Текст книги "Леди-призрак"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Картер Браун
Леди-призрак

Глава 1

Ее прямые светлые волосы были гладко зачесаны с висков назад и едва достигали шеи. На ней были черные брюки и черная же в тон шелковая рубашка с четырьмя незастегнутыми верхними пуговицами, что открывало вид на ложбинку между ее упругими и острыми грудями. Там же, чуть ниже, между грудей удобно устроился серебряный медальон, который висел на тяжелой серебряной цепочке. Дорогие часы на толстом кожаном ремешке туго стягивали ее запястье. Ее звали Санди Паркер, и она была агентом «по продаже талантов». Монотонный звук ее голоса, наконец, умолк, и ее блестящие голубые глаза взглянули на меня.

– Я тебе наскучила, Рик?

– Откровенно говоря, да, – сказал я.

– Извини. – Голос ее был холоден. – Может быть тебе нужно еще выпить?

– А может быть тебе, наконец, уже пора расколоться и поведать мне, зачем мы сюда пришли, – предложил я.

Несколько секунд она думала над моими словами, потом сказала:

– У нас неприятности, Рик.

– Как у Одинокого Объездчика?

– Что?

– Это старая история. Одинокий Объездчик говорит Тонто, что у них неприятности, потому что тысяча индейцев из племени Сиу преградили им путь через ущелье. На это Тонто отвечает: «Что значит у наснеприятности? Лично я – индеец».

– Боже! – сказала она сдавленным голосом.

– Ну расскажи мне о своих неприятностях.

– Я употребила собирательное «у нас», имея в виду себя и одну из своих клиенток. – Она глубоко вздохнула. – Ах, ты – самодовольное дерьмо!

– Ну и кто твоя клиентка?

– Так совпало, что она также является моей очень хорошей приятельницей. Наши взаимоотношения выходят далеко за рамки простых агентско-клиентских связей. Я очень переживаю за нее.

– Может быть, скажешь, наконец, как ее имя.

– Я говорю об Элисон Вейл.

«Справочная» моей памяти выдала справку: Актриса. По происхождению – англичанка. Ее привезли в старый дряхлеющий Голливуд под фанфары рекламных труб в середине шестидесятых. Говорили, что она была сделана из того же теста, что и Грейс Келли, и Дебора Керр, эти настоящие леди, которые не только были хороши собой, но также еще умели играть. В прессе появились осторожно-уклончивые ссылки на ее участие в труппах «Олд-Вик» [1]1
  Театральная труппа, прославившая себя постановкой шекспировских пьес; после 2-ой мировой войны стала фактически национальным театром.


[Закрыть]и «Королевского Шекспировского Театра» [2]2
  Ставит шекспировские пьесы; расположен на родине Шекспира в г. Стрэтфорд-он-Эйвон.


[Закрыть]. Ее первый фильм получил хорошие отзывы критиков, но не снискал успеха у публики и «умер» у билетных касс. Три подряд следующих за этим фильма оказались барахлом. После длительного перерыва вышла парочка «макаронных вестернов» [3]3
  Ковбойский фильм, поставленный итальянским режиссером, часто снятый в Испании.


[Закрыть], где вся ее роль состояла в том, чтобы с отрешенным видом, как английская роза, стоять в сторонке, пока главный герои носится с двуствольным дробовиком и вышибает кишки из невинных наблюдателей, стараясь в промежутках между разборками улучить минутку для встречи с любимой. Потом в ее карьере наступил еще более длительный перерыв, за которым последовала работа в одной бродвейской постановке английской пьесы, которая исчерпала себя после восьми представлений. Потом снова ничего.

– Чем она занималась в последнее время? – спросил я вежливо.

– Почти ничем, – сказала Сэнди. – И тебе это, черт побери, хорошо известно, Рик Холман. Никакой работы в течение двух последних лет, но сейчас у нее появился шанс сняться в серии рекламных роликов на телевидении.

– Большое дело!

– Стоимостью в четверть миллиона долларов.

– Ну, я и говорю, – повторил я вполголоса. – Большое дело!

– Ты знаешь, какая теперь жизнь, – продолжала она. – Люди подают в суд на «звезд» рекламы, если их не удовлетворяет качество рекламируемого продукта. Или если им кажется, будто у «звезды» плохой имидж из-за того, что в ее прошлом скрыта какая-то гадость, – они несут в суд свои иски об искаженном представлении товара и введении потребителя в заблуждение. Сейчас прежде чем какой-нибудь спонсор рискнет выделить средства на рекламу, он сто раз удостоверится, что репутация его «звезды» чиста, как стеклышко.

– Ты хочешь сказать, что репутация Элисон не так «чиста», так?

– Не знаю.

– Но у тебя есть подозрения.

Сэнди сдержанно пожала плечами.

– Что-то беспокоит ее, и началось это с того момента, когда впервые заговорили об этой сделке. Может быть, ты знаешь, что она была пару раз замужем? Первый брак распался еще до ее отъезда из Англии, когда она снималась в этих отвратительных итальянских вестернах. Я думаю, что у нее тогда на время сорвало крышу, и она вышла замуж за своего партнера по фильму.

– Дуэйна Ларсена.

– Ты знаешь, что это за актер, – сказала она со злобой в голосе. – Всякий раз, когда он открывает рот, он превращается в скота. Он говорил ей, что верит в брак двух равных партнеров, и в качестве доказательства своих слов он каждую вторую неделю напивался до чертиков и устраивал ей хорошенькую взбучку. Этот брак тянулся в течение двух лет, а потом, когда она уже больше не могла терпеть, она ушла от него и получила развод.

Сэнди взяла передышку, чтобы отхлебнуть из бокала.

– Весь этот паршивый брак сильно потряс ее и чуть было не убил в ней остатки доверия к людям. Ее профессиональное будущее было поставлено под вопрос. Она никогда не заговаривала со мной о своей жизни после развода и до сих пор отказывается обсуждать этот вопрос.

– Именно там и скрывается эта «гадость из прошлого»?

– Наверное. Элисон сказала, что после развода ей необходимо было сменить обстановку, и она уехала на целый год. Потом, однажды утром около года назад, войдя в свой офис, я увидела ее там. Она ждала меня. Она сказала, что хочет вернуться к работе, и не могла бы я ей в этом помочь. Я отвела ее к себе на квартиру, потому что ей некуда было больше идти. Ей понадобилось достаточно много времени, чтобы вернуться к своему нормальному состоянию, если такое состояние, черт возьми, вообще можно считать нормальным. Однако, я в конце концов решила, что она готова работать и подыскала ей прекрасную эпизодическую роль на киностудии «Стеллар» в их новом престижном супербоевике с бюджетом в двадцать миллионов долларов. Потом ей поступило предложение сняться в рекламе, и тут она повела себя странно. Она боится, Рик, но чего, я не знаю.

– Ты спрашивала ее?

– Естественно! Она говорит мне всякую ерунду о том, что это плохо отразится на ее имидже, а я все спрашиваю ее: на каком имидже? Так что никуда нас эти разговоры не привели. Если она снимется в рекламе, то это означает, что ее увидят по телесети сразу после выхода ее фильма на экраны, – для нее это просто замечательно. Вот только она отказывается даже обсуждать этот вопрос. Дошло до того, что мы теперь почти не разговариваем друг с другом.

– Ты полагаешь, что она не идет на рекламу, потому что боится, что из ее прошлого вылезет какой-нибудь «скелет» и уничтожит ее, – сказал я. – И этот «скелет» родился в тот год, который начался ее разводом с Дуэйном Ларсеном и закончился ее появлением в твоем офисе.

– Именно. – Она энергично кивнула головой.

– Ты что-то не договариваешь, – сказал я.

– Ах, ты, подозрительный ублюдок, Холман!

– Но Холман прав?

– Холман прав, – согласилась она неохотно. – В последнее время ей звонит какой-то мужчина. Она не говорит мне, кто он, и что ему нужно. Но пару раз я слушала их по параллельному телефону. Его зовут Пит, а он зовет Элисон «Глорией». Сначала я предположила, что это какая-то старая шутка, но теперь я думаю, что за этим что-то скрывается. Он все просил ее встретиться с ним, а она все отвечала, что она с этим давно покончила. Потом, когда он позвонил прошлой ночью, он сказал, что если она не встретится с ним, то он сам придет к ней домой. Это отлично сработало! Она встречается с ним сегодня вечером в 7.30 в баре.

– В этом баре?

– В этом баре.

– Что еще говорит этот Пит?

– Ничего особенного. Постоянно говорит о старых добрых временах, которые они провели вместе, а она все твердит ему, что это были не добрые времена. Глория! Что это, черт возьми, за имя такое?

– Что она говорила тебе об этих звонках?

– Она сказала, что это приятель Дуэйна Ларсена, один подонок, о котором ей поскорее хотелось бы забыть. Элисон – низкая лгунья.

– Как она теперь выглядит?

– Почти так же, как всегда. Слегка постарела, но по ней этого не скажешь. Те же длинные светлые волосы, слегка пополнела, но там, где надо.

– Хорошо, – сказал я. – Останусь и подожду их здесь. – Я сверился с часами. Было без четверти семь. – А как ты?

– Я возвращаюсь в офис, нужно заняться парочкой контрактов, – сказала она. – Особенно обидно то, что она слишком напугана и не хочет мне довериться.

– У нее есть деньги?

– Только то, что она получила за исполнение той роли в эпизоде, – сказала Сэнди. – Они знали, что могут купить ее задешево, и купили.

– У нее были деньги, когда она тем утром появилась в твоем офисе?

– Одежда, которая была на ней, – вот практически и все, что у нее было, – сказала Сэнди нейтральным тоном.

– Стало быть, если Питу и нужно что-то, то это не деньги, – сказал я. – Может быть, долю от рекламы? Ты правда сказала: «четверть миллиона долларов»?

– Возможно. – В ее голосе не чувствовалось удивления. – У меня такое предчувствие, что все это не имеет никакого отношения к деньгам. И это не любовь. Она боится его до такой степени, что, когда он звонит, у нее перехватывает дыхание, и она едва может говорить.

– Может быть, мне надо переговорить с Дуэйном Ларсеном, – сказал я. – Где его найти?

– Он живет на Каньоне «Бенедикт». – Ее блестящие голубые глаза взглянули на меня с подозрением. – Что ты собираешься ему рассказать? Об Элисон, я имею в виду.

– Что ее агент беспокоится за нее, – сказал я. – Ларсен поймет. Он знает, что агент – это 10 процентов жизни актера. Необязательно посвящать его в то, как поживают остальные 90.

– Звучит, по-моему, неплохо, – сказала она сдержанным тоном. – Но мне не хотелось бы, чтобы ты, Холман, трепался об этом по всему городу.

– Его Высокоблагоразумие, Рик Холман – вот как звучит мое полное имя, – сказал я ей.

– Мне надо идти, – сказала она. – На всякий случай. А то вдруг Элисон решит прийти пораньше. Ты мне потом расскажешь, что будет?

– Если что-то будет, – пообещал я.

Она сидела задумавшись несколько секунд, потом сказала:

– Я должна тебе заплатить или как?

– Только после того, как я сам что-то сделаю для этого.

Она взяла со стола свою плоскую дамскую сумочку и встала. Я смотрел ей вслед, пока она шла к выходу из бара: ее округлые и упругие ягодицы подпрыгивали в плотно облегающих черных брюках. Да, Сэнди Паркер – привлекательная женщина, но один вопрос не давал мне покоя: какие на самом делевзаимоотношения связывали ее с Элисон Вейл?

Я подозвал официанта, заказал новую порцию и решил растянуть ее на следующие полчаса или до тех пор, пока не появится Элисон Вейл. Время тянулось медленно. Прошло пять минут, и тут в бар, еле передвигая ноги, втащился знакомый коротышка, держа под руку статную рыжеволосую особу, которая на своих каблуках была ростом, должно быть, под шесть футов. На ней была белая хлопчатобумажная рубашка и плотно облегающие брюки лимонного цвета. Впереди на рубашке красовалось довольно живое переводное изображение боевого петушка в цвете с надписью под ним: БИОНИЧЕСКИЙ [4]4
  Бионика изучает особенности строения и жизнедеятельности организмов для создания новых приборов, механизмов, систем в интересах человека.


[Закрыть]ПЕТУШОК. Подпись по идее говорила сама за себя. Ее полные груди с гордостью смотрели вперед и вздрагивали при каждом ее шаге. Плотно облегающие брюки выгодно подчеркивали преимущества ее фигуры: широкие округлые бедра и длинные ноги. Коротышка спешно повел ее к столику рядом с моим и уже собирался присесть, когда я окликнул его:

– Эй, привет, Мэнни!

Он замер в полусогнутом положении, и его увеличенные крупными линзами глаза стали в отчаянии и недоумении бегать за стеклами очков.

– В чем дело, мистер Крюгер? – спросила рыжая заинтересованно. – У вас застряло что-то в ширинке?

– Только найдешь время, чтобы уединиться от всех, – злобно сказал Мэнни, – и вот тебе на – Рик Холман тут как тут!

– Я не буду лезть в твою частную жизнь, Мэнни, – сказал я ему. – Просто посижу здесь тихонечко, чтобы было слышно каждое ваше слово.

Он выпрямился, схватил девушку за руку и направился к моей банкете. Я одарил даму широкой улыбкой, она села рядом со мной, и я представился.

– Привет. – В ответ она тоже подарила мне свою улыбку, неторопливую и знойную. – Я – Лиз Муди.

– Которая, как ни странно, является моей новой секретаршей, – сказал Мэнни. – У нас на студии был чертовски тяжелый день, и я подумал, что, по меньшей мере, выпивку за мой счет она заслужила.

– Мистер Крюгер – такой милый босс, – затаив дыхание, призналась Лиз шепотом.

Студия «Стеллар» – последняя из «гигантов», и Мэнни – их директор по рекламе.

Еще о нем было известно, что он снимал секретарш с работы быстрее, чем Де Милл снимал свои киноэпопеи. Обычно они могли продержаться на службе не более двух месяцев, потом они шли своей дорогой. Я всегда считал, что это каким-то образом связано с маниакально-депрессивной натурой Мэнни.

– Почему ты шпионишь за мной, Рик? – спросил он с места в карьер.

– Это тышпионишь за мной, – сказал я. – Кто первым зашел в этот бар?

Он все еще размышлял над моими словами, когда к нашему столику подошел официант.

– Мне порцию «Харви Болбэнгера», – сказала ему Лиз Муди.

– «Уолбэнгер», – поправил ее Мэнни.

– Ну, я думаю, зачем мне это знать. – Неожиданно она глупо захихикала. – Я хотела сказать, из-за того, что я – девушка, и все такое.

От этих слов Мэнни передернуло, и он сказал официанту принести ему то же самое.

– Вы в кинобизнесе, Рик? – спросила рыжая.

– Он – мерзкий сыщик, и все такое, – сказала Мэнни.

– Частный детектив? – Ее глаза расширились от удивления. – Ух, ты! И у вас есть собственный сериал, и все такое?

Я решил, что меня разыгрывают. Мэнни сверлил меня взглядом так, что мне показалось, будто он хочет загипнотизировать меня до смерти.

– Ты в последнее время ничего не слышал о Дуэйне Ларсене? – спросил я как бы между прочим.

– А что я должен был слышать о Дуэйне Ларсене? – спросил он подозрительно.

– Я думаю, это просто слухи, – сказал я.

– Какие слухи?

Чем больше ложь, тем вернее то, что Мэнни в нее поверит, припомнил я.

– Я слышал, что «Стеллар» собирается подписать с ним контракт на съемки в римейке «Горбуна из Собора Нотр Дам» [5]5
  Фильм 1939 года.


[Закрыть]. Он играет роль, которую раньше играл старик Лоутон [6]6
  Роль горбуна Квазимодо. Лоутон – известный английский актер, лауреат премии Оскар, впоследствии переехавший в Голливуд и ставший гражданином США.


[Закрыть], – сказал я.

– Но он же не может играть! – Лицо Мэнни исказилось в гримасе. – Он не может играть даже в этих телевизионных вестернах!

– Как я уже сказал. – Я пожал плечами. – Возможно, это просто слухи.

– Никто на студии ничего мне больше не говорит, – пробормотал он. – Может быть, им стыдно мне об этом говорить. И им должно быть стыдно! Дуэйн Ларсен играет роль горбуна из собора Нотр Дам!? Наверное, он думает, что это история о каком-нибудь футболисте!

В этот момент в бар вошла Элисон Вейл. Она остановилась на мгновение, чтобы окинуть взглядом присутствующих, затем направилась через всю комнату на другую сторону бара к свободной банкете. Действительно, может быть, она слегка постарела, но выглядела она по-прежнему шикарно. У нее были прямые гладкие волосы, доходящие до плеч, на которых играли блики света. Несмотря на то, что ее лицо несколько пополнело, высокие скулы скрывали эту полноту. На ней было прекрасно скроенное маленькое черное платьице, которое сдержанно подчеркивало преимущества всех ее пышных форм, которые и сейчас, когда она грациозно шествовала через комнату, выглядели такими же крепкими, как и раньше. Мэнни повернул голову, чтобы посмотреть на что это я так уставился, и на глазах обомлел.

– Эй! – воскликнул он трепетным голосом. – Да это Элисон Вейл!

– Элисон кто? – спросил я как бы между прочим.

– Элисон Вейл. Она только что снялась у нас в эпизоде для киноэпопеи, где еще снимается пять звезд.

Я еще раз оглянулся и увидел парня, который направлялся к ее банкете. Ему было около сорока, и для своего возраста он был очень здоровый. Пряди рыжих волос сдали свои позиции и отступили почти что на середину головы. Обнаженная отсутствием волос белая кожа была густо обсыпана веснушками. Густые свисающие усы делали его похожим на отставного дуэлянта. Его измятый костюм тоже не давал повода сказать о нем что-то хорошее. Он шел с толстой сигарой, которая была зажата между пальцами его правой руки, и обильно потел. Он и должен был сильно потеть, учитывая, что он весил, по-моему, примерно на тридцать фунтов выше нормы; и все же эта огромная фигура была оснащена несколькими могучими мышцами.

– Наверное, мне надо пойти туда и поздороваться? – Несколько секунд Мэнни сидел с озабоченным видом. – Я ведь ни кто-нибудь, а директор по рекламе на студии «Стеллар», и мне самому решать кому засвидетельствовать почтение и «махнуть флажком», а кому нет, правда?

– Ух ты! – Рыжая была поражена. – Я и не знала, что у каждой студии есть свой собственный флажок.

Мэнни поднялся из-за стола, расправил свои узкие плечики и уверенным шагом направился к противоположной стороне бара.

– У тебя неправильный цвет волос для этого, – сказал я рыжей.

– Для чего?

– Надо быть блондинкой, – сказал я, – это традиционно. Никто не верит, что рыжие – дуры.

– Мистер Крюгер уволил свою предыдущую секретаршу, потому что решил, будто она слишком умная, – призналась Лиз Муди. – Поэтому я притворяюсь такой, какой он хочет меня видеть. Все мозги отшибает, когда сидишь целыми днями в машинописном бюро.

– Если хотите, можете заглянуть ко мне домой и для разнообразия остаться на ночь, – сказал я великодушно. – Это вас развлечет, и обстановку поменяете.

– Ну, уж! – сказала она холодным тоном.

– Признаюсь – сказал глупость, – извинился я. – Мне не следовало забывать, что вы, весьма вероятно, и так счастливо проводите ночи у себя дома наедине с вашим бионическим петушком.

Ее лицо на мгновение окаменело, затем она залилась громким хохотом.

Потом вернулся Мэнни с огненно-красным лицом. Он плюхнулся на свое место и сделал один быстрый, но большой глоток из бокала.

– Этот бандит, который рядом с ней, послал меня, – сказал он задыхаясь. – Меня, директора по рекламе студии «Стеллар»!

– Не может быть, – произнес я с возмущением, а рыжая слабо заскулила.

– Я подошел и вежливо поздоровался с мисс Вейл, – продолжал Мэнни дрожащим от волнения голосом, – и прежде, чем она успела открыть рот, этот бандит говорит мне, что ее зовут Глория Ла-Верн, и она не будет сосать мой член только потому, что я – хозяин этой проклятой студии. Потом он сказал мне, чтобы мной через секунду там не пахло, иначе он вырвет мне руки и запихнет их мне в глотку!

– Так может быть, это и есть Глория Ла-Верн, или кто-то еще? – предположил я.

– Это Элисон Вэйл, – заорал Мэнни. – И какого дьявола она связалась с таким бандитом?

– Ты правда хочешь это уточнить? – спросил я.

– С какой стати я бы стал орать во все горло, если бы не хотел? – спросил он требовательно в ответ.

Я встал и направился в другой конец комнаты, где сидели белокурая леди и «отставной дуэлянт». Элисон Вэйл подняла глаза и посмотрела сквозь меня так, как умеют смотреть только настоящие леди. Ее собеседнику я улыбнулся, тепло и по-дружески.

– Какого дьявола тебе нужно? – спросил он хриплым голосом.

– Я к вам по поручению своего друга, вон того коротышки. – Я махнул рукой в сторону Мэнни. – Он хочет знать, что такая красавица, как мисс Вейл, делает в компании такого бандита, как вы.

– Он что?

– Он также хотел бы выпить с вами, – сказал я.

Я взял со стола его бокал и неторопливо вылил его содержимое на «фасад» его мятого костюма.

Он оттолкнул стол назад и начал вставать на ноги. Я терпеливо дождался того момента, когда он оставался еще в полусогнутом положении, «на полпути», и был совершенно беззащитен. Тут-то я и ударил его прямо между глаз, вложив в удар всю силу. Он упал спиной на банкету, глаза пустые, голова бессильно свалилась на сторону. Из глубины горла Элисон Вейл вырвался слабый стон ужаса, и она со страхом взглянула на меня.

– Извините за это, мисс Ла-Верн, – вежливо произнес я. – Вы ведь – Глория Ла-Верн, правильно? Кажется, что-то про вас я где-то слышал.

Ее лицо потеряло свой привычный цвет, она встала на ноги и быстрым шагом направилась к выходу. Парочка официантов стремительно приближалась к столику. Уголком глаза я видел, как Мэнни и Лиз Муди храбро готовились к побегу из бара. К тому времени, когда официанты оказались рядом, у меня в руках уже был бумажник.

– Ему не следовало меня называть так, как он меня назвал, – сказал я, доставая из бумажника парочку двадцаток и бросая их на стол. – Я думаю, что этого хватит за все, да?

– Конечно, – сказал ближайший ко мне официант, сразу после того, как двадцатки исчезли со стола. – Но вы уходите прямо сейчас?

Я вынул свою визитную карточку из бумажника и осторожно засунул его в оттопыренный карман «дуэлянта».

– На всякий случай. Вдруг он захочет подать в суд или сделать еще что-то, – объяснил я, потом зашагал к выходу.