Текст книги "Обещай мне (ЛП)"

Автор книги: Карли Джин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Большая грубая рука касается моей голой спины. Мое тело реагирует, как всегда, на его прикосновения.

Его пальцы начинают разминать мою поясницу, надавливая на мышцы. Это так приятно, что мне хочется застонать от облегчения, но я останавливаю себя. Как раз в тот момент, когда его рука устраивается поудобнее на моей спине, он подносит свободную руку к моим волосам, сначала слегка проводя ею по прядям, а затем возвращаясь к массажу кожи головы. Этих ощущений достаточно, чтобы я отключилась, погрузившись в состояние полного блаженства.

– Это так приятно, – тихонько стону я, не в силах сдержаться на этот раз.

Дыхание Кэмерона сбивается, а его руки на мгновение замирают, но потом он сглатывает и продолжает.

– Помогает? – спрашивает он, его тон стал ниже, чем раньше.

– Да, помогает, – эй-гребанная-фория. Это лучший способ описать, что я чувствую от его рук. Боль в животе все еще присутствует, но теперь она более тупая, а не пульсирующая или пронзительная, как раньше. Я чувствую себя расслабленной, дыхание замедляется, веки закрываются.

Но прежде чем погрузиться в неизбежный сон, я шепчу:

– Спасибо, что стал лучшим другом для меня, Кэм. Я ценю тебя.

– Ш-ш-ш, – шепчет он. – Отдохни немного.

Не знаю, сколько времени прошло, когда я проснулась от звука голосов двух людей, но когда я поняла, кому они принадлежат, меня осенило, что уже поздно, потому что Жасмин дома.

Я держу глаза закрытыми, не желая, чтобы они знали, что я подслушиваю.

– С ней все в порядке? – спрашивает Жасмин.

– Думаю, ей стало лучше, а потом она заснула, – говорит Кэмерон с надеждой в голосе.

– Спасибо, что позаботился о ней. Она упрямая и просто просидела бы всю ночь в муках, голодая, пока я бы не пришла, – безошибочно говорит ему Жасмин. Именно так я и собиралась поступить, потому что никак не могла подняться с этого дивана.

– Без проблем. Спокойной ночи, Жасмин.

– Кэмерон? – шепчет она, и это заставляет меня занервничать. Что она собирается ему сказать?

– Да?

– Я знаю, что она иногда возводит стены… в некоторых аспектах ее жизни, если ты уловил мою мысль. Но постарайся увидеть ее, по-настоящему увидеть. Просто попробуй, хорошо?

Часть меня хочет вскочить с этого дивана и захлопнуть ей рот, а другая нервно ждет его ответа. Наступает короткая пауза, пока его ровный, глубокий голос не проникает в тишину.

– Я вижу ее.

Затем звук закрывающейся двери заполняет комнату, а мое сердце стучит громче, чем когда-либо.

Глава 14

Кэмерон

Я тру глаза под компьютерными очками, чувствуя, как между бровями зарождается головная боль.

Я сижу в своей комнате за рабочим столом с шести утра, а сейчас уже почти десять. В одиннадцать у меня первое занятие, так что мне действительно нужно идти, несмотря на головную боль.

Сегодня мне сложнее, чем обычно, выстроить цифры в нужную последовательность, потому что мысли постоянно возвращаются к прошлой ночи. Когда я пришел домой к Авроре, чтобы позаботиться о ней. Достаточно было одного взгляда на нее, чтобы понять, насколько ей было больно, и я понял, что мне конец.

Я понял, как сильно она мне нравится, даже больше, чем положено другу.

Что действительно положило мне конец, так это ее голова на моих коленях, ее тело под моими прикосновениями. Впервые ощутить ее обнаженную кожу было для меня неожиданностью, все мое тело хотело отреагировать на это прикосновение. Особенно мой член, который почти встал, но я продолжал думать о кодовых алгоритмах, чтобы предотвратить это.

Легкие стоны, которые она издавала, не помогали ситуации. Ее голос – музыка для моих ушей, но ее вздохи и стоны? Это вой сирены прямо к моему члену.

Но больше всего мне нравилось заботиться о ней.

Аврора производит впечатление уверенной, напористой и сильной женщины, которой она и является, но я видел ее уязвимость и доброту, которую она излучает. И это заставляет меня любить ее еще больше по мере того, как я узнаю все новые и новые детали, которые делают ее такой, какая она есть.

Я хочу знать о ней все.

Мои мысли прерывает телефонный звонок: на экране высветилось имя Лексы. Я провожу пальцем по экрану, чтобы ответить, на губах появляется улыбка, когда я прикладываю трубку к уху.

– Лекси, что случилось?

– Я просто хотела позвонить своему самому любимому брату на всем белом свете, – хихикает она, и по ее тону я понимаю, что она чего-то хочет.

– Я твой единственный брат, так что… – напоминаю я ей.

– И все равно ты самый лучший на свете.

– Чего ты хочешь? – я перехожу к делу.

– Мама тоже здесь, передай привет!

– Привет, мам, как дела? – настороженно спрашиваю я, внезапно почувствовав беспокойство. Почему они звонят вместе?

– Привет, Горошек, все очень хорошо. Мы просто скучаем по тебе! – говорит моя мама со своим милым южным акцентом. Она выросла в Теннесси и переехала в Детройт, когда была беременна мной только потому, что мой отец нашел там хорошую работу.

– Приятно слышать, мам. Лекса, у тебя все в порядке? – в моем тоне все еще звучит нервозность.

– Да, все хорошо, Кэмерон Джеймс. У нас к тебе вопрос! – Лекса оживленно кричит, ее голос бодр, несмотря на использование моего второго имени.

– Какой? – спрашиваю я, чувствуя, как мой желудок сжимается от миллиона различных сценариев.

– Можно мы приедем к тебе на Рождество в этом году? Лекса никогда не уезжала из Мичигана, а я получаю очень хорошие чаевые на работе и экономлю, – умоляет мама.

– Конечно, можно, ты же знаешь, я никогда не откажусь. Почему ты считаешь, что вам нужно спрашивать разрешения?

Лекса возвращается к телефону:

– Потому что мы знаем, как ты упрямишься, когда мы тратим деньги и все такое. Мы боялись, что ты откажешься. Но, прежде чем ты спросишь, я уже поговорила с доктором Маршем, и он сказал, что я могу приехать.

– Это здорово, Лекси, но ты права. Я не позволю вам оплатить перелет. Я закончу с экзаменами к девятнадцатому числу. Когда вы хотите приехать? – спрашиваю я, радуясь, что они хотят приехать сюда, а не я должен лететь к ним.

Мама и сестра – мой мир, но я бы соврал, если бы сказал, что люблю возвращаться в родной город. Это напоминает мне о нем, и от этого мне просто чертовски плохо.

– Горошек, ты не будешь за него платить. Я прекрасно знаю, что ты не позволишь нам потратить ни цента, как только мы прилетим, так что, пожалуйста, позволь мне оплатить хотя бы перелет, хорошо? – спрашивает моя мама с раздражением. И именно от этого ее тона я сдаюсь.

– Хорошо, – бормочу я.

– Ура! Итак, мы планируем вылететь двадцать второго числа, потому что к этому времени у меня уже закончатся занятия, а двадцать шестого мы улетим обратно домой, чтобы отпраздновать с мамиными родственниками. Ты не против? У тебя в квартире достаточно места? – спрашивает Лекса, просыпается ее внутренний организатор. Скорее всего, она распланирует все наши пять дней вместе до мелочей.

– Да, Финн на время каникул поедет к семье Эш, так что у меня будет много места.

– Ты собираешься полететь обратно с нами, Горошек? – спрашивает моя мама.

Что-то грызет меня изнутри, неприятное ощущение сидит в моем нутре. Я люблю свою семью, но не могу игнорировать то, что не хочу быть вдали от Авроры.

Черт, я даже не знаю, какие у нее планы на каникулы, возможно, она уезжает. Но что я знаю наверняка так это то, что мне не нравится мысль о том, что между нами будет столько километров.

– Нет, мне нужно успеть выполнить всю работу до Нового Года, – говорю я. Это не совсем ложь, но и не совсем правда. У меня действительно есть некоторые дела с игрой, которые я хочу закончить за праздники, но крайнего срока нет. В компании понимают, что я все еще учусь, и дают мне возможность работать в своем собственном темпе.

– Отлично, тогда мы максимально много времени будем проводить вместе, сходим на все рождественские базары… – Лекса вклинивается в разговор, рассказывая мне обо всем, что она запланировала.

Я люблю праздники и не могу дождаться, когда приедут мама и сестра. Будет здорово показать им место, которое я сделал своим. Как бы я ни хотел познакомить Аврору с моей семьей, часть меня хочет держать ее подальше от них, потому что я знаю: как только сестра увидит, как я веду себя с Авророй, она поймет, что я к ней чувствую.

А Лекса, зная эту информацию? Она станет самым большим подстрекателем, которого я когда-либо видел.

После занятий в одиннадцать утра я направляюсь к зданию кинезиологии.

Я никогда раньше там не был, но мое тело движется к нему на автопилоте, а мозг даже не знает, почему. Но чем ближе я подхожу, тем яснее становится это желание.

Я хочу увидеть ее.

Открыв большую входную дверь, я начинаю паниковать. Что, черт возьми, я делаю? Мы же друзья, а друзья не ходят через весь кампус, чтобы увидеть друг друга в пасмурный день.

Я иду по коридорам, пока не дохожу до класса, где, как я знаю, заканчивается ее урок. Желудок скрутило от волнения. Мне стоит развернуться и пойти домой. Я знаю, что она мне нравится, но это не значит, что она чувствует то же самое и хочет увидеть меня прямо сейчас.

Она же Аврора, мать его, Веллакорт, ради всего святого. Которая завязала со свиданиями и настолько не в моей лиге, что я даже не могу сказать, кто из нас кто.

Она слишком красивая, добрая, любящая и яркая, чтобы быть со мной в более чем дружеских отношениях.

Я уже собираюсь повернуться и уйти, как замечаю, что она стоит в стороне от холла, а над ней возвышается парень, у которого я, вроде бы, был репетитором на первом курсе.

Мне хватает секунды, чтобы почувствовать, как дикая и горячая ревность бушует в моих жилах. Кто этот парень? Почему он так близко к ней?

Я хочу быть так же близко к ней.

Но потом я вижу ее. Ей неловко, это видно по ее позе и по тому, как она отводит глаза.

Мое тело без раздумий подталкивает меня к ним. По какой-то причине он заставляет мою девочку чувствовать себя неловко, и пошло оно к черту, если я позволю этому продолжаться.

Подойдя ближе, я слышу последние слова Брэда, его тон резок.

– Аврора, перестань. Просто подумай об этом, ради всего святого.

Я мгновенно встаю между ними, надежно заслоняя Аврору собой.

– Не думаю, что она этого хочет. Тебе лучше уйти, – говорю я ему, стараясь сохранять спокойствие и собранность.

Я знаю, что говорил, что никогда не подниму на кого-то руку, но сейчас я чувствую себя очень близко к этому. Один только вид его рядом с ней, расстроенной из-за него, заставляет мое тело гудеть от желания защитить ее.

– Ты кто? Ее новый вкус недели? – насмехается он.

– Это не твое дело.

Брэд хихикает про себя, выглядя забавным.

– Неважно. Милые щечки, позвони мне позже, когда придешь в себя, – на этом он разворачивается и направляется в противоположную сторону, к выходу.

Когда он уходит, я поворачиваюсь к ней лицом, и у меня чуть не подкашиваются колени от выражения ее лица. Ее зелено-голубые глаза мягкие и в то же время напряженные от боли. Мне хочется забыть о своем правиле и погнаться за ним, чтобы заставить его извиниться за то, что он ей сказал.

– Кэм, что ты здесь делаешь? – спрашивает она в недоумении.

– Я… э-э, пришел к тебе после окончания занятий. Ты в прошлый раз забыла ручку, – я сбрасываю рюкзак с плеча, роюсь в нем, пока не нахожу ручку, и надеюсь, что она подумает, что это ее. Я никогда не врал, но не смог просто признаться, что скучал по ней и хотел ее увидеть. – Ты в порядке? Что у вас случилось с Брэдом? – спрашиваю я, держа в руках синюю шариковую ручку. Настолько простую, что она, возможно, даже не обратит на нее внимания.

– Я в порядке. Он просто не хотел оставлять меня в покое, вот и все. Спасибо, что вмешался, но в этом не было необходимости, – говорит она, внимательно разглядывая ручку.

– Мне не нравится, как он с тобой разговаривал, и то, что ты так испугалась, – признаюсь я, приглушая голос.

Она наклоняет голову в сторону.

– Нет, я не испугалась.

– Аврора, ты выглядела так, будто хотела свернуться калачиком. Казалась напряженной, а глаза избегали его взгляда.

На этот раз она отводит глаза, наклоняя подбородок вниз. Я подвожу под него два пальца и откидываю ее голову назад, пока ее красивые глаза не встречаются с моими.

– О чем он хочет, чтобы ты подумала?

Аврора смотрит на меня некоторое время, затем выдыхает.

– Чтобы мы снова были вместе… Мы не встречались. Он просто хотел снова переспать. А я продолжаю отказывать ему.

Гнев клокочет в моей груди, пытаясь вырваться на свободу и погнаться за Брэдом, чтобы объяснить ему, что значит это чертово «нет».

Из меня вырывается рычание, и это заставляет глаза Авроры расшириться.

– Кэм, все в порядке. У него есть на это право, и ему редко говорят «нет». Он это переживет. Просто забудь, – умоляет она, и ее рука поднимается, чтобы погладить мою щеку.

От ощущения ее мягкой ладони на моей щеке гнев утихает, сменяясь приливом тепла от ее прикосновения. Это успокаивает, вытесняя гнев из моего сознания.

– Если он еще раз так тебя загонит в угол, позвони мне, хорошо? – я вздохнул, пристально глядя на нее.

– Я сама могу позаботиться о себе…

Я прервал ее.

– Ты. Позвонишь. Мне. Поняла? – я требую, мой голос холоднее, чем мне хотелось бы, подстегиваемый необходимостью защитить ее. Я смягчаю тон. – Ты знаешь, почему Аврора.

Должно быть, это напоминание о моем отце заставляет ее сдаться, и она кивает.

– Хорошо, так и сделаю.

Аврора смотрит на ручку в своей руке, на ее губах появляется небольшая улыбка.

– Это не моя ручка, Филдс.

О черт меня побери.

– Ты уверена?

– Да. Может, ты перепутал меня с другой девушкой, – замечает она, отстраняясь.

– Это невозможно, – бормочу я.

– Что? – спрашивает она, засовывая ручку в рюкзак.

– Ничего. Значит, ты просто собираешься украсть эту ручку?

Она поворачивается ко мне с дразнящей ухмылкой и блеском в глазах.

– Ага. Буду думать о ней и вспоминать, как мой лучший друг так сильно по мне скучал, что притворился, будто я забыла ручку только для того, чтобы прийти и увидеть меня.

Я смеюсь.

– Ты не могла дать мне фору?

– Нет, мне нравится тебя дразнить. И если захочешь меня увидеть, можешь просто попросить. Так поступают друзья, – говорит она и тянет меня за руку, чтобы я шел с ней к входным дверям.

Я шагаю за ней, отмечая, как она постоянно повторяет слова «друзья». Меня это бесит, потому что я знаю, что не хочу просто дружить с ней.

Конечно, отчасти это так. Но я также хочу ее сердце, ее губы на моих и мои по всему ее чертову телу.

Мне придется следить за падающей звездой, потому что, думаю, мне понадобится вся удача, которую я смогу получить.

Глава 15

Аврора

– Уф, Филдс, мой мозг уже кипит. Может, сделаем паузу? – я застонала, сдувая с лица выбившуюся прядь волос.

Мы разбираем разные языки программирования уже целый час, и мне нужен перерыв. Я не планирую сдавать этот предмет на выпускных экзаменах, так что мотивации запоминать что-либо у меня нет.

Кэмерон поднимает взгляд от моего учебника, его глаза цвета корицы смотрят на меня. И каждый раз, когда они встречаются с моими, я чувствую, как по позвоночнику пробегает дрожь.

– Мы можем сделать небольшой перерыв.

– Небольшой? – я надулась, показав ему свои прекрасные щенячьи глаза.

– Да, небольшой. Я здесь, чтобы помочь тебе сдать завтрашний тест, – говорит он, звуча слишком ответственно. Но он также знает, как много для меня значит хорошая оценка.

– Ладно, – отвечаю я, перекидывая ногу на ногу, расправляя платье-свитер, чтобы не дать ему увидеть, что под ним. Не то чтобы он мог что-то увидеть, но, знаете, у нас занятие и все такое.

Сегодня среда, не наш обычный день или время для занятий, но у меня завтра тест. Я бросаю взгляд на телефон и вижу, что уже 20:30. У нас еще целый час, а это значит, что мы поздно закончим, что не очень хорошо, потому что я всегда рано встаю, но это было единственное время, которое подходило нам обоим.

Кэмерон потягивается в своем кресле и зевает. Мои глаза следят за тем, как напрягаются его мышцы под белой футболкой. Не знаю какой у него режим тренировок, но могу предположить, что очень интенсивный.

Он ловит мой взгляд и поднимает одну бровь, заставляя меня отвлечься, и я роюсь в сумке в поисках своего блокнота. Я открываю блокнот, прижимаю его к бедрам, кладу карандаш на бумагу и начинаю рисовать, отпуская все, что нужно отпустить.

Наклонив подбородок вниз, я быстро поднимаю взгляд на Кэмерона и вижу, что он надел компьютерные очки, но вместо того, чтобы смотреть на экран, он смотрит на меня.

– У меня что-то на лице? – я усмехаюсь, как будто удивлена.

Кэмерон поджимает губы.

– Да, вот здесь, – говорит он, поднимаясь со стула и наклоняясь над столом, теперь полностью находясь в моем пространстве. Он подносит палец к моему лицу, слегка прижимая его к месту чуть выше уголка губ. Его палец, находящийся так близко к моему рту, делает с моим мозгом странные вещи.

– Что там? – спрашиваю я, уже действительно беспокоясь.

Кэмерон подносит палец к губам, облизывает его, а потом говорит:

– Похоже на соус для пасты, – и пытается стереть его с моей щеки.

Я уворачиваюсь от его пальца, и смех срывается с моих губ.

– Фу! Даже не думай об этом.

Он смеется вместе со мной, глубокий звук вибрирует в моих костях.

– Да ладно, это всего лишь капелька соуса. Дай мне ее убрать.

– Это так по-отцовски, Филдс. Мне очень стыдно, пожалуйста, прекрати, – прохрипела я, чувствуя, что задыхаюсь. Он отстраняется, чтобы не мешать мне, и я пользуюсь случаем, чтобы взять телефон и проверить свое лицо.

Когда камера переключается на фронтальную, я быстро навожу ее на то место, к которому он прикоснулся, и хмурюсь в недоумении.

– Подожди, я ничего не вижу. Может, с другой стороны? – я останавливаю себя, понимая, что Кэмерон все еще смеется. – Ты ведь специально это сделал, да? – я хмурю брови, стараясь показать ему свое лучшее выражение «Я злюсь. Не шути со мной».

– Виноват, – он пожимает плечами, его глаза опускаются на мой блокнот. – Я хочу спросить, что ты там делаешь, но знаю, что ты сама мне расскажешь, если захочешь.

– Разве ты уже не спросил?

– Нет, я сказал, что хочу спросить, но не спросил, – поправляет он меня.

Я качаю головой. Временами он бывает таким занудой.

– Это блокнот, и я в нем рисую, но это все, что я тебе скажу.

Его глаза рассматривают мое лицо, а затем он слегка кивает.

– Я бы с удовольствием взглянул на него, если ты когда-нибудь позволишь.

Да, не думаю, что этот день когда-нибудь настанет, но я также никогда не думала, что буду так близка с Кэмероном, так что никогда не говори никогда.

Прежде чем я успеваю что-то сказать, раздается сигнал таймера.

– Время вышло. Перерыв окончен, – говорит Кэмерон, нажимая кнопку на своем телефоне и хватая колоду флэш-карт.

– Ты серьезно засекал время перерыва? – спрашиваю я с недоумением.

– Да, я сказал тебе, что ты не завалишь этот тест, и я сдержу свое обещание, – спокойно отвечает он.

– Отлично, – ворчу я, откладывая блокнот и уделяя ему все свое внимание.

– Если ты правильно ответишь на все карточки, я завтра принесу тебе кусочек твоего любимого торта, – говорит Кэмерон, убеждая меня сесть чуть прямее.

– Хорошо, теперь ты привлек мое внимание, Филдс. Приступай, – я улыбаюсь ему, складывая руки на столе, мотивированная тем, что получу свой чертов торт.

После часа ответов на флэш-карты, к моему ужасу, я справилась с ними с тремя ошибками. Три гребаные ошибки стоили мне завтра кусочка моего любимого торта.

– Аврора, ты в порядке? – спрашивает Кэмерон, глядя на меня, пока я укладываю вещи в рюкзак.

– Да, просто думаю о том насколько гладкая глазурь из арахисового масла на торте, – отвечаю я, притворно фыркая и надувая губы.

– Не думал, что ты такой ребенок, – поддразнивает он, его тон непринужденный.

– Да, я такая, когда проигрываю, ясно? Особенно когда речь идет о еде, – сообщаю я ему, продевая руки в пуховик длиной до колен.

Он закрывает мое бордовое платье-свитер, и кажется, что на мне нет ничего, кроме прозрачных колготок. Не самый идеальный наряд для декабря, но я люблю носить платья. Большую часть жизни я провожу в шортах «Spanx» или свитерах, поэтому, когда у меня есть возможность нарядиться, я ею пользуюсь.

– Принято к сведению, – говорит он, натягивая пальто. Его глаза блуждают по моему пуховику, затем возвращаются к моему лицу, и он хмурится. – У тебя нет с собой треников?

– Нет, все в порядке. Идти недалеко, и я привыкла так одеваться.

– Может, стоит перестать носить платья до весны? – спрашивает он.

Я ухмыляюсь, желая его немного раззадорить.

– Тебе не нравится мое платье? Я плохо выгляжу?

Он ворчит.

– Аврора, ты знаешь, что выглядишь хорошо. Дело не в этом. Дело в том, что сейчас почти зима, а ты идешь домой, не прикрыв ничем ноги от холода.

– Я бы не назвала эти колготки «ничем», – усмехаюсь я.

Он смотрит на меня.

– Я вижу твои ноги сквозь них. В сущности, это ничто.

Я начинаю отходить назад, на моем лице появляется улыбка.

– Перестань волноваться, Филдс. Холод полезен для здоровья.

Я не расслышала его слов, но это что-то о том, что я не полезна для его здоровья и что у него так случится сердечный приступ. Думаю, он немного драматизирует, но мне нравится действовать ему на нервы. На самом деле я понимаю, что он прав, но теперь мне остается только смириться со своим положением.

Мы доходим до дверей библиотеки, и холодный воздух мгновенно обдает мои ноги. Черт, как же холодно. Я засовываю руки в перчатках в карманы и утыкаюсь носом в шарф. Потом поворачиваюсь, чтобы помахать Кэмерону на прощание, как мы обычно делаем, расходясь в разные стороны, но сегодня он встает на ступеньку рядом со мной.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, выдыхая воздух через губы.

– Провожаю тебя домой. Уже поздно, – говорит он серьезно.

– Хм, но кто защитит тебя после того, как ты доведешь меня до дома? – спрашиваю я, не желая прекращать доставать его.

Он тяжело вздохнул, перед его лицом образовалось облако пара.

– Я могу защитить себя, не беспокойся обо мне.

От этих слов я на мгновение становлюсь серьезной.

– Я беспокоюсь, Кэм. Я беспокоюсь о тебе.

Мы оба одновременно смотрим друг на друга, и пространство между нами наполняется напряженностью, но также быстро мы переводим взгляд вперед.

– Позвонишь мне пока будешь идти домой? – спрашиваю я, мне тоже не нравится мысль о том, что он будет идти один.

– Хорошо, – легко соглашается он.

Желая сменить тему разговора на что-то менее серьезное и более веселое, я спрашиваю:

– Расскажи мне одну из своих самых неловких историй.

– И почему я должен это сделать?

– Это заставит меня улыбнуться? – предлагаю я, надеясь, что этого будет достаточно.

– Хорошо.

Это было легко.

– Когда я учился в первом классе, нас проверяли на умение читать, чтобы определить, на каком уровне мы находимся и не нужно ли нас перевести в коррекционный класс. Я уже умел хорошо читать и любил это, но на столе лежала пачка «Орео». И я подумал, что если я все неправильно прочитаю, то мне дадут печенье, чтобы я не расстраивался. Поэтому я специально отвечал неправильно, чтобы получить печенье.

Я ахаю.

– Что? Ты серьезно?

Он смеется над собой.

– Ага. Меня определили в коррекционный класс, но через неделю отчислили, потому что поняли, что я прекрасно читаю. Они спросили меня, почему я прочитал все с ошибками… и, скажем так, это было неловко.

– Подожди, так тебе дали «Орео» в тот день, когда ты неправильно все прочитал?

– Не-а, я остался без проклятого «Орео». И вишенка на торте? Я узнал, что печенье было для детей, которые хорошо учились.

Его рассказ действительно рассмешил меня, и я начинаю смеяться, а на моем лице появляется широкая улыбка. Никогда бы не подумала, что он расскажет что-то подобное, и от этого он мне еще больше нравится. Не могу поверить, что мой умный мальчик когда-то притворялся, что не умеет читать, чтобы получить печенье.

Он выпячивает подбородок в мою сторону.

– Теперь ты. Я хочу услышать одну из твоих неловких историй.

Я минуту размышляю, потому что помню слишком много неловких историй, но думаю, что именно эта заставит его рассмеяться.

– Мое самое первое свидание было на втором курсе, в кино. Я была так рада пойти и наконец-то узнать, что такое мир свиданий. Но когда мы пришли в кино, там были мой папа и брат, которые, по иронии судьбы, пришли смотреть тот же фильм, что и мы.

– О нет, – подхватывает Кэмерон.

– О нет, это точно. Мой отец сидел рядом со мной, а Нейт – по другую сторону от моего спутника, поскольку они были знакомы еще с того времени, когда учились в одном классе. В какой-то момент, думаю, мой спутник забыл о них и попытался обнять меня за плечи, ну, знаешь, сделать первый шаг.

– Твой отец взбесился? – догадывается он.

– Именно. Он не только убрал его руку, что было очень неловко, но и рассказал нам о пестиках и тычинках прямо посреди фильма о злобных девчонках в школе.

– Пожалуйста, скажи, что ты шутишь, – отнекивается он.

– Если бы, Филдс, если бы. Мое свидание закончилось как раз в тот момент, когда мой отец начал говорить о подростковой беременности, и больше я о том парне ничего не слышала.

Глубокий смех Кэмерона разносится в воздухе, заставляя меня смеяться вместе с ним.

– Это жестоко, расскажи мне что-нибудь еще, – усмехается он.

– Извини, похоже, наше время истекло.

Мы уже дошли до моего дома, и наше время вместе подошло к концу. Глубоко внутри часть меня чувствует пустоту, когда нам приходится попрощаться, но я изо всех сил стараюсь не обращать на нее внимания.

Вытащив телефон, он что-то нажимает, и мой телефон начинает звонить. Он подмигивает, как раз когда я беру трубку.

– Нет, ты хотела, чтобы я позвонил тебе, помнишь?

Затем он уходит.

В итоге мы разговариваем по телефону не только всю его дорогу до дома, но и целый час после этого. Мы делимся неловкими моментами, историями из нашего детства, легко и непринужденно.

Все это время на моем лице была огромная улыбка, и по его тону я поняла, что он тоже счастлив. Наша дружба стала такой чистой и непорочной, напоминая мне о том, как важно сохранить ее такой.

Неважно, как сильно мое сердце кричит о том, чтобы я переступила эту черту.