Текст книги "Холостяк"
Автор книги: Карли Филлипс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)
На плохо слушающихся ногах она отступила назад, но Роман взял ее за руки повыше локтя.
– Спокойно.
«Спокойно? Он что, издевается?» Ладони у него были теплые и твердые, и было приятно – слишком приятно – ощущать их на своей коже. Шарлотта подняла взгляд и посмотрела в его голубые глаза.
– Это дамская комната, – сказала она невпопад. И вздохнула. Проявила остроумие, называется! Вот тебе и непринужденный разговор!
– Нет, это коридор. А дамская комната у тебя за спиной. А мужской туалет – дальше по коридору. – Он усмехнулся. – Уж мне ли не знать, я, можно сказать, тут вырос.
– Мне нужно вернуться за столик. Бет ждет. Бет Хансен, ты ведь ее помнишь?
Шарлотта закатила глаза. Положение становилось все хуже и хуже. И тут, к ее еще большему смущению, Роман рассмеялся:
– Что ж, по крайней мере, теперь я знаю, что ты меня помнишь.
Шарлотта не стала притворяться, будто не поняла его, она не могла заставить себя соврать.
– Я опаздывала и очень торопилась, меня ждала Бет.
Она подняла руки и бессильно уронила их по бокам.
– Значит, ты не собиралась меня игнорировать.
Она покраснела.
– Нет. Я… мне нужно идти. Бет меня ждет.
Снова.
Роман коснулся ее щеки своей шершавой рукой, и Шарлотта вздрогнула. Этого трепета он никак не мог не заметить.
– Я отпущу тебя, и ты вернешься за свой столик, только сначала ответь на один вопрос. Прошло десять лет, а нас тянет друг к другу все так же сильно. Когда ты сдашься?
Шарлотте вспомнилось выражение: «Когда адское пекло покроется льдом». Но она сжала губы и промолчала. Во-первых, потому что она в действительности так не думала, а во-вторых, потому что Роман не заслуживал такой сокрушительной отповеди. Она облизнула пересохшие губы.
– А когда сдашься ты, откажешься от попыток меня заполучить?
Роман усмехнулся:
– Когда ад замерзнет.
Должно быть, он прочитал ее мысли! Для опоры и защиты Шарлотта прислонилась к стене, но от этого оказалось мало проку, потому что Роман сделал еще один шаг к ней и запер ее между своим крепким мужским телом и стеной. Шарлотта чувствовала на своей щеке тепло его дыхания, чувствовала давление его тела, и то и другое оказалось невероятно приятным, и она спросила себя, с какой стати она так долго ему сопротивлялась. Ее ресницы затрепетали, она закрыла глаза и позволила себе погрузиться в эротичные ощущения, окутавшие ее. Всего лишь на мгновение, не больше, сказала она себе.
Роман был привлекательным и недоступным, как экзотические края, о которых она читала и о которых мечтала, но никогда не бывала в них сама. Потому что она не такая, как ее отец, ее жизнь – здесь. Стабильность и надежное будущее связаны для нее с этим городом, с ее корнями. Но Роман коснулся губами ее виска, и она забыла о безопасности, о заведенном порядке. По ее венам растеклось тепло, между ног стало влажно, и ей захотелось большего, намного большего, чем она готова была признать.
– Пообедай со мной в пятницу, – прошептал ей в ухо глубокий низкий голос.
– Я могу…
Он захватил губами мочку ее уха в самом подходящем месте, и Шарлотту пронзило желание, его раскаленные стрелы стремительно пролетели к самым чувствительным местам, и все ее тело ожило. Не закончив фразу, она застонала в голос, всякие возражения стали невозможны.
Роман прикусил ее мочку зубами, потом пустил в ход язык. Его яростные и одновременно легкие, нежные движения пробудили в ней самые глубинные, потаенные желания. Если Роман хотел пошатнуть ее решимость, то с этой задачей он прекрасно справился. Его теплые влажные губы, казалось, ничего не требовали, но действовали невероятно обольстительно. Слабеющий голос разума Шарлотты еще попытался напомнить, что это Роман и что он уедет из города, как только его матери станет лучше, или как только ему здесь наскучит. Как только ему наскучит она.
Нужно уходить!
Роман стал ласкать языком ее ушную раковину, а потом легонько подул на влажную кожу. Шарлотта не сдержалась, и с ее приоткрытых губ снова сорвался стон.
– Я понимаю твой ответ как «да», – прошептан Роман.
Шарлотта, сделав над собой усилие, открыла глаза. Согласиться на свидание с ним?
– Нет.
– Твое тело говорит мне другое.
Он не отодвигался, поэтому отказать ему было трудно, очень трудно – еще и потому, что он был прав.
– Моему телу нужен сторож.
На губах Романа заиграла обаятельная улыбка.
– А что, эту работу я не прочь взять на себя.
– Но только пока ты в городе, естественно. – Шарлотта изобразила небрежную улыбку.
– Конечно. – Наконец он отступил, давая ей столь необходимое пространство. – Ты бы должна это знать, Шарли, я из тех мужчин, которые любят преодолевать трудности.
Шарлотта застыла: он назвал ее уменьшительным именем, которое использовал ее отец. Это он выбрал ей имя – Шарлотта Бронсон, в честь его любимого актера, Чарлза Бронсона.
– Шарлотта, – исправила она.
– Ладно, Шарлотта, ты возбудила во мне интерес, так всегда бывало. И если я могу в этом признаться, то и ты можешь.
– Какая разница, что я готова признать, а что – нет? Ты не можешь всегда получать то, что хочешь.
Сама она получала то, что хотела, очень редко.
– Но иногда, если постараться, можно получить именно то, что нужно. – Он прислонился одним плечом к стене и усмехнулся.
– Ты знаешь песни «Роллинг Стоунз»? Я в восхищении. – Для большего эффекта Шарлотта захлопала в ладоши.
– Более того, я знаю, как применить их слова к жизни. – Роман оттолкнулся от стены и выпрямился в полный рост. – Помяни мое слово, Шарлотта, у нас будет еще одно свидание. – Он пошел подлинному коридору, потом остановился и оглянулся. – И, если судить по твоей и моей реакции, вероятно, не только свидание, а много больше.
– Ладно, Роман, будет у нас свидание, я согласна. – От ее слов он широко раскрыл глаза. – В тот день, когда ты решишь остаться в городе.
А поскольку это не случится никогда, думала Шарлотта, то и предполагаемого свидания никогда не будет. Значит, Роман не представляет для нее опасности.
– Твое упорство только прибавляет мне решимости. – Роман рассмеялся, по-видимому, не приняв ее слова всерьез.
Он не понимал, что она серьезна как никогда. Между ней и беззаботным странником по свету ничего не может быть. Если, конечно, она не хочет остаться одинокой и покинутой, как ее мать.
Но Роман бросил ей вызов, и теперь ей нужно быть сильной, достаточно сильной, чтобы устоять.
Глава 3
К тому времени, когда Роман вышел из ресторана на прохладный ночной воздух, у него появилась работа, которую нужно было сделать. Чейзу неожиданно позвонил его редактор, Тай Тернер, и сообщил, что не сможет пойти на городское собрание, потому что его жена рожает и он едет с ней в больницу. Роман не горел желанием принимать на себя именно это конкретное задание, но он хотел помочь брату. Поэтому он вызвался освещать собрание.
И вот, в то время как Рик перед уходом на работу пошел позвонить из телефона-автомата Райне и справиться о ее самочувствии, а Чейз удалился готовить что-то для выпуска, который выйдет на следующей неделе, Роман шел на заседание городского совета.
Он посмотрел на часы и увидел, что у него есть еще несколько лишних минут. За это время можно рассмотреть магазин с соблазнительной витриной и разобраться, кому он принадлежит. Стоило ему увидеть Шарлотту, как он чуть не забыл собственное имя, где уж тут было сосредоточиться, чтобы расспросить женщину о ее новом бизнесе.
Роман пригляделся к витрине, и у него отвисла челюсть. Неужели на манекене, который выглядит прямо как живая женщина, и впрямь надеты кружевные трусики? И это в консервативном Йоркшир-Фоллз? Он был ошеломлен. А осознав, что черноволосый манекен явно похож на Шарлотту, он почувствовал несомненные признаки возбуждения. Роман вдруг спохватился, что разглядывает женское белье, как похотливый старик, и попятился от витрины. Оставалось надеяться, что его никто не видел за этим занятием. Роман отступил еще на шаг и вдруг налетел на что-то твердое. Он оглянулся и увидел Рика. Тот стоял, скрестив руки на груди, и усмехался.
– Присмотрел что-нибудь?
– Что это ты так развеселился? – пробурчал Роман.
– Я подумал, что ты вспоминал молодость.
Роман прекрасно понял, что Рик имел в виду. Со среднего брата станется вспомнить давнюю выходку Романа. Они тогда учились в старших классах. Роман предложил для потехи устроить вылазку за трусиками в дом подружки, где девчонки устроили ночной девичник. Мало того что это была его идея, он ею еще и гордился, так гордился, что повесил одни украденные трусики на зеркало заднего вида, где они и провисели целый день. А потом их обнаружила мать и прочитала ему едкую лекцию, и вдобавок устроила ему такое наказание, которое он никогда не забудет.
У Райны Чандлер был свой собственный, уникальный метод избавления сыновей от самых вредных привычек. После того как Роман целое лето стирал свои трусы и вывешивал их сушиться перед домом, он бы никогда больше никого не подверг подобному унижению.
Он очень надеялся, что все остальные в городе давно забыли об этом случае.
– Мне не верится, что такой магазин может успешно торговать в нашем городе, – сказал он, меняя тему.
– Торгует, да еще как успешно. Сюда идут и молодые и старые, и стройные и… хм… более крупные, все покупают здесь белье. А уж молодежь особенно. Мама борется за то, чтобы женщины старшего возраста тоже покупали белье в этом магазине, она – одна из самых активных покупательниц.
– Мама носит такие трусики?
Братья одновременно покачали головами, ни одному из них не хотелось думать в этом направлении.
– Кстати, как мама?
– Трудно сказать. Когда я позвонил, мне показалось, что она запыхалась, как если бы она бегала, чего, конечно, не может быть. Поэтому я сейчас иду к ней и посмотрю сам, в чем дело.
Роман тяжело вздохнул:
– У тебя есть мои мобильный, если что – звони.
Рик кивнул:
– Позвоню.
Он прошел мимо магазина, дошел до угла, свернул направо и вскоре вернулся.
– Что случилось?
По его поведению Роман сразу понял, что брат патрулирует этот район, и пожелал знать, в чем дело.
Рик пожал плечами:
– В эти выходные в Йоркшир-Фоллз было несколько краж со взломом.
У Романа проснулись репортерские инстинкты.
– Что украли?
Рик вдруг озорно улыбнулся:
– Если бы я сам не был рядом с тобой в то время, когда совершались оба взлома, ты бы стал главным подозреваемым.
– Неужели украли женские трусы?
Роман перевел взгляд с лица Рика на товар, выставленный в витрине, потом снова посмотрел на брата.
– Ты хочешь сказать, что какой-то придурок вломился в дом и украл женское нижнее белье?
Рик кивнул.
– Я бы вам с Чейзом рассказал все еще во время обеда, но у Нормана было слишком много народу, а я хотел поговорить без свидетелей. Похоже, добропорядочные жители Йоркшир-Фоллз столкнулись с настоящим всплеском преступности.
Рик посвятил Романа в подробности краж. Оказалось, что все украденные трусы были куплены в одном и том же магазине – в том самом, перед которым они сейчас стояли.
Роман снова посмотрел на витрину. Трусики, о которых шла речь, были выставлены на всеобщее обозрение. «Кому же принадлежит этот магазин?» Та Шарлотта, которую он когда-то знал, была слишком стыдлива, чтобы открыть такой магазин, но женщина в яркой одежде, которую он видел в ресторане и которая бросила ему вызов, – совсем другой человек.
– Так ты мне скажешь, кому принадлежит этот магазин? – спросил Роман брата.
В глазах Рика заплясали озорные огоньки, и интуиция подсказана Роману, что его подозрения верны. Но Рик молчал с многозначительным видом, и тогда Роман сделал то, что напрашивалось в этой ситуации, – отошел от витрины и посмотрел на тканевый навес. С бордовой ткани с яркой окантовкой на него смотрела каллиграфическая надпись: «Мансарда Шарлотты. Скрытые сокровища для тела, сердца и души».
– Проклятие!
Роман понял, что поторопился с выводами и слишком быстро отбросил вариант, показавшийся ему неправдоподобным: этот чувственный, эротичный магазин принадлежит Шарлотте, его Шарлотте!
Потому что она – чувственная, эротичная женщина, что и доказала в заднем коридоре ресторана Нормана. А Роман доказал кое-что и самому себе: он мужчина со здоровым сексуальным аппетитом, и с тех пор, как он удовлетворял его в прошлый раз, прошло слишком много времени.
– А тебе разве никуда не нужно идти? – спросил Рик. Роман пропустил мимо ушей смешок брата, хлопнул его по спине и направился по направлению к зданию городского совета.
Через двадцать минут он был уже полностью во власти всепоглощающей скуки. Зевая и думая, что терпит это только ради семьи, он ждал, когда закончится та часть заседания, которая касалась обзора на тему архитектуры. Ему было трудно сосредоточиться, однако он все равно делал заметки в блокноте и держал ручку на изготовку.
– Следующий пункт. Прошение об установке собачьей дверцы в парадной двери дома номер 311 по Салливан-стрит, в жилом массиве Салливан. Имеются разногласия. Соседи заявляют, что дверца для собаки нарушит единообразие и красоту жилого массива.
– Мой гончий пес Мик должен иметь свободный доступ в дом. – Джордж Карлтон, податель прошения, поднялся на ноги, но тут же плюхнулся обратно, потому что его жена Роуз дернула его за руку:
– Джордж, замолчи, тебе не давали слова.
– Продолжайте, – распорядился мужчина, сидящий в президиуме.
– Мы стареем, также как и Мик, – продолжила Роуз, – и нам становится трудно спускаться и подниматься всякий раз, когда Мику нужно прогуляться.
Она села на место и сложила руки на коленях.
В Эфиопии люди умирают с голоду, на Ближнем Востоке стреляют и убивают друг друга, а здесь, в Йоркшир-Фоллз, событием дня может стать проблема, касающаяся собачьего удобства.
Роман вспомнил, что непреодолимое желание уехать из города возникло у него еще в те времена, когда он проходил обучение у Чейза. И это желание росло и крепло с каждым собранием, которое он посещал и которое превращалось в мелочные препирательства между соседями, у которых слишком много свободного времени.
В те времена в борьбе со скукой воображение уводило Романа то в дальние края, где жизнь бьет ключом и происходят настоящие события, то к Шарлотте Бронсон, которой он был увлечен. Теперь, когда он повидал большинство мест, о которых мечтал, у его воображения остался только один путь – мысли Романа вернулись к Шарлотте Бронсон и влечению, которое оказалось взаимным.
Он собирался загнать ее в угол, заставить признаться, что сегодня вечером она проигнорировала его нарочно, и выяснить, почему тогда, в школе, она его бросила. У него были свои догадки на этот счет, но он хотел услышать ответ от самой Шарлотты. Он не собирался соблазнять и возбуждать ее и себя. Не собирался, пока не заглянул в ее глаза и не увидел в их глубине такую же эмоциональную связь с ним, какую он чувствовал с ней.
Ничего не изменилось. Шарлотта была рада его видеть, как бы она сама ни пыталась отрицать эту истину. А еще на ее пухлых чувственных губах алел свежий слой коралловой помады – какой мужчина устоит перед такими губами? Он вдохнул ее аромат, прикоснулся к ее нежной коже, приблизился достаточно близко, чтобы раздразнить, но не удовлетворить.
Роман застонал: при том, что ее тело буквально кричало «Возьми меня!» и он сам этого хотел, ее разум протестовал. И теперь он знал почему. Наконец она показала ему такой повод его оттолкнуть, который он мог понять. Повод, который он подозревал с самого начала: «Будет у нас свидание, я согласна… В тот день, когда ты решишь остаться в городе».
Ей нужен дом в Йоркшир-Фоллз. Ей нужна стабильность и уверенность, она хочет жить со своим мужчиной долго и счастливо – так, как никогда не жили ее родители, это всем известно. Раньше Роман был слишком молод и нетерпелив, чтобы это понять, но сейчас понимал. И это означало, что Шарлотта – последняя женщина, которую он может включить в свои планы. Он не хотел причинить ей боль, а это означало, что он должен был усвоить ее урок и держаться от нее подальше.
– Следующий.
Деревянный молоток гулко стукнул о подставку на столе. Роман вздрогнул.
«Проклятие, я прослушал результат!»
Он слишком глубоко погрузился в мысли о Шарлотте. На этот раз он упустил всего лишь исход дебатов об установке дверцы для собаки, но в следующий раз может упустить нечто поважнее. А этого допускать нельзя.
– Чандлер, это ты?
Роман оглянулся. На стул позади него садился мужчина, который показался ему знакомым. Мужчина протянул руку.
– Я – Фред Эймс, помнишь меня?
Чейз и Рик не обманули: Фред уже не походил на толстяка, которого травили в школе. Роман пожал ему руку.
– Привет, Фред, как поживаешь?
– Лучше некуда. А ты? Что ты здесь делаешь?
– Я вернулся в город из-за мамы. А здесь оказался, чтобы написать заметку в «Газетт».
Роман посмотрел на ведущих. Пока никто не объявил новый вопрос для обсуждения.
– Я слышал, что Райну увозили в больницу. – Фред провел рукой по темным волосам. – Мне очень жаль.
– Мне тоже.
– Ты собираешь материал для Тая?
Фред наклонился вперед и положил руку на спинку стула, на котором сидел Роман, при этом чуть не опрокинув стул вместе с Романом. Хотя Фред и похудел, силу он не потерял и по-прежнему оставался очень крупным мужчиной. Роман кашлянул и кивнул:
– Да. Его жена рожает, и он не может быть в двух местах одновременно.
– Очень любезно с твоей стороны. К тому же эти собрания – по сути, хорошее место, где можно узнать, что где происходит.
– Это верно.
«Если только слушать, что говорят», – подумал Роман. Но он понятия не имел, даровали ли псу Мику свободу передвижения или он обречен сидеть взаперти до конца своей собачьей жизни.
Стук деревянного молотка возвестил, что собрание делает перерыв. Роман встал и потянулся, пытаясь проснуться.
Фред тоже встал.
– Послушай, у тебя сейчас кто-нибудь есть?
«Пока нет». Роман замотал головой. Ему не хотелось говорить на эту тему ни с кем, кроме братьев.
– Сейчас – нет, а что?
Фред подошел ближе.
– Тебя разглядывала Салли. Мне казалось, она интересовалась Чейзом, но теперь она запала на тебя.
Фред широким жестом указал туда, где Салли Уокер делала записи для протокола, и это свело на нет его старания говорить конспиративным шепотом. Салли, покраснев, приветственно подняла руку. Роман помахал в ответ и отвел взгляд, не желая поощрять ее явный интерес.
– Она не в моем вкусе. – «Потому что ее зовут не Шарлотта», – пришла непрошеная мысль. – Почему бы тебе самому за ней не поухаживать?
– Наверное, ты не слышал, что я помолвлен, – гордо сообщил Фред. – Я женюсь на Мэриан Даймонд.
Теперь Роман вспомнил, что кто-то из его братьев об этом говорил. Он усмехнулся и поднял было руку, чтобы похлопать Фреда по спине, но в последний момент передумал: он бы не хотел, чтобы этот великан ответил ему таким же жестом.
– Что ж, рад за тебя. Поздравляю.
– Спасибо. Послушай, мне надо поговорить с одним из членов совета, пока тут снова не накалились страсти. У меня на нескольких объектах затормозились работы, потому что мы ждем разрешения… ладно, тебе эти подробности ни к чему. Увидимся.
– Конечно.
Роман ущипнул себя за шею – усталость брала свое и он боялся заснуть.
– Ну, как проходит твой первый день возвращения в окопы?
Роман оглянулся и увидел Чейза. Он не ожидал увидеть старшего брата еще раз за этот вечер.
– Что случилось? Что-нибудь с мамой?
– Нет.
Чейз положил руку на плечо брата и быстро убрал ее.
– Тогда в чем дело? Не доверяешь мне, думаешь, я не справлюсь?
«Что было бы не так уж несправедливо», – подумал Роман. Он все еще не узнал, как решилась проблема с дверцей для собаки Карлтона.
Чейз покачал головой.
– Я просто рассудил, что тебе надоест сидеть на этом собрании, и если оно затянется, я смогу тебя отпустить. – Чейз потер переносицу. – Случайно подслушал твой разговор с Фредом. Похоже, у тебя появилась кандидатка.
– По словам Фреда, Салли сначала интересовалась тобой.
– Поверь мне, поле свободно. Я не обижусь, если ты украдешь ее у меня, – с иронией сказал Чейз. – Для меня она слишком серьезна, чтобы я мог хотя бы думать о ней. Она из тех женщин, которые уже после первого свидания начинают мечтать о доме и детишках. – Он поежился.
– Если ей нравятся одиночки вроде тебя, то общительный парень вроде меня ее не заинтересует.
Роман усмехнулся, ему нравилось поддразнивать брата, сравнивая его с одиноким волком. Рик был прав: задумчивая молчаливость старшего брата притягивала женщин как магнит.
Но Чейз, по-видимому, не собирался довольствоваться отговорками Романа.
– Салли готова завести семью, сейчас она была бы для тебя идеальной кандидаткой. Так почему же ты сказал Фреду, что она не в твоем вкусе?
– Потому что так и есть.
– Извини, что указываю тебе на то, что и так известно, но не это ли самое тебе нужно? Салли тобой интересуется, а ты не отвечаешь на ее чувства. Выясни, примет ли она твои условия.
Роман снова покосился на Салли. Невинная женщина, из тех, что смущаются и краснеют.
– Не могу.
Ну не мог он жениться на Салли, спать с ней.
– По-моему, братец, тебе нужно быть поосторожнее. Если ты выберешь женщину, которая действительно в твоем вкусе, как бы не получилось, что ты уже не будешь так торопиться сбежать отсюда. – Чейз пожал плечами. – Просто информация к размышлению.
Указать Роману на очевидное, напомнить о приоритетах – задача старшего брата, заменявшего ему отца. Поиски жены – вот что сейчас главное. Чейз прав, Роману нужна женщина, от которой он сможет уехать, оставив ее дома, а не такая, к которой его будет снова и снова тянуть. Еще один довод в пользу того, что Шарлотта ему совершенно не подходит. Ох, как же Роману хотелось выкинуть ее из головы раз и навсегда! Только он понятия не имел, как это сделать. Оттого что он к ней прикоснулся, его желание стало еще сильнее, а не слабее.
Часом позже Роман шел домой, и в голове у него вертелись слова Чейза, но в подсознании засела Шарлотта. И позже, ночью, он не раз просыпался в горячем поту, причиной чему была Шарлотта Бронсон.
Десять лет прошло, а пламя горит даже жарче, чем раньше. Но это лишь доказывает одну истину: каким бы сильным ни было искушение, он не может себе позволить связаться с Шарлоттой. Не сейчас, и никогда.
Солнце разбудило Романа рано утром. Голова раскалывалась от боли, но, несмотря на это, он потянулся и встал с постели со свежим настроем решимости и целеустремленности. Наскоро приняв душ, он направился в кухню. Головная боль от еды не пройдет, но по крайней мере он чем-то наполнит пустой желудок. Заглянув в буфет, Роман достал коробку шоколадных шариков, насыпал в миску хлопьев, добавил мини-зефира и залил смесь молоком.
Когда он стал садиться на тот самый стул, на котором любил сидеть в детстве, в животе у него заурчало. Он достал свежий номер «Газетт» и с гордостью за брата оценил новую, улучшенную верстку. Чейз сумел сделать так, что газета выросла вместе с ростом населения города.
Вдруг на лестнице послышались звуки, как будто кто-то бежит. Роман вздрогнул от неожиданности. Он повернулся к двери и увидел мать – та резко остановилась на пороге кухни.
– Роман?
– А ты ожидала увидеть кого-то другого?
Райна покачала головой:
– Нет, просто… я думала, ты уже ушел.
– И ты решила пробежать марафон, пока меня нет?
– Разве ты не должен был позавтракать с братьями?
Роман прищурился.
– Я не смог встать с постели так рано. И, пожалуйста, не меняй тему. Это ты сейчас бежала вниз по лестнице? Ты помнишь, что тебе велено не переутомляться?
Роман вспомнил, что накануне Рик говорил, что мать запыхалась.
– Как я могу забыть такую важную вещь? – Мать поднесла дрожащую руку к груди, медленно вошла в кухню и подошла к Роману. – А ты? Ты хорошо себя чувствуешь?
«Прекрасно» – если не считать того, что он сбит с толку этим странным разговором.
– А почему это мне может быть нехорошо?
– Мне показалось, что у тебя до сих пор заложены уши от авиаперелета, если тебе послышалась такая нелепица, что я бегу. Бегу, надо же! Хочешь, я запишу тебя на прием к доктору Фаллону?
Роман замотал головой так сильно, что если бы у него и вправду были заложены уши, то они бы сразу прочистились.
– Я в порядке. – Он посмотрел матери в глаза. – Меня беспокоит твое здоровье.
– Не стоит волноваться. – Райна медленно села на стул рядом с сыном, посмотрела в его миску и нахмурилась. – Я вижу, некоторые вещи не меняются. Самой не верится, что я на самом деле держу в кухне эту дрянь специально для тебя. От этого…
– Портятся зубы, я знаю. – В детстве мать много раз говорила ему об этом. Но все равно потакала слабостям сына, потому что любила его. – Между прочим, ты знаешь, что я пока не потерял ни одного зуба?
– «Пока» – ключевое слово. Роман, у одинокого мужчины все зубы должны быть на месте. Какой женщине понравится, если она проснется среди ночи и обнаружит на твоей тумбочке стакан с водой, в котором лежит вставная челюсть?
Роман закатил глаза.
– Хорошо, что я человек респектабельный и не позволяю женщинам оставаться на ночь.
Роман не без сарказма подумал, что дает матери пищу для размышления.
– Респектабельность тут совершенно ни при чем, – пробурчала Райна.
Как всегда, мать ухватила самую суть. Женщины не оставались у него ночевать, потому что у него сейчас не было ни с кем серьезных отношений, причем не было уже довольно давно. А еще потому, что женщины, которые оставались на ночь, автоматически делали вывод, что могут остаться и на следующую И еще на следующую. Этак мужчина и опомниться не успеет, как окажется вовлеченным в серьезные отношения, что, как предполагал Роман, возможно, не так уж плохо – если бы он нашел женщину, которая могла бы удерживать его интерес дольше, чем пару недель. Такая же ситуация была и у Чейза, и у Рика. Роман подумал, что в данный момент на сердцах всех трех братьев Чандлер словно стоит штамп: «Посторонним вход воспрещен». И любая разумная женщина прочтет эту информацию, прежде чем впутываться в отношения с кем-то из братьев.
– Мама, ты слишком много понимаешь, себе во вред.
Роман встал из-за стола и тут только заметил, что Райна одета для выхода из дома: на ней были темно-синие брюки и белая блузка с галстуком, заколотым золотой булавкой с тремя бриллиантами, окантованными как миниатюрные бейсбольные мячи. Булавку ей когда-то подарил муж, с рождением каждого сына в ней прибавлялся новый бриллиант. Выглядела Райна прекрасно, если не считать бледности. Роман с гордостью подумал, что его мать всегда прекрасно выглядит.
– Ты куда-нибудь уходишь? – спросил он.
Райна кивнула.
– Иду в больницу, читать детям книжки.
Он хотел было возразить, но мать не дала ему и рта раскрыть.
– Прежде чем ты начнешь спорить, как пытались спорить Чейз и Рик, выслушай, что я тебе скажу. Я в постели с прошлой пятницы, с тех пор как твои братья привезли меня домой. Сегодня прекрасное утро, даже врач говорил, что мне полезен свежий воздух, если я не буду переутомляться.
– Ма…
– Я не закончила.
Мать помахала рукой перед его носом, и он сел на место, понимая, что лучше не перебивать.
– Я каждый понедельник и каждую пятницу читаю детям книжки. Джин Паркер в эти дни проходит сеансы химиотерапии, и она с нетерпением ждет продолжения истории «Любопытный Джордж попадает в больницу».
Роман подумал, что его мать все-таки очень заботливая женщина. Даже будучи больной, она в первую очередь думает о других. В ее сердце всегда хватало места для любого ребенка, который появлялся в их доме.
Райна словно прочитала мысли сына. Она приложила руку к груди на уровне сердца и заметила:
– Кроме того, дети очень полезны для сердца, они помогают почувствовать себя на десять лет моложе.
Роман возвел глаза к потолку.
– Отдых не менее полезен, поэтому, надеюсь, когда ты закончишь читать, то вернешься домой и ляжешь.
Тему детей он развивать не собирался. Только не теперь, когда он намерен пуститься на поиски будущей матери для своих собственных детей.
– Ты закончила монолог? – вежливо поинтересовался он.
Мать кивнула.
– Я не собирался спорить, я только хотел спросить, не приготовить ли тебе завтрак. Не хотелось бы, чтобы ты утомилась еще до того, как приступишь к своей волонтерской работе.
Райна улыбнулась. Несмотря на то что ей было за шестьдесят, ее кожа не утратила румянца, которому бы позавидовали большинство женщин, морщины у нее были, но не такие глубокие, как у женщин ее возраста. Романа вдруг охватил страх при мысли, что он может ее потерять. Он встал и протянул к ней руки.
– Мама, я люблю тебя. Пожалуйста, никогда больше не пугай меня так.
Она тоже встала и обняла сына, в ее руках чувствовалась сила и уверенность. Это была его мать, женщина, которая его вырастила, и хотя из-за характера его работы они в последнее время виделись не часто, он ее обожал. Роман не мог представить себе жизни без нее.
– Я хочу, чтобы ты была с нами долго-долго.
Райна шмыгнула носом.
– Я тоже.
– Не вытирай нос об мою рубашку. – При виде женских слез Роман всегда чувствовал себя неловко, и ему хотелось, чтобы мать снова стала сильной и бойкой. – Помнишь, что сказал врач? Ты поправишься, если будешь себя беречь. Так что не переутомляйся и никаких стрессов, ладно?
Райна кивнула.
– Думаю, чтение не повредит твоему здоровью. Подвезти тебя до больницы?
– Не нужно, за мной заедет Чейз.
– А как ты вернешься домой?
– Эрик подбросит меня после обеденного перерыва.
Роман поинтересовался:
– Как поживает доктор Фаллон?
– Хорошо. Присматривает за мной, как и вы.
Райна отступила, взяла со стола салфетку и промокнула глаза. Хотя они с Романом не встретились взглядами, он понял, что перед ним снова его спокойная, сдержанная мать.
– Не хочешь пончик с чаем без кофеина? – спросил он.
– Не надо меня баловать, а то я пропаду, когда ты уедешь.
Роман усмехнулся:
– Что-то я в этом сомневаюсь. Ты самая сильная женщина из всех, кою я знаю.
Райна рассмеялась:
– Вот-вот, и не забывай об этом.
Часом позже Роман вышел прогуляться до города. Он думал о том, как удачно получилось, что разговор за завтраком больше не коснулся темы детей. Он знал, что должен делать, поэтому не нуждался в напоминаниях и не желал их.
Ему предстояла непростая задача. В этом городе женщин воспитывали так, чтобы они стали женами и матерями, не важно, работающими или домохозяйками. Романа пугала та часть, которая касалась роли жены. Он не представлял, как ему найти женщину, которая будет соответствовать его неординарным потребностям. Ему нужна женщина, которая спокойно смирится с его отсутствием, и он спрашивал себя, возможно ли вообще найти такую в Йоркир-Фоллз.
Можно, конечно, выбрать более космополитичную женщину, такую, которая лучше поймет его потребности. Роман подумал, что, вернувшись домой, стоит заглянуть в карманный компьютер, но уже сейчас на ум пришли имена нескольких женщин, с которыми он когда-то познакомился в поездках и знал их более близко. Например, Синтия Хартвик, английская наследница. Роман покачал головой. Синтия не подойдет, она наймет детям няню, а он хотел, чтобы его детей растила любящая мать.
