Текст книги "Обещай мне (ЛП)"
Автор книги: Карли Джин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)
Глава 28
Кэмерон
– Перестань так на меня смотреть, – бормочу я, пытаясь одарить Аврору строгим взглядом, но безуспешно.
Она пытается флиртовать со мной с самого начала нашего занятия, а я продолжаю игнорировать это, потому что мы должны заниматься, ведь завтра у нее экзамен.
Предполагалось, что я буду ее репетитором, помогающим ей понять взаимодействие между языками программирования, а не взаимодействие между нами. Это то, за что мне платит университет, и несмотря на то, что ее отец никак это не контролирует, я все еще чувствую свой долг вести себя как профессионал. Чтобы меня не отчислили всего за несколько месяцев до выпуска. Моя девушка искушает меня, заставляя это беспокойство казаться несущественным.
– Например как? – она хлопает ресницами, глядя на меня, и прикусывает свою пухлую нижнюю губу.
Я кладу локти на стол и наклоняюсь вперед.
– Как будто ты хочешь, чтобы я отшлепал тебя и съел прямо на этом столе, – шепчу я.
Ее щеки порозовели, на губах появилась застенчивая улыбка.
– Я всегда этого хочу. У тебя потрясающий язык.
Я приподнимаю бровь, глядя на нее:
– Только мой язык?
Она начинает перечислять на пальцах:
– Твои пальцы, твой рот, твой мозг, твое сердце, твой чл…
– Ладно, остановись. Вернемся к нашему занятию.
Я прервал ее, потому что мой член начал просыпаться, а мы не можем этого сделать. Не в библиотеке и не во время нашего чертового занятия.
Мы продолжаем заниматься еще десять минут, прежде чем Аврора замолкает на полуслове, тянется к своему рюкзаку и лихорадочно роется в нем.
– Рори, что ты делаешь? – спрашиваю я, снимая компьютерные очки и протирая глаза.
Вынимая руку из сумки, она достает карточку, кладет ее на стол и придвигает ближе ко мне. Я беру ее – приглашение на ежегодный рождественский благотворительный гала-вечер спортивного отдела.
На карточке написан текст черным цветом с красными и зелеными узорами, что указано в качестве темы мероприятия, наряду с информацией о дате, кануне Рождества, и месте проведения – бальном зале высококлассного отеля в центре города.
– Не хотел бы ты пойти со мной на гала-вечер? Я уже оплатила твой билет, но ничего страшного, если ты не сможешь пойти. Я подумала, что это может быть весело, и это ради благого дела, для детской больницы, – говорит Аврора, в ее голосе звучит нервозность, и я начинаю понимать, что это нормально для нее, когда речь заходит о вещах, похожих на отношения.
Я думаю, это чертовски восхитительно.
– Я бы сделал для тебя все, что угодно, если бы ты попросила, – искренне говорю я ей. – Но да, я с удовольствием с тобой пойду. Сколько стоили билеты?
Она качает головой, скрещивая руки под грудью, на мгновение привлекая к ней мое внимание, прежде чем заговорить:
– Ни за что, малыш. Я плачу за твой билет. Ты и так много делаешь для меня, так что позволь мне сделать хотя бы это, хорошо?
Я ворчу, мне вообще не нравится мысль о том, что она будет платить.
– Хорошо, но я сделаю пожертвование от нашего имени, как только мы будем там.
– Договорились, – улыбается она, а затем добавляет: – Кроме того, мой папа хочет встретиться с тобой во время каникул.
У меня сводит желудок, а сердцебиение учащается при упоминании о ее отце. У меня не очень хорошие отношения со своим отцом, и я беспокоюсь, что не смогу наладить связь с ее. Он – единственный ее родитель, и я знаю, как много он для нее значит. А это значит, что очень важно, чтобы мы хорошо ладили.
– Ты… еще не готов сделать этот шаг? – ее голос срывается, звуча слишком неуверенно, и я ненавижу то, что мое молчание посеяло семя сомнения в ее сознании.
– Хочу, любимая. Я просто нервничаю из-за встречи с твоим отцом. Он пугает меня уже потому, что он наш декан, не говоря уже об отце девушки, с которой я встречаюсь.
– Не стоит, он милый. Честно говоря, он до глупости банальный и заботливый. Вы прекрасно поладите, – обещает она.
– Назначь дату, и я приду. Кроме того, моя мама и Лекса приезжают на эти выходные, и я хочу, чтобы ты тоже познакомилась с ними во время каникул.
Красивые глаза Авроры загораются при упоминании моей сестры:
– Легендарная Лекса собственной персоной? Боже мой, да, я хочу с ней познакомиться! И с твоей мамой, конечно, тоже.
– Да, она сойдет с ума, когда встретит тебя. В последнее время она надоедает мне по поводу открытия сердца и прочего дерьма. Она распланировала все наши четыре дня, что они здесь пробудут, но не удивляйся, если она выделит целый день только для того, чтобы вы двое могли пообщаться.
Аврора садится прямее, ее глаза загораются.
– Мой папа хотел, чтобы ты пришел на рождественский ужин. Ты хочешь привести свою маму и Лексу? Мы можем встретиться все сразу и узнать друг друга получше. Рождественский ужин у нас скромный. Только я, мой папа и Нейт, поскольку остальные члены нашей семьи в Калифорнии.
– Я уверен, что им это понравится. Я поговорю с ними об этом и дам тебе знать. Ты когда-нибудь навещаешь свою семью или они сами приезжают? – спрашиваю я, желая узнать больше о ее семье.
Она уже рассказывала мне, что ее родители познакомились и жили в Калифорнии, но переехали сюда, чтобы ее мама могла работать с лучшим тренером по гимнастике в стране.
– Мы ездим к ним только по большим праздникам. Нам троим легче лететь туда, чем им всем лететь сюда. Но в этом году мы остаемся здесь, потому что Нейт завален делами в баре, а мне приходится тренироваться на каникулах, – признается она, пожимая плечами.
У меня такое чувство, что она хотела бы увидеть их, и как бы я не хотел помочь ей в этом, я не могу. Поэтому я постараюсь сделать эти праздники для нее как можно более особенным.
Прежде чем я успеваю что-либо сказать, она меняет тему.
– Хорошо, давай заниматься, чтобы завтра я могла надрать задницу этому экзамену.
И мы именно это и делаем в течение следующего часа, не сбиваясь с намеченного курса. Как только мы заканчиваем, я закрываю свой ноутбук, пока Аврора собирает свой учебник и записи, и я уверен, что завтра она не только сдаст, но и уничтожит в пух и прах этот экзамен.
Аврора встает, ее изгибы выделяются под облегающим темно-синем платьем с высоким воротом. Ее тело чертовски красиво, каждый изгиб идеально соответствует ее стройности. Мои глаза блуждают по ее телу, жалея, что я не могу задрать ее платье и прозрачные колготки, чтобы увидеть ее обнаженной.
Мой член подергивается в джинсах от этой фантазии, и как только мои глаза встречаются с ее, я понимаю, что она смотрела на меня, пока я изучал ее.
– Видишь что-нибудь, что тебе нравится, Филдс? – дразнит она, облизывая губы языком.
Я вижу то, что люблю, думаю я про себя, и эта мысль меня не пугает. Я знал это уже некоторое время, но до сих пор не сказал этого вслух, боясь напугать ее.
Я киваю, с трудом сглатывая, когда она поворачивается, наклоняется, убирая учебник в сумку, выставляя напоказ свою идеальную задницу. Я сдерживаю стон, который угрожает вырваться из моей груди, мои глаза горят желанием, когда они наблюдают, как намеренно она потирает руками свое тело.
– Аврора, не надо, – предупреждаю я, не желая, чтобы она дразнила меня до чертиков только для того, чтобы я вышел отсюда с самой большой в мире эрекцией.
Она накручивает прядь своих волос, наклоняя голову в притворном неведении.
– Не надо что?
– Ты знаешь что.
Аврора внезапно роняет ручку на пол.
– Ой, дай я подниму.
Опускаясь на колени, она заползает под стол, и как раз в тот момент, когда я думаю, что она больше ничего не собирается делать, я чувствую ее руку на моем ноющем члене поверх джинсов.
– Господи, – бормочу я, мои бедра сжимаются от ее прикосновения.
– Аврора, – поправляет она меня, расстегивая молнию на моих джинсах.
– Любимая, что ты делаешь? – я напряженно шепчу эти слова, внутренне борясь с собой за то, что, по моему мнению, произойдет, и должен ли я позволить этому произойти.
– Собираюсь отсосать тебе, ничего страшного? – спрашивает она, когда ее пальцы вцепляются в мои боксеры, пытаясь стянуть их вниз. Если мои бедра, приподнимающиеся со стула, чтобы помочь ей, не являются признаком того, что я позволяю этому случиться, тогда не знаю, о чем еще это говорит.
– Нет, но, черт возьми, если меня это сейчас волнует, – хриплю я. – Я никому не позволю видеть тебя в таком виде. Если я постучу по столу, это означает, что кто-то приближается, и нет, я не имею в виду себя, – уточняю я, зная, что ее грязные мысли были направлены именно туда.
Затем она делает мне чертовски умопомрачительный минет под нашим столом в углу библиотеки у окна с видом на горы. Именно там началась наша история.
Это лучший момент моей жизни.
Глава 29
Кэмерон
Зимние каникулы начались два дня назад, и я совру, если скажу, что чертовски не скучаю по Авроре.
После того, как она на отлично сдала свой экзамен во вторник, к которому мы готовились во время наших занятий, мы начали готовиться к последним нашим экзаменам сразу же на следующий день.
После окончания экзаменов в ту среду мы провели остаток дня вместе в моей постели, смотря фильмы «Marvel», пока ей не нужно было собираться на работу.
И да, я все еще девственник.
Я хотел погрузиться в нее так глубоко, чтобы она забыла все, что было до этого, но мне также нравится то, как мы изучаем тела друг друга и готовимся к этому моменту.
Аврора не давит на меня, но постоянно отпускает комментарии о том, как сильно она меня хочет, и, черт возьми, иногда мое терпение натягивается, как резинка, но я как-то сдерживаю себя. Подходящий момент еще не наступил.
Я так долго ждал, потому что всегда говорил, что хочу потерять девственность с тем, о ком хочу заботиться и кого полюблю. Мои пальцы играют с металлической цепочками с цифрами «25», висящей у меня на шее, и да, я думаю, что нашел этого кого-то.
Я понял это некоторое время назад, но только недавно решил, что готов. Несмотря на то, насколько уязвимым я себя чувствую, я хочу все делать с Авророй. Я хочу, чтобы у нее была частичка меня, которой нет ни у кого другого точно так же, как у нее есть мое сердце, как ни у кого другого.
Я понимаю, что имел в виду Финн, когда дразнил меня насчет того, что я булочка с корицей, или что там еще он, блять, говорил, потому что именно это я чувствую, когда нахожусь рядом или думаю о ней – нежность, легкость и тепло.
Ее смех – афродизиак, ее улыбка – топливо, которое гоняет мою кровь. Она настолько чертовски великолепна, что я часто не могу поверить, что она моя. Она забавная, трудолюбивая, заботливая и уверенная в себе.
С ней я чувствую себя в безопасности, как будто все мои прошлые заботы и неприятности больше не имеют значения. Это самое умиротворяющее чувство, которое я испытывал за многие годы. Все эти вещи в ней притягивают меня, и это притяжение не ослабевает с тех пор, как мы вместе, и я знаю, что оно только усилится, когда мы займемся сексом. Думать об этом чертовски страшно, потому что я не могу представить, что чувства к ней могут быть сильнее, чем сейчас.
Я не видел ее с того вечера в библиотеке, поэтому сейчас нахожусь в баре, потому что волновался за нее. Можете называть это чрезмерной опекой, мне все равно. Но когда речь идет о ее безопасности, это уже совсем другой разговор, и дело даже не в ситуации, которая произошла несколько недель назад. А в том, что эти мерзавцы пялятся на нее, как на кусок мяса.
Аврора лучезарно улыбнулась, как только увидела меня. Я сел за барную стойку со своим ноутбуком и попытался поработать, но не мог сосредоточиться, не тогда, когда ее длинные ноги выглядывали из-под этой мини-юбки.
Мы болтали, пока она работала, и я только и делал, что бросал на троих парней убийственные взгляды, которые заставили их поспешить прочь из бара, как только они получили свои напитки.
Мои мама и сестра приехали на следующий день, а Аврора вернулась в дом своего отца на каникулы, так что с тех пор я ее не видел. Осознание того, что я не увижу ее еще два дня, гложет меня каждую минуту, пока я не с ней.
– Кэмерон Джеймс Филдс! – объявляет Лекса, возвращая меня в настоящее, когда мы сидим вокруг елки, заворачивая подарки для мамы, которая сегодня посещает спа-центр, ранний подарок от меня.
– Да, Лекси? – спрашиваю я, прикрепляя серебряный бантик к коробке, обернутой в бумага с изображенными на ней леденцами.
– Ты ничего не хочешь мне сказать? – она смотрит на меня своими детскими голубыми глазами, давая мне шанс признаться, прежде чем она вызовет меня на дуэль.
Я уже рассказал маме и Лексе об Авроре в ту ночь, когда они приехали сюда, желая снять груз с души.
Я давно не видел, чтобы моя мама или Лекса так оживленно улыбались, когда они заключали меня в объятия, говоря, как они счастливы за меня. Моя мама сказала, что никогда не думала, что я откроюсь кому-то, и что она рада, что ее отношения с моим отцом не помешали мне открыть свое сердце любви.
– Насколько я могу судить, нет, но уверен, ты скажешь мне, что именно я должен тебе сказать, – я многозначительно смотрю на нее, желая, чтобы она попыталась поспорить со мной.
Но она этого не делает.
– Скажу. Так почему ты не сказал мне, что влюблен?
Я перестаю резать оберточную бумагу и изо всех сил борюсь с улыбкой, которая хочет расползтись по моим губам. Я этого не отрицаю.
– Как ты до этого додумалась?
Лекса смеется и закатывает глаза, протягивая мне кусок скотча для подарка, который мы упаковываем.
– Каждый раз, когда загорается твой телефон, загораются и твои глаза. И, возможно, я взглянула на подарок, который ты подготовил ей на Рождество, – выпаливает она последнюю фразу, признавая свое вторжение в мою частную жизнь.
– Лекса, – вздыхаю я, желая разозлиться на то, что она рылась в моих вещах, но никогда не смогу этого сделать.
– Мне жаль, Кэм, но мне было слишком любопытно. На твоем столе лежала синяя бархатная коробочка. Я думала, ты хочешь сделать предложение, так что извини меня за то, что была такой любопытной.
Ее упоминание о предложении наполняет меня волнением за будущее, потому что это определенно то, что я представлял. Но я сохраняю нейтральное выражение лица и ровный тон голоса.
– Не ройся больше в моих вещах, хорошо?
– Да, да. Хотя это действительно мило. Ей понравится, так же, как и она нравится тебе, – искренне отвечает она.
Я бросаю в нее бант.
– Хватит валять дурака.
– Хватит уходить от темы, – бросает она мне в ответ, показывая язык.
Мы оба смеемся и возвращаемся к делу, чтобы закончить упаковку подарков.
Несколько минут спустя мы сидим на диване и смотрим «Один дома», пока Лекса вводит меня в курс нашего расписания после того, как вернется мама. Мы отправляемся на рождественскую ярмарку в «Сноу Пайн», а затем направляемся в «S'more Chocolate», магазин десертов, специализирующийся на различных способах приготовления мороженого.
Лексе пришлось изменить свои планы, так как я собирался на рождественский гала-вечер, но она все поняла и решила, что спокойный вечер с мамой не хуже.
Завтра нам нужно купить смокинг, так как я никогда раньше его не носил, и сказать, что Лекса была взволнована, – не сказать ничего. Она также настаивает на покупке нового наряда для встречи с семьей Авроры, утверждая, что ее фамилия звучит необычно, что каким-то образом означает, что ей нужно быть модно одетой.
Понятия не имею, о чем она, но это Лекса, которая все делает по-своему.
Мой телефон вибрирует во время фильма, и, как и сказала Лекса, я загораюсь, когда вижу имя Авроры на экране.
Рори: Я скучаю по тебе, малыш.
Кэмерон: По чему именно ты скучаешь?
Рори: Я скучаю по сну рядом с тобой. Я скучаю по твоим рука, в которых чувствую себя в безопасности. Я скучаю по твоим поцелуям, мое тело нуждается в тебе.
Рори: Помимо кое-чего другого.
Кэмерон: Моя сестра сидит рядом со мной. Пожалуйста, не пиши ничего такого, от чего у меня встанет.
Кэмерон: Забудь, уже слишком поздно.
Рори: Прости…
Кэмерон: Думаю, я могу сравнять наши шансы.
Рори: Окей. Мне нужно решить эту проблему до тренировки. Пока.
У меня возникает сильное желание написать ей, что я ее люблю, но я игнорирую его, потому что не стану писать ей об этом, пока не скажу лично.
Несмотря на мои слабые попытки держать ее на расстоянии, я чертовски люблю Аврору Веллакорт.
Глава 30
Аврора
Ежегодный гала-вечер спортивного отдела в канун Рождества – это событие, которого я с нетерпением жду каждый год, и несмотря на то, что сегодня канун Рождества, оно стало частью праздничных традиций среди студентов РЛУ.
Бальный зал напоминает Северный полюс с искусственным снегом, блестками, снежинками, подарками, омелой и леденцовыми тростями, развешанными по всему помещению.
Но этот год, возможно, мой любимый, а все потому, что Кэм будет рядом со мной весь вечер. Он выглядит сногсшибательно в своем полностью черном смокинге, его мышцы четко выделяются каждый раз, когда он вытягивает руки. Я хочу сорвать с него этот костюм.
Мы не говорили о сексе открыто, потому что я не хочу давить на него, и знаю, что он скажет мне, когда будет готов. Но я действительно, на самом деле надеюсь, что это произойдет как можно скорее.
– Аврора, – Исайя, член хоккейной команды и лучший друг Тео, произносит мое имя слишком ласково.
За нашим столом сидят он, Жасмин, Тео, его другой друг Райкер, Кэм и я. Мы все поворачиваем головы в сторону Исайи.
– Что, придурок? – Тео сердито смотрит на своего друга, желая, чтобы тот не сказал какую-нибудь глупость.
Рука Кэмерона на моем бедре напрягается, собственнически сжимая его, от чего электрический разряд поднимается вверх по моей ноге, прямо к клитору.
– Я просто хотел сказать, что твое платье выглядит очень мило. Господи, – говорит он, поднимая руки в знак защиты.
Я опускаю взгляд на свое бархатное темно-зеленое платье. Длинные рукава и высокий ворот полностью меня прикрывают, за вычетом того факта, что платье облегает мое тело, демонстрируя все мои изгибы и касаясь голеней разрезом, идущим вверх по правому бедру. Выглядит сексуально, и я чувствую себя в нем комфортно.
– Спасибо, – говорю я с легкой улыбкой, желая быть вежливой, но не слишком.
Кэмерон наклоняется, его губы касаются моего уха, и говорит:
– Ты даже не представляешь, как сильно я хочу просунуть свое лицо между твоих бедер и попробовать то, что принадлежит мне.
Волна предвкушения пробегает по моему позвоночнику и обратно до кончиков пальцев ног. Я понятия не имею, куда заведет нас эта ночь, но мне все равно, пока я с ним. Мы могли бы просто обниматься всю ночь, и я все равно была бы так же счастлива.
Я прокашливаюсь и делаю глоток воды, потому что не люблю пить во время сезонных игр, да и вообще не любительница алкоголя. Я также хочу поддержать выбор Кэмерона быть трезвым, а это значит, что он не будет целовать меня, если я когда-нибудь буду пьяна – сценарий, который мне не очень нравится.
– Эй, что это за парень вон там? – спрашивает Тео Райкера, кивая головой в сторону высокого широкоплечего мужчины в темно-бордовом костюме.
– Не знаю, – бормочет он с таким видом, словно предпочел бы быть где угодно, только не здесь. Он сварливый весь вечер, говорил только тогда, когда к нему обращались, и отвечал короткими слогами. Все, что я знаю, это то, что он играет в бейсбольной команде и является юниором, как и Жасмин.
– О, чувак, я его знаю. Он новый помощник тренера. Раньше играл в НХЛ, – вставляет Исайя, неожиданно отпивая немного воды.
– Раньше? Что случилось, Зи? – спрашивает Тео.
– Слушайте, – говорит Исайя, наклоняясь к нам. – Его задрафтовали «Денверские Волки» на первом курсе здесь, в РЛУ, он провел шесть потрясающих лет в НХЛ, выиграв один чемпионат, а потом годом позже порвал переднюю крестообразную связку. Теперь он больше никогда не сможет играть.
– Как его зовут? – спрашивает Тео.
– Кажется, Элио. Мой отец тренировал его в детстве, пока он не поступил сюда в университет. Они хорошие друзья, – подхватывает Жасмин, покачивая бокал с вином.
По правде говоря, она знает намного больше, но не хочет делиться этим со всеми. Я размышляю, почему он здесь, поскольку большинство тренеров не присутствуют сегодня вечером, когда кто-то кашляет неподалеку, заставляя всех нас обернуться.
Мы поднимаем глаза и видим Элио, стоящего прямо за креслом Жасмин. Он высокий, возвышающийся над ней, с темно-каштановой бородой, покрывающей его угловатую челюсть. Его волосы были того же оттенка и зачесаны набок, с единственной прядью, выбившейся радом со лбом.
– Я подумал, раз уж вы, ребята, заговорили обо мне, я могу подойти и представиться. Я Элио Маццо, новый помощник тренера хоккейной команды, – его тон был полон уверенности, как и весь его вид. – Я также буду поступать в качестве студента в сентябре следующего года, чтобы получить степень по бизнесу.
– Как это вообще возможно? Чтобы быть тренером, нужна ученая степень, – замечает Жасмин, делая глоток вина.
Элио ухмыляется, похоже, его это забавляет.
– Давай просто скажем, что деньги решают все, – протягивает он, придвигаясь к ней чуть ближе.
Жасмин напрягается, ее спина выпрямляется от его близости.
– О господи, ты еще более властный и раздражающий, чем я помню.
Темно-зеленые глаза Элио сверкают, когда он впитывает ее образ, его губы подергиваются, пытаясь сдержать улыбку.
– А ты все такая же милая, какой я тебя помню, – саркастически говорит он. Затем кивает остальным, прежде чем она успевает ответить, и уходит от нашего столика.
Мой рот открывается, затем закрывается, затем открывается снова. Но именно Тео озвучивает мои мысли.
– Это было напряженно. Не могу поверить, что ты только что так разговаривала с одним из величайших хоккеистов всех времен.
Жасмин не дает никому времени вмешаться, поворачиваясь к Тео и спрашивая:
– Где Марсела?
– Работает, – отвечает Тео, выглядя разочарованным, когда смотрит в свой почти пустой стакан.
– Или она просто не хотела идти с тобой? – Исайя возражает, зная, что бар сегодня закрыт, за что получает подзатыльник от Тео.
– Заткнись, – ворчит он, допивая остатки своего напитка. Я видела Тео в баре бесчисленное количество раз, он всегда пытался заговорить с Марселой, и кажется, что они хорошо общаются, но я знаю, что Тео хочет большего, а она по какой-то причине – нет.
– Камилла! – Жасмин визжит, вставая и подбегая к высокой блондинке, которая выглядит так, словно только что сошла с подиума в своем сверкающем красном платье в стиле русалки. – Ребята, это Камилла. Мы учимся на одной программе.
Все мы здороваемся, на что она улыбается в ответ и машет рукой. Все, кроме Райкера, который молчал с тех пор, как приехал.
– Что ты здесь делаешь? – спрашивает ее Жасмин.
Кэм толкает меня в плечо, и я, проследив за его взглядом, вижу, что Райкер сосредоточился на Камилле, в его глазах впервые за вечер появляется интерес.
– Я здесь из-за университетской газеты, делаю заметки, – говорит она, быстро взглянув на Райкера с легкой улыбкой.
– Скукота. Найди меня позже, чтобы потанцевать, – Жасмин улыбается ей, когда они прощаются.
Остаток вечера проходит спокойно. Все за нашим столом, за исключением Райкера, обмениваются историями и смеются. В конце концов мы с Жасмин добираемся до танцпола и танцуем всю ночь напролет, пока парни сидят и болтают.
Каждый раз, когда я бросаю взгляд на стол, глаза Кэмерона устремлены на меня, на его губах играет слабая улыбка, когда он с удивлением наблюдает за мной. Кружась по кругу, я замечаю Элио в углу комнаты в одиночестве с бокалом в руке.
Его взгляд ни на секунду не отрывается от Жасмин. Интересно.
Музыка меняется с приподнятого поп-ремикса на плавную, медленную, заставляющую всех покинуть танцпол, чтобы найти своего партнера. В это время я, обычно, ухожу, но, прежде чем успеваю сделать хотя бы шаг, руки Кэмерона обвиваются вокруг моей талии, разворачивая меня лицом к себе.
– Потанцуешь со мной?
– Да, – ответила я, обвивая руками его шею, мои пальцы играли с его волосами, когда он обхватил мою поясницу, крепко прижимая наши тела друг к другу.
Запах сандалового дерева и льна обволакивают меня, наступает знакомое чувство безопасности. Мы мягко раскачиваемся в такт музыке и молчим, моя голова покоится на его груди, а его подбородок – на моей макушке.
Я всегда представляла себе медленные танцы неловкими, но с Кэмом наше молчание комфортное, даже желанное.
Никогда не думала, что окажусь здесь, в объятиях своего репетитора. Но он – мужчина, с которым я встречаюсь, и в которого безнадежно влюблена. Это все, чего я пытался избежать, но оказалось, что это именно то, что мне было нужно.
Как только меня возьмут в сборную США после каникул, все будет идеально.
Я поднимаю голову с его груди, чувствуя, как любовь к нему течет по моим венам, требуя, чтобы ее выпустили.
– Я люблю тебя, – слова выходят тихими, но уверенными.
Его глаза цвета корицы расширяются, и я чувствую вздох облегчения, который издает его тело, прижимаясь к моему. Он притягивает меня еще ближе к себе, теперь между нами нет абсолютно никакого пространства, его руки сжимаются на моей талии, когда он благоговейно целует меня, как будто я для него бесценна.
– Мы можем вернуться к тебе домой? У меня есть кое-что, что я хочу тебе подарить, поскольку мы не увидимся до завтрашнего ужина, – спрашивает он, проводя рукой по моей шее и останавливаясь, как только его рука касается моей щеки.
Я не расстроена, что он не ответил мне тем же, потому что это не та причина, по которой ты говоришь кому-то, что любишь его. Кроме того, только по одним его действиям я знаю, что он глубоко заботится обо мне.
Я киваю, волнение и нервозность смешиваются во мне из-за того, что он мне подарит. Мы желаем спокойной ночи нашим друзьям, затем хватаем пальто. Кэмерон заставляет меня подождать внутри, пока садится в машину, и через несколько минут мы возвращаемся ко мне домой.
Поездка почти удушает, машина наполнена предвкушением и чем-то еще. Я не знаю, как это объяснить, за исключением того, что мне кажется, что мы вот-вот сорвемся, стирая последнюю грань, которая может быть между двумя людьми.
Моя теория подтверждается, когда мы входим через мою парадную дверь, и Кэмерон прижимает меня к двери своими бедрами, его твердая эрекция ощущается даже сквозь мое пальто. Его губы опускаются на мои. В этом нет ничего мягкого или сладкого. Он целует меня так, будто если остановится, – умрет.
Он берет все, что хочет, когда его рот двигается дико, но не небрежно. Идеально.
– Снимай. Пальто, – бормочет он между поцелуями, прерывистое дыхание срывается с его губ.
Я подчиняюсь, расстегивая пальто, пока он делает то же самое, а затем исчезает и наша обувь.
Кэмерон подхватывает меня на руки и несет вверх по лестнице в мою комнату, а я обвиваю руками его шею и целую ее. Его стон звучит натянуто, заставляя меня хихикать, потому что мне нравится осознавать, какую власть я имею над этим мужчиной.
– Думаю, сейчас самый подходящий момент, – говорю я, прижимаясь губами к его подбородку.
Закрывая ногой мою дверь, он подтягивает меня так, что я обнимаю его ногами за талию. Именно тогда я вижу первобытную потребность в его глазах, голод, который таится в них.
– Кажется, да, – говорит он, прижимаясь ко мне своей эрекцией.
Мое сердце трепещет от волнения, но я хочу быть уверена, что это то, чего он хочет.
– Ты уверен, малыш? Мы не обязаны, я знаю, что ты раньше говорил…
Он прерывает меня, прижимая палец к моим губам.
– Мне нужно быть внутри тебя, любимая. Можно? – спрашивает он, и этот вопрос заставляет меня любить его еще больше, потому что, несмотря на его потребности, мои всегда стоят для него на первом месте.
– Да, – выдыхаю я, и затем милый Кэмерон исчезает. Его руки сжимают мою задницу, когда его губы встречаются с моими, пожирающие и безжалостные.
Я хнычу ему в рот, желая и нуждаясь в большем количестве его прикосновений.
Кэмерон опускает меня на пол и разворачивает так, чтобы я оказалась к нему спиной. Я вздрагиваю, когда чувствую его теплую руку у себя на затылке, и звук расстегиваемой на спине молнии наполняет комнату вместе с нашим тяжелым дыханием.
– Такая красивая, – шепчет он мне на ухо, его руки обхватывают мою грудь через красный кружевной лифчик.
– Кэмерон, – стону я, желая почувствовать его своим телом – голым телом.
Он хихикает, звук вибрирует в его груди у меня за спиной.
– Как бы ты ни была хороша в нем, его придется снять, – говорит он, его пальцы тянутся к застежке и расстегивают ее. Он медленно спускает рукава по моим рукам, затем позволяет им упасть на пол вместе с платьем.
– Хочу попробовать тебя на вкус, – стонет он, снимая мои мокрые красные кружевные трусики. Кэмерону нравится есть меня, не рассматривая это как средство достижения цели, как это делает большинство парней, и это чертовски сексуально.
В отличие от него, все еще полностью одетого, я сейчас совершенно голая.
Затем Кэмерон поворачивает мое тело так, что я оказываюсь лицом к нему, но прежде чем я успеваю осознать, что происходит, он поднимает меня с пола и сажает к себе на плечи.
О. Боже. Мой.
Мой мужчина-скала прислоняет меня спиной к стене, мои бедра обхватывают его голову, ноги свисают с его спины, а моя киска прямо у него перед лицом.
Какое-то мгновение я изумленно смотрю на него и наблюдаю, как его язык высовывается, чтобы нанести мне один полный, томный удар. Я отрываюсь от стены, прижимаясь своей киской к его лицу, потому что она точно знает, от кого хочет большего.
Кэмерон, не теряя времени, дает то, что мне нужно. Его язык ласкает меня, затем опускается ниже, когда он проводит им по внутренней стороне моего входа.
– Кэмерон! – кричу я. Удовольствия слишком много и в то же время недостаточно.
Он обхватывает губами мой клитор, сильно втягивая его в рот и прижимая меня к гребаной стене, пока я сижу у него на плечах.
Эта поза и так усилила мое желание, но его волшебный язык сделал его совершенно невыносимым. Кэмерон пожирает меня взглядом, пока я прижимаюсь к его лицу, кончая от его языка, когда он поднимает руку, чтобы поиграть с моим соском.
Обхватив меня обеими руками за талию, он прижимает меня к себе, пока я наслаждаюсь, выкрикивая его имя, и это действие продлевает мой оргазм, в то время как моя спина отталкивается от стены, не в силах контролировать то, что он делает с моим телом.
Все еще держа меня у себя на плечах, он подводит нас к кровати, куда нежно усаживает меня. Он быстро избавляется от своей одежды, полностью раздеваясь, и я открыто глазею на него. Он прекрасен во многих отношениях. Его тело – просто вишенка на торте.
– Один из трех, – говорит он, нависая надо мной с плотским желанием в глазах, серебряная цепочка свисает с его загорелой кожи.
– Что? – ошеломленно спрашиваю я. Понятия не имею, о чем он говорит.
