355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Кассандра Клэр » Поцелуй вечности » Текст книги (страница 13)
Поцелуй вечности
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 15:22

Текст книги "Поцелуй вечности "


Автор книги: Кассандра Клэр


Соавторы: Рэйчел Кейн,Мария Снайдер,Келли Армстронг,Мелисса де ла Круз,Сара Риз Бреннан,Холли Блэк,Либба Брэй,Карен Махони,Сесил Кастеллучи
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Нет, я все-таки ошиблась: Мир и впрям ненормальная.

Около пятидесяти лет морганвилльские вампиры не имели права создавать себе подобных. Амелия единственная сделала вампиром Майкла, и лишь ради того, чтобы спасти ему жизнь. Теперь ситуация изменилась: у людей больше прав, а законы гибкие и неоднозначные. Но становиться вампиром по собственному желанию?! Не понимаю, в чем кайф.

Зато Миранда явно видела и собиралась воплотить мечту в жизнь своим фирменным, идиотским способом. С моим бойфрендом!

Я повернулась к Майклу:

– Почему ты не отказался?

Майкл взглянул на футболистов. Качки из линии обороны выстроились между нами и дверью. Они притащили еще один ящик пива и, судя по виду, были не прочь начать рукопашную.

Идиоты! Майкл же фарш из них сделает!

– Я пытался, – ответил Майкл. – Миранда не слушает. Я не хотел никого обижать, но и оставить ее в таком состоянии не мог. Она не понимает, что просит… о невозможном.

– Я понимаю, о чем прошу! – парировала Миранда. – Все говорят, что я сопливая дурочка, но это не так. Я должна стать вампиром, мне Чарльз обещал!

Последняя фраза напоминала вопль первоклассницы, у которой отняли цветные карандаши. Готова спорить: Покровитель (чисто формально, а на деле, скорее, хищник-доитель) обещал ей луну с неба, лишь бы своего добиться. Господи, какая мерзость!

– Мир, сколько тебе, пятнадцать? Правила есть правила, и Майкл не может тебе помочь, даже если захочет. Несовершеннолетних запрещено делать вампирами. Ты ведь в курсе.

Миранда упрямо выпятила подбородок. Ей бы очень пошел костюм Клэр, которая по пути сюда объяснила мне, что далеко не все феи эфемерные милашки. Сейчас Миранда напоминала провидицу из страшной сказки.

– Мне плевать! – заявила она. – Кто-нибудь все равно превратит меня в вампира, уж я об этом позабочусь. И мои друзья тоже.

– Миранда, твои друзья ничего мне не сделают, – проговорил Майкл. Судя по тону, спорили они уже давно. – Я только из-за тебя здесь торчу!

– Потому что я совсем чокнутая? – с горечью спросила Миранда. Она подалась вперед, и на предплечьях мелькнули шрамы. К обоим локтям тянулись красные «зебры» – вены себе вскрывала. – Потому что я никчемная и жалкая?

– Нет, потому что ты совсем ребенок и я не брошу тебя здесь. Не оставлю с этими типами! – На качков Майкл даже не взглянул, но они догадались, о ком речь. Хмельное добродушие испарялось на глазах, некоторые даже бутылки отставили. – Думаешь, они по доброте душевной тебе помогают? Или потому, что ты им нравишься? Просто так, бескорыстно?

На лице Миранды мелькнуло искреннее удивление, но уже спустя секунду на лицо вернулась вызывающая гримаса.

– Они свое получили, – парировала Миранда. – Деньги выиграли!

– Ага, пьяные тупые футболисты – поборники справедливости! – подначила я. – Колитесь, парни, развлечься сегодня планировали? Пятеро вас и девушка?

Качки молчали. Вероятно, достаточно набрались, чтобы спустить мою колкость на тормозах.

– Она сказала, что не останется в долгу, если раздобудем ей вампира, – наконец промямлил один.

– Для справки: Миранде пятнадцать. И «не останется в долгу» для нее значит совсем другое, чем для тебя, дебил!

Как я разозлилась! На Миранду – за то, что вляпалась по самое некуда и нас втянула. На качков. На Майкла – за то, что не развернулся и не ушел. Хотя я понимала, почему он так поступил: уйти – значит бросить Миранду на растерзание волкам и летучим мышам. В общем, я злилась на весь мир.

– Мы уходим, – объявила я, схватила Миранду за тонкое исцарапанное запястье и рывком подняла на ноги.

Головной убор Клеопатры съехал набок, и Миранда, вырываясь из моих тисков, придерживала его свободной рукой. «Ни за что не выпущу! – думала я. – Веса и физической силы у меня куда больше, так что она здесь не останется. Никаких игр в вампиры и оргий с опасными клоунами!»

Стоило схватить Миранду за руку, как она притихла, но ее взгляд был красноречивее любых слов – пустой и одновременно сосредоточенный. Он означает видение, будущего или чего-то недоступного всем остальным. У меня волосы на затылке встали дыбом, прямо под капюшоном Женщины-кошки!

– Поздно, – глухим, замогильным голосом объявила Миранда.

Я затаила дыхание и повернулась к двери:

– Господи…

Дверь распахнулась с такой силой, что двое качков упали как подкошенные. На пороге стояли сразу трое вампиров. Первый – отрешенный мистер Рэнсом. Второй – мерзейший мистер Варгас, обладатель внешности актера немого кино и темперамента бешеной кобры, настоящий отброс вампирского общества (не понимаю, почему Оливер ему благоволит). Есть у тебя защитник или нет, с Варгасом надо держать ухо востро: он не прочь сначала укусить, а потом заплатить штраф. Тем не менее по-настоящему меня напугал лишь вампир номер три – мистер Пенниуэлл. Он появился в Морганвилле вместе с отцом Амелии, ужасным мистером Бишопом, и с тех пор никуда. Я знаю, он клялся Амелии вести себя примерно, но в его искренность я не верила ни секунды. Пенниуэлл по-настоящему стар и похож на бесчувственный манекен неопределенного пола. Его ледяной взгляд ощупал раздевалку, скользнул по качкам и остановился на трех «М» – Миранде, Майкле и мне.

– Мальчишки ваши! – бросил он Рэнсому и Варгасу.

Варгас улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами.

– У меня идея получше! – объявил он и отодвинулся от двери. – Ну, сынки, бегите! Бегите, пока можете!

Качки живо смекнули: расклад изменился явно не в их пользу. Защитить Миранду или нас с Майклом никто из них не пожелал, что было вполне ожидаемо. Удивило другое: улепетывая навстречу ночному мраку, они не захватили свое пиво.

Варгас смотрел им вслед и комментировал:

– Двадцатиярдовая линия. Тридцатиярдовая. Сорокаярдовая. Центр поля. В игру вступает вторая команда!

Молниеносный старт – и он исчез. Захотелось крикнуть качкам: «Осторожно!» Но их уже было не спасти.

– Говорят, ты хочешь стать вампиром? – обратился Пенниуэлл к Миранде.

– Нет, она не хочет! – выпалила я, пока моя подруга не сморозила глупость. – Мир, мы отвезем тебя домой, ладно?

Пенниуэлл внушал такой ужас, что даже Мирандина романическая тяга к смерти улетучилась. Она нервно сглотнула и, вместо того чтобы вырваться, взяла меня за руку.

– Ладно, – проблеяла она. Интересно, что было в том видении? Вероятно, ничего хорошего. – Домой – это здорово!

– Боюсь, рановато, – охладил наш пыл Пенниуэлл и захлопнул дверь манежа. – Сперва нужно заплатить налог. Мне – за ложный вызов.

– Миранду трогать нельзя! – напомнила я. – Она несовершеннолетняя.

– Плюс к тому хронически недокормленная и пахнет отвратительно, отсюда чувствую. – Пенниуэлл втянул воздух, сморщил длинный нос, и его глаза вспыхнули красным. Теперь он сосредоточился на мне. – А вот ты… другое дело. Совершеннолетняя… Свеженькая…

– И думать забудьте! – прорычал Майкл.

Пенниуэлл едва взглянул в его сторону:

– Какая прелесть, щенок тявкает! Тише, не то молочные зубки повыбиваю!

Пенниуэлл нарочно провоцировал Майкла, но тот, в отличие от Шейна, на провокации не велся. Майкл молча заслонил нас с Мирандой собой.

Пенниуэлл оглядел его с головы до ног:

– Я не нарушаю ваши драгоценные правила. Ребенка кусать не стану. Я и соединяться с ней не буду!

Соединяться с ней? О чем это он? Гадкое предчувствие сбывалось. К тому же обещание не кусать и не соединяться на меня не распространялось. Глаза Пенниуэлла стали алыми; у Майкла такого отвратительного оттенка я ни разу не видела – все равно что смотреть на поверхность солнца.

– Тебе правда пора! – шепнула Миранда, стиснув мою ладонь. – Я серьезно. Сюда!

Она потащила меня вглубь раздевалки. Там в неприметном углу было открытое окно, через которое я еще с улицы услышала вопли подвыпивших качков.

Пенниуэлл мгновенно сообразил, что жертва ускользает. Он сделал шаг в сторону и стремительный выпад, но Майкл развернулся и перехватил его не просто в движении, а в воздухе! Они вцепились друг в друга, дважды перевернулись, упали на пол и покатились живым клубком. Я обернулась, затаив дыхание от страха за Майкла. Он молод и неопытен, а Пенниуэлл всегда играет наверняка.

У самого окна Миранда что-то подняла с полу. Мой сотовый! Я выхватила его, раскрыла и быстро набрала номер Шейна.

– Да! – ответил он. В трубке слышался стук – это качки, ни о чем не подозревающая часть команды, барабанили в окна моего седана. – Надеюсь, у тебя все тип-топ.

– Пора начинать операцию спасения! – объявила я и распахнула окно настежь.

– Я могу вежливо попросить футболистов передвинуть машины либо самостоятельно перепрыгнуть через бордюр. Что предпочитаешь?

– Хорош придуриваться! Мне осталось жить секунд десять, не дольше.

Шутки сразу кончились.

– Где ты?

– С южной стороны манежа. Нас трое. Шейн…

– Сейчас буду! – Шейн отсоединился.

Со стоянки донесся рев мотора и вопли качков, падающих с капота.

Я полезла в окно, но мою левую ногу будто сжали тисками, пригвоздив к месту. Обернувшись, я перехватила взгляд мистера Рэнсома. В его глазах полыхал серебряный огонь.

– Я же помощь привел! Опять что-то не так?

– Послушайте, сейчас не лучшее время… – начала я, но мистер Рэнсом намек не понял. Неудивительно! Рев мотора приближался с каждой секундой. Шейн ехал прямо по траве, безбожно терзая ее шинами. На стоянке заурчали моторы других автомобилей – это уезжали качки. Знали ли они, что половина их команды в этот самый момент состязается в скорости с вампиром? Хотелось верить, что у них в резерве есть хорошие игроки. Мистер Рэнсом ждал ответ. Я сделала глубокий вдох и приказала себе успокоиться. – Вызвать Пенниуэлла – не самая удачная мысль. Но главное не это, а то, что вы обо мне побеспокоились. Спасибо! Мне пора, не хочется становиться блюдом дня!

– Если бы приняла мою защиту, не пришлось бы ни о чем беспокоиться, – заявил Рэнсом и повернулся к Миранде.

Прежде чем он озвучил коммерческое предложение, которое бедная дурочка, вероятно, приняла бы, я отодвинулась чуть в сторону, окликнула Миранду и помогла ей вылезти во двор. Секундой позже в трех футах от окна остановился мой черный седан. Распахнулась задняя дверца, и Клэр затащила Миранду в салон. Со стороны все напоминало военную операцию, только роль камуфляжа сыграли махровый халат и розовые крылья.

Мистера Рэнсома явно обидело мое желание улизнуть, но он пожал плечами и отпустил.

– Майкл! – позвала я.

Он лежал на полу с окровавленным лицом. Пенниуэлл его одолел и, стоило мистеру Рэнсому отвернуться, бросился ко мне. Не тут-то было! Майкл бульдожьей хваткой вцепился старику в колени.

– Оружие! – крикнула я Шейну, который тотчас опустил окно и бросил мне металлический костыль.

Костыль был, разумеется, не простой, а железнодорожный, рельсовый. Шейн посеребрил его самостоятельно при помощи аквариума, аккумулятора и каких-то химикатов. Получилось очень надежное, практичное и многофункциональное антивампирское оружие. Мистер Пенниуэлл сбросил бульдога Майкла, повернулся ко мне и… получил по виску тупым концом серебряного костыля.

Серебро жжет вампиров, как каленое железо. Пенниуэлл взвыл, сжался в комок и пополз прочь, увидев, что я повернула костыль острым концом. Хлыст у меня складной – я нащупала кнопку левой рукой и расправила его, не забыв щелкнуть для острастки.

– Добавки хочешь? – поинтересовалась я, одарив Пенниуэлла ослепительной улыбкой. – Никому не позволено трогать моего бойфренда и лезть ко мне! Понял, урод кретинский?

Пенниуэлл разинул пасть и зарычал. Не старик, а сплошные глаза и зубы! Ага, плавали, знаем – типично вампирская острастка! Я смело встретила ледяной взгляд, а потом позвала:

– Майкл, ты цел?

Майкл поднялся и вытер рукавом окровавленный лоб. Как и я, он не сводил взгляда с Пенниуэлла.

– Угу, – кивнул он и мельком взглянул на меня. – Черт, Ева, очень круто!

– Что именно, хлыст?

– Нет, ты!

Я чуть не лопнула от гордости.

– Лезь в окно, льстец несчастный! – велела я Майклу. – Шейн бензин переводит!

Я не преувеличивала: мотор седана работал на полную мощность – так Шейн создавал звуковое сопровождение и добавлял происходящему огонька. «Только после вас» Майкл не вспомнил, наверное, потому, что я держала большой посеребренный костыль и не боялась им пользоваться. Он скользнул к окну, как бы невзначай задев меня рукой, и секунды через две спрыгнул на траву.

Я осталась наедине с Пенниуэллом – костыль уже не казался таким надежным, практичным и многофункциональным.

Мистер Рэнсом встал между нами с таким видом, словно только что вспомнил о нашем существовании.

– Уезжай! – велел он. – Скорее!

Я швырнула хлыст в окно, свободной рукой схватилась за раму и нырнула в ночную прохладу. Майкл поймал меня на лету, как перышко, и поставил на землю. До чего же было хорошо в его объятиях! Я взвизгнула, боясь, что задену его костылем. Посеребренный металл обжег Пенниуэлла, а Майклу будет еще больнее.

– Давай сюда! – Шейн засунул костыль под водительское сиденье. – Ну, что дальше? Свиданку устроите?

Как ни велик был соблазн, Майкл усадил меня в машину, захлопнул дверцу, и Шейн дал газу. Пару секунд седан буксовал, но потом сцепление восстановилось, и он по длинной дуге понесся мимо манежа к стоянке. Мы чуть не посбивали спешащих на тренировку футболистов!

Секунд через пять в свете фар возник Пенниуэлл. Неужели не уйдет с дороги?

– Не останавливайся! – крикнул Майкл, и Шейн раздраженно посмотрел на него в зеркало заднего вида:

– Вообще-то, я не первый день в Морганвилле. Честное слово!

Шейн нажал на газ. Лишь в самый последний момент Пенниуэлл отскочил в сторону, как матадор перед быком. Когда я оглянулась, он стоял и смотрел нам вслед. Я не отводила глаз, пока он не умчался в противоположном направлении за другой жертвой. Наблюдать дальше не хотелось.

– Останови! – срывающимся голосом попросил Майкл на полпути к дому.

– Нет! – отрезал Шейн.

Мы ехали по неблагополучному району, весьма почитаемому сомнительными личностями, в том числе вампирами.

Майкл распахнул дверцу, давая понять, что готов выпрыгнуть. Шейн тотчас наддал по тормозам, и седан замер под уличным фонарем. Майкл не дошел, а доковылял до заколоченного дома, уперся ладонями в кирпичную стену, и я увидела, что он дрожит.

– Майкл, вернись в машину! – закричала я. – Уже недалеко, дотерпишь!

– Нет, не дотерплю. – Майкл отошел от стены, и я разглядела, что глаза у него почти такие же алые и жуткие, как у Пенниуэлла. – Слишком проголодался. У меня времени в обрез.

«У нас тоже, – подумала я. – Если Пенниуэлл узнает, что мы остановились, в два счета догонит!»

– Майкл, только не сейчас! – вмешался Шейн. – Садись в машину, до больницы подброшу!

– Лучше пешком дойду, – покачал головой Майкл.

Нет, только не в таком состоянии!

Я выбралась из салона и подошла к нему.

– Остановиться сможешь? – решительно спросила я. Майкл растерянно заморгал. – Если скажу «стоп», ты остановишься?

– Ева…

– Только пугать не надо! – перебила я. – У меня есть то, что очень нужно тебе, просто хочу быть уверена, что ты сможешь остановиться.

Увидев страшные змеиные клыки, я подумала, что сморозила смертельно опасную глупость.

– Да, смогу, – заверил Майкл.

– Очень надеюсь.

– Знаешь… – Майкл явно не мог подобрать слов, а я боялась, что услышу что-нибудь очень-очень хорошее и в самый последний момент передумаю.

– Давай, пока я не передумала! – шепнула я.

Шейн что-то говорил. Похоже, мое решение ему не нравилось и времени действительно было в обрез, но ничего изменить я уже не могла. Майкл легонько сжал мое запястье и вонзил клыки в вену. Боль я не почувствовала, по крайней мере сильную, только сначала все казалось очень странным. Едва он приник губами к моей коже, я вся затрепетала. Ни головокружение, ни шум в ушах уже не казались странными.

– Остановись! – сосчитав до двадцати, попросила я.

Майкл остановился. Тотчас. Без вопросов.

Он зажал мою ранку большим пальцем и тщательно облизал губы. Его глаза снова стали голубыми – нормальными, настоящими, человеческими.

– Кровотечение прекратится примерно через минуту, – пообещал он и совсем другим тоном добавил: – Поверить не могу, что ты решилась.

– Почему? – Колени дрожали, только вряд ли виной тому было упавшее давление. – Почему бы мне не решиться? Ради тебя…

Майкл сжал меня в объятиях и поцеловал. Такой голод мне ближе и понятнее! Он прислонил меня к машине и целовал так, словно, если бы оторвался, настал бы конец света.

Идиллию прервал голос Шейна:

– Все, ребята, я уезжаю. Хотите – оставайтесь здесь. Совсем стыд потеряли!

Майкл лишь немного отстранился – наши губы соприкасались, хотя это уже был не поцелуй, – и тяжело вздохнул. В его вздохе слышалось все – и страх, и тоска, и разочарование.

– Прости! – шепнул он.

– За что? – улыбнулась я.

Майкл так и не убрал большой палец с моего запястья.

– За это, – ответил он, надавил чуть сильнее и показал мне ранку.

Кровь уже не текла.

Я замурлыкала и чмокнула его в губы.

– Перед тобой Женщина-кошка, – напомнила я. – А это – лишь царапина.

Майкл распахнул дверцу машины и помог мне сесть, как настоящей леди. Как своей леди! Он устроился рядом, захлопнул дверцу и постучал по сиденью Шейна:

– Водитель, домой!

Шейн отдал честь: есть, сэр! Сидевшая рядом с ним Клэр улыбнулась мне отнюдь не воздушной и очень многозначительной для феи улыбкой, прильнула к Шейну.

– Кто-то из нас станет вампиром, – рассеянно проговорила Миранда.

– Кто-то из нас уже вампир, – напомнила я, и Майкл обнял меня за плечи.

– Ах да! – вздохнула Миранда. – Точно…

Только ведь Миранда такие вещи не забывает!

– Эй, – Майкл легонько сжал мои плечи, – завтра наступит только завтра!

– А сегодня у нас сегодня, – согласно кивнула я, решив временно забыть о Миранде и ее безумных пророчествах. – Сегодня мне хорошо!

СЕСИЛ КАСТЕЛЛУЧИ
Слабак

Больше всего Майлз не любил кусать. Кроме всего прочего, кожа иногда приставала к зубам, и, если провести по ним языком, клочья на ощупь напоминали мелкие крошки. Правда, кое-кто из его сородичей уверял, что в коже самая изюминка. Но Майлз не понимал этого «изыска».

Майлз питался только бездомными, выброшенными на обочину жизни. Потому и любил этот парк, где при входе журчал питьевой фонтанчик. Он пошел к нему, чтобы сполоснуть рот от кожи, жилок и сгустков крови. Там он и увидел ее впервые. Она сидела на скамейке под фонарем: в плаще-дождевике и с шарфом на голове, совсем как носили во времена его молодости. Сквозь очки с узкими стеклами в черепаховой оправе она глядела вверх – на звезды, на луну, а может, и на свисавшие с проводов связанные шнурками ботинки.

Поглядывая на незнакомку, Майлз набирал воду в рот, полоскал его и сплевывал. Во рту еще осталось немного крови и фрагментов плоти. Вода, уходившая в сток, постепенно меняла цвет с ярко-красного на бледно-розовый. Он продолжал процедуру, пока влага не стала прозрачной. Когда разогнулся, девушка смотрела уже не в небо, а прямо на него. Помахала ему. От неожиданности Майлз махнул в ответ и ушел из парка в свою квартирку – через три района. Девушка настолько вывела его из равновесия, что, даже после того как она скрылась из виду, Майлз не сумел превратиться, и ему пришлось тащиться в логово пешком, вместо того чтобы перелететь. Он взял за правило никогда не кормиться рядом с домом, так что идти пришлось долго. Когда Майлз добрался до места назначения, небо уже светлело, приближался восход. Он даже забеспокоился, сумеет ли найти убежище на день. К тому времени, как он достаточно расслабился для сна, давно рассвело.

Майлз весь день лежал в постели, думая о девушке. Гадал, почему она так поздно сидела одна в парке, где, как известно, полным-полно темных личностей и убийц. Именно репутация парка превращала его в удобную кормушку для местных вампиров. Лучше не светиться в тех местах слишком скоро после убийства. Пищи хватило бы на несколько дней, но девушка не шла у него из головы.

Когда зашло солнце, Майлз подумал, не вернуться Ли. При обычных обстоятельствах не стал бы. Но в этой девушке было что-то притягательное. С тех пор как его превратили, он не чувствовал особой потребности отклоняться от привычной рутины.

Как только стемнело, Майлз превратился, полетел в парк, повис вверх ногами на фонаре рядом со скамьей, где вчера сидела девушка, и стал ждать.

Она появилась в три часа ночи. Майлз уловил ее приближение сонаром. Он чувствовал биение ее сердца, грациозную походку и крупный предмет, который она несла в руках. Он не сомневался, что перед ним человек. Ничто в ее запахе не говорило об обратном. Она подошла к скамье и забралась на нее с ногами. Потом огляделась по сторонам. Убедившись, что вокруг ни души, она влезла на спинку скамьи и для устойчивости ухватилась за фонарный столб. Потянулась, чтобы поднять оставленный на сиденье предмет, и стала прикреплять его к изгибу столба. Она действовала очень сосредоточенно, и по тому, как участился, а потом успокоился ее пульс, и по исходившему от нее запаху Майлз определил, что девушка приятно возбуждена, – пахло трудной работой, а не страхом. Девушка находилась совсем близко, но так увлеклась, что не заметила его, висевшего на том же столбе, словно летучая мышь. Поэтому он мог тешить себя мыслью, что равновесие она потеряла не из-за него.

Майлз среагировал раньше, чем соскользнула ее нога, и, вернув себе человеческий облик, подхватил девушку, смягчив падение.

Оба ловко приземлились на ноги. Его руки крепко обхватывали ее талию. Губы были у самой шеи, и он ощущал ее быстрый пульс. Она была так близко и так соблазнительна! Майлз отстранился, еле сдерживая свое природное желание, которому противился разум.

– Ты голый! – сказала она.

Не «Откуда ты взялся?» и не леденящий кровь вопль при виде клыков у своего горла. И даже не «спасибо». Просто: «Ты голый».

Вот в чем сложность с превращением: когда из нетопыря превращаешься в человека, одежды на тебе нет.

Майлз смутился и удивился своему смущению. Втянул клыки.

– Извини, – выдавил он.

Девушка при ближайшем рассмотрении оказалась девочкой не старше шестнадцати. Прищурившись, она взглянула на него и вскинула ладони к лицу:

– Дерьмо! Очки…

Оба огляделись, и Майлз заметил их под скамейкой.

– Вон они, – указал он.

Ему не хотелось делать резких движений, от которых ее странное спокойствие могло бы смениться паникой.

Она присела, достала очки и подняла перед собой. Стекла разбились, и даже оправа треснула пополам. Этого уже не починить.

– Мама меня убьет, – сказала она. – Это бабушкины очки. Старинные.

– Извини, – повторил он.

Она взяла полотняный мешок, который принесла с собой, пальцем продырявила дно и разорвала его снизу по шву. Протянула Майлзу:

– Вот. Тебе надо прикрыться.

Он через ноги натянул на себя мешок. Получилось что-то вроде короткой обтягивающей мини-юбки с надписью «ГОТОВЫЕ ПРОДУКТЫ». Он почувствовал, что смешон. И рассмеялся.

– Что смешного? – спросила она.

– Я не часто чувствую себя смешным, – объяснил Майлз. – Обычно я страшен.

– С виду не слишком, – сказала она.

Он обдумал ее слова. Пожалуй, верно, если не знать, кто он такой. Внешне – обычный паренек лет восемнадцати. Высокий, тощий, похож на слабака из старого комикса, который он так любил в детстве.

– Как тебя зовут? – спросила девочка.

– Майлз.

– Майлз, – повторила она. – А я Пенни.

– Пенни, – задумчиво произнес он. – У меня когда-то была подружка по имени Пенни. Очень давно. Она носила очки, очень похожие на твои.

Майлз не вспоминал о ней с 1956 года. В ту ночь, когда его превратили, он как раз собирался на свидание с Пенни. Она так и не дождалась его.

– Ты хорошо лазишь? – спросила Пенни.

– Что?

– Хорошо лазишь?

– Да, – ответил он. – Лучше всех.

– Не мог бы ты получше закрепить мою свинью?

Он уставился на девочку, не поняв ни слова. Она показала вверх, на фонарь, и Майлз поднял глаза. На фонаре, старательно привязанная к изгибу столба, висела керамическая свинья с крыльями.

Майлз взлетел по столбу, проверил и закрепил узел.

– Все в порядке, – заверил он.

– Ты не подвинешь ее немножко вправо? Я хочу, чтобы она качалась, – попросила Пенни.

Он подвинул и спустился на землю.

– Я видела тебя вчера ночью, – сказала Пенни. – Ты в парке на заправку подрабатываешь?

– Что? – не понял Майлз.

– Ну, ты наркоман? Сегодня в газетах писали, что в парке нашли старика. Считают, его убил наркоман, которому не хватало на дозу.

– Нет, я не наркоман, – ответил Майлз. Но, стоя в круге света от фонаря, под качающейся керамической свиньей, прикрытый лишь матерчатым мешком, он почувствовал, что хочет сказать Пенни правду. Еще никогда ему так не хотелось раскрыться. И он сказал: – Я вампир.

Пенни рассмеялась.

– Я тоже когда-то была вампиром, – сказала она. – В седьмом классе. – Она опять рассмеялась. – Мама ужасно злилась, потому что я ела только мясо по-татарски или с кровью.

– А теперь ты кто? – спросил Майлз.

– Уличная художница, – сказала она. – Это даже круче.

Дальше они оба не знали, о чем говорить.

– Ну, – начала Пенни, – я пригласила бы тебя в закусочную «Двадцать четыре часа», но без башмаков и рубашки тебя не обслужат.

– Верно, – согласился Майлз. – Да и все равно мне надо идти.

– Зайдем в другой раз? – спросила Пенни.

– Конечно, – ответил Майлз.

– Как насчет четверга? – поинтересовалась Пенни.

– Нормально, – обрадовался Майлз. – Буду ждать тебя там. Когда?

– В полночь?

– Хорошо, – сказал Майлз и пошел прочь от нее. Превратится, когда отойдет подальше. Может, за углом.

Он был взволнован предстоящим свиданием – с момента последнего прошло без малого пятьдесят лет.

Потом Майлз вспомнил, что в его время парни всегда провожали девушек до дому. Он остановился, развернулся и окликнул Пенни, которая уже удалилась на полквартала.

– Пенни! – позвал он. Подпрыгнул в воздух и опустился рядом с ней. – Тебе не стоит возвращаться одной так поздно. Кругом опасный народ.

Он не сказал, что сам принадлежит к опасному народу, которого следует опасаться, но она, должно быть, что-то заподозрила из-за его прыжка. Прежде они болтали без умолку, а теперь шли молча.

Пенни показывала дорогу и иногда поглядывала на него, а Майлз смотрел прямо перед собой и старался не вспоминать, что на нем полотняный мешок. Когда подошли к ее дому, она заговорила:

– Я не собираюсь приглашать тебя на участок. Тебе придется остаться на улице.

– Справедливо, – сказал он.

– И я больше не хочу тебя видеть, – добавила она.

– Нормально.

– Если увижу, воткну кол тебе в сердце, – сказала она.

– На самом деле это не работает, – заметил Майлз, – но я тебя понял.

– Если ты еще хоть раз окажешься рядом, я всем скажу, кто ты.

Он почуял ее страх, когда она повернулась и побежала по дорожке к дому. Слышал, как она возится с ключами у входной двери. Майлз постоял еще минуту, убедился, что она благополучно вошла, и, освободившись от тела, полетел домой.

На следующую ночь Майлз отправился поесть в район к югу от своего логова. Там, в переулке на окраине, ютилось много бездомных. Они были невкусные, но сытные. Добравшись до места, он сбросил скорость, чтобы не привлекать внимания. Прогулялся по Мейн-стрит до Мэпл, затем по Индепенденс и через торговые кварталы Меткалф – по привычке проверял наличие других вампиров. С большинством из них он плохо ладил и старался избегать встреч. В ту ночь, когда он проходил но Гудвиллю, что-то привлекло его внимание. В витрине среди ожерелий, булавок и шарфов лежала пара очков с узкими стеклами «кошачий глаз», какие носили обе Пенни. Он остановился и задумался об этой новой Пенни. Был четверг, и Майлз гадал, пойдет ли она в ту закусочную, после того как прогнала его. И часто ли она там бывает. Потом он нырнул в переулок и покормился.

Майлз заметил, что, думая о Пенни, он вспоминает прошлую жизнь, до превращения. Жизнь, в которой он ходил на танцульки, а по субботам учился водить отцовскую машину. Был капитаном команды в дискуссионном клубе и три раза в неделю крутил проектор в кинотеатре. Ходил на долгие прогулки с другой Пенни, как и он, любившей рок-н-ролл. Он заскучал по парню, которым был когда-то, затосковал по обычной человеческой жизни.

Сейчас ему семьдесят восемь лет и он вампир. Эта новая Пенни впервые после превращения заставила его почувствовать себя человеком.

Через три недели он снова кормился в парке. Закончив, пошел к фонтанчику и прополоскал зубы. И заметил керамическую свинью. Она качалась.

Прежде чем отправиться домой, Майлз решил зайти в круглосуточную закусочную и посмотреть, нет ли там Пенни. Просто посмотреть.

Она была там.

Он остановился в тени на другой стороне улицы. Он видел ее сквозь окно. Она читала, с довольным видом переворачивала страницы и иногда подносила к губам кофейную чашку. Он наблюдал за ней полчаса, и ему было спокойно.

Майлз произнес ее имя: «Пенни». Он знал, что она его не слышит, но в этот самый миг она случайно посмотрела в окно, в его сторону. Он отступил глубже в тень: он всегда одевался в темное, чтобы сливаться с темнотой, и понимал, что остался незамеченным. Успокоившись, он заметил, что очки на ней круглые – уродливые, ей не к лицу…

Майлз перелился в форму нетопыря и улетел. Он собирался домой. Ему надо было домой. Но вместо этого он оказался голым перед витриной магазина в Гудвилле. Стоял и смотрел на очки «кошачий глаз». Ударами кулака разбил витрину, потом, превратившись в нетопыря, схватил зубами пару очков и улетел. Вернувшись в свое логово, он уронил очки на ночной столик, принял человеческий вид и лег на кровать. Он не сводил взгляда с очков. И точно знал, что сделает, – пойдет в ту закусочную и отдаст их Пенни.

Майлз пять ночей дежурил в тени у закусочной, пока она не появилась. На ней была облегающая радужная юбка и викторианская белая блуза. Она несла большой мешок с книгами. Все в тех же круглых, уродливых очках. Она все время поправляла их на переносице.

– Пенни! – Майлз вышел из тени, когда она открывала дверь закусочной.

Она прислушалась. Он повторил ее имя. Тогда она обернулась.

Они стояли, глядя друг на друга. Будь он живым, у него бы безумно колотилось сердце. Он не знал, что сказать, забыл все слова. Первой заговорила Пенни.

– Извини, что так повела себя, – сказала она. – Я испугалась.

Майлз не ожидал такого поворота. Отпора – да. Или вопля. Чего-то драматичного. А она открыла дверь и кивнула, приглашая его войти.

Майлз вошел в закусочную и отметил, что за шестьдесят лет она почти не изменилась. Они пробрались в угловую кабинку, и официантка, неумолимая, как само время, подала им меню. На груди у нее красовалась табличка с именем Стелла. Он вспомнил ее, увидев, как она стоит, – когда-то они вместе пели в хоре. Он поискал в меню что-нибудь подходящее для себя.

– Что ты возьмешь? – спросила Пенни.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю