Текст книги "Призраки во плоти (СИ)"

Автор книги: Катерина Самсонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)

Пролог. Ночь воскрешения

«Если мертвецы способны забирать живых на тот свет, то почему живые не могут возвращать мёртвых в их тела? Если мы можем менять будущее, то и прошлое мы в силах исправить. Пора кончать с этой несправедливостью».

Липкую тишину морга нарушил скрежет металла и звон магии. Струйка ледяного света просочилась в замочную скважину и открыла дверь подобно ключу. Ночные гости оказались на пороге «холодильника».

– Ну что, уважаемый Доктор, это здесь, да?

– Здесь, здесь. Оставь шутки за порогом, я никакой не «доктор».

Внутрь проскользнули два человека. Лицо первого неизвестного было скрыто до уровня глаз под шарфом, вылезавшим из-под тёплой куртки, и надвинутой на лоб шапкой. Второй, в отличие от напарника, никак не прятал своей внешности. Нордические черты казались жёсткими и особенно резкими при слабом свете помещения. Этот человек был гораздо выше напарника, и, будучи облачённым в длинное пальто, он казался ещё выше.

– Ну-ну, ты же у нас доктор оккультных наук, а как же.

– Хватит.

Аноним тихо хмыкнул и тотчас же осёкся при виде холодильных камер морга. Прозванный Доктором задумчиво поправил фетровую шляпу, венчавшую его голову, и пробежался глазами по ячейкам камер.

– Так… Придётся искать. Маятник у тебя?

– Конечно.

Аноним отдал ему кулон из топаза, по форме похожий на гадательный маятник. Доктор взял его за цепочку и подвесил над открытой ладонью анонима. Маятник интенсивно закружился в воздухе, вращаясь вокруг оси в течение нескольких секунд, после чего Доктор слегка подбросил его и сжал на лету в кулаке.

– Мы точно найдём его здесь, это у тебя были сомнения.

– Мне нужно было просто… Ах, ладно, – аноним недовольно фыркнул и отошёл к ближайшей к нему ячейке холодильной камеры.

Открыв её, он выдвинул оттуда первый труп.

– Может, этот?

– Хм, нет. Ему на вид лет так шестьдесят. Я не хочу, чтобы он жил в теле старика. Нужно молодое тело, максимально неповреждённое. Мы же договаривались!

– Логично. Так, а здесь у нас… – Доктор выдвинул труп из второй камеры. – Оу, ох ты ж… У него головы нет… Сразу отметаем этот вариант.

Его сообщник схватился за покрытую шарфом часть лица и отвернулся в попытке сдержать рвоту.

– Да-да, теперь-то ты представляешь, каково это работать каждый день патологоанатомом, – заметил Доктор.

– Я знаю, – сквозь кашель ответил Аноним и, вернув ровность голосу, добавил. – Мне с самого начала было известно, на что я иду. Иначе б у меня не хватило сил идти за тобой.

Голос Анонима зазвучал совершенно ровно, без единой тени эмоций. Лишь на миг он дрогнул – да и то, скорее, лишь из-за стоящего в зале могильного холода. Нельзя было даже определить, мужской это голос или женский. Голос был никаким.

Окончательно приведя себя в порядок, инкогнито обернулся и заметил, что его спутник отказался от долгого и, скорее всего, бесполезного открывания всех камер морга и доверился магическому маятнику, который настойчиво вёл его к определённому месту. Этим местом оказалась одна из самых последних ячеек камер.

– Ага, – довольно прошептал Доктор и выдвинул поддон избранной маятником ячейки.

Аноним оживился и подлетел к напарнику, словно на крыльях.

– Как насчёт этого? – Доктор откинул простынь с лица трупа.

Аноним замер перед телом симпатичного на вид юноши, на чьём лице отпечаталась не то грусть, не то умиротворение. Юноша, который никогда не встретит старость. Его жизнь оборвала чья-то жестокая пуля, оставив глубокий след на бледной груди. Сняв с руки кожаную перчатку, неизвестный коснулся кожи молодого человека в области чуть правее сердца, где и находилось пулевое отверстие, но затем отдёрнул руку, словно его ударило током. После, однако, этой же рукой он заботливо провёл по лбу мертвеца и по его густым светлым волосам. Пальцы заметно дрожали, и неровное дыхание выдавали в Анониме волнение, медленно пожирающее самообладание.

– Это он, – неуверенно прошептал он. – Он тот, кто нам нужен.

– Я так и думал, – одобрил Доктор.

– Сам взгляни. Его тело, оно прекрасно. Этот выстрел всё испортил.

– Нет, скорее, помог. То есть, помог нам найти именно его.

– Что бы ни произошло, Смерть недолго будет лакомиться им. Его ждёт Жизнь.

– Значит… ты точно за этот вариант?

– Ты сам так решил, – Аноним искоса посмотрел на Доктора смеющимися глазами, заставив того слегка растеряться.

– Мы оба так решили, – отозвался он. – Начинаем.

Неизвестный в шарфе вынул из внутреннего кармана куртки приготовленный заранее шприц, в котором мерцала серебристо-голубая жидкость. Его компаньон крепко обхватил голову юноши и зачитал заклинание, выученное им давным-давно; тихо, но властно, так, что его сильный голос словно проникал глубоко под кожу, сквозь мышцы и кости, к самому мозгу. Аноним повторял вслед за Доктором, и их речь слилась в единую невидимую силу, способную менять пространство, облечь желания в осязаемую материю. Тёмная магия раскинулась в воздухе. Три раза они произнесли заветные слова на старом языке, не отрывая взгляда от мёртвого лица.

И на последнем слове шприц вонзился прямо в центр груди.

Наступила тишина. Аноним неподвижно держал шприц. Доктор так же неподвижно держал голову мертвеца.

Прошла долгая, томительная минута, когда грудь юноши засияла изнутри, и его тело затряслось на полке в конвульсиях. Аноним вынул шприц и плотно прижал его плечи к поддону. Оживающий мертвец раскрыл глаза и, закричав от ужаса, закорчился как червяк, стараясь сбежать как от хватки Анонима, так от действия жидкости.

– Вот же дьявол! Давай, держи его!

Ещё секунда, и новый крик, вызванный нарастающими внутри изменениями, разорвал пространство холодильника, заставив и самих воскресителей вскрикнуть от того, как подскочили их сердца. Тот, кто секундами ранее был трупом, всё кричал, ревел, бился в судорогах от одного края поддона к другому. Тогда и Доктор вцепился в ноги оживающего тела, максимально плотно прижимая их книзу. Воскресители всячески сдерживали его резкие движения, прилагая все усилия, а Аноним и вовсе наклонился к самому уху, стараясь успокоить его шёпотом, пусть эта затея заведомо казалась пустой.

– Стой, стой. Тише. Тише.

Воскресший, тем не менее, чуть притих и сел, придерживаемый Доктором. Глаза отражали ужас и непонимание всего того, что разворачивалось в эти секунды.

– Эй?.. – тревожно заговорил Аноним, протянув руку к лицу юноши. – Это же ты?.. Мы пришли спасти тебя. Взгляни. Почувствуй. Ты теперь живой. Живой!

Юноша огляделся и осмотрел двух спасителей. Страх не спадал с его лица, скорее, напротив, возрастал. Замотанный в шарф неизвестный продолжал мягким шёпотом называть его по имени, провоцируя на разговор.

– Тише, тише…Тсс… Эй?.. Ты меня помнишь? Взгляни на меня, – неизвестный высвободил лицо из шарфа и сдёрнул шапку, пустив наружу копну тёмных блестящих волос. – Разве ты не помнишь меня?

Воскресший раскрыл рот, пристально вглядываясь в лицо разоблачившего себя Анонима. Он пытался что-то сказать, но вместо этого растягивал бессвязные звуки. Аноним зря радовался, ожидая, что он его узнает. Эта неловкая пауза служила лишь временем для осознания чего-то настолько жуткого, что оживший отполз к краю поддона и закричал:

– Оставьте меня!

В страхе он дёрнулся на самый край поддона, отгораживаясь руками от пристальных взглядов, и неуклюже соскользнул с него вниз. Слабый, не в силах встать на ноги, воскрешённый пополз прямо по полу – прочь от этих странных людей, вернувших его к жизни.

– Ему ещё трудно двигаться и говорить, дай ему время.

– Погодите-ка, по-моему, мы оживили труп, но не…

– Не спеши с выводами, поглядим пока на него.

Продолжая отступать, воскрешённый стонал от боли в груди, которую вызывало болезненное заживление пулевой раны. Странный бледный свет в месте укола продолжал проступать из-под кожи.

– Кто вы такие? Зачем… Зачем вы это делаете?

– Он не узнал нас!

– Да тихо ты, подождём ещё.

– Уйдите! – закричал юноша, свернувшись в комочек. – Оставьте меня одного! Прекратите мучить!

Боль не утихала. Казалось, он снова умирал. Жизненные силы, дарованные ему, утекали так же стремительно, как и зарождались.

За дверью послышались быстрые грозные шаги. И они не предвещали ничего хорошего.

– Чёрт, нас услышали, – зашипел Доктор и нервно затряс руками. – Эй, бежать надо! Через портал! Давай, давай, шевелись! Я рисую руны, а ты бери его, и мы уматываем.

– Конечно, – Аноним натянул на себя шапку, а простынёй из холодильной камеры обмотал бёдра воскресшего.

– Подымай его, живо!

– Да я уже!.. Не бойся, холод придётся потерпеть, но мы спасём тебя. Вставай.

Ничего не соображая, юноша интуитивно ухватился за руку Анонима, и через мгновение он уже шёл с ним плечом к плечу, обхватив его шею, дабы не упасть без чувств.

– Стоять! – двери холодильника почти сорвались с петель, когда внутрь ввалился некий грузный мужчина.

– Бежим! – воскликнул Доктор, и при взмахе его тонких пальцев нарисованные в воздухе руны полыхнули синим, а их сияние переросло в один большой источник света, распахнувшийся порталом.

– Стоять, я сказал! – заревел дежурный, бросившись навстречу трём убегающим теням, которые вмиг растворились в никуда, пройдя сквозь рунный свет.

Воскрешённый ничего не видел и не слышал вокруг себя. Портал ослепил его чувства, и единственным, что он ощущал, было то, что он куда-то бежал с двумя безымянными магами. Зачем они его вытащили с того света? Вот только зачем…

Он старался думать, сохраняя себя в сознании, но и на это кончились силы, дарованные при первом «пуске» тела после смерти. Исчезли звуки, исчезла земля под ногами, исчезло всё. Ещё мгновение, и он провалился в глубокое забытьё…

Дорога назад отныне была закрыта навсегда.

Глава 1. Человек без личности

Воспоминания исчезают, не оставляя следа.

Но ты живёшь, и каждый новый день, даёт тебе разные пути.

Epica – Safeguard to Paradise

Его разбудили снежинки, падающие на щеку. Он раскрыл глаза, и следом в нём очнулись все оставшиеся чувства. От холода резко передёрнуло, и он вскочил на четвереньки. Всё это время он лежал на ледяном асфальте под небольшим слоем снега.

«Что такое? Почему я здесь?.. А где они?»

Поблизости под рассыпчатым белым одеялом дремал большой парк. Современное здание напротив, слитое из параллелепипедов и цилиндров, равнодушно моргало редкими огнями окон. Было раннее утро, и потому людей в округе можно было пересчитать по пальцам, но никто из них так и не подошёл к неопрятному молодому человеку, ползающему посреди снега, словно бы в нём он искал ответы на свои многочисленные вопросы. Их скорее интересовал автомобиль в паре метров от него. Несчастный джип влетел в дерево и горел целую ночь, но огонь почему-то не задел старый ствол, однако обгоревший каркас фактически слился с ним. То, что он лежал рядом с этой жертвой обстоятельств, казалось странным, подозрительным совпадением. С трудом поднявшись, он надумал осмотреть машину – или, вернее, то, что от неё осталось.

«Что это было? Я что… я был мёртв? Значит, они меня… Нет, бред какой-то. Выдумаю себе невесть что. Я не умирал. Я всего лишь долго был в коме, вот и не соображаю ничего. А как ещё? Что за чушь! Быть не может, чтобы я воскрес!.. Так ведь? Тогда… Тогда что они сделали со мной? А почему я был в коме? Ох, чёрт, сердце болит…»

Боль пронзала его насквозь. Он схватился за грудь. Пальцы дотронулись до запёкшегося бугорка, отчего в голове помутилось. И сквозь туман разума сверкнул выстрел. Выстрел, который не оставлял ему ни единого шанса на спасение. Выстрел, отнявший у него право жить.

«Так я умер? И теперь я живой?.. Дьявол, куда же они делись?»

Пошатываясь так, словно из него высосали кровь, он сделал первые самостоятельные шаги и, оперевшись на дерево, вгляделся в остов автомобиля. Не похоже, чтобы там погибли люди – значит, эти двое вовремя убежали. Тогда зачем они бросили его, после всего, что проделали с ним?

Молодой человек не был полностью обнажён как прежде: на нём были пальто, тёмные джинсы и изношенные ботинки.

«Ну и странный же наряд они мне оставили», – отметил воскресший, оглядев и себя с ног до головы.

Запахнув пальто, он прижался к соседнему стволу и, скрестив руки от холода, погрузился в мысли.

«Как такое возможно? И всё же я живой! Сердце… оно бьётся! Боже, как они это сделали? И зачем? Почему так? Почему я?.. Так, и что мне сейчас делать? Кто же были эти люди? Сердце болит, всё болит – не могу думать! Всё так тяжело!.. Сам же я их не найду. Я их даже не знаю! Кто они мне? Тогда откуда им знать меня, тогда… О, нет. Если только… Я сам-то не знаю, кто я такой».

Он содрогнулся, найдя в голове ключевой вопрос, от которого нужно провести все ниточки дальнейших рассуждений. Разум тотчас окутали разрозненные картинки, бессвязные и размытые, звучали голоса людей, которые он не узнавал. Но даже, если некий голос или образ казались ему знакомыми, он никак не мог зацепиться за них и пройти дальше, вглубь своих воспоминаний.

«Нет, нет! Что-то здесь не так. Я не могу… я не могу вспомнить, кто я! Кем я был? Кто я такой?»

Мышцы сводило. На грудь давило так, словно на неё положили гирю в несколько килограмм. Тело изнывало от боли, мешая думать. Боясь упасть, он ухватился за ствол дерева, словно за крепкий толстый канат. Жадно глотая утренний воздух, он хотел кричать, но ничего не вырвалось наружу. Когда боль дошла до пика и пошла на спад, он всё-таки закричал – и спустился вниз по стволу, продрав ладони до крови. Только его ли это был крик?

Улица будто вымерла. Он остался абсолютно один. Привалившись спиной к дереву, он посмотрел на свои ладони. Ничего страшного, простые царапины. По-настоящему страшным было другое. Осознание пленника чужой клетки.

Это не его руки.

«Быть этого не может. Это что, правда? Как же я буду жить… в таком виде?»

Для белой колдуньи Агаты этот день казался совершенно обычным. За окном падали обычные крупицы снега, а мимо проходили обычные люди. Серые краски улицы слегка скрашивались перед взором апельсиновым светом, падающим с пластиковой люстры-купола над головой.

Она сидела в кафе-кондитерской неподалёку от своего дома, терпеливо ожидая лучшую подругу. В крайнем случае, очень хотелось верить, что она стала для неё настоящей подругой. Как-никак, это именно она созвала сюда Агату и Данилу. Подумав так, Агата оглянулась на витрины с десертами, вдоль которой вилась маленькая очередь. Любимый Даниил стоял в очереди за пирожными, пока она занимала место и скучающе водила кончиками ногтей по поверхности стола, наблюдая за прохожими.

Все спешат куда-то, все хмурые или грустные, и на то у всех свои причины. Петербуржская весна редко награждает жителей согревающим настроением. Впрочем, иногда грусть бывает куда приятнее радости. В ней можно найти то, что скрыто от других. Очарование одиночества, ценность каждой его секунды, любование собственным тайным миром. Бывает, однако, и иначе. Зависит от самых потаённых чувств души. Любуется же она этим миром… или ненавидит его за то, что зовёт к себе?

Один прохожий сильно выделялся среди прочих. По зебре переходил дорогу человек с длинными растрёпанными волосами. На нём висело мокрое, грязное пальто, далеко не его размера. Он еле волочил за собой ноги, раскачиваясь на ходу, и держался за сердце. Едва завидев его, прохожие шарахались от него с таким отвращением и ропотом, словно он наглядное олицетворение уродливой болезни. Даже на таком расстоянии Агата уловила огромную боль в его душе и теле. Настолько отчётливо, что и её сердце слегка закололо. Она встала и прильнула к стеклу, желая поближе разглядеть беднягу. Гримаса отчаяния слишком пугала её, чтобы оставаться в стороне. К её счастью, он как раз проходил мимо кафе и безнадёжно вглядывался в мелькающие перед его взором окна…

Ему нужен был кто-то, кто способен помочь. Кто угодно и как угодно. Ему нужен хоть какой-нибудь человек, который выслушал бы его и подсказал, что делать дальше. Обрывки памяти пока лишь мешали ему. Он не узнавал ни одно из лиц тех, кого пытался разглядеть в размытой памяти.

Подождите… Ему померещилось, или только что он узнал одно лицо?

Воскресший вернулся к окну, мимо которого прошёл.

«Знаешь, в чём может быть проблема? В тебе есть сила, которой нет у многих других».

В голове пробудился голос рыжей девушки, одетой во всё белое, которую он чётко помнил сидящей за столом в небольшой уютной комнате. На этом столе с краю отчётливо лежала доска Уиджа. А напротив неё за этим же столом сидел он сам. Да, так оно и было!

«Эта сила требует свершений. Благих дел».

О какой силе она говорила тогда? Перед глазами прошла новая картинка, где та же рыжая девушка излучала из ладоней яркий синий свет. Её руки буквально горели синим… или это и был огонь? Самое настоящее пламя. Выходит, он когда-то был с ней знаком.

«И как её зовут?» – спросил он себя, и ему показалось, что когда-то он уже задавал этот вопрос.

И потому перед взором встал образ другой, пока неузнаваемой девушки, подсказавший нужный ответ.

«Агата Северская».

Вернув сознание в реальный мир, он ощутил на себе взор той самой рыжей колдуньи. Её ярко-голубой взгляд, чью необъяснимую магию не затмевало и мутное стекло окна, прояснил первую картину из прошлого. Воскресший убедился в правильности догадок – это и есть она.

Они молча смотрели друг на друга, не отводя глаз, читая потаённые помыслы. И они оба поняли в общее мгновенье – они нашли друг друга.

Обретя долгожданное сочувствие, которое доносилось и без всяких слов, он смущённо улыбнулся и метнулся ко входу в кафе.

– Вы… вы Агата Северская, верно? – уже приближаясь к столику, спросил измотанный юноша. – «Она и сейчас одета во всё белое, удивительно».

– Верно, я Агата. Чем могу помочь?

– Вы разрешите, если я…

– Присаживайтесь, – сказала Агата и прежде, чем выслушать его, проговорила следующее. – Ко мне скоро подойдут ещё два человека, у нас тут встреча, но вы не волнуйтесь. Я не позволю вам ждать, если ваша ситуация не терпит отлагательств.

– Думаю, не терпит, – он сел за столик и тихо промычал от удовольствия, вытянув ноги, уставшие от долгой ходьбы. – Скажите мне для начала вот что… Вы меня узнаёте?

Агата растерялась не меньше нежданного собеседника.

– Нет, я вас не помню. У меня было не так уж много клиентов, чтобы я кого-то забыла, так что нет. Я вас не встречала. Но да ладно, расскажите, что же произошло с вами, если даже издалека я вас почувствовала очень чётко?

Она вытянула руку, как это делает большинство экстрасенсов, и начала сканировать его, одновременно всматриваясь в его заострившиеся черты.

– Понимаете… я не знаю, с чего начать. Это сложно объяснить, но… Я не тот, кем кажусь на первый взгляд.

Агату передёрнуло от последней фразы. Рука упала на стол и нервно затряслась.

Блондин с растрёпанной шевелюрой, сидящий напротив, выглядел обычным юношей лишь на первый взгляд. Когда Агата всматривалась в его черты, её одолевало желание отвернуться. Мертвенно-бледное лицо, когда-то вполне красивое, ныне было подобно посмертной маске. В бесцветных глазах нельзя было найти ничего, кроме бездонной, утягивающей за собой пустоты, словно не человек, а бесформенная сущность пряталась во плоти. Под шелушащейся, почти прозрачной кожей просачивались многочисленные тёмные жилки. Казалось, в нём не было ничего живого. От него веяло Смертью.

До сего момента Агата ни разу не сталкивалась с настолько избитой душой.

– Невероятно, – прошептала она. – Как такое возможно?

– Я бы сам был рад узнать, как. Похоже, вы уже догадались… Я самый натуральный живой мертвец. Сначала я был жив, потом был мёртв, и вот теперь снова жив. Но вот, знаете ли, моё воскрешение прошло довольно странно. Кому-то… понадобилось воскресить мою душу… в чужом теле.

Слова незнакомца не укладывались в её голове. Такого Агата не встречала ни в личной практике, ни в практике её коллег по экстрасенсорике и магии вообще.

Он сам, меж тем, со страхом ожидал, что Агата не поверит ему, потому её реакция откровенно удивила и втайне порадовала. Она раскрыла рот и долго обдумывала услышанное, беспокойно сжимая и разжимая тонкие пальцы.

– О Боже… В чужом теле? Какой ужас… Кто же до такого додумался?

Набравшись смелости, молодой человек вкратце рассказал ей про ночь ритуала, про побег из морга, про то, как его оставили ни с чем. Пусть и забыв половину того, что с ним происходило с момента второго рождения до встречи с Агатой.

– Вы помните, кто эти люди, воскресившие вас?

– Я их видел, но… Я не думаю, что узнаю их при повторной встрече.

– Почему вдруг? А, поняла, у вас шок. Сейчас ваше сознание пытается вас защитить от передозировки негативной информации. Как бы это ни прозвучало. И у вас наверняка амнезия, я права?

– Всё так, – молодой человек тяжко вздохнул.

– Вы пока фактически ничего не помните, что с вами было в прошлой жизни, и кем вы были, так?.. Ясно. А ваше имя? Это вы помните?

Всё смешалось в растерзанной памяти. Голоса, образы, ассоциации. И все твердили о разном, не сместить воедино.

«Знаешь, кого ты мне напоминаешь? Героя древнегреческих мифов. Эндимиона. Он по преданиям искал своё счастье посреди ночи, звёзд и снов…»

Эти всплывшие в памяти слова принадлежали той другой девушке, второму после Агаты образу, который неустанно мелькал в беспорядочном сознании.

– Ну, а как вы… как ты умер? Это ты помнишь?

«Он пожелал навеки уснуть, – продолжал второй образ. – Впасть в глубокий сон, оставаясь вечно молодым… вечно счастливым».

«Твоё счастье, что ты не умрёшь стариком. Чистота умирает молодой», – громом среди ясного неба заговорил новый, третий образ, пробирающий до мозга костей. И этот образ направлял на него пистолет.

Воскресший ухватился за сердце, усилиями воли заглушая заново возникшую боль.

– Имя… Моё имя… Моё имя, кажись, Тимофей… Меня убили выстрелом в сердце. Когда точно, не знаю. Кто и почему, тоже пока сказать не могу.

Агата снова вытянула руку и провела ладонью перед его грудью в области сердца.

– Интересно. Значит, Тимофей? Предположим, тебя так зовут, но умер ты явно не так, как ты описал. У тебя есть пулевое ранение, я чувствую это. Посуди сам: выстрелом в сердце был убит предыдущий владелец тела, но не ты.

– Но, – Тимофей запаниковал, – я вспомнил! Я н-не помню лица, но я помню, что это мужчина. С пистолетом! О-он сначала говорит со мной, а я с ним. П-потом я хочу бежать, а-а он успевает в-выстрелить в меня. Я помню это!

– Ого… Да, всё куда сложнее, чем я предполагала, – рыжая колдунья задумчиво прикрыла рот ладонью. – Какой ужас…

– Что такое? – встрепенулся он.

– Тимофей, – сказала Агата, теребя кончик серебристого креста, болтающегося на шее. – То, что ты вспомнил, это не твоя память. Это память тела. Получается, когда ты вспомнишь всё, ты будешь помнить не только свою жизнь, но и жизнь тела до смерти его предыдущего владельца.

– Этого ещё не хватало, – огорчённый, Тимофей отвернулся от неё. – То есть, я даже не могу понять, чью жизнь я прожил… Минуточку, – он повернулся обратно, – но вас же я откуда-то узнал! А вы сказали, что не встречали меня прежде. Вывод: с вами встречался настоящий я, а не старый хозяин моего нынешнего тела. Вы можете предположить, кем из ваших, эм, клиентов я мог быть?

– А вот сейчас ты мыслишь здраво. При условном сотрясении мозга, – похвалила Агата со знакомой улыбкой. – Да, у меня было не так много клиентов, чтобы я кого-то забыла… хотя, и не так мало, чтобы я могла выбирать… А! Данила! Вот и ты, наконец!

Подошедший молодой человек, который выглядел едва ли старше Агаты или Тимофея, со звоном и грохотом поставил поднос на их столик. Чёрная одежда с заклёпками и нашивками, а также распущенные каштановые волосы, льющиеся по спине, громко говорили о его приверженности рокерскому стилю. Такие сразу заявляют о себе одним только видом. Впрочем, к Агате в её белом пальто, белых джинсах и белых прошитых сапогах до колена это тоже относится.

Ох уж этот экстрасенсорный эпатаж.

– Я звонил Тине, она опять опаздывает. Никак её не исправить, – в шутку пожаловался Данила и неловко осёкся. – А это…

– Ах да, – отозвалась Агата на его вопросительный взгляд в сторону незнакомца. – Мой новый клиент. Знакомься, Тимофей, это Даниил…

– Новый клиент? Сейчас?!

– Послушай, у него наиособеннейший случай! Это заблудшая душа, которую заточили в теле другого мертвеца. Его нельзя просто так бросить.

– Э-э, что-что? Ты серьёзно? – Даниил перешёл на громкий шёпот.

– Данила, Тина не обидится, если мы отменим нашу дружескую посиделку на сегодня. Тем более, я знаю, чем это можно ей компенсировать. Теперь ты, Тимофей. Как только мы тут разберёмся, ты пойдёшь со мной домой, и я тебя обследую. Я ведь по большей части целительница, а не детектив или мега-крутой маг. Всё-таки воскрешение обязательно проходит с последствиями, одними из которых являются твоё… смешение воспоминаний и послешоковая амнезия, – здесь Агата тактично сделала паузу. – И давай будем честными, мы не знаем, какими последствиями может обернуться твоё воскрешение, и как долго ты проживёшь в этом чужом теле.

«Я и в самом деле не знаю, смогу ли я жить в этом теле, и продержусь ли в нём достаточно долго. Одно для меня предельно ясно. Я не умру до той поры, пока не узнаю всю правду о себе. Одно это должно вдохновлять меня на жизнь. Говорят, это помогает».

– Я понимаю, – сказал он вслух.

– Ку-ку! – послышался издалека задорный женский голос.

С разговорами о загадочном мертвеце Агата и Даниил обернулись на него не сразу. К ним, стряхивая снег со шляпы-котелка, бежала миловидная девушка, а «крылья» пальто-инвернесс придавали эффект полёта её походке. Но самым бросающимся в глаза элементом её внешности были короткие изумрудно-зелёные волосы, которые при свете ламп кондитерской отдавали металлическим блеском.

«Каждый мой следующий знакомый страннее предыдущего. А почему я вообще удивляюсь, после того, что со мной сделали?»

– Привет! – Агата встала со стула и крепко обняла Тину за плечи. – Ого, ты всё-таки сделала пирсинг?

– Ага, гляди! – Тина ударила ногтем по кольцу, выступающему из левой ноздри. – И тебе привет, Даня!

– Привет, сестрёнка.

Зеленоволосая дала пять Даниилу, и лишь тогда её внимание привлёк странный парень в грязной одежде.

– Оу… Вы не говорили, что вас будет трое.

– Прости нас, Тина, но наш семейный 5 o'clock, хоть и в час дня, отменяется. Агата нашла клиента себе на голову. Ну, а ты знаешь её безотказность.

– Но ты смотри, Тина! – Агата повернула разговор в иное русло. – Ты сотню раз меня просила посмотреть на то, как я веду расследования, так? Давай тогда…

Дальше Тина явно уже не слушала. Слово «расследования» само по себе рассказало о многом.

– Расследование его дела? – она кивнула на Тимофея. – Отчего бы и нет!

Чувство восторга было чётко написано на лице Тины, которая была готова закричать от счастья, тряся кулачками, и еле сдерживалась в присутствии Тимофея. Только сейчас она разглядела его как следует, и ей стало ужасно стыдно за проявление в его присутствии столь отъявленного позитива.

Этот Тимофей, сколько в нём скорби, сколько… хрупкости?

– Ничего, ничего, нарадуешься ещё. Пойдём тогда с нами, если ты за… Боже, что с тобой?

Ни с того ни с сего Тине стало плохо, и она оперлась о стол, боясь упасть на пол. Даниил вовремя подхватил её под руки и усадил на свободный стул, а Агата бросилась обмахивать её лицо салфетками.

– Тина, Господи, что случилось? – обеспокоенно спросил Даниил, пока его сестра приходила в себя.

– Его лицо… Оно как…

– Неживое, – закончил за неё Тимофей и удручено отвернулся к окну. – Агата, это что, правда, так заметно?

– Когда я наблюдала за тобой через окно, люди откровенно избегали тебя, – с сожалением признала Агата. – Поэтому я даже думаю, что, пока мы не решим твою дальнейшую судьбу, тебе на улицу лучше лишний раз не выходить.

_____________________

(*) В дальнейшем все эпиграфы из англоязычных песен будут даны в виде прозаических переводов на русский. (Прим. автора)