Текст книги "Обещай мне (ЛП)"
Автор книги: Карли Джин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)
Глава 16
Аврора
На следующий день я уехала из кампуса и отправилась домой к папе недалеко от моей любимой туристической тропы, спрятанной среди деревьев.
Место выбирала моя мама, а папа так и не переехал отсюда после ее смерти. Это было больно и приятно одновременно – иметь дом, полный воспоминаний, которые удерживали маму рядом с нами. Иногда это успокаивало боль, которая не проходила от тоски по ней, а иногда только усиливало ее.
Я соскучилась по Огурчику и решила взять его с собой на занятие по чтению, чтобы провести с ним немного времени. После обеда мы играли в снегу на заднем дворе, бросали мяч и лепили снеговиков. Огурчик любит прыгать на них и ломать. Это очень по-детски, но нам нравится.
Огурчик уткнулся носом в мои колени, укладываясь на диван, чтобы вздремнуть после ужина. Я гладила его коричневую шерсть, потягивая горячий шоколад у камина с рождественским фильмом на экране телевизора. Я окончательно расслабилась, пока Огурчика не начало тошнить.
Сначала я не слишком беспокоилась, но когда он начал скулить, я испугалась. Я быстро накинула куртку, взяла его поводок, и через несколько минут мы уже были в моей машине.
Я смотрю в зеркало заднего вида и вижу, что он лежит на заднем сиденье, его светло-карие глаза полны печали, что разбивает мне сердце.
Когда я выезжаю на дорогу, начинается снегопад, и во мне поднимается тревога при воспоминаниях о том, что случилось с моей мамой в тот день. Такое всегда происходит, когда я еду в снежную погоду, и только причиняет дискомфорт. А вместе с беспокойством за Огурчика, я начинаю чувствовать себя подавленной.
Не успев осознать, что делаю, я нажимаю кнопку Bluetooth.
– Аврора? – хрипловатый голос Кэма заполняет машину, его голос уже успокаивает мой встревоженный разум.
Мой голос дрожит.
– Привет, ты спал? Прости, я могу позвонить позже.
– Что случилось? Ты в порядке? – спрашивает он, его тон полон беспокойства и больше не сонный.
– Огурчика тошнит, и поэтому я волнуюсь. Я решила отвезти его к ветеринару, но начался снегопад, – мои губы дрожат, слезы наворачиваются на глазах, но я сдерживаю их, боясь не увидеть дорогу перед собой.
– Черт, – бормочет он себе под нос, но я все равно улавливаю его слова. – Где ты? Остановись, и я приеду за вами.
– Кэм, – говорю я в трубку, крепче вцепившись в руль, потому что все это слишком для меня. Снег, моя собака, то, как он заботится обо мне. – Не нужно приезжать, со мной все будет в порядке. Просто отвлеки меня, хорошо?
Я слышу глубокий вдох и выдох, ненадолго задумываясь, какого черта он это сделал. Не он же ведет машину в снегопад с больным щенком на заднем сиденье, верно?
– Хочешь послушать еще одну неловкую историю? – предлагает он, зная, что это наверняка заставит меня рассмеяться.
– Всегда, – отвечаю я, мой голос уже не так дрожит, но все еще не очень уверенный.
– Итак, мне было шестнадцать, когда у меня случился первый поцелуй. В моем родном городе это считалось поздним возрастом. Мои друзья всегда преувеличивали это событие, шутили, когда же я наконец кого-то поцелую. Это только заставляло меня еще больше нервничать и хотеть покончить с этим, поэтому я попросил свою партнершу по лабораторной работе по химии, Чарли, с которой мы были хорошими друзьями, встретиться со мной в спортзале во время обеда. Обычно он был пуст и открыт. Она согласилась, и я решил, что она знала, что произойдет, и была не против. Придя в спортзал, мы сели на трибуны, немного поговорили, а потом я спросил, могу ли я ее поцеловать. Она согласилась, и мы поцеловались. После этого вся баскетбольная команда начала аплодировать из кабинета учителя физкультуры, окно которого выходило в спортзал. Они наблюдали за всем этим в первом ряду, чтобы увидеть мой, возможно, не очень удачный первый поцелуй.
Я искренне рассмеялась.
– Боже мой, Кэм! Это ужасно, какие засранцы. Это забавно, но мне правда жаль, что твой первый поцелуй был испорчен.
– Не расстраивайся. Я научился смеяться над этим и отпустил ситуацию, – говорит он, и я, не видя его, понимаю, что он пожимает плечами. – А что насчет тебя? Был ли твой первый поцелуй каким-то особенным?
– Нет, – усмехаюсь я, понимая, что чувствую себя спокойнее, но не желая вспоминать, почему изначально волновалась. Я продолжила свой рассказ. – Мне было четырнадцать, и это случилось в волейбольном лагере, в который я ездила летом. Классическая история с игрой в бутылочку. Там был парень, в которого я была влюблена все лето, но в то время у меня не было уверенности в себе, чтобы сделать первый шаг. Поэтому я была очень взволнована, когда мы играли, надеясь, что бутылочка попадет на него с первого раза, и так оно и вышло. Но, к сожалению, он очень небрежно целовался. Это был быстрый поцелуй с открытым ртом, так он еще и обслюнявил мне весь подбородок. И длилось это около десяти секунд. Быстро, и я понятия не имела, что вообще произошло. В итоге я ушла, потому что была слишком разочарована поцелуем.
– Я даже не могу посмеяться над этим парнем, потому что я, наверное, был не в лучшей ситуации, – смеется про себя Кэмерон, и этот звук успокаивает меня через динамики автомобиля.
Следующие двадцать минут мы провели, смеясь и разговаривая, наполняя меня легкостью, чтобы отвлечься от тревог. Это сработало, потому что не успела я оглянуться, как уже подъехала к городской ветеринарной больнице.
– Я на месте. Спасибо, что поговорил со мной и успокоил, – говорю я, потрясенная эмоциями, вставшими у меня в горле. Почему я разволновалась из-за такой мелочи?
– В любое время, Аврора. Серьезно, если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, позвони мне, хорошо? И дай мне знать, что они скажут об Огурчике.
– Хорошо.
– Ты уверена, что не хочешь, чтобы я встретил тебя? – спрашивает он так искренне, что у меня щемит сердце.
– Да, все будет в порядке. Если нет, я напишу тебе.
Он соглашается, и мы оба прощаемся, когда звонок заканчивается. Я глушу машину и спешу на заднее сиденье, чтобы выпустить Огурчика, где он медленно и с моей помощью выходит из машины. Я провожаю его внутрь, и, к моему счастью, приемная оказывается пустой.
Администратор мгновенно оживляется.
– Здравствуйте, чем я могу вам помочь?
– Моей собаке, Огурчику, не очень хорошо. Его начало безостановочно тошнить около часа назад, – в моем голосе звучит страх, потому что я все еще беспокоюсь о своем щенке.
– О нет, бедный песик. Ветеринар уже здесь. Я отведу вас к ней, – говорит она, звуча слишком радостно для человека, который постоянно видит больных животных. Мы следуем за ней через дверь, по коридору, а затем в кабинет, где я вижу высокую женщину с короткими каштановыми волосами.
– Здравствуйте, я доктор Льюис. Что случилось с вашим мальчиком? – спрашивает она, ее голос полон тепла, пока она осматривает Огурчика, даже не взглянув на меня.
У меня перехватывает дыхание, когда я складываю два плюс два. Это женщина, с которой мой отец встречается последний год. Мы должны были официально познакомиться на ужине в эти выходные, но, видимо, у Вселенной были другие планы.
– Его начало тошнить без остановки около часа назад, и он выглядит вялым, – отвечаю я, чувствуя себя немного неловко.
Она поднимает на меня глаза, и на ее лице появляется узнавающий взгляд.
– Аврора! Приятно познакомиться с тобой. Немного неформально и при плохих обстоятельствах, но все равно приятно.
Я еще не была уверена в своих чувствах к ней, поэтому собиралась сохранять открытый разум, но закрытое сердце.
– Да, при плохих обстоятельствах, это уж точно.
Она улыбается мне, а затем быстро возвращается к оценке состояния Огурчика. Она ощупывает его живот, затем подносит стетоскоп к сердцу.
– Сердцебиение хорошее, и я не почувствовала ничего странного в его животе, но я бы сделала рентген на всякий случай.
– Как вы думаете, в чем может быть проблема? – спрашиваю я.
– Ну, вы сегодня активно играли? Он съел что-нибудь, что ему не следовало есть?
– Мы много играли на улице, но он не ел ничего необычного.
– Хм, хорошо. Думаю, это может быть от перенапряжения, и я могу дать ему антацид9, но я бы все равно хотела сделать рентген, чтобы перестраховаться.
– И сколько это будет стоить? – спросила я, зная, как дорого обходятся эти чертовы штуки для собак. Мой бюджет и так был ограничен: я платила за квартиру Жасмин, покупала продукты, оплачивала счета и все остальное. Один только поход к ветеринару подорвал бы мой бюджет в этом месяце. И я не привыкла получать подачек от отца. Меня не так воспитывали. Я тяжело работаю, чтобы заработать свои деньги и все, что у меня есть.
– Бесплатно. Я вижу, как ты расстроена, и лично хочу убедиться, что с ним все в порядке, – говорит она, положив руку мне на плечо, а затем забирает Огурчика с собой в рентгенологический кабинет.
И тут меня осеняет, что она бы понравилась моей маме уже только по этой причине. Та доброта, которую она проявляет ко мне, заботясь о моей собаке и отказываясь от услуг, которые обычно обходятся владельцам в кругленькую сумму, сделала бы мою маму счастливой. И ее искренность. Я могу сказать, что она делает это не для того, чтобы задобрить меня или что-то в этом роде. У меня такое чувство, что она делает это довольно часто для определенных пациентов.
Я нахожу время, чтобы написать папе, Минни и Кэму, сообщая им новости об Огурчике.
Мой коричневый пушистик возвращается в комнату, выглядя немного счастливее, чем когда мы вошли. Я почесываю его за ушами и целую в нос, когда входит Джоди.
– Я дала ему антацид и немного вкусняшек, пока он терпеливо сидел во время рентгена. Надеюсь, ты не против. Я не обнаружила в его желудке ничего, что могло бы вызвать беспокойство и рвоту. Так что могу предположить, что сегодня он слишком перевозбудился и ему просто нужно немного покоя, особенно в его-то возрасте.
Я вздохнула с облегчением, слава богу. Я приседаю и радостно сжимаю мордочку Огурчика.
– С тобой все будет в порядке, старина.
Джоди хихикает, и я поворачиваюсь к ней лицом.
– Большое спасибо, что позаботились о нем. Для меня это очень много значит, и я рада, что в жизни моего отца есть такой заботливый человек.
– Аврора, надеюсь, ты не думаешь, что я сделала это, чтобы втереться к тебе в…
– Нет, не думаю.
Ее карие глаза зажмурились, на губах появилась застенчивая улыбка.
– Что ж, спасибо, что сказала это. Я знаю, что тебе, должно быть, тяжело, и если я когда-нибудь перейду черту или причиню тебе неудобства, дай мне знать, пожалуйста.
– Скажу честно, мне тяжело, потому что я очень скучаю по маме. Но я знаю, что мы не можем жить прошлым. А это значит, что нужно двигаться дальше и жить настоящим. Мой папа заслуживает счастья, и я знаю, что он нашел его с вами, так что спасибо.
Она обнимает меня, и я охотно позволяю ей это сделать. Я остаюсь еще на немного, разговариваю с Джоди, пока мы не узнаем друг друга получше и к ней не приходит новый пациент.
По дороге домой я выделила несколько минут, чтобы проанализировать все произошедшее.
Горе обычно напоминает нам о том, что мы потеряли, но иногда немного благодарности помогает вспомнить о том, что у нас есть, и поблагодарить за это прямо сейчас. Ведь никогда не знаешь, когда то, за что ты благодарен, может стать тем, о чем ты будешь скорбеть.
И сейчас я благодарна за своего отца, который вырастил нас с такой любовью, несмотря на потерю любви всей своей жизни. Я благодарна за свою собаку, которая дарит мне безусловную любовь, и за Кэмерона.
Этот человек прокладывает себе путь в мое сердце, и я не знаю, хочу ли я хотя бы попытаться остановить его.
Глава 17
Кэмерон
На этой неделе я был более измотан, чем обычно, из-за всего, что пытаюсь вписать в свое расписание.
Занятия, репетиторство, подработки, учеба, тренировки и кодирование для «Disney». Очень много всего, и все это при том, что я старался проведать маму и сестру и не поддаваться искушению, которое испытываю по отношению к Авроре.
Это чертовски утомительно.
Я решил взять перерыв от тренировок и учебы в свой свободный от занятий день, потому что это важнее. Если я смогу получить эту работу, это будет означать стабильное будущее для моей мамы и Лексы.
Это все, чего я когда-либо хотел.
Это значит, что я смогу глубоко вздохнуть и отдохнуть на мгновение, может быть, сделать что-то для себя.
Мой разум тут же переключается на мысли об Авроре, поэтому я хватаю свои очки с синимb стеклами и принимаюсь за работу, чтобы не думать о ней.
Я часами кодирую, успев завершить только один аспект гоночной трассы. Это огромный проект, который займет у меня некоторое время, но срок сдачи истекает только первого апреля, а значит, у меня еще есть время.
Я уже собираюсь выйти из системы, когда получаю электронное письмо от Ким Сепены, конкурсного менеджера по этой работе.
От: Kim.Sepena@DisneyHR.com
Здравствуйте, кандидаты.
Я надеюсь, что у вас троих все хорошо и вы усердно работаете над своими проектами. Мы более чем рады увидеть их в новом году. Мы просим прилететь вас в нашу штаб-квартиру в Лос-Анджелесе двадцать второго января на промежуточную встречу. Мы хотим встретиться с вами и посмотреть, как продвигаются ваши проекты, а также предоставить вам возможность встретиться с разработчиками и творческими вдохновителями нашей компании для дальнейшего продвижения ваших проектов.
Ниже вы найдете всю информацию о вашем рейсе. Мы все забронировали и оплатили вместе с вашим проживанием на выходные.
Пожалуйста, напишите мне, если у вас есть какие-либо вопросы.
С наилучшими пожеланиями,
Ким Сепена.
У меня голова идет кругом после ее сообщения, но не потому, что я не готов, а потому, что нервничаю из-за того, что не произведу на них должного впечатления. Мне нужна эта работа не только из-за денег и подстраховки, но и из-за того, что мне действительно нравится этим заниматься. В общем, это идеальный вариант. Я могу работать удаленно, что позволит мне переезжать и жить так, как я хочу.
Тревога сменяется адреналином, давая мне дополнительный заряд энергии, необходимый для того, чтобы еще немного поработать над кодами.
Только через несколько часов я вспомнил про сообщение от Авроры, на которое не ответил, потому что был занят.
Аврора: Хочешь поговорить по ФейсТайму и поделиться неловкими историями?
Черт, это было три часа назад. Я отправляю быстрое сообщение.
Кэмерон: Извини, я только что увидел смс. Я работал над проектом и не слышал, как пришло уведомление. Все в порядке?
Я жду ее сообщения с затаенным дыханием, потому что шанс на ответ пятьдесят на пятьдесят. Либо ей скучно, и она хочет посмеяться, либо она снова в панике и ей нужно успокоиться. Я молюсь, чтобы это было не второе, потому что тогда я буду волноваться до безумия.
Не знаю, как она это делает, но всякий раз, когда она расстраивается, это влияет на меня сильнее, чем я когда-либо мог себе представить.
Аврора:Все хорошо, Филдс. Мне просто было скучно пока я ждала начало тренировки.
Боже, спасибо.
Кэмерон: Хорошо. Как прошла тренировка?
Аврора: Утомительно, как обычно. Все еще предлагаю поболтать по ФейсТайму.
По правде говоря, я тоже устал и хочу закончить еще одну часть игры. Это письмо напомнило мне, что все, ради чего я работал последние несколько лет, зависит от этого проекта. Мне нужно переключиться на работу, а не на то, как я себя чувствую из-за Авроры.
Кэмерон: Не сегодня, прости. У меня есть работа, которую нужно закончить.
Аврора: Оу, ладно. Тогда не буду тебе мешать. Спокойной ночи.
Черт, от ее ответа у меня перехватывает дыхание. Я не хотел ее расстраивать, но, кажется, расстроил. У меня чешутся пальцы позвонить ей, зная, что это заставит нас обоих улыбнуться. И все же я воздерживаюсь, зная, что это именно та граница, которую мне нужно установить.
Мы оба не можем позволить себе отвлекаться. От этого зависит наше будущее.
Глава 18
Аврора
Я делаю глоток своего ванильного латте и смотрю в окно, испуская тихий вздох. Еще слишком рано, чтобы вставать и собираться в университет, но когда ты спортсмен, это само собой разумеющееся.
Я сижу рядом с большим окном во всю стену, из которого открывается вид на футбольный стадион изнутри спортивного кафетерия. Спортсмены РЛУ едят в этом кафетерии отдельно от остальной части университета, поскольку он открывается уже в пять утра, чтобы спортсмены, тренирующиеся по утрам, могли заранее поесть.
Обычным студентам разрешено есть здесь, но чаще всего они этого не делают, за исключением, конечно, тех, кто гоняется за парнями в джерси.
– АВ, детка! – Тео светится, выводя меня из задумчивости и ставя свою тарелку с завтраком напротив моей.
– Эй, Тео, у тебя тоже ранняя тренировка? – спрашиваю я, зная, что сейчас только шесть утра – странное время для тренировки футбольной команды. Обычно они тренируются во второй половине дня.
Копаясь в своей яичнице, он говорит сквозь набитый рот.
– Да, у дочери тренера сегодня сольный концерт, поэтому тренировку поставили раньше.
Я киваю, откусывая от своего тоста, намазанного арахисовым маслом и медом. Окинув взглядом кафетерий, я понимаю, что Брэда пока нет, а это хороший знак.
– Как дела? Я скучаю по твоему присутствию у нас дома, – искренне говорит он, пока возится с кубиком, который всегда носит с собой.
– Я тоже по тебе скучаю. Давай посидим вместе? – спрашиваю я, умалчивая о том, что не скучаю по их дому. Я не хочу, чтобы он задавался вопросом о том, что случилось между мной и Брэдом.
Он улыбается мне.
– Мы как раз сейчас сидим вместе, глупышка. Введи меня в курс дела. Что нового в жизни королевской дочери РЛУ?
– Пожалуйста, никогда больше так меня не называй, Тео, – я пытаюсь подавить смех, но он все равно вырывается.
– Это правда, ты здесь звезда, и ты это знаешь. А теперь выкладывай, – требует он, запихивая в рот порцию хаш-брауна.
Я откидываюсь на спинку стула и на мгновение задумываюсь. Так много всего произошло с тех пор, как мы с Тео разговаривали в последний раз, но не думаю, что хочу делиться всем, что случилось. О том, что я настолько погрузилась в тренировки, что мои оценки начали ухудшаться, и мне понадобился репетитор. Или о том, что мы стали лучшими друзьями с этим репетитором… Да, я не хочу делиться этим.
– Честно говоря, не очень много. Я училась, работала, играла или тренировалась. Ты знаешь, о чем я.
– Знаю. В твоей жизни не появилось новых парней? – спрашивает он с блеском в глазах.
Если мы с Тео и любим что-то делать, так это сплетничать о своей жизни.
– Нет, – отвечаю я. – А у тебя как?
Тео лукаво улыбается, наклоняясь вперед и опираясь локтями на стол.
– Может быть, а может и нет.
Я выпрямляюсь, ахая.
– Что?! Тео, кто она?
– Ты знаешь Марселу? Она работает в баре твоего брата.
– О, она очень милая, но немного замкнутая. Желаю удачи в твоих попытках.
– Спасибо, а теперь давай вернемся к тебе, потому что ты отстойно врешь…
Он прерывается, когда две руки ложатся мне на плечи, а в ухе раздается непрошеный голос.
– Держу пари, ты скучаешь по моему члену у себя во рту. Может быть, ты сможешь набить его членами скаутов и вытрахать себе путь в профессионалы, потому что только так ты туда и попадешь.
Брэд.
Неприятный холодок пробегает по моему позвоночнику от его дыхания на моем ухе, от слов, которые он так грубо произнес, от его рук на моих плечах. Мне нужно, чтобы он от меня отстал.
Я агрессивно отстраняюсь от его прикосновений, чувствуя, что хочу смыть их в душе. Тео смотрит на нас, но я игнорирую его, стараясь переместиться на стуле как можно дальше от Брэда.
– Аврора, рад тебя видеть. Тео, пойдем, – он мотает головой вправо и уходит, словно он – самое великое, что только может существовать.
– Аврора, что он тебе сказал? – спрашивает Тео, глядя на меня с беспокойством.
Я хотела промолчать, но передумала.
– Ну, что-то сексуальное. Это было глупо, ведь мы расстались, так что я просто не обратила на это внимание и все, – я не рассказываю ему, что именно он мне сказал, зная, что это, скорее всего, выведет его из себя, а это последнее, что мне нужно.
Тео встает и смотрит на часы.
– Я поговорю с ним. Ему нужно отвалить. Но я должен идти на тренировку. Скоро увидимся?
Я хочу сказать ему, чтобы он не беспокоился, но знаю, что это бесполезно, поэтому решаю промолчать.
– Обязательно. Напиши мне, и мы сможем договориться о времени.
Он поднимает меня с кресла и сжимает в объятиях.
– Обязательно, АВ. Пошел он, не слушай, что он говорит. Люблю тебя, – отпустив меня, он выбегает из кафетерия, вероятно, пытаясь догнать Брэда и отчитать его.
Ненавижу людей, заступающихся за меня. Это не его обязанность, но я знаю, что сделала бы тоже самое ради него. Так что я должна позволить ему делать то, что поможет ему почувствовать себя хорошим другом.
Я опускаю взгляд на свою тарелку и вижу, что съела только два кусочка тоста, остался еще целый ломтик, но я откладываю его в сторону, зная, что не могу вынести мысли о еде после комментария Брэда. Внутри меня все переворачивается, словно чертова приливная волна.
И тут меня осеняет.
Его комментарии были отвратительными и грубыми, но по большей части они меня тригерили10. Не то чтобы я думала, что мне придется трахаться, чтобы добраться до вершины, как он сказал, а то, что я могу и не добраться. Его слова затронули то место глубоко внутри меня, мою неуверенность в том, что я недостаточно хороша. Страх не справиться, разочаровать маму, семью и себя. Это облако неподвижно висело над моей головой, а он только что заставил его потемнеть.
Сегодня четверг – мой самый напряженный день недели. У меня ранняя тренировка, три занятия, еще одна тренировка, а потом занятие с Кэмероном. Я знаю, что не доедать не очень разумно, и дело не в том, что я не хочу есть, а потому что мой желудок завязался узлом, и я не могу сделать ничего, кроме глубокого вдоха, так как страх сковывает все мое тело. Добавьте к этому усталость от предыдущей ночи и недостаток сна.
День будет долгим, черт возьми.
Спустя несколько часов я смотрю на телефон: уже 16:50, а я тащусь на занятия с Кэмероном.
Между занятиями я смогла съесть только протеиновый батончик. Но этого было недостаточно. Из-за ранней тренировки, занятий и изнурительной практики, которую я только что закончила, было ощущение небольшой слабости.
Из-за снега мне требуется больше времени, чем обычно, чтобы добраться до библиотеки. Я не хочу упасть, и у меня просто нет сил идти быстрее. Я снова достаю телефон, чтобы проверить время – 16:58.
Черт.
Я ненавижу опаздывать и не хочу тратить время Кэмерона. Время, которое он мог бы использовать, чтобы поработать над своей игрой, позвонить сестре или сделать что-то более продуктивное, чем ждать меня. Особенно после того, как вчера вечером он просто отмахнулся от меня, когда я попросила поговорить по ФейсТайму.
Это было очень на него не похоже. Это больше напоминало мне Кэма, с которым я впервые встретилась. Но, возможно, это то, что нам обоим нужно, – пространство, чтобы сосредоточиться на себе, потому что мы слишком сблизились. Черт, мы даже не вместе, но ощущение такое, будто в отношениях.
Я отгоняю мысли, изо всех сил ускоряя свой шаг, и в конце концов вижу библиотеку.
Я очень стараюсь бежать вверх по лестнице, но как только достигаю площадки наверху, книжные полки словно кружатся. Я пытаюсь прийти в себя, продолжая идти к нашему месту, но с каждым шагом мое зрение становится все более затуманенным. Кажется, что все вокруг кружится, когда меня обдает прохладой. Когда я заворачиваю за угол, где находится наш стол, в глазах внезапно темнеет, колени подкашиваются, и я падаю на пол.
Последнее, что я слышу перед тем, как потерять сознание, – полный боли голос Кэмерона, выкрикивающего мое имя.
