Текст книги "И целый мир в подарок (СИ)"
Автор книги: Катарина Глаголевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)
Глава 18
Карета остановилась, и Лион помог мне выйти из нее. Я огляделась. Трехэтажное здание «Кабаре» стояло на довольно большой площади с фонтанами и множеством клумб… Сейчас, вечером, оно все было освещено разноцветными огнями, к нему одна за другой подъезжали кареты. Еще по дороге сюда от нашего столичного особняка Лион рассказал мне, что, вообще-то, благовоспитанные леди «Кабаре» не посещают, за исключением тех случаев, когда кто-либо из артистов не пожелает выступать в «Королевском театре»…
Мы поднялись по ступенькам, швейцар отворил двери. В ярком, сверкающем огнями и зеркалами вестибюле слуги приняли у нас плащи, я подошла к зеркалу, поправила прическу, манто из северной лисички, что слегка скрывало оголенные плечи… Лион подошел ко мне сзади, наши глаза встретись в зеркале:
– Вы, как всегда великолепны, герцогиня… – прошептал он мне.
– Благодарю вас, герцог, – беру его под руку, и мы поднимаемся по небольшой, ступенек десять, лестнице. Тяжелые бардовые портьеры отделяют сверкающий вестибюль от еще более нарядной залы. Огромное количество цветов создавало уютные уголки, где прятались небольшие столики, многие из них были уже заняты. Несколько пар прогуливались по залу, мимо них сновали официанты с подносами… Я оглянулась в поисках сцены и совсем уже собралась задать вопрос мужу, как прямо перед нами слуга в ливрее театра раздвинул еще одни тяжелые занавеси.
– Пойдем, дорогая, нам туда… – чуть подтолкнул меня Лион. За занавесями была темнота… Нет, ну не совсем темнота… Порядка пятнадцати ступенек, обозначенных по краю маленькими огоньками, вели в так называемый партер. По всему залу стояли круглые столы – чуть большего и чуть меньшего размера, освещалось все это только свечами, стоящими на столах… Поэтому рассмотреть, кто сидит за столами, было практически невозможно. В обе стороны от входа отходил балкон бельэтажа, на нем тоже стояли столики, но между ними были невысокие перегородки. И, как своеобразная отделка, на перилах и перегородках тускло светились множество огоньков. Я подняла глаза чуть выше и увидела еще один балкон, около самой сцены по обе стороны на нем были огорожены по три ложи. Вдруг раздался мелодичный звон, и сцена осветилась чуть желтоватым огнем. На сцене была самая настоящая полянка в самом настоящем эльфийском лесу. Я восхищенно охнула.
– Дорогая, скоро начнется представление… Пойдемте… – Лион направил меня к одной из боковых лестниц. Поднявшись по ней, мы свернули в довольно длинный коридор, в конце которого слуга отворил перед нами дверь в маленькую комнату, а потом еще одну непосредственно в ложу. Стол уже был накрыт, на нем так же горела одна свеча, создавая очень интимный полумрак… Лион усадил меня ближе к перилам, сам занял кресло рядом, отпустил слугу и разлил вино по бокалам.
– Тебе удобно? Сцену хорошо видно? – чуть склонился ко мне муж.
– Да. Просто невероятно – вроде сидим над самой сценой, а она как на ладони!
– Здесь работает один из лучших магов-иллюзий. Он добился того, что сцена «как на ладони» видна из любой точки зала.
Гром аплодисментов возвестил о появлении на сцене Олиеля. Он шутовски раскланялся, отослал в разные стороны с десяток воздушных поцелуев, которые вдруг оборачивались блестящими птичками или веточками цветов. Одна такая веточка упала и на наш столик…
– Сохрани ее, – со смехом ответил на мой недоуменный взгляд Лион, – будешь потом правнукам показывать…
– Почему правнукам?
– Надеюсь, что раньше на романтические сказки для детей тебя не потянет… Я на горячее заказал для тебя рыбу, подходит? Или можно поменять, – сказал муж, наполняя мою тарелку разными закусками.
– Спасибо, все просто замечательно…
На сцене меж тем, началось действо… Олиель вытащил откуда-то музыкальный инструмент, чем-то похожий на мандолину, и исполнил грустно-шутливую песню об эльфе, что бродит по деревням в поисках девушки, которая смогла бы стать его женой… Да вот все этому эльфу не везет – то одно его не устроит, то другое… То, вроде в девушке все хорошо, но родственники – упаси Боги! А потом декорации на сцене как-то незаметно поменялись, и это уже была опушка леса около болота… А из болота…
– О, а вот и знаменитый кордебалет! – довольно прокомментировал появление на сцене «кикиморок» в более чем откровенных нарядах Лион, – А я все гадал, куда они его вставят…
Болото сменилось рекой с русалками, потом была таверна, потом городская площадь…
Я разрывалась между увлекательным концертом и очень вкусной едой… И, если бы Лион не напоминал мне про нее, скорей всего про все эти вкусности было бы забыто…
– Лион, а антракт будет?
– Тебе надо выйти?
– Нет, наоборот, никуда не хочется выходить… Но тебе же надо будет нанести визиты?
– К счастью, в отличие от Королевского театра, здесь это не принято. Здесь стараются соблюсти инкогнито посетителей…
Я облегченно вздохнула… Видеть никого не хотелось, да и разыгрывать представление «Ах, я без ума от Олиеля!» тоже… На сцене меж тем сгустилась тьма, и в одиноком луче света, присев на пенек, пел безумно грустную песню безутешный эльф… Его прекрасная возлюбленная ушла от него, она полюбила другого… Но он любит ее так, что не будет противиться ее счастью… И пусть дракон, что полюбил ее будет с ней счастлив… Сердце сжалось и болезненно дернулось… Я до боли вцепилась в подлокотники кресла. Рука Лиона легла поверх моей и слегка ее сжала:
– Это очень старая песня, одна из первых баллад Олиеля… Именно она и принесла ему такую известность… Обычно он этой песней заканчивает свои концерты.
– Ты думаешь, и сегодня все закончится так грустно? – постаралась я взять себя в руки.
– Не знаю, возможно, сегодня он немного изменит свою традицию…
Стих последний аккорд, погас лучик, и сцена погрузилась во тьму и тишину… Звенящая тишина окутала и зал. Потом вдруг раздался нерешительный хлопок, к нему прибавился другой и еще… И вот уже зал бушевал, вызывая на сцену своего любимца. Медленно осветилась сцена, Олиель стоял в центре и раскланивался перед зрителями. Потом он вновь взял в руки мандолину, завораживающие звуки поплыли в зал. Эльф пел о вечной любви, о счастье быть рядом с любимой, о радости восходов и таинстве закатов, когда есть, кого любить…
Лион встал за спинкой моего кресла и положил руки мне на плечи, я прижалась щекой к его руке… Мне казалось, что певец на сцене поет только для нас…
– Пойдем, любимая, Олиель никогда не поет больше одной песни на бис… – вывел меня из задумчивости голос Лиона. А зал между тем опять бушевал, но сцена оставалась пустой. Постом декорации вновь поменялись – это был какой-то роскошный и помпезный зал.
– Ли, смотри, сейчас еще что-то будет! – остановилась я у края стола.
– Дорогая, сейчас будет обычное полуночное выступление кордебалета.
– Ли, я хочу посмотреть!
– Нет, дорогая, – усмехнулся муж, – вот это я тебе позволить точно не могу! Пойдем, пойдем, – поторопил он меня.
Перед самой дверью я еще раз бросила взгляд на сцену. Да… Костюмы «кикиморок» были просто одеянием монашек по сравнению с тем, что было надето на танцовщицах сейчас…
– Лерония! – начиная сердиться, выдернул меня из ложи Лион, – Поторопись!
В маленькой комнатке нас ждал слуга с нашими плащами, Лион накинул мне на плечи мой плащ, надел на меня капюшон, за маленькой дверцей оказалась крутая винтовая лестница, спустившись по которой мы оказались у бокового подъезда, где нас уже ждала наша карета.
– Лион, а куда ты так спешишь? – спросила я, когда мы уселись и кучер тронул лошадей.
– Ния, ты видела, какой узкий этот боковой проезд? – чуть усмехнулся муж.
– Да, но какое это имеет отношение к твоей спешке?
– Видишь ли, в Кабаре кареты всегда подаются по номеру ложи, вне зависимости от чинов и званий посетителей. Так вот за нами должны были подать карету Его Величества. Ты хотела заставить ждать Его и Ее Величества?
– Ой, а они тоже были на этом концерте?
– Конечно! Только не вздумай с кем-нибудь обсуждать это представление – благовоспитанные леди…
– Знаю, знаю! – рассмеялась я, – Сидят вечерами дома и вышивают салфеточки!
– Ну, уж в Кабаре не ходят точно! – муж обнял и поцеловал меня.
– Лион, а мы можем сегодня не возвращаться в замок?
– Ты хочешь переночевать здесь?
– Да…
– Только учти, я всех слуг отпустил, кофе утром будешь варить сама!
– Договорились!
В своем городском доме мы бывали довольно редко – обычно, если собирались на какой-нибудь столичный прием или в Королевский театр. Да и использовали его больше как «перевалочную базу» – выйти из портала, переодеться, дальше к месту назначения добирались на карете… Автомобили так и не прижились в столице… Но время нашего прибытия всегда было известно слугам, и дом всегда сверкал огнями, встречая нас. Сейчас он был непривычно тих и темен. Лион зажег небольшой магический огонек, который медленно поплыл перед нами, освещая лестницу и анфиладу комнат, что вели к спальне. Привычные при ярком освещении вещи вдруг стали таинственными и загадочными в мерцающем свете голубого шарика…
– Ой! – испуганно дернулась и прижалась я к мужу, когда совсем рядом со мной раздался вдруг жуткий скрип. В следующее мгновение мы громко рассмеялись – этот скрип, как и обычно, издавали старые вечно отстающие напольные часы перед тем, как начать отбивать очередной ровный круг. Лион подхватил меня на руки и буквально в несколько шагов донес до спальни.
– Любимый, – обняла я мужа и прижалась к нему всем телом, едва он поставил меня на ноги.
– Любимая, – услышала в ответ, его губы легко и ласково коснулись моих, а руки одним неуловимым движением распустили волосы и прижали еще крепче… Я ловила губами его нежные мимолетные поцелуи, а он, удерживая меня одной рукой, второй медленно избавлял от одежды. И каждое случайное касание рукой моей кожи отдавалось во мне все нарастающим желанием. Мои руки уже давно сползли с его плеч и пытались, правда, безуспешно, разобраться с непослушными пуговицами на сюртуке.
– Не надо, – поймал он мою руку и поднес ее к губам, целуя каждый пальчик по-очереди, – они слишком тугие для твоих пальчиков…
– Но я хочу… – прошептала я, тая от его прикосновений, особенно, когда он развернул мою руку и коснулся губами ладошки…
В следующий миг сюртук упал к нашим ногам, следом за ним с меня соскользнуло платье. Лион положил мою руку себе на плечо и опять прижал меня, одновременно впиваясь в мой рот страстным поцелуем. Через тонкий батист нижней рубашки я чувствовала жар его тела, но мне хотелось прижаться еще ближе. Я скользнула рукой по его груди, расстегивая пуговицы на рубашке, Лион потянул вниз тонкие лямочки с моих плеч. Ах, прикоснулась я обнаженной грудью к его груди, горячая волна прокатилась по всему телу. Он чуть отклонил меня назад, заставляя прогнуться и прижаться к нему бедрами, его губы оставляли влажную и холодящую дорожку, спускаясь по моей шее все ниже и ниже… У меня перехватило дыхание, когда его губы нашли сосок, а язык медленно обвел его по кругу…
– Ах, Ли… – только и смогла простонать я, закручиваясь в совершенно невообразимом водовороте…
Его рука скользнула мне на бедро и расстегнула подвязку, а потом медленно, поглаживая обнажаемую ногу, стала спускать чулок вниз. Еще одно движение и моя нога уже лежит у него на поясе, а чулок спускается все ниже… Ох, а когда же он успел снять брюки – где-то на грани сознания мелькнула мысль и была тут же забыта за ненадобностью… Какие сладкие у него губы… Ой, моя вторая нога так же отрывается от пола и освобождается он ненужного чулочка… Не прерывая поцелуй, меня бережно укладывают на кровать… Ох, Ли… Ну что же ты медлишь, выгибаюсь я ему навстречу…
– Не спеши, родная, не спеши… – шепчет он мне, отправляясь вновь путешествовать по моему телу. А я и не спешу, пытаюсь простонать я, я уже просто умираю от желания…
– Ли, ну пожалуйста… – и сладостный вихрь врывается и накрывает меня, унося далеко, далеко…
Глава 19
Следующие несколько дней промелькнули совсем незаметно. В инстант я, конечно же, проспала уход Лиона на службу… Зато связалась по ларисту с Лат, и мы с ней очень недурно провели время, шатаясь по столичным магазинчикам…
Вечером Лион заехал за мной в особняк, обозвал прогульщицей, ласково поцеловав при этом, и возвернул в замок. Следующие два дня прошли в учебе, Брайс, правда велел не появляться у него еще с неделю, но лучше бы я поехала в госпиталь… Холь совместно с бабушкой просто замучили меня вопросами о подготовке приема на следующей неделе… Ну, не все ли равно, какой сервиз будет стоять на столе у взрослых, а какой на детском! «Феа, у Николь вся посуда чистая! Да, все сервизы с вензелями! Нет, я не забуду заговорить посуду для детей! Да, Лион мне поможет!»
«Маленькая, господин Торхин обещал испечь самый большой торт. Да, с розочками. И с цукатами. И с орешками. И свечи мы поставим. Нет, раз ты не хочешь, повидла не будет. Да, шоколадки будут. Да всем хватит. И розочек всем хватит. И цукатов. Родная, но свечек будет только пять!»
И так по кругу в течение двух дней с небольшими вариациями…
– Лион, – взмолилась я вечером клибано, – можно я следующую неделю поживу где-нибудь в другом месте?
– Ния, но у нас же через неделю прием?…
– Дорогой, я с ними просто не выдержу! Они меня доконают! Тебе хочется перед приемом поднимать мой хладный трупик?
– Хорошо, – усмехнувшись, поцеловал меня Лион, – я поговорю с Феа, что бы она не очень к тебе приставала. Но тогда через неделю ты мне все доложишь… Ния, это очень сложный и очень важный прием… На нем будут присутствовать венценосные особы двух государств… Это, если не считать Лат… Этикет должен быть полностью соблюден…
– Да, дорогой… Я знаю, дорогой… – тяжело вздохнула я. Вот уж воистину – путь в ад вымощен благими намерениями! И дернул меня тогда пьяный гоблин придумать этот совместный праздник!
Вечер ферте… Лион сидит в кресле у камина и перебирает свои бумаги… Я хотела уйти к себе в кабинет, но он меня не отпустил… Мотивация? «Алок откроет портал сюда, ты разве не хочешь его встретить?». Я? Я не хочу уже ничего! Я боюсь! Я ничего не понимаю! «Ния, дорогая, что ты так волнуешься? Мы договорились на одиннадцать кругов. У тебя еще полкруга в запасе. Сядь, почитай „Зельеварение“, ты про зачет не забыла?» Боги! Вразумите меня! Мой муж, мой законный муж так спокойно отдает меня… любовнику? И еще просит меня не волноваться?
– Нет, дорогой, не забыла! – продолжала я мерить шагами гостиную, Лион спокойно сидел в кресле. Нет, ну собственно, а чего я-то дергаюсь? Всех все устраивает… Я взяла со стола учебник и пристроилась на широком подоконнике, зажгла маленький светильник… И принялась усердно читать «Зельеварение»… Прочитав в пятый раз одно и то же предложение, я осознала, что где-то такое я уже слышала… Захлопнула книгу и принялась разглядывать небо…
Мягкий хлопок портала…
– Привет!
– Привет!
– Как она? – на пол тона тише.
– Вроде ничего… – с заметной задержкой (наверняка показал, где я сижу…) и еще тише.
– Ния! – Лион, – Иди, одевайся, сегодня еще холодно.
Я продолжаю сидеть на подоконнике, закрываю глаза, останавливая непрошенные слезы, откидываю голову назад…
– Ния, родная… – чуть отодвигается штора, ласковый голос Алока, – Твоя Васька совсем зачахнет без полетов… Пойдем… – Меня снимают с подоконника… Меня прижимают такие родные и сильные руки… Шизофрения! Где ты? Мне так необходимо твое раздвоение!!!
Алок обнимает меня, целует, где-то за ухом… Почти с порога я замечаю Лиона, так и сидящего в кресле, он подмигивает мне…
– Ал… – мы уже стоим у лифта.
– Да, дорогая?
– Ал, все как-то не так… Все не правильно…
– Любимая, – подхватывает он меня и затягивает в лифт, – мы что-нибудь обязательно придумаем…
– Ал! Ну, что здесь можно придумать!? – поворачиваюсь я к нему и чуть ли не стучу в него кулаками…
– Родная, ну, есть несколько вариантов… Но, про них еще рано говорить…
– Почему?
Ехидная усмешка…
– Ну, у тебя сейчас совсем мало времени… Вот сдашь сессию, начнутся каникулы… Тогда и поговорим, родная, – меня опять прижимают к себе и очень настойчиво целуют…
Порыв ветра подхватывает жемчужно-розовые крылья, осушает слезы и дарит иллюзию свободы… «Вась… Васик… И как нам дальше жить?» – о, шизофрения, здравствуй! Уже сама с собой разговариваю… «Не с собой, а со мной!» – раздается ворчливый голос Васьки. «И вообще, прекращай всякие самокопания и переживания! Тебе же сказали, к лету все будет придумано и сделано! Или опять все должна сама сделать? Лучше вон за Хейвом следи, а то сейчас потеряемся!» Ох, мое второе «я» и меня же отчитывает! Да, а где Хейв? Как-то быстро стемнело, а еще и облака…
– Ния! Васька! Вы где? – раздался чуть хрипловатый голос Хейва, и бирюзовый дракон вынырнул передо мной, – Не отставай! Ужин стынет! – чешуя дракона начала слабо светиться…
Ну вот, такое слезливое настроение для самоковыряния было, и все эти рептилии испортили! В ответ раздалось довольное хихиканье Васьки. Еще и мысли подслушивает! «И ничего я не подслушиваю! Это и мои мысли тоже!» Ох, точно, шизофрения…
– Не замерзла? – подхватил и обнял Алок. Я прижалась к нему, вдыхая такой родной запах моря, свежескошенной травы и чуть-чуть горячего металла… Запах металла остается от Хейва… Ой! Пронзила меня вдруг страшная мысль, я резко отстранилась от Алока:
– Ал, а после превращения от меня чем пахнет?
Алок сначала недоуменно посмотрел на меня, потом рассмеялся:
– Твоя Васька пахнет просто замечательно! Всю жизнь любил запах помуми… – он зарывается носом в мои волосы. Помуми… Ярко-оранжевая фруктина с кучей косточек в центре, а по твердости и запаху напоминает нашу «Антоновку». Ну, это еще можно пережить, облегченно вздыхаю я, Алок бережно прижимает меня к себе и открывает портал.
– Ты есть хочешь, – спрашивает он меня уже в гостиной, продолжая все так же прижимать к себе.
– Нет, мы поужинали… Но ты, наверно, голоден?
– Я? О, да… Я ужасно голоден… – поднимает он мою голову за подбородок, принуждая посмотреть в его глаза, и я вижу в них шкодливых чертенят… – Я просто зверски голоден! – мои губы оказываются в плену его губ, а тело прижатым к нему так, что я отчетливо чувствую каждую пуговицу на его и своей одежде.
– Я не могу оставить тебя голодным… – шепчу я в перерывах между поцелуями, – Кто будет поваром?
– Я и только я… – ох, половина пуговиц уже убрана…
– Я тоже хочу кулинарить…
– Ну, если только десерт…
– А, может, начнем с десерта?
– Любимая, это моветон… – и я уже оказываюсь лежащей на шелковых простынях.
– И какое блюдо сегодня будет готовить мой повар? – ой, мне бы хоть чуть-чуть отдышаться.
– Хм… – у меня маленькая передышка, – Дичь мы уже готовили?
– Да, – хихикаю я, вспоминая наши каникулы у Мея.
– Тогда сегодня будем готовить что-нибудь изысканное и требующее длительного приготовления…
– Очень длительного? – полушепот, полустон, потому что его рука как бы невзначай скользит по моему бедру вниз, а потом, на уровне коленей, начинает подниматься вверх, но уже по внутренней поверхности…
– Пока не будет совсем готово… – поцелуй… длительный… безумно возбуждающий… просто улетный… – По мнению повара готово.
– А, если оно уже готово? – я уже почти не контролирую себя.
– Нет, нет, это еще только начало… – его губы втягивают мой сосок, вызывая очередной «ах» на вдохе, а потом мои руки оказываются привязанными к изголовью кровати.
– Ал! – в моем мозгу тут же вспыхивает картинка с Лат-Лири-Риной в главной роли. Ужас пронзает и сковывает меня.
– Тшшш… – губы Алока бережно и нежно касаются моих, – Все прошло… Ничего не было… Я люблю тебя… Доверься мне… Вся… Полностью, – он касается губами уголка моих губ, подбородка, шеи…
– Ал! Отвяжи!
– Нет! – его губы затыкают мой рот, язык властно врывается в мое пространство, рука сжимает мою грудь, пальцы захватывают сосок, оттягивая и теребя его, я задыхаюсь от накатывающего желания, его колено раздвигает мои ноги… Торхе! Садист! Насильник! Но, как же я люблю тебя!
Меня вдруг оставляют в покое и отстраняются.
– Ал!
– Да, любимая?
– Ал, – тяжело дыша и собираясь в кучку, – оно сейчас испортится…
– Продолжить? – проводя пальцем по моей щеке и вызывая у меня просто вулканический выброс гормонов.
– Да…
– А как же «насилие»?
– Какое «насилие»… – меня уже больше нет, есть одно большое желание его… – Ал… Пожалуйста…
Он наклоняется, он целует меня, он входит в меня, даря блаженство, взрываясь и успокаивая меня…. Ал….
– Ния, радость моя… – его голос доносится до меня откуда-то издалека…
– Ах, Ал… – вдох, еще вдох… – Ал….
– Да, моя хорошая?
О, Боги, знала бы я что еще сказать! Любовь и подчинение, каноны и нежелание подчинения, похоть и… я твоя, до последней клеточки… И Боги меня не волнуют… Ах, Ал… ты… только ты… Еще… Сильнее, пожалуйста… Я выгибаюсь назад… Только бы прикоснуться к тебе… Да! Я вся твоя! Ал! Только не останавливайся! Руки привязаны? О… Боги с ними! Еще, Ал, еще… А-а-а-а… – я срываюсь на крик, срывая голос, теряя себя… Умирая и вновь рождаясь… Ал… Алок!… Звезды, взрывы, меня больше нет…
