Текст книги "Призраки во плоти (СИ)"

Автор книги: Катерина Самсонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

Нож скользнул прямо к ногам Марка.

Двое дерущихся существовали для Марка не более чем в другой вселенной. Его собственная вселенная состояла из Ирмы и сигналов её сердца. Пульс был редким, прерывистым. Она при смерти… Нет, она жива и будет жить дальше. Она всегда выживала, что бы ей ни вводили под кожу.

А зачем нужна такая жизнь?

Пульс слабел. Она умирала медленно и мучительно. И не видя души Ирмы, Марк осознавал, насколько глубоко её поразила агония. Была ли она на самом деле жива всё это время?

Марк метался в нерешительности. Что ещё, что ему ещё сделать, чтобы облегчить её страдания? Она умирала медленно, тяжело, она умирала… Что же делать? Он не мог просто так стоять и смотреть, как мучительно погибает та, что раскрыла его, научила его быть тем, кто он есть! Марк принялся выводить руны над её грудью. Одна руна, вторая, третья – белое облачко просочилось внутрь Ирмы, но всё было без толку. Ещё четыре руны – новое облачко, переливающееся светом, погрузилось в тело. Монитор запищал сильнее, но вскоре пульс опять пошёл на спад. Какие бы руны Марк не рисовал по воздуху, они оказывались бесполезными.

«Почему всё против нас?!»

И вдруг его взгляд упал на нож, лежащий у его ног.

Конечно. С самого начала стояли и будут стоять только два пути избавления от удушающей болезни. Лекарство или эвтаназия.

Жить как мертвец или умереть как живой. Какой из выборов верен? В каких случаях умереть лучше, чем жить?

Теперь его черёд решать.

«Я освобожу тебя от мучений, я всегда обещал тебе это. Потерпи немного, и ты будешь свободна».

Он поднял нож, растворился в отблеске его лезвия. Не следовать больше ни за кем и ни за чем. Сама Судьба пойдёт за ним по пятам.

В нос ударил запах гари. Неважно, не это главное, гори всё к чертям. В груди закололо. Нервы зашалили, заставляя дрожать зубы. Маятник в невидимых стенах сдерживал мечущуюся душу…

От зреющего в уме намерения отвлекли истошные крики за спиной.

– А ну пошёл вон отсюда! – ревел Герман, прижав Дениса к двери. Под глазом побеждённого горел огромный синяк.

Зал расплывался перед взором, ноги скользили по полу. Зубы судорожно кусали изнутри щёки, и металлический привкус наполнил его рот. С каплей надежды, теплеющей в душе, Денис потянул руку в сторону парня, отрешённо глядящего на него. Тот даже не среагировал. Даже не пошевелился.

Для Марка все звуки мира слились в едином гуле, бьющим кровью в висках. Его порочное начало заскреблось в углу сознания, одобряя то, что он собирался совершить. Отвернувшись, он поднял остриё.

«Ты мертва, ты должна умереть! Я избавлю тебя от плоти!»

И вместе с криком сердце Ирмы пронзила стальная молния…

Денис выпал в дверной проём, ударившись коленями. Пробивающий слух грохот, раздавшийся за спиной, окончательно отрезвил разгорячённого телепата, и он безоговорочно убедился, что двери Германа для него отныне закрыты. Разрыв между ними был бесповоротным для обоих.

Из соседней операционной осторожно выглянул напуганный Хилин. Заметив движение, Денис поднял вверх кулак.

– Цыц!

Хилин тотчас спрятался обратно. Избитый до полуобморока, Денис прислонился к спасительной стене. Грудь вздымалась от нехватки воздуха. К горлу подступала тошнота.

«Вытащил нож из кармана моих брюк, ещё и угрожал мне!.. Скотина… Нужно отдышаться, и я вернусь… Ирма… Надеюсь, ещё не поздно».

Но было поздно.

Монитор выдавал прямую линию, ноя в трауре о смерти. Рукоять ножа выдавалась из центра груди, сдерживая багровый гейзер. Марк медленно вытащил лезвие, и кровь выплеснулась наружу. Сердце уничтожено, тикающий организм прекратил свой ход.

Едва услышав стон монитора, Герман сквозь дым вылетел из кабинета. Окровавленные руки Марка, запятнанный нож, алеющая рана Ирмы… Его сестра мертва. Он понял всё. И тем страшнее была зарождающаяся ненависть, последнее чувство, на которое он оставался способным.

Но Марк не пытался бежать, снуя глазами по углам операционной. Он был готов к последствиям. Так ему казалось.

– Что ты сделал… Что ты сделал?! – завопил Герман, схватил Марка за грудки и затряс его над столом. – Молчишь?!

Глаза Марка замерли на нём. От тяжёлого взгляда у Германа похолодело внутри. Не вздохнуть, не шевельнуться. Холодно как в бездне…

Очнувшись от наваждения, Герман прижал предавшую его полутень к краю стола с такой беспощадной силой, что из её носа потекла собственная кровь. Нож звякнул при падении, и Герман уже успел завладеть им, когда Марк, размазав кровь по лицу, выпрямился в полный рост.

– Мне, правда, очень жаль, но…

– Ты ещё оправдываешься! – в голосе Германа зарычала тьма.

– Она бы умерла в любом случае! – воскликнул Марк, сбросив маску спокойствия. – Я без того делал для неё всё, и я не мог вынести, как она иссыхает!

Рука с ножом дёрнулась перед ним и быстро опустилась. Схватка с Сафоновым и Воздушные руны, которыми он затушил разыгравшееся в кабинете пламя, ослабили Германа настолько, что изнурённые мышцы грубо напоминали о себе, удерживая от свершения мести.

– Марк… – один из редких случаев, когда Герман звал его по имени. – Сгинь с моих глаз долой. Бога ради, уходи, пока я не покалечил и тебя.

Марк приложил ладонь к шее. Маятник душил своей цепью, свисая тяжёлым грузом.

– И отдай, пожалуйста, маятник. Он больше не твой.

Больше не его? Да как он смеет! Это подарок Ирмы, то, что ещё как-то сохраняет его в рассудке. Марк стиснул в пальцах подвеску.

Тогда его шея зажглась режущей болью. Герман потянул цепочку маятника на себя. Боль была возбуждающе приятной, но всё же раздражающей. Сопротивляясь, Марк дёрнул головой, и в следующий миг металлические ленты слетели с шеи, окрылив подвеску, и со слабым звоном приземлились на полу.

Зверь вырвался из клетки. Оголодавший. Безумный.

То, что было дальше, произошло слишком быстро. Марк даже не осознал до конца, Герман ударил ли первым, или же это он набросился на него. Всё было как в тумане. Тяжело и холодно…

Придя в себя, Марк обнаружил, что лежит на полу с рассечёнными руками, а рядом, тяжело дыша, лежал сам Герман. Пятна крови марали джемпер. Это кровь Германа или его кровь? Впрочем, не это так важно.

«Надо бежать. Надо бежать, пока я ещё чего не натворил!»

Марк навалился на дверь и бросился прочь.

– Стой! Погоди!

Это ещё что? Марк обернулся. За ним по коридору бежал Денис Сафонов, прихрамывая и крича во всё горло.

– Да постой ты! Я должен знать!..

Марк ускорился навстречу выходу. «Ты ничего не должен знать!»

Когда он выбрался из морга, на улице стояла глубокая ночь, осыпаемая снежинками в оранжевых лучах фонарей. Чёрной тенью Марк проносился в тусклом свете, рассекая снежные хлопья, дабы скорее выбраться с территории больницы. Уйти, забыть, сгинуть из этого мира.

А преследователь не переставал бежать. Благо, Марк был гораздо быстрее этого чудака. Иным краешком сознания он бы с радостью восхитился упорством Сафонова, но сейчас он был одержим единственной мыслью – спастись. И спасти других от самого себя.

«Отчего же ты такая шустрая, а, пенумбра?»

Хромота истощала силы с каждым шагом. Осознавая, что физически он парня не догонит, Денис затормозил. Извилистая струйка пара сорвалась с его иссохших губ, уходящим теплом обвивая стужу.

«Пусть я и не разглядел твоего лица, это не помешает мне достать тебя!.. Если только у меня получится. Только не как в прошлый раз!»

Денис пистолетом направил руку вслед уносящейся полутени. Тонкие импульсы, содрогающие кровь в жилах, словно антенны уловили частоту, на которой шипели истерзанные мысли беглеца. «Я остановлю тебя».

Связь установлена, осталось лишь проникнуть ещё глубже, в само подсознание. Убедить гипнозом, заставить ноги подкоситься. Незачем бежать. Остановись! Помехи мешали сосредоточиться. Почему ты всё ещё бежишь!..

Что-то лопнуло в мозгу Дениса, и он ничком повалился на мокрый асфальт. Перед тем, как его глаза заволокло дымкой, он ясно почувствовал, как переплетения его разума будто порвались с неприятным щелчком.

Связь прервалась, так и не наладившись.

Но Марк ушёл не далеко. Затерявшись в ночной темноте, когда он в панике забежал в гущу деревьев, он слился с ней душой и телом и рухнул наземь. Навернулись слёзы. Кругом сплошная, непроницаемая тьма. Он без сознания? Не похоже, влажная трава ощущалась слишком реально.

А как бы он хотел… как бы он хотел лишиться сознания… заснуть и не проснуться.

Знакомые слова всплыли в памяти. Кто-то сказал это ему. Вспомнить бы, кто…

Полутени бессмертны, значит? Теперь он знал наверняка, что нет.

Сердце полутени сильнее простого человеческого. И, между тем, оно такое уязвимое…

Глава 15. Точка невозврата

Я сплю, но с открытыми глазами. Бесконечный кошмар.

И во мгле я чувствую предназначение моей души.

Мы все рождены, чтобы оставить шрамы глубоко во множестве сердец.

Но могу ли я поверить, что я – избранный?

Kamelot – Insomnia

[10 декабря 2015 года]

– Присаживайся. Я готова выслушать абсолютно всё, что беспокоит тебя.

– Спасибо.

Марк опустился на предложенный ему стул.

Эта рыжая девушка, сидящая напротив него за столом, – главная цель его визита.

Прежде, чем явиться, Марк специально изучил отзывы, и оказалось, что в Интернете о ней пишут много хорошего. Когда он позвонил ей, чтобы договориться о встрече, все сомнения рассеялись. Он сам не ожидал, что она настолько поразит его воображение. И когда Агата впустила его на порог, открытая и улыбчивая, в его голове мельком пробежала мысль, что она не менее чем воплощённая посланница с Небес. Вся её одежда включала в себя исключительно белые и светло-серые цвета, от блузы с волановым воротником до изящных остроносых туфелек. От неё веяло особым теплом, способным изгонять любую тоску.

Пожалуй, Кристина не зря её рекомендовала.

Агата Северская сложила руки на столе и мягко спросила:

– Расскажи о себе. Что тебя привело ко мне?

– Ну, что сказать… Меня зовут Марк Вихрев, 94-ого года рождения, учусь в Университете кино и телевидения…

– О, Господи, я будто досье на тебя собираюсь писать! – Агата засмеялась, но после приняла весьма строгий вид. – Нет, я серьёзно. Не бойся. Расскажи, как есть, – она протянула правую руку, сканируя необычного клиента. – Я чувствую… как тебе тяжко. Как будто твоё сердце во власти зла. Его обволокла чернота.

Видимо, так оно и есть, подумал Марк.

Выбирая, с чего начать разговор, он осматривал комнату, куда его пригласила колдунья. Цветочные обои, плотно задёрнутые занавески, по-женски уютный интерьер, тусклое, но приятное освещение лампы. Покоящиеся под её зонтиком спиритическая доска и разбросанные рядом камни различных расцветок придавали обстановке лёгкий эффект таинственности. Сладковатый запах духов щекотал нос. Больше всего Марка, конечно, заинтересовало белое пианино с развёрнутыми нотами какой-то песни. Она ещё и пианистка? Вот бы послушать. А то и вовсе устроить этакое соревнование клавишников.

Чёрт, о чём он только думает, что за чушь?.. Пора бы ответить что-нибудь Агате.

Нет. Нет, он ещё не готов.

– Красивая подвеска, – уходя от разговора, сказал Марк.

– Спасибо, – Агата засмущалась, погладив серебристый крест с выделяющимся прозрачным камнем посередине. – Подарок родителей. Я его часто ношу.

– Они, должно быть, вам сильно дороги.

– Конечно! Это же мои родители, – из-за его скептичного замечания она смутилась. – А что, у тебя с твоими родителями… не очень ладится?

– Да уж. Всё очень сложно.

Его родители в разводе. Когда ему было пятнадцать, он остался с отцом, который постоянно задерживался на работе, а то и вовсе пропадал в командировках. Прямо, как сейчас. Но нет, Марк не жаловался. С него хватило беспричинной жестокости матери, постоянной ругани с отцом и абсолютного безразличия к его персоне. Он довольствовался одиночеством и дорожил им даже больше, чем теми моментами, когда отец приезжал домой. Он никогда не подозревал, что Марка тянуло к магии – так же, как и мать не предполагала, что его влечение было серьёзным. Они и не узнают. Не нужно.

– Но я не об этом пришёл говорить – наконец, сказал он. – Я пришёл по наставлению Кристины.

– Кристины? – Агата, казалось, удивилась, но затем улыбнулась. – А, Кристина! Так ты тот самый её друг?

– Тот самый? «Чёрт, и что она наговорила обо мне?» Хм, наверное?

– Она о тебе хорошо отзывалась. Говорила, что ты особенный, что у тебя некий дар, который возвышает тебя над прочими людьми…

– К слову, о даре… – Марк выдержал паузу. – Вы наверняка слышали о полутенях?

При их упоминании Агата содрогнулась. Она слышала.

– Ах, вот оно что. Это многое объясняет.

– Что именно?

– Тьму в твоей душе, – Агата вытянулась вперёд. – Как ты стал полутенью?

«Ни слова о Доме Слёз. Ей не нужно знать, – думал Марк, теребя амулет с пентаклем. – Минуточку… раз она не знает, Крис меня не выдала? Вот молодец. Как хорошо».

– Я чуть не утонул. Три месяца назад. Мне… мне трудно рассказать об этом…

– Хорошо, я поняла. Ты только не волнуйся, – снова её улыбка, но на сей раз фальшивая.

«Ему не то, чтобы трудно рассказать. Он не хочет говорить. Ладно, захочет – объяснится. Но если он ожидает, что я просто так возьму и вылечу его душу, то он ошибается».

В любом случае Агата всегда умела подходить к проблемам деликатно.

– Так что же беспокоит тебя? Что именно причиняет тебе боль? Чем больше ты скажешь, тем легче тебе станет.

Её интерес вполне закономерен, и от этого не уйти. Если задуматься, он сам когда-то был таким же пытливым. Хотя бы из этого он удовлетворит её пожелание. Но нет, ему от обычных слов легче не станет.

– Я страдаю частыми обмороками. Раз в день или два я обязательно потеряю сознание, хочу я того или нет. Но если с этим я как-то смирился, то со следующей проблемой я смириться не могу… Я стал постепенно терять память. Раньше это было терпимо, но теперь… когда мною овладевает тёмная сторона… Я бываю очень жесток по отношению к призракам, когда я вне тела. Я беспокоюсь о том, как бы я не навредил живым… тем более, если я могу бессовестно забыть, как причинил кому-то вред.

Агата внимательно слушала несчастного клиента, сочувственно покачивая головой, и смотрела на него, не отводя взгляда. Это был первый случай, когда её лично посещает полутень. А уже такой тяжёлый случай. Настолько тяжёлый, что одного её вмешательства будет мало.

– Скажи честно, Марк. Ты использовал свою способность в основном для одного себя, да?

Марк отвернулся, положив руки на спинку стула. Герман был прав, общение с Агатой затягивает. Так недалеко и до того, что он невольно взболтнёт про Дом Слёз и Ирму… Ирма! Ей-то он точно помогал, и при помощи способности полутени! Он, как и Герман, хотел выручить её из беды! Она ему нравилась… Когда-то нравилась.

Да кого он обманывает? С самого начала он принял зов о помощи лишь потому, что он любил казаться особенным для кого-то. Быть избранным.

– Да. В основном для себя.

«Так и знала! Немало экстрасенсов пошло по тому же пути, тем более в нашем возрасте. А это чревато последствиями. И эти последствия, похоже, уже настигли его».

Агата быстро поднялась и, обойдя стол, встала перед Марком:

– Знаешь, в чём может быть проблема? В тебе, вне сомнений, есть сила. В тебе есть сила, которой нет у многих других. Эта сила требует свершений. Благих дел. Иначе она увянет, или тем хуже – поработит тебя.

Лица призраков, попадавшиеся на его пути, плачущая Ирма, свирепый как лев Герман… Марк горько засмеялся.

– Да кому нужны эти благие дела, если их никто не ценит? Я однажды пытался, как говорится, служить на благо обществу, а что взамен? Чушь! Одно презрение. Или забытьё. А моё тело состарится и сгниёт, когда внутри него уже тлеет моя душа.

– Зря ты так говоришь. На свете есть как минимум один человек, который обязан тебе твоей добротой.

О да, он понял намёк.

– Крис? Нет. Я никак не добр к ней. Я жалею её пустые чувства, но не более.

– Но ты пришёл. Пришёл по её совету.

Увы, она права. Ему пришлось смириться. И зачем он только пришёл?

Марк прошёлся к пианино, провёл пальцами по его клавишам, опустив глаза.

– Это потому, что я потерял надежду.

Одной рукой он наиграл первые ноты с разворота песни. «Light creates us all. Pride divides us all. Life is meaningful. Soul survives us all».* Кажется, он узнал, что это. Какое совпадение. Буквально на днях он слушал то же самое.

Он думал о чём угодно, но только не о том, о чём нужно думать.

Марк содрогнулся. Что-то новое родилось посреди язвы его души подобно цветку, выклюнувшемуся из чёрного пепла. Нежное тепло осело на плечах, усадив его на банкетку. Оно как вода вымывало из него страх и неверие. И он был по-настоящему спокоен, безмятежен как дитя – но надолго ли?

– Я проведу через тебя целебную энергию. Она вытеснит большую часть того зла, что ты хранишь в себе. С остальным злом ты должен справиться сам, иначе оно вернётся с большей силой. Только ты можешь изменить себя, помни это.

Марк покачал головой.

– Я так и думал. Всё придётся делать самому.

– Нет, я не это имела в виду! – негодующе воскликнула Агата. – Конечно же, ты можешь, и тебе стоит пользоваться помощью, которую тебе предлагают. Только последний шаг за тобой, – её руки спустились с плеч Марка по спине. – А теперь ничего не говори. Просто расслабься.

– В последнее время я расслабляюсь только с музыкой, – посетовал он.

– Тогда давай. Я вижу, ты умеешь.

И Марка вновь потянуло на игру. Уже двумя руками он источил из пианино целительные звуки. Вместе с энергией Агаты они уносили его далеко-далеко, куда не ступит никакой чужак, прочь от жестокой реальности, которую же сам сотворил. Он утопил себя в тёплой музыке. Он стал её частью. Она стала его жизнью.

«Решил начать новую жизнь?»

От этого ржавого голоса, рупором прогремевшим внутри, Марка передёрнуло до костей. Агата отшатнулась от него, едва не потеряв равновесие от неожиданного толчка, который оказала его душа.

«Что же так? Хочешь отказаться от дара пенумбры? От дара, поднесённого тебе мною?!»

Марк искривился, шипя от боли, уткнулся лицом в колени, стянул на затылке волосы. Сорвать бы вместе с ними мысли этого демона. Тепло уходило, уступая место холоду.

«Отрицаешь? А ведь я слышу тебя. Признай, ты больше не хочешь быть пенумброй».

Агата бросилась к Марку, и её вновь оттолкнуло от него будто ударом тока. Это отзвук не от его души, а от чужеродной энергии. Он находился под чьим-то мощным влиянием. Срочно избавить его от этой грязи, не то он сгинет!

– Марк! Сопротивляйся! Прогони его из себя!

Ногти беспощадно впились в кожу. Проклятые мысли скреблись под ней, и Марк, борясь с ними, расчесал затылок до крови. Голова гудела, готовая разорваться от нарастающего давления.

«Что тебе нужно от меня, Вентиус? Ты уже получил желаемое! Оставь меня в покое!»

«О, да, я уйду. Но помни, отказ от даров дорого стоит. Или же душа Ирмы и есть твой откуп? Она потеряла для тебя значение?»

Ни в коем случае! Смерть Ирмы не была дьявольским жертвоприношением, он хотел спасти её! Она многое значила для него! А теперь выходит, что он трусливо спасал собственную шкуру вместо того, чтобы…

«Сдаёшься?» – заскрежетал Вентиус.

«Как бы ни так…»

Сзади раздался выкрик, и в спину Марка как будто воткнули горящий факел. Вскинув голову, он завопил от невыносимой боли, которая копьём проникла в душу сквозь измученное тело, обрезая связь с духом проклятого дома.

– Отродье Тьмы, сгинь же немедля! – глухо кричала Агата.

«Копьё» резко вынули, и за обжигающей болью последовала неподдающаяся объяснению лёгкость, как от той энергии, которую излучала собой Агата. На грани обморока Марк сполз с банкетки и свернулся калачиком. Сквозь силу он поднял глаза.

Над ним в полуобороте стояла самая настоящая ведьма. Руки подобно факелам полыхали синим пламенем. Взлохмаченные рыжие волосы в контраст с ним падали на лицо, в приоткрытом рте угадывался яростный оскал. Заметив на себе его взгляд, Агата потушила огни и заправила локоны за уши. Та же самая добрая Агата, какой она была минутами ранее.

– Ну как ты? Прости, было больно, но только так я бы его выгнала.

Марк ухватился за протянутую ею руку и поднялся во весь рост. Эта лёгкость по всему телу, это живое тепло… тьма ушла! Он ясно это чувствовал! Вентиуса больше нет в его разуме. Он даже позвал его мысленно, чтобы проверить. Вентиус молчал.

– Агата… – Марк оглядел себя и посмотрел на ладони, словно бы на них переписались линии судьбы. – Как вы это сделали?!

Агата присела на край банкетки, побледневшая, магически ослабленная.

– Мой огонь называют Небесным. То есть, священным, – заговорила она. – От него бежит любая тьма. Но не думай только, что её так легко изгнать. В тебе слишком много скрытой тьмы, Марк. Слишком много. Я боялась, что… убью тебя.

Марк сел рядом с ней, плечом прижавшись к её плечу.

– Хотел бы я покончить со всем этим… Простите, что втянул вас.

Его колючие слова настолько задели её, что она откровенно растерялась:

– В см… в смысле «втянул»? Никакого «втянул»! Это мой долг – спасать и защищать. Даже, если бы ты не пришёл ко мне сам, а я как-нибудь вышла на тебя, я бы…

Она осеклась, прислушавшись к шорохам. В прихожей зашуршал ковёр. Слабое свечение из-за двери выдавало присутствие незваных духов. Сквозь стену в комнату просочились трое, два тающих призрака и один на грани, которого они держали под руки как заложника.

– Вот он! Я же говорил, он здесь!

– Какого чёрта! – Агата вскочила с места. – А ну, убирайтесь, вам здесь делать нечего!

Тающие, сгорбив спины, откинули подручного к шкафам и бросились в сторону колдуньи. При взмахе её руки между ней и призраками вырос дымчатый барьер, который успешно отбил нападение.

– Нет, нет, нет! Ещё одни пришли за мной, – Марк запаниковал, укрывшись за банкеткой.

– Спокойно! – воскликнула Агата, и барьер, смотавшийся в огромный ком энергии, выбросил призраков за пределы комнаты. От разрывного толчка со шкафов повалились книги и безделушки. Агата готовилась праздновать маленькую победу.

Но тающие вернулись. Запал иссякал, а призраки не слабели. И Агата, не успев сотворить прочный барьер, отлетела на диван, стоящий напротив шкафов. Избавившиеся от преграды, тающие окружили Марка и жадно вцепились в его тело, высасывая из него жизнь. Ненасытная пустота вытеснила тёплый свет, который вот-вот успел пробиться.

– Ну-ка вон отсюда! Пошли прочь от него!

Полыхнул синий огонь. Тающие крысами разбежались от Марка, обожжённые пламенем Агаты. Она грудью заступилась за него, отгоняя призраков, её руки горели до плеч. Как долго она ещё сможет управлять магией?

Воспользовавшись моментом, Марк прошмыгнул в коридор и, отворив затвор, выбежал из квартиры. Бежать. Как угодно и куда угодно. Только бы не видеть их больше.

– Марк! Куда ты?

Тающие полетели следом. Марк бежал вниз по холодным ступеням лестницы, и с каждым пролётом паранойя перерастала в одержимость. Главное оторваться от них, главное не попасться.

Призраки настигли его на первом этаже. Тело выдыхалось и отказывалось подчиняться. Ноги обмерли, и Марк упал под дверью из парадной. Если он начнёт вставать, тающие быстро настигнут его. Оставалось последнее.

Пустив призракам руническую пыль, Марк сунул руку в карман мантии, воспользовавшись их замешательством. В его пальцах сверкнула склянка с фиолетовой жидкостью.

– Хотите получить мою душу? Только через мой труп!

И он испил её до дна.

Обессиленное тело сложилось на полу. Через бетон и металл душа Марка взмыла ввысь, пронизывая здание. Всё выше и выше. В глаза забил небесный свет, когда Марк воспарил над домом Агаты, а затем и над целым городом. Выше. Ещё выше! Туда, где будет он недосягаем. Прочь от этого бренного мира.

Достучится ли он до Рая? Густые облака, пушистые как вата, обволакивали просторы неба. Город исчезал под их пеленой с каждой секундой, с какой Марк удалялся от земли. Между тем, они не кончались. Тучи обступали его везде. Плотные, вязкие тучи. Понимая, что не может бежать вечно, Марк остановился и посмотрел вниз.

Никого. Только он один. Слава Богу.

Долгий полёт истощил его. Марк улёгся на воздушные подушки, устремив взор ещё выше, где так же простирались непроглядные облака.

Если Царствие Небесное существует так же, как и Ад, и если оно наверху, то как до него добраться? Обскурантий не убивает, но как бы он был рад лишиться жизни, хотя бы вычеркнуть из неё последние месяцы, в течение которых он жил как неживой. Почему злая память упорно держит в себе именно то, что он жаждал бы стереть? Его смерть бы всё исправила.

– Твоё время ещё не пришло, – зазвучал эхом чей-то певучий голос.

Марк приподнялся с перины туч.

– Твоё время ещё не настало. Ступай на землю.

Из белого сияния к нему обратился молодой с виду человек. Лицо его частично закрывала облачная дымка, а длинные тёмно-рыжие волосы за её завесой казались размытым на мокрой бумаге пятном. Когда незнакомец выступил из сияния, Марку стало особенно не по себе. Его прозорливые глаза, казалось, пронизывали Марка насквозь, по пути задевая каждый секрет, запрятанный внутри.

Он не походил на обычного призрака, казался слишком живым, да и на ангела не похож, уж очень по-человечески он был одет, в брюки и наполовину застёгнутую рубашку, да и крыльев не видать. Сочувственно улыбаясь, этот парень вызывал подсознательную симпатию, будто они знакомы давным-давно, будто они похожи чем-то. Кто бы он ни был, ему хотелось верить.

– Но ведь внизу я сгину. Я не хочу возвращаться!

– Не бойся. Ты сильнее, чем ты думаешь. Ты лишь думай об этом чаще, – парень внезапно приобнял Марка, прильнув щекой к его плечу. – У тебя есть одно особенное, незаконченное дело. Ты должен вернуться.

– Я не хочу возвращаться, – Марк шмыгнул носом. – Я так устал от всего.

– Крепись, мой друг, крепись. От тебя зависят жизни.

Жизни? Какие прочие жизни зависят от него?

Как ни странно, незнакомец оказался прав. Вопреки всему его тянуло вниз, к земле, будто его взяли за ту самую нить сердца, лишая шанса уйти.

– Кто ты? – Марк освободился от его объятий.

– Это не имеет значения. Главный для тебя вопрос – кто ты?

И он загадочно улыбнулся. И что-то в этой улыбке напоминало Агату…

– Марк! Марк! Ты как? Ты в порядке?

Резко вытянутый с небес, Марк очнулся в теле. Перед глазами ещё стоял образ рыжего духа, который медленно переходил в образ Агаты, склонившейся над ним. В кулаке она сжимала миниатюрную медовую бутылочку. На языке вертелся сладкий привкус неизвестной жидкости, никак не горьковатый, как у Обскурантия.

– Как ты меня…

Как она вернула? Марк закашлял, так и не договорив, и долго не мог остановиться.

– Пуританий предотвращает действие Обскурантия, если его принять в течение пяти минут, – объяснила Агата, покрутив бутылочку. – Откуда он вообще у тебя взялся? Ты бы так полдня пролежал без сознания, ты понимаешь это?

Разумеется, он понимал. Потому-то он его и принял.

Временами он брал Обскурантий из запасов Германа, когда начал опасаться за сохранность как своего тела, так и души. Вовремя же он припас себе несколько бутылочек. С долей Обскурантия в его крови никто не завладел бы телом в его отсутствие, пусть и он сам не вернётся до окончания действия зелья.

Но Агата заставила выпить противоядие. Призраки, поражённые растворением, сгинули вместе с помрачнением.

И Марку не оставалось ничего, кроме как довериться ей. Но ненадолго…

Агата отвела его обратно в квартиру. Она настоятельно советовала переждать некоторое время у неё, пока он до конца не оклемается: «Считай, я тебе это как врач говорю». Оставив полутень в комнате наедине с собой, Агата пошла на кухню заваривать чай. Когда она закончила, она зашла за Марком и обнаружила, что он исчез. Как он уходил, Агата не слышала, а в квартире слышны звуки из всех комнат.

Он ушёл при помощи Воздушных Рун. При свете Небесного пламени проявились следы их магии.

Куда он ушёл? Почему? Он не доверяет ей? Не верит, что она сможет помочь? Или что-то держит его?

Опутанная противоречивыми мыслями, Агата потянулась к телефону. Кое-кто очень жаждал узнать результаты.

– Привет, это я. Тут Марк приходил ко мне… Всё гораздо сложнее. Что-то в его душе отвергло мою энергию, а после к нам наведалось трое тающих, и он сбежал. Слушай внимательно, настал твой час икс. Говори с ним, наблюдай, не упускай из виду. Как только его состояние начнёт ухудшаться, немедленно звони мне, ладно? Как только даже заподозришь неладное, срочно звони мне!.. Ему слишком опасно оставаться одному…

Вчера он заглотил целую горсть снотворного. Он умел забывать, но так и не научился забываться. Надеялся, что чрезмерная доза удержит его в теле, запрёт на замок посреди пустой темноты настоящего сна. Вечно спящий, вечно бодрствующий. Как же он соскучился по обычным сновидениям.

Но его вновь выкинуло из тела. Ничто не удерживало. Никогда не смыкать глаз, только так он может остаться.

А когда-то снотворное действовало и на его душу. Всё хорошее когда-то кончается.

Полдня тело Марка пролежало в квартире, скованное параличом, убившим бы его, не принадлежи это тело пенумбре. Под вечер, когда тело подало признаки сознания, он с животной радостью вселился в трещавшую по швам оболочку. После долгого и изнурительного болтания по улицам он ничего не мог вспомнить, что делал и кого видел. Голова раскалывалась как от похмелья… Нет, ещё хуже. В его мозг будто вставили штыри, через которые периодически проходил электрический ток.

Но отчего-то это чувство небытия было приятным, вплоть до волнительных покалываний по коже. Это чувство было похожим на то, что он искал.

Как же он жалок. Такую боль из памяти не сотрёшь.

Её необходимо истребить. Убить. Уничтожить. Как тот старый дом, заставивший его пустить слёзы.

Марк отправился туда. В теле. С лучами заката он шёл по сонному лесу, утопая во мху и шелухе опавших листьев. Солнечное тепло, просачиваясь сквозь ветви, вызывало нестерпимое жжение. Слабейшее дуновение ветра казалось ураганом. Он так отвык от живого мира. Задубевшие ноги еле держали его. С каждым шагом Марк тяжелее переносил телесную ношу.

Зачем он только пошёл сюда. Полетел бы духом! Сбросил бы с себя груз!

Ни в коем случае. Его ниточка истончалась. Нить сердца должна уцелеть, хотя бы ещё на время. Должна уцелеть. Тогда и он не сгинет.

Эта знакомая дорога была длиной в вечность. Но его испытанию суждено было когда-то кончиться. За деревьями зарябила пустота. Овраг был близок.

Ещё несколько десятков шагов, как вдруг Марка окликнули по имени. И он обернулся на крик, который был совсем далеко, но в ушах Марка он прозвучал так, будто кричащий был совсем рядом. Его позвали вновь. Он пошёл на голос. На короткий миг к его голове прильнула тьма, и, зашатавшись, Марк встал как вкопанный.

Из-за пышной косматой ели робко вышел женский призрак. Глаза бесцветные, испуганные. Встретившись лицом к лицу с Марком, призрак уверенно выпрямился, убрав руки за спину. Это была она. Он искал её, когда она нашла его сама.