355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Картер Браун » Истинный сын Сатаны » Текст книги (страница 3)
Истинный сын Сатаны
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 13:37

Текст книги "Истинный сын Сатаны"


Автор книги: Картер Браун



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Глава 4

– Я принес с собой вот это, чтобы мы смогли выпить перед сном. – Борис осторожно поставил на старинное бюро полный миксер мартини с водкой и два бокала. – Один бокал тебе, а остальное – мне, на случай, если не удастся заснуть.

Он наполнил бокалы, протянул мне мой и взглянул на меня с нескрываемым восхищением.

– Ты меня поразил до глубины души, товарищ. Ты им так мозги запудрил, словно и вправду обладаешь сверхъестественными способностями!

– Поначалу все шло как по маслу, – согласился я. – Пока эта чертова баба все не испортила!

– Все дело в том парне, Кенте Донаване, – сказал вдруг Борис.

– Не понял?

– Ну, ей просто захотелось показать ему, что мы у нее под каблуком. – Борис осушил бокал и свободной рукой взял миксер. – Должен признаться, я считал, что женского в ней – только ее фигура и что кроме карьеры ее ничего не интересует. Однако с того самого момента, как мы появились здесь, она по уши втюрилась в красавчика и бегает за ним, как собачонка! Я думаю, что она уже и забыла, зачем мы сюда пожаловали, и лишь мечтает, как бы заполучить себе Донавана и предаться с ним любовной идиллии на лоне природы!

– Грандиозно! – с горечью воскликнул я. – А что ты узнал о других?

– Адлер – пьющий человек, – радостно сообщил Борис, – а следовательно, джентльмен, которого никак нельзя заподозрить в том, что он оказывает дурное влияние на хозяйку дома, если тебя интересует именно это.

– Ну разумеется, – с отчаянием произнес я.

– Креспин, как мне показалось, – неплохой человек, – продолжал Борис, не обратив на мой тон никакого внимания. – Миссис Уоррен поглощена единственной мыслью – куда пропал ее супруг? А знаешь ли, я думаю, у нее есть основания бояться, что он уже никогда не вернется. Если бы я имел несчастье жениться на такой грымзе, я бы бежал от нее не останавливаясь, пока не пересек бы границу!

– Да, ты мне очень помог, Борис, – с нескрываемым сарказмом высказался я.

– Я это знаю, товарищ, – самодовольно изрек он. – И тем не менее твоя похвала мне очень приятна. – Он допил бокал, а потом опытным взглядом измерил уровень спиртного в миксере. – Ну что ж, мне пора спать – день выдался уж больно утомительным. Одно путешествие на лодке чего стоит!

– Да на тебе, наверное, нет живого места от усталости, – раздраженно произнес я. – А я – так ни чуточки не устал. Ну, подумаешь, поплутал немного по болотам да переплыл реку!

– Но несмотря на это, ты выглядишь королем! – сказал Борис с нескрываемой теплотой. – Королем пик!

– Прикуси язык! – нахмурился я. – Ты еще скажи, что я парапсихологический туз!

– У тебя, наверное, нервишки пошаливают. – Борис с удивлением посмотрел на меня и пожал плечами. – В подобных случаях сон – лучшее лекарство. Прощаюсь с тобой до утра, товарищ.

Дверь за Борисом закрылась, и я остался наедине со своими беспокойными мыслями. Меня тревожило не столько пророчество Мары, сколько безотчетный страх, который становилось все труднее и труднее сдерживать. Я закрыл глаза, и тут же перед моим внутренним взором возник образ чертовой летучей мыши с горящими желтыми глазами. Я замигал, пытаясь прогнать видение, и решил, что надо попытаться сосредоточить мысли на чем-нибудь приятном. «Интересно, как там поживает моя знакомая – забыл, как ее зовут, – Эльза или Ильза?» Ее я держу как запасной вариант. Она работает физиотерапевтом, ходит всегда в черной коже и частенько делает мне массаж своими сильными ручками. Нет, мысль о ней не возбуждает. Как и мысль о малютке Суки с ее восточным обаянием и рабской преданностью. Не возбуждали меня и воспоминания о многих гибких, податливых и страстных женских телах, которые, кто на короткое, а кто и на более долгое время, услаждали собой мое тело. Ни мысли о них, ни воспоминания о том, что они вытворяли в постели, к моему величайшему изумлению, не вызывали никаких признаков жизни в моем пенисе. Отчаявшись пробудить его, я перестал думать о женщинах.

Может быть, последовать примеру Бориса и поискать забвение в вине? Я взглянул на пустой бокал, стоявший на крышке бюро, и понял, что обращаться к Борису с просьбой поделиться запасами спиртного совершенно бесполезно – это все равно что потерпеть крушение в океане и оказаться на необитаемом острове в компании с четой молодоженов, совершающих свадебное путешествие. Разве можно питать надежды, что молодая к концу недели запросит у мужа развода, когда они женаты всего лишь три дня? С таким же успехом можно надеяться, что Борис отольет мне мартини из своего миксера. Так что мне ничего не оставалось, как спуститься в гостиную и самому налить себе в баре чего-нибудь выпить.

Я осторожно прикрыл за собой дверь спальни, на цыпочках прошел по коридору и спустился по лестнице. Свет в прихожей был потушен. Пробравшись на ощупь к двойным дверям, ведущим в гостиную, я обнаружил, что они заперты на замок. Несколько мгновений я, беззвучно ругаясь, простоял у дверей и вдруг услышал легкий шелестящий звук у себя за спиной, от которого волосы на моем затылке встали дыбом. Я резко повернулся и привалился спиной к плотно закрытым дверям в гостиную.

Держа в руках богато украшенный серебряный подсвечник, по лестнице спускалась Труди Ламберт. При мерцающем пламени свечи я разглядел, что глаза ее широко раскрыты, но это были глаза сомнамбулы. На ней не было ничего, кроме тонкой белой шелковой ночной рубашки, доходившей до лодыжек, которая выставляла напоказ ее роскошное зрелое тело – от торчащих сосков на ее тяжелой груди до смутно видневшегося золотисто-каштанового треугольника внизу живота. Я молча смотрел, как она пересекла прихожую и, наклонившись так, что под прозрачной ночной рубашкой стали явственно видны ее округлые ягодицы, поставила подсвечник на пол. Затем Труди повернула в замке ключ и отодвинула засов. Секундой позже входная дверь распахнулась. Труди снова наклонилась и, погасив свечу, вышла наружу, оставив дверь приоткрытой. Не раздумывая, я последовал за ней.

Труди обошла дом и пересекла аккуратно подстриженную лужайку. Я шел следом, держась на приличном расстоянии. Она направилась к тому месту, где я выбрался из реки на берег, и исчезла в зарослях деревьев. Я заколебался, стоит ли мне идти за ней? Но потом решил, что, если она ходит во сне, я должен проследить, чтобы она не пострадала. Зайдя в лес, я с трудом продирался сквозь густой подлесок и неожиданно увидел перед собой крошечную полянку.

Посередине полянки в совершенно невообразимой позе застыла Труди – она стояла на коленях, опустив голову на землю и задрав голый зад. Скомканная ночная рубашка валялась неподалеку; при свете луны тело Труди отливало нежным серебристым сиянием. Груди ее свисали вниз, словно вымя у коровы, а ягодицы раздвинулись так сильно, что в пространстве между ними залегли тени. Вдруг в темноте позади Труди что-то зашевелилось. Я всматривался туда так напряженно, что у меня заболели глаза. Шевеление повторилось. От деревьев отделилось темное пятно и стало медленно приближаться к телу актрисы. При свете луны пятно приняло очертания человеческой фигуры. У нее была голова и туловище, ноги и руки, однако лица я разглядеть не смог. Таинственный незнакомец остановился у стоявшей на коленях Труди, и контраст между ее белым телом и черной фигурой, возвышавшейся над ней, породил в моей душе какой-то первобытный страх. Правая рука незнакомца поднялась высоко в воздух, а потом резко опустилась вниз. В воздухе мелькнул хлыст, и тут же до моих ушей донесся отвратительный звук удара о человеческое тело. Хлыст стегнул Труди по голой спине; тело ее обмякло, и она издала низкий стон, исходивший из глубины горла.

Я прорычал нечто нечленораздельное и выскочил на полянку. Черная фигура повернулась ко мне; теперь ее заливал лунный свет, и все же лица я так и не увидел – передо мной стоял черный силуэт. Я в бешенстве ударил его, но незнакомец с легкостью, граничащей с издевкой, уклонился от моего удара, а сам я почувствовал сильный удар сбоку по шее. Впечатление было такое, будто меня ударили тяжелым железным кулаком. У меня промелькнула мысль, что моя голова вот-вот слетит с плеч. Я упал на колени, и тут же сзади на мою шею обрушился второй удар железного кулака. Я почувствовал невыносимую боль и провалился в беспамятство.

К тому времени, когда я пришел в себя, на полянке уже никого не было. Я немного посидел, легонько массируя ноющую шею и осторожно ощупывая ее, чтобы убедиться, что все цело. Потом я встал и медленно побрел назад к дому. Я старался ни о чем не думать, поскольку мне не хотелось, чтобы к боли в шее добавилась еще и головная боль. Обойдя дом и приблизившись к входной двери, я обнаружил, что весь дом погружен во тьму. Это меня очень обрадовало. Мне хотелось только одного – добраться до своей постели и уснуть. Завтра наступит другой день, и сразу же после утренней трапезы я уеду с проклятого острова, сяду на первый же самолет в Штаты и постараюсь найти себе работу на телевидении. К черту кинематограф! К черту всех этих придурков, связывающих с ним свои надежды, – Труди Ламберт, Аманту Харди и Бориса Сливку в придачу!

Однако через несколько секунд я столкнулся с непредвиденным препятствием – какой-то безмозглый осел запер входную дверь, и я понял, что в дом мне не попасть. Стучать я не решился – тогда мне придется объяснять, как я оказался посреди ночи во дворе. А если вспомнить все происшедшее со мной за день, я не сомневался, что дверь мне откроет не кто иной, как Черный рыцарь, железный кулак которого будет наготове. Я прикинул – окно моей спальни выходит на берег реки, как раз в сторону того места, где я выбрался из воды. Я снова обошел дом кругом и принялся изучать фасад.

На втором этаже было по крайней мере пять спален, и мне оставалось лишь определить, какое из окон мое. Я стал припоминать, какой по счету от лестницы была дверь в мою спальню. Кажется, третьей. А может, второй? Комната Бориса располагалась рядом с моей, так что если я влезу во второе окно, то попаду либо в его, либо в свою комнату. Конечно, для тренированного мужчины залезть в окно на втором этаже – пара пустяков, но для человека, ведущего сидячий образ жизни, да еще находящегося на грани нервного и физического срыва, задачка была не из легких. Я взобрался на подоконник первого этажа, неловко выпрямился и ухватился обеими руками за водосточную трубу. Однако с первого раза мне не повезло – ноги мои скользнули по трубе, и я невольно съехал по ней на землю. Во второй раз я ухитрился просунуть каблуки моих ботинок в щель между трубой и стеной и стал подтягиваться вверх. Но я очень устал и ослаб, и мне удавалось подтянуться не более чем на два дюйма за один раз. Когда я добрался до окна на втором этаже, по лицу моему струился пот, а мускулы ног дрожали от напряжения. Я поставил на подоконник сначала одну ногу, потом вторую и принялся медленно продвигаться вперед, держась одной рукой за трубу. К счастью, высота окна была всего пять футов и оно было широко распахнуто. Я закрыл глаза, пробормотал заветное слово «Джеронимо!» и прыгнул в комнату. Я приземлился на четвереньки, больно ударившись о пол ладонями и коленями, да при этом с таким грохотом, что от него содрогнулся, наверное, весь дом. Не удержав равновесия, я ударился лицом об пол. В следующую секунду раздался щелчок, и комната осветилась мягким светом ночника. Я неуклюже поднялся на ноги и увидел перед собой мою вчерашнюю знакомую – блондинку. Она сидела на постели и смотрела на меня с нескрываемым изумлением.

– А, это вы, мистер Бейкер! – В ее низком грудном голосе послышались веселые нотки. – Я ценю ваш подвиг, но вместо того, чтобы лезть в окно, вам нужно было тихонько постучать в мою дверь, только и всего.

– Простите меня, мисс Траскот, – хрипло произнес я. – Я вам все объясню, и, надеюсь, вы меня поймете.

В сверкающих голубых глазах девушки мелькнуло сочувствие.

– Бедный вы, бедный! У вас такой усталый вид. Вам надо выпить.

– Буду вам очень признателен, – сказал я, до глубины души тронутый ее заботой.

Памела отбросила одеяло и встала с кровати. У меня захватило дух – она была совершенно голой. Нисколько не смущаясь меня, она, изящно покачивая бедрами, подошла к старинному бюро и, откинув крышку, достала бутылку и два бокала. К тому времени мне уже удалось справиться с собой. Памела повернулась ко мне и улыбнулась тягучей улыбкой хищницы, которая вот-вот набросится на свою жертву. Я не мог отвести от нее глаз. Фигура Памелы поражала изяществом пропорций. Темно-розовые соски ее грудей стояли, как часовые на страже, а точеные бедра напоминали алебастровые колонны. Между ними внизу округлого живота курчавились волосики пшеничного цвета, образуя что-то похожее на диадему. Из газончика тонких волосиков выглядывал краешек клитора. Памела подошла ко мне и протянула бокал. Я сделал жадный глоток. В горле у меня пересохло, зато в паху стало нарастать возбуждение. Клитор, прячущийся в волосиках, стал расти, увеличиваясь в моем воображении до немыслимых размеров. Усилием воли я заставил себя отвести взгляд от него и сосредоточил его на нежных морщинках соска на левой груди.

– У меня нет льда и ничего, кроме виски, мистер Бейкер. Так что выбора у вас нет. Но вы можете разбавить виски водой.

– Не волнуйтесь, все в порядке, – сказал я.

От виски в желудке у меня стало тепло, а боль в шее немного отпустила. Памела Траскот с сочувствием наблюдала за мной. Когда я допил бокал, она снова наполнила его.

– Я вижу, вам стало лучше, мистер Бейкер. Расскажите, что произошло?

Я вспомнил нашу первую встречу, когда я стоял перед Памелой насквозь промокший во время своего вынужденного заплыва. И вот теперь я врываюсь к ней в комнату посреди ночи через окно. Мне оставалось только рассказать ей всю правду – и тогда она уж точно созовет всех и меня уволокут в сумасшедший дом.

– Я не мог заснуть, – начал я, – и вдруг услышал во дворе какие-то странные звуки. Я решил пойти посмотреть, что там, но ничего подозрительного не обнаружил, а когда вернулся, кто-то закрыл чертову дверь на засов. Я собирался залезть в окно своей спальни, но по ошибке попал к вам.

– Бедный мистер Бейкер, – ласково произнесла Памела. – Вам, наверное, было очень трудно. – Она уселась на кровать и похлопала по матрасу рядом с собой. – Садитесь и отдыхайте. Наслаждайтесь виски и расслабьтесь.

Я сел рядом с ней; взгляд мой тут же впился в золотистый треугольник между ног Памелы, который был сейчас совсем рядом. Я отвел глаза и усилием воли заставил себя не смотреть туда.

– Я тоже иногда по ночам слышу странные звуки, – как ни в чем не бывало, беседовала Памела. – Я думаю, кричат птицы или звери. Они живут здесь, как в заповеднике. На болотах, на том берегу реки, им тоже привольно.

– Для Труди Ламберт это тоже заповедник? – спросил я, не подумав.

– Возможно, – ответила Памела с холодной вежливостью.

– Послушайте, Памела, – продолжил я, решительным жестом положив руку на ее теплую ногу и почувствовав, как по ней пробежала дрожь. – Я хочу задать вам один глупый вопрос. – Как такая красивая девушка, как вы, может жить в этой крысиной норе?

– Знаешь, что я хочу тебе сказать, Ларри, – мягко ответила она. – Я была здесь словно заживо погребена; но, увидев тебя сегодня, я вспомнила то, что я уже почти позабыла – что я женщина, которая нуждается в мужской ласке, а ведь я уже давно…

Говоря это, Памела ласково гладила меня по затылку, отчего ноющая боль стихла. Я испытал настоящее блаженство. Возбуждение в моем члене становилось все сильнее и сильнее. Памела приблизилась ко мне, и сосок ее груди легонько скользнул по моей щеке. Она отодвинулась, засмеявшись низким грудным смехом, и было такое впечатление, будто глубоко в горле у нее что-то булькает.

– Я знала, что рано или поздно ты придешь ко мне, Ларри, – хрипло шептала она. – Наверное, инстинкт. Я не спала – ждала тебя. Да, я заперла дверь, но была наготове. И если бы ты не появился сейчас, я бы пошла к тебе сама. Что ты на это скажешь?

– Скажу, что я был бы в восторге, – каким-то сдавленным голосом ответил я, и лучшим подтверждением этого был мой поднявшийся член.

Пальцы Памелы напряглись; она повернула мою голову к себе. Прильнув губами к моему рту, она быстро просунула туда свой холодный язычок. Наш поцелуй длился секунд десять, не меньше. Наконец Памела медленным движением отвела голову.

– У нас с тобой уйма времени. – Она криво усмехнулась. – Ты не допил свое виски, а у нас впереди целая ночь.

Вдруг ее голубые глаза на мгновение расширились.

– Ты, наверное, считаешь меня ужасно распутной, Ларри. Во всяком случае, сама я считаю себя такой.

– Я очень надеюсь, что ты распутная, – искренне высказался я. – Надеюсь, ты не передумаешь, и ничто не помешает нам предаться греху.

– Нет, нет, я не передумаю! – Памела мягко, но решительно сняла мою левую руку, охватившую ее правую грудь. – Налей мне выпить, чтобы у нас было чем заняться, пока мы будем беседовать.

Я налил ей виски, а потом снова сел на кровать рядом с ней и спросил:

– Так как же такая красивая девушка, как ты…

– Я работала личным помощником директора во время съемок ее последнего фильма, – не дослушав меня, начала рассказывать Памела. – Мы очень подружились с Труди, и, когда съемки закончились, она предложила мне стать ее личным секретарем. Пообещала приличное жалованье, и, помимо прочего, я мечтала объездить мир в компании с кинозвездой… Однако вместо путешествий мы замуровали себя на острове…

– Но почему? – снова спросил я. – Я чуть было не свихнулся от всей этой ахинеи о злых духах и об их вмешательстве в жизнь Труди. А я провел здесь всего один вечер. Труди что, всегда такая? И что здесь делает старая ведьма Мара Линней? Полетала на помеле и приземлилась в доме?

Памела от души расхохоталась и покачала головой.

– Ты просто засыпал меня вопросами, Ларри! Я думаю, все началось с того фильма. «Рука славы» – так он назывался. Ты его видел?

Я качнул головой.

– Очень страшный фильм. – Памела слегка поежилась. – Сюжет фильма основан на оккультизме. Ты знаешь, что символизирует название?

– Рука, отрезанная у повешенного, и прочая чушь, – сказал я.

– Считается, что рука повешенного обладает магической силой. Если поднести ее пальцы к огню, ты временно получаешь власть над людьми. Человек, написавший сценарий, обладает огромными познаниями в области оккультизма, и Труди проводила все свое свободное время в беседах с ним. Не знаю, беседы так на нее повлияли или что другое, но к моменту завершения работы над фильмом она была на грани нервного срыва. Труди без конца повторяла, что должна найти себе убежище и что единственное место на земле, где она сможет чувствовать себя в безопасности, – остров. Она купила этот дом всего за несколько недель до окончания съемок, и в то время я думала, что она отдохнет и подлечится здесь, а потом вернется к нормальной жизни. Однако я ошиблась.

Я считала тогда, что не должна бросать Труди одну – она ведь нуждалась в уходе. Я осталась с ней, надеясь, что недели, месяцы спокойной жизни помогут ей прийти в себя, но этого не произошло, и вот уже два года мы живем здесь безотлучно…

– А что ты знаешь о Маре? – спросил я.

– Как Труди с ней познакомилась, я не знаю, – ответила Памела. – А когда я стала у нее работать секретарем, то выяснилось, что она регулярно консультируется с Марой Линней, не реже двух раз в неделю. Сразу же после того, как мы переехали жить в этот дом, Труди заявила, что сможет чувствовать себя в безопасности лишь в том случае, если Мара будет постоянно при ней. Труди написала ей и пригласила поселиться в своем доме.

– А кто еще живет здесь постоянно?

– Последние полгода с нами живет Кент Донаван. – Нижняя губа Памелы слегка искривилась. – Наверное, его присутствие помогает Труди расслабиться, но у меня он ничего, кроме отвращения, не вызывает.

– А он к тебе не приставал?

– Один раз подкатывался. – Памела задумчиво улыбнулась. – Я сказала, что я не против, но Труди вряд ли понравится, а я всегда ей все рассказываю, мы ведь с ней близкие подруги. Это на него подействовало – он от меня отстал.

– А остальные? – не унимался я. – Кто из них регулярно навещает Труди?

– Хью Креспин.

– А чем он занимается?

– Разве я тебе не говорила? Креспин написал сценарий фильма «Рука славы».

– А что ты скажешь об Адлере?

– Он – друг Креспина и сюда приехал только второй раз. Я о нем ничего не знаю, он никому ничего о себе не рассказывает, да и вообще больше молчит.

– А миссис Уоррен?

– Она со своим мужем Чарльзом частенько сюда наведывается. Мне кажется, что незадолго до того, как ты появился, они поссорились, поскольку часов в семь он выскочил из дома как ошпаренный, и с тех пор она сходит с ума, куда он мог подеваться.

– Не понимаю, чем женщина, которая из себя абсолютно ничего не представляет, могла заинтересовать Труди?

– Айрис Уоррен в девичестве – Айрис Брэкен. Она – сестра того человека, который построил этот дом и был убит. – Памела слегка покачала головой. – Но я ума не приложу, почему Труди так часто приглашает ее к себе? Они ведь почти не разговаривают друг с другом.

– А что представляет из себя муж миссис Уоррен?

– Верзила, очень силен физически. И – никакого понятия о приличных манерах. – Памела сделала глоток и серьезно посмотрела на меня. – Я понимаю, вся эта болтовня о силах зла кажется тебе сущим бредом, но поверь мне, за те два года, что я прожила здесь, я убедилась – с островом что-то нечисто.

– И в чем же это проявляется?

– Если я скажу, ты подумаешь, что я сумасшедшая.

– Никогда! – решительно возразил я. – Ты сексуальна и обольстительна, этого я не могу отрицать, но сумасшедшей я тебя назвать никак не могу.

– Спасибо! – Памела неожиданно хихикнула. – Держите-ка подальше свои шаловливые ручонки, мистер Бейкер, пока мы с вами не закончили разговор. – Голос Памелы снова стал серьезным. – Случается, по ночам я слышу страшные звуки, вроде тех, про которые ты рассказывал. Несколько раз я набиралась храбрости и выглядывала в окно, но ничего подозрительного не замечала. Однако меня не покидало ощущение, что происходит что-то недоброе. Да и на болотах время от времени появляются голубые огни.

– Наверное, светится природный газ? – предположил я.

– Я тоже себя так успокаиваю, – подтвердила мои слова Памела. – Но в иные ночи огни не застылые, они пляшут, плетут своеобразный голубоватый узор, и когда это случается… – тут ее пальцы вцепились в мою руку. – Видна летучая мышь!

– Летучая мышь?! – в изумлении повторил я.

– Она летает над болотами в лунном свете. Я видела ее три или четыре раза и всякий раз закрывала поплотнее окно и спала, засунув голову под подушку!

– А ты заметила еще что-нибудь необычное? – спросил я.

– Позапрошлой ночью, – перешла на шепот Памела, – я услышала чей-то крик. Он доносился с противоположного берега острова, там, где река шире. Поначалу, еще не совсем проснувшись, я подумала, что мне это снится, но крики повторились. Ужасно! Как будто кого-то резали. И вдруг все стихло. Я хотела разбудить Труди, но дверь в ее комнату была закрыта, а на мой стук она не отвечала. Я решила, что она, как обычно, приняла снотворное и крепко спит. Кроме нас, в доме была только Мара, но я подумала, что от нее толку мало, и вернулась к себе.

– А ты не сходила утром туда, откуда доносились крики?

Памела кивнула.

– Сходила, но ничего подозрительного не нашла. И все же я уверена, что эти крики – не плод моего воображения.

– Мне хотелось бы осмотреть противоположный берег острова, – сказал я.

– Если хочешь, давай утром возьмем лодку и объедем остров.

– Прекрасно, – согласился я.

Памела допила свое виски и, взяв пустой бокал из моих рук, встала. Я упивался зрелищем ее обворожительных ягодиц. Они напоминали два полушария, ритмично двигавшихся в такт ходьбе, два совершенных творения природы. Памела поставила бокалы на крышку бюро и, повернувшись, подошла к кровати. Положив руки мне на плечи, она нажала на них, и я опустился спиной на кровать, свесив ноги. Тело ее было гладким и обольстительным, и я желал ее всеми своими клеточками.

– Разреши мне раздеть тебя, Ларри, – прошептала Памела. – А ты расслабься. Просто лежи и отдыхай, а я сделаю все, что нужно.

Я с радостью кивнул. Расслабившись, я лежал, чувствуя, как она меня раздевает. Памела, не торопясь, сняла с меня рубашку, брюки и трусы, и вскоре я лежал перед ней совершенно голый, и мой член торчал, будто призывая поскорее заняться им. Памела принялась священнодействовать – она слегка сжала его пальцами и поцеловала, а потом взяла его в рот и принялась лизать языком, словно быстрыми движениями кисточки нанося мазки на картину, при этом внизу периодически надавливая и отпуская пальцами. Меня охватило безумное возбуждение; оно все усиливалось и наконец стало невыносимым. Я крикнул «не торопись!» – мне не хотелось слишком быстро кончить. Но Памела не послушалась меня – она ласкала мой член, изредка поднимая голову и улыбаясь мне, чтобы я мог немного передохнуть.

Наконец, когда Памела сама достаточно возбудилась, она уселась на меня верхом, уверенным движением вставив мой лоснящийся член между влажными губами своей киски. Они приняли меня в свои нежные объятия, и вскоре моя поросль перепуталась с волосиками на ее лобке. Откинув назад голову и закрыв глаза, Памела начала ритмично двигаться вверх и вниз, с каждым разом все быстрее и быстрее. Вдруг она с силой нажала ладонями на мои плечи и поднялась, и в тот же миг я увидел почти весь свой пульсирующий стебель, который соединял нас. Выпустив его почти полностью из своих мускусных недр, чтобы отсрочить мое извержение, Памела немного подождала, а затем снова опустилась на него и ритмично задвигалась.

Всякий раз, когда мне казалось, что я вот-вот освобожусь от скопившегося во мне семени, она останавливалась, и мы лежали рядом, лаская друг друга и набираясь сил. Потом Памела снова брала инициативу на себя, и мы опять соединялись, каждый раз по-новому. Я вошел в нее сзади, глядя, как мой член проскальзывает мимо ее набухших розовых губ и почти полностью исчезает в ней, а потом выходит обратно. Памела схватила меня за руку и, поднеся ее к своему клитору, заставила ласкать его.

И все длилось долго-долго. Соитием мы доводили друг друга до исступления, отдыхали и принимались за прежнее, пока наконец измотанные и опустошенные не провалились в крепкий, без сновидений, сон в объятиях друг друга.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю