Текст книги "Порочный сексуальный татуировщик (ЛП)"
Автор книги: Карли Филлипс
Соавторы: Эрика Уайлд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
– Почему ты так на меня смотришь? – спросил он ее.
Она поджала губы.
– Просто подумала, что после прошлой ночи и вашей с Катриной… ну, ты знаешь.
Он упер руки в бедра и с любопытством склонил голову.
– Знаю? – повторил он, не представляя, в каком направлении движется этот разговор, но не собирался ничего говорить, пока не поймет, что имелось в виду под «ты знаешь».
– Интрижки, – пояснила Тара.
– Это Катрина тебе сказала? – спросил он, все еще никак не реагируя.
Тара покачала головой, все еще неодобрительно глядя на него.
– Нет. Она сказала, что ничего не произошло, но я готова поклясться, что что-то было.
Итак, Катрина отрицала, что занималась с ним сексом. Не рассказала подробности вчерашнего вечера даже своей подруге, потому что они оба знали, что этого больше не повторится. Она явно хотела сохранить это в секрете, и из уважения к Катрине он сделает то же самое.
– Ничего не произошло, – подтвердил он слова Катрины.
– Что же, прекрасно, – сказала Тара, выходя из своего защитного режима. – Развлекайся, сорви вишенку с Вегаса.
Мейсон ухмыльнулся.
– Помни, что наш самолет вылетает завтра в полдень, и мы вчетвером встречаемся в вестибюле в десять, – сказал Леви, всегда думая о будущем, когда Мейсон предпочитал действовать импульсивно, поэтому его брат напомнил ему о расписании следующего утра.
– Не волнуйся, я приду, – заверил его Мейсон. – А вы двое не устраивайте дебош.
Он знал, что его живущий по закону брат-трезвенник не осмелится сделать что-то, что скомпрометировало бы его пуританскую личность.
Когда Леви и Тара направились в зал, Мейсон пошел осмотреться в клубе. Специального места для танцпола не было, поэтому все танцевали вокруг кабинок и столов, и пару раз женщины хватали его за руку, предлагая присоединиться к ним, но у него не было настроения танцевать.
Он одаривал их одной из своих ухмылок плохого парня, но качал головой и продолжал искать женщину, которая пробудила бы интерес не только у него, но и у его члена. Обычно проблем с этим не возникало. Но сегодня казалось, что его член стал разборчивым, и осознание этого до чертиков его раздражало.
Он взглянул в сторону бара. Фигуристая брюнетка в коротком черном платье на бретельках, подчеркивающим грудь, сидела на барном стуле в дальнем углу, потягивая коктейль и наблюдая за ним. Как только их взгляды встретились, она улыбнулась ему, затем похлопала по свободному стулу рядом, подзывая к себе.
Решив, что из-за чертовой придирчивости у него заканчиваются варианты, Мейсон подошел к ней и скользнул на стул. Она поставила пустой бокал на барную стойку, ее ярко-красные губы соблазнительно изогнулись в призывной улыбке, глаза излучали безошибочное приглашение, которое, как он знал, приведет именно к тому, ради чего он сюда пришел.
– Не хочешь купить мне еще выпить? – спросила она знойным голосом, медленно и многозначительно водя пальцем по краю бокала.
Сначала выпивка и вежливые формальности.
– Конечно, – сказал он дружелюбно. – Что будешь?
– Яблочный мартини.
Мейсон подозвал бармена и сделал заказ.
– Ей яблочный мартини, а мне чистый «Bulleit».
Бармен отошел готовить напитки, а женщина повернулась к нему всем телом, выпятив вперед грудь. Да, без сомнения, она делала это и раньше. Идеально.
– Итак, ты в Вегасе проездом или живешь здесь? – спросила она, закинув одну стройную ногу на другую.
– Приехал из Чикаго, – ответил он, чертовски желая, чтобы его тело присоединилось к плану на секс, чтобы он мог покончить с этим. – В эти выходные здесь состоялась свадьбе моего брата.
– Как мило. Ты в клубе с кем-то?
Он понимал, что ее не интересует его брат или Тара, она спрашивала о ком-то более значимом. Ему в голову снова пришла Катрина, и неожиданное чувство вины, скрутившее внутренности, заставило его поерзать на стуле. Ему не о чем сожалеть, сказал он себе и попытался сосредоточиться на женщине рядом с ним.
– Нет, – ответил он. – Я здесь один.
– Я тоже, – сказала она и облизнула нижнюю губу.
Все, о чем Мейсон мог думать, это губы Катрины и все те грязные, порочные вещи, которые он все еще хотел сделать с этим мягким, теплым ртом. Вчера он не получил достаточно.
Бармен принес напитки, и Мейсон вытащил из бумажника две двадцатки и протянул их парню.
– Сдачи не надо.
– Спасибо, чувак, – сказал официант и перешел к другому клиенту.
Женщина отпила щедрый глоток мартини и положила руку ему на бедро, явно первой делая шаг. Обычно его член сразу же поднимался и рвался в бой. Но сейчас Мейсон не чувствовал даже приступа сексуального желания. Ноль. Ничего. Его член посылал его далеко и надолго. Как, черт возьми, ему выкинуть Катрину из головы, если его тело отказывается сотрудничать?
– Итак, ты здесь один, и я тоже, – сказала женщина, дерзко скользя пальцами вверх по его бедру, пока ее рука не коснулась его промежности. – Как насчет того, чтобы допить напитки и пойти куда-нибудь… в более уединенное место?
Ее опытная рука гладила его выпуклость под молнией, и он ждал, что его член встанет и… пуф, ничего. Мейсон от досады закрыл глаза и мгновенно вспомнил, как Катрина обхватывала его вчера через джинсы, как ласкала и сжимала, пока он не стал опасаться, что кончит в штанах.
Внезапно его член запульсировал от эротического воспоминания и, наконец, начал твердеть, но теперь ласки этой женщины казались грязными и неправильными.
– Бл*ть, – раздраженно выругался он и оттолкнул руку женщины резче, чем намеревался.
Она отшатнулась, выглядя скорее разозленной, чем обиженной.
– Господи, ты гей?
Он бы рассмеялся, если бы вся эта ситуация так чертовски не бесила.
– Нет, я не гребаный гей.
– Тебе не нужно защищаться по этому поводу, – раздраженно сказала она. – Здесь найдется возможность решить такую… проблему.
На этот раз он рассмеялся, низким и резким смехом. Единственное, что могло решить его от проблемы, – это сама Катрина. До этого момента его член блокировал либидо. Чертова фантастика.
Он залпом допил виски и извиняющимся взглядом посмотрел на женщину. Это не ее вина, что его член внезапно объявил забастовку.
– Мне очень жаль, – сказал он и решил уйти, прежде чем опозориться еще больше.
Он не удосужился предупредить Тару и Леви, что уходит, и они, вероятно, предположили бы, что он подцепил кого-то на ночь, что и произошло бы, не устрой его пенис протест. Чувствуя неловкость и беспокойство, он вернулся в казино и сел за один из столов для игры в блэкджек, где требовалось минимум сто долларов за ставку.
Проиграв пятьсот долларов за пять минут, он проявил благоразумие и остановился… но его неоспоримую потребность в одной женщине, и только в ней, было невозможно остановить. Катрина. Осознание этого напугало его до чертиков, потому что заставило почувствовать себя слишком уязвимым, будто он терял не только контроль над телом, но и над эмоциями.
Он жаждал облегчения, которое способна была дать только она, и он очень в нем нуждался. Один раз, и она стала его лекарством, и для избавления от нее ему отчаянно нужна была еще одна доза, чтобы по возвращении в Чикаго, они могли снова стать лучшими друзьями, потому что это все, кем он мог быть для нее. Он был слишком испорчен, а она заслуживала мужчину, который любил бы ее всем своим существом.
Еще одна ночь. Это все, что ему нужно, сказал он себе, как наркоман, идя к лифтам отеля, и это безумное предвкушение уже разливалось по его венам. Похоть. Желание. Вот что он знал. Что понимал. И как только у него будет несколько часов, чтобы выжать каждую каплю удовольствия из тела Катрины, он сможет уйти, оставив их обоих довольными и по-прежнему друзьями.
Глава 7
Катрина свернулась калачиком в одном из мягких, удобных кресел в гостиной номера и читала книгу в попытке отвлечься от мыслей о том, чем или, скорее, кем сейчас занимается Мейсон, когда в ее дверь постучали.
Она нахмурилась. Обслуживания номеров она не ожидала, но когда стук раздался снова, на этот раз более громкий, она отложила электронную книгу на журнальный столик и босыми ногами направилась в прихожую. Взглянув в глазок, девушка потрясенно охнула при виде Мейсона.
Она не представляла, зачем он пришел, ожидая, что он уже резвится с другой женщиной. Проведя последний час в терзаниях о всевозможных грязных сценариях, она испытала одновременно облегчение и любопытство узнать, чего он хотел в такой поздний час. И на всякий случай, если случилось что-то важное или экстренное, она открыла дверь, несмотря на то, что была в майке без бюстгальтера и пижамных шортах на завязках.
Катрина сразу отметила его напряженность – и состояние его тела, и выражение лица. Волосы тоже были в беспорядке, словно он неоднократно ерошил их, а его брови хмурились от недовольства.
– Все в порядке? – спросила она с тревогой.
– Всё и все в порядке, – поспешил он ее успокоить, словно зная, что она сразу подумает о худшем. Он глубоко вздохнул, что, казалось, немного ослабило его напряжение. – Могу я войти?
Она кивнула.
– Да, конечно.
Отойдя в сторону, она пропустила его, но намеренно не повела в гостиную. Они остались в прихожей, потому что, по какой бы причине он ни явился сюда, если это не чрезвычайная ситуация, Катрина решила, что он пробудет здесь недолго. Затем до нее дошло, что он, вероятно, пришел, чтобы продолжить разговор, начатый после свадьбы, и еще раз узнать, в порядке ли она. Ох. Ей так не хотелось снова поднимать эту тему.
– Мейсон… у меня, правда, нет настроения для разговоров, – сказала она со вздохом.
Блеск в его глазах изменился, и выражение лица стало почти волчьим – такой взгляд был ей знаком, когда он нацеливался на женщину, которую хотел, но теперь этот взгляд был направлен на нее. Все внутри Катрины инстинктивно отреагировало на этот внезапно хищный взгляд. Сердцебиение усилилось, а тело покалывало от осознания.
Он опустил глаза вниз, туда, где майка облегала ее грудь, а соски теперь твердо торчали. Грешная улыбка тронула уголок его губ, снова посмотрел ей в глаза.
– Хорошо, потому что я пришел не для разговоров.
Он сделал два медленных шага к ней, и она инстинктивно отступила на такое же расстояние – и ахнула, когда натолкнулась задницей на стену. Не колеблясь, он оперся ладонями по обе стороны от ее головы – точно так же, как прошлой ночью, прямо перед тем, как между ними разгорелось дикое пламя.
Катрина отчаянно пыталась не поддаваться ему, как это обычно происходило с его легкими победами.
– Тогда для чего?
Он подвинулся к ней, намеренно прикасаясь к ее телу, достаточно легко, чтобы подразнить.
– Чтобы узнать, есть ли у тебя настроение еще для нескольких оргазмов, – хрипло сказал он.
Она моргнула, а затем тихо рассмеялась, что помогло сбавить градус напряжения между ними. И определенно подогреть ее интерес.
– Ты такой сладкоречивый, Мейс.
Он пожал плечами.
– Нет смысла ходить вокруг да около, когда я знаю, что нам обоим вчера это понравилось.
Она не могла этого отрицать, и тут ее осенило.
– О, боже, тебя продинамили в «Хайде»? – недоверчиво спросила она.
Что-то мелькнуло в его взгляде, краткая вспышка раздражения, которую он так же быстро скрыл.
– Предложения были, но ни одна из женщин меня не привлекла.
– А я привлекла? – Эта мысль вызвала у нее трепет, и она вся вспыхнула и разомлела.
– Давай проверим эту теорию, – в его голосе звучали оттенки веселья, когда он схватил ее руку и приложил к промежности своих джинсов. Пристально глядя на нее, он обвил ее пальцы вокруг толстого контура своего члена и вздрогнул.
– Черт, да, ты меня привлекаешь. – И на его великолепных чертах отразилось сочетание облегчения и триумфа, а его член, казалось, пульсировал в ее ладони. – И я готов поспорить, что если проникну пальцами между твоих ног, ты будешь мокрой и скользкой от желания.
У нее не было абсолютно никакой возможности опровергнуть это утверждение, поэтому она даже не попыталась.
– Ты такой чертовски дерзкий.
– Да, – бесстыдно согласился он, его голубые глаза потемнели, и он сильнее потер ее руку о свой твердый член, который увеличился вдвое с того момента, как она впервые прикоснулась к нему. – Это значит, что ты получишь всю дерзость, с которой сможешь справиться.
Катрина с трудом сглотнула, ее мысли носились в голове. Она солгала бы себе, сказав, что не хочет еще одной ночи с ним. Но она также знала, что это все, что у них могло быть, потому что она не относила себя к тем женщинам, которые могли быть его постоянными приятельницами по сексу, не вмешивая туда эмоции. Ее чувства к нему уже очень усложнили их отношения, и как только они вернутся в Чикаго, между ними все изменится. Им придется сделать это ради ее сердца и здравомыслия.
Но сегодня… она хотела Мейсона и всего того агрессивного доминирования, которое ее так возбуждало. И ему было крайне важно понять, что сегодняшняя ночь пройдет на ее условиях.
– У меня есть одно условие, – заявила она, изо всех сил стараясь мыслить здраво, когда он положил свои большие теплые ладони ей на бедра и медленно скользнул ими вверх, поднимая на ходу подол майки.
– И какое же? – хрипло спросил он, его ладони остановились на ее талии.
Она чуть не застонала, когда его большие пальцы лениво коснулись ее живота, отчего соски затвердели до боли.
– Что случается в Вегасе, остается в Вегасе, – наконец удалось ей произнести. – Как только мы вернемся в Чикаго, никаких встреч больше не будет. Вот мое условие.
– Согласен, – сказал он, кивнув, а затем ухмыльнулся. – Это будет наша маленькая порочная тайна.
– Я полностью согласна с «порочной». – И ей очень захотелось, чтобы он обхватил ее груди руками.
– Как и я. – Продолжая ласкать большими пальцами ее пупок, Мейсон склонил голову набок. – Сегодня ты сказала, что секс прошлой ночью был просто хороший.
– Да, – подтвердила она, хотя это была неправда. В тот момент она хотела разозлить его и, да, даже немного принизить его эго, и это сработало. Теперь она поняла, что дает ему новую цель. – Это была твёрдая семерка.
Он ухмыльнулся.
– Сегодня мы не остановимся, пока ты не прокричишь «десять», – пообещал он и отодвинулся всего на несколько дюймов, чтобы расстегнуть черную рубашку. – Это понятно?
Она вздрогнула от более мрачного и напористого тона его голоса.
– Уверен, что готов принять такой вызов?
– Абсолютно, черт возьми, – сказал он с тихим, яростным рычанием. – Хочешь еще больше порочного, горячего и жесткого секса?
Она закусила губу, наблюдая, как полы его рубашки постепенно расходятся в стороны, обнажая широкую грудь и начало подтянутого пресса. О да, порочный, горячий, жесткий секс с ним звучал так декадентски.
– Да, пожалуйста, – произнесла она слишком нетерпеливо.
Он усмехнулся, стянул рубашку и отбросил ее в сторону.
– Тогда, да начнутся игры и оргазмы.
Обхватив ее лицо ладонями, он притянул ее к себе и накрыл ее рот поцелуем. Под его натиском Катрина автоматически приоткрыла губы, и его язык скользнул внутрь, жадно атакуя. Она застонала, когда он облизнул ее губы и прикусил нижнюю губу, а затем вернулся для более горячего и глубокого вторжения. Будто не мог ею насытиться. Будто умрет, если прервет поцелуй.
Желая прикоснуться к нему, она положила ладони на его твердую грудь и двинулась вниз, проводя большими пальцами по напряженным, упругим мышцам живота, пока не достигла пояса джинсов. Переместилась вдоль пояса к обнаженной спине и провела ладонями вверх по позвоночнику. Она много раз видела его без рубашки, но чувствовать его теплую, гладкую плоть под своими руками было роскошью и удовольствием.
Застонав ей в губы, Мейсон прижался к ней бедрами. Металлическая пряжка кожаного ремня впилась ей в живот, а его член, скрытый джинсовой тканью, толкнулся в ее холмик. Ее киска истекала влагой от потребности, и ей пришлось сопротивляться желанию взобраться на Мейсона, как на дерево, обхватив ногами его талию, чтобы жесткая выпуклость в его штанах дала то облегчение, которого требовало ее тело.
Вместо этого она впилась пальцами в мышцы его плеч и провела ногтями по его спине. Он вздрогнул и оторвался от ее губ, тяжело дыша.
– Бл*ть, – резко прохрипел он, хотя его губы изогнулись в соблазнительной улыбке. – У моей Китти-Кэт есть коготки, и она не боится пускать их в ход.
Все еще держа ее челюсть, он провел большим пальцем по ее опухшей и влажной нижней губе, а затем протолкнул его сквозь зубы. Удерживая его взгляд, она обхватила его палец ртом и обвела языком вокруг подушечки, прекрасно понимая, куда пойдет его воображение.
Глаза Мейсона потемнели от похоти.
– Боже, твой рот… я хочу чувствовать, как он обхватывает мой член, и наблюдать, как ты глубоко меня заглатываешь.
Он вытащил палец с громким «чпок», и, поскольку Катрина не собиралась так легко сдаваться, вместо этого решила подразнить его.
– Заставь меня.
Его лицо приобрело сексуальное, развратное выражение, давая понять, что он без малейшего колебания принял ее вызов. Запустив одну руку ей в волосы, он отвел их назад, пока не сжал в горсть на затылке. Крепче накрутил их на кулак, показывая, кто на самом деле главный. Он.
Сердце Катрины бешено колотилось, она ничего не могла сделать, чтобы остановить поток влаги, хлынувший в ее трусики.
– На колени, – приказал Мейсон, и из-за стены за ее спиной и его руками в ее волосах, тянувшими вниз, у нее не оставалось иного выбора, кроме как подчиниться.
Она опустилась перед ним на колени и ждала следующей команды.
– Хорошая девочка, – пробормотал он, хотя хватка в ее волосах ничуть не ослабла. – Теперь расстегни мои джинсы и достань член, но действуй очень осторожно, потому что между молнией и членом нет никаких преград.
Итак, он не носил белья. Ее дыхание участилось в предвкушении, когда она расстегнула ремень и верхнюю пуговицу. Очень осторожно потянула молнию вдоль массивного члена, прижимавшегося к ширинке, и освободила его. Вчера она не имела удовольствия лицезреть его, только чувствовала его размер внутри себя, и, боже, даже член у него был великолепен. Толстый, гладкий, идеальной формы и такой большой, как она себе и представляла.
Свободной рукой он обхватил свой член и провел ею по всей длине один раз, второй – медленно, умело, пока из отверстия головки не выступила капля преякулята. Недолго думая, она облизнула губы. Эротический образ того, как он поглаживает свой член, и доказательство его возбуждения заставили бедра Катрины сжаться в попытке облегчить растущую между ними боль. Это не помогло. Нет, лишь привело еще к большему отчаянию. Большей нужде.
– Возьми меня в рот, Китти-Кэт. Всего меня. – Он прижал головку к ее нижней губе, и она слизнула каплю влаги с кончика, вытянув из него прерывистый стон. – Бл*ть, мне нужно почувствовать, как твой нежный язычок скользит по моему члену. Сделай это. Сейчас.
Положив руки на его мускулистые бедра, она широко открыла рот, и он протиснулся внутрь. Она взяла его до самой задней стенки горла, а затем позволила выскользнуть обратно, чтобы пососать головку. Она повторила все снова, медленно и ловко, а он выругался себе под нос, упираясь рукой в стену позади нее для лучшей опоры. Другой рукой, зарывшейся в ее волосы, он направлял ее голову, а она позволяла ему устанавливать темп и ритм, отдавая ему полный контроль и всю силу.
С каждым глубоким проникновением его соленый вкус наполнял ее рот, а его мужской запах наполнял ее ноздри. Она втягивала член в рот, а затем выпускала, снова и снова, хотя его толчки становились всё сильнее и неистовее. Катрина протянула руку между его ног и сжала его яйца, а когда его стоны усилились и он выкрикнул серию «да, бл*ть, да!», продолжила их массировать, пока они не напряглись, а его тело не начало трястись, и она знала, что довела его до грани. Она наслаждалась тем, что свела его с ума, и поняла, что впервые в жизни не собирается отстраняться от вот-вот разразившегося оргазма.
Нет, она хотела всего Мейсона.
– Иисусе… – прохрипел он. Его ноги начали дрожать, когда она снова втянула его до самой глотки и сглотнула. – Ты так чертовски мне нужна… у тебя такой горячий, жадный ротик… я сейчас кончу так чертовски сильно…
Он резко и неглубокий вдохнул, а затем его член запульсировал на ее языке, его бедра беспорядочно дергались, когда он с резким криком удовольствия достиг кульминации, доставившей ей столько же удовлетворения. Полностью вымотанный, Мейсон прижался головой к стене и отпустил ее волосы, позволив ей, наконец, пошевелиться.
Она подняла взгляд и оглядела великолепные мышцы его живота. В сочетании с татуировками на руках его тело являло собой произведение искусства. Не в силах сопротивляться, поскольку он все еще приходил в себя, она поцеловала его под пупком и улыбнулась от раздавшегося стона.
Языком она провела вверх, неторопливо следуя по восхитительным впадинкам и выпуклостям его живота. Когда она царапнула зубами сосок, он удивленно охнул и обхватил рукой ее затылок, поднимая вверх, чтобы она снова оказалась перед ним.
Не колеблясь, Мейсон поцеловал ее еще раз, тщательно, глубоко. Насытившись, он отстранился и прижался лбом к ее лбу.
– Твой рот чертовски смертелен.
Ее тело загудело от такого комплимента, и она ухмыльнулась.
– А я думаю, что твой средний балл только что поднялся до восьми.
Он поднял голову и с высокомерной улыбкой посмотрел ей в глаза.
– Тогда хорошо, что я еще не закончил с тобой, мне еще есть куда совершенствоваться.
Она засмеялась.
– Ты, конечно, можешь попробовать.
– О, и я это сделаю. – Он застегнул молнию на джинсах, но оставил ремень расстегнутым, а затем отошел от нее. – Сядь на диван, и мы начнем.
Ее предвкушение зашкаливало, когда она на дрожащих ногах последовала его приказу и села на ближайший диван, все еще полностью одетая. Наблюдая за его приближением, ее возбуждение возрастало с каждым его шагом к ней. Когда Мейсон, наконец, остановился перед ней, он опустился на колени, потянул за шнурок ее пижамных шорт, чтобы развязать их, затем стащил их вместе с трусиками и отбросил прочь.
У нее перехватило дыхание, и она, держа колени вместе, начала снимать майку.
Мейсон быстро остановил ее.
– Оставь ее. Я хочу наслаждаться чем-то одним, – хрипло сказал он, но не прикоснулся к ней так, как она того хотела. – И сейчас вся суть в том, чтобы насладиться этим сладким местечком между твоих бедер. Раздвинь для меня ноги пошире, Китти-Кэт, чтобы я заставил тебя мурлыкать.
Понимая, насколько она будет уязвима, что она никогда раньше не вела себя так дерзко с другим мужчиной, Катрина замешкалась.
– Давай, милая, – мягко уговаривал он, словно почувствовав ее внезапную нервозность. – Покажи мне свою великолепную киску. Обещаю, ты не пожалеешь.
Он не требовал, но Катрина слышала потребность в его низком, завораживающем голосе. Она раздвинула ноги примерно на фут, но этого было недостаточно, чтобы он мог оценить вид, который ему был нужен, – и, возможно, на этот раз она намеренно дразнила его, просто чтобы проверить, как далеко ей удастся подтолкнуть Мейсона, прежде чем он снова превратится в горячего альфа-самца, берущего все в свои руки.
Это не заняло много времени.
– Шире, Катрина.
На этот раз его голос звучал нетерпеливо и гораздо более настойчиво, и она ахнула, когда он положил ладони ей на колени и раздвинул их так широко, как только мог, уничтожая все ее сдерживающие факторы.
Ее пальцы погрузились в диванную подушку, пока он разглядывал ее опухшие складки, раскрывшиеся для него, как цветок, и блестевшие от влаги. Она наблюдала, как его широкие ладони медленно скользнули вверх по внутренней стороне ее бедер, и издала мягкий, хныкающий звук, когда он достиг ее киски и провел подушечками больших пальцев по внешней складке, заставляя отчаянно желать его ласки на этой чувствительной, пульсирующей плоти.
– Мейсон, – отчаянно взмолилась она. – Пожалуйста, прикоснись ко мне. Мне так нужно кончить.
Его голубые глаза светились удовлетворением.
– Детка, как ты хочешь, чтобы мой рот и язык касались твоей киски? – спросил он, оставляя горячий, влажный поцелуй на внутренней стороне ее бедра и медленно облизывая ее до промежности, но внезапно остановившись. – Нежно и медленно или жестко и быстро?
– И то, и другое, – сказала она, не в силах выбрать, ее разум уже закоротило. – Я хочу всё.
– Жадная девчонка, – пробормотал он, обжигая своим дыханием за несколько секунд до того, как зарыться ртом между ее ног и полностью лишить ее чувств.
Мейсон начал нежно и медленно, ласкал языком ее киску и дразняще кружил по клитору, заставляя Катрину выгибаться к его порочному рту в молчаливой мольбе о более жестком и глубоком трении – даже несмотря на то, что она ничего не могла сделать, чтобы поторопить его.
С каждым четко рассчитанным движением языка, каждым настойчивым облизыванием и проникновением, Мейсон не оставлял ей другого выбора, кроме как получать удовольствие, в заданном им темпе. Это сводило с ума, захватывало дух, и когда он скользнул двумя пальцами глубже и потер ее стенки, перегрузка ощущений вызвала в ней безумную нужду в освобождении.
Хныча от потребности, она запустила пальцы в его волосы, бесстыдно притягивая его ближе, и он, наконец, подчинился, впившись в чувствительный комочек нервов и используя зубы и язык, чтобы подтолкнуть ее к вершине невероятного блаженства. Все ее тело сотрясалось от силы охватившего его оргазма. Ее голова упала на диван, и она закрыла глаза, выкрикивая его имя в обрушившихся на нее волнах экстаза, оставивших ее разбитой и ошеломленной от такого количества ощущений.
Катрина почувствовала, как он отстранился, и не знала, сколько времени миновало, прежде чем смогла поднять голову и снова открыть глаза. Мейсон сидел совершенно обнаженный в единственном кресле напротив того места, где она растянулась на диване. У него, очевидно, было достаточно времени, чтобы полностью раздеться, и ему явно было гораздо удобнее в своей наготе, чем ей в своей, раз он небрежно развалился в кресле, слегка раздвинув длинные, мускулистые ноги.
Он был таким великолепным, сексуальным и мужественным. Его член снова стал толстым и твердым, прижимаясь к нижней части живота, и она в потрясении почувствовала новый импульс желания при осознании того, что он еще с ней не закончил. По крайней мере, она на это надеялась.
Он склонил голову набок и самодовольно улыбнулся.
– Итак?
Она знала, чего он ждет, но не собиралась слишком быстро тешить его эго.
– Девять, – сказала она и увидела, как он выгнул темную бровь. – Это определенно было девять.
Он поднял ремень, который, как она только что поняла, он держал в руке, и щелкнул им, вызвав у нее учащенное сердцебиение и тайный трепет – доказательство того, насколько она доверяла ему, особенно, не зная, что он собирается делать с этим ремнем. Чем бы все ни обернулось, она знала, что ее ждет удовольствие, а не боль, оставляющая шрамы на душе или даже на теле, и это знание успокаивало любое беспокойство, которое у нее могло возникнуть.
– Девять, – протянул он голосом полным сарказма. – Хорошо, тогда позволь мне в этот раз постараться сильнее. Встань на четвереньки и ползи ко мне, как послушная кошечка, которой, я знаю, ты можешь быть, – подстегнул он ее.
Встав на четвереньки, она сделала, как он приказал, и медленно, соблазнительно двинулась к нему, синхронно переставляя руки и колени. Она еще сильнее покачивала бедрами, упиваясь удовлетворением, когда ее чувственная уловка не осталась для него незамеченной. К тому времени, как она добралась до Мейсона и опустилась на колени перед креслом, жара и голода, горящих в его взгляде, было достаточно, чтобы обжечь.
– Поднимись и оседлай мои бедра, – сказал он грубым, как наждачная бумага, голосом.
Она поднялась, широко раздвинув колени по обе стороны от его бедер, и оседлала его. Крохотное расстояние отделяло ее ноющую киску от его большого члена, но осознание такой близости заставило ее еще сильнее жаждать вновь ощутить его член глубоко внутри себя. Он не прикасался к ней, и Катрина испытывала настоящую агонию в ожидании первого контакта и того, где он будет.
– Теперь можешь снять майку, чтобы я видел твою прекрасную грудь, – сказал он, и его губы растянулись в медленной, порочной ухмылке. – И если будешь хорошей девочкой, я, возможно, даже потрогаю ее и пососу.
О, да, пожалуйста. Без колебаний она стянула майку через голову и бросила ее на пол рядом с креслом. Теперь, совершенно обнаженная, она чувствовала, как ее сердце бешено колотилось в груди. Мейсон почти благоговейно смотрел на ее грудь, и под его жадным взглядом ее соски сжались в тугие, твердые горошинки, умоляя о его теплом, влажном рте. Она уже настолько возбудилась, что ей пришлось проглотить жалобный стон.
Он поднял ремень и намотал кожаный ремень на ладонь, напоминая ей о его существовании.
– Соедини руки за спиной.
А вот теперь она поняла, что он задумал. Осознание уязвимости и беззащитности на мгновение вызвало в ней неуверенность, ее мысли вернулись в прошлое, к той ужасной ночи и бессилию перед безжалостными намерениями другого мужчины.
Должно быть, она колебалась слишком долго, потому что меж бровей Мейсона залегла легкая морщинка беспокойства.
– Китти-Кэт, ты доверяешь мне доставить тебе удовольствие? – тихо спросил он.
Она с трудом сглотнула. Мейсон не походил на Коннора и никогда не стал бы манипулировать ею или причинять боль – и она ненавидела, что другой мужчина вселил в нее этот глубоко укоренившийся страх. Она также знала, что Мейсон с уважением отнесется к ее решению не уступить его просьбе, но ей так сильно хотелось побороть это неприятное воспоминание, и разве не лучший способ сделать это, заменив тем удовольствием, которое, как она знала, Мейсон мог ей подарить?
Она медленно выдохнула, вместе с воздухом выпуская свою неуверенность.
– Да, я доверяю тебе, – сказала она и в доказательство сложила руки у поясницы.
Мейсон внимательно следил за выражением ее лица, и ей нравилось, что его достаточно беспокоило ее физическое и эмоциональное благополучие. Должно быть, он увидел уверенность, которую ждал, потому что, наконец, потянулся с ремнем ей за спину. Не прерывая с ней зрительного контакта, Мейсон обернул кожаный ремень вокруг ее запястий и достаточно туго затянул пряжку, чтобы это ее удерживало, но не так сильно, чтобы вызвать дискомфорт.
Эта поза отвела ее плечи назад, в свою очередь, выставляя груди вперед, как подношение. Он обхватил их ладонями, сжимая плоть и перекатывая соски между умелыми пальцами, пока дергание и пощипывание не стало почти невыносимым. Катрина застонала, ее киска сжалась, когда Мейсон медленно и мучительно обвел большими пальцами ареолы.
– Господи, ты чертовски красива и совершенна, – сказал он шокирующе собственническим тоном, проследив взглядом за движением своих ладоней, скользнувших по ее талии и исчезнувших за ее спиной. – Каждый чертов дюйм твоего тела.
