Текст книги "Навсегда (СИ)"
Автор книги: Катерина Лазарева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
Глава 23. Сиенна
Я оказываюсь права – ситуацию замяли. Роберт согласился забыть о случившемся, если моя семья забудет о его существовании. Так он сказал, не зная, что я была только рада это услышать.
Моя репутация не пострадала. Хотя есть ещё человек, который может её разрушить. Но он два дня не даёт о себе знать. Хотя мне казалось, что прошло гораздо больше времени. Удивляюсь, когда узнаю, сколько на самом деле.
Мэтт возвращается в мою жизнь так же внезапно и резко, как появился в ней. Я сижу за очередной книгой на качелях в саду. Строчек не вижу – думаю о нём. Ничего не могу с собой поделать. Наверное, и не хочу.
Я сразу чувствую его взгляд. Но медлю, прежде чем поднять свой.
Напряжённо замираю, пытаясь разглядеть отголоски гнева в его глазах; а он просто улыбается, словно ничего не случилось.
– Ты рада меня видеть, – не похоже, что Мэтт спрашивает… Скорее утверждает.
Я растерянно чаще моргаю, чувствуя, как ускоренно бьётся сердце от этих слов. Волнение снова возвращается. Возможно, всё дело в чувстве вины перед ним? Я не знаю, как теперь себя вести.
– Я скорее удивлена, – осторожно говорю, почему-то опасаясь соглашаться с ним.
Мэтт садится рядом, и меня снова бросает в жар. С трудом преодолеваю порыв встать. Возникает ощущение, что я чуть ли не балансирую на краю пропасти.
«Он здесь проездом… Неужели ты думаешь, что сможешь его удержать?» – вспоминается вдруг, и я опускаю голову, не понимая себя.
– Не надо бояться того, что происходит между нами, – мягко говорит Мэтт. – Познакомимся заново?
Я как-то нервно смеюсь.
– Учитывая наше прошлое знакомство…
– Я привык думать, что разбираюсь в людях, Сиенна. Ты кто угодно, но не легкомысленная кокетка. К тому же, ты не вспомнила его имя, ты назвала меня им, – уверенно и серьёзно возражает Мэтт.
Облизываю пересохшие губы. И всё-таки нахожу в себе силы встретить его взгляд.
– Вы действительно разбираетесь в людях… – признаюсь, невольно снизив голос при виде знакомого блеска в его глазах.
– Ты, – поправляет он. – Расскажешь?
Я перевожу дыхание… И сама не замечаю, как рассказываю ему всё о своём сорванном браке, планах и ошибке, из-за которой перепутала мужчин. Единственное, о чём я не стала упоминать – о желании выйти только за того, кого полюблю сама. Почему-то волнительно об этом говорить.
Мэтт слушает, где надо – задаёт вопросы, помогающие раскрыться. Он не осуждает и не насмехается, скорее, наоборот… Его взгляд завораживает то ободрением, то восхищением, то ещё чем-то, особенно волнующим. Я порой сбиваюсь, отвожу глаза. Но уходить больше не хочу.
В какой-то момент ловлю себя на мысли, что с удовольствием проговорила бы с ним весь день… А может, и больше.
Тут же вспоминаются слова матери.
– Я слышала, вы… – смущаюсь, запнувшись. Но всё же поправляю себя: – ты здесь проездом.
– Да, я живу в столице, потому что работаю при дворце.
Я не ожидала такого ответа. Что ж, теперь слова матери понятны.
– Король жесток, – не выдержав, с укором говорю.
– Моя должность не связана со служением ему, – мягко уточняет Мэтт. – По крайней мере, прямым. А что касается короля – его правление скоро закончится.
Уверенное заявление заставляет меня посмотреть в его глаза. Он принимает мой озадаченный взгляд лёгкой улыбкой. А я снова теряюсь от его манеры смотреть на меня. Определённо, никто больше так не смотрел.
– С чего ты взял?
– Он слишком глуп, чтобы протянуть дольше, – просто, как само собой разумеющееся, говорит Мэтт.
Едва сдерживаю облегчённый вздох. Чего мне уж точно не нужно – так это связываться с преступниками против короны. Пусть я и не в восторге от короля, но наказание мятежникам слишком уж жестокое. Оно держит в страхе весь народ.
Стоп… Связываться?..
***********
Я вдруг чувствую сильное сжатие руки. И чужой голос, безжалостно вырывающий меня из тепла воспоминаний:
– Это всё, конечно, безумно трогательно, но можно как-то ближе к нужным нам сведениям?
Нетерпеливые нотки чьего-то тона, которые я совсем не узнаю, пугают и тревожат. Хочется назад – к Мэтту, говорить с ним, смотреть…
Резкая судорога, охватившая всё тело, замедляет дыхание. Постепенно начинаю приходить в себя. Надо же, воспоминания настолько погружали, что я даже чувствовала то же, что и тогда.
– Хорошо, вот так, – снова вмешивается отец Дэна. – А теперь покажи мне, в чём его секрет.
******************
Почти не мигая, не свожу глаз с горизонта. Мэтт должен приехать. Он обещал.
Я чуть дрожу, периодически оборачиваясь назад. Возможно, что-то случилось… Ведь теперь ему опасно появляться где бы то ни было. Его ищут не только в столице.
До боли прикусываю нижнюю губу. Не оставляет чувство тревоги. Это именно я выкрала обратно перстень матери, а Мэтт взял на себя мою вину. Да, он убеждал меня, что ему это сойдёт с рук и что он ничем не рискует… Да, Мэтт сбежал от казни. И вряд ли бы это вышло у меня. Но всё же, без последствий не обошлось и для него.
Мэтт уверял, что после окончания правления Миллера всё наладится. Я хочу в это верить. Только этим и живу. Но всё равно в груди тесно от переживаний…
Всё это забывается, когда я вижу знакомый силуэт вдали. Сердце подскакивает в груди, а ноги сами собой несут меня навстречу ему.
Скоро я уже, не выдержав, бегу. Он тоже ускоряется. Какие-то секунды – и я оказываюсь в его объятиях, таких нужных, тёплых и обволакивающих.
И всё снова возвращается. Я опять едва дышу от его близости, погружаюсь в ощущения его прикосновений и поглаживаний, схожу с ума от счастья… Пусть и с привкусом горечи.
– Мэтт, – выдыхаю, крепче прижимаясь к нему.
Его руки перемещаются мне на талию, а губы нежно целуют щёку.
– Я ненадолго, – с сожалением шепчет Мэтт.
Мне становится тяжело дышать, а сердце щемит. Я понимаю. Знала, что так и будет. Но мириться с реальностью не могу. И больше не собираюсь.
– Я понимаю, тебя ищут. И знают про нашу связь… – грустно вздыхаю, но вдруг набираюсь решимости, словно выдохнула все сомнения. Запальчиво продолжаю: – Я не предлагаю тебе оставаться здесь. Я хочу сбежать с тобой, скитаться, мне всё равно, где.
Мэтт замирает. Его руки ощутимо напрягаются, почти болезненно держа меня.
– Ты нужна своей семье, – негромко возражает он.
– Семье? – горько усмехаюсь. – После смерти матери отец довольно быстро женился снова, необдуманно, лишь бы на ком. И этой новой семье я не нужна, – помолчав немного, я уверенно добавляю: – А даже если было бы наоборот, я чувствую, что должна быть с тобой.
Мэтт утешающе обнимает меня крепче – так, словно хочет слиться со мной и никогда не отпускать. Слишком много отчаяния и жажды в этом жесте… Но нет согласия.
Интуитивно чувствую – Мэтт не собирается брать меня с собой. Это прощальные объятия?..
– Тебе нельзя со мной. Я найду тебя, когда всё разрешится, – мягко, но в то же время непоколебимо говорит он.
Слегка отстраняюсь, чтобы поднять на него взгляд. Сейчас Мэтт не такой, каким я привыкла его видеть. Прежде он открыто говорил о чувствах, не таил от меня ничего и этим учил раскрываться в ответ. Но сейчас… Мрачное предчувствие только усиливается, когда я не вижу привычный блеск в его глазах. Что-то погасло… И причина не во мне. И даже не в побеге от казни.
– Что разрешится? – с нажимом уточняю я. Внутри всё холодеет, когда догадка сама вырывается наружу: – Мы говорим не о клейме, так?
– Как раз о нём, – странно усмехается Мэтт, погладив меня по волосам.
Я уже ничего не понимаю. Вроде бы он ведёт себя почти так же непринуждённо, как и обычно; но отчего-то мне не по себе. Чувство тревоги не покидает. Впервые рядом с ним мне становится страшно. Обычно присутствие Мэтта успокаивает, но не сейчас… Не сейчас, ведь я вижу его, чувствую…
Глядя прямо в глаза Мэтту, уверенно говорю:
– Ты бежишь от меня не потому, что тебя могут поймать здесь.
Он теряется только на мгновение. Всего небольшая заминка – и, беспечно улыбаясь, Мэтт наклоняется к моему лицу, легонько трётся носом о нос, треплет волосы.
– Я вернусь. Я обещаю, – серьёзно говорит он.
В это я верю. Чувствую, что Мэтт говорил правду.
Но я помню его первичную реакцию. Нескольких секунд хватило, чтобы я тогда уловила его смятение. И несмотря на исходящую от него безмятежность, я и сейчас уверена, что он сдерживается. Делает вид, что всё хорошо.
Что-то во всём этом не так. Я доверяю своей интуиции. Мэтт не рассказывает мне и не станет – значит, что-то очень серьёзное…
Мне придётся разобраться самой.
**********
– И как? Ты разобралась? Что выяснила? – снова вмешивается в происходящее нетерпеливый чужой голос.
Меня вырывает из тех воспоминаний. Вместо нового эпизода начинает мотать по волнам памяти. Различные обрывки, суть которых сложно уловить. Я, Мэтт, прошлое, настоящее… Любовь, страсть, радость, одиночество, паника…
– Ну же… – напряжённо говорит отец Дэна.
Обрывки памяти продолжают расплываться в моём сознании. Но в какой-то момент всё вдруг соединяется. Даже несмотря на то, что вспышки прошлого приходят урывками, я понимаю – всё равно вспомнила. Знаю, что, как и когда было. Две жизни соединяются в одну.
– И что ты выяснила? – уловив это, с нажимом уточняет колдун.
Провокация удаётся – я машинально вспоминаю момент, который стал для меня концом.
*************
Я не успеваю сориентироваться. Мужчина оборачивается слишком резко. Испуганно мечусь из стороны в сторону, но быстро понимаю, что это бесполезно – он смотрит прямо на меня.
Замерев, я отвечаю на его взгляд как можно более уверенным своим.
– Ты кто такая? – настороженно спрашивает мужчина.
Сглатываю. Что-то в его глазах пугает меня… Какой-то нечеловеческий взгляд. Не злой, но и не свойственный людям. Незнакомец смотрит словно насквозь.
И, судя по нахмуренным бровям, теряет терпение в ожидании ответа.
– Я ищу Мэтта… – тоска просачивается в мой голос. – Я видела его с вами.
Подтвердив, что действительно следила за ним; я почему-то больше не боюсь. Желание найти Мэтта пересиливает всё. У этого мужчины должны быть ответы. В последний раз, когда я мельком видела любимого – таинственный незнакомец был с ним.
– Ты Сиенна? – уже иначе, с оттенком удивления и сожаления уточняет мужчина. – Ты не должна быть здесь. Как ты вообще меня нашла?
Он явно упрекает меня. Даёт понять, что меня не ждали. Но… Ключевым мне слышится не это. Незнакомец называет меня по имени. Откуда он мог ещё узнать обо мне, кроме как от Мэтта?
Значит, любимый говорил обо мне…
– Неважно, – отметаю лишние вопросы и возражения. – Мэтт где-то здесь?
– Послушай… – вздыхает мужчина. – Ты должна держаться от Мэтта подальше. Он сам найдёт тебя и вернётся, когда всё наладится.
Несмотря на нажим и убедительность его тона, я не собираюсь отступать. Я и так доведена до предела. И то, что странный человек отказывается возвращать Мэтта, ещё больше бьёт по нервам.
– Что наладится? – дрожащим от обиды голосом требовательно спрашиваю. – Правление Миллера уже окончено. Он неделю как умер. Идею клейма тоже отменили. Но Мэтт не вернулся.
– Не вернулся, потому что надо убедиться, что его действительно не преследуют, – помедлив, пытается объяснить мужчина.
Он говорит, как о само собой разумеющемся. Но я не верю. Неубедительно.
– Я слышала про амнистию! – обвинительно восклицаю. – Новый правитель объявил, что поиски беглецов остановлены. Их единицы, и всех помиловали, потому что не было серьёзных преступлений. Я слежу за новостями.
Мужчина не находится с ответом. Он явно не ожидал такого напора.
Наши взгляды сталкиваются. На этот раз глаза незнакомца не пугают. Гораздо значимее то, что я улавливаю в них… Мужчина солгал о причине. Что-то другое действительно есть.
Холодок пробегает по коже. Я с трудом беру себя в руки.
– Что на самом деле произошло? Я не дура и не поверю, что Мэтт скрывается от меня без причин куда весомее неуместной предосторожности, – жалобно говорю, прося его и взглядом.
Почти умоляю его глазами, пытаюсь передать, насколько это важно… Ведь не будь так, я не нашла бы его. Не ушла бы из дома.
Наверное, я даже не моргаю. Пауза тянется тягуче медленно, хотя на самом деле проходит совсем немного времени.
– Хорошо, я расскажу тебе.
Эдвард – так зовут мужчину – начинает издалека. Но я не перебиваю, вслушиваясь в каждую деталь. Нестерпимо хочется услышать поскорее про Мэтта, но я призываю себя к терпению. Мне и так повезло, что незнакомец пошёл на контакт.
В любое другое время я восприняла бы как насмешку всё, что говорит Эдвард. Но сейчас я верю. Верю каждому слову, каким бы нереальным всё ни казалось.
Эдвард оказывается колдуном. Он узнал про свой дар с детства, развивал его и не боялся. Но вместе с этими знаниями ему открылась и другая сторона сверхъестественного мира – зло. Оно тоже существует.
Узнав об этом, Эдвард сразу решил использовать свои способности во благо добра. Он стал своего рода охотником за нечистью. Действовал тайно. Большинство людей не подозревало ни о существовании злобных существ, ни о способностях Эдварда.
Вампиры, оборотни, всевозможные демоны, анимаги – всё это реальность. Колдун привык к ней. Но меньше всего он ожидал, что злобную сущность можно передать обычному человеку. Причём без его на то ведома или согласия.
Раскалённое железо, которым выжигали клеймо по приказу Миллера, было пропитано кровью древнего злобного вампира. Эдвард когда-то с трудом подстерёг его и убил первым, что попалось под руку. Он заговорил обрубок железа в случайной кузнице так, чтобы тот стал смертельным для нечисти оружием. И смог вонзить его в монстра, когда тот приблизился. Его кровь пропитала импровизированное оружие.
Эдвард не стал беспокоиться о таких мелочах. По крайней мере, тогда они показались ему таковыми. Он просто вышел из здания, вернулся к себе. И не вспоминал об этой истории ровно до того дня, как первый преступник с клеймом смог сбежать от казни.
Беглец стал творить сущие бесчинства. Клеймо впитало в него кровь вампира, которая начала обращение. Преступник не соображал, что делал, когда убивал и выпивал чужую кровь – и так завершил своё превращение в ночного монстра. Солнце уничтожило его – просто тот не понял, что происходило.
Эдварду стало известно об этом случае. Он обнаружил клеймо на трупе. Но не стал тогда придавать этому значения. Позже похожие случаи повторились.
Он начал расследование. В итоге Эдварду удалось уничтожить проклятое железо. Он думал, что эта история закончена, пока его каким-то образом не нашёл Мэтт.
Он оказался единственным из тех, чей разум превзошёл инстинкт убийства. Но долго глушить его было мучительно сложно. Открывшись колдуну, Мэтт просил совета.
И тогда Эдвард решил провести своего рода эксперимент. Ему впервые открылось, что какая-то сверхъестественная тварь могла сражаться со злом в себе. Не развить эту тему было бы непростительно.
Итак, оказалось, что поскольку Мэтт не завершил обращение – застыл между человеком и вампиром. Ему достались сверхъестественная скорость, жажда крови, бессмертие. При этом он не мог питаться человеческой пищей, но солнце пока не убивало его – для этого надо было выпить человеческую кровь. А ещё… Без неё Мэтт чах с каждым днём. Через некоторое время он грозил превратиться в ходячий труп. А кровь древнего вампира в нём толкала на самые жестокие желания.
Эдвард стал разрабатывать средство, способное помочь Мэтту. Колдун тестировал на нём самые разные свои зелья. Некоторые эксперименты заканчивались непредсказуемо, а потому мужчины практически не оставляли друг друга.
Мэтт находился в добровольном заточении. Он пытался сражаться со своими демонами, но пока это было слишком сложно. А потому не оставалось ничего, кроме как принимать любые эксперименты колдуна и следовать его советам.
Эдварду тоже было непросто. Единственное, что он в итоге смог придумать – средство, которое позволит Мэтту выжить полувампиром, получеловеком. Он будет жить обычной жизнью, но раз в месяц принимать приготовленное колдуном зелье.
Один нюанс – поскольку зелье будет сдерживать кровожадную сущность Мэтта, иногда он будет чувствовать жажду убивать. Сильнейшую, в которой выплеснется всё, что ограничивалось прежде. Но, в отличие от нынешней ситуации, эти срывы будут постепенно склоняться к минимум. Кто знал, возможно, через какие-нибудь лет пятьсот они и вовсе исчезнут. Оба надеялись на это, но оставались реалистами. Выжечь метку из тела Мэтта было нереально. Они пробовали. А потому об уничтожении срывов пока речи не было – лишь о сдерживании.
А главное… Если Мэтт хоть раз сорвётся и выпит даже маленькую капли крови – он станет вампиром. И тогда пути назад уже не будет.
Всё это так стремительно обрушивается на меня, что я не сразу собираюсь с мыслями. Пятьсот лет? Мэтт будет жить вечно? Жажда крови?..
Привычный мир рушится с каждым новым вздохом. Голова кружится.
Под внимательным взглядом Эдварда я вдруг осознаю одно. Неважно, что сейчас происходит. Главное – это я и Мэтт. И что будет с нами.
– Я должна быть рядом. Я доверяю ему и знаю, что он меня не тронет. Когда-то у нас был разговор, в котором мы обещали быть вместе навсегда и не отступать друг от друга, что бы ни было. Я напомню ему это, – решительно говорю.
Эдвард смотрит на меня с одобрением. Или мне это только кажется? Потому что он при этом качает головой. И говорит совсем не то, что хочется услышать:
– Нет, Сиенна. Боюсь, сейчас Мэтту действительно нужно время. И я даже не могу сказать, сколько. Он верит, что вернётся к тебе и вправду не собирается отступать. А потому борется изо всех сил. Но я буду реалистом – на обретение уверенного контроля уйдут годы, как бы он ни хотел справиться раньше. Ему рискованно быть с тобой.
Он говорит максимально серьёзно, твёрдо, с нажимом. И я понимаю – меня просто не пустят к Мэтту. Судя по тому, что я узнала, Эдварда можно понять. Вряд ли Мэтт допустил или простил бы такое.
Ведь он явно прощался со мной тогда… Хоть и обещал вернуться.
– Мы не можем быть обречены. Вместе мы справимся со всем. Я скорее умру, чем отступлю.
Я смотрю Эдварду прямо в глаза, ища у него поддержки. Слишком хочется верить в чудо – любое. Пусть он скажет хоть что-нибудь, намекнёт хотя бы на призрачный шанс…
– Правда? – задумчиво и серьёзно переспрашивает колдун. – Скорее умрёшь?
Вопрос звучит так, словно многое значит. Мне становится немного не по себе. Но я не могу отступить. Просто не имею права.
– Да, – голос чуть дрожит. Но я не отвожу глаза.
Некоторое время Эдвард испытывает меня тяжёлым взглядом. Я прикладываю все усилия, чтобы выдержать это и доказать свою решительность.
– Тогда у меня есть идея, – наконец говорит колдун.
И хитро улыбается.
**********
Теперь я знаю всё. Окончательно собираю пазлы.
Итак, Эдвард придумал план. Я тогда слишком отчаянно хотела снова быть с Мэттом, а потому согласилась на предложение колдуна. Даже при том, что совсем его не знала… Даже несмотря на то, что всё, о чём он говорил, казалось сущим безумством.
Эдвард предложил мне умереть. Да, в прямом смысле. И я пошла на это – мне не за что больше было держаться в той жизни. Всё теряло смысл без Мэтта.
Колдун обещал мне максимально безболезненное ранение, которое приведёт к смерти – так, чтобы всё выглядело правдоподобно. Ведь если бы мы рассказали Мэтту, что решили убить и переродить меня; он ни за что бы не согласился. Мэтт был готов к экспериментам над собой, но поставить под удар меня… Даже если бы он доверял Эдварду настолько, вряд ли согласился бы, чтобы я проходила через всё это.
Поэтому нам с Эдвардом пришлось разыграть представление. С того момента и до сих пор Мэтт думает, что, разыскивая его, я вляпалась в неприятности. Попалась каким-то головорезам. Мне удалось от них сбежать, но не без травм. И вот так, почти бездыханная, я нашла Эдварда, а он принёс меня Мэтту.
Конечно, тот был сам не свой от горя. Он просил колдуна как-то помочь. Эдвард убедительно сыграл – не сразу предложил перерождение. Мэтт просил ещё об одном – чтобы я вернулась к жизни во времена, когда будет максимально мирно и безопасно. Он был готов ждать, сколько понадобится. А потому это и случилось спустя двести лет…
При сильнейшем заклинании в комнате было трое. Я, Мэтт и Эдвард. А потому по условиям моего перерождения, никто из присутствующих не мог искать с новой мной встречи или напоминать о прежней жизни. Это должно было случиться само. Если не произойдёт – значит, не суждено.
Вспомнив это, я машинально прокручиваю в мыслях и то, как Мэтт спровоцировал встречу со мной, не имея возможности приехать ко мне самому. Видимо, он не хотел полагаться на случай.
Несмотря ни на что, теперь я не злюсь из-за этого. Даже воспоминания о подстроенной свадьбе и странностях Мэтта больше не вызывают негодования.
Ведь благодаря отголоскам воспоминаний связи с его другом, я знаю, что после моей смерти Мэтт жаждал отомстить тем головорезам. Знаю, что Эдвард указал ему на первых попавшихся преступников, которым внушил мысль, будто те действительно нападали на меня. Знаю, что всё это изначально задумал колдун – чтобы спровоцировать Мэтта убить, выплеснув кровожадность. Это была часть плана – сдерживать срывы вечно невозможно. Их надо гасить. Преступники – идеальное решение. Без толчка в виде истории со мной Мэтт вряд ли пошёл бы на это.
Я не сразу прихожу в себя после всей навалившейся информации. Всё ещё лежу в прострации, даже когда понимаю, что меня больше не держат за руку.
Постепенно очнувшись, быстро моргаю. Отрешённо глядя на отца Дэна, я замечаю – здесь и мать обвинителя, и он сам. Все они с интересом смотрят на меня. Но помимо любопытства есть ещё и недовольство… Почти злость.
– Моя отличительная особенность – умение не только видеть чужие воспоминания, но и передавать их, – вдруг отчуждённо заговаривает глава семейства. – Всё это время мой сын и жена держали мою свободную руку и тем самым видели всё то же, что и я. Но где хоть что-то про то, как получить бессмертие? Мы рассчитывали на большее. А всё, что получили, – так это слова этого Эдварда о том, что он наколдовал себе вечность. Но, чёрт возьми, как?!
В конце колдун уже не сдерживает эмоций, почти рыча. Но мне нестрашно. Не после всего, что я узнала.
– Я предупреждала, что ничего об этом не знаю, – вздыхаю.
На задворках подсознания мелькает мысль, что теперь они, наверное, захотят действовать иначе. Похитить меня и шантажировать Мэтта… Кажется, что-то такое говорил Дэн.
Интересно, как они обращаются с пленниками? Уже есть опыт?..
– Да ладно, папа, у нас появилось море возможностей, – вдруг вмешивается Дэн. Не похоже, что он расстроен. – Ты представь, сколько всего можно предъявить верховному суду. Мэтта не только отстранят от должности, но и…
Я даже не слышу, что он говорит дальше. И без того сказанного хватает, чтобы погрузиться в почти панику. И вправду, они видели всё! И убийства, и несдерживаемую сущность, и клеймо, и спровоцированное Мэттом преступление моего отчима… Да даже свадьба – нарушение закона.
Если отец Дэна покажет всё это выборочными частями, запросто сможет представить искажённую картину. Например, верховный суд никогда не узнает, что убивал Мэтт только преступников.
Его просто уничтожат. И всё из-за меня…
– Пожалуйста, не надо, – испуганно заговариваю. Страх обладает над разумом. Они победили. – Я сделаю всё, клянусь, я узнаю про бессмертие…
– Нам нужны гарантии, – жёстко перебивает Дэн.
Ощущение, что он только рад сложившемуся исходу. На какой-то момент я даже задумываюсь – что для него важнее? Заполучить бессмертие или уничтожить Мэтта?
– Погоди, моя способность – и есть гарантия, – задумчиво начинает его отец. А потом оборачивается ко мне: – Ладно, Сиенна, мы даём тебе неделю. Возвращайся к Мэтту и убеждай его, чтобы его друг наколдовал нам вечность. Ну или узнай это чёртово заклинание. Мне всё равно, какими способами ты этого добьёшься. Но если через неделю мы трое не будем бессмертными… Думаю, ты догадываешься, какими последствиями для твоего мужа обернётся всё, что я узнал. Раскрыть и доказать свою способность мне не будет ничего стоить. Даже если я что-то потеряю от этого – это сущая мелочь по сравнению с тем, каким спектаклем я буду наслаждаться. Всё понятно?
Его жёсткий тон, грозный взгляд мне в глаза и уничтожающий смысл слов заставляют меня машинально кивнуть. И только потом я вспоминаю:
– Неделя? Но за неделю я успею только вернуться к Мэтту, как тут же придётся обратно…
– Мне это неинтересно, – резко перебивает отец Дэна. – Время пошло.
