Текст книги "Убийца среди нас"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

– Всему виной, я думаю, эта глупая вражда с Чарли Хатчинсом, тянущаяся долгие годы. Дошло уже до того, что, когда он пользуется телефоном-автоматом и тот, бывает, не возвращает монетку, Ирвинг считает это происками Хатчинса. Когда я была замужем за Ирвингом, я часто смеялась над глупыми розыгрышами, которые они устраивали друг другу; иногда он смеялся вместе со мной, но он изменился, сильно изменился с тех пор. Порой я даже начинаю сомневаться, тот ли это человек, за которого я выходила замуж.

– И все-таки вам повезло, что он оказался рядом, когда начались все эти неприятности; он может защитить вас, мисс Дюан, – заметил я безучастно. – Почему он вдруг появился в этом маленьком городишке именно тогда, когда вы получили роль вместо Максин Барр?

– Действительно, он жил не здесь, – ответила она равнодушно. – Кто-то позвонил ему по поводу первого покушения – с автомобилем, и на следующее утро он примчался. Все время после развода он преследовал меня предложениями вернуться к нему, может быть, я так и сделаю, когда все закончится, я не знаю – он так сейчас изменился! Когда он злится на меня, я буквально впадаю в панику. Когда-то я любила посмеяться над ним. А теперь – нет, не осмелюсь, боюсь, что он может вытворить такое… – Она замолчала, будто испугалась закончить мысль.

– Мне понятны ваши чувства, мисс Дюан, – сочувственно сказал я. – Наверное, неприятно жить под одной крышей с Хойтом и его любовницей…

– Любовницей? – Она недоуменно посмотрела на меня. – Это вы о Соне?

– Да, Соня Скотт, вся в мехах и бриллиантах.

– Соня просто его секретарша, – спокойно объяснила Бабе. – Конечно, Ирву нравится одевать ее в меха и бриллианты, но это только внешняя сторона. Он в восторге, когда люди думают, что она его любовница, это ему льстит. Но я единственная женщина в его жизни. – В ее голосе звучала непоколебимая уверенность. – После развода он и не прикоснулся к другой женщине, и так будет, пока я не умру.

Дверь внезапно распахнулась, и вошел Кирш.

– Пять минут давно истекли, Холман, – сказал он угрожающе. – Убирайся!

Бабе Дюан сердито вскинула голову, и на секунду в ее глазах сверкнул прежний огонек.

– Мистер Холман уйдет, когда я скажу ему, и ни минутой раньше! – отчеканила она. – Как вы смеете вмешиваться в частную беседу! Убирайтесь вон, туда, где ваше место!

Кирш облизал несколько раз губы и нехотя удалился, не скрывая раздражения. Как только дверь за ним закрылась, Бабе безвольно поникла.

– Жуткий тип, – сокрушенно пожаловалась она. – Я его боюсь, хотя стараюсь не показывать виду. Ирвинг горой стоит за него и за второго, который прикидывается шофером. Однажды утром Ирвинг уехал на пару часов, пока я еще спала, и этот человек… Кирш…

– Говорите, я слушаю.

Она снова вцепилась пальцами в воротник платья в бесплодной попытке запахнуть его.

– Мне показалось, я слышала какой-то шум в спальне, пока принимала душ, – сказала она. – Это меня не встревожило, я решила, что Ирвинг вернулся раньше, нежели планировал, а несколько секунд спустя, когда я вытиралась и подняла глаза, Кирш стоял в открытом дверном проеме, наблюдая за мной. Я закричала на него, прикрывшись полотенцем. А он молча пялился на меня, ухмыляясь. Неожиданно он вырвал полотенце из моих рук, я онемела от испуга, забилась в душевую кабинку и захлопнула за собой стеклянную дверь. Когда я собралась наконец с силами и выглянула, он уже ушел. Я бросилась в спальню, а он там, стоит у двери. «Когда босс вернется, – предупредил он, – не вздумай рассказать ему, что случилось, он все равно тебе не поверит». Самое ужасное, что он был прав. Ирвинг действительно не поверит, потому что не хочет верить. И все опять закончится диким скандалом. Потом Кирш сказал: «Природа щедро наградила тебя, куколка, просто жаль, что все это досталось старику. Но ничего, ждать осталось недолго». Я услышала шаги Ирвинга на лестнице, и Кирш исчез. А теперь меня мучают во сне кошмары: будто он, гадко ухмыляясь, преследует меня по улицам и переулкам, и куда бы я ни пыталась спрятаться, он уже ждет меня там!

Бабе в отчаянии закрыла лицо руками, а я судорожно пытался найти успокоительные слова и не мог. Минуту спустя она подняла голову, глаза ее оживились, похоже было, что Дюан взяла себя в руки.

– Я буду вам глубоко благодарна, мистер Холман, за любые попытки облегчить мое положение, – сказала она почти деловито. – А теперь, прошу прощения, мне нужно подготовиться – меня ждут на сцене.

Я вышел в коридор, плотно притворив за собой дверь уборной. Кирш насмешливо смотрел на меня:

– У старины Ирва неплохой вкус! А ты, подонок, никак предпочитаешь секретаршу? Только ты опоздал, они уже поделены.

– Ты сам делил? Неужели думаешь, кто-то из них взглянет в твою сторону второй раз, мерзавец? – Я не считал нужным деликатничать в этой ситуации.

– Ничего, их можно заставить, – сказал он уверенно. – Как ты думаешь, немного крови жертвенного барашка убедит их? Чашки будет достаточно? Или нужна миска? Свежей крови, взятой прямо из сонной артерии подонка…

В моем бизнесе потеря самообладания – излишняя роскошь, но на этот раз я не мог отказать себе в удовольствии выпустить пар. Мои кулаки описали полукруг и одновременно ударили его по болезненным точкам за ушами. Он рухнул на колени и, пьяно покачавшись, растянулся на полу лицом вниз. Я долго боролся с собой, прежде чем мне удалось опустить на пол правую ногу, не врезав ему сначала по зубам.

Глава 6

У меня было такое ощущение, будто я сижу в роскошных апартаментах «Парк Рояля» целую вечность, слушая монотонный звук собственного голоса. Я уже сомневался, что рыжеволосая красавица, кошечкой свернувшаяся на диване, и лысый магнат, неподвижно сидевший в кресле, – реальные фигуры. Вероятно, в какой-то момент, когда я отвернулся, кто-то подменил их парой восковых фигур, иначе почему они так долго сидят, не проронив ни слова и даже не двигаясь?

– Ну вот, теперь вы слышали все, – продолжал журчать мой голос. – Почти поминутный отчет о двадцати четырех часах, проведенных Холманом в Нью-Блейдене. Оставив Кирша в коридоре, я переговорил с тремя свидетелями, выбранными наугад из списка Джо Фрайберга, и все они подтвердили то, что он сказал мне за завтраком. Я также встречался с юной пассией Патрика Уэлса, не вводя ее в смущение, как я и обещал, и она подтвердила его алиби. Потом я взял такси и как раз успел на трехчасовой поезд.

Чарли Хатчинс выпрямился в кресле и испытующе посмотрел на меня.

– Какая фантастическая история! – привычно загремел он. – Бедняга Ирв! Кажется, он расползается по швам! – И тут же, как извержение вулкана, раздался его хриплый гогот. – Старина Ирв расползается по швам, – заходился он от восторга. – Могу сказать только, что он вполне этого заслуживает!

Нежным ласкающим движением Максин разгладила изящные кружева белого шелкового пеньюара, прикрывавшего ее пышную грудь.

– Очень мило с вашей стороны, Рик, вернуться в Нью-Йорк, чтобы рассказать нам все лично, – ласково похвалила она. – Уверена, Чарли тоже это понравилось, только я не понимаю, зачем это было нужно. – Я не услышал щелчка выключателя, но внезапно ее фиалковые глаза вновь засветились. – Вы же эксперт, Рик, а из того, что вы только рассказали нам, ясно, что работа еще не завершена?

– Верно! – Хатчинс внезапно перестал смеяться. – Вы знаете, Холман, – она чертовски права!

– Работа, которую мне поручил Лестер Найт, окончена, – возразил я. – Он нанял меня, чтобы помешать Фрайбергу распространять слухи о том, что Максин стоит за тремя покушениями на жизнь Бабе Дюан. Я доказал, что покушения на убийства не фальшивка – они вполне реальны. И я не вижу, как могу помешать Фрайбергу или кому-то другому опубликовать эту историю.

– Подождите минутку, Холман! – Брови Чарли снова соединились в одну жесткую щетку. – У меня неприятное ощущение: мне кажется, вы пытаетесь уклониться от задания. Не забудьте: то, что я сказал вчера, остается в силе – если вы каким-то образом провалите порученное вам дело, то я и малютка Максин устроим вам веселую жизнь на Западном побережье!

– Чарли! – огрызнулся я. – Закройте пасть и постарайтесь понять вашей тупой башкой хотя бы то, что вам разжевывают.

Со своего места я заметил, как его лысина окрасилась в цвет вареного лобстера.

– Вы не должны так разговаривать со мной, черт подери! – яростно взвыл он.

– Чарли, дорогой, – сказала Максин таким тоном, будто обращалась к непослушной собачке. – Рик хочет сообщить что-то важное, и мы не знаем, прав он или нет, пока не выслушаем его, не так ли?

– Хорошо! – согласился Хатчинс потише, но все еще яростным басом. – Но он не должен со мной говорить в таком тоне.

– Пожалуйста, продолжайте, Рик, – улыбнулась мне Максин, и ее правое веко нежно затрепетало, подтверждая наш секретный союз – мы оба знаем, что Чарли зануда, но ради нее не могу ли я еще немного потерпеть его?

– Ладно, скажу, потому что пришел к выводу: вы оба в гораздо худшей ситуации, нежели мы считали вчера. И я совершенно не уверен, что кто-нибудь – включая меня – способен исправить положение.

– Я же говорил тебе! – рявкнул Чарли с выражением триумфа. – Эта вшивая крыса хочет улизнуть!

– Чарли, милый, – Максин слегка повернула голову и дала по нему залп из обоих стволов фиалковым туманом, подкрепляя его умоляющим выражением лица, – ты обещал выслушать, что скажет Рик. Ты же не обманешь свою малютку Макси? – Туман сгустился до волнующегося фиалкового моря, которое угрожало в любой момент расплескаться слезами по ее щечкам.

– Я всегда выполнял то, что обещал тебе, Макси, – хрипло выдавил из себя Чарли. – Ты знаешь, моя пышечка! Да, я закрою рот и выслушаю.

– Спасибо, Чарли, дорогой, – тихо проворковала она, бросив взгляд на меня, и снова ее правое веко затрепетало.

– Сначала нужно признать, – холодно продолжал я, – что кто-то целеустремленно пытается убить Бабе Дюан. Это не дешевая угроза, выдуманная Фрайбергом в надежде, допустим, взбудоражить Лестера Найта, и не очередная грязная шутка Ирвинга Хойта, чтобы насолить вам, Чарли. Все вполне реально. Кто-то стремится убить ее – и было совершено три попытки.

– Мы понимаем всю серьезность положения, Рик, – тихо сказала Максин. – Продолжайте.

– Несколько деталей не увязываются, но в остальном цепочка не случайных совпадений создает цельную картину. Взять хотя бы две первые попытки покушения на жизнь Бабе – автомобиль, который почти задавил ее на глазах у свидетелей, и прожектор, упавший как раз на то место, откуда она только-только ушла. Нужно искусство профессионала и крепкие нервы, чтобы спланировать наезд автомобиля и успешно скрыться. Здесь слишком много элементов случайности, которые следует учесть: прежде всего, набрать достаточно высокую скорость, чтобы удар был смертельным для жертвы. А это означает, что необходим крутой поворот в последний момент, перед наездом, но тогда можно врезаться в стену, в витрину магазина, в уличный фонарь… – Я излагал свои соображения спокойным, почти менторским тоном. – Вторая попытка также требует стальных нервов! Постучать в дверь, ударить швейцара, когда он откроет, и сделать все так быстро, чтобы он не успел даже разглядеть вашего лица. Потом бесшумно проникнуть в театр, забраться на галерку и выждать подходящий момент, чтобы сбросить прожектор на ничего не подозревающую жертву – да еще после всего успеть незаметно исчезнуть! Ни один любитель не справится с подобной сложнейшей задачей. В обоих случаях нужен профессиональный убийца, чтобы все спланировать, рассчитать и не запаниковать в случае неудачи.

– Я понял вас, – раздраженно согласился Чарли. – Но что вы пытаетесь доказать?

– Максин, – продолжал я, – вы знаете, что Бабе Дюан никогда не ест конфеты?

– Еще бы! – Она театрально закатила глаза к потолку. – Все мелкие сошки в шоу-бизнесе и даже их дальние родственники в Арканзасе это знают, она всем прожужжала уши о своем отвращении к сладкому!

– Профессиональный убийца, – продолжал я, – знал достаточно о Бабе и театре, чтобы рассчитать, куда бросить свет прожектора и в какой момент, потому что именно там она будет стоять всего пять минут по ходу пьесы! Так неужели он не знал того, о чем судачат на всех перекрестках – Бабе не прикасается к конфетам?

– Да, действительно, – сказал Чарли осторожно – В чем же тут дело?

– Уверен, конфеты не были переданы портье и не были посланы в ее номер. Кто-то точно знал, когда ее не будет, имел ключ, не сомневался, что может войти и выйти из отеля совершенно незамеченным, не говоря уже о том, чтобы быть задержанным.

– Вы рисуете жуткую картину, Рик. – Максин нервно рассмеялась. – Может быть, действует кто-то вроде человека-невидимки?

– Ее собачка съела несколько конфет и подохла, к ужасу Дюан. И тут Ирв словно взбесился, закатил истерику по поводу того, что постояльцам отеля не обеспечена безопасность, на следующее же утро снял роскошный особняк, поселил там Бабе, свою секретаршу и телохранителей, которых он нанял мгновенно! – Я щелкнул пальцами: – Готов поклясться, что телохранители законченные бандиты, а Кирш – самый типичный профессиональный убийца из всех, кого я когда-либо видел.

– Вы хотите сказать, что цепочка совпадений ведет прямо к старому бедному Ирву Хойту? – восторженно загремел Чарли. – Это же самая забавная штука, какую я слышал за всю свою проклятую жизнь!

– Когда вы в последний раз встречались с ним, Чарли? – спросил я, с трудом подавляя желание расколоть его череп ножкой от стула.

– Не помню, – небрежно отмахнулся он. – Год-полтора назад.

– За такое время человек может измениться до неузнаваемости, – заметил я и возненавидел его еще больше за то, что мне приходится говорить банальности, дабы он их усвоил. – Ирвинг Хойт, с которым я познакомился вчера вечером, – настоящий психопат, который закончит свою жизнь в психушке. Бабе тоже мне говорила, что он сильно изменился.

– Куда вы клоните, Холман? – Он посмотрел на меня с нескрываемой насмешкой. – Старина Ирв пытается убить свою бывшую жену? Ту, которую он все еще безумно любит?

– Можете считать, что он по-прежнему любит ее, – Бабе в этом убеждена, но у меня совсем другое мнение, мой друг. Я видел его секретаршу – она живет с ним под одной крышей и носит соболя и бриллианты, как каждая трудящаяся девушка!

– Ах да, Соня Скотт! – отозвалась Максин бархатным голосом. – Расскажите о ней поподробнее, Рик.

– Она молода, привлекательна и тоже крупная блондинка, – охотно сменил я тему. – Вы уже говорили об этой маленькой слабости Ирва, Чарли. У нее роскошная фигура, прекрасное лицо, а стиля хватит на целый взвод парижских моделей. Ни один человек в трезвом уме не променяет Соню Скотт на Дюан, если учесть то, как Бабе сейчас выглядит.

– Убедили! – сердито пробасил Хатчинс. – Я согласен с вашими дьявольскими выкладками. Но… Если Ирв на крючке у этой стервы Скотт, тогда на кой ляд ему возиться с Бабе? Они разведены, каждый по-своему счастлив, зачем же от нее избавляться? Тем более, что он уже сделал это несколько лет назад!

На какое-то время я прикрыл глаза и сказал:

– Я догадывался, что задача будет трудной, но если бы я знал, что настолько трудной, я бы с Центрального вокзала поехал в аэропорт Айдлвайлд, а оттуда – прямиком на Западное побережье. Чарли, не припомните, когда последний раз Ирвинг Хойт выиграл у вас во что-нибудь – в покер или еще во что-то?

Он нахмурил свои густые брови, глубоко задумавшись:

– Видимо, летом 38-го или 37-го года. Он предложил мне автогонку на пустынном отрезке шоссе рано утром. Победителем должен был стать тот, кто первым придет к определенному километровому столбу. У нас были новые машины одной и той же модели. Мы крепко набрались и сносно провели ночь в дрянной гостинице. Только, как позже выяснилось, старина Ирв лишь прикинулся, будто напился как сапожник, а когда я действительно отключился, он пробрался в гараж и подпилил рычаги рулевого управления в моей машине.

– Чарльз, дорогой! – тревожно воскликнула Максин. – И что же случилось?

– На следующее утро он все разыграл как по нотам. – Хатчинс, припоминая, довольно улыбнулся. – Позволил мне вырваться вперед, стервец, и плотно висел за моей спиной, чтобы я держал скорость на пределе возможности. Я как раз вошел в крутой поворот, когда рулевое управление внезапно отказало… – Он печально призадумался. – Да, теперь уже автозаводы не строят такие шедевры! Где сейчас найдешь машину, которая смогла бы вскарабкаться на двадцать футов вверх по дереву, сохраняя скорость восемьдесят миль в час?

– Ты, наверное, ужасно разбился, Чарли, дорогой? – тихо спросила Максин.

– Ерунда, – отмахнулся он. – Я провел три месяца в больнице и вскоре опять был в норме. Но старина Ирв буквально лез из кожи вон. Он связался с моей страховой компанией, наплел им, что я сел в машину в то утро абсолютно пьяным и, если я попытаюсь выколотить из них страховку, он с радостью выступит в качестве свидетеля!

– Ты мог бы разбиться насмерть! – прошептала Максин с запоздалой тревогой.

– Хойт сообщил вам, конечно, все подробности своей диверсии?

– А как же! Это же был величайший момент в его жизни!

– Но после – где-то за последние четверть века – Хойту ни разу не удалось вас обставить?

– Ни разу, – гордо подтвердил Чарли. – Даже в наших похождениях с женщинами!

– Он был без ума от Бабе, когда женился на ней?

– Как сопливый мальчишка. Она могла делать с ним все, что угодно, а он только улыбался!

– Как он прореагировал, когда вы рассказали ему, что подстроили его развод? Что это вы подставили ему блондинку из кордебалета, а потом шепнули Бабе, где их найти?

– Я никогда не видел старину Ирва в таком состоянии, – залился Чарли смехом, – прямо хоть смирительную рубашку на него надевай! Я уже готов был вызвать парней в белых халатах, чтобы его увезли куда следует. Он бросился на меня с ножом для разрезания бумаги, а когда я вырвал его, схватил полупустую бутылку бурбона за горлышко, разбил о край стола и кинулся с нею на меня…

– Может, именно тогда он достиг критической точки, откуда больше нет возврата, Чарли? – спросил я. – Все многолетние предыдущие проигрыши еще можно было терпеть. Конечно, потерять любимую женщину – тяжелый удар для Хойта, но осознавать, что вы опять его победили, было абсолютно нестерпимо. Вы уничтожили единственную глубокую привязанность в его жизни. Видимо, именно тогда он превратился в психопата. Он надеялся вернуть Бабе Дюан, но еще больше он жаждал отмщения.

– Только не старина Ирв, – возразил Чарли. – Для таких страстей он слишком слаб!

– Объясняю вам в последний раз, Чарли, – внятно растолковывал я. – Он узнал, что Максин вынуждена отказаться от новой роли и Бабе занимает ее место. Его это обрадовало, потому что вам явно пришлось не по вкусу, но только и всего. Потом ему доносят об эмоциональной реакции Максин на то, что Бабе ее вытеснила, и как она поклялась, что Дюан никогда не сыграет ее роль. Ситуация показалась Хойту выгодной, и он принялся составлять план мести. Верно? Имея рядом Соню Скотт, он больше не чувствовал себя одиноким и решил, что Бабе Дюан ему не нужна. Он готов был на что угодно, если это давало ему возможность рассчитаться с вами раз и навсегда. «Скорее Бабе попадет в ад, чем получит эту роль!» – пригрозила тогда Максин и уединилась в Манхэттене, предоставив вам утешать ее. И Хойт увидел прекрасную возможность подорвать репутацию звезды. Он нанял бандитов, один из которых явно профессиональный убийца, и поручил ему сделать несколько не совсем удавшихся покушений на Бабе.

– Как понимать – не совсем удавшихся? – Чарли смотрел на меня, открыв от умственного напряжения рот.

– Одна из попыток – с автомобилем. Здесь нужен настоящий профессионал. Для Ирвинга было важно, чтобы при наезде присутствовали свидетели, тогда все выглядело бы натурально. Это дало ему возможность тут же переместить Бабе в отель, распространяя слухи, что он защищает ее от ужасной Максин Барр, которая всегда ненавидела крошку Бабе и теперь использует в качестве орудия мести злобного и опасного человека, всегда склонного к насилию – вас, Чарли.

Хатчинс угрюмо молчал.

– Через пару дней он поручает Киршу совершить вторую не совсем удавшуюся попытку с прожектором. А глупое покушение с отравленными конфетами Хойт, очевидно, придумал и выполнил сам, настолько оно нелепо. Кто еще мог пройти в отель с коробкой конфет под мышкой, имея ключ, который подходит к двери номера Бабе, и выйти оттуда незаметно? Только Хойт! Трех подтвержденных свидетелями попыток убить Бабе было более чем достаточно. Он вынудил Фрайберга позвонить Лестеру Найту с угрозой рассказать в газетах, как вы двое пытались прикончить Бабе – если произойдет еще одно покушение. Он, конечно, понимал, что Найт запаникует и тут же обратится к вам.

– Все складывается в ужасную картину, Рик, – неуверенно произнесла Максин. – Но я не понимаю, чего он добивается?

– Угрозы настолько встревожили Лестера Найта, что он нанял меня, надеясь любым способом предотвратить публикацию, – размышлял я вслух. – Вы двое тоже изрядно разволновались вчера после нашего разговора, попросили меня оказать помощь и уладить дело. А вы, Чарли, зарезервировали для меня номер, купили билет на поезд, угостили выпивкой в баре и пригрозили разрушить мою репутацию на Западном побережье, если я не сумею обезопасить Максин и защитить ее знаменитое имя.

– Но зачем все это нужно Ирвингу Хойту, Рик? – настаивала она. – По-настоящему отомстить ему пока не удалось.

– Вы правы, – устало сказал я. – И вот я вступаю в игру. Ситуация отвратительная, и я не знаю, чем я или кто-либо другой может помочь, вы понимаете? И теперь, как мне кажется, Ирв планирует четвертое покушение на жизнь Бабе, только на этот раз не будет осечки. Вполне допускаю, что он прикажет Киршу прикончить ее.

– Он прикажет убить Бабе? – тупо спросил Чарли. – И что это ему даст? Я имею в виду наше соперничество?

– Не могу сказать определенно, – признался я. – Но уверен, что Хойт разрабатывает детальный план, точное время, место и обстоятельства убийства Бабе Дюан и цепь доказательств, которая свяжет вас, Чарли, по рукам и ногам и в конечном итоге приведет на электрический стул.

– Как? – Он подпрыгнул в кресле и уставился на меня, челюсть его отвисла.

– Такой представляется окончательная победа старого Ирва, – подвел я итог. – Готов поспорить, он не спит ночами, воображая, что посещает вас в ночь перед исполнением приговора и детально объясняет, как ему удалось подвести черту под вашим спором и стереть вас с лица земли.

Хатчинс так свирепо грыз костяшки своих пальцев, будто это были руки старины Ирва, а не его собственные. Максин смотрела на меня, вся трепеща, побелев как мел, и невольно перед этой парочкой я чувствовал себя в роли древнего пророка, только что объявившего о конце света.

– Рик, – Максин наконец обрела дар речи, – я могу поверить в то, что вы сказали о планах Хойта в отношении Бабе. Это же настоящий кошмар! Но как ему удастся повесить гнусное преступление на Чарли?

– Не знаю, – уныло ответил я. – Может быть, его наемники похитят Чарли и потом оставят на месте преступления в подходящее время. Может быть, раздастся звонок от старого, доброго Ирва и он скажет: «Давай забудем все, Чарли-бой, это была просто многолетняя вздорная шутка. Приезжай вместе с Максин в Нью-Блейден, Бабе здесь, и мы вчетвером закатим гулянку, чтобы как следует вспомнить старые времена!»

– Я немедленно позвоню Найту, – внезапно сказал Чарли. – Лучше, чтобы он знал обо всем и сейчас же прилетел сюда!

– Он откажется, – осадил я его. – А если и согласится, его приезд ничего не изменит. Чем Лестер Найт может нам помочь?

– Он говорит правду, Чарли, дорогой, – сказала Максин жалобным голоском. – Теперь я понимаю, почему Рик назвал ситуацию сложной, она может еще усложниться, и никто нас не защитит.

– У вас есть квартира в центре города, Чарли? – спросил я.

– На Шестьдесят шестой улице, между Мэдисон и парком, – удивился он. – А в чем дело?

– Не исключено, что вы придете туда однажды вечером и найдете труп Бабе Дюан на ковре вашей гостиной, – предположил я. – Безумный Хойт вполне может решить, что если Магомет не идет в их захудалый городишко, они всегда могут привезти труп в Нью-Йорк.

На лбу у Хатчинса вздулись вены, и он бросил на меня убийственный взгляд.

– Держите язык за зубами, Холман, не каркайте, коли уж не можете предложить ничего путного!

– Но это не разговор, дорогой Чарли! – прервала его Максин. – Твои нервы опять на пределе. Иди-ка пройдись пешочком и успокойся немного!

– Пожалуй, так и сделаю, – согласился он. – Я чувствую себя как баран на привязи в ожидании тигра!

– Ты устал, Чарли, дорогой, – примирительно сказала она. – Иди прогуляйся как следует, а потом хорошо выспись, а мы с Риком попробуем что-нибудь придумать. Позвони мне завтра утром, хорошо?

– Да, да, обязательно! – Он направился к двери, потом остановился, помешкал и посмотрел на меня без радости. – Снимите меня с крючка, Холман! – сказал он сдавленным голосом. – И можете назвать любую цену, вплоть до пятидесяти тысяч!

Глава 7

– Рик, милый, – пропела Максин голосом маленькой девочки, как только дверь закрылась за Чарли Хатчинсом, и подмигнула мне с видом лукавой сообщницы, – организуй что-нибудь выпить, мы это заслужили.

– Прекрасно, – поддержал я с удовольствием начатую ею игру. – Что тебе приготовить?

– Не знаю. – Она наклонила голову, задумавшись. – Что-нибудь чувственное: бренди «Александр» или «Стингер».

– Ты считаешь, что есть чувственные коктейли? – спросил я изумленно.

– Скорее, есть женские и мужские напитки, – уточнила она. – Например, бурбон типично мужской напиток. А бренди – женский, как и все, что производится из винограда.

– Это же целая новая область, совершенно неизвестная психиатрам, – обрадовался я, пораженный необычной идеей. – А что ты скажешь о шотландском виски?

– Пожалуй, шотландское виски очень многолико и сложно, типичный приспособленец – вот самое точное определение!

– А джин, на мой вкус, – честная, работящая девушка, зарабатывающая на жизнь в темных переулках, – подхватил я заданную ею тему. – А ликеры – дорогие содержанки, без умолку твердящие о чистой любви, если только вы платите за их квартиру и храните в роскошных бутылках с цветными этикетками!

– Ты хороший ученик, милый, – одобрительно отозвалась она. – Но что ты скажешь про водку?

– Исключительно мужской напиток, – ответил я после минутного раздумья. – Трудяга крестьянин, без цвета, запаха и вкуса, не замечаешь его присутствия, пока он исподволь не закончит свою работу, а ты не окажешься лежащим на полу в беспомощном состоянии.

– Твое последнее определение мне не нравится. – Она вздрогнула. – Слишком уж напоминает Ирвинга Хойта.

Я подошел к бару, чтобы заняться коктейлями. Мужественный бурбон со льдом для меня и «Стингер» для Максин – женственная основа с приличной добавкой дорогой содержанки – мятного ликера. Смешай эти две составляющие, вылей их в бокал со льдом, и что получится? – спросил я сам себя. Конечно, ответ может быть только один – Максин Барр.

– Рик? – раздался ее голос с дивана. – Ты почти убедил меня, что Ирвинг Хойт подстроил неудавшиеся покушения на Бабе Дюан. Но твоя последняя версия о том, что теперь он планирует настоящее убийство и хочет его повесить на Чарли… Тебе в самом деле так кажется или ты немножко приврал?

– Это очень реально, дорогая Максин, – заверил я ее. – Насколько я понимаю, твой Чарли тот еще тип, настоящий хиппи! И давно он зовет тебя пышечкой?

– Только не напоминай мне о нем, – застонала она. – А то я вспомню наш медовый месяц и ту сумасшедшую ночь, когда он взглянул на меня с высоты своей неконтролируемой страсти и воскликнул: «Максин! Дитя мое!»

– А что, мне очень нравится эта трогательная история о пылком парне, – сказал я, не сумев скрыть упрек и раздражение. – Может, он просто хотел дать понять, что по сравнению с тобой он всего лишь старый козел?

– Вполне согласна с тобой, – произнесла она ледяным тоном.

Я подошел к дивану, отдал ей «Стингер» и сел рядом – не слишком близко; она бросила на меня оценивающий взгляд и подняла свой бокал:

– Давай выпьем за чувственные напитки, дорогой!

И тут же я понял, что зря уселся на диван. Я все же оказался в опасной близости от возбуждающей ауры Максин. Тогда я решил быть объективным и нелицеприятным – можно сказать, клиническим обозревателем, – и принялся набрасывать мысленные заметки о деталях, которых и не заметил бы, если бы находился в другой половине комнаты. Из кресла, в котором я сидел раньше, казалось, что на ней надето обычное домашнее платье с кружевной вставкой спереди. Но сейчас, сидя вблизи, всего за два изучающих взгляда я уловил массу деталей. Во-первых, кружевная вставка была треугольной формы, начиная с широкого основания у самого ее горла и заканчивая острой вершиной глубоко между ее грудями; и под кружевами не было ничего, кроме самой Максин. Во-вторых, платье издалека выглядело непрозрачным шелком, но вблизи стало заметно, что оно почти прозрачное, нежно обнимающее каждую выпуклость и впадину с любовным вниманием к деталям.

Почти с благодарностью и облегчением я принял от нее пустой бокал – еще минута сосредоточенного внимания к деталям, и у меня бы вырвался возглас: «О дитя мое!»

Я приготовил свежие коктейли и принес их на диван устойчивой походкой ветерана-лунатика. Приняв свой «Стингер», Максин стрельнула в меня еще одним испытующим взглядом.

– А Чарли, наверное, уже на полпути к дому, – многозначительно сказала она. – И полностью уверен, что, пока он прогуливается, успокаивая нервы, мы трудолюбиво работаем над планом, как снять его с крючка Ирва Хойта. Неужели тебе не стыдно бездельничать?

– У меня нет никаких новых идей для «Лиги по спасению Чарли Хатчинса», – признался я без особого сожаления.

Она демонстративно пожала плечами так, что это движение передалось платью, которое покрылось возбуждающими складками вплоть до колен.

– Должна признаться, что и у меня нет новых конструктивных идей для этой лиги. Придется поговорить о чем-то другом. Как насчет яркой, остроумной беседы, милый?

– Да, яркой, остроумной, – уныло сказал я, понимая, что острить по заказу не всегда под силу даже комику. – У меня сегодня была встреча с твоим мужем, и он показался мне очень приличным парнем.

– Который из них? – спросила она автоматически. – А! Ты имеешь в виду Пата?

– Кого же еще? – Я удивленно поднял брови. – Разве ты не знаешь, что женщине положено иметь только одного мужа на каждый отдельный отрезок времени?

– Но Пат для меня уже давно прошедшее время, – равнодушно сообщила она. – Развод состоится где-то в следующем месяце – у меня должна быть записана дата.