Текст книги "Заветное желание"

Автор книги: Карла Неггерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Поужинаем?

Она покачала головой.

– У меня есть фрукты, салат с молодым сыром, хорошее вино – так, немного посидим, соглашайтесь!

– Я и думать не могу о еде после такого количества съеденного. – Она ни к чему не притрагивалась, это он знал наверняка. Она просто не могла есть, потому что он только что дал ей двадцать тысяч. «Может, она считает, что я простофиля?» – подумал он. Но он прекрасно во всем разбирался: контракт имел правовую силу, и если Элизабет Гест, то есть Лиззи Олсон, не выполнит всех условий, он разденет ее до нитки.

– Майкл, что с вами?

– Все хорошо.

– А я, пожалуй, выпила немного лишнего. Надо идти домой. – И она неуверенно поднялась, держа в руке контракт и чек. – Спасибо вам за чудный вечер, за все. Мне будет приятно с вами работать.

Неохотно, превозмогая себя, Майкл помог ей одеться. Лиззи качнулась, и он вежливо поддержал ее. И не успели они еще сами понять, что происходит, как губы их встретились, а тела сомкнулись. Ощутив жар его тела и невероятное возбуждение от поцелуев, Лиззи охнула. Почувствовав, как в нем и в ней самой пробудилось желание, она страстно ответила на поцелуй, четко осознавая, что делает, и не жалея об этом. Руки Майкла скользнули ей под пальто и остановились на ягодицах. Он крепко прижал ее к себе.

Невероятно сильная волна желания прокатилась по ее телу, и она обвила Майкла руками, а затем обняла его голову и стала нежно перебирать его густые седые волосы. Кто бы мог поверить: она, Лиззи Олсон, здесь, в Нью-Йорке, обнимает врага своей юности – Майкла Вольфа!

Когда Майкл попытался дотронуться до ее волос, она быстро отстранилась, вспомнив про парик, грим и накладные ногти. Майкл целовал не ее. На ее месте была Элизабет Гест – вот кого он желал!

Пробормотав что-то на прощание, она ушла. А Вольф еще минут пять после ее ухода проклинал и себя и ее. От злости он пнул стул. Кой черт ее дернул?! Сначала она с таким желанием отвечает и вдруг ни с того ни с сего срывается и убегает!

Он еще раз выругался. Да что такое вообще с ним происходит?! Он же поклялся не дотрагиваться до нее! Он намеревался поддерживать только деловые отношения. Он собирался опекать ее и помочь ей добраться до Канзаса как можно быстрее.

Он не должен втянуться во все это! Достичь того, чего достиг он, – чтобы влюбиться в женщину из Уилсон-Крика?! Какой он идиот… нет, она его втравила в эту авантюру. Оставался только один путь – держаться от нее подальше и не выходить за рамки чисто деловых отношений. Вздохнув, он сел за стол и начал поглощать то, что недавно хотел разделить с Лиззи.

Лиззи вернулась домой чуть дыша, но не от стыда или от паники, а просто потому, что поднималась наверх пешком – таким образом она старалась затушить пламя, все еще бушевавшее внутри. Именно так можно было назвать чувство, возникшее в ней от встречи с Майклом Вольфом. Но пробежка по лестнице ничего не изменила. Сбросив с себя одежду, парик, накладные ногти, она отправилась под душ. Но и успокаивающие потоки воды, стекавшие по ее горячей коже, не смогли отвлечь ее от мыслей о Майкле. О этот чувственный, очаровательный, удивительный Майкл!..

– Нет, – поправила она себя. – Это был не Майкл.

Майкл, который целовал ее, вывел бы Лиззи Олсон за ухо. Он целовал Элизабет Гест. Он вел себя так с Элизабет Гест. И он никогда не был бы таким с Лиззи Олсон.

Она должна помнить: изысканная и искушенная Элизабет Гест никогда не могла работать в лавке в Уилсон-Крике и знать темноволосого своенравного подростка.

Надо было во всем признаться и разом покончить с этим. Но он подарил ей такой приятный вечер, и чек на двадцать тысяч, и… надежду. Разве можно отказываться от такого? Во имя справедливости? Доверия? Доблести?

Посмотрев в зеркало, она улыбнулась своим веснушкам и убедила себя, что это и есть тот момент, когда она перешла ему дорогу.

5

На следующее утро Лиззи первым делом перевела деньги на счет своей фирмы и пригласила Челси в ресторан отметить удачу. Они оделись как обычно: рыжеволосая Лиззи была в темно-зеленых вельветовых джинсах и хлопковом свитере, блондинка Челси – в джинсовой юбке и полосатом свитере. Если бы Майкл зашел случайно в ресторан, это стало бы концом их предприятия.

– Нет, не думаю, – с сомнением произнесла Челси, поливая кленовым сиропом золотистые вафли. – Сомневаюсь, что произойдет что-нибудь ужасное. Он нас никогда не узнает.

– Может, поспорим?

– …хотя кто его знает. Может, он нас по запаху вычислит? Лиз, все равно рано или поздно все откроется.

– Лучше позже, когда мы ему отгрохаем такой офис, что его уже не будет волновать, кто мы такие.

– Я уверена, что мы хотя бы на это способны. А что ты собираешься предпринять, если он и дальше станет приставать к тебе?

– Не станет, – уверенно ответила Лиззи. – Я – незначительное и очень быстро проходящее увлечение.

Приступив к поглощению вафель, Челси сказала:

– Мэг так не думает. Лиззи побледнела:

– Челси, я прошу тебя.

– Джонатан сказал, что Майкл весь вечер не сводил с тебя глаз.

– Может, он боялся, что я украду лампу.

– Лиз, он тебя целовал?

– Прошу тебя!

– Это ужасно, – со стоном заключила Челси. – Теперь нам точно крышка. То ты его за нос водишь, то целуешься с ним.

– Ешь вафли и помалкивай. Некоторое время Челси, увлеченная вафлями, молчала, а затем опять заговорила:

– А ты его тоже целовала? Лиззи нахмурилась.

– Пятнадцать лет назад этот человек говорил нам гадости. Смогла бы я целовать его?

– Тогда ему было двадцать три. Люди меняются, Лиз.

– Внешне он, может, и изменился, но по сути остался тем же мальчишкой.

– Тогда почему ты позволила ему поцеловать себя?

– Я и не позволяла.

– Значит, он сделал это насильно?

– Нет, неожиданно.

Челси подцепила вилкой вафлю и отправила в рот. Она выглядела так, как будто Нью-Йорк был самым подходящим местом для того, чтобы лакомиться вафлями и терзать лучшую подругу.

– Со мной случится припадок, – вздохнув, сказала она, – если вы с Майклом сойдетесь.

– Челси, ты портишь мне аппетит. Если Майкл и увлекся кем-то, так это Элизабет Гест. А я не она.

Челси пожала плечами:

– Как знаешь.

Переменив тему, Лиззи попросила подругу быть в полдень в офисе Вольфа и закончить измерения. Челси ехидно усмехнулась:

– Сама боишься показываться?

– Вовсе нет. Ты же мой ассистент. Возвратившись в отель, подруги занялись делом. Они обсудили возможные варианты отделки помещений офиса Майкла: цвета, стиль, использование пространства, живописные полотна – в общем, все. Лиззи разложила наброски и каталоги и, увлекшись, забыла о своих сомнениях и страхах. Она даже перестала сожалеть, что поцеловала его. У него такое частенько случается, и он скоро позабудет. У нее своя работа, и она ее любит. Все будет хорошо.

Отправив Челси по делам, она пропустила ланч и работала до полудня. В работе Лиззи всегда находила отдушину: она помогала ей во время долгих томительных зим в Уилсон-Крике, во время неопределенного начального периода ее деятельности в Уичито. Да и сейчас, когда она напряженно раздумывала над планами и набросками, ее мысли были поглощены дизайном офиса. За делом не так ощущалось одиночество.

Еще не было пяти, как позвонила Челси. Она была в панике:

– Лиз, он хочет срочно тебя видеть!

– Майкл?

– Конечно, Майкл!

– Это невозможно. Скажи ему, что у меня встреча с клиентом.

– Я ему так и сказала. Он говорит, что у него есть твой адрес и он тотчас же собирается к тебе.

– Челси, останови его! Я дала ему адрес на Семьдесят второй улице! Передай, что я жду его в ресторане, где мы ужинали прошлой ночью.

Челси повесила трубку и перезвонила через минуту.

– У него нет времени на ресторан, – успела сказать она. – Он…

– Я правильно догадался, что это вы? – прозвучал его голос в трубке.

– Я вешаю трубку, – сказала Челси.

Лиззи кашлянула. Даже от его голоса по телу пробежали мурашки. Но заговорила она спокойным голосом:

– Что-нибудь не так, Майкл?

– Утром я размышлял над контрактом.

– Ну и?..

– В письме вы упомянули сумму в шестьдесят тысяч. По контракту оговаривается минимум восемьдесят.

– Но это же обычное дело. Хотя, мне думается, мы обойдемся шестьюдесятью тысячами, если вы не потребуете чего-нибудь экстравагантного.

Он пробурчал в трубку какое-то ругательство. Лиззи спокойно улыбнулась. Может, Челси и права? Чем он злее, тем комфортней и удобней ей?

– Контракт также предусматривает почасовой гонорар в сорок пять долларов вашему ассистенту, а это не входит в общую сумму.

– Да, конечно.

– Послушайте, черт возьми, вы будете стоить мне целого состояния.

– Я стою этих денег, мистер Вольф. На секунду воцарилось молчание, потом он пробормотал:

– Посмотрим.

Вот тебе раз! Лиззи потерлась носом о трубку и пошла к своим наброскам. В будущем надо аккуратнее подбирать слова.

Челси приползла в половине седьмого и повалилась на кровать.

– Это медленная пытка, – проговорила она, уставившись на Лиззи. – Ты еще не одета?

– Я думала сделать заказ в китайский ресторанчик и работать до ночи.

– А как насчет Майкла?

– А что Майкл?

– Он сказал мне… О, Лиззи! Он сказал, что заедет за тобой через полчаса.

– Заедет куда? На Семьдесят вторую улицу?! Челси!

– Он сказал, что все обговорил с тобой, и я решила… черт, не знаю, что я подумала. Совсем закрутилась.

– Ну вот, – закрывая ручку, произнесла Лиззи. – Это конец.

Челси присела, сняла парик.

– Мэг передала, чтобы ты не сдавалась и прислушивалась к своим инстинктам, не отступала.

– Погибнуть в борьбе?

– Что-то вроде этого.

– Пошел он!..

Но через десять минут она уже была готова и стояла в своей оригинальной юбке и нежно-бежевой ангорке. Надев парик и быстро подкрасившись, она пулей вылетела в дверь. Майкл уже ждал ее, прислонившись к стене.

– Неплохое местечко вы выбрали.

– Это ошибка. Ваша секретарша записала адрес неправильно, но, слава Богу, я знакома с хозяином, и письмо мне передали. Просто забыла сказать вам.

– Гвен никогда не ошибается.

– Тогда я невзначай дала неправильный адрес. Конечно, я живу не в Лендромэйте.

– Да уж.

Она еле дышала, сердце ее отчаянно колотилось, а кончик носа покраснел от бега и оттого, что Майкл выглядел таким чертовски привлекательным. Одет он был очень просто: брюки и свитер. Руки сложены на груди точно так же, как и в то утро, когда они впервые встретились, не видев друг друга пятнадцать лет.

– Прошу извинить меня за опоздание. Я сегодня весь день бегала по делам.

– Значит, вечером вы свободны?

– В общем, да. Ну, пошли?

– Может, вам переодеться в более подходящую одежду?

– Нет, я нормально себя чувствую. Ну что, пойдем?

– Я подумывал о тихом уютном местечке. Прекрасный вечер, не правда ли? Я не тороплюсь. Может, все-таки переоденетесь?

– Майкл, у меня возникает такое чувство, что вы мне не верите.

Он ничего не сказал, только хищно улыбнулся.

– Вы думаете, я специально дала неправильный адрес, так ведь? Гвен ошиблась с номером дома. Лендромэйт – смешно. Я живу вон в том доме. – И она сумочкой указала на симпатичное здание. – Верхний этаж. Правда.

Мгновение Майкл не двигался. Он не ожидал, что она так быстро сообразит, что к чему, и тем более не мог ожидать, что она даст ему настоящий адрес. Но его удивило, что она так умно и спокойно врала. Она с самого начала врала умно и гладко, делая из него дурака. Он злился на себя и на нее. То он хотел прекратить эту игру, чтобы они остались друзьями, то хотел, чтобы игра продолжалась и получила не только просто дружеское развитие. А сейчас он, однако, хотел быть уверен, что Лиззи не поселилась в каком-нибудь опасном месте. Что она знала о Нью-Йорке? Ему было бы гораздо легче, знай он, где ее найти, но, возможно, он чрезмерно переживал за нее и недооценивал ее. Ей же не двенадцать. Еще там, в Уилсон-Крике, она могла за себя постоять.

– Вы думали о том, чтобы поменять квартиру?

– Не встречала нью-йоркца, который бы не думал об этом.

– Если надумаете, – сказал он, – дайте мне знать. Я частенько слышу разговоры о сдаче жилья внаем. Что-нибудь подберем вам.

Довольный своим великодушием, он поймал такси. Помогая ей сесть, заметил, что у нее нет накладных ногтей, но говорить ничего не стал. Просто сел вплотную к ней.

«Сегодня не хочу думать о загадках, вранье или Уилсон-Крике. Буду отдыхать», – решил он и сказал:

– Успокойтесь. Я не сержусь.

– У нас деловое свидание?

– Надеюсь, нет, – усмехнулся он. Она улыбнулась в ответ.

– Почему я чувствую себя как пойманная птица?

– Потому что совсем меня не знаете. «Это не так», – подумала она, откидываясь на спинку.

– Вы правы, Майкл. Я совсем вас не знаю.

Они пришли в небольшой тихий ресторанчик, разместившийся на втором этаже дома постройки прошлого столетия в старой части города, которую Лиззи, будь она и вправду Элизабет Гест, должна была знать, но не знала, будучи Лиззи Олсон. Она притворялась, что все здесь ей знакомо, и не задавала туристских вопросов. Хотя и простой с виду, ресторан оказался очень изысканным, и атмосфера в нем была интимная. Много антикварных вещиц размещалось в нем, и Лиззи трудно было делать вид, что такое ей не в диковинку. Нью-Йорк ничем не лучше Уичито, просто он не похож на него.

Лиззи размышляла, обедала ли здесь Элизабет Гест, но, заметив блеск в глазах Майкла, решила, что сегодня это не столь важно. Окружающая обстановка, тишина и выражение лица Майкла располагали к откровенной беседе и надеждам. Если он не станет спрашивать о Лендромэйте, она не будет усиленно играть роль Элизабет Гест. Но Майкл сидел тихо. Она отказалась от напитков, а Майкл, как обычно, заказал мартини. Она не собиралась спешить с признаниями, но твердо решила вести себя естественно и благородно.

– Итак, как давно вы живете в Нью-Йорке, Элизабет?

Несмотря на невозмутимый вид и ее ожидания, он заговорил отрывистым и деловым голосом. Обиды она не чувствовала. Вероятно, как и она, он пытался отбросить непрошеные и неподходящие мысли. Она вспомнила, как они целовались вчера вечером.

– Несколько лет, – виновато ответила она, желая, чтобы он спросил о чем-нибудь другом.

– Вы не уроженка этого города?

Она улыбнулась:

– Нет, а вы?

Разговаривая, он загадочно улыбался, и Лиззи подумала, размышляет ли он об Уилсон-Крике. Скорей всего, да. С вершины литературного Олимпа бедный городишко в долине казался таким простеньким и далеким. Майкл Вольф мог позволить себе улыбаться. Для него это было всего лишь удивительным воспоминанием. Успокоенность Лиззи сменилась раздражением, и она задала прямой вопрос:

– Откуда вы родом?

Его улыбка стала еще шире, и она поняла, что попала в точку. Он хотел рассказать ей о себе. Ей тоже придется это сделать. Зная Майкла, она не сомневалась, что он настоит на этом. И тут же, начав придумывать прошлое и для себя, быстро подозвала официанта и заказала мартини.

– Маленький городок в Канзасе, – сказал он. – Вы и не слышали названия.

– Неужели? Я и не представляла себе, что вы из Канзаса.

Майкл усмехнулся:

– Многие не представляют, но это было так давно.

Она начала вскипать:

– И, слава Богу?

Принесли мартини, и он, поднимая бокал, произнес:

– И, слава Богу.

Они заказали ужин: филе миньон для него и жареного лосося для Лиззи. Поскольку он знал кухню, то и заказывал сам. Она надеялась, что с желудком у нее все будет в порядке. Челси возмутится, когда узнает, что ее подруга позволила Майклу испортить трапезу и хороший вечер. Но как это, ни странно, Майкл мог влиять на ее настроение. Садясь за столик, Лиззи рассчитывала, что между ними установятся дружеские и доверительные отношения. Но все было испорчено. Ей показалось, что он по-прежнему презрительно относится к родному городку, и ей это совершенно не понравилось.

Однако она напомнила себе, что нельзя показывать своих чувств, ведь Элизабет Гест до этого не было никакого дела.

– А откуда вы?

«Зуб за зуб», – подумала она и выдала ответ:

– Из Чикаго.

– Хороший город, – спокойно произнес он, но Лиззи заметила, как на секунду сузились его глаза. – Что же заставило вас покинуть свой город?

– Просто решила, что хочу жить в Нью-Йорке, – ответила она.

– Ага, понимаю. Я оставил Канзас по той же причине, хотя в Чикаго, несомненно, гораздо интереснее жить, чем в Уилсон-Крике.

Он мог бы поклясться, что она готова разбить свой бокал на тысячу мелких осколков.

Загадочно улыбаясь над бокалом, он проговорил:

– Да, совсем немногие знают о моем маленьком секрете.

– О том, что вы родом из Канзаса?

– Мм.

Пожав плечами, она подумала о странной вещи: как хорошо бы вылить мартини ему за шиворот. Именно этого и можно было ожидать от рыжеволосой девчонки-сорванца из Уилсон-Крика.

– А почему это должно кого-то волновать?

– Таков Нью-Йорк. Канзас для него что-то вроде Сибири.

– Извините, мне надо выйти.

– Конечно, – наслаждаясь собой, ответил он.

Сознавая, где находится, и помня о каблуках, а также о том, что за ней наблюдает пара темных глаз, она шла легко и изящно. Войдя в туалетную комнату, она скинула туфли и прошлась босиком. Потом оторвала несколько бумажных полотенец, скомкала их и бросила в стену. Затем подняла и положила в корзину.

За столик она возвратилась успокоенная.

– С вами все в порядке? – озабоченно спросил Майкл.

– Конечно.

Вольф улыбнулся себе. Конечно, он не думал, что Канзас похож на Сибирь, но не следовало тем не менее укалывать Лиззи. Просто он хотел увидеть, как она отреагирует. И кое-что ему стало ясно.

– Мне кажется, Майкл, не стоит стесняться своего происхождения. Человек остается человеком, откуда бы родом он ни был, а Канзас такая же частичка страны, как и Нью-Йорк. И даже, может быть, более прогрессирующая. И воздух там чище.

– Я подумал, что вы из Чикаго.

– Да, но некоторое время я прожила в Канзасе. – Она ослепительно улыбнулась. – Всякое с нами случается.

– В какой части вы жили?

«Черт побери меня и мой язык», – подумала она.

– В Канзас-Сити. Город мне очень понравился.

– А, конечно, – допивая мартини, ответил Майкл. – Совершенно вылетело из головы, вы были там на аукционах. Бывали когда-нибудь в Уилсон-Крике?

– Это где-то неподалеку от Канзаса?

– Намного западнее. Небольшой городок. Там живут фермеры, есть небольшая фабрика, один врач, один адвокат и интересная деловая часть. Живописное местечко.

– Вы говорите без особого энтузиазма.

– Такой уж это городок.

Она сделала большой глоток и не пожалела об этом. Уилсон-Крик не «такой уж это городок». В нем она провела лучшие годы своей жизни. Конечно, он небольшой, ну и что из этого? Уичито и Канзас-Сити не так далеко один от другого. Да и Чикаго тоже. Отчего же не называть Уилсон-Крик своим родным городом?

Тогда почему она столько лет мечтала покинуть его? Лиззи тяжело и виновато вздохнула. Майкл, по крайней мере, говорил правду. Она стремилась покинуть Уилсон-Крик, но не потому, что ненавидела его. Она мечтала о разнообразной и насыщенной жизни. Многим поколениям людей Уилсон-Крик мог предоставить все, что нужно было для жизни: хорошие школы, семью, надежду. Немногие покидали его, отправляясь кто в Уичито, кто в Канзас-Сити. А Лиззи оказалась в Нью-Йорке… Она подумала о матери, о своей сестре и о других родственниках и знакомых. Они жили непростой жизнью, но нельзя было сказать, что все они несчастливы. Они считали, что Лиззи скучает вдали от дома, от родной семьи. Да и кто он такой, чтобы судить их? А кто она?

– Часто вы там бываете?

– Нет.

– Семьи у вас, значит, нет?

– У меня там родители. Им нравится приезжать в Нью-Йорк.

– Я представляю. – Она знала, что говорила. Мейбл и Гарольду нравилось изредка ездить куда-нибудь, но они всегда любили возвращаться домой. – Родители, наверное, гордятся вами.

Майкл пожал плечами:

– Может быть. Они гордились бы мной независимо от того, добился ли я чего-то здесь или там, управляя фермой.

«Фермой! Ну ты и лжец, Майкл Вольф!» Лиззи кашлянула.

– Фермой? У них есть ферма?

– Мм. Молочная ферма.

Ему не надо было этого говорить, в Уилсон-Крике никогда не было молочных ферм. Несколько коров на весь городок – может быть, но не более того.

– Ваша семья владеет целой фермой?

– Третье поколение связано с землей. – В подтверждение своих слов он кивнул. – Но у меня в крови этого не было.

«Вот это точно», – подумала она. – А кто управляет всем этим?

– Мои родители, но боюсь, что скоро им придется распрощаться со всем. Я единственный ребенок, но, как видите, у меня нет намерений возвращаться туда. Я никогда не справлялся с коровами. А земля заинтересует многих в городе.

– Может, это и к лучшему, – сказала Лиззи. – Но мне бы не понравилось, что моя семья собирается расстаться с фермой, тем более, что столько поколений на ней жило.

– А в Чикаго есть фермы?

Он задумчиво смотрел на нее, но Лиззи отвела глаза.

– Я говорю чисто гипотетически, – быстро нашлась она.

Он бросил на нее взгляд человека, привыкшего хорошо разбираться в людях и раскрывать то, что они старались скрыть.

– Вы полагаете, я должен поехать в Уилсон-Крик и взять дело в свои руки? Стать фермером?

– Я этого не говорила, – пытаясь рассмеяться, ответила Лиззи. – Но вы преуспевающий человек и могли бы помочь им в трудное время.

– Каким образом?

– Я не знаю… ну, например, нанять кого-нибудь в качестве управляющего, когда они будут уже не в силах сами со всем справляться; по крайней мере, они будут знать, что их ферма не попадет в чужие руки.

Майкл покачал головой:

– Они никогда об этом не просили.

– А почему бы вам самому не предложить помощь? Пойти на какие-то жертвы во имя семьи – разве это плохо?

– Все зависит от того, какие жертвы и по каким причинам они принесены. Семьи бывают разные.

Сидя за маленьким столом напротив нее, он говорил серьезным и спокойным голосом. Блики от горящей свечи падали ему на лицо и на волосы. Лиззи была очарована им. Ей казалось, что Майкл открывает ей свою душу. Правда, он солгал про ферму и про коров, но ведь и она лгала ему.

– Мои родители никогда не примут от меня такую жертву, – продолжал он. – Они скорее расстанутся с фермой, чем с независимостью. От меня они ничего не любят принимать.

Лиззи кивнула, понимая, о чем он говорит. Его родители были всем довольны в этой жизни, хотя они управляли магазином, а не фермой. Они трудились не покладая рук, они любили свою землю, своего сына, еды им хватало, жилье было. А большего они не хотели. И теперь, когда разговор перешел на эту тему, она подумала, а что еще нужно человеку? Она давно и страстно мечтала стать дизайнером в Нью-Йорке, и это было целью ее жизни; ее не волновали ни возраст, ни то, что она до сих пор не замужем. Отчего она так отчаянно стремилась приехать в Нью-Йорк? Почему замужество не имело для нее особого значения?

«Потому что ты никогда не встречала подходящего человека, моя дорогая», – подумала она.

Она посмотрела на Майкла и ощутила прилив паники. «Нет, Лиззи это не он», – подумала она.

Она хотела рассказать ему о Лиззи Олсон, в течение стольких лет преподававшей основы искусства в Уилсон-Крике, и спросить, простила ли ее семья эту жертву Нью-Йорку. А может, она сама шла на жертвы, да и были ли они жертвами? Теперь она и сама этого не знала, но понимала, что покорена этим смелым и загадочным человеком, и при этом страстно желала, чтобы он сказал что-нибудь резкое и грубое, и тогда она снова могла бы изображать холодную Элизабет Гест.

«Но ты и есть холодная Элизабет Гест, или, по крайней мере, тебе это кажется».

Она улыбнулась и произнесла:

– Вы правы, мне трудно представить вас в роли фермера. И это была правда.

Подали блюда, и Майкл улыбнулся ей широко и счастливо. Где-то внутри у нее что-то заныло и заставило ее вспомнить то волшебное чувство, которое она испытала, когда он обнял и поцеловал ее.

– Скажите, Элизабет, – весело спросил он, – вам кто-нибудь говорил, что у вас глаза цвета утреннего неба?

Лиззи подняла голову и посмотрела на него.