Текст книги "Не плачь, Тарзан!"

Автор книги: Катарина Масетти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

«О Микаель!»

Белла Чао, конечно, рассказала мне, что звонил папа. Она утверждала, что он переплыл семь морей и набрал для нее корзину жемчужин, на этом месте мне стоило задуматься: семь морей – это действительно в духе Мике. И если бы у Йенни голова не была занята Зорро и Йонте, она наверняка сообщила бы мне, что разговаривала с Мике в тот вечер. Он спросил ее, кто такой мороженщик, на что Йенни коротко ответила, что понятия не имеет, посчитав, что Мике не в своем уме. В последний раз она видела его именно в таком состоянии.

В тот раз, около двух лет назад, Йенни была у меня, когда Мике излагал нам свою теорию о том, как надо защищаться от нового типа излучения, он называл его дельта-излучением. Пощупав ее плащ, он сказал, что на крайний случай этого достаточно, но, если дело будет совсем плохо, на руки надо надеть полиэтиленовые перчатки. Это было за день до того, как он ушел.

Итак, ноябрьским вечером мы вернулись из детского сада очень поздно. Было родительское собрание, а потом я долго искала варежки Билли. Насморк у него разыгрался сильнее обычного, а на улице стояла минусовая температура, пришлось одолжить пару варежек из ящика с забытыми вещами. Они были рваные, и маленькие шершавые ручки Билли стали иссиня-красными, Белла почему-то вдруг страстно захотела иметь очки и ныла об этом всю дорогу домой. Мы не успели купить продуктов, устали, замерзли и проголодались.

Мы вышли из лифта и тут же споткнулись о какого-то длинного человека, который спал прямо посреди лестничной клетки, положив под голову пальто вместо подушки. «Черт! – только и подумала я. – Наверно, бомж. Или наркоман. Как бы провести детей в квартиру, чтобы не разбудить его?»

И тут он встал с таким видом, словно только и ждал нашего появления. Это был Мике.

Белла сразу все поняла. Она взвизгнула и уткнулась ему в колени. Он легко поднял ее на руки, как куклу, встал и улыбнулся.

Я не могу описать все те противоречивые чувства, что боролись во мне и в конце концов привели к короткому замыканию. Какая-то часть меня по-прежнему боязливо обдумывала, как бы провести детей мимо, не разбудив его. Но одновременно во мне росло ощущение большого, горячего, золотистого счастья. Я больше не мерзла. Улыбнувшись, я сказала:

– Микаель.

– Мариана, – поклонился он в ответ.

Вдруг я почувствовала, что Билли обхватил мою ногу и крепко прижался ко мне. Из-под челки он разглядывал своего отца, о котором у него не осталось ни малейшего воспоминания. Когда Мике исчез, Билли исполнился год, он только-только научился ходить. Я взяла его на руки.

Так мы и стояли, держа на руках детей. Затем сделали несколько шагов навстречу друг другу, нагнулись и осторожно поцеловались. От него пахло зимой, холодом и Мике, Мике, Мике. Я достала ключ, и мы прошествовали в квартиру.

В тот первый вечер, когда мы были все вместе, в семье царило какое-то тихое, почти торжественное настроение. Мы приготовили еду из того, что было: получились блинчики на кефире, а к ним у меня нашлась банка жидкого меда, которую я припасла на черный день. Белла не отходила от Мике ни на секунду, она все время сидела у него на руках, говорила с ним, показывала то одно, то другое. Она примчалась к нему с трусиками-стрингами, которые мы недавно купили, и с кучей рисунков, на которых был изображен он. Билли, как приклеенный, сидел у меня на коленях, отказавшись пересесть на свой стульчик даже на время еды, и не отрываясь смотрел на Мике. Мике дал ему время привыкнуть к себе, он то и дело шутил и смешил его, поглядывая с хитрым прищуром, и постепенно Билли неохотно начал хихикать.

С собой у него не было ни единой вещицы, но я не стала об этом спрашивать. Сощурив глаз, Мике поманил Беллу в коридор и молча снял с вешалки свое пальто. Внимательно посмотрев на отца, Белла стала шарить по карманам – их было много, внутри и снаружи. Спустя некоторое время она наковыряла не меньше килограмма жемчужин и разноцветных стеклянных шариков. Потом сбегала за ведерком для песка и сложила туда свое богатство. Билли вытаращил глаза.

Из нагрудного кармана Белла вытащила маленькую коробочку в золотистой обертке. Мике остановил ее.

– Это для мамы, – сказал он.

В коробочке была брошка в виде леопарда с пятнышками из марказитов и блестящими зелеными глазами. Брошка была по-старомодному изящна, наверно, Мике нашел ее в секонд-хенде. Я крепко поцеловала его и прикрепила брошку на свою кофту, прямо у сердца.

Естественно, весь этот вечер я была начеку. Я постоянно следила за ним, ждала знаков: здоров ли, стал ли он снова моим прежним любимым Мике или… Время от времени он улыбался, поймав мой настороженный взгляд.

– Эх, Мариана, Мариана, – сказал он, снова прищурил глаз и достал что-то из кармана брюк.

Это была аптечная упаковка с драже и круглая пластиковая баночка с таблетками. А ведь Мике всегда отвергал любые лекарства! Он протянул их мне. Три недели назад эти препараты выписал ему врач.

– Не беспокойся, – сказал он. – Я многому научился. Пережил долгое путешествие. Путешествие через семь морей.

«Мальчик мой»

Этот дядя добрый. У него с собой были шарики, Белла мне немного отсыпала, а потом он рассказывал сказки и всякие смешные истории. Мы ели блинчики. А потом он вместе со мной купался, он плескался, как рыба, и выплевывал маленькие фонтанчики, а мама смеялась. Когда мы легли спать, он сказал мне: «Мальчик мой». А я ему сказал, что он тоже мой мальчик, и тогда он засмеялся. У него волосы, как у тролля, он останется у нас и будет жить в маминой комнате, а утром приготовит нам бифштекс из леопарда – я такой никогда не пробовал. У него большие ноги, а один ноготь синий, он сказал, что уронил что-то на него и он посинел. Белла спросила, что ему на ногу упало, а он говорит: камень с души. Я потом спрашиваю у Беллы, что такое душа, а она говорит: наверно, что-то вроде подушки. У меня на подушке нарисованы Микки-Маусы, завтра утром надо спросить, что у него.

«Сатанинский смех»

Разумеется, я не воспользовался его приглашением. Пробормотав, что у меня скоро закончится время парковки, я быстро вышел и решительно зашагал прочь: перед вами очень занятой человек, ему даже некогда обернуться.

Я поехал к себе на виллу, совершенно на взводе, забыв обо всем, я автоматически поворачивал в нужных местах, пропускал другие автомобили, собрав волю в кулак и не думая ни о чем, кроме того, что происходило в данный момент.

Вернувшись домой, я сел на кожаный диван, зажав ладони между колен. Прошло несколько часов.

Все было кончено. Все. Он вернулся, вернулся мужчина, которого она так преданно ждала. Во всяком случае, сердцем она ему не изменяла. По нему было видно, что он этого достоин, даже я это сразу понял.

Надо пересмотреть свою жизнь, черт меня побери, ведь у меня есть все, чтобы жить припеваючи! Чего мне, собственно, не хватает, кроме пары зеленых глаз, груди, похожей на уши таксы, и больших ненакрашенных губ, растянувшихся в довольной улыбке и постоянно произносящих что-нибудь неожиданное. Я любил смотреть на ее губы, особенно в те моменты, когда один уголок рта начинал ползти вверх и на щеке появлялась ямочка. Это означало, что она вот-вот начнет заливаться своим безудержным заразительным хохотом. Этим она немного напоминала Дженис Джоплин в самом конце песни «Oh Lord, won't you buy me a Mercedes Benz».[20]20
  «О Боже, купи мне „мерседес-бенц“» (англ.).


[Закрыть]

Только не надо об этом думать. Не надо думать о ямочке и шершавых грубых руках с криво подстриженными ногтями и облупившимся лаком. Не надо думать о ее спутанных темных волосах, которые завивались на затылке от пота, когда мы занимались любовью. Не надо думать о ее потрепанном кожаном портфеле, который она использовала в качестве дамской сумочки и вечно не могла найти там нужное отделение. Не надо думать об узеньких светлых полосках на ее животе, не надо…

Не надо думать обо всем, о чем я постоянно думаю. Мне все напоминает о ней.

Я попытался посмотреть на вещи иначе. Что я, собственно, в ней нашел? Иногда мне казалось, что Шарлотта права, я не настоящий мороженщик, я просто живу в своем замороженном мире. Если ты родился в семье, где мать моет пакеты, чтобы использовать их еще раз, ты никогда не сможешь приспособиться к красивой жизни, в которой разъезжают на такси и швыряют кредитные карточки, не спрашивая о цене, если что-нибудь приглянулось в магазине. Вип-зоны в аэропортах и маленькие изысканные рестораны без вывесок на дверях. Женщины, которые, не моргнув глазом, покупают духи в дьюти-фри за тысячи крон, а затем, поморщившись, оставляют их в гостиничном номере.

Наверно, эта жизнь всегда казалась мне какой-то ненастоящей. Настоящей была Мариана. И останется такой навсегда.

Но ведь на свете полно других Мариан! Они ходят по магазинам и сравнивают ценники на продуктах, а потом покупают самые маленькие упаковки, которые в итоге выходят дороже. Их матрасы покрыты разводами от мочи, а бюстгальтеры растянуты и застираны, у них никогда не хватает денег на парикмахера. У них есть дети, работа и совсем нет времени, им приходится бороться за жизнь так, как мне никогда не приходилось, хотя я тоже вечно занят.

Я слышал, как Крис хвастался, что работает до трех часов ночи, но я и сам так работаю. А на следующее утро сплю до двенадцати, затем иду куда-нибудь перекусить, сладко потягиваюсь за чашечкой кофе-латте и читаю газету «Экономист». Я никогда не спал до трех ночи, потому что у ребенка отит и он плачет, а после этого не просыпался в половине седьмого, потому что другой ребенок сидит на мне верхом и хочет завтракать.

Да кругом полно настоящих девчонок, которые не зацикливаются на своей самостоятельности, как Мариана. Они не станут воспринимать мое состояние как угрозу своей независимости. Эти девчонки с удовольствием разделят мой капитал.

А их дети будут лазать по тем качелям, что я недавно купил. К тому же многие из них гораздо красивее Марианы.

Черт, противно даже подумать об этом! Все время перед глазами эта дурацкая ямочка. И пряди волос.

«Счастье и уверенность»

Несколько недель я была начеку. Я следила за ним, выискивала странности в его речи, я даже пересчитывала таблетки в его пузырьках, чтобы убедиться, что он принимает их регулярно. Но мне не к чему было придраться.

Казалось, Мике окончательно выздоровел. Наверно, лекарства помогали ему держаться, ну и ладно, пусть принимает их всю свою жизнь. Ведь диабетики и гипертоники так и делают. Надо – значит, надо.

Он не хотел говорить о том времени, когда его не было с нами, и я не пыталась выспрашивать. Я была счастлива, по крайней мере, мне так казалось. Дети от него просто не отходили, они вскарабкивались на него, как маленькие обезьянки, стоило ему только присесть. Иногда в комнате раздавались тяжелые шаркающие шаги: это шел Мике, у которого на одной ноге сидел Билли, а под мышкой висела Белла. Все трое громко смеялись.

Он сразу сказал, что хочет найти работу. И ни словом не упомянул о своем исследовании… Мы вместе пошли в секонд-хенд и купили ему красивую одежду, это съело добрую часть моей зарплаты, но я заняла у Йенни – думаю, что она в свою очередь заняла у Йонте, но мне об этом не сказала. В «Мюрорна»[21]21
  Сеть шведских секонд-хендов.


[Закрыть] мы отыскали для него кожаную куртку.

Наконец Мике пошел устраиваться на работу, и устроился! Он нанялся работать в «Севен-илевен»[22]22
  Сеть кафе быстрого обслуживания, распространенных во всем мире.


[Закрыть] неподалеку от нашего дома. Пробивал чеки в кассе. По дороге из детского сада мы заглядывали к нему и покупали какой-нибудь пустячок. Мике подмигивал детям и совал им самый лакомый кусочек, а на меня смотрел своими теплыми голубыми глазами, и я каждый раздумала, что этот лакомый кусочек действительно мой, страшно поверить! Особенно часто меня посещали такие мысли, когда девчонки, стоявшие передо мной, не сводили с него глаз, начинали разговаривать громче обычного и подолгу задерживались у кассы.

Естественно, у него был странный рабочий график, не совпадавший с моим, но я привыкла засыпать, пока его не было, это меня больше не беспокоило. Я чувствовала себя уверенно. Мике снова здоров. А по праздникам у нас случались настоящие приключения, на такие был способен один только Мике. Как-то раз он одолжил где-то лодку, и, прихватив еды, мы отправились в плавание. Дети были одеты в полосатые майки, они превратились в матросов семи морей. Мне стало немного страшно, когда Мике схватился за поручни и начал с силой раскачивать лодку, завывая наподобие ветра. Дети кричали от восторга, а может, от ужаса, я была близка к панике, но в последний момент Мике вывел корабль в тихие воды и подыскал маленькую бухту, где можно было спокойно пережить кораблекрушение. Стоило нам пришвартоваться, как дети нашли бутылку с запиской, которая лежала в камнях. Это была шуточная карта местности, в которой мы находились, а красным крестом было помечено место, где хранились сокровища. Как по мановению волшебной палочки, у Мике вдруг обнаружилась лопата, дети начали копать и конечно же нашли сундук с золотыми монетами из шоколада. Мике незаметно дирижировал этим спектаклем, одного за другим вынимая кроликов из маленькой шляпы, шоколадные монеты он стащил на работе.

Конечно, такие продуманные до мелочей представления случались нечасто, иногда мы просто путешествовали по джунглям в городском парке или проникали в церковь и тихонько там перешептывались. Мике не долго думая повел детей прямо к церковной кафедре, чтобы показать им открывавшийся оттуда вид, хотя многие прихожане при этом поморщились. Как-то раз мы стояли на железнодорожном мосту и кидали на поезд всякие вещи, от которых хотели избавиться. Белла выбросила молочный зуб, который болел у нее долгое время, Билли – шерстяные носки, от которых чесались ноги. Мике выкинул пустой пузырек от таблеток и счет за электричество, что повлекло за собой небольшие проблемы. В другой раз мы ездили на автобусе по одному и тому же маршруту и показывали дома, в которых хотели бы жить. Когда-нибудь мы точно будем жить в одном из них. Мы сошлись на коричневом бревенчатом доме с большой солнечной верандой и лохматой собакой во дворике. Там мы и поселимся, и собаку себе оставим. Когда мы проезжали маршрут по четвертому кругу, нас высадили из автобуса.

В бассейн ходить нам было не по карману, в кино или куда-то еще – тоже. С деньгами у меня дела обстояли как никогда напряженно, хотя Мике ухитрялся приносить домой кое-что из еды. Скоро ему дадут первую зарплату, и тогда все будет прекрасно.

Все и было прекрасно. Два года одиночества стерлись из моей памяти. Про Янне я даже не вспоминала, до тех пор пока не встретила его в городе. Он был печальным и хотел поговорить со мной.

– Мариана, я не собираюсь тебя упрашивать, – сказал он. – Я знаю, что у тебя все хорошо, твой Мике вернулся домой. Хочу попросить тебя об одной вещи, только наверняка это покажется тебе глупым. Но мне будет спокойнее спать по ночам, если ты… – Он осекся, переминаясь с ноги на ногу с неуверенным видом, который никак не вязался с его шикарным темно-синим пальто.

– Говори, Янне, – сказала я как можно приветливее. Я почувствовала к нему такую нежность, что мне захотелось привести его домой и взять к нам в зверинец. – Я сделаю все, о чем ты попросишь, обещаю.

Янне обрадовался. Он вытащил из кармана мобильный телефон и протянул его мне.

– Я хочу, чтобы ты всегда носила его с собой, – сказал он. – Он записан на мое имя, тебе не придется оплачивать разговоры, это сделаю я. Ты можешь звонить куда хочешь, но помни, что мой номер стоит первым для срочного вызова. Если ты вдруг окажешься в трудной ситуации, когда тебе понадобится помощь, просто нажми вот здесь… и вот здесь…

Я не удержалась от смеха. Похоже, передо мной современная версия благородного рыцаря, который примчится во весь опор спасать свою даму. Он конечно же боялся, что Мике представляет для нас опасность. Я попыталась объяснить ему, что у нас все замечательно, Мике теперь здоров, я не могу принять этот… Но Янне настаивал.

– Сделай это не для себя, Мариана, сделай это для меня, – говорил он. – Прошу тебя, пожалуйста! Носи его на себе или в своем старом портфеле. А я буду думать, что имею с тобой хоть какую-то связь. Если позволишь, иногда я буду звонить тебе, чтобы чуть-чуть поболтать. Но только с тобой. Я не собираюсь разговаривать с тем голубоглазым типом, он смотрит на людей с таким видом, будто знает всю их подноготную, прямо насквозь просвечивает!

Я улыбнулась. Иногда Мике и правда производил на людей такое впечатление. Когда он подолгу смотрел на них, они начинали вертеться на месте и беспокойно смотреть по сторонам.

– Хорошо, Янне, пусть будет по-твоему, – согласилась я. Это самое малое, что я могла для него сделать. – Буду всегда носить его с собой и позвоню тебе, если со мной случится беда. Во всяком случае в ближайшем году, а дальше пока обещать не могу. Через год ты вообще не поймешь, откуда эти дурацкие телефонные счета и заблокируешь номер.

Он молча посмотрел на меня. Мы быстро обнялись и расстались. Телефон остался лежать у меня в портфеле. Я, конечно, отвечу, если он зазвонит, хотя представить себе не могу, что когда-нибудь позвоню по нему сама.

«Прелестное Рождество»

Скоро я окончательно приду в себя. Сейчас мне гораздо лучше, я не вспоминаю о Мариане каждый день, у меня опять появился аппетит. Если бы не этот проклятый телефон…

Началось с того, что однажды ночью я проснулся и вскочил с кровати, сердце бешено колотилось в груди. Мне приснился красный телефон, который злобно и непрерывно звонил, голос, словно зачитывающий текст из рекламного ролика, произнес: «А ты готов прийти на помощь, если случится несчастье?» Я почему-то сразу подумал про Беллу и Билли. Не потому, что они часто занимали мои мысли, честно говоря, не могу сказать, что сильно к ним привязался. Но в тот момент у меня было такое чувство, будто они тоже присутствовали в моем сне.

И вдруг мне стукнула в голову идиотская идея подарить Мариане мобильный, в котором будет записан мой номер для срочного вызова. Вообще-то это совсем не в моем духе, но я пошел в торговый комплекс «Он-Офф», купил там красный мобильный и первым номером для срочного вызова вбил свой секретный прямой телефон, на звонки которого я отвечаю всегда. Я носил его в кармане несколько недель. Собирался дождаться ее возле детского сада, чтобы отдать трубку, но в то время у меня было столько дел: в нашей фирме произошла реорганизация, я много ездил по делам областного правления, начал встречаться с милой девушкой по имени Луисе, которая работала маклером.

Но в один прекрасный день мы столкнулись с Марианой на площади. Она выглядела веселой и бодрой, от этого я только еще больше расстроился. Волосы у нее были собраны в пучок, перевязанный светло-голубым шарфиком с развевающимися концами, на ней был длинный светлый тренч с широкими плечами. Она немного напоминала Кэтрин Хепберн в каком-то из ее ранних фильмов.

Мариана взяла трубку с улыбкой, которая ясно говорила о том, что она никогда не окажется в такой ситуации, когда ей придется им воспользоваться. Я чувствовал себя глупо, однако настоял на своем. Мне нравилось думать, что она все время носит с собой мой телефон.

Янне-Страдалец. Опять я увешал себя веригами.

Стояла поздняя осень, близилось Рождество. В Сочельник меня пригласила к себе Луисе, к ней придут «kids». Ничего хорошего я не ждал. Наверно, «kids» тоже работают маклерами и будут весь вечер обсуждать биржу «Насдак», поедая рождественский окорок. Но Луисе имеет обыкновение капать на мозги, пока я не сдамся, да и выбор у меня небольшой. Родителей я отправил коротать пенсионерскую зиму на Кипр, с ноября по февраль. Шарлотта до сих пор была за границей. У друзей свои семьи.

Разумеется, все получилось так, как я и предполагал. У Луисе приличная зарплата и еще немаленькие надбавки, так что денег у нее хватает. Она подписывалась на кучу журналов об интерьере, которые лежали в корзине в ее роскошном туалете. Стол представлял собой произведение искусства, скатерть из темно-зеленого холста, веточки дуба, выглядывавшие из-под тарелок, золотые и серебряные столовые приборы, широкие шелковые банты в шотландскую клетку, которые изящно возвышались на белых кружевных салфетках. В точности такой же стол я увидел на фотографии в журнале «Мезон», когда зашел в туалет.

Я пошел туда не по прямой надобности, просто потому что «kids» оказались такими скучными, что время остановилось. Я оживился только один раз, когда какая-то девчонка, перебравшая мадеры, стала поносить людей, живущих за счет чужой работы. Я решил, что она имеет в виду тех, кто зарабатывает на акциях, и подключился к обсуждению, но вскоре по недоумению в глазах окружающих понял, что упустил главную нить. На самом деле она говорила о безработных, которые живут на пособие. Surprise, surprise…

– А те, кто играет на бирже, по-твоему, не живут за чужой счет? – спросил я.

Луисе тихонько прикоснулась ко мне рукой.

– Тебя ведь не мучает совесть из-за того, что ты сколотил состояние на своих акциях? – спросила она. – Ты рисковал и получил хорошие дивиденды, за это никто не вправе тебя упрекнуть!

В тот самый момент я ушел в туалет, где и просидел в течение получаса. Наверно, они решили, что я объелся окорока, но мне было на них совершенно наплевать.

Мариана звонила мне за вечер перед Сочельником, чтобы пожелать счастливого Рождества. Разговор был короткий и формальный. Где-то на заднем плане шумел и гудел мужской голос, перемежавшийся детскими криками. Я пожелал ей того же, и мы распрощались.

В первый день Рождества мы с Луисе долго сидели возле камина. Он был отделан дубом, на кромке железного колпака над камином стояли прелестные шуточные открытки. Прямо посередине висел английский рождественский чулок, который Луисе наполнила подарками для меня. Там были галстук, похожий на форменный галстук английского школьника, полосатый леденец и бутылка портера. На Луисе был халат в шотландскую клетку – она называла его dressing gown, – такой же она с улыбкой протянула и мне. Вечером накануне она тактично, но целеустремленно уложила меня к себе в кровать, хотя вообще-то мне совершенно этого не хотелось.

Луисе поднесла к губам чашку споудовского фарфора и удовлетворенно вздохнула. В ушах у нее поблескивали золотые сережки, которые я подарил ей на Рождество. Мне они казались совершенно неоригинальными, их изящество граничило с безликостью, но, по-моему, Луисе была довольна. В ее вздохе словно звучали слова: «Ну как тебе? А ведь мы могли бы провести так всю свою жизнь, если бы…»

Вдруг у меня зазвонил мобильный. Это была Мариана. Сдавленным голосом она спросила меня, смогу ли встретиться с ней в торговом центре после обеда.

– Скажи когда, только быстро! – проговорила она. – Я сейчас отключусь!

– В два возле «Купа»! – сказал я, и связь прервалась. Что случилось?