Текст книги "Истинный сын Сатаны"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Картер Браун
ИСТИННЫЙ СЫН САТАНЫ

Глава 1

Борис Сливка плюхнулся на стул рядом со мной и, увидев, что в моем бокале едва прикрыто дно, презрительно фыркнул и властно щелкнул пальцами.

– Мартини с водкой! – Он раздвинул руки шире, чем на полметра. – Вот столько, и ни каплей меньше.

Бармен изумленно мигнул, а потом посмотрел на меня.

– Это что, ваш друг, – пробормотал он, – или просто какой-то сумасброд?

– И то, и другое, – искренне ответил я. – Но должен сказать, такого количества спиртного ему хватит едва ли на пятнадцать минут.

– Ну, если вы так настаиваете, я буду пить из стакана, – обратился Борис к бармену, а потом переключил свое внимание на меня: – Надо же отпраздновать такое событие.

Я тупо уставился на него:

– Какое событие? Что, в России пал коммунистический режим и великим князьям вернули их земли? И ты собираешься поселиться в своем поместье? Скажи наконец, что случилось?

– Наше дело на мази, Ларри! – Нижнюю часть его мрачного лица, похожего на морду собаки-ищейки, осветила улыбка, отчего оно вдруг стало каким-то беззащитным. – Как мне надоело целых шесть долгих недель крепиться и быть вежливым с руководителями студии и смотреть, как эти мерзкие типы из банка все что-то высчитывают и вычисляют! Наконец наступил исторический момент! Фирма «Сливка и Бейкер», объединившая таланты продюсера и сценариста, покидает узкий телевизионный мирок и выходит на широкий экран!

– Ну что ж, – поднял я свой бокал, – выпьем тогда за фирму «Бейкер и Сливка»! – Но тут в мою душу закралось сомнение. – А ты уверен, что все действительно на мази? Ты что, уже заключил договор со студией, скрепил его печатью, словом, сделал все как положено?

– Почти, – ответил Борис. – Осталась одна маленькая формальность.

– Наверное, они требуют переписать сценарий от начала до конца! – с сарказмом произнес я.

Борис покачал головой.

– Нет, твой сценарий, товарищ, привел их в полный восторг, равно как и моя разметка съемок, а также смета расходов и все остальное. Но, поскольку съемки фильма обойдутся в три миллиона долларов, эти ребята, которые дают деньги, настаивают, чтобы в главной роли снялась популярная кинозвезда. Администрация студии не только поддержала их, но и выдвинула требование, чтобы в фильме снималась Труди Ламберт, ибо, по их мнению, только она способна воплотить в жизнь замысел фильма.

– Труди Ламберт?! – От удивления мой голос сорвался на фальцет. – Я был уверен, что она умерла!

– Труди Ламберт жива и здорова и обитает сейчас в Англии, – быстро произнес Борис. – Правда, за последние два года не вышло ни одного нового фильма с ее участием, но последняя ее картина принесла постановщикам баснословные прибыли. Поэтому-то руководители студии и ребятки из банка и хотят заполучить ее в наш фильм!

– Тогда в чем же дело? – пожал я плечами. – Пусть договорятся с ней о гонораре, и дело в шляпе.

– Все не так просто, как ты думаешь, Ларри. Труди Ламберт больше не хочет сниматься в кино.

В эту минуту бармен водрузил перед Борисом наполненный до краев миксер и стакан и стал ждать, что последует дальше. Борис наполнил стакан и, одним глотком проглотив напиток, поставил его на стойку.

– Любой напиток надо сначала попробовать, – объяснил он бармену. – По-моему, очень даже недурственно. Наливайте.

Бармен трясущимися руками налил ему стакан, а я воспользовался моментом, чтобы попросить его наполнить и мой бокал, ибо знал, что через мгновение он снова как завороженный будет смотреть на Бориса, и тогда уж его не допросишься.

– Значит, она не хочет больше сниматься в кино? – Я возобновил разговор, прерванный появлением мартини с водкой.

– Так говорит ее агент. Он отказался от мысли, что ему удастся уговорить ее, после того, как Труди отвергла все шесть предложений на главную роль, которые были ей сделаны в течение прошлого года. Так что убедить ее изменить свое решение и принять участие в нашем фильме будет совсем не просто.

Я пожал плечами.

– Это забота руководителей киностудии, пусть у них и болит голова.

– Я так им и сказал, – прошептал Борис, – но у них на сей счет иное мнение.

– Да? И какое же?

– Что это наша забота. – Борис не отрываясь выпил и поставил стакан на стол. Бармен тихонько застонал. – Они считают, что раз уж мы больше всего заинтересованы в создании фильма, то только нам и удастся убедить Труди Ламберт изменить свое решение.

– Они, должно быть, шутят! – проворчал я.

– Во внутреннем кармане моего пиджака лежат два авиабилета и чек на три тысячи долларов на текущие расходы. Нам дали одну неделю на то, чтобы получить подпись Труди Ламберт на контракте. Что ты на это скажешь, товарищ?

– Я вижу, что они не шутят! – упавшим голосом заметил я.

– Тогда давай не будем терять времени и попробуем разработать план действий, – предложил Борис, изо всех сил стараясь, чтобы его слова прозвучали убедительно.

– Какой еще, к черту, план? – прорычал я. – Уж если агент Труди оказался бессилен убедить ее изменить решение, то что сможем сделать мы?

– Может быть, Труди Ламберт клюнет на романтику? – На лице Бориса появилось мечтательное выражение. – Давай устроим ей ночью, при загадочном свете луны, пикник с цыганами и шампанским, а вдруг под звуки скрипки она согласится сниматься у нас? Нет, лучше ты нежными ласками увлечешь ее в постель, а я в это время буду петь под вашим окном серенады, аккомпанируя себе на балалайке. Я знаю много красивых русских песен!

– Но дело все в том, – раздался внезапно позади нас хриплый голос, – что русские песни много теряют при переводе!

– Я еще не притрагивался ко второй порции мартини, – решительным голосом заявил Борис, – так что я ничего не слышал!

Я развернул свой стул, и глазам моим предстало элегантно одетое видение, на губах которого играла легкая улыбка, а глаза смотрели холодно и решительно. Коротко остриженные вьющиеся волосы придавали овальному лицу девушки неизъяснимое очарование. Однако в ее широко посаженных серых глазах читался какой-то беспокойный блеск, смягчаемый, впрочем, нежной линией ее большого рта. Зеленое платье изящно обтягивало ее красивые бедра, а в глубоком вырезе проглядывала ложбинка на высокой упругой груди, которую она демонстрировала как самое ценное свое сокровище. Облегающее платье не скрывало, а, наоборот, подчеркивало малейшее движение ее тела.

– Меня зовут Аманта Харди, – произнесла девушка своим чарующим хриплым голосом. – Я работаю в «Агентстве Буканан». Том самом, которое отказалось от каких-либо попыток уговорить Труди Ламберт изменить свое решение.

– Где бы вы ни работали – в этом агентстве или в другом, – сказал я, – это не отразилось на вашей внешности – вы просто восхитительны!

– Я и без вас знаю, – небрежно бросила Аманта. – Мы решили попробовать еще раз, и это самое главное. – С этими словами она ткнула указательным пальцем в узкую спину Бориса и, не обращая внимания на его изумленный вопль, прикрикнула на него: – Слушай, когда я говорю, Сливка!

Борис резко крутанулся на своем высоком стуле, взглянул на Аманту и снова повернулся лицом к бармену. Потрясенный наглостью девчонки, Борис схватил обеими руками миксер и не отрываясь осушил его до дна, сопровождаемый одобрительным взглядом бармена.

– Я всегда говорил Борису, что в космонавты его не возьмут, – сказал я девушке. – Впрочем, ему все равно.

– Послушай, Бейкер, – резко произнесла Аманта. – Тащи-ка своего пьяного дружка вон в ту нишу, чтобы мы могли, наконец, поговорить серьезно.

– Разве можно с такой прекрасной девушкой говорить серьезно? – взмолился я. – Тут нужна тихая приятная музыка и шампанское. Вот бы нам оказаться с тобой в горах, где мы смогли бы уединиться и наслаждаться красотой…

– Наше агентство изменило свое решение, – грубо перебила меня Аманта. – Мы хотим, как в старые добрые времена, попробовать еще раз поговорить с Труди Ламберт. Еще один раз! – Она показала на ближайшую пустую нишу: – Я буду там! Приведи туда Сливку! – Аманта направилась к нише, но, сделав пару шагов, полуобернулась и посмотрела на меня через плечо. – А пока вы еще не отошли от стойки, закажите мне бренди «Александр».

– Слышал, что велела леди? – обернулся я к Борису. – Давай выполняй.

– Она – не леди, – холодно ответил он. – Она – летучая мышь, вылетевшая из какой-то пролетарской пещеры! Если она и вправду работает в «Агентстве Буканан», то ради нашего фильма нам стоит снизойти до разговора с ней, но только очень недолгого. Надеюсь, что ты, товарищ Ларри, в два счета соблазнишь ее, и тогда я смогу наконец всерьез обмыть, то бишь обдумать наше положение!

– Итак, в нишу, – ровным голосом произнес бармен, – бренди «Александр» и еще одну порцию мартини с водкой, да?

– Две порции, – поправил Борис, осторожно опуская ногу на пол и с еще большей осторожностью вставая. – Я никак не могу напиться.

Я сел рядом с нашей новой знакомой, причем так близко, что мы чуть-чуть не касались друг друга руками, зато Борис уселся как можно дальше, на самый краешек стула. Я удивлялся, как он вообще с него не свалился. Бармен самолично принес нам напитки, заметив, что, если у него заведется еще парочка таких клиентов, как Борис, он сможет выйти на пенсию уже через месяц. Аманта Харди сделала небольшой глоток бренди и взглянула на нас.

– Сначала факты, – коротко бросила она. – Я всегда вела переговоры с Труди Ламберт от имени агентства. Когда она неожиданно отказалась сниматься в кино, мой шеф – кстати, совершенно справедливо – обвинил в этом меня. Я хочу сделать карьеру, а случай с Труди мне сильно подпортил репутацию. Я сказала себе, что к двадцати пяти годам стану исполнительным вице-президентом агентства, а до моего двадцатипятилетия осталось всего шесть месяцев.

– Терпеть не могу честолюбивых женщин, – мрачно заявил Борис. – Хуже них могут быть только женщины, навязывающие мужчинам рассказы о своих бездарных судьбах, о которых они знать ничего не желают!

Брюнетка несколько мгновений смотрела на него в упор, и серые глаза ее холодно поблескивали. Наконец она, не повышая голоса, сказала:

– Заткнись!

– Ты говорила, что агентство решило еще раз попробовать переговорить с Труди? – торопливо вмешался я, пока Борис не вылил на аккуратную волнистую прическу Аманты водку с мартини.

– Сам мистер Буканан так решил, – объяснила она, понизив голос, – после того, как узнал, что студия намерена послать вас, двух оболтусов, в Англию попытаться уговорить Труди. Всегда, мол, есть надежда, говорил мистер Буканан, что там, где оказались бессильны доводы разума, одержит победу глупость. Словом, он велел, чтобы я ехала с вами, и если, паче чаяния, вам повезет, заполучить подпись Труди на контракте раньше, чем к ней вернется способность трезво мыслить и она снова передумает.

– Вы едете с нами?! – Борис чуть не подавился своим коктейлем.

– Я заказала билет на тот же рейс, что и вы, – спокойно ответила Аманта. – Ты должен быть мне благодарен, Сливка! Я сильно облегчу вашу задачу. Насколько я знаю, Труди по-прежнему считает меня своей подругой, и если нам повезет, то пригласит нас погостить к себе на остров.

– На остров?! – изумился я.

– Это островок площадью три акра, расположенный на Темзе выше Лондона, – начала рассказывать Аманта. – Зато дом, в котором живет Труди, очень большой и отделан по последнему слову моды. Труди купила его пару лет назад, когда снималась в Англии. Я забыла, как назывался тот фильм – там еще упоминалась рука.

– «Рука славы», – быстро подсказал Борис. – Хороший сценарий, но режиссер чуть было его не угробил. К счастью, актерам удалось спасти фильм. Труди Ламберт играла роль женщины, чья жизнь была обречена с того самого момента, когда она влюбилась в колдуна.

– Похоже, это какой-то «ужастик», – заявил я с самодовольством автора сценариев, который распрощался с телевидением, чтобы начать работать в кино. – Из тех, что показывают поздно ночью.

Борис мягко вздохнул.

– В истории с той рукой нет ничего смешного. Рука славы – древний атрибут черной магии, корни которого уходят в четырнадцатый век. Для его изготовления используют руку повешенного, которую обматывают куском савана, чтобы удалить оставшуюся кровь, а потом вымачивают в рассоле. После этого руку высушивают на солнце и используют в колдовских ритуалах.

– Фу, какая мерзость! – Лицо Аманты исказила гримаса отвращения.

– Если мне не изменяет память, это был последний фильм Труди? – спросил Борис.

Аманта кивнула:

– Сразу же после завершения съемок она удалилась в свой дом на острове и с тех пор безвыездно живет там.

– Эх, как бы мне хотелось стать богатым бездельником, – с завистью произнес Борис. – Я бы тоже купил себе остров и уединился бы на нем, сначала, правда, пожив в свое удовольствие в Риме, Париже и Лондоне.

– Ты плохо меня слушал, Сливка! – раздраженно сказала Аманта. – Как только Труди Ламберт поселилась в этом доме, а это было два года назад, она никуда не выезжает с острова.

– Неужели она безвыездно живет на острове площадью в три акра посреди реки? – не веря своим ушам, спросил я. – Но почему?

– Просто, – Аманта Харди раздраженно пожала плечами, – она вбила себе в голову, что в ту самую минуту, как она покинет остров, она умрет.

– Почему? – удивился Борис, в голосе которого проскользнул предательский булькающий звук.

– Объяснить может только сама Труди. – Девушка сделала еще один глоток бренди. – Она всегда была ужасно суеверной и тратила бешеные деньги на астрологов, хиромантов и тому подобную шушеру. Постойте-ка! – Глаза ее вдруг загорелись лихорадочным огнем. – Мне пришла в голову блестящая идея! Я скажу ей, что вы – выдающиеся астрологи или еще кто-нибудь в этом роде. И вы предскажете ей будущее – развеете ее опасения насчет того, что она умрет, покинув остров, и предречете ей грандиозный успех в новом фильме!

– Ларри, – осторожно заметил Борис. – Девица не только честолюбива, но еще и безумна! И вообще, что это за имя такое? Аманта, прости Господи!

– Мне надоело, что все зовут меня Сэм, и я отбросила первую букву, – спокойно пояснила брюнетка, и в голосе ее послышались извиняющиеся нотки. – Теперь никому не придет в голову назвать меня Эм, поэтому все зовут меня Аманта.

– Ну что ж, резонно, – одобрил я.

Борис демонстративно закатил глаза, а потом твердой рукой взялся за миксер.

– Давайте отложим дела до приезда на остров, – пробормотал он. – Там их и решим.

– Отличная мысль, – заметил я. – Как насчет того, чтобы пообедать с нами, Аманта?

– Нет, спасибо, Бейкер. – Голос ее опять обрел прежнюю резкость. – Мне надо собраться, ведь наш самолет вылетает в восемь утра, не забывайте!

– В восемь утра?! – Я бросил сердитый взгляд на Бориса. – Почему ты мне ничего не сказал?

Он как-то тускло улыбнулся.

– Ты же знаешь, как я «люблю» летать, товарищ. Я постарался забыть о времени нашего вылета в тот же миг, как только узнал о нем. Ты же знаешь, что, прежде чем сесть в самолет, мне нужно напиться до бесчувствия. – При этих словах Борис поднес миксер к своим губам и принялся с жадностью пить. – Это пока еще разминка.

В эту минуту Аманта ткнула меня указательным пальцем под ребра.

– Вставай, Бейкер!

– Могу помочь тебе собраться, если хочешь, – произнес я без особой, впрочем, надежды, потом поднялся и галантно пропустил Аманту вперед.

– Нет, спасибо. – Она протиснулась мимо меня, оставив после себя легкий, еле уловимый аромат, от которого меня бросило в жар. – Ты слишком много о себе воображаешь, Бейкер. Я встречала такой тип мужчин. Одно хвастовство и наглость и – никакой тонкости. Ты, мой друг, относишься к той категории мужчин, которые вечно выставляют себя на посмешище, так что не суетись понапрасну и не заставляй терять на тебя драгоценное время, сынок!

Я снова уселся за стол и стал смотреть, как в такт походке движутся под облегающим платьем изящно очерченные ягодицы Аманты. «Несправедливо, – подумал я, – что природа одарила таким роскошным телом девицу, абсолютно равнодушную к мужскому полу… А может быть, дело обстоит гораздо хуже? Эта Аманта, наверное, лесбиянка. Какая жалость! – вздохнул я. – Жизнь порой преподносит нам неприятные сюрпризы…»

– Если с нашим самолетом что-нибудь случится и придется его облегчать, – медленно произнес Борис, – надо будет первым делом выкинуть за борт эту наглую девицу!

Глава 2

Я выглянул из окна отеля на четырнадцатом этаже и увидел, как Парк-Лейн внизу постепенно заполняется машинами – начинался вечерний час пик. «Наконец-то все кончилось, – устало подумал я. – Перелететь с Борисом Сливкой через Атлантику – все равно что месяц просидеть в клетке с тиграми, нет, пожалуй, даже хуже». К счастью, когда мы выехали из Лос-Анджелеса, Борис был пьян до потери пульса и завалился спать еще до того, как самолет взлетел. Он проснулся через час и сразу же решил, что, подобно героям из рассказов Эдгара Аллана По, заживо погребен в летящем гробу. Меня до сих пор трясло при воспоминании, что, когда мы приземлились в лондонском аэропорту, Борис напрочь отказался покинуть самолет, пока не надует свой спасательный жилет.

Я услышал легкий стон, и сразу через несколько секунд из ванной вышел Борис. Он обернул свое тощее тело банным полотенцем, отчего стал разительно похож на римлянина. На лице Бориса застыло страдальческое выражение, такое, какое, наверное, было у Святого Бернара, когда тот, пройдя двенадцать миль навстречу снежной буре, обнаружил, что в его фляге нет ни капли коньяка.

– Я умираю от жажды, товарищ! – Борис упал в ближайшее кресло и плотно закрыл глаза. – Где мы? Я не хочу умереть, не зная, где меня похоронят.

– Мы в Лондоне, в Англии, – раздраженно бросил я. – И скажи спасибо мне, что мы вообще сюда попали. Когда мы пролетали над Атлантикой, командир самолета уже собирался выкинуть тебя в грузовой люк, только я уговорил его не делать этого.

– Зря, это было бы актом милосердия с его стороны. – Он снова застонал. – Дай мне выпить.

– Сам возьми, – прорычал я. – Вызови прислугу и закажи.

Борис откинул назад голову и что было мочи завопил:

– Прислуга!

Меня все еще переполняло чувство жалости к самому себе. В эту минуту в дверь постучали.

– Ну и чудеса! – прошептал Борис. – Как это они догадались, что я хочу выпить?

Дверь широко распахнулась, и в нее решительным шагом вошла Аманта. На ней был топ из тонкой ткани абрикосового цвета, сквозь который просвечивала ее розовая грудь, и черные слаксы, плотно облегавшие ее тело, отчего внизу живота образовалась дразнящая воображение буква «V». Я не мог отвести от нее глаз, но когда Аманта повернулась, я увидел, что ее ягодицы, туго обтянутые тканью, представляют собой еще более пикантное зрелище, и прямо-таки задохнулся от восхищения.

– Ну, – заявила она самодовольным тоном, – я обо всем договорилась и пришла сказать, что у вас осталось десять минут на сборы.

– А где же мой мартини с водкой? – воскликнул Борис.

Аманта взглянула на него и с отвращением отвернулась.

– Он что, воображает себя Юлием Цезарем?

– Кто его знает? – пожал я плечами. – Он принял тебя за официантку, уж это я знаю точно.

– Я позвонила Труди Ламберт и договорилась. – В голосе Аманты звучало неприкрытое самодовольство. – Она пригласила нас троих погостить недельку в ее доме и очень хочет, чтобы мы приехали поскорее, потому что у нее сегодня вечеринка.

– Которая превратится в мои поминки, – мрачно пошутил Борис, – потому что, добравшись до дома Труди, я тут же умру от усталости.

– Слова, слова! – фыркнула Аманта. – Отсюда до дома Труди чуть больше сорока миль, а машина, которую я взяла напрокат, прибудет через двадцать пять минут.

– Но к чему такая спешка? – спросил я. – Неужели нельзя было подождать до завтрашнего утра? Перелет через Атлантику нас так вымотал, что нам хочется только одного – завалиться спать, а не веселиться на вечеринке.

– Вы что, забыли, что в нашем распоряжении всего семь дней и что к концу срока у нас должна быть подпись Труди на контракте? – Серые глаза Аманты враждебно сверкнули. – Так что мы не можем терять ни минуты, Бейкер!

– Ты, наверное, и любовью занимаешься, предварительно заведя будильник! – выпалил я.

– И мужчина, попавший в ее объятия, ждет его звонка как спасения! – радостно завопил Борис.

– У вас осталось ровно восемь минут на сборы, – ледяным тоном отчеканила Аманта. – И если твой друг думает, что он может появиться у Труди в таком затрапезном виде, то он очень и очень заблуждается. Надень приличный костюм, Сливка, и приведи себя в порядок. Я буду ждать вас в холле.

С чувством глубокой безысходности я смотрел, как движутся под тканью брюк округлые ягодицы Аманты, и думал о том, что должно же быть у нее слабое место. Нужно только найти у нее ахиллесову пяту, и я это сделаю – даже если на поиски уйдет целый год или все два. Дойдя до двери, она остановилась и обернулась.

– Я чуть было не забыла, – произнесла Аманта небрежным тоном. – Я не могла открыть Труди правду, сказав, что вы работаете в кино, иначе бы она никогда не пригласила нас к себе. Поэтому я придумала вам другую профессию.

– И какую же? Вы, наверное, сказали, что мы выступаем дуэтом – поем модные песенки и танцуем под них? – ехидно спросил Борис. – Или что мы – артисты разговорного жанра?

– Нет, я сказала, что вы – выдающиеся парапсихологи, – спокойно ответила Аманта. – И что вы приехали, чтобы заняться специальными исследованиями в Англии.

– А чем занимаются эти самые парапсихологи, черт бы их побрал? – поинтересовался я.

– Какая тебе разница, – проворчал Борис. – Я и слова-то такого выговорить не могу!

– Парапсихологи – это люди, которые исследуют различные аспекты экстрасенсорного восприятия, – педантичным тоном пояснила Аманта, – такие, как ясновидение, вещие сны, предвидение и телекинез.

– Теле – что? – изумленно переспросил Борис.

– Ну когда на тебя ночью падают всякие вещи, – пояснил я.

– Так что теперь Труди с нетерпением ждем встречи со специалистами в области ее обожаемой парапсихологии, – продолжала Аманта, – и вам уже осталось шесть минут на сборы. Я заплачу за наши номера и буду ждать вас в холле. Расплатитесь со мной потом!

– Не волнуйтесь, – мрачно произнес Борис. – Уж я-то расплачусь с вами сполна, пусть даже на это уйдет весь остаток моей жизни!

Я спустился в холл отеля не раньше чем через полчаса и сделал вид, что не заметил испепеляющего взгляда, которым наградила меня Аманта, с нетерпением ожидавшая нас. Она велела носильщику отнести наши сумки в седан, припаркованный у тротуара, а потом повернулась ко мне.

– Ты заставил меня ждать целых двадцать минут! – выпалила она. – И вот наконец появляешься один, без Сливки. Что с ним случилось, черт возьми?

– Он идет следом, – не сморгнув глазом соврал я и, посмотрев через плечо, добавил: – По крайней мере шел, когда я вышел из лифта.

– Если бы не моя глубокая преданность «Агентству Буканан», я бы немедленно все бросила! – в гневе выкрикнула Аманта.

– И если бы тебе не хотелось стать исполнительным вице-президентом этого агентства, – радостно добавил я.

В эту минуту откуда ни возьмись появился Борис, неся в руках полдюжины бутылок.

– Припасы на дорожку, – объяснил он, хотя и так все было ясно. – Надо быть готовым ко всему. Кто знает, какие опасности подстерегают неосторожного путника на его пути.

– Я бы хотел задать нашему водителю один вопрос, – сказал я. – Ты знаешь, куда надо ехать, Аманта?

– У меня есть карта, а тот парень, который пригнал сюда машину, показал мне на ней, как проехать к острову, – терпеливо пояснила она. – Но за руль я не сяду.

– И я тоже, – быстро вставил Борис. – Я никогда не сажусь за руль, если выпью, а пью я практически бесперебойно.

– Ну а если я буду за рулем, следите, чтобы я не вылетел на встречную полосу, – мрачно пошутил я.

Последующие полчаса показались мне сущим кошмаром; казалось, будто машины надвигались на меня со всех сторон, даже снизу. Наконец мы выехали на шоссе, и ужас, в котором я пребывал все эти полчаса, немного ослабел. Даже Аманта перестала вскрикивать от страха, и в наступившей тишине мы явственно услышали, как Борис на заднем сиденье, глоток за глотком, поглощает наши запасы спиртного.

– Скоро должен появиться указатель на Малый Апем-на-болоте, – минут через десять сказала Аманта. – Там надо будет сделать левый поворот.

– Ну и название! И кто его только придумал? – удивился я. – Неужели Труди Ламберт живет в доме с таким идиотским названием?

– Это название деревни, – пояснила Аманта. – Оттуда до дома Труди ехать еще три мили. Она рассказала мне, как найти ее островок.

– Надеюсь, ты все записала? – поинтересовался я.

– Я запомнила! – резко ответила Аманта. – Там и запоминать-то нечего!

Я сумел не проскочить левый поворот, и через пару минут мы въехали в деревню. Аманта велела мне вырулить на главную улицу, а потом снова повернуть налево. Наша машина оказалась на извилистой дороге, такой узкой, что я умолял Бога, чтобы нам не попалась встречная машина.

По обе стороны дороги росли высокие деревья; мы ехали через темный лес, а деревня с ее домами и уличными фонарями осталась позади. Свет наших фар разрезал кромешную тьму впереди и при каждом повороте выхватывал только одну картину – плотную массу листвы на высоких деревьях – и ничего больше. Через несколько минут после того, как мы углубились в лес, на заднем сиденье повисла тягостная тишина.

– Где мы, товарищ Ларри? – раздался вдруг голос Бориса, и я догадался, что он нервничает. – У меня такое чувство, будто сзади какой-то огромный каток укатывает асфальт.

– Будем надеяться, что он не сомнет нас, – проворчал я.

– Езжай помедленней! – скомандовала Аманта. – Впереди должен быть небольшой мостик, за которым нужно будет сразу повернуть направо и выехать на проселочную, довольно грязную дорогу, которая ведет прямо к берегу реки.

– А потом мы что, на автомобиле поплывем на остров? – с интересом спросил Борис.

– Нет, там есть пристань, – прошипела в ответ Аманта. – Мы помигаем фарами, и Труди вышлет за нами лодку, которая и отвезет нас на тот берег.

Увидев впереди мостик, я снизил скорость и, свернув направо, оказался на дороге, покрытой грязью. Каждые пятьдесят ярдов дорога круто поворачивала, и спустя несколько минут после такой езды я совсем перестал соображать, куда мы едем, а скоро дорога и вовсе исчезла из виду. Я остановил машину – впереди высилась стена деревьев и густого подлеска. И выключил мотор.

– При свете луны река смотрится просто великолепно! – съехидничал Борис. – Но я что-то не вижу острова.

– Заткнись! – прорычала Аманта. – Я уверена, что Труди велела повернуть направо сразу же за мостом. А… может быть, до него?

– Там и запоминать-то было нечего, правда? – язвительно заметил я.

– Река все равно должна быть справа, – нисколько не смутившись, настаивала Аманта. – Я думаю, она где-то здесь недалеко. – С этими словами она пребольно ткнула меня локтем под ребра. – Иди посмотри, Бейкер! Она должна быть сразу же за лесом.

– Желаю тебе удачи, товарищ! – угрюмо произнес Борис. – А если ты к утру не вернешься, мы пустим по твоему следу ищеек.

– Река должна быть впереди, за лесом! – отрезала Аманта.

– Если бы она текла строго по прямой, – сказал Борис. – Но прямые реки встречаются крайне редко, мисс Харди. Обычно реки текут, извиваясь, а некоторые даже образуют петли. Полагаю, Ларри следует пойти налево, а вам – направо. Только так вы сможете ее отыскать.

– Впервые за все время, что я тебя знаю, Сливка, ты высказал здравую мысль! – великодушно признала Аманта. – Ну что ж, так и сделаем. – Она медленно кивнула. – Бейкер пойдет налево, а ты – направо.

Борис начал было возражать, но вдруг горестно вздохнул и сказал:

– Мои предки знали, как надо поступать с такими женщинами. Они отдавали их казакам, чтобы те отрабатывали на них удары шашкой.

– И много ли шашек они затупили таким способом? – поинтересовался я.

– Пошли вон оба! – рявкнула Аманта.

К тому времени, когда мы с Борисом выбрались из машины и встали перед ней, Аманта выключила фары, чтобы наши глаза привыкли к темноте. Сквозь облака пробивался бледный свет луны, при котором мы могли видеть лишь метра на два вперед.

– Значит, я иду направо, а ты – налево, – сказал Борис. – Кто первый найдет реку, тот и победит, хорошо?

– Хорошо, – не понимая, куда он клонит, согласился я.

– А проигравший, – произнес Борис внезапно оживившимся голосом, – голыми руками и не спеша задушит мисс Харди!

– Договорились, – одобрил я.

– Не надо нам было гнаться за журавлем в небе и покидать телевизионный бизнес, товарищ. Там никто никого не умоляет ставить свою подпись на контракте, и в течение пяти лет твоя жизнь обеспечена! – С этими словами Борис повернулся ко мне спиной и, распрямив плечи, решительно зашагал на поиски реки. Зрелище было бы очень внушительным, если бы две бутылки, которые он засунул за пазуху, не стучали, как кастаньеты.

Я тоже повернулся спиной к Борису и отправился на поиски реки. Первые десять ярдов дались мне без труда, но затем подлесок стал настолько густым, что через него приходилось продираться изо всех сил.

Ветки хлестали меня по лицу, я поминутно спотыкался о корни и не успел пройти и пятидесяти ярдов, как под ногами у меня захлюпала вода. Деревья здесь росли не так густо, а подлеска совсем не стало, но к этому времени я уже окончательно выбился из сил. Наконец из-за облака выглянула луна, и я увидел прямо перед собой ровный участок земли, на котором кое-где росли чахлые кустики. Я подумал, что приближаюсь к реке, и, немного отдышавшись, двинулся дальше. Неожиданно прямо над моим ухом прокричала сова, отчего я чуть было не лишился рассудка.

«Успокойся! – велел я себе мысленно, когда ко мне вернулась способность рассуждать здраво. – Это всего лишь сова». Я попытался убедить себя, что нет никаких причин для панического страха, но сделать это было трудно, ибо я оказался один-одинешенек в незнакомом месте и не был уверен, что смогу когда-нибудь выбраться отсюда к людям. А странный мерцающий голубой свет на высоте пяти футов над землей, ярдах в пятидесяти от меня, конечно же не что иное, как порождение моего разгоряченного воображения… И тут я начал разговаривать сам с собой, что бывает со мной в минуту сильного потрясения.

– Послушай, приятель, – произнес мой внутренний препротивный голос. – Я – твое воображение, понял?

– Если ты это утверждаешь, значит, так оно и есть, – пробормотал я.

– Так вот, голубой свет – не моих рук дело!

– Ты уверено?

– Ну разумеется, уверено, – ответило воображение. – Он мерцает на высоте пяти футов над землей. Даю тебе слово, это не галлюцинация.

– Теперь он исчез, – произнес я с облегчением.

– Ты прав.

– Но мне почудилось, что я слышу нотки сомнения в твоем голосе, – проворчал я.