использовать меня пока ещё в его власти.

Это просто роль. Просто роль.

Первыми идут самые близкие.

Отец Артура, пожимает сыну руку и обнимает меня, целует в щеку, чувствую его шершавую кожу, немного щекочет щетина. Он похож на Михаила.

Лена быстро обнимает Артура и сильно и долго меня.

– Ты только помни, тут не магазин. Вернуть можно не только в первые четырнадцать дней, – говорит она смеясь, и я нервно хихикаю.

Она не знает, насколько права.

Затем Миша. Он молча жмет руку брату, не касается меня, только смотрит в глаза и в этом взгляде я вижу слишком многое. То, чего точно нельзя видеть, пока мы на этой свадьбе.

– До скорого, Анна, – все же говорит он, кивает на прощание и уходит.

"До скорого". Это лучшее что он мог сказать. Я ласкаю эти слова в своей памяти, ставлю в рамочку и мысленно любуюсь, пока идут следующие гости.

Идет черед моих родных. Папа радостно обнимает меня, Маша вешается на Артура. Я наблюдаю за тем, как она прижимается к нему всем телом. Осознаю, что на неё нет даже лифчика и чуть торчат соски, которыми она буквально трется о тело моего "мужа".

Как я могла раньше не замечать этого?

Действительно была в какой-то светлой вуали и ничего не могла через неё разглядеть.

Мама стоит чуть поодаль и смотрит на меня странно. Как-то очень грустно. В конце концов, подходит ко мне и касается губами моего лба долгим поцелуем.

– Спасибо тебе, Аня. Спасибо за всё. Будь счастлива, моя дорогая, – говорит она.

Я вижу что глаза у неё на мокром месте. Горячая рука слегка трясется.

Я киваю и выдавливаю из себя улыбку. Что-то внутри во мне ждало этих слов, наверное, всю жизнь. Теперь, дождавшись будто живой воды расцветает прекрасным садом в моей душе.

– Ой, ну что нюни распустила, не на Северный полюс едет! – смеется отец и явно не понимает, почему на моих и маминых глазах появились слезы. – Только замуж, ну чего ты?

Никто не понимает, что происходит между нами. Поставлена точка. Наверное.

Маша, будто бы впервые ощутив, что все внимание не ей уделено, удивленно смотрит на маму и поворачивается на меня.

– Ну, счастья тебе, сестра, – пожимает она плечами. Говорит равнодушно. Артур же, впервые чуть отходит. Чтобы сделать себе ракурс получше. Ему ведь так нравится наблюдать за мной и Машей. Она в черном коротком платье, с торчащими сосками и я в белом.

Она открыта настолько, насколько позволяют приличия. Я же закрытая настолько, насколько они позволяют. Две сестры и он-красавец. Его любимый сюжет порнухи.

Интересно, как ей быть для мужчины, с которым спишь, быть просто больной фантазией? Быть инструментом для удовольствия. а не любимой женщиной.

Да, я тоже такой была. И моя девственность для него была очередным достижением. Интересная экзотика. Но я то, хотя бы думала, что он любит меня. А она нет. Ей не больно? Плевать? Или же больно, только она не может этого показать?

Я протягиваю ей руки для объятий. Понимаю, что мне необходимо сказать ей напоследок. Ведь вероятно, больше мы не увидимся. Я уж точно этого хочу. Она обнимает меня и я шепчу ей несколько коротких фраз.

– Я знаю, что ты говорила обо мне Михаилу, про фригидную неадеквашу недоразвитую. Слышала, – выдыхаю я. – Маша, прощай, ты мне не сестра.

Она резко отстраняется от меня. Глаза круглые, лицо слегка перекошено. Но я не вижу ни вины, ни ужаса в её глазах, скорее легкое неудовольствие.

Ничего не говорит. Окидывает меня странным взглядом, сжимает челюсть так, что видно как ходят желваки на скулах. Наверное, хочет что-то сказать. Но не может.

– Иди с Богом, Маша, – выдыхаю я и слегка улыбаюсь.

Никто не понимает. Ни моя мать, ни отец, ни подставной жених, ни Михаил. Никто не понимает, что сейчас я прощаюсь навсегда со своей сестрой. Точнее, моя сестра постепенно умирала для меня.

Теперь она мертва, вместо неё малознакомая девушка. Может инопланетяне захватили, может одержимая демоном, может злобный клон. Знаю одно.

В этом теле, которое при мне росло и с которым я когда-то играла в прятки, прячась за занавеску, больше не живет моя сестра.

Я не злюсь на неё, не ненавижу. Просто сестры у меня больше нет.

– Пока, – кивает она.

Уходит раньше мамы и папы. Артур провожает её взглядом, чуть морщиться, явно что-то поняв. Но мне плевать, что там в его голове.

Становится пусто. Страшно. Виновато, будто я в чем-то провинилась перед сестрой. Да, я. Я виновата в том, что она презирала меня всю мою жизнь.

Хмыкаю. Становится странно легко, пусто. Будто выдавила фурункул где-то в душе. Он разлился гнилью но теперь мне стало легче.

Я глубоко дышу, ощущаю себя в новом статусе. Статусе Анны без сестры Марии. Осталось закрыть последние дела хоть как-то связанные с ней.

Одно из дел стоит рядом и лениво оглядывается на меня. Артур.

Надеюсь, с ним трудностей не будет.

Не бросай меня

Потом интервью на камеру, где я больше поддакиваю словам Артура, не особо думая, о чем он там говорит журналистам. Потом пару тостов за праздничным столом.

Лена смотрит на меня искоса, зато Владимир выглядит очень довольным. Его тост четвертый, он встает и мы с Артуром тоже поднимаемся с мест.

– Знаешь, когда я узнал о том, что ты женишься. Я не поверил. Подумал, врешь. Потом подумал, что девку себе нашел ну… такую, из тех, кого в приличное общество не впускают. Но когда я познакомился с Анечкой, с её замечательной семьей, – я оглядываюсь на маму, которая тянет улыбку и снова поворачиваюсь к Владимиру. – Я понял, что ты не просто изменился, ты стал настоящим мужчиной. Который смог оценить и полюбить настоящую женщину. Такую, каких очень мало осталось. И поэтому, на пути, к настоящей, серъезной мужской жизни, что ещё нужно мужчине, скажи мне?

Артур пожимает плечами.

– А я скажу – дом! – он машет рукой и какой-то мужчина под торжественную музыку подносит нам серебристый поднос с красивым красным конвертом. В нем дарственная на два имени. Моё и Артура.

Боже мой! Я ведь даже не стала его официальной женой, если верить Мише. Как же быть с этим домом?! Я нервно убираю прядь с лица, и смотрю в экран, где показывают фотографии подаренного дома.

– Это Леночка выбирала, отличный район, садики рядом замечательные, школы. Это намёк! Жду пополнения, этому дому очень не хватает детского смеха, а тебе, Артур, больше тех, о ком можно заботиться и кого любить, – Владимир приподнимает палец и Артур нервно хихикает.

Я нахожу взглядом Михаила. Он мягко и успокаивающе кивает мне. Я, с дрожащими руками благодарю Владимира. Мы снова садимся с Артуром. Еда не лезет в рот. Я только смиренно выжидаю своё время.

И вот, закат.

Сборы в машину.

Белый лимузин ждет нас с Артуром, чтобы отвезти в аэропорт в вип-места рейса до юга.

А там снова автомобиль несколько часов езды. Месяц отпуска и развод по возвращению.

Я впервые улыбаюсь искренне. Улыбаюсь тогда, когда поворачиваюсь на прощание гостям, журналистам, операторам. Всем этим чужим для меня людям и машу им большим свадебным букетом на прощание.

Когда просят бросить букет за спину, его ловит какая-то из подружек Лены. Радуется, словно ребёнок.

Я сажусь в автомобиль к Артуру. Откидываю голову на сидение, пока Артур садится напротив.

Почему жизнь не может быть идеальной? Я ехала сюда тоже в лимузине, только с Михаилом и настроение было паршивое. Я всего боялась.

А теперь настроение прекрасное, ведь всё кончилось. Но вместо Михаила – Артур.

Обязательно будет же какая-то червоточина.

Водитель листает радио и останавливается на попсе. Играет Гагарина, которая поет о том, что спектакль окончен и гаснет свет. Я смеюсь с этого совпадения и закрываю глаза, вслушиваясь в нервный ритм песни.

Спектакль действительно окончен. Хэппи энд. И многоточий больше нет.

Но так кажется только мне.

– Радуешься, женушка моя? – спрашивает Артур, отвлекая меня от музыки.

– Ты знаешь, чему я радуюсь. Концу этого… всего.

– Я настолько тебе омерзителен, да, Анюта? – не нравится мне его тон.

– Ты не омерзителен. Ты просто не моё, – говорю я, хотя и немного вру. Мне нужно добраться до безопастного, а лучше, общественного места не разозлив его. Так что да, омерзителен. Но лучше ему об этом не знать.

– Ты могла бы спасти меня. Но ты оставила меня. Бросила одного, – говорит он резким тоном.

– Я не должна тебя спасать, я тебе ничего не должна, Артур. Я всем была должна и мне надоело. Очень сильно. Так что теперь, взаимообмен. Если не одалживала ничего, значит и не должна вообще.

Говорю это и будто бы чувствую, как сердце леденеет.

– Но я ведь любил тебя, – выдыхает он. – Может ты реально моё спасение. Что меня дальше ждет? Ты меня бросишь. Ты полезешь в штаны к Мише, так ведь этого хочешь! А я один. Куда мне деваться?!

– Артур, ты взрослый человек, – говорю я, глядя на меняющийся за окном пейзаж. – За себя в ответе только ты. Всё. Это конец. Решай сам, что делать. Я бы, на твоем месте, начала с серъезного лечения, а потом поиска своего пути, карьера. И потом, может быть отношения, семья, когда будешь готов. Твой отец прав. Но сначала, лечение.

Вздыхаю. Даже сейчас я лезу с советами и пытаюсь помочь. Мне нужно просто сбросить его со своих плеч как паука, что упал с потолка.

– Мне незачем лечиться, Ань. Я пытался. Раза четыре. Но потом в жизни что-то происходило и я снова остался один и там… мне было легче. В забытье.

– Когда ты принял при мне, это мне надо было забыться, Артур, – говорю я. – Знаешь, я теперь такая как ты. Я сирота. Я рассталась с сестрой, с родителями. Я не вернусь к ним. Но… если я просто начну пить или принимать, я убью себя. Мне это не нужно. Если тебе незачем жить, Артур. Найди это. Есть тысячи тех, кто готов отдать жизнь за что-то. За идею, за цель, за близких. Помоги сначала им. А там может и найдешь сам какой-то смысл в своей жизни. Я планирую, начать с того, чтобы узнать себя. А потом помогать другим.

Но его моя исповедь не проняла. Он ведет себя так, будто я ничего особенного не сказала и продолжает гнуть свою линию.

– Ты перед этой теткой сказала, про "и в горе и в радости", "в болезни" и вот ты бросаешь и в горе и в болезни. Мне нужна поддержка! Твоя. Ты единственная, кто могла бы ею стать.

– Блин, да что ты от меня хочешь?! – уже вызверяюсь я.

– Будь моей. Реально. Будем женаты. Родишь мне детей. И, если хочешь, я не буду возражать твоим отношениям с Мишей. Я сам оступился, и не в праве ограничивать тебя. Но ты мне нужна, на самом деле, Ань. Не бросай меня.

Ты не против… меня?

Я силюсь, чтобы не закатить глаза. Выдыхаю воздух тонкой струйкой.

Главное, не злиться слишком сильно. И не злить его.

– Ты прикалываешься?! Мы всё обсуждали и обсудили давно и чётко. Я знаю твою натуру, знаю, ту сволочь что живет в тебе. Того больного на голову извращенца и предателя. Я и близко к тебе не подойду. И уж тем более, не собираюсь от тебя рожать, – говорю я.

Артур округляет глаза. Видимо, он не ожидал такой резкой реакции.

А ведь я сдерживаюсь. Не сдерживалась бы, выбежала бы из машины как ошпаренная.

– Жаль, что ты не беременна, по-другому бы говорила, – говорит он, и вдруг усмехается и приближается. – А что, пару раз тебя трахну ты и залетишь, и как потом запоешь? Ребёнку то нужен отец. А мне чтоб выебать тебя разрешение не нужно, я твой муж, теперь. Это твоя законная обязанность мне давать.

Так, кажется я сделала то, чего нельзя было. Я его разозлила. А Миши рядом нет. На мои даже вопли водитель вряд ли отреагирует. Муж и жена, что с них взять.

Краснею от злости и страха.

– Ребёнком ты меня не привяжешь, Артур. Не мечтай. Я бы также убежала, ещё быстрее от тебя, чтоб он не знал тебя, чтоб в нем не было ничего от тебя. Да и вообще, сомневаюсь что ты фертилен, с той химией что ты в себя засовывал годами.

Он пожимает плечами, опять пугающе спокоен.

– Честно говоря, от меня реально не залетали. Хотя по пьяни очень редко думаешь про презики, а желающих привязать пузом, думаю, было достаточно. Может, ты и права. Я не проверялся.

– Вот и проверься, на фертильность, на венерические заболевания. А заодно проверь голову и пролечись годика два от зависимости. Сам. Без папочки, без сестры, без братика или девочек каких-то. Возьми сам себя в руки. Для себя. Больше ни для кого.

– Это сложно. Мне нужна мотивация.

– Она будет, это любовь к себе. Чтобы тебе там не говорили твои врачи, любви к себе у тебя достаточно. А значит, ты сможешь вытянуть себя за шкирку, просто ради самого себя. Это мне надо собирать себя по осколкам. И учиться тому, что ты и Маша умеете в избытке.

Я даже удивляюсь тому, насколько простой и искренний разговор у нас выходит.

– А ты что будешь делать? – его тон меняется, становится мягче. – Действительно, Аня. Что ты решила делать одна?

– Тоже что и ты. Становится взрослой, – говорю я честно.

Он хмыкает. Откидывается на сиденье и молчит дальше всю дорогу. Каждый из нас думает о своем.

Когда за окнами начинают мельтешить серые дома аэропорта и водитель начинает заезжать на парковку, Артур вздыхает глубоко.

– Я буду скучать по тебе, Аня. На самом деле.

Мне нечего ответить на это.

Также и в аэропорту, каждый из нас отдельно действует и по нам не видно что мы муж и жена. Мне помогает донести мой чемодан сотрудники аэропорта, даже проходим рамку мы не подряд друг за другом. Между нами уже вклинивается семья с активными и шумными детьми.

Но вот когда мы садимся в самолет, выясняется, что к сожалению, у нас соседние кресла.

Артур сразу ныряет в кресло у окна и пристегивается.

Я даже не проверяю то, правильное ли место он выбрал.

Я жадно смотрю на кресло с другой стороны у окна. Весь ряд свободен.

Прохладный воздух из маленьких кодниционеров над креслами летит в лицо, но я не правлю его а только зову стюардессу.

– Да пристегнись ты уже, блин, бесишь, – бурчит Артур, вытаскивая беспроводные наушники и пристраивая планшет на подставку.

– Тебе какая разница? – пожимаю я плечами. Вижу как стюардессы начинают закрывать двери. Значит всё, места заняты.

– Извините, девушка? – окликаю я одну из них.

– Да? – мне улыбается дежурной улыбкой рыжая девушка в униформе.

– Там же не занято? – киваю на соседние места.

– Нет, хотите пересесть? – улыбается она.

– С удовольствием, – я расплываюсь в ещё большей улыбке и встаю.

Я поднимаюсь, с помощью девушки беру свой чемодан, Артур, разумеется и пальцем не шевелит чтобы мне помочь, а пристегнувшись смотрит в окно, вдаль.

На экране планшета играет новомодный американский сериал, но Артур даже не смотрит на него. Будто бы, пытается отвлечься от каких-то мыслей, но у него это плохо получается.

Сажусь за другое кресло, к окну смотрю на крыло самолета и мой серый город. Минимум месяц, я буду счастлива. Потом разберусь. Найду работу, закончу экстерном ВУЗ. И буду просто жить.

Просто жить.

Первая неприятная новость поступает мне, когда я понимаю, что Миша зачем-то снял нам номера с Артуром в одной гостиннице просто на разных этажах. Нехотя я соглашаюсь с Артуром доехать вместе.

В такси мы молчим.

Только в лифте, который плавно везет нас в его номер Артур вдруг говорит.

– Я не знаю, зачем мне жить, Аня.

– Я же сказала, найди, – бросаю я.

Он давит на жалость. Опять?

– Нечего искать. Я больше не хочу жить. Мне надоело.

Он выходит из лифта, оставляя меня одну ехать на седьмой этаж.

– Удачи, – бросаю я.

– Если ты уйдешь, на самом деле, Аня. Я покончу с собой, – говорит он у порога. Дверь лифта закрывается перед моим носом и я не успеваю среагировать. Машина послушно везет меня наверх. И на своем этаже я стою застывшая.

Он… Он серъезно?

Бред какой-то.

Надеюсь, что он опять играет. Это бред. Полный бред.

Я качаю головой.

Захожу в свой номер, переодеваюсь и грустно смотрю на чемодан, который надо бы разложить. Уже поздний вечер, за окном глубокая тьма. Я устала.

Очень сильно устала. От чужих манипуляции. От глупостей.

Устала!

Стук в дверь.

Черт. Если это Артур, я врежу ему чем-то. А больше некому. Я ничего не заказывала. Или только мне пришли какую-то информацию рассказать? А если… если Артур реально что-то сделал с собой?

Ещё стук.

Ладно, фиг с ним.

Он бы даже не успел, о чем я?

Не, это он. Точно.

Значит, пришел по мою душу. И тело. Опять.

Маньяк долбанный!

Я забегаю на небольшую кухню в номере. Открываю ящик и пока кто-то снова стучит в дверь, хватаю самый на вид, острый нож.

Иду открывать.

Дергаю ручкой и глупо хлопаю глазами, глядя на Мишу. В том же черном костюме, что на свадьбе, он стоит здесь.

Переводит взгляд с ножа на меня.

Я настолько не ожидаю его увидеть, что просто разжимаю пальцы и слышу стук металла о паркет.

– Прости. Я не хочу ждать завтра. Ты не против… меня? – спрашивает он. Я не совсем понимаю, что это означает, но киваю.

– Я всегда тебе рада, Миша, – я говорю это честно.

– Это хорошо.

Миша заходит ко мне. И не успеваю я, хоть как-то отреагировать, как он чуть вжимает меня в стену.

Спрашивает одним взглядом, и я, как будто под колдовством, киваю.

Тут же погружаюсь в сладкую пелену его требовательного поцелуя.

Что будет с нами?

Он захлопывает дверь одной рукой, не отрываясь от меня. Хватает лицо двумя руками и целует нежнее, дольше, мягче, сильнее.

Я растворяюсь в этих ощущениях, неумело отвечаю, обнимаю его за массивные плечи. Прижимаю к себе, будто бы мне отчаянно нужно его тепло.

Не пила, но голова кружится так, что подкашиваются ноги и я едва могу стоять.

Миша хватает меня за ноги, чуть выше колен и одним движением приподнимает над землей. Я доверчиво обнимаю его, закрываю глаза, ощущая что он переносит куда-то меня.

Спиной ощущаю мягкую и прохладную постель и то, как Миша начинает изучать губами моё тело. От шеи до груди, сжимая талию спускается ниже.

Глупый разум вспоминает, как это было с Артуром. Как он вел себя быстро и нетерпеливо. Как быстро раздевал, сжимал до боли и резко входил, воспринимая мой стон и шипение за большое удовольствие.

Нет, Миша изучает меня, ласкает через одежду и когда я привыкаю к ощущениям, мягко снимает очередную ненужную тряпку с меня.

Он готовит меня, он следит за тем, как я реагирую на его касания. Он шепчет какие-то пошлости мне на ухо, которые я не запоминаю, но я всё больше доверяю ему и позволяю ему раздвинуть мне ноги и избавить от нижнего белья.

Обнаженной с ним я ощущаю себя совершенно беззащитной. Он раздевается сам и я осторожно касаюсь его теплого тела, стальных мышц.

Когда мы оба раздеты он снова припечатывает мои губы поцелуем. Руками, пальцами сжимая, лаская меня, доводя до такого сильного желания, что я теряю рассудок и контроль над телом.

Я понимаю, что нет смысла вспоминать как это было с Артуром. Нет, сейчас я ощущаю такой водоворот чувств душевных и телесных, что кажется, я только сейчас по-настоящему лишаюсь невинности.

Только сейчас познаю, что значит, быть любимой, быть желанной. Быть женщиной, в конце концов. А почувствовать себя женщиной можно быть только с сильным мужчиной.

Не остается ни одного сантиметра моей кожи, которую бы не он не исследовал пальцами, губами, языком.

Он немного приподнимается надо мной. Снова целует губы оставляя мне вкус моего же тела. И я чувствую, что-то горячее, крепкое между моих ног.

Миша входит в меня мгновенно заполняя, вглядываясь в лицо, в мои эмоции, в мои реакции.

Я не в силах сдерживать эмоции, стоны рвущиеся из груди, похожие на крики.

Он движется во мне всё быстрее, проникает в какие-то такие места в теле, отчего я неосознанно выгибаюсь.

Хватаю отчаянно воздух, впиваюсь ногтями в его плечи, чувствую, его поцелуи на своей шее, груди. Это наш танец, где он уверенно ведет меня.

Разум совсем отлетает и меня будто прошибает током в пять тысяч вольт. Я вскрикиваю от неожиданной вспышки райской боли, ощущая моё тело сжимает член Миши внутри меня.

Слышу его утробное, звериное рычание. Он выходит из меня, я ощущаю теплую жидкость на своем бедре. Миша устало целует мне губы.

Это было так… прекрасно, наверное. Кажется, только теперь я понимаю, почему люди так помешаны на сексе.

Но без любви, без чувств, без доверия это просто плохой спорт. Я утыкаюсь в плечо Миши доверчиво, когда он ложится рядом.

Хватает меня в охапку большими руками, сжимает и приближает к себе.

– Сегодня был… безумный день, – говорю я.

– Да, – кивает он. – Отдыхай, Анюта.

Я улыбаюсь, «Анюта». Так меня не называли ещё. Может быть, когда-то очень глубоко в детстве.

– А как мне тебя называть? – спрашиваю я, оглядывая его торс. Не сдерживаюсь, чтобы коснуться его бархатной тёплой кожи. – Можно «Мишутка»?

Он мягко смеется.

– Можно. Как хочешь.

Я спокойно закрываю глаза, ощущая как ослабевает и расслабляется тело. Будто я где-то не здесь на пушистых облаках.

***

Я просыпаюсь среди ночи, электрические часы показывают чуть более четырех утра.

Я сначала не понимаю, почему мне так тепло. Когда обнаруживаю в постели мягко сопящего Мишу, который греет меня своим телом, сначала смотрю на него несколько секунд.

Потом вспоминаю события прошедшей ночи.

Касаюсь, осторожно, тыльной стороной ладони его лица. Щетина немного колет кожу.

Сердце так сильно рвется из груди к нему, что я даже пугаюсь этих чувств. Их силы, того, как они сносят мою голову.

Чуть отпрянываю и сажусь на кровати, прикрывшись, глупо, одеялом.

Я так сильно… что? Люблю его? За последний месяц я полюбила? А может, как побитая собачка побежала за тем, кто слишком долго смотрел мне в глаза?

Я хочу ему доверять. Безумно хочу. Но имею ли право? Перед самой собой, которой я пообещала быть сильной?

Я только сейчас, только в эти дни наконец-то научилась любить саму себя.

Думать о себе и тут же готова провалиться в водоворот чувств к мужчине, которого знаю от силы месяц?

Нет. Это глупо. И страшно.

Я не должна была быть такой безрассудной!

Я встаю с постели. Плетусь в душ. Стою под горячей водой, которая смывает меня весь вчерашний день, свадьбу, признание Артура, его просьбу о помощи. Прощание с Машей.

Близость с Мишей. От одного только воспоминания внутри теплеет, внизу живота разрастается снова желание. Я… хочу его. Вот как это ощущается. Буду знать.

Нервно смеюсь. Взрослая девка а влюбилась впервые.

Останавливаю кран. Судорожно выдыхаю.

– Тебе помочь, Анечка? – раздается мягкий голос.

Я удивленно смотрю за дверь кабинки. Миша также немного сонный стоит рядом с кабинкой. Совершенно обнаженный.

Мой взгляд автоматически падает в то место, которое я не успела рассмотреть вчера, зато отлично ощутила.

Тут же отвожу глаза и закрываю руками грудь и то, что пониже

Миша ничего не говорит, только усмехается.

– Эм, я уже выхожу, – бурчу я, надеясь, что он не замечает то, как сильно я краснею.

– А я вот против, – отвечает Миша. Он быстро и ловко влезает в кабинку. Я без каблуков и ещё сильнее понимаю, насколько же он меня выше.

Он мягко касается моей ладони и оттаскивает её от груди. Тут же сам накрывает мои полушария и чуть сжимает.

Мой разум не уверен, в том, чего хочет. Но тело уже предало его и Миша теперь может ощутить твердые камешки моих сосков.

– Какая же ты… красивая, – мягко говорит мужчина. – Если бы я был художником, я бы тебя рисовал каждый день, чтобы запечатлеть то, какая ты. И телом, и душой. Ты самая красивая из всех, кого я знал.

– Ну да, – хмыкаю я. – Сколько у тебя было моделей, или девушек высшего сословия, для кого быть красивой это работа.

– Были, – кивает он честно. – Вот только они не такие, как ты. Ты их всех лучше, просто сама этого не понимаешь. Но я научу тебя.

Его слова лестны, кружат голову и он осторожно опускает руку вниз, касаясь меня в самом чувственном месте.

Ему хватает нескольких умелых движений пальцами, чтобы я раскраснелась ещё сильнее, и шумно выдохнула воздух, закрыв глаза.

– Вот это я бы и рисовал, моя девочка. Вот именно это, – его голос звучит так тихо, хрипло.

Я понимаю, что волную его не меньше чем он меня.

И снова я позволяю безумию и безответственности поглотить меня. Ведь ценой стало высшее наслаждение, которое только можно получить.

*****

Миша заказывает завтрак в номер. Он же и принимает его, избавив меня от лишней суеты и мыслей «что обо мне подумает кто-то там».

Боже, Аня, надо быть проще! Ты взрослая женщина, у тебя может ночевать мужчина. Пусть завидуют.

Есть не особо хочется, я всё больше думаю о том, что погружаюсь в чувства к Михаилу слишком сильно.

Думаю о том, что боюсь потерять себя. Отчаянно боюсь, настолько, что этот страх начинает отстукивать пульсом у меня пальцах и я трясусь.

Миша же беззаботно и с большим аппетитом уплетает ароматно пахнущий стейк с яичницей.

– Не к столу будет сказано, милая моя, – говорит он, отхлебнув из кружки кофе. – Но, увы, мне надо спросить, как вы там с Артуром попрощались?

Артур!

Я округляю глаза.

– Эм, он сказал, что… он чуть ли не угрожал покончить с собой, – я холодею от собственных слов а Миша только недовольно морщиться.

– Когда он подростком был, бывало. Но на тот способ, чтоб его не спасли ему никогда не хватало решимости.

– А вдруг хватит сейчас? – в ужасе спрашиваю я.

Миша поднимает на меня ласковый, хотя немного снисходительный взгляд.

– Зая, не думай об этом. Мы на юге. И здесь полно прекрасных мест, которые я бы хотел тебе показать. Горы, замки, весь мир нам открыт. Хочешь?

Я хмыкаю.

– У меня была с тобой первая брачная ночь и с тобой же будет свадебное путешествие? – спрашиваю я иронично.

– А ты против?

– Нет, я просто… Что будет дальше, Миша? Что будет с нами?

– Когда выборы пройдут, я открою правду отцу.

– Всю? – уточняю я.

– Зависит от поведения Артура. Но о том, что брак был фиктивным, да. Дарственную придется аннулировать. Я такого не ожидал. А потом… – он снова прерывается от еды и поднимает на меня взгляд. – Я хочу, чтобы ты была со мной. Всегда. По-настоящему. С нормальной свадьбой, с нормальным… всем.

– Так быстро? – спрашиваю.

– А чего ждать?

– Не знаю, я просто… мне страшно и я… – меня прерывает трель телефонного звонка.

– О, наш суицидник проснулся, – бубнит Миша.

Видимо, Артур звонит.

Я с тяжелым сердцем сжимаю губы. Миша берет трубку. Отвечает междометиями, «да-да-дашками».

Потом что-то долго слушает. И я вижу, как меняется его лицо. Краснеет от гнева.

Я подскакиваю.

– Что не так?

Миша мрачно сбрасывает звонок.

– Уебок, – говорит одно слово, глядя куда-то в дверь.

– Что? Миша?!

Миша не отвечает. Он прицельным взглядом осматривает номер, будто детектив из какого-то кино.

Подходит к полке рядом с дверью и приподнимает оттуда розовую мягкую игрушку в виде зайца.

– Твоё? – спрашивает.

Я пожимаю плечами.

– Нет, это гостиницы.

– Это не гостиницы, – говорит Миша.

Он резко дергает игрушку и я вижу за ней ворох черных проводов а чуть поодаль что-то маленькое, черное, круглое.

– Что это? – мои губы двигаются непослушно, ведь я догадываюсь об ответе.

– Это камера, Ань. Эта тварь нас записывал.

Мои хорошие, что вы думаете о страхе Ани раствориться в любви к Михаилу?

Думаете, это блажь неопытной девочки, или ей есть чего опасаться?