Текст книги "Навсегда (СИ)"
Автор книги: Катерина Лазарева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
Я вдруг даже чувствую, как по лицу текут слёзы.
Мэтт подходит ближе, и я продолжаю, всхлипывая:
– Что ты даже не человек… И что ты убил того мужчину в переулке, свернул шею… Мне страшно…
Я ощущаю одновременно как браслет реагирует, выдав нужную эмоцию, и как Мэтт обнимает меня.
Чувствуя его объятия и то, как он гладит меня по голове, ненавязчиво прижимая к себе, я с трудом держусь на ногах. Дыхание сбивается. Слёзы отступают, но на место им приходит дрожь.
– Всё будет хорошо. Я обещаю, – твёрдо заявляет Мэтт.
От его тона, тёплых объятий и дыхания куда-то мне в волосы вдруг разрывается сердце.
Ну нет, я ведь решила не воспринимать всё лично. Третье слово уже получено. Остаётся всего два.
И пока он так нежно обнимает меня, вполне можно решить вопрос с доверием.
Осознание, что чем дольше длится этап получения заклинания, тем мучительнее его проходить; придаёт решимости.
– Может, мне было бы легче, если бы ты открылся мне, – срывающимся голосом шепчу. – Ты доверяешь мне?
– Да, – сразу отвечает Мэтт.
Браслет снова сжимает мне запястье, подтверждая ответ. Остаётся дождаться следующего слова, которое станет предпоследним в этой цепочке.
Зашевелившись, пытаюсь освободиться из его рук, и Мэтт отпускает меня. Отойдя на два шага назад, я вытираю следы слёз. И смотрю на него.
– Что ты хочешь знать? – спрашивает он.
Вздыхаю, поняв, что Мэтт готов раскрыть мне всё. В том числе и то, о чём уж точно не хочется знать.
– Нет, извини. Я всё-таки не готова, – поспешно говорю, неловко улыбнувшись.
Словно уловив мою тревогу, Мэтт кивает. И улыбается в ответ – успокаивающе, мягко. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы глупо не улыбнуться ещё раз.
Что за чертовщина! Взгляд Мэтта обволакивает, а чувства в нём забирают в себя. Сохранять спокойствие становится всё сложнее.
– Я могу рассказать что-нибудь безобидное. Например, о своём детстве, – предлагает он, явно желая сократить дистанцию.
– Нет, нет, нет, – порывисто возражаю, подкрепив слова и жестом.
Чем больше он говорит, тем сложнее довести всё до конца. Я вдруг ясно осознаю это. Потому факты из его жизни только усугубят всё.
Снова принимаюсь ходить туда-сюда по коридору. Изредка останавливаясь, смеюсь каким-то странным смехом, мечусь к окну, качаю головой, снова шагаю назад и вперёд.
Да, изначально я просто перепугалась и переволновалась, не в силах оставаться спокойной, когда не понимала, откуда такое смятение. Но теперь, уловив в глазах Мэтта беспокойство, специально продолжаю и преувеличиваю нервные действия. Будто сама себя завожу. Ведь чем более странно я веду себя, тем усиливается волнение «мужа».
Это срабатывает – браслет сжимается. И слов Мэтта ждать не приходится:
– Кажется, ты не в порядке. Как себя чувствуешь?
Это как раз то, что надо. Мгновенно пользуюсь ситуацией:
– Странно. Я понимаю, что ты отменил свои встречи, но можно я поеду к родителям? Я что-то совсем расклеилась и чувствую, что мне это нужно сейчас.
Раздумывая некоторое время, Мэтт смотрит мне в глаза. Я делаю всё, чтобы выдержать это испытание.
– Я отвезу тебя, – решительно говорит он. И я понимаю, почему: переживает отпускать меня одну после таких выкрутасов. – А насчёт встреч не волнуйся, их ещё не поздно возобновить.
*************
Без минуты полночь… Я запираюсь в уборной. Здесь больше шансов, что никто мне не помешает.
– Хорошо, не, всё, что, кажется, – проговариваю, вспоминая получившиеся слова, закрепляя в сознании. И тут же хмурюсь, задумчиво повторив: – Хорошо не всё, что кажется.
Надо же, получается даже осмысленная фраза.
Это на мгновение выбивает меня из равновесия, но я быстро беру себя в руки и мотаю головой. Ещё не хватало искать тайный смысл в случайном наборе слов. Просто совпадение.
И вот двенадцать. Пора….
Сосредотачиваю взгляд на браслете и принимаюсь говорить заученную фразу. Даже не моргаю, чтобы наверняка.
Первый раз, второй, третий…
Браслет не реагирует, но ведь и не должен. Только в конце.
– Хорошо не всё, что кажется, – снова повторю, и глаза начинает щипать.
Надо бы проморгаться, да и браслет блестящий – не лучший выбор для глаз.
Я с трудом удерживаю внимание на нём, по-прежнему не моргая. Это даётся физически больно, голова кружится, подступают слёзы.
– Хорошо не всё, что кажется.
Последний раз.
Браслет зажигается ярким светом, как и говорил Гидзи. Запястье обдаёт приятным теплом. Я выдыхаю и наконец моргаю – часто и быстро. Поводив шеей, отвожу взгляд.
И на душе вдруг становится свободно и легко. Я точно знаю – связь разорвана. Чувствую это наверняка, даже без подсказки браслета. Теперь ничто не может удержать меня с Мэттом.
Глава 17. Сиенна
С трудом сдерживаюсь, чтобы не сбежать сразу, как разорвала связь. Сейчас на улице темно и небезопасно, да и Мэтт принимает клиентов дома. Ускользнуть незаметно не получится.
Видимо, нам всё-таки предстоит ещё одна совместная ночь.
Я специально задержалась в доме родителей до позднего вечера. Не хотелось видеть Мэтта.
Но вот уже ночь, я в спальне, а он не приходит. Встречи затягиваются. Видимо, он тоже хотел отвлечься и взял на себя больше, чем планировал.
А может, думал, что я останусь с ночёвкой у родителей… Кстати, почему мысль так и поступить даже не приходила мне в голову?
Вздыхаю, забираясь в постель. Какая теперь разница, момент упущен. К тому же, не всё ли равно, где я сейчас, если завтра буду совсем в другом незнакомом месте?..
Дверь отворяется – в комнату заходит Мэтт. Судя по взгляду, он действительно думал, что я останусь у себя.
Растерявшись лишь поначалу, Мэтт быстро берёт себя в руки. Выражение его глаз меняется на обеспокоенное.
– Ну как ты? – заботливо спрашивает он.
Видя, как Мэтт волнуется за меня, чувствуя, как относится ко мне; я впервые задумываюсь над тем, что обманываю его. Это осознание возвращает смятение, в котором я теперь просто тону.
И даже напоминание себе, что Мэтт хитрил не меньше, и это стоило мне многого; не спасает.
– Не знаю… – сбивчиво отвечаю, чувствуя его взгляд. Мэтт приближается, садится рядом. – Я не знаю, что со мной. Ты… Я…
Я даже не сознаю, что говорю. Слова просто рвутся изнутри, рваные и бессвязные, как и мысли.
Я даже не замечаю, как и когда оказываюсь в его объятиях. Вздрагиваю, ощутив его руки.
И вдруг расслабляюсь, успокаиваемая его теплом. Безотчётно тянусь ближе, согреваемая нежностью сильных рук.
– Ты просто переволновалась, потому что сделала слишком большой шаг ко мне, к которому пока не готова. Не бойся, я не стану давить и цепляться за это. Всё хорошо, – спокойно говорит Мэтт, окончательно разрывая мне сердце.
Его ладонь ласково проходится по моей спине, и я выдыхаю куда-то ему в шею. По телу пробегает волна мурашек и дрожи. Теперь объятия Мэтта не успокаивают, а волнуют.
Я не могу отстраниться, хоть и понимаю, что он улавливает моё состояние. Сейчас я странно нуждаюсь в его любви, мне не хочется отталкивать его. И становится почти даже неважно, почему.
– Хорошо не всё, что кажется, – нервно проговариваю, просто чтобы перебить ощущения словами.
Не получается. Да и не самый удачный ответ на его излияния.
– Что ты имеешь в виду?
Не отвечаю. Я вдруг остро осознаю, что вот уже завтра навсегда расстанусь с ним. Что мы больше никогда не увидимся и, скорее всего, это станет для него мощным ударом.
Поддавшись неожиданному порыву, я тянусь к его губам своими.
Мэтт замирает на какое-то время, видимо, в очередной раз за день удивляясь. Но этот ступор длится недолго: резко обхватив меня за талию, муж затягивает в новый поцелуй, гораздо более смелый и жаждущий. Сердце тут же гулко и учащённо бьётся, снова ощутив знакомый отклик. Пугающий, неправильный. Но такой нужный сейчас.
Когда наши губы расстаются, взгляды встречаются. От того, как Мэтт на меня смотрит, от его близости и всё ещё обнимающих меня рук сердце странно сжимается в груди. Противоречивые мысли куда-то убегают, в мире остаются лишь его глаза, и то, что играет в них. Поддавшись их выражению, я несмело приближаюсь, и Мэтт с готовностью встречает мои губы.
На этот раз поцелуй неспешный, изучающий, определяющий границы возможного. Но есть ли они вообще?..
Неожиданно для себя я с особенным рвением отвечаю на движения его губ и языка, зарываюсь пальцами в его волосы. Мэтт немного подаётся вперёд, вынуждая меня прогнуться назад и лечь на кровать. Увлечённая поцелуем, я замечаю это слишком поздно: губы и руки мужа словно повсюду одновременно, не дают ускользнуть, отбирают силы для сопротивления. Не успев толком опомниться, я взволнованно дышу, почувствовав, как его ладонь проскальзывает под ночную сорочку.
Тепло его руки обжигает, разгоняя кровь по телу. Я чувствую его возбуждение, но это не пугает. Да и сложно анализировать происходящее, когда губы Мэтта накрывают мою кожу. Это так чувствительно и приятно, что я таю под прикосновениями языка и губ, дрожу под дыханием, разгоняющим мурашки по телу… А он и не думает останавливаться, спускается ниже, задирает сорочку.
Это слишком новые, откровенные для меня ощущения. Они захлёстывают с головой, заставляя меня выгибаться и впиваться в простынь пальцами.
И я не хочу всё это прекращать, хотя чувствую, что должна. Даже несмотря на то, что мы больше не увидимся. Потому что такое ощущение, что я просто пропаду, если позволю нам дойти до конца. И неважно, откуда оно.
– Нет, нет… – бессвязно бормочу, прерывисто дыша. Мэтт замирает, подняв голову, и смотрит мне в глаза. – Нельзя…
Видеть его где-то в районе моего живота, чувствовать руки на бёдрах и плавиться от потемневшего взгляда – это слишком… Совсем не помогает стремлению прекратить всё.
Я не знаю, что Мэтт видит у меня в глазах, но его явно не убеждают мои попытки сопротивления. Он улыбается, и по моей коже пробегается новая тёплая волна. Непривычная улыбка, откровенная, волнующая.
– Нельзя, значит? – интимным полушёпотом уточняет Мэтт, лёгкими поцелуями двигаясь наверх, к моему лицу. – Ты уверена?
Он прекрасно знает ответ, и я это понимаю. Потому что просто не могу контролировать учащённое дыхание, бешеное сердцебиение, непроизвольный отклик тела, подставляющегося под его ласки…
А тут Мэтт ещё снова впивается в мои губы. Чувственно, напористо. Мгновенно заставляя меня дрожать, и вот я уже обнимаю его плечи и с готовностью приоткрываю рот. А потом и вообще расслабляюсь под тягуче нежным поцелуем настолько, что по всему телу разливается тёплая слабость. Хочется ещё и ещё…
Но стоит мне только увлечься, как Мэтт отстраняется, приподнявшись надо мной и снова глядя в глаза. И от этого мгновенно сбивается дыхание, а кровь приливает к щекам, наверняка придавая им красноту.
Я ведь вижу и понимаю, что означают эта остановка и его взгляд. Несмотря на мой очевидный отклик на его действия, Мэтт ждёт слов. Хочет их. Не меньше, чем дальнейшего.
Я знаю, что ему очень сложно сдерживаться, тем более, учитывая, сколько он меня ждал. Но так же чувствую – Мэтт не станет принуждать меня. Даже при том, что телом я согласна. Но ему нужно большее – безоговорочная капитуляция.
– Мэтт… – растерянно срывается с моих губ. А сердце вдруг пропускает удар при звуке его имени.
Ласковые пальцы пробегаются по моему лицу, проводят по скулам, подбородку, мягко зарываются в волосы.
– Доверься мне, – шепчет Мэтт, осторожно касаясь губами моей щеки.
Я утихаю, внимая его поцелуям. И только сейчас осознаю, что мои пальцы всё это время впиваются в его плечи.
Я не хочу отталкивать его и точно знаю это. Но и никак не могу решиться согласиться. Ведь это неправильно?..
– Да, – неожиданно для себя выдыхаю, когда наши взгляды снова встречаются.
И с этим словом во мне зарождается уверенность. Будь что будет. Мне хочется испытать то, что обещают его глаза, прикосновения и поцелуи.
Всё равно это наша последняя ночь. И ничто не изменит мою решимость сбежать.
Мысли путаются, исчезают, превращаются в ощущения – я тону в уверенном, жадном и смелом поцелуе. Получив долгожданное согласие, Мэтт явно не собирается больше сдерживаться, насыщаясь моими губами и даря всё более острые ощущения. Я бездумно вожу руками по его спине, растворяясь в ласках.
Низ живота горит, внутри завязывается дурманящий узел.
Поцелуи покрывают мне шею, заставляя дрожать. Нежные касания губ и языка периодически меняются страстными, несдержанными, всё сильнее распаляя меня.
Я даже не возражаю, когда его рука скользит с груди ниже, проводит по животу, забираясь под нижнее бельё. Непроизвольно поддаюсь движениям Мэтта, хочу их и не скрываю этого. С каждым разом это только усиливается.
Он ненадолго отстраняется, чтобы избавить меня от лишней одежды. При этом движении ко мне возвращается небольшое волнение – без прикосновений и близости Мэтта смелость отступает. Но ощущения не длятся долго. Словно почувствовав их, он снова увлекает меня в поцелуй – нежный, долгий.
Я тут же поддаюсь, где-то на задворках подсознания удивляясь, как всё-таки обезоруживающе на меня действуют его даже самые бесхитростные ласки. Ведь не помня себя, чуть ли не сразу обхватываю его за шею, отвечаю на поцелуй, позволяю раздевать.
Наши губы сминают друг друга в спонтанном созвучии чувств. Лёгкий холодок по телу от неожиданного отсутствия одежды быстро сменяется жаром.
Его прикосновения, ласки, даже самые развратные, поцелуи – всё это теперь желанно, даже необходимо. Запрокидываю голову назад, поддаваясь навстречу Мэтту всем телом. Не знаю, что он со мной творит, но не хочу, чтобы это прекращалось. И мне не стыдно.
Я дрожу, задыхаясь от удовольствия, жадно растворяюсь в происходящем до тех пор, пока вдруг не чувствую – действия Мэтта меняются. Он всё более жёстко прикасается, сжимает почти до синяков, поцелуи всё сильнее напоминают укусы. Кажется, «муж» забывается и действует гораздо грубее, чем в прежние моменты несдержанности. Это больше не похоже на любовь и нежность – скорее, потребность удовлетворить какое-то животное чувство. Даже не страсть…
И, хотя тело всё равно реагирует на его близость, боль преобладает. Обида – тоже. Я уж точно не хочу, чтобы со мной так обращались.
Зову его по имени. Тихо, неуверенно. Мэтт едва ли обращает внимание, резко раздвигая мне ноги.
– Мэтт! – тогда кричу я, чувствуя, как страх нарастает почти до паники. – Ты делаешь мне больно!
Мой испуганный, почти отчаянный возглас всё же доходит до цели – Мэтт замирает, а потом смотрит на меня ошеломлённым, почти диким взглядом, в котором постепенно проявляется понимание происходящего.
Он быстро оглядывает меня, видимо, проверяя, как далеко зашёл. Я тут же ищу руками одеяло – хочется прикрыться. Кажется, Мэтт это понимает – отворачивается, встаёт с кровати.
– Прости, – коротко говорит он, хотя явно не ждёт, что я действительно это сделаю.
По крайней мере, в этом почти ровном тоне всё-таки слышится злость на себя.
– Чёрт, как не вовремя, – не обращаясь ко мне, выдыхает Мэтт.
Некоторое время он сидит за комнатным столом, зарывшись в свои волосы обеими руками, в каком-то немом отчаянии. Похоже, стыдится произошедшего. Но моменты слабости длятся недолго – Мэтт отстранённо встаёт, быстро сжимает кулаки и тут же разжимает, явно пытаясь взять себя в руки. И решительно бросает:
– Мне надо уйти.
Не дожидаясь ответа и едва ли нуждаясь в нём, Мэтт резко выходит.
А я сажусь, отрешённо глядя вперёд, на одну точку, которая расплывается перед глазами. Вдруг становится понятно, что всё дело в сущности мужа. Сегодня я столкнулась с проявлением этого, причём вот так ярко и напрямую.
А ещё… Мэтт сейчас пошёл убивать кого-то. Интуитивно я чувствую это. Да что там – почти знаю наверняка.
Страх сковывает тело, бежит по крови, стучит в висках, разбивает сердце. Мне хочется кричать, но невозможно выдавить ни звука. Губы не слушаются, в горле пересыхает.
Я просто падаю на кровать. Лежу так некоторое время, глядя в потолок. И вдруг вздрагиваю, снова увидев лицо Мэтта так чётко, словно это реальность. Мотаю головой, и пугающий мираж развеивается. Но легче не становится. Я закрываю глаза, но и это не помогает. Передо мной всё равно предстаёт всё, о чём хочется никогда не вспоминать.
Что вообще на меня нашло чуть не отдаться ему? И вот последствия.
Сжимаю губы. Время будто останавливается, по кругу разворачивая передо мной одно и то же – его пугающий взгляд, неосторожные и грубые действия, запоздалое раскаяние… Ночное убийство, свидетельницей которого я стала.
Холодок по коже, мурашки и тревожное предчувствие не оставляют в покое. Прийти в себя никак не получается. Да и зачем? Творится какая-то чертовщина. Притворяться, что всё нормально, глупо даже перед собой.
Отчаяние, страх и гнев сливаются в одну настойчивую мысль – надо срочно бежать! Я тут же вскакиваю с кровати, заметавшись взглядом по комнате. Пора действовать.
Первое, что я делаю – пишу письмо родителям. Быстро, сбивчиво, но с чувством разъясняю ситуацию. Рассказываю правду. Нет смысла сочинять что-то – во-первых, сейчас фантазия работает если только в мрачную сторону, а во-вторых – им лучше знать, как было.
Оставляю письмо под дверью комнаты горничной. Прибавляю к нему с записку с просьбой передать его в руки родителей.
Конечно, я допускаю, что, прочитав всё это; они тут же кинутся к Мэтту с вопросами. Ну и ладно. Раз «муж» такой благородный перед другими, вот пусть и выкручивается из ситуации сам. Остаётся надеяться, что у него хватит честности не отрицать написанное мной.
И тогда родители поймут меня. В письме я уверяю, что у меня всё будет хорошо и что новое место жительства – проверенный и отличный вариант. Что я не поеду непонятно куда, что всё давно уладила, просто не могла рассказать, опасаясь, что Мэтт узнает.
Действуя механически, я начинаю искать деньги. Взяв их, я обеспечу себя всем необходимым. Нет смысла собирать грузную сумку – у Мэтта явно немало денег.
Воровство – да. Я это понимаю. Но после пережитого моральная сторона меня мало волнует. Необходимость любой ценой сбежать отсюда пересиливает всё.
К тому же, Мэтт легко относится к деньгам. Вряд ли он вообще их слишком прячет. И заработать сможет быстро и без проблем. У него уже чуть ли не очереди здесь, в, казалось бы, новом для него городе.
В подтверждении мысли, что Мэтт не беспокоится о деньгах, я очень скоро их нахожу. Сначала – связку ключей в одном из ящичков, а потом – что-то вроде сейфа. Довольно быстро подбираю ключ к замку – интуиция или удача, неважно.
Быстро беру охапку денег, оставив часть ему. Потом бегло пересчитываю то, что теперь моё… Хорошая сумма. Хватит и на дорогу, и на жизнь, и на непредвиденные расходы. Выделив оттуда часть для Гидзи, я перекладываю эти деньги в отдельный мешочек. А то не хватало только повторения ситуации. На этот раз я уж точно не отдам ему всё.
Я не обдумывала, куда поеду. Но какая теперь разница… Назад дороги нет. Дом отныне перестаёт существовать. Так что надо просто вернуть браслет и расплатиться с Гидзи, а дальше – куда заведёт дорога.
Хотя, наверное, лучше не ехать по прямому заданному пути. Колесить из стороны в сторону, двигаться вперёд запутанными зигзагами. Всё-таки Мэтт будет меня искать.
Мэтт… Я вспоминаю, как расширились его зрачки, каким жутким был взгляд, какими жёсткими – действия. Меня снова передёргивает. Казалось, я тогда на себе прочувствовала его внезапную кровожадность.
Что бы ни ждало меня в пути, я уверена: такого ужаса как сегодня, точно не испытаю.
Глава 18. Сиенна
Идея ехать ночью была импульсивной и всё-таки поспешной – я понимаю это, натерпевшись страху в дороге. Зная, что сверхъестественное существует, чуть ли не шарахаюсь от каждого шороха.
К тому же, никак не могу успокоиться после произошедшего. Раз с Мэттом это произошло в самый неподходящий момент – видимо, его сущность, какой бы ни была, непредсказуема.
И кто знает, возможно, сегодня мне не везёт настолько, что сейчас на моём пути попадётся именно муж. Ведь он тоже вышел ночью, и явно не в самом лучшем расположении духа.
Эта мысль заставляет меня ехать как можно быстрее – сначала к Гидзи, а потом подальше из этого проклятого города.
На эмоциях я даже не думала о неправильности ночного визита к человеку. Осознаю это только когда уже стою возле двери Гидзи.
Но порыв уйти быстро подавляется – я вспоминаю Мэтта. К чёрту всё. Вежливость не имеет значения – на кону большее. Надо как можно скорее убраться из этого города.
Гидзи открывает почти сразу. Словно и не спал. Его внешний вид говорит о том же – совсем не заспанный, одетый. Я вздыхаю с облегчением.
– Давайте сюда, – протянув руку, вместо приветствий велит Гидзи.
Опешив поначалу, я быстро беру себя в руки. Он тоже видит меня. Оглядел внимательно, а потом обратился. Что-то мне подсказывает – Гидзи понял, я сбегаю. И тороплюсь.
Возвращаю браслет и отдаю заранее приготовленный мешочек.
Как и тогда, Гидзи пересчитывает. Затем кивает.
– Удачи, – бросает он, скрываясь за дверью.
– Спасибо, – искренне отвечаю.
Всё-таки, он по-своему тактичен.
**********
Отъехав как можно дальше, я всё-таки решаюсь остановиться в какой-нибудь ночлежке. Во-первых, я страшно устала, меня то и дело клонит в сон. А в дороге это не лучшая идея. А во-вторых… Хоть ночь и приближается к утру, по-прежнему темно и жутковато. И я дохожу до того, что подозрительно воспринимаю каждого случайного путника, с опаской оглядываюсь даже на пеших прохожих. Ни к чему хорошему это не приведёт.
К счастью, скоро начинаются просветы. Не только на небе, но и в моей судьбе – гостиница, в которую я попадаю, относится к ближайшему порту. До него можно дойти пешком.
Это подаёт мне идею. Чем медленно ехать непонятно куда, проще поплыть на корабле. Он может отвести не только в другой город, но даже в страну.
И мне совершенно всё равно, куда направляться. Я просто переночую в гостинице и, как проснусь и позавтракаю, сразу пойду в порт. Первый же корабль, который оттуда отправится, должен стать моим спасением.
Да, скорее всего, на все завтрашние судна уже распроданы билеты. Но меня это не беспокоит. У меня с собой много денег. Я наверняка смогу договориться, чтобы меня впустили без записи. И это будет очень кстати – раз билет не куплен, моего имени в списках пассажиров не будет.
А потому эта информация нигде не всплывёт.
***********
Молодой паренёк, впускающий на корабль, оказывается жутко принципиальным. Он не воспринимает ни одного моего намёка на приличную доплату. А сказать ему напрямую я не решаюсь – уверена, что в этом случае меня скорее выгонят с позором.
К несчастью, сегодня больше не плывёт ни один корабль.
А ждать до завтра я просто не могу. Уже день, а это значит – Мэтт вернулся домой и не застал меня. Наверняка уже ищет.
– Я потеряла билет, он был! – почти раздражённо восклицаю, чувствуя, что ещё чуть-чуть – и расплачусь.
Мрачно отмечаю, что это может быть кстати. Так этот парень, возможно, поверит, что я и вправду несправедливо гонима, ведь на эмоциях.
– Почти все, у кого были билеты, уже вычеркнуты из списка. Осталась лишь одна пара, и я не верю, что вы её составляете, – вопреки этим надеждам, хладнокровно возражает он, пробежавшись взглядом по списку в своих руках.
– Почему? – ухватившись за это, тут же спрашиваю, готовая играть роль. Пришедшая в голову мысль, что он мог проверить, банально спросив имя и фамилию, заставляет меня продолжать сыпать словами, лишь бы отдалить роковой вопрос. – Разве не видно, что я спешила? Опаздывала, поэтому оборонила где-то билет… Я готова доплатить за него, но место на корабле – моё по праву!
– А где ваш муж?
Я теряюсь. Первая мысль, которая возникает при этом неожиданном вопросе, оказывается о Мэтте. И в самом деле, где он? Уже близко?..
Мурашки пробегаются по коже. Я пытаюсь взять себя в руки и хоть что-то ответить, но не успеваю. За спиной вдруг раздаётся уверенный, отдалённо знакомый голос:
– Не муж, а пока только жених. Я здесь. Вот наши билеты.
С этими словами мой неожиданный спаситель приближается к пареньку и протягивает ему нужные бумажки. А затем оборачивается ко мне.
Я уже где-то видела его лицо.
– Сколько раз тебе говорил, не будь такой расторопной! Я же сказал, что успеем. Ни к чему было так спешить, да ещё и убегать от меня, – с ласковым упрёком отчитывает меня длинноволосый брюнет со знакомыми глазами.
– Извини, я перенервничала, – машинально подыгрываю, лихорадочно размышляя, где могла его видеть.
– Проходите, – тем временем, велят нам.
Сердце волнительно ускоряет темп. Свобода удивительно близка. Но неожиданно не столько манит, сколько пугает.
***********
Конечно, у нас одна каюта на двоих. И, если до этого момента я даже не думала о причинах его помощи мне, то теперь эта мысль не оставляет.
Кто мой спаситель? И зачем ему это понадобилось? Бескорыстно, или…
– Чей это билет на самом деле? – вдруг вспоминаю я. – В смысле, где ваша невеста?
Он отходит от окна, в которое выглядывал. Садится напротив меня, окидывает задумчивым взглядом.
– Бросила меня. Позавчера. А мы должны были ехать в Бализ, чтобы я познакомил её с родителями. Но увы.
В его голосе нет тоски и каких-либо ещё эмоций – просто констатация. Поэтому я не выражаю сочувствие. Не похоже, что мой попутчик в этом нуждался.
Он упомянул незнакомый город… Явно не самый ближний. Что ж, тем лучше.
– Но вы всё равно едете, один, – просто подмечаю.
– Да. Не пропадать же билетам. К тому же, я давно не видел родных.
Упоминание билетов помогает мне решиться задать главный вопрос:
– Почему вы помогли мне?
Незнакомец чуть подаётся вперёд, и я вздрагиваю, но не отстраняюсь. Личное пространство не нарушено, а потому не вижу смысла показывать неловкость.
– Потому что знаю тебя, Сиенна, – отвечает он, пробежавшись взглядом по моему лицу.
Я сглатываю, потупив взгляд. Попутчик тоже кажется знакомым, но его имени я не помню. Или не знаю?
Важнее другое. Интуитивно я чувствую – это было не самое приятное знакомство. Хоть и не помню детали, но почему-то почти знаю наверняка.
– Вот как… – медленно проговариваю, не зная, хочу ли развивать тему. Но всё-таки решаюсь: – Ваше лицо кажется отдалённо знакомым.
Он усмехается.
– Мы виделись в суде. Я – обвинитель. Выступал против вашего отчима.
Я каменею. Тут же вспоминается, с какой яростью он обвинял человека, заменившего мне отца. Обвинитель призывал весь зал чуть ли не ненавидеть моего отчима, как какое-то страшное чудовище.
Даже странно, что я не узнала такого ярко негативного человека. Видимо, память выбросила тот день, как один из самых страшных в моей жизни. Возможно, ещё и потому, что именно на суде я догадалась, что Мэтт – не человек.
– Мне казалось, в том деле всё иначе, но защите удалось меня убедить, не надо на меня так смотреть. Я делаю свою работу, – явно уловив мой переменившийся настрой, с усмешкой оправдывается попутчик. – И часто сталкиваюсь с вашим мужем по долгу службы. Думаю, вы догадываетесь, что он меня уже немного раздражает.
Его мягкий смешок действительно разряжает обстановку. Я натянуто улыбаюсь в ответ, понимая, что соперник Мэтта имеет в виду.
– Но вы хоть что-то выигрывали? – поддеваю.
– Да. У других адвокатов. Поэтому не буду лукавить – моя помощь не так бескорыстна, как могло показаться. Вы явно сбегаете от него. Уж не знаю, почему… Но мне приятно думать, что у вас это получится.
То, что начиналось, как безобидное подшучивание, вдруг перестаёт быть таковым. Я понимаю – несмотря на его усмешки и улыбки, попутчик говорил всерьёз.
И это неприятно удивляет. В моём понимании профессионалы должны как минимум уважать друг друга. И уж точно не переносить рабочие моменты в личное.
– Это не поможет в вашем противостоянии, – серьёзно говорю я.
– Но хотя бы пошатнёт его репутацию в обществе. От него сбежала жена – это же позор. Пойдут сплетни, чем он довёл до такого. Возможно, это ударит по нему настолько, что он, наконец, даст слабину, – с задумчивой удовлетворённостью рассуждает обвинитель, окончательно подтверждая мои догадки. И, кажется, считая, что ничего такого в его мотивах нет.
Мне становится мерзко, но заводить спор не хочется. Оправдываю попутчика перед собой тем, что у него давно накипело. Ещё неизвестно, кто бы на его месте справился с тем, что кто-то постоянно ставит под угрозу его карьеру своим успехом.
Решив так, я задумываюсь о другом смысле его слов. Сбегая, я не думала, что будет с Мэттом. Понимала, что нужна ему, но не погружалась в эти мысли. А теперь ещё, получается, и общество подольёт масла в огонь. Такое мне и в голову не приходило, хоть и звучит логично.
– Я бы не хотела… – с сожалением говорю, не обращаясь к обвинителю. – Но не могу оставаться.
Конечно, я не желаю Мэтту зла – несмотря ни на что, понимаю, что он этого не заслуживает. Но вернуться назад только ради того, чтобы у него всё было хорошо?..
Я уже сбежала. И не должна отступать. Свобода всё ближе.
– Я не буду спрашивать, почему, – всё-таки вмешивается в мои размышления попутчик. – Не моё дело. Но позвольте поинтересоваться – у вас есть варианты? Очень многие в стране знают его. Соответственно, слышали и о его браке. Под своими документами вы обречены. У Мэтта много доброжелателей, которые будут счастливы угодить ему возвращением беглянки.
Вздыхаю. Я не обдумывала ничего из того, о чём он говорит. Положилась на случай. Слишком уж резким и импульсивным было решение бежать.
– Пока мне везёт, – улыбаюсь, намекая на встречу с недоброжелателем Мэтта. Но тот остаётся серьёзным. Помедлив, я признаюсь: – У меня нет плана… Я думала уйти в монастырь. Это совсем не моё, но, по крайней мере, там будет безопасно.
Сказать это хоть кому-то действительно нужно. Мне ведь пригодится совет, или, по крайней мере, какая-то поддержка со стороны.
– Не думаю. Мэтт не дурак и представит себя на твоём месте, включит твоё мышление. И монастыри станут первым, что он проверит, – без малейших колебаний возражает попутчик.
Я теряюсь. Даже не знаю, что вызывает во мне больший эффект – то, что он говорит или то, как. Обвинитель снова переходит на неформальное обращение. Как тогда, когда назвал меня по имени.
Некоторое время я не могу подобрать ответ. Ведь мой внезапный спаситель попадает в точку. У меня нет никаких толковых мыслей. Еду неизвестно куда и непонятно с кем.
А он, похоже, только и ждёт, когда я это признаю…
– К чему вы клоните? – осторожно прощупываю я.
– Моя невеста ведь не просто бросила меня. Уехала с иностранцем за три моря. О нашей помолвке мало кто знал, так что я не опозорен. Но это здесь, а у себя в городе буду опозорен, потому что там знают, – с готовностью отвечает попутчик. – Мы можем помочь друг другу. Я представлю вас, как её. Вы получите жильё в моём доме и новое имя. А свадьбу будем откладывать до тех пор, пока у вас не образуется ситуация, или пока я не найду ту, которую захочу привести в свой дом.
