Текст книги "Леди-призрак"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Он не стал затруднять себя и провожать нас до выхода. Мы сели в машину и поехали по дорожке из гравия мимо нетронутых растений и цветов. Я бы не удивился, если бы увидел здесь знак: «Пчелам влет запрещен!».

– Я говорила тебе, что он – надутый индюк, – сказала Сильвия, когда мы подъехали к дороге. – Я была неправа. Он больше похож на самодовольного козла!

– Он не женат?

Она рассмеялась.

– Ты можешь себе представить, чтобы Чарли был женат? Он все время, как камбала, лежит на дне, но временами просыпается и пускается в такой разврат, что только держись!

– Узнать Чарли – не полюбить Чарли, – сумничал я.

– Ты определенно задел его за живое, когда упоминул о «Мидиа-Он», – сказала она. – Забавно, но мне всегда было интересно, как это два таких разных человека – он и Эдди Браун – могли подружиться. Они – полная противоположность друг другу почти во всем. Но если Чарли имеет долю в деле Эдди, – то это все объясняет.

– А как насчет Глории Ла-Верн, – сказал я. – Этой девушки с потрясающим телом и головой, полной сюрпризов?

– Которая носится с полным набором париков, – сказала Сильвия и медленно покачала головой. – Как все это банально!

– А Чарли устраивает много вечеринок?

– Не много, – сказала она. – Но когда устраивает, они обычно бывают хорошими. Как только у Чарли начинаются заскоки, так сразу он устраивает вечеринку.

– Как насчет Эдди Брауна?

– Эдди не устраивает вечеринок, – сказала она. – Он слишком занят тем, что поставляет все необходимое для чужих вечеринок. Особенно это касается девочек.

– «Прокат» путан, – сказал я. – Интересно, Глория Ла-Верн работала на него или нет.

– Весьма вероятно, что да. – Она откинулась на спинку и тихо вздохнула. – По-моему, наше общение с Чарли не увенчалось большим успехом. Вечер начался паршиво. Рик, нам нужно изменить дело к лучшему. У тебя есть какие-нибудь планы на остаток нынешней ночи?

– Я как раз думал закатить вечеринку у себя дома, – сказал я. – Очень ограниченный круг гостей. Затем я планировал позвонить тебе и попросить тебя подъехать, чтобы продемонстрировать свое потрясающее тело при нырянии нагишом в мой бассейн.

– У тебя есть бассейн?

– Крошечный, – признался я.

– А какое количество народу ты хотел пригласить?

Я задумался на мгновение.

– Двоих.

– Как раз в моем стиле, – сказала она. – Но почему бы нам не устроить то же самое у меня?

– У тебя есть бассейн?

– У меня есть потрясающее тело, – сказала она самодовольно. – Этого достаточно?

– Вполне, – сказал я. – Если только ты позволишь мне самому «нырнуть» в него.

Ее рука проползла по внутренней стороне моего бедра прямо в пах, затем я почувствовал, как меня щипнули за член двумя пальцами, и я чуть было не въехал в грузовик, двигавшийся рядом со мной в левом ряду.

– Тебе надо внимательнее следить за дорогой, – сказала она с притворной скромностью, когда позади нас наконец умолкли возмущенные гудки грузовика.

– А тебе не надо распускать свои ручки и лезть в ширинку, – сказал я ей.

– Встал только наполовину, – пробормотала она. – Это похоже на оскорбление.

Мы вернулись к ее дому в Палисадесе и поднялись по пятнадцати ступеням на крыльцо к входной двери.

– Ты не хотел бы приготовить нам что-нибудь выпить, – сказала она, когда мы пришли в гостиную. – А я пойду на кухню и начну готовить нам обед. «Никогда не занимайся сексом на голодный желудок» – говаривала моя бабушка, и с тех пор я всегда забочусь о том, чтобы мой партнер был сыт.

– В этом была проблема покойного Бенджамина Мэддена? – спросил я ее. – Я хотел узнать: уж не секс ли на пустой желудок стал причиной его коронарной закупорки?

Она медленно покачала головой.

– Я думаю, что такую участь ему уготовила судьба, и мы придем к тому же концу, как и Бен, рано или поздно. По своему, Бен был очень приятным человеком. Он любил женщин и имел старомодные взгляды, согласно которым прежде чем трахнуть женщину надо на ней жениться.

– Извини, – сказал я. – Я допустил бестактность.

– Всем кажется, что я вышла за него замуж из-за денег, – сказала она, – и они правы. Я никогда этого не скрывала. И Бен знал это. Не я затрахала его до смерти. Перед вторым смертельным приступом у него был первый, и я выхаживала его три месяца, как заботливая мамаша-наседка. Это было самое меньшее, что я могла для него сделать. За все это время ближе всего мы подошли к сексу в ту ночь, когда он запустил руку мне под рубашку и стал ласкать грудь. Как он сказал: чтобы удостовериться, что память его пока не подводит.

– Почему мы все перестали заботиться о своем добром имени? – горько заметил я. – Видишь, теперь можно сказать, что ты – славная женщина.

Обед был превосходным, как сама еда, так и импортное вино. Редко холостяку удается испытать такое наслаждение в своей беспорядочной жизни, когда наспех глотаешь то, что дают в закусочных и забегаловках. После обеда мы вернулись в гостиную.

– Ты, конечно, останешься на ночь, – спросила Сильвия мимоходом.

– Что мне в тебе особенно импонирует, – сказал я, – так это твой взрывной романтический напор.

Она улыбнулась.

– Моя бабушка говорила мне еще одну вещь: «Никогда не занимайся любовью сразу после обильного приема пищи, потому что всего одна невинная отрыжка, вышедшая невовремя, может навсегда погубить мужчину».

Зазвонил телефон, и прежде чем снять трубку она изобразила на своем лице кислую мину. Ее ответы в трубку были по большей мере односложными и далее становились все более лаконичными, пока она наконец не сказала:

– Да пошел ты на х…, Чарли! – и повесила трубку.

– Это был Чарли, – мрачно произнесла она, вернувшись к дивану.

– Я бы никогда не догадался, – сказал я.

– Чарли просто в ярости, что я привезла тебя сегодня к нему домой. Когда Чарли в ярости он забывает, что он притворяется джентльменом, и с ним надо разговаривать словами, состоящими из трех букв, – только этот язык он понимает.

– Неужели? – спросил я вежливо.

– Чарли говорит, что ты – опасный субъект, и с моей стороны было большой глупостью приводить тебя в его дом, и что, если я еще раз позволю себе нечто подобное, – я сильно пожалею об этом.

– Он надерет тебе задницу?

– Скорее пошлет своего дружка, Эдди Брауна, с визитом, – медленно сказала она. – У Эдди хорошо получается улаживать подобного рода дела. У него большой опыт.

– Почему, как ты думаешь, Чарли так беспокоится из-за меня?

– Не знаю. – Она пожала плечами. – Возможно, потому, что, как я уже сказала, ты попал в точку, когда предположил, что он, вероятно, в доле с Эдди Брауном.

– А когда его компаньон утонул в бассейне, – сказал я. – Это был несчастный случай?

Она уставилась на меня и долго смотрела удивленным взглядом.

– Почему ты об этом спрашиваешь?

– Простое любопытство.

– Все, включая следователя, посчитали, что это несчастный случай. Эшбери был так пьян, что он, должно быть, свалился в бассейн и утонул. Содержание алкоголя в крови, как было заявлено, превышало все допустимые нормы.

– И Глория Ла-Верн присутствовала на этой вечеринке вместе с Чарли и Эдди, – сказал я.

– Да кто такая Глория Ла-Верн, в конце концов?

– Я не знаю. Ее имя все время возникает рядом; возможно, она была также подругой Элисон. Есть также парень по имени Пит, ее друг. Может быть ты его знаешь?

Я в подробностях описал ей Пита, и она с уверенностью отрицательно покачала головой.

– Я не знаю никого, кто бы походил на него, – сказала она. – И судя по тому, как ты его описал, я рада этому.

– У тебя есть какие-нибудь мысли на тот счет, куда могла податься Элисон Вейл из дома Сэнди Паркер?

Она ненадолго задумалась.

– Она не вернется вновь к Дуэйну Ларсену, это точно, и я думаю, что у Чарли ее тоже не было, когда мы приезжали. Холостяцкий дом Чарли так чертовски по-мужски стерилен, что можно безошибочно определить, переступала ли его порог нога какой-нибудь женщины.

– А у Эдди Брауна?

– Я сомневаюсь. Даже когда они были друзьями, создавалось такое впечатление, что Элисон избегает оставаться с ним в одной комнате. По-моему, только потому, что он был другом Дуэйна, она терпела его.

– Дуэйну кажется, что Браунбыл ее близким другом.

– Тогда Дуэйн – дурак, – сказала она. – Правильно?

– Я в этом не убежден, – сказал я. – Что касается его, трудно что-нибудь разглядеть за его гангстерским имиджем.

– Мне начинает надоедать этот разговор, Рик, – сказала она. – Меня до сих пор гложет раздражение на Чарли Стрэттона. Что он, черт возьми, возомнил о себе, разговаривая со мной в таком тоне!

Она поднялась с дивана, отошла к окну и встала там спиной ко мне.

– Как твой пищеварительный тракт? – спросила она неожиданно.

– Урчит. Как у тебя?

– Функционирует прекрасно, – сказала она. – Можно сделать вывод, что время пришло, как говаривала моя бабушка.

– Кем работала твоя бабуля? – спросил я. – Проституткой?

– Она была мадам борделя в городе Пессари, штат Огайо, – сказала Сильвия обыденно. – По выходным она замещала одну из девиц. Как она говорила, чтобы не терять квалификацию и, конечно, чтобы держать в форме «оборудование».

Ее рука потянулась за спину, расстегнула молнию, и ее длинное платье упало вниз и мягкими складками сгрудилось вокруг ее лодыжек. Под платьем у нее были белые шелковые трусики, которые туго сидели у нее на бедрах. Легкий золотистый загар покрывал остальную часть тела. Она переступила через платье и повернулась ко мне лицом. Ее полные груди были обнажены и создавалось впечатление, будто они своим видом с презрением отвергают законы земного тяготения. Огромные соски сливового цвета под влиянием кондиционера и комнатной прохлады сделались твердыми. В этот момент раздался звонок. Самое время, черт подери.

– Вот, блин! – беспомощно выругалась Сильвия.

– Мы можем просто не реагировать, пока кто бы там ни был не уйдет, – предложил я.

Она покачала головой.

– Я думаю, Рик, лучше открыть и узнать, кто пришел. Твоя машина стоит прямо у входа. Ясно, что я дома.

Она подняла платье и снова залезла в него.

– Застегни молнию, пожалуйста.

Пока я застегивал платье, в дверь опять позвонили.

– Ты не валишься с ног от усталости? – сказала она и громко расхохоталась. – Это, должно быть, самый быстрый облом в истории секса. Налей пока себе выпить, а я посмотрю, нельзя ли избавиться от того, кто посягает на нашу половую жизнь.

Когда она вышла из комнаты, я подошел к бару в стене и налил себе немного брэнди. Воспоминания о ее обнаженной груди, казалось, в самых мельчайших подробностях отпечатались у меня в мозгах. Где-то через полминуты она вернулась в комнату в сопровождении Эдди Брауна и Майка Олсена.

– Так получается, что я везде встречаюсь с вами, Холман, – сказал Браун.

– Это наверное потому что мы оба знакомы с лучшими людьми, – сказал я.

Мутные голубые глаза Олсена смотрели на меня с откровенным презрением, через секунду в его руке появился пистолет.

– В прошлый раз ты проявил большую сноровку, – сказал он. – Поэтому теперь ты полезешь в карман очень медленно, вытащишь свою пушку двумя пальчиками и бросишь ее на пол.

Торговаться с ним было бессмысленно. Я осторожно вынул свой 38-мой из кобуры двумя пальцами и бросил его на пол.

– Теперь пни его ногой ко мне, – сказал он.

Я сделал, как было велено, он нагнулся и поднял мой револьвер. Потом он убрал в кобуру свою пушку.

– А в чем собственно дело? – требовательно спросила Сильвия.

– Дело в том, что у тебя длинный язык, – сказал ей Браун. – И ты распускаешь его перед кем не надо. – Он указал пальцем на меня. – Например, перед ним.

– Я разговариваю с тем с кем хочу, – сказала она. – Да кто ты такой, чтобы так врываться в мой дом и…

Он ударил ее по щеке. Звучная пощечина, подобно выстрелу, огласила всю комнату. Она прошла шатаясь около шести шагов, потом снова обрела равновесие. Жестокий отпечаток руки Брауна красным огнем горел на ее белой щеке.

– Рик? – В ее голосе звучал требовательный и эмоциональный призыв о помощи.

Я встал на ноги. Олсен широко мне улыбнулся и с готовностью быстро поманил меня к себе ладонью правой руки.

– Давай, испытай свою удачу, Холман, – сказал он. – Твоему лицу давно требуется перестройка.

По моим расчетам у него было преимущество в весе примерно на пятьдесят фунтов, и все мышцы да мускулы. Мне вступить в схватку с Ольсеном было все равно что Фэй Рэй тягаться с Кинг Конгом. Поэтому я снова сел на место, и застывший взгляд в глазах Сильвии сказал мне, что ее вера в рыцарей только что снова погибла в ее душе.

– Холман идет с нами, – сказал Браун. – Я хочу ему кое-что показать. И на будущее – держи свои пухленькие губки на замке, милочка.

Сильвия открыла было рот, чтобы что-то сказать, затем вдруг передумала и снова закрыла его.

– Окей. – Браун взглянул на меня. – Пошли. Ты поведешь свою машину, а Марк составит тебе компанию.

Я снова встал на ноги и направился к двери. Те двое по пятам следовали за мной. Я почувствовал, что Сильвия не была расположена к нежному прощанию, поэтому и я не стал утруждать себя таковым. Так или иначе, подумал я, но ей сейчас на меня наплевать: «Двойной облом – какой он герой?!»

Глава 6

Это была хижина на холмах. Ехали до нее больше часа. Я остановил свою машину рядом с машиной Брауна и вышел. Через мгновение ко мне присоединился Олсен, и мы поднялись по четырем деревянным ступеням на веранду. Браун открыл ключом входную дверь, и мы вошли внутрь. Он включил свет, и я увидел, что мы находимся в огромной гостиной с простой, но соответствующей месту мебелью.

– Вот мое маленькое убежище на холмах, – сказал Браун. – До ближайшего соседа полмили, расположено в местах летнего отдыха. – Он подошел к бару и стал наливать себе выпивку. – Здесь есть свои преимущества. Ни телефона, ни нежеланных гостей; и можно орать во всю глотку – все равно никто не услышит.

– Что вы от меня хотите? – спросил я его.

– У тебя ничего нет из того, что мне нужно, Холман, – сказал он. – Ты просто меня достал. Суешь свой нос, куда тебя не просят. Болтаешь с моими друзьями и клиентами.

– Почему бы мне не расквасить ему нос? – сказал Олсен. – Так, для начала.

– Не будь груб с нашим гостем, Майк, – сказал Браун спокойно. – Кстати о гостях, я думаю, ему надо показать еще одного нашего гостя. Ты не мог бы привести ее сюда на секундочку?

Олсен кивнул и вышел из комнаты. Браун потягивал свою выпивку и наблюдал за мной с легкой усмешкой на лице. Где-то через минуту Олсен вернулся в компании с Джулией, которая была абсолютно голой. У нее были вздутые и опухшие глаза, прямые черные волосы прилипли к лицу. Под грудью и на животе виднелись темные синяки.

– Повернись-ка спиной, детка, – сказал Браун, – позволь Холману получить полную картину.

Она медленно повернулась ко мне спиной. Багровые рубцы горизонтальными полосами лежали вдоль ее полных ягодиц и чуть ниже. Ее избили довольно жестоко, и бил специалист своего дела, который предусмотрительно старался не нанести ей серьезных увечий.

– Окей, – сказал Браун. – Хватит. Теперь уведи ее обратно.

Олсен положил ей на плечо свою массивную руку и выпроводил ее из комнаты.

– Ты поехал и встретился с одним из моих клиентов, – сказал Браун. – Он сказал, что он ни о чем тебе не рассказывал, и я ему верю. Но кто-то ведь рассказал тебе о моих путанах, Холман. Кто, как ни сама девчонка, которая была с ним?

– Это так тебя беспокоит, Эдди, – сказал я. – Я все спрашиваю себя: почему?

– Это не беспокойство, – сказал он. – Майк утверждает, что это просто развлечение.

Олсен снова вернулся в комнату, тщательно затворив за собой дверь.

– Она говорит, что замерзла там, – сказал он любезным голосом. – Я предложил ей снова погреть задницу, и жалобы сразу прекратились.

Браун допил содержимое и поставил пустой бокал на барную стойку.

– Так вот, Холман, – сказал он. – Ты выходишь из игры. Я не хочу, чтобы ты совал свой нос в мои дела, в дела моих друзей, в дела моих клиентов. Можешь отнестись к моим словам, как к первому легкому предупреждению. Если ты не примешь их во внимание, то ты закончишь свой жизненный путь.

Он пересек комнату, подошел к двери, открыл ее и посмотрел через плечо на Марка:

– Когда здесь закончишь, Марк, – сказал он. – Я жду тебя в городе.

Дверь за ним закрылась, и я мигом оказался за барной стойкой.

– Мне надо выпить, – сказал я и поставил на стойку бокал.

– У тебя нет времени выпивать, Холман, – сказал Олсен. – Снимай свою одежду.

– Что?

– Ты прекрасно меня слышал. – Он усмехнулся, глаза смотрели на меня почти с любовью. – Телку видел? Тебе прописано то же лечение. В качестве предупреждения, как сказал босс. Будет чертовски больно, но я позабочусь о том, чтобы не покалечить тебя. Через несколько дней будешь как новенький. Ну, почти. – Сказав это, он хмыкнул. – Так что хватит капризничать и давай снимай, к чертям, свою одежду!

– Я говорил тебе, – сказал я, – что мне надо выпить.

Я поднял бутылку, из которой потчевал себя Браун, и отмерил себе в бокал щедрую порцию. Олсен наблюдал за мной с тупым блеском в его мутных голубых глазах. Затем он достал свою пушку и направил ее на меня.

– У тебя три секунды, чтобы начать раздеваться, Холман, – сказал он равнодушным тоном.

– Тебе нужна пушка, чтобы справиться со мной? – с издевкой ухмыльнулся я над ним. – Ты не воспользуешься им, Майк. Твой босс приказал не калечить. Я удивлен, что ты боишься меня. Такой здоровенный педик, как ты, не должен бояться никого, кроме женщин!

Его лицо почернело от злости, и он издал резкий рык. Затем он бросился прямо на меня. Барная стойка не могла служить для него преградой, как я понял. Он собирался пройти прямо через нее или прямо сквозь нее, лишь бы добраться до меня. Моя шутка о том, что он педик, попала в цель. Когда он был совсем рядом, я выплеснул в его лицо содержимое своего бокала, и обжигающий неразбавленный виски, попав ему в глаза, замедлил на мгновение его бег. Затем я схватил за горлышко почти полную бутылку и обрушил ее по кратчайшей траектории на его голову сбоку. Раздался глухой хруст, и от обратного импульса моя дрожащая рука чуть было не выпустила бутылку, но я удержал ее. Он крякнул снова и затряс головой. Второй раз я хватил его бутылкой прямо по макушке, и этот удар поверг его на колени. Я ударил его опять в то же место, и его массивная туша плюхнулась на бок. Нельзя было разобраться, убил я его или нет, хотя тогда мне было абсолютно наплевать, если даже и убил.

Я быстро обежал стойку бара и склонился на колени перед ним. Он еще дышал, медленно и тяжело. Его лицо было бледно-серого цвета. Я вытащил у него и свое, и его оружие. Свою пушку я запихнул обратно к себе в кобуру, его – в боковой карман своих брюк. Затем я налил себе свежую порцию спиртного и осушил ее в два больших глотка. Нежданное тепло расплылось у меня в животе через несколько секунд, и мне стало лучше. По виду Олсена можно было сказать, что еще некоторое время он пробудет без сознания. Я подавил в себе страстное желание пнуть его по голове за все то, что он хотел со мной сделать. Вместо этого я стащил с него всю одежду и оставил лежать голым на полу. Большая часть его тела была покрыта густым мехом темных волос, видимо, в качестве компенсации за лысую голову. Из-за этого создавалось впечатление, что перед вами не человек, а какой-то первобытный зверь, только что вышедший из леса. Потом я пошел искать Джули.

Около кухни располагались две спальни и одна ванная комната. Дверь в одну из спален была заперта, поэтому я ударил по ней ногой. Сегодня Холману все позволено, подумал я. Когда дверь распахнулась, я включил свет и увидел Джули, которая сидела съежившись в углу, закрыв лицо руками.

– Последняя машина в город отправляется через пару минут, – сказал я ей.

Она медленно отняла руки с лица и с недоверием уставилась на меня.

– Рик? – Ее голос дрожал. – О, боже мой! Глазам своим не верю.

– Что они сделали с твоей одеждой?

– Не знаю. – Она беспомощно покачала головой.

– Может быть она в соседней спальне, – сказал я. – Иди посмотри, потом приходи ко мне в гостиную.

– А где остальные?

– Браун уехал, – сказал я. – Олсен пока еще здесь, но ему сейчас все по фигу.

Я вернулся обратно в гостиную и налил себе еще выпить. Внезапный приступ великодушия заставил меня сделать то же самое и для Джулии. Время тянулось медленно, в комнате звучал только прерывистый сап неровного дыхания Олсена. Потом появилась Джулия. На ней было платье, в руках – сумочка. Передвигалась она медленно и с трудом, как старушка.

– Я налил тебе выпить, – сказал я и протянул ей бокал.

– Спасибо. – Она взяла у меня бокал, потом посмотрела вниз на Олсена. – Он мертв?

– Я так не думаю, – сказал я ей.

– Что случилось?

– Я оглоушил его бутылкой, – сказал я. – Он намеревался раздеть меня донага и подвергнуть тому же наказанию, что и тебя. После этого, я думаю, он собирался отправиться обратно в город на моей машине, а нас обоих оставить здесь.

Она вздрогнула от ужаса.

– Он – садист!

– И еще педик, – добавил я. – По-моему, комбинация этих качеств и делает его таким нужным Брауну для того, чтобы держать путанок в узде. Или делала.

– Делала? – Она испуганно посмотрела на меня.

– Зависит от того, насколько крепок его череп, – сказал я. – Я вполне мог размозжить ему мозги.

– Это тебя не волнует?

– Ты что шутишь? – Я удивленно разинул рот. – После всего, что он сделал с тобой и что хотел сделать со мной?

– Смешно, – сказала она. – Когда я впервые увидела тебя, мне стало интересно, что такой приятный молодой человек делает в этой профессии. Теперь мне ясно что.

– Допивай и, как говорится, будем выбираться отсюда, – сказал я.

Она допила до конца, но все еще дрожала. Ночь была теплая, но после того, что она пережила, мне показалось, она этого не заметила. Я собрал в охапку одежду Олсена и понес ее в машину. Ключ все еще торчал в зажигании, что хотя бы немного облегчало жизнь. Джули села в кресло рядом со мной, и я завел мотор.

– Это одежда Олсена? – Она посмотрела через плечо на кучу, сваленную на заднем сиденье.

– Именно так.

– Что ты собираешься с ней делать?

– Выброшу куда-нибудь в кусты мили через три.

– Ты хочешь сказать, что собираешься оставить его там голым, в одиночестве и в бессознательном состоянии?

– Чертовски верно мыслишь.

Неожиданно она захихикала.

– Боже мой! – выпалила она задыхаясь. – Я становлюсь такой же плохой, как ты. Знаешь, что? Мне это нравится! И еще я надеюсь, что прежде чем он проснется к нему прилетит огромный пчелиный рой!

Я остановил машину через пару миль, вытащил бумажник Олсена и выкинул его одежду в ближайший кустарник. Потом я поехал дальше. Джули вдруг взяла меня за руку.

– Я забыла поблагодарить тебя, – сказала она. – Вот я говорю: спасибо.

– Было почти приятно.

– Мне в голову только что пришла одна мысль, – сказала она. – А что мне, черт возьми, теперь делать?

– Где ты живешь?

– В Западном Голливуде.

– Почему бы нам сейчас не отправиться прямо туда? Ты прихватишь с собой еще кой-какие вешички, и мы поедем ко мне домой.

Она беспокойно заерзала в кресле.

– Тебе это не по душе? – поинтересовался я.

– Не в этом дело, – сказала она. – Я сижу как будто на раскаленных углях!

– Если ты предпочитаешь оставаться у себя дома, я одолжу тебе пистолет Олсена, – сказал я великодушно.

– Нет, – резко бросила она. – Я предпочитаю лучше остаться у тебя, Рик. Спасибо.

– Хватит меня благодарить.

– Окей, в таком случае, неблагодарю тебя.

– На этого Олсена если посмотреть, – сказал я. – То улетучиваются последние остатки человеческой доброты.

– Что будет, если он умрет?

– Думаю, кто-нибудь похоронит, – сказал я безразлично.

На этом наш разговор благополучно прервался на ближайшие полчаса. Было уже около полуночи, когда я остановился у многоквартирного дома в Западном Голливуде. Я сидел в машине и ждал, пока Джули соберет вещи. Она появилась где-то через полчаса, волоча за собой чемодан. Как любая женщина, она приняла молниеносное решение касательно гардероба, подумал я. Через двадцать минут мы были уже у моего дома на Беверли Хиллз.

Я затащил чемодан в спальню и вернулся в гостиную, где по середине комнаты стояла Джули.

– Почему бы тебе не присесть и не расслабиться, – предложил я.

– А вот расслабиться, если я сижу, я не могу, – раздраженно заметила она. – Я же тебе уже говорила в машине.

– Какой стыд, – сказал я. – Сигары превращаются в дым, а женская попка – красота и радость навсегда.

– Вот, черт! – в отчаянии воскликнула она.

– Хочешь выпить?

– Я хочу хорошенько помыться в душе, – сказала она. – И вот еще что, Рик Холман. Я голодна.

– Ну, так иди прими душ, а я приготовлю что-нибудь поесть, – сказал я.

Она направилась в ванную, а я направился на кухню. В холодильнике я нашел бифштекс и пачку замороженных картофельных чипсов. Это была пища настоящих гурманов, а я был настоящий спец по ее приготовлению. Я вернулся к бару, налил себе бурбон со льдом, чтобы шеф-повару было нескучно во время работы, потом снова вернулся на кухню. Еда была уже почти готова, когда Джули просунула голову на кухню.

– Пахнет хорошо, – сказала она.

– Иди в гостиную, налей себе выпить, – сказал я. – Через пару минут я принесу еду туда.

Когда я вошел с подносом, она опять стояла посреди комнаты. На ней была рубашка, которая едва доходила до ее бедер.

– Больно носить одежду, – сказала она, – особенно брюки, потому что они сидят впритык и липнут к телу. Я просто констатировала факты, чтобы вы, господин Холман, чего не подумали. Мысли о сексе в настоящий момент для меня так же далеки, как мысли о самоубийстве.

Я предусмотрительно поставил поднос на барную стойку, чтобы она могла есть стоя. Теперь я с удовольствием думал о продолжительном душе; лучше принять душ, чем просто торчать здесь и смотреть, как она ест. Я рассказал Джули о своем намерении, и она с редким безразличием пропустила мои слова мимо своих ушей, издавая монотонные чавкающие звуки. Я взял свой бокал и отправился в ванную.

Где-то через пятнадцать минут я был чист и сух. Но я чувствовал себя уставшим, поэтому не видел смысла в том, чтобы надевать на себя то, что через пару минут придется снимать. Так что я вошел в спальню в костюме Адама и с бокалом в руке, но там я увидел, что меня опередили. Джули уже раньше сбросила с себя рубашку и лежала на животе растянувшись поперек кровати.

– Привет, – она посмотрела на меня через плечо. – Интересно, ты сможешь оказать мне маленькую услугу, Рик?

– Это какую же?

– У меня с собой есть баночка кольдкрема, – сказала она. – Я обработала себя спереди, очень помогает, а спину не могу. Не будешь ли ты так любезен сделать это для меня?

– Конечно, – сказал я.

Я поставил свой бокал на прикроватный столик и взял баночку с кольдкремом. Вопрос стоял: откуда начать? Я здраво рассудил, что начать лучше сначала и идти до конца, до всех этих рубцов поперек тела, которые действительно выглядят очень болезненными. Я положил горку крема на верхний изгиб ее левой ягодицы и стал осторожно втирать его круговыми движениями.

– Ну, так что случилось? – спросил я ее.

– С того места, где ты сидишь, все прекрасно по-моему видно, – холодно заметила она.

– Я имел в виду Брауна и Олсена.

– Они приходили к Дуэйну Ларсену, – сказала она. – Я подслушивала за дверью. Дуэйн был пьян, но соображал, что говорить. Он сказал, что, само собой, ты был у него, но он тебе ничего не выболтал. Ну, тогда они решили, что это, должно быть, я. Они просто схватили меня и силком поволокли к машине. Дуэйн вел себя как настоящий герой. Он просто стоял там, отведя глаза в сторону и делая вид, что ничего не происходит. Они отвезли меня в хижину на холмах и заставили меня снять с себя всю одежду. Я так испугалась, что рассказала им все то немногое, что разболтала тебе. Но Браун сказал, что мне надо преподать урок. Потом Олсен затащил меня в одну из спален и стал избивать. – Она невольно вздрогнула. – Больно, Рик! Там мне на какое-то время показалось, что он собирается меня убить. Ему доставляло такое удовольствие бить меня.

Я сбросил еще одну горку крема на самую круглую часть ее левой ягодицы и стал втирать его в теплое тело. Теперь я смогу чертовски неплохо зарабатывать на жизнь еще и массажем, лениво подумал я.

– Помогает, – сказала Джули. – Уже не так жжет.

– В котором часу они забрали тебя из дома Ларсена?

– Около трех часов дня.

Я подумал о том, что им прекрасно было известно, где меня искать. Точно, что Сильвия ничего им не сказала. Значит, получается, что Чарли Стрэттон позвонил им. Потом я вспомнил, что Браун говорил, что в хижине нет телефона. Я продолжал автоматически втирать крем в ее тело, пока обе щечки ее попки не засияли ярким блеском.

Джули удовлетворенно вздохнула и развела ноги, открыв для моих глаз вид на маленький клочок черных завитушек своего лобка. Пальцы моей правой руки неожиданно обрели свою собственную жизнь. Они соскользнули вниз к промежности ее ног и, обнаружив там влажную податливую теплоту, стали нежно поглаживать ее.

– Я знала, что это случится, – пробормотала Джули. – Теперь я дьявольски возбуждена!

Я посмотрел вниз на свой поднявшийся в надежде член и сказал:

– То же относится и к твоему массажисту.

– Но как? – сказала она в отчаянии.

– Любовь сама найдет способ, – сказал я с уверенностью. – Вопрос состоит в том, какой?

Мои пальцы продолжали ласкать ее податливые и влажные вагинальные губы и нежно сжимать ее увеличенный клитор. Вдруг она поджала ноги под себя, уперлась головой в подушки и приподняла свою попку повыше.

– Вот так, – произнесла она приглушенно. – Но, пожалуйста, Рик, осторожней.

Я медленно вошел им в интимный рай, и он почувствовал себя там, как дома. Мой живот ударился о мягкие щеки ее попки. Из Джули вырвался сдавленный короткий вскрик, и я уже собирался проявить сочувствие к ней и остановиться, но ее влагалищные мышцы крепко обхватили мой член и удержали его.

– Не обращай внимания на мои визги, – проговорила она тем же сдавленным тоном.

Я решил, раз уж это ее визги, то ей и решать, обращать мне на них внимание или не обращать. Следующий внезапный пронзительный вскрик возвестил о начале ее оргазма. За ее оргазмом сразу последовал мой. И когда все закончилось, она вновь лежала на животе и довольно мурлыкала.

– Там еще крем остался? – спросила она.

– Конечно, – сказал я.

– Ну, и что же ты сидишь, – сказала она. – Давай втирай!