Текст книги "Убийца среди нас"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Я взглянул на нее и с удивлением заметил, что ее бирюзовые глаза как-то странно светятся. Интересно, куда делось присущее им саркастическое выражение?

– О чем мы говорили? – безучастно сказала она. – Ах да, вспомнила – прошлым вечером я сделала вам предложение. Трудно поверить, что девушка может быть настолько откровенной, не так ли, дорогой?

– Насколько – настолько? – Я недоумевающе посмотрел на нее.

– Вы помните, я сказала, что провести с вами ночь не составило бы для меня проблемы, – сказала она робко. – Надеюсь, вы не забыли об этом?

– Я буду помнить каждое слово и через тридцать лет! – горячо заверил я.

– Мне будет не хватать вас, Рик! – Кажется, в ее глазах блеснули слезы.

– Я тоже буду скучать, – сказал я. – Но мы наверняка еще увидимся, и не раз.

– Надеюсь, – произнесла она тусклым голосом. – Через пять лет мы встретимся где-нибудь в универмаге, улыбнемся друг другу и будем мучительно вспоминать, кто же это такой! А я хочу, чтобы все было по-другому, милый Рик! – Она крепко стиснула мою руку в своих ладошках. – Этот противный старый самолет может подождать еще один день! Всего в десяти милях от города в долине есть небольшой мотель, утром мы могли бы…

– Мисс Скотт, – осторожно, стараясь не обидеть, сказал я. – Вы делаете мне еще одно предложение?

– Боже мой! – возмутилась она. – Неужели общение с Максин Барр вас так ничему и не научило?

– Хотите сигарету?

– Не пытайтесь увильнуть! – фыркнула она яростно. – Я хочу, чтобы вы остались, Рик, понимаете? Я хочу провести с вами ночь, прежде чем вы уедете! Раз уж вы вторглись в мою личную жизнь, я, наконец, имею право надеяться, что у меня навсегда останутся счастливые воспоминания!

– Соня, радость моя! Я очень польщен, и вы не представляете, как мне трудно сказать «нет», – чистосердечно признался я. – Вы воистину потрясающая девушка! Красавица и умница. Высокие блондинки с такими качествами обязательно удачно выходят замуж. Я же закоренелый холостяк с типичными для этой породы инстинктами хищника. Честно, я вас не стою. Абсолютно уверен, что первым мужчиной, с которым вы разделите постель, должен быть ваш муж.

Ее глаза сердито сверкнули.

– Рик Холман! Неужели вы думаете, что я…

– В этом у меня нет ни малейшего сомнения, – улыбнулся я. – Саркастический блеск в ваших бирюзовых глазах предсказал мне вашу судьбу, дорогая.

– А я так хотела, дурочка, чтобы вы были первым!

– В вашу брачную ночь, милая Соня, прикажите мужу выслать в мой адрес ящик шампанского! Не забудете?

Глава 11

Двухэтажный особняк по-прежнему располагался на утесе в пригороде Палисейдс. Я остановил машину в двадцати ярдах от дома и направился к парадному входу. Сапфировым ночным небом занялся новый и, похоже, скуповатый спонсор. Он расположил ущербную луну где-то над Сан-Бернардино.

Я позвонил, приготовившись терпеливо слушать перезвон колокольчиков в доме. Мне как раз хватило времени закурить, прежде чем открылась дверь.

В дверном проеме стояла рыжеволосая красотка, вопрошающе глядя на меня сияющими фиалковыми глазами.

– Привет, Максин, дорогая.

– О, Рик, дорогой! – Она слегка выпятила нижнюю губку. – Что ты там сотворил с моим бедным Чарли?

– Туда ему и дорога. – Я не считал нужным осторожничать. – Согласись, он совсем свихнулся. Не думаю, чтобы ты серьезно сожалела о нем, Максин, дорогая.

– Значит, уже никто не будет мне говорить «О, дитя мое!»? – Она продолжала делать вид, что дуется.

Я перевел взгляд с ее лица и произвел полную инспекцию до самых ног. На ней было белое платье без бретелек, которое поражало своей простотой и изяществом. Было ясно, что оно сделано рукой настоящего мастера.

– Ну вот, теперь я вижу, что ты совсем не изменилась, милая Максин, – одобрил я. – И общий вид, и каждая деталь в отдельности – все, как всегда, выглядит потрясающе.

– Так ты ничего и не заметил, Рик, дорогой! – В ее голосе звучал упрек, а выражение лица стало еще более капризным.

– Как я мог не заметить новое платье от Джиоджиоло? – возразил я, улыбаясь. – Ты, наверное, шутишь, Максин? Разве не ты говорила, что он шьет только для трех женщин во всем мире?

Она счастливо рассмеялась и тепло поцеловала меня в губы:

– Ужасно рада видеть тебя, Рик! Ты уже две недели, как вернулся, и только сейчас объявился!

– Масса дел, – ответил я уклончиво. – Может быть, пригласишь в дом?

– Извини, конечно, заходи. Лестер в гостиной.

Грациозно повернувшись, она пошла впереди меня.

Позволив ей сделать шага три, я схватил ее за руку. Она вопросительно оглянулась.

Я указал рукой на дверь:

– Кажется, здесь кладовка?

– Откуда мне знать, Рик, дорогой?

– Давай посмотрим. – Я потащил ее за собой. – Да! Так и есть, кладовка, и к тому же пустая.

– Рик, что ты, рехнулся? Или на тебя подействовало калифорнийское солнце?

Я крепко взял ее за руку и притянул к себе:

– Максин, солнышко, ты доверяешь мне?

– На диване нет, а здесь, пожалуй, да.

– Тогда без расспросов делай то, что я тебе скажу, каким бы глупым это ни казалось!

Улыбка исчезла с ее лица, когда она увидела, что я говорю серьезно.

– Как скажешь, – согласилась она.

– Спрячься в кладовке и не выходи, пока я не позову. И сиди там тихо, как мышка, обещаешь?

Выразительно пожав плечами и едва не крутнув пальцем у виска, она послушно юркнула в кладовку. Прикрыв за ней дверь так, что осталась маленькая щелка, я вошел в гостиную.

– Рик! Мой мальчик! – Лежа на диване, Лестер приветливо помахал одной рукой, другой придерживая бокал на своем заметном животике. – Слава победителю! Ты отлично справился с заданием. Ни одна, даже самая захудалая газетенка не упомянула имя Максин! Садись и налей себе что-нибудь!

– Спасибо, Лестер. – Я прошел к бару и приготовил себе коктейль.

– Ты получил мой чек?

– И уже перевел деньги на свой счет, – признался я.

– И правильно сделал. – Он беззаботно рассмеялся. – Ты даже не представляешь, как много чеков превращается в ничто прямо на глазах.

С бокалом в руке я направился к чему-то среднему между авангардистской скульптурой и креслом в современном стиле.

– Лестер, это объект для восхищения или на него можно сесть? – поинтересовался я.

Прищурившись, он секунд десять присматривался, потом пожал плечами:

– Черт, никак не могу вспомнить. Садись лучше вон на тот, в углу. Я опрашивал людей, который сидели на нем примерно месяц назад, и ни один не пожаловался на неблагоприятные последствия.

Я осторожно сел на гигантскую копию детского стульчика.

– А куда подевалась крошка Максин? – лениво спросил он.

– Должна быть где-то здесь, – небрежно ответил я.

– Моя крошка Максин заполнила собой весь дом, – сказал он довольным тоном. – Послушай! Ты помнишь Боба Смита из города Ном на Аляске?

– Как же не помнить, – улыбнулся я. – Это было в ту ночь, когда на тебя накатил исследовательский зуд.

– Через несколько дней он сам позвонил мне в четыре часа утра!

– Здорово! – обрадовался я. – Теперь у тебя завелся новый друг на Аляске?

– Пожалуй, нет, – ответил он с сомнением. – Он только спросил: «Ну, как ты себя чувствуешь, когда тебя будят в четыре часа утра, пьяная свинья?» И тут же повесил трубку.

– В следующий раз тебе надо попробовать город Пасадина, – предложил я.

– Рик, мой мальчик! – Он кивнул на свой бокал, стоявший на животе. – Будь лапочкой, положи в него пару кубиков и плесни бурбона. А потом расскажи о Чарли Хатчинсе и остальных. Я хочу знать все подробности. Пожалуйста, не пропускай ничего!

Я выполнил его просьбу и опустился на что-то несуразное, лишь отдаленно напоминающее кресло.

– Все было довольно неприглядно, малыш, – сказал я. – Ты в самом деле хочешь знать все подробности? Они не совсем подходят для солнечной Калифорнии, где все так мило и приятно!

Он раззадорился:

– Я рискну! Рассказывай! Я уже весь дрожу от предвкушения, а ты не сказал еще ни слова!

– Ну, раз уж ты выкручиваешь мне руки… – Я согласно кивнул. – Кажется, ты знаешь большинство действующих лиц? Джо Фрайберг, Бабе Дюан, Чарли Хатчинс…

– Пат Уэлс и Ирвинг Хойт! – нетерпеливо вмешался он. – Если встретится незнакомое имя, я скажу.

– Что ж, будь по-твоему, – согласился я. – Между Хойтом и Чарли Хатчинсом была старая вражда, которая началась еще на заре цивилизации и продолжалась до тех пор, пока они не состарились и у них не наступило размягчение мозгов. Последнюю крупную победу одержал Чарли: подослал Ирву крупную блондинку – в его вкусе, накапал об этом Бабе, которая вошла в неподходящий момент, затем тут же вышла и подала на развод.

– Рик, мой мальчик, – перебил он. – Ты знаешь, я не критикан. Скажи мне честно, разве я критикан? Но все это я уже читал в газетах. Я хочу знать неизвестные детали! Что-то вроде: «Как я блестяще размотал это дело, получив в награду репутацию первоклассного детектива и жену босса в один прекрасный летний вечер». Примерно так.

– Лестер, малыш, – ответил я устало. – Я терпелив, ты знаешь, насколько я терпелив! Но и мое терпение уже на исходе. Так что больше не перебивай меня, пока я не задам тебе вопрос, или в крайнем случае подними руку и молча жди, а я разрешу тебе говорить, понял?

– Хорошо, обещаю пять минут сравнительного молчания, – согласился он.

– Ты хочешь знать, как все было на самом деле? – Я выдержал многозначительную паузу. – С самого начала все прекрасно понимали ситуацию, кроме меня. Как только я сошел с поезда в Нью-Блейдене, меня схватили, отвезли в особняк Ирва Хойта и устроили прием под лозунгом «Калифорнийцы, убирайтесь домой!». Не успел я покинуть Максин в «Парк Рояле», как в тот же вечер Чарли заказал мне номер в отеле и послал телеграмму Джо Фрайбергу, что я приезжаю. И так далее. Мне казалось, что я сражаюсь в одиночку против всех, – согласись, очень неприятное чувство. Тут я узнал, что все три покушения на жизнь Бабе оказались вполне реальными, и это еще больше испортило мне настроение.

– Где-то за сценой чувствовалась направляющая железная рука «серого кардинала»? – меланхолично произнес Лестер.

– Вот именно, малыш! – восхищенно поддакнул я. – Видишь ли, когда ты помешал Максин сыграть роль в пьесе и ее заменила Бабе Дюан, кто-то подсказал Хойту идею организовать пару фальшивых покушений на ее жизнь, чтобы потом прийти к ней на помощь и в конце концов восстановить с ней отношения, но никто не подозревал, что Хойт уже слегка свихнулся и носился с мыслью жестоко наказать Бабе, прежде чем снова стать ее мужем. И сложившаяся ситуация как раз была ему на руку.

Затем тот же самый некто рассказал, по-видимому, Чарли Хатчинсу о плане, подброшенном Хойту. Но Хойту нужны были профессионалы, чтобы инсценировать покушения, и у Хатчинса появилась возможность подставить Ирву своих бандитов. Чарли с восторгом включился в интригу.

С этого все и началось. «Покушения» не удались, но серьезно запугали Бабе Дюан. Хойт упивался садистской радостью, натравливая на нее своих головорезов, тем более что почти все свободное время она проводила в его доме.

Тот же неизвестный подсказал Ирву Хойту следующий ход. «Вот новая возможность покончить с Чарли Хатчинсом. Я буду продолжать давить на Фрайберга, пока он не обвинит публично Чарли и Максин Барр в организации покушений». В результате встревожено множество людей, включая тебя. Ты нанимаешь меня, что не нравится Хойту. Он опасается, что я помешаю его садистским развлечениям с Бабе.

Между тем мания Чарли Хатчинса усугубляется, и он планирует очередной шаг. Он задумал пустить меня по ложному следу и навязать собственную версию происходящих событий. Например, что первые три покушения на Бабе были реальными, но случайно не удались. Но ведь два первых покушения требовали настоящего профессионального мастерства и крепких нервов от исполнителя, а кто нанял отпетых бандитов под видом телохранителей? Не кто другой, как Ирвинг Хойт!

И все время, пока я шел по следу, Чарли напоминал мне о своей вражде с Хойтом, напирая на то, что тот стал особенно агрессивным после развода. Под тяжестью представленных доказательств я серьезно предупреждаю Чарли, что он находится в большой опасности! Я высказываю гениальную догадку, что Хойт задумал четвертое, окончательное покушение на Бабе и хочет повесить его на Чарли. Хойт планирует грандиозный финал многолетней вражды: один удар – и все завершено. Раз и навсегда.

Чарли в свою очередь разыгрывает целый спектакль: он с виду напуган и взволнован, когда Максин выпроваживает его – якобы успокоиться. Что дает Чарли возможность начать завершающую фазу своего замысла. Цель – добиться окончательной победы. Его больной мозг подсказывает эффектную развязку – убить Бабе Дюан, единственную настоящую большую любовь Хойта, в его присутствии. При этом Хойт должен будет знать, что после Бабе – его очередь.

Теперь рассмотрим детали чудовищного плана. Чарли направляется от Максин на прогулку – то есть прямо на свою квартиру, и оттуда звонит нашему незнакомцу, обращаясь с небольшой просьбой. В результате незнакомец перезванивает Хойту и сообщает: «Ты выиграл, старина!» Далее закулисный дирижер уточняет, что на Холмана не следует обращать внимания, Чарли согласен публично признать себя побежденным, и Хойт может спокойно продолжать терроризировать Бабе за то, что она развелась с ним несколько лет назад.

Незнакомец продолжает излагать детали своего плана Хойту: «У меня есть заманчивая идея. Почему бы вам не устроить вечеринку у себя? Пригласите их всех в ваш дом: Чарли и Максин, Фрайберга и даже Холмана. Получится очень весело, особенно когда Чарли признает, как ловко вам удалось его провести! А представьте себе выражение лица Бабе Дюан, когда она поймет, какой унизительный урок вы ей преподали!»

Чарли же играет свой спектакль, изображая ужас: «Это ловушка! Он устраивает ее точно так, как вы предсказали, Холман. Вы гений!» И я чуть было не поверил ему! А тем временем сам планирует настоящий финал в ночь перед вечеринкой, когда никто ничего не ожидает, в особенности старина Ирвинг и Бабе Дюан. Кульминация намечена на тот момент, когда Хойт призовет своих бандитов на помощь и обнаружит, что они с самого начала были наняты Хатчинсом. Нужно признать – головокружительный финал!

– И тут, как раз в нужный момент – как в пьесе опытного драматурга – появляется на сцене наш герой, Рик Холман! – объявил Лестер торжественным тоном опытного конферансье.

– Только не для Бабе Дюан, – горько заметил я. – Выживший из ума старик Хойт получил по заслугам, но Бабе мне искренне жаль. Вы только представьте психопата Кирша, который входит в ванную комнату, застает ее обнаженной, выхватывает полотенце из ее рук и стоит, глядя на нее с идиотской улыбкой убийцы. В самом деле, омерзительная сцена!

– Куда уж омерзительнее, – согласился Лестер. – Но добродетель и справедливость восторжествовали, так ведь?

– Ты доволен, что Максин вернулась? – спросил я в упор.

– Я чувствую себя как король! – Он удовлетворенно потянулся. – Королева вернулась, мой дом снова – полная чаша.

– Ты думаешь, тебе удастся заменить ей отца, малыш? – продолжал я. – Занять место Чарли в роли отца, да?

– Теперь это не имеет значения, – спокойно ответил он. – Милая Максин пережила необычный конец Чарли, но повезло в итоге мне – она примчалась искать поддержки у меня!

– Прекрасно! – сказал я, хотя спокойствие давалось мне с великим трудом. – Да, Лестер, ты, безусловно, ловкач! Твоя левая рука вроде бы никогда не знает, что делает правая. А еще я хотел прояснить у тебя, один немаловажный эпизод.

– Спрашивай, что угодно, мой мальчик, но я не гарантирую, что ты получишь ответ, – сказал он и улыбнулся – хмуро и тревожно.

– Перед тем как навсегда уехать из Нью-Блейдена, я узнал, что тебе принадлежат шестьдесят процентов вложений в спектакль. Верно?

Он осторожно поднес бокал к губам и сделал крупный глоток:

– Отличный бурбон!

– Признаюсь, меня это заинтриговало, старина. Я удивился: почему вдруг такой ловкач, как ты, забыл о фильме? Том самом фильме, который ты использовал, чтобы запретить Максин играть в пьесе, – а ведь в нее ты вложил шестьдесят процентов стоимости. Как такое могло случиться?

– Даже я иногда делаю ошибки, малыш! – кротко заметил Найт.

– Мне нравилось смотреть, как нервничает Джо Фрайберг каждый раз, когда упоминается имя Лестера Найта, – слегка приврал я. – Расскажи мне, каково это – чувствовать себя всемогущим Богом, малыш? Сначала ты отдал роль Максин, потом вывел ее из пьесы. Затем поставил на эту роль Бабе Дюан и позвонил Хойту, чтобы закрутить всю операцию. На следующем этапе тебе пришлось ввести Чарли Хатчинса, чтобы поддать жару действию, потому что, по твоему мнению, котелок закипал слишком медленно, в нужное время ты добавил щепотку Холмана…

– Рик, мальчик мой! – Он настолько встревожился, что даже приподнял голову с дивана дюйма на четыре. – Ты что, спятил?

– Вовсе нет, Лестер. – Я решил поставить точку. – Ты помнишь, в моем рассказе все время возникал «незнакомец»? Ведь за дирижерским пультом все время стоял ты, не так ли?

– Похоже, ты попал в самую точку, Рик, мой мальчик. – Его глаза стали холодными и сосредоточенными. – Тебе кажется, что я был большим негодяем, нежели требовалось?

– Мне трудно подобрать для тебя слово, Лестер, – честно признался я. – Тебе очень хотелось вернуть Максин. Ты знал, что Пат Уэлс перестал для нее существовать. Но она оставалась на Восточном побережье, и Чарли Хатчинс все время болтался возле нее. И ты нашел решение сложного вопроса. Чарли не представлял собой ничего особенного даже до того, как он свихнулся. Но ты уверил себя, что он больше всего подходит к образу отца, созданному воображением Максин. – Я взглянул на него. – Я правильно употребляю слова?

– Да, черт подери! – огрызнулся он, явно теряя самообладание.

– Перед тобой возникла серьезная проблема: как избавиться от Чарли навсегда. И при этом поэффектнее! Чтобы произвести наибольшее впечатление на Максин. И тут ты вспомнил давнюю ссору Чарли, и что Фрайберг просил тебя вложить деньги в его пьесу, и что Максин мечтает выступать на Бродвее. Правда, имелась еще ее роль в фильме, но ты был уверен, что здесь как-нибудь обойдется. Поэтому ты дал ей поначалу возможность уехать из города, чтобы сыграть роль в пьесе, потом вызвал назад при помощи контракта на роль в кино, чтобы несколько сбить с нее спесь, поставить на место. Так это все и началось, не правда ли, малыш?

– Что ты хочешь от меня? Медаль? – тихо спросил он.

– Лестер, – ответил я устало, – я больше от тебя ни черта не хочу – ни поручений, ни дружбы, ни чеков, ничего!

Я поднялся и направился к выходу.

– Эй! – услышал я взволнованный, почти напуганный возглас. – Подожди! – Он догнал меня в прихожей. – Я хочу задать тебе один вопрос, Рик, мой мальчик.

– Спрашивай.

– Это по поводу Максин.

– Что по поводу Максин?

– Если она когда-нибудь услышит об этом… – Он попытался улыбнуться, но не сумел. – Получится неловкая ситуация, мой мальчик! Ты меня понимаешь? – Его голос становился тем громче, чем упорнее он пытался включить свое безотказное стопроцентное личное обаяние, выручавшее его столько раз. – Умоляю тебя, мой мальчик! – с жаром воскликнул он. – Если Максин когда-нибудь узнает всю подоплеку истории, я боюсь себе представить, что она обо мне подумает!

Я отвернулся от него и распахнул дверь кладовки.

– Почему бы тебе не спросить у нее, Лестер? – предложил я, медленно спустился с крыльца и направился к машине.

Глянув на небосклон, я заметил: новый спонсор убедился, что ущербная луна не создает нужного эффекта, и быстренько убрал ее с неба.

Значительно позднее, размышляя о том, что сидеть в одиночестве в машине на вершине утеса – не лучший способ провести ночь, я услышал торопливый перестук каблучков. Я закурил и посмотрел на океан, но тут дверцу машины рывком распахнули, и кто-то скользнул на переднее сиденье рядом со мной.

– Рик, дорогой? – Голос был тихий, виноватый, нежный.

– Максин, дорогая, – ответил я.

– Я знаю, зачем ты это сделал, но не уверена, что смогу простить тебя, милый Рик.

Я повернулся к ней и погрузил свой взгляд в тревожные фиалковые глубины.

– У каждого свои неприятности, милая Максин, – негромко сказал я. – Но люди типа Лестера Найта по праву заслуживают их гораздо больше других.

– Я верила, что ты будешь ждать меня столько, сколько нужно! – Она неуверенно улыбнулась. – А ему, пойми, так ужасно одиноко, Рик. И близких у него нет никого.

– Жить один на один с Лестером Найтом – это судьба, которую он заслужил, Максин, – ответил я жестоко.

– Пожалуй, ты прав. – Она придвинулась ко мне ближе, и ее роскошное бедро тесно прижалось к моему. – У тебя есть маленький домик в Лос-Анджелесе, Рик, дорогой?

– Максин, радость моя, у меня есть маленький, очень симпатичный домик в самом центре самого дорогого района города! – хвастливо заявил я.

– Можно нам туда поехать? – спросила она с надеждой. – И немножко надраться каким-нибудь сугубо мужским напитком?

– У тебя всегда безумно великолепные идеи, Максин, радость моя! – согласился я.

– А потом мы могли бы заняться любовью в самой страстной и непристойной форме, чтобы это продолжалось не знаю сколько дней, милый Рик!

– Лучше целую добрую неделю, потом посмотрим, кто первый устанет, и давай прикинемся, что я не знаю, кто это будет! – ответил я кисло.

Я включил мотор, и машина плавно покатилась вниз по холму.

– Максин, солнышко? На тебе, случайно, не те ли самые соблазнительные трусики с монограммой?

– Я ничего не ношу случайно, милый Рик, – мягко упрекнула она. – Звезда, в которую вложено двадцать миллионов долларов, не может доверяться случайностям!

– Эй, уж не решила ли ты отказаться от любовных утех, моя милая соблазнительная Максин? – встревожился я.

Она вольно раскинулась на сиденье и расхохоталась, затем обвила мою шею руками и поцеловала с поразительной страстностью.

– Рик, котик? – прошептала она нежно. – Ты на мне женишься?

– Теперь, когда ты согласилась провести со мной целую неделю? – удивился я. – Уж не свихнулась ли ты на почве сексуальной озабоченности, рыбка моя?

– Я просто подумала, как бы это было чудесно, милый Рик, – сказала она небрежно. – Но, пожалуй, без женитьбы даже чудесней.

– Да, моя радость, – подтвердил я. – Послушай, а ведь я даже толком не знаю, как ложатся в постель со звездой, в которую уже вложено двадцать миллионов долларов…