Текст книги "Порочный сексуальный татуировщик (ЛП)"
Автор книги: Карли Филлипс
Соавторы: Эрика Уайлд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
– Мне очень хочется узнать, что произошло после того, как вы ушли! – вставила Саманта со сверкающими глазами, жаждая деталей. – Не верится, что он действительно перекинул тебя через плечо и вот так вынес из бара.
Обе женщины выглядели удивленными действиями Мейсона, и Катрина старалась придерживаться более легкой версии истории, не вдаваясь в мельчайшие и грязные подробности того, чем закончилась их ссора.
– Он подумал, что я напилась, и пытался спасти меня от самой себя. – Она закатила глаза, чтобы подчеркнуть нелепость выводов Мейсона.
Тара хихикнула, ее глаза сверкали явным весельем.
– А со стороны и не скажешь, судя по тому, что мы видели с Леви. Мейсон выглядел так, будто явно предъявлял на тебя права, лишая шанса любого из мужчин, столпившихся вокруг бара.
– Вынуждена согласиться, – сказала Саманта, когда стилист начала укладывать ее распущенные кудри в замысловатый узор на затылке. – Как думаешь, почему Клэй попытался вмешаться?
– Потому что его брат – засранец? – саркастически предложила Катрина, заставив своего стилиста тихо рассмеяться.
– Мейсон не так уж и плох, – встала на защиту своего будущего зятя Саманта, очевидно, питая к нему слабость. – Просто ты его очень привлекаешь, несмотря на вашу дружбу, и он расстроен, потому что хочет того, к чему, как он знает, ему не следует прикасаться. Но, в то же время, он не хочет, чтобы кто-то другой прикасался к тебе.
О, прошлой ночью Мейсон много раз прикасался к ней, и ее лицо обдало жаром от мысли, насколько ловко управлялись его пальцы, когда он схватил ее за волосы, а другой рукой скользнул между ее бедер…
– О, боже, ты краснеешь, – почти ликующе воскликнула Тара. – Вы с Мейсоном шалили прошлой ночью?
К ее большому разочарованию, румянец на ее щеках вспыхнул еще ярче.
– Нет!
Меньше всего она хотела, чтобы ее связь с Мейсоном стала всем известна, тем более, что такого больше никогда не повторится. И она определенно не хотела, чтобы ее причисляли к одному из его многочисленных завоеваний, поскольку это еще больше усложнило бы их дружбу.
– На мой взгляд, ты слишком рьяно протестуешь, – чересчур точно поддразнила Тара.
– Тара, оставь ее в покое, – мягко сказала Саманта, глядя на Катрину ласковым, добрым и понимающим взглядом. – Что бы на самом деле ни произошло между Катриной и Мейсоном, это не наше дело, если только Катрина сама не захочет рассказать нам об этом.
Катрина благодарно улыбнулась Саманте за ее воспитанность и за то, как хорошо она осознавала и внимала к дискомфорту Катрины. Пусть Саманта больше не жила в родительском особняке и даже не проводила много времени со своим прежним кругом общения представителей высшего сословия, но будущая невеста Клэя все еще сохраняла те вежливые манеры, которые настолько в ней укоренились. Это одно из многих качеств, которые делали ее такой приятной.
– Итак, как вы с Мейсоном познакомились? – спросила Саманта, легко переводя разговор со вчерашних событий. – Клэй говорил, что вы дружите со старших классов.
– Мы познакомились в первый год обучения в старших классах, – ответила Катрина, предпочитая эту тему другой. – Мы не ходили вместе на занятия, и я не знала, кто он такой, пока однажды он не пришел мне на помощь, когда я возвращалась домой из школы, а трое мальчишек постарше начали надо мной издеваться.
Глаза Саманты округлились.
– Что случилось?
Вспомнить тот день, хотя он был более двенадцати лет назад, оказалось легко. Шла вторая неделя учебы, температура поднялась до девяноста градусов, и Катрина надела куртку на молнии, чтобы скрыть недавние порезы. На ее руке были уже зажившие шрамы и свежие раны, но из-за своей застенчивости Катрина всегда носила что-то с длинными рукавами, несмотря на погоду. Она жила в квартире с мамой и Оуэном в не очень благоприятном районе, где дети были безжалостными и злыми и никогда не упускали возможности помучить кого-то, кого они считали слабее себя.
В тот день их целью, причем легкой, стала она. После школы Катрина шла домой одна и срезала путь через парк. Но когда к ней подошли трое мальчиков, окружили ее и начали отпускать злобные комментарии по поводу ее глупого вида в куртке в такую жару, Катрина знала, что ситуация ничем хорошим не закончится. Когда она не ответила на их мерзкие насмешки, они сбросили ее рюкзак с плеча на землю, и пока один из мальчиков удерживал ее за руки, другой расстегнул молнию на куртке и стянул ее.
Под ней была майка, но Катрина вздрогнула, вспомнив, какой незащищенной и уязвимой она себя почувствовала и как боялась. Особенно когда один из мальчиков посмотрел на нее тем же взглядом, каким на нее смотрел отчим. Когда мальчик подошел к ней, тошнотворное чувство, кружащееся в животе, усилилось, и слезы обожгли глаза. Она хотела убежать, но не могла, поскольку все трое окружили ее, не оставляя ей легкого спасения.
– Оставьте ее в покое, – услышала она мальчишеский крик со стороны.
Главарь банды посмотрел на кого-то позади Катрины.
– А ты кто такой, мать твою?
– Тот, кто станет твоим худшим кошмаром, – уверенно ответил другой мальчик, наконец, оказавшись в поле зрения Катрины. – Верни ей куртку.
Чужак перед ней воинственно выпятил подбородок.
– Иди нахрен, чувак.
Ее спаситель был высоким и долговязым, и хотя выглядел моложе остальных парней, явно не боялся их, сокращая расстояние между собой и другим мальчиком. Не колеблясь, он ударил парня по лицу, да так сильно, что тот отшатнулся и приземлился на задницу.
Вместо того чтобы прийти на помощь другу, двое других хулиганов тут же попятились, а тот, кто держал ее куртку, уронил ее на землю, будто она внезапно загорелась.
Парень, все еще сидевший на заднице, поднес руку к носу, из которого хлестала кровь, и его глаза округлились от шока.
– Господи Иисусе, да, ты мне нос сломал, засранец!
– Тебе еще повезло отделаться только носом, – дерзко заявил ее спаситель, прищурившись, и все еще стоя в напряженной позе со сжатыми по бокам кулаками. – Считай это дружеским предупреждением, чтобы оставить ее в покое. Если кто-нибудь из вас еще хоть раз посмотрит в ее сторону, не говоря уже о том, чтобы прикоснуться к ней, я сломаю вам гребаные коленные чашечки.
Один из мальчиков поднял руки в примиряющем жесте, очевидно, пытаясь оправдать бессердечное поведение своего друга.
– Мы просто играли, чувак.
– Мне плевать, что вы делали, – прорычал он со вновь вспыхнувшим гневом. – Оставьте. Ее. В покое. А теперь убирайтесь отсюда, пока я не передумал и не выместил свой гнев на всех троих.
С ворчанием и бурчанием под нос отборной брани, мальчик, сидевший на земле, встал, и вся троица ушла. Парень, стоящий сейчас перед ней, не отличался крепким телосложением, но явно слыл крутым на улице и ни от кого не терпел дерьма. То, что он, не колеблясь, ударил главаря, красноречиво говорило об образе задиры и плохиша с наплевательским ко всему отношением.
Он поднял ее куртку и повернулся к Катрине, черты его лица немного смягчились.
– Парни, которые пристают к девчонкам, – гребаные засранцы, – сказал он, встретившись с ней обеспокоенным взглядом. – Никто и никогда больше не будет тебя задирать. Я позабочусь об этом. Ты в порядке?
У Катрины перехватило дыхание, и язык не ворочался, она смогла ответить лишь отрывистым кивком. Он был великолепен, с темными, непослушными волосами и самыми голубыми глазами, окаймленными самыми длинными черными ресницами, которые она когда-либо видела. А его губы… выглядели такими полными и мягкими, несмотря на то, что он был парнем. Его старая и дырявая футболка, как и его джинсы, и обувь, говорили о том, что он из небогатой семьи.
Его бесстрашные действия в ее защиту ошеломили девушку, тем более что никто никогда раньше не защищал ее, даже родная мать. Сердце Катрины трепетало от его красоты. Но именно его ярость, направленная на парней, которые издевались над девочками, заставила ее безумно влюбиться в него прямо на месте. И тут он разрушил чары, протянув руку и проведя теплым, нежным пальцем по коростам на ее руке.
– Что, черт возьми, случилось с твоей рукой? – спросил он, нахмурившись.
Она инстинктивно отшатнулась от его прикосновения. Ее охватило смущение от того, что он увидел мерзкие отметины на ее коже и теперь знал, насколько она искалечена и уродлива.
– Ничего, – отрезала она и потянулась за курткой.
Нахмурившись еще сильнее, он отвел куртку подальше от Катрины.
– Это не ничего. Кто это с тобой сделал? – потребовал он.
Она не знала почему, но ответила:
– Я… я сделала это с собой.
И почему его это вообще волновало?
Он не настаивал на подробностях. Не в тот момент.
Вместо этого очень тихо сказал:
– Понимаю. – И в тот момент она знала, что он действительно понимает ее глубокую эмоциональную боль, потому что тоже испытывал нечто подобное. – Возможно, когда-нибудь ты мне об этом расскажешь.
После того дня в парке к ней больше никто не придирался. По школе распространился слух, что Мейсон Кинкейд надерет задницу любому, кто посмеет ее побеспокоить. Они стали проводить вместе много времени, и он стал ее лучшим другом. Ее защитником. Единственным мужчиной в ее жизни, которому она безоговорочно доверяла и который знал о ней то, чего не знал никто другой.
И да, в конце концов, она рассказала ему о своем отчиме, и он поделился своей ужасной семейной историей. Что его мать была проституткой и наркоманкой, и в то время отбывала срок в тюрьме, и что он сам подвергся насилию со стороны одного из бойфрендов своей матери. Но у него, по крайней мере, были братья, и все они заботились друг о друге. У нее не было никого, кроме него.
Между ними образовалась крепкая, нерушимая связь, несмотря на дикий и бунтарский характер Мейсона, и то, что последние двенадцать лет она провела, наблюдая за ним с другими женщинами, любя его издалека…
Катрина поняла, что задумалась, – «надеюсь, не слишком надолго» – и что Саманта все еще ждала ответа на свой вопрос о том, что произошло в тот день, когда она встретила Мейсона, и он отбил ее у хулиганов.
– Мейсон увидел, как ко мне пристали трое хулиганов, а я была совсем одна, – изложила она историю вкратце. – И когда один из парней не отступил, Мейсон ударил его по носу и сбил с ног. С того дня он стал моим защитником, в значительной степени гарантируя, что никто больше меня не побеспокоит.
Саманта ахнула от шока, а затем рассмеялась, заставив стилиста, делавшую ей прическу, на мгновение остановиться, пока ее смех не утих.
– О, боже, так Мейсон в юности действительно был занозой в заднице! Клэй говорил мне, что он не был паинькой, и мы все знаем, какой он сейчас безрассудный плохой мальчик. Могу только представить его в подростковом возрасте.
– Абсолютный правонарушитель, – призналась Катрина, когда ее стилист завила несколько прядей вокруг ее лица и зафиксировала лаком. – Он пил, курил травку, прогуливал уроки и игнорировал практически всех, кто обладал каким-либо авторитетом, включая Клэя.
– Он до сих пор так делает, – вставила Тара с веселой ухмылкой. – Кому еще сойдет с рук трахать случайную девчонку в туалете бара?
– Это правда, – призналась Катрина и покачала головой, вспомнив, как ее раздражала грубость Мейсона. – Честно говоря, Клэй старался изо всех сил, но мне кажется, внутри Мейсона накопилось столько гнева, что бунт в крайних его проявлениях был его способом справляться с этим.
Но даже, несмотря на то, что Мейсон неоднократно испытывал терпение Клэя и жил, нарушая правила, с их первой встречи в парке она всегда знала, что у Мейсона доброе сердце, даже если он сам в это не верил. Она увидела его заботливую сторону в тот день, когда он спас ее от хулиганов, и как годами был для нее надежным другом.
За годы терапии и лечения своих эмоциональных проблем Катрина смогла осознать, что поведение матери Мейсона и тот факт, что она полностью пренебрегала, а затем бросила своих детей, повлияли на него сильнее, чем он когда-нибудь в этом признается.
Кроме того, никто из братьев Кинкейд не знал своих отцов, и в их жизни отсутствовал пример отца, которому они могли бы доверять. Катрина знала Мейсона достаточно хорошо, чтобы понимать, что он чувствовал себя недостойным любви, и поэтому делал глупости, постоянно испытывая людей вокруг себя на прочность: оттолкнет ли он их достаточно далеко, чтобы они, в конечном итоге, тоже его бросили. Такое безрассудное поведение также проецировалось на его безрассудное отношение к женщинам.
И Катрина не думала, что когда-нибудь сможет это изменить. Мейсон был не из тех, кто увлекается психоанализом или меняет свое поведение. Та часть его, которая чувствовала себя недостойной, управляла любым импульсом или потребностью, которые ему, возможно, пришлось бы изменить. Даже постоянное присутствие и непоколебимая поддержки Катрины… или любовь, – если бы Мейсон открыл глаза и увидел это, – не изменили бы того, кем он являлся.
– Клэй рассказывал, что однажды он даже угнал машину, – сказала Саманта в полном шоке от преступления, которое Мейсон совершил в юности.
– Да, угнал, – подтвердила Катрина, когда девушка, которая делала ей прическу, начала наносить ей на лицо тональный крем. – И в итоге угодил в тюрьму. Но даже это не вправило ему мозги.
– И чем все закончилось? – с любопытством спросила Тара.
– Через несколько месяцев он вышел из колонии, тогда ему было семнадцать, и его поймали за тем, что он рисовал граффити на боковой стене тату-салона. – Катрина закрыла глаза, чтобы стилист нанесла тени и подводку. – Владельца звали Джо, и вместо того, чтобы предъявить Мейсону обвинения в вандализме и порчи имущества, он заключил с Клэем сделку, согласно которой Мейсон удалит все граффити со стены и целый месяц будет убираться в салоне, чего Мейсон терпеть не мог.
Саманта рассмеялась.
– Могу поспорить.
– Но в Мейсоне всегда присутствовало творческое начало, он любил рисовать и делал это талантливо.
У Катрины до сих пор хранились все рисунки, которые Мейсон делал для нее за годы учебы в старших классах, большинство из них были причудливыми и забавными набросками, призванными вызвать у нее улыбку, и она до сих пор дорожила ими.
Катрина продолжила рассказ, пока ей на ресницы наносили тушь.
– Итак, Джо сказал Мейсону, что если за месяц работы в тату-салоне, он докажет свою способность избегать неприятностей, он научит его нескольким приемам в нанесении татуировок и позволит создавать дизайн для клиентов. Этот стимул побудил Мейсона сосредоточиться на чем-то стоящем, и еще через полгода работы в салоне, Джо предложил Мейсону стажировку. Теперь у него свой тату-салон.
– Ого, я и понятия не имела, как все это начиналось, – с трепетом сказала Тара. – Клэй, должно быть, очень гордится Мейсоном.
– Он гордится обоими братьями, – сказала Катрина, которая так долго являлась частью жизни братьев Кинкейд. – Они все пережили трудное детство, и если бы Клэй не был рядом с Мейсоном и Леви, невозможно предсказать, чем бы все закончилось. После того, как их мать оказалась в тюрьме, Клэй позаботился о том, чтобы сохранить свою маленькую семью, вместо того, чтобы их разлучили и разместили по приемным семьям.
– Именно поэтому я выхожу замуж за этого удивительного человека, – сказала Саманта с мечтательным вздохом. – У него золотое сердце, и он делает все возможное для людей, которых любит, и я считаю себя очень счастливой девушкой.
В двойные двери номера постучали, и один из стилистов подошла, чтобы впустить фотографа, намеревающегося сделать предсвадебные фотографии.
– Готовы? – спросила Саманту фотограф, Сара. – Начнем с будуарной фотосессии, затем оденем вас в свадебное платье и пригласим подружек невесты.
Саманта сияла от волнения.
– Дайте мне еще десять минут, чтобы закончить с макияжем, и я буду готова.
– Прекрасно, – сказала Сара с улыбкой. – Я приготовлю все в спальне и буду ждать вас там.
Катрина улыбнулась блаженному выражению лица Саманты. Понимание того, что она сама когда-нибудь будет с таким фантастическим мужчиной, было крайне маловероятным, ей просто придется жить через свою подругу.
Но сейчас ей нужно мысленно настроиться на свадьбу и встречу с Мейсоном впервые со вчерашнего вечера и притвориться, будто все по-прежнему, хотя это было очень далеко от истины.
Глава 6
Мейсон не мог перестать смотреть на Катрину и на то, как потрясающе она выглядела, медленно идя по проходу маленькой часовни отеля «Белладжио», и что, черт возьми, это за легкий трепет «под ложечкой»? Если эта незнакомая реакция не была достаточно странной, то участившееся сердцебиение, когда он продолжал смотреть на плывущую к нему, как ангел, Катрину, заставило задуматься: не заболел ли он или что-то в этом духе. Хотя его не тошнило, и температуры не было.
Он глубоко вздохнул, что немного успокоило желудок, но не сердце. Он всегда считал Катрину красивой и привлекательной, но никогда раньше не видел ее такой потрясающей. Светлые волосы убраны в причудливую прическу, а макияж был легким и невесомым, как и бледно-розовый блеск на губах, которых ему так не хватало с прошлой ночи.
Светло-розовое платье без бретелек из мягкой, струящейся ткани окружало ее ноги при каждом шаге к увитой цветами арке. Жемчужное ожерелье украшало ее шею, а серьги-гвоздики из того же камня – уши, в руках она держала небольшой букет бледно-розовых роз. Она выглядела изящной и сияющей, и Мейсон внезапно почувствовал себя подростком, впервые влюбившимся в нее.
Какого черта с ним творилось? На протяжении многих лет ему нравилось множество девушек, но он никогда не влюблялся ни в одну из них, это подразумевало бы эмоции и романтические чувства. А он избегал эмоций и романтики. Всегда.
Стоя между Клэем и Леви в качестве одного из шаферов брата, Мейсон переступил с ноги на ногу и оттянул узкий ворот застегнутой на все пуговицы рубашки. Может, он слишком туго затянул узел галстука, что и ввело его в заблуждение. Да, он бы ухватился за это оправдание, потому что отказывался думать о другой причине, связанной с его лучшей подругой, даже если они занимались самым страстным сексом на свете. И это всё, твердо напомнил он себе, – один бурный, наполненный похотью раз, которого вообще не должно было случиться.
Но случилось. И теперь он не переставал думать о раскованной реакции Катрины на его поцелуй, его прикосновения и о том, как дерзко она умоляла жестко, глубоко и грубо трахать ее, и как ему это нравилось…
Его член неуместно дернулся в брюках, и, зная, что Клэй не оценит стояк во время церемонии, Мейсон выбросил из головы эти грязные мысли и сосредоточился на Таре, которая шла по проходу следующей и заняла свое место рядом с Катриной, напротив шаферов.
Музыка сменилась традиционным свадебным маршем, и все пятеро посмотрели в сторону задней части часовни, где из двойных дверей появилась Саманта в простом, но элегантном свадебном платье, повторяющем ее формы и расширяющемся ниже колена. Ее волосы тоже были собраны в прическу, а легкие локоны обрамляли лицо, и Мейсон мог бы поклясться, как Клэй быстро и резко вздохнул, и не мог винить брата за такое нехарактерное для него проявление эмоций. С другой стороны, после встречи с Самантой, Клэй стал совершенно другим парнем – более мягким, терпеливым и не боявшимся проявлять свою нежную сторону, когда дело касалось любимой женщины.
Взгляды Саманты и Клэя встретились, и невеста почти застенчиво улыбнулась, заскользив по усыпанной лепестками роз дорожке к ожидающей ее свадебной церемонии. Ее глаза сверкали радостью и счастьем, а лицо сияло, когда она, наконец, остановилась под аркой из цветов рядом с мужчиной, который скоро станет ее мужем. Она вручила свой букет Катрине, Клэй взял Саманту за обе руки, и служитель начал церемонию.
Мейсон взглянул мимо жениха и невесты на Катрину, с нежностью наблюдавшей за парой. От его внимания не ускользнуло то, что сегодня она избегала любого зрительного контакта с ним, и тот факт, что она явно его игнорировала, будто прошлой ночи никогда и не было, чертовски раздражал. Особенно, когда Мейсон не мог перестать думать об этом и о ней. Не как о лучшей подруге, которой она была на протяжении многих лет, а как о чувственной женщине, идеальном сексуальном партнере.
Поскольку Катрина даже не взглянула в его сторону, Мейсон снова сосредоточился на брате и Саманте, пока они произносили клятвы и обменивались обручальными кольцами. Служитель, наконец, объявил их мистером и миссис Клэй Кинкейд, и разрешил Клэю поцеловать невесту.
Его брат сделал это с театральным размахом, опрокинув свою молодую жену назад и скрепив их клятвы страстным поцелуем, вызвавшем у небольшой свадебной компании смех и ликование. Когда он, наконец, вернул Саманту в вертикальное положение, ее ухмылка растянулась до ушей, а лицо раскраснелось от публичного проявления мужем привязанности – еще одно новое для Клэя качество.
Жених и невеста первыми направились к выходу из часовни, а Мейсон подошел к Катрине и предложил ей руку. Она посмотрела на него с улыбкой, и он не мог понять, была ли она искренней или вынужденной, затем взяла его под руку, позволяя ему вести ее, пока Леви сделал то же самое с Тарой. Как только все вышли из дверного проема, Катрина тут же отпустила его руку и направилась еще раз поздравить Саманту и Клэя.
Все выпили по бокалу шампанского, затем еще час фотографировались. Всякий раз, когда ему требовалось встать рядом с Катриной или прикоснуться к ней, ее реакция не давала ему четкого представления о ее настроении или чувствах к нему. Она вела себя просто… нормально. Он должен быть благодарен, что между ними не возникло неловкого напряжения, тем более, что она еще и работала у него менеджером в «Чернилах», но вместо этого он обнаружил, что все сильнее раздражается, потому что сам больше не чувствовал себя нормально, когда дело касалось Катрины и их дружбы.
Господи, он был в заднице, и ему нужно разобраться во всем этом и привести голову в порядок. Он надеялся, что его член последует его примеру.
– С общими свадебными фотографиями я закончила, – объявила Сара к большому облегчению Мейсона. – Саманта и Клэй, мне бы хотелось сделать несколько снимков только вас двоих.
Жених и невеста вернулись в часовню для фотосессии, и Мейсон решил прямо поговорить с Катриной о сексе вчерашней ночью… и о том, что он не совсем хорошо закончился, хотя, глядя на нее сейчас, этого и не скажешь. Возможно, если бы они поговорили начистоту и решили все оставшиеся проблемы, он мог бы двигаться дальше и быть довольным тем, что между ними ничего по-настоящему не изменилось. Он нуждался в этом заверении.
Мейсон направился туда, где Катрина, Тара и Леви стояли вместе, болтая и смеясь в ожидании Саманты и Клэя. Подойдя к Катрине, он легко коснулся ее руки, чтобы привлечь внимание. Вздрогнув, поскольку он подошел к ней сзади, она взглянула на него широко распахнутыми зелеными глазами, став очень похожей на олениху, попавшую в свет фар.
Возможно, она не так уж невосприимчива ко мне, как я думал.
– Не возражаешь, если мы минутку поговорим наедине?
Поскольку он так хорошо знал Катрину, он не упустил вспышку настороженности, мелькнувшую в ее взгляде, затем она моргнула, и вспышка исчезла. Да, она умела скрывать эмоции, когда хотела.
– Угу, конечно. – Она беспечно пожала плечами.
Девушка последовала за ним по коридору, который в конечном итоге вел обратно в отель и казино «Белладжио». Удостоверившись, что они находятся вне пределов слышимости, Мейсон остановился, и она тоже.
– Что случилось? – спросила она небрежно, как хороший друг, которым всегда была.
Опять же, возвращение к статусу лучших друзей должно было принести ему облегчение, но Мейсон не мог остановить волну раздражения, которая пыталась пробиться на поверхность. Он искал в выражении ее лица что-то… большее, но ее черты казались тщательно сдержанными и ничего не показывали.
Она выжидающе посмотрела на него, и он потер затылок, внезапно почувствовав себя дураком.
– Я просто хочу быть уверенным… У нас все в порядке?
Ее брови удивленно поднялись в ответ на его вопрос.
– У нас все в порядке. Почему нет?
Она серьезно спросила: почему нет? Будто не помнила, как чертовски глубоко он находился в ее киске?
Он заставил сжатую челюсть расслабиться.
– Потому что после вчерашнего, я просто хочу убедиться, что у нас все в порядке.
Она успокаивающе похлопала его по груди.
– Конечно, у нас все в порядке, – слишком легко согласилась она. – Ты постоянно делаешь подобные вещи, Мейсон. Вчера у нас с тобой была такая же случайная связь.
В этом и заключалась часть проблемы, потому что Катрина не была для него случайной шлюхой, и он не мог поверить, что она думала, что он чувствует себя также, как и с теми незнакомыми, безликими женщинами. И нет, он не упустил иронии этой хреновой ситуации.
– Ты не принуждал меня делать то, чего я не хотела, – заверила она. – Секс был хорош, мы оба получили то, что хотели, так что не делай ситуацию между нами странной, ладно?
Мейсон поднял бровь и не смог сдержать вылетевшие слова.
– Секс был просто хорош?
Она пожала обнаженным плечом.
– По шкале от одного до десяти, я бы сказала, это твердая семерка.
И это была… средняя оценка. Он не мог сказать, серьезно ли говорила Катрина или просто дразнила, но его чертова гордость и эго взяли верх.
– У тебя было лучше?
Она засмеялась, явно наслаждаясь его раздражением.
– Я не целую и не сравниваю.
Он подавил желание поцеловать ее прямо здесь, на глазах у всех, и убедиться, что то, как его рот владеет ее губами, не идет ни в какое сравнение с кем-то другим. Вместо этого он засунул руки в передние карманы брюк и сменил тему.
– Кстати, ты прекрасно выглядишь в этом платье и с этой прической.
Она нежно улыбнулась комплименту.
– Ты и сам не так уж плох в этом красивом костюме. Трудно поверить, что под всем этим нарядом скрывается татуированный плохой парень.
Он потянул за неудобный воротник и галстук.
– Поверь мне, я бы надел это только ради братьев. Не могу дождаться, когда смогу снять эту чертову штуку.
Прежде чем Катрина успела сказать что-то еще, из часовни, держась за руки, вернулись Саманта и Клэй со счастливыми улыбками на лицах.
– Кто готов поужинать? – спросила Саманта, когда все направились к казино.
– Я бы с удовольствием съел гамбургер, – серьезно сказал Мейсон.
Саманта рассмеялась.
– У нас заказан столик в «Пикассо» здесь, в «Белладжио», с потрясающей французской кухней.
Мейсон поморщился. Он терпеть не мог этой модной хренотени.
– Это наша свадьба, Мейс, – добродушно вмешался Клэй. – Так что смирись и следи за манерами. Это прекрасный ресторан. Не смущай нас, поглощая пищу руками и жуя с открытым ртом.
Мейсон пихнул брата, заставив его усмехнуться.
– Пусть теперь ты и женат, но по-прежнему тот еще хрен.
– Но теперь он мой хрен, – выпалила Саманта, а затем ее глаза расширились от шока. – О, боже. Не верится, что я сказала это вслух.
Леви усмехнулся.
– Ты официально развращена. Добро пожаловать в семью, Саманта.
По прибытии в ресторан их вывели на уединенную террасу, где стоял накрытый стол на шестерых человек и открывался беспрепятственный вид на фонтаны Белладжио и водное шоу, проходившее каждые пятнадцать минут. Несмотря на бюджетный вкус Мейсона к пиву, они поужинали самой вкусной едой, выпили высококлассных напитков и устроили небольшую праздничную вечеринку на открытом воздухе.
Всякий раз, когда начиналось шоу фонтанов, они танцевали под музыку, хотя от внимания Мейсона не ускользнуло то, что Катрина каждый раз выбирала партнером Леви, поэтому он танцевал с Тарой. Несмотря на заверения Катрины, что между ними все в порядке, он не сомневался, что она намеренно держит дистанцию. Это чертовски выводило его из себя, но он позволил ей продолжать притворяться. На данный момент.
После ужина они, все еще одетые в свадебные наряды, направились в казино, чтобы поиграть и развлечься. Через несколько часов Клэй объявил, что у них с невестой есть дела поважнее, чем играть всю ночь напролет, и им предстоит вступить в супружеские отношения. Саманта покраснела, но не остановила Клэя, когда он подхватил ее на руки – свадебное платье и все такое – и понес через казино к лифтам, ведущим в пентхаус.
– Ночь только начинается, – сказала Тара, когда Саманта и Клэй ушли. – И это субботняя ночь в Вегасе. Что скажете, если мы переоденемся и заглянем в ночной клуб «Хайд» здесь, в отеле?
Леви, как всегда спокойный, пожал плечами.
– Звучит неплохо.
– Конечно, – сказал Мейсон, тоже пока не готовый заканчивать вечер. – Я тоже с вами.
Все трое взглянули на Катрину, которая одарила их извиняющейся улыбкой.
– Ненавижу портить вечеринку, но думаю, что я пас, – сказала она, все еще не глядя на Мейсона. – День был долгий, и я устала.
Мейсон едва удержался от того, чтобы не закатить глаза в ответ на ее отговорку. И он знал, что это именно оговорка, – предлог больше не быть с ним. Отлично. Пусть проводит вечер одна в своем номере, а он пойдет в «Хайд» с Леви и Тарой и повеселиться. Черт, возможно, ему нужно найти женщину, чтобы отвлечься от Катрины, стереть из памяти прошлую ночь и перестать зацикливаться на своей лучшей подруге.
Да, именно это ему и нужно, решил он.
Все вернулись в свои номера, чтобы переодеться, за исключением Катрины, которая пожелала им хорошенько повеселиться – и Мейсон был чертовски полон решимости сделать именно это. Сорок минут спустя, одетый в черные джинсы и черную рубашку, из-под рукавов которой выглядывали татуировки, Мейсон первым зашел в «Хайд», а Леви и Тара следовали за ним.
Клуб начал заполняться, и один взгляд на посетителей сказал Мейсону, что у него не будет проблем с тем, чтобы отвлечься, за чем он и явился сюда. Женщин, пришедших в ночной клуб приятно провести время, было легко узнать. Они носили обтягивающие платья, едва прикрывавшие задницы, а декольте были настолько низкими, что силиконовые груди едва не выскакивали из них.
Его с интересом рассматривали, а взгляды открыто выдавали приглашение. Женщины еще больше выпячивали грудь и кокетливо улыбались. Облизывали губы, встряхивали волосами и смотрели прямо в глаза. Да, он знал все сексуальные жесты и язык тела. Он играл в эту игру столько лет, что стал чертовым профессионалом.
Да, это было именно то, что ему нужно, чтобы забыть Катрину и прошлую ночь.
Он повернулся к Леви и Таре, искавшим место в зале, где можно посидеть и выпить.
– Не ждите меня, детки, – многозначительно сказал Мейсон. – Неизвестно, где я сегодня окажусь.
Леви поднял бровь.
– Или с кем?
Мейсон пожал плечами.
– Ты хорошо меня знаешь.
Затем он заметил хмурый взгляд Тары, на ее лице читалось явное недовольство.
