Текст книги "Заветное желание"

Автор книги: Карла Неггерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

6

Вольф пожалел о сказанном. Ее глаза действительно были цвета утреннего неба. Впервые он сказал ей об этом много лет назад, по пути домой из путешествия по Нью-Йорку. Она и Люси Тервилигер разрабатывали тогда собственный вариант обоев, и он безжалостно над ними издевался. А эта фраза служила лишь прикрытием. Лиззи восприняла ее тогда как оскорбление. Поразительно, как он запомнил. И теперь он пожалел, что раскрыл рот. Если за этим последует признание, то вечер можно считать испорченным.

– Я знаю, вы боитесь проявлять интерес ко мне, Элизабет, – сказал он. – Но это все, что я знаю… Попробуйте паштет.

– Но, Майкл…

– Голубые глаза всегда напоминают мне об утреннем небе. Ешьте.

Повторять это не потребовалось, потому что она так усердно принялась за паштет, будто голодала уже целую неделю. Это его устраивало. Майкл хотел, чтобы она продолжала играть роль Элизабет Гест. Он любовался ее легкой бледностью, ненакрашенными ногтями и думал: «Ах, Лиззи, Лиззи, где ты была раньше? В Канзасе, которому принадлежит твое сердце».

– Что-нибудь не так? – спросил он, увидев, что она нахмурилась.

– Нет, нет, все хорошо, – ответила она, кладя вилку и убирая руки. – Я думала о новой квартире.

Он удивленно приподнял брови.

– Вот тебе раз! Я говорю ей комплименты по поводу глаз, а она начинает думать про квартиру…

– Да, иногда возникают самые невероятные ассоциации. – Она легко хохотнула, хотя и чувствовалось, что смех напускной. – Вообще-то Челси подыскивает квартиру. У нее заканчивается срок аренды. А у вас есть что-нибудь на примете?

– И как срочно?

– Чем быстрее, тем лучше. В конце следующей недели. А то она грозится перебраться ко мне.

– На субаренду она согласится?

– Конечно.

Вольф попробовал паштет, посмаковал.

– У меня есть кое-что на примете.

– Вы серьезно? Челси будет в восторге. Где это?

– То, что у меня на примете, совсем недалеко.

Лиззи едва сдержалась, чтобы не спросить об условиях аренды. Но квартира предназначалась Челси, а Элизабет вполне могла знать приблизительную стоимость. Майкл ни в коем случае не должен знать, что плату они разделят на двоих. Однокомнатная квартира их устроит. Теперь, когда у нее есть контракт с агентством Майкла, Челси может остаться в Нью-Йорке.

– Просто фантастика, – сказала она.

– Позвоните мне утром. Она улыбнулась.

– Я позвоню, но я и так собиралась завтра с вами встретиться. Необходимо обсудить некоторые вопросы и возникшие у меня идеи.

– Элизабет, сколько времени у меня это займет? – хмуря брови, поинтересовался Майкл.

– Завтра? Я думаю, не больше часа.

– При моем насыщенном распорядке это слишком много. Нельзя ли совместить?

– Вам надо будет кое-что одобрить. В дальнейшем мы, конечно, не сможем встречаться так часто, как теперь. – Она почувствовала в своем голосе оттенок разочарования.

– Я не совсем это имел в виду, – мягко проговорил он. – Откровенно говоря, я хочу видеть вас как можно больше. Но, если честно…

– Не надо, Майкл. Вы же знаете, что я предпочитаю чисто деловые отношения.

– Серьезно? Но некоторые вещи от нас не зависят. Вот я, например, обнаружил, что не могу сосредоточиться, когда вы рядом.

Как Лиззи Олсон она не могла признаться в том же.

– Майкл, вы совсем не такой, каким я вас представляла, – сказала она искренне. – Не хочу вносить сумятицу в вашу жизнь.

Он засмеялся и подумал: «Слишком поздно».

Дважды во время ужина Лиззи уже была готова во всем ему открыться. Он такой замечательный человек. Она чувствовала себя страшно неловко, но все время сдерживалась. Как можно дольше ей хотелось протянуть чудесный вечер с ним в качестве Элизабет Гест – женщины, которой он, похоже, восхищался. А она всего-навсего жалкая пария из Уилсон-Крика.

– Вы стали задумчивой, – сказал Майкл, когда они пили крепкий кофе.

– Я прикидывала, будет ли смотреться сандаловое дерево в вашей приемной.

Это была явная ложь. Она думала, почему сидящий напротив нее мужчина удивительным образом сводит ее с ума, и призывала все свои силы противостоять все сметавшему напору, чтобы поддерживать чисто деловые отношения. Ее влекли его глаза, его четко обрисованные мышцы, гармония изысканности и простоты, исходившая от него. И сандаловое дерево было здесь ни при чем.

– Вы подразумеваете дубовую кору? Она рассмеялась.

– Не совсем так. Но это мы обсудим завтра.

– Все равно. Мне кажется, вы так же, как и я, обожаете свою работу?

– Я люблю ее.

– Хорошо.

Она смотрела на его губы и представляла, как они прикоснутся к ее губам. «Сегодня, – подумала она. – Точно, сегодня вечером». И внезапно осознала, о чем думает и мечтает, и, точно просыпаясь после кошмарного наваждения, встряхнула головой. И даже содрогнулась. Неужели она и вправду думает оказаться у него в постели?

Это невозможно. Это самоубийственно! Искушение. О Господи! Но как это соблазнительно!

– Я живу недалеко отсюда. Почему бы нам не прогуляться?

Лиззи хотела возразить, но вовремя спохватилась. Если она будет настаивать на уходе прямо сейчас, он захочет проводить ее до дому. Этого допускать нельзя. Как она войдет в дом, от которого не имеет ключа? Лучше всего пойти к нему. В постель залезать она не станет. Он порядочный человек и без ее разрешения ничего лишнего себе не позволит. А она, конечно, сможет себя контролировать и ответит отказом, в случае чего.

Но так было вчера, а как события станут развиваться сегодня?..

– Замечательно, – услышала Лиззи свой собственный голос.

Она взяла счет, но, увидев сумму, пожалела об этом. У Майкла слишком изысканный вкус. Мелькнула надежда, что он запротестует, но ничего подобного не произошло. С невозмутимым видом она отсчитывала купюры. Лучше уж так, чем чувствовать свою зависимость от него. Он просто клиент. Сын ее хороших друзей. Они ничего не значат друг для друга.

Оставшихся денег как раз хватит на такси от дома Майкла до отеля и на завтрак.

И тут она вспомнила про чаевые, но он уже и сам выложил пятидолларовую бумажку. Выходя, Майкл поддержал ее за локоть, а она безотчетно взяла его под руку. А что в этом плохого? Они ведь друзья. Как хорошо, что сегодня она без накладных ногтей, – можно не беспокоиться, что они слетят.

Но она ощущала теплоту его кожи. У него сильные руки. Она знала, что он ей нужен, она хотела его, и глупо было обманывать себя.

Ничего не казалось ей более естественным, чем прогуляться рядом с ним к его дому, смеяться, поднимаясь на лифте. Приятно быть рядом. Майкл не включил освещение и предложил ей шерри. Она сняла туфли и, устроившись на диване, взяла бокал. Она не могла оторвать от него взгляда. Улыбаясь, он разлил шерри по бокалам.

– Элизабет, – подходя к ней, произнес он. – Вы знаете, что я не такой человек, чтобы ходить вокруг да около.

Она засмеялась:

– Это хорошо.

Присаживаясь возле нее с бокалом, он спокойно сказал:

– Тогда я хочу, чтобы вы остались у меня на ночь. – Медленно, но уверенно он прикоснулся к ее щеке. – Я хочу заняться с вами любовью, Элизабет. И думал об этом с того раза, когда впервые увидел вас.

– Когда я измеряла потолок?

– Мм. То, что вы маскировались под Челси, еще больше привлекает меня к вам. Я вспоминаю, как изумительно комбинезон облегал ваше тело.

– Как вам не стыдно, Майкл? – произнесла она смеясь, но понимая, что он говорит прямо. Ему всегда была свойственна прямота. Майкл Вольф, которого она знала пятнадцать лет назад, был точно таким же. Она опустила глаза и посмотрела на бокал, а затем снова устремила взгляд на него. – Почему вы хотите, чтобы я осталась?

Он слегка закашлялся от удивления, а потом рассмеялся.

– Чертовски трудный вопрос. «И не очень умный, однако», – подумала она, но все-таки ответ хотела бы услышать, а потому повела плечами, стараясь изобразить любопытство.

Он снова дотронулся до ее щеки, затем провел ладонью около губ. Она всем телом ощущала покалывания от его прикосновений. Его улыбка, кажется, заворожила ее и усилила желание прильнуть к нему.

– Вы заинтриговали меня. Вы такая загадочная. Мне кажется, я всегда искал женщину, в которой была бы частичка Уилсон-Крика. Нет, не то чтобы вы были оттуда родом, не в этом дело. Вы сумели понять меня, проникнуть в глубину моего сознания. А это много значит.

– Но я…

– Я знаю. В душе у вас Чикаго и Нью-Йорк. Но это неважно. Может, не надо проникаться деталями в такой момент. Вы чертовски очаровательная, Элизабет, и я…

– Очаровательная? – Голос ее надломился, выдавая смятенные чувства. И это при том, что он едва дотронулся до нее! Она быстро отодвинула его руку и отпила из бокала. «Может быть, мне напиться?» Но она никогда в своей жизни не напивалась и не собиралась делать этого сейчас. Она сумеет справиться со своими проблемами и желаниями.

– Конечно, – сглотнув, ответил он. – Вы утонченная, хотя меня эта черта в женщинах никогда не привлекала.

– Я не верю вам.

– Это так; по крайней мере, так было до недавнего времени.

– Что вы думаете по поводу того, как я одеваюсь?

– А что я должен думать? Я не очень обращал на это внимание.

Вольф спрятал улыбку, посмотрев вниз. Он говорил правду, но лишь отчасти. Его не волновало, как и во что она одета. Просто она нравилась ему и в комбинезоне, и в костюме. Одежда не имела значения. Он не знал почему, но это абсолютно не играло никакой роли. Он вообще ни в чем не был уверен – кроме того, что хотел, чтобы она осталась. «К черту все!» – думал он. Даже если бы парик с нее слетел, он не обратил бы на это никакого внимания.

«Я схожу с ума», – подумал он, но поделать с собой ничего не мог. Или попросту не хотел.

– Не могу, Майкл, – с трудом выговорила она.

– Что не можете?

– Провести с вами ночь. Это просто невозможно. Я никогда не сплю с клиентами.

Майкл пошевелил губами. Он понял: она боится, потому что не знает, что будет делать, когда он узнает про парик и все остальное. Такова Лиззи Олсон из Канзаса. Но разве он не дал ей понять достаточно ясно, что это не имеет никакого значения? Ему все равно. Или нет? Что произойдет, если он расскажет ей, что уже давно знает обо всем? Что он узнал эту ослепительную улыбку с самого начала.

– Элизабет, – тихо и осторожно начал он, – привычки надо менять.

Отрицательно замотав головой, она ответила:

– Только не мне.

Он сел прямо и положил ноги на свой очень дорогой кофейный столик. Затем допил остатки шерри и поставил бокал. Нет, он не злился, а чувствовал разочарование. Каждая частичка его тела жаждала женщины, сидящей рядом. И он был уверен, что она испытывает то же чувство. Краешком глаза он наблюдал за ней. Ее пальцы, державшие стакан, дрожали – но не потому, что она нервничала, – и при этом она облизывала губы. Кончик ее розового язычка доводил его до изнеможения.

– Иногда мне кажется, что вы как бы раздваиваетесь.

– Может, это и так. Но мы все временами чувствуем внутренние противоречия. Спасибо за угощение и за все.

– Вы же не хотите сказать, что слегка преувеличиваете?

Она засмеялась потому, что именно это и собиралась сказать.

– Вы знаете, что преувеличиваю.

– Ваши клиенты делали вам такие предложения?

– Только самые привлекательные из них.

– А почему вы… – Он обнял ее и притянул к себе. – Коварная, – смеясь прошептал он и крепко поцеловал Лиззи.

Рот ее был слегка приоткрыт, и ему ничего не оставалось, как еще крепче поцеловать ее. Их языки, влажные и горячие, встретились. Лиззи охнула, приоткрывая рот шире, и он проник в нее, провел по зубам, касаясь и лаская ее. Ее руки обвили его спину.

– Майкл, – прошептала она, – только ничего не говори… ни слова, пожалуйста. Сексуальное возбуждение довело его до предела, он руками проник под свитер Лиззи и коснулся упругой и теплой кожи ее талии. Он целовал уголки ее рта, подбородок и мягкую шею.

Лиззи откинулась на диване, и он откинулся вместе с ней, все сильнее и сильнее прижимая ее к себе. Она чувствовала его желание. На мгновение их глаза встретились, и она тут же отвела взгляд. Думать ей не хотелось – только чувствовать. Пусть желание охватывает ее больше, больше и еще больше, пока, взорвавшись, не покинет тела.

Медленно и бережно его руки подняли ее свитер. Прохлада его кожи и воздух в комнате прибавили ощущение горения. Каждый нерв ее был до предела обострен, каждый миллиметр тела отзывался на его прикосновения. Грудь ее трепетала в ожидании, и это ожидание пронизывало все тело.

Потом он расстегнул застежку лифчика, и груди ее предстали воздуху и его восхищенному взору.

– Ты прекрасна, – прошептал он, – прекрасна…

– Майкл!

Он опускал лицо к ее груди, готовый губами прикоснуться к ней, и она знала, что через несколько мгновений пути назад не будет.

– Я не могу… Он замер:

– Что?

Она закрыла глаза, пытаясь сдержать слезы разочарования и борясь с чувством унижения. Как она могла так поступить с ним? С собой? Остановиться… пойти дальше. И то, и другое пугало ее. Слишком много противоречивых чувств боролось в ней, слишком много было переживаний и сомнений, чтобы она могла заставить себя заниматься с ним любовью.

– Не могу, – выговорила она.

Майкл нежно, заботливо, стоически улыбнулся, скрывая разочарование. Она не может! Но он понял. Он упрямо сказал себе, что понял.

– Все нормально, – хриплым шепотом ответил он. – Я подожду.

– Нет, я не могу никогда, Майкл. Пожалуйста, это не должно повториться.

«Ерунда», – подумал он, но вслух ничего не сказал. Покопавшись с застежкой лифчика, он наконец застегнул его, опустил свитер и отодвинулся от нее.

– Не должно, – повторила она. Взяв пустые стаканы, он заметил:

– Этого я не могу обещать.

– Ты должен.

– Почему? – Поднимаясь, он чуть не засмеялся: ее парик все-таки съехал. Взяв ее за подбородок, он решительно проговорил:

– Ненавижу давать обещания, и я не перестану желать вас только потому, что вы попросили не делать этого. Не сработает. Хотите еще выпить, прежде чем я отвезу вас домой?

– Нет… и не надо отвозить меня никуда. – Она, по крайней мере, не забыла, что не живет на этой пресловутой Семьдесят второй улице. – Я возьму такси.

Вольф так резко поставил бокал на столик, что едва не разбил его на части, затем деланно вежливо улыбнулся и пошел проводить ее до двери. «Чертова баба», – подумал он. Сегодня он обязательно выяснит, где она скрывается.

Посадив ее в такси, он остановил машину и для себя.

– Видите автомобиль впереди? – указал он водителю рукой. – Поезжайте за ним. Плачу десятку сверх, если не упустите их.

– Нет проблем, сэр.

Вольф чувствовал себя Джеймсом Бондом, а тот никогда не дал бы ей возможности ускользнуть.

Водитель ехал быстро, почти не отрываясь от первой машины. Подъехав следом за Лиззи к отелю, они остановились напротив Линкольновского центра… Шоу подходило к концу. Вольф почувствовал себя дураком и пожалел, что заранее не позаботился внушить ей поселиться в безопасном и дешевом месте.

Но все же он испытал облегчение. Водитель спросил, отвезти ли его обратно, но он отказался и пошел пешком. В отеле «Эмпайя» случались неприятные происшествия, но Лиззи не золотой телец. И сама справится, черт с ней.

– Да, – пробормотал он себе. – Чем больше я ругаю ее, тем больше влюбляюсь.

В этом, несомненно, и была проблема. Он совсем не хотел влюбляться.

Или хотел?

Возвратившись к себе, он налил еще шерри и, сидя в столовой, принялся размышлять, казался ли дом таким тихим и одиноким когда-либо прежде, а сам он – таким опустошенным. И ужасно пожалел, что Лиззи не осталась.

7

За завтраком, состоявшим из булочек и кофе, Лиззи рассказала Челси почти все о вчерашнем вечере, опустив лишь шерри и все «остальное» на квартире у Майкла. Тем не менее, Челси постоянно вздыхала и охала, не переставая утверждать, что Лиз засунула голову в пасть льва.

– Но у меня есть против него козыри, – храбрилась Лиззи. – Он соврал, что вырос на молочной ферме.

– Майкл? Фермер!

Челси разразилась смехом. Лиззи вскоре присоединилась к ней. Прошлой ночью она ложилась спать с чувством вины, странного неудовлетворения и даже одиночества. Теперь же смех взбодрил ее. Надежда все еще оставалась.

Челси внезапно прекратила хохотать, посмотрела на подругу и, глотнув кофе, заявила:

– Он все знает.

Лиззи прекрасно понимала, что подразумевает Челси, и с насмешкой парировала:

– Не валяй дурака.

– Я и не валяю, Лиз. Но с чего бы Майкл стал каким-то непонятным образом связывать Элизабет Гест с Уилсон-Криком? Она ведь стопроцентная горожанка.

– Да он и сам сказал, что не знает, почему это сделал.

– Чушь. А как ты думаешь, стал бы Майкл, которого мы с тобой хорошо знаем, сочинять историю о сельском фермере для того, чтобы произвести впечатление на искушенную городскую женщину, за которой надумал волочиться? Ни в коем случае. Я тебя уверяю – он все знает.

– Это невозможно.

Челси покачала головой. Самоуверенность подруги начинала ее раздражать.

– Челс, послушай, если бы Майкл узнал, что я та самая девчонка из Уилсон-Крика, он тотчас вытолкал бы меня вон.

– Ты недооцениваешь свою привлекательность.

– Майкл Вольф никогда не польстился бы на очарование Лиззи Олсон.

– А почему бы и нет? Ты же находишь его привлекательным и даже чертовски сексапильным.

Лиззи нахмурилась.

– Не будем об этом. Слышишь, Челси, больше ни слова на эту тему! Между Майклом и Элизабет Гест, или Лиззи Олсон, ничего нет и быть не может. Я и слушать ничего не желаю об этом. А что касается того, что он знает… Ничего он не знает!

– Слушаюсь, босс.

– О, Челси! – засмеялась Лиззи. Челси загадочным образом привела их на остановку автобуса, который доставил подруг почти прямо к конторе Майкла Вольфа.

– Дешевле, чем такси, – сказала Челси, когда ошеломленная Лиззи последовала за ней к зданию. – Я найду дорогу в любом городе мира, Лиз.

Лиззи в этом не сомневалась.

Через несколько минут Челси уже разговаривала с Гвен и помощниками Майкла, выясняя, каким бы они хотели видеть обновленный офис. Майкл пригласил Лиззи в свой кабинет. Сказав кому-то, что скоро перезвонит, он положил трубку. Выглядел он здорово, и Лиззи подумала, что вот он-то как раз и отвечает своему положению. С сомнительным урчанием в желудке после растворимого кофе Лиззи посчитала, что сама она никак не соответствует образу талантливого дизайнера. Одета она была в красное шелковое платье, черные колготки и черные туфли. Она специально пораньше встала, чтобы как следует приклеить накладные ногти, и надеялась, что Майкл не обратит внимания на то, что они стали длиннее на несколько миллиметров. На детали он не смотрит. Но ведь он агент. А кто же, как не агенты, обращает внимание на детали?

– Доброе утро, – приветствовал он ее наигранно будничным тоном.

«Я вовсе не думаю, что он сексапильный мужчина», – убеждала себя Лиззи, деланно улыбаясь.

– Доброе утро. Я займу только несколько минут вашего времени.

– Я весь ваш, – разводя руками, усмехнулся он.

– Ну и замечательно.

Она вжала ногти в ладонь. «Он не знает. Наверняка не знает. Такой занятой человек не стал бы тратить время на сельскую простушку. Не думай об этом. Ничего он не знает».

– Ну что ж, начнем, – официальным и ледяным тоном предложила она.

Вольф встал и обошел вокруг стола. Было еще только десять утра, но он уже успел продать книгу и подписать три контракта. На работу он пришел, как всегда, в семь, хотя спал дурно. Ему снились пшеничные поля и женщина с глазами цвета утреннего неба. Иногда он не понимал, наяву это или во сне. Но работа помогла. Она всегда помогала.

Лиззи улыбнулась, и ему вспомнилось, какой решительной она была в те далекие годы. Глупенькой, взбалмошной, но чертовски решительной. Он всегда этим восхищался.

И тут он понял, что она говорит о каком-то черном мраморе и стенных шкафах.

– О, послушайте, может, нам присесть и еще раз обговорить все детали, только медленнее? Давайте тщательно все обдумаем. Мне придется выложить хорошие деньги, и я хотел бы потом долго ничего не менять. Как вы считаете?

– Да, конечно. Вам нужен стол для совещаний, Майкл. Серьезно. Вот, например, в такие моменты, как сейчас, он очень пригодится.

– Вы включаете его в свои планы?

– Я думаю создать уголок для совещаний в одном из ваших кабинетов.

– А сейчас мы можем устроиться на диване?

Лиззи тотчас вспомнила вчерашний эпизод на диване в квартире Майкла. Такого больше она себе позволить не могла. Нет.

– Я совсем забыл, – ехидно сказал он, – что у вас аллергия на искусственную кожу.

– Нет, нет, пожалуйста. Облизывая губы, она осторожно присела на самый дальний краешек дивана. Вольф сел вплотную к ней. Он просто не мог удержаться. Румянец, заливший ее лицо, убедил его, что он поступает правильно: он отметил, что это было не от смущения, или неловкости, или аллергии. Он так же нравился ей, как и она ему.

– Элизабет, вы думаете о вчерашнем вечере?

– Нет, я думаю о черном мраморном кофейном столике и…

– Элизабет… – пьяняще, одурманивающе произнес он.

– Майкл, я прошу вас.

Она повернулась к нему, слегка наклонившись, и все, что он смог сделать, – это улыбнуться и поцеловать ее.

– Не отвергайте меня, – прошептал он. – Вы хотите этого так же, как и я.

– Майкл, я пришла сюда не за этим…

– Я знаю.

Он провел языком по ее полной нижней губе и почувствовал, как она вздрогнула. Он притянул ее к себе, и она откликнулась на его призыв и прижалась к его груди. Он повел руками по мягкой шелковистости ее платья, пока ладони не оказались под грудью. Мягкими круговыми движениями он поводил по соскам и ощутил через тонкую ткань, как они затвердели. Он открыл рот, и она ответила ему. Он зарычал от желания, какого никогда не испытывал.

– Мы не можем, – переводя дыхание после поцелуя, сказала она.

– А почему нет?

Они снова отчаянно и жадно поцеловались, и Вольф понял, что ждал этого момента не только всю ночь, но и всю жизнь. Она зажгла его. Она заставила его чувствовать, испытывать желание и стремление к ней.

– Нам нельзя здесь оставаться, – проскрежетал он. – Надо куда-то уйти.

– Нет!

Лиззи отстранилась, и он понял, что она пришла в себя. Разгладив платье, она сделала вид, что не обратила внимания на то ощущение, которое вспыхнуло в ней. Парик сдвинулся, но она поправила его как свои волосы, не замечая его загадочной, понимающей улыбки.

– Диван… – прошептала она. – Мне кажется, у меня и правда аллергия на него… я совершаю такие вещи… О, Майкл! Как я смогу закончить работу?

Совершенно спокойно он откинулся на диван и вытянул ноги, не обращая внимания на очевидное свидетельство охватившего его возбуждения. Или делая вид, что не обращает внимания. Он отчетливо сознавал, что готов вытащить Лиззи из этого офиса и заниматься с ней любовью весь день и ночь напролет. Или закрыть дверь и заняться этим прямо на диване или на полу. Ему было все равно, где и как, лишь бы довести страсть до естественного продолжения.

– Очень просто, – последовал его ответ. – Провести ночь со мной, чтобы днем этой проблемы не возникало.

Она взмолилась:

– От этого будет еще хуже.

– Да, я думаю, вы правы, – усмехнулся он. – У меня такое предчувствие, что если мы начнем, то никогда не сможем остановиться. Никогда.

– Майкл, я не это имела в виду.

– Тогда что же?

– Мы совсем не знаем друг друга.

– Не можете придумать, как решить эту проблему, да?

Она фыркнула, и Майкл вспомнил ее мать, Хейзл Олсон.

– Я не неразборчива, – заявила она.

Он засмеялся:

– Я в этом ничуть не сомневаюсь. Лиззи уже покусывала губы, понимая, что Элизабет Гест никогда бы не выразилась так старомодно и щепетильно.

– Нам надо работать, Майкл, – резко бросила она. – Я не собираюсь отрывать у вас время.

– А-а… – Его глаза живо поблескивали, а голос был спокойным и серьезным. – Это никогда не мешает и не отвлекает от работы.

Она хмыкнула в ответ, понимая, что устоять перед его юмором, смешанным с серьезностью, просто невозможно.

– Вы хотите сказать, что не назначаете женщинам свиданий?

– Нет, я назначал очень много свиданий, но никогда не увлекался ими во вред работе. Такое со мной впервые.

– Из-за меня вы забросили работу?

– Не передергивайте, дорогая. Я ведь не жалуюсь, правда?

Она встряхнула головой и сморщила губы, на которых еще оставалась влажность его поцелуев.

– Элизабет, – угрожающе проговорил он, – вы же не думаете снова о сандаловом дереве, не так ли?

– Я думаю о вашей комнате отдыха.

– Хотите пристроить там кровать?

– Майкл! – Смех душил ее. – Вы невозможны!

– Зато до конца честен.

«Ха!» – подумала она, вспомнив его рассказ о жизни на ферме. Майкл Вольф ни разу не доил коров, но, конечно, Элизабет Гест не может про это знать. Поэтому она решила не вдаваться в его «загадочное прошлое» и осторожно предложила приступить к работе.

– Да, мэм, – весело согласился он. Через некоторое время они встретились в приемной с Челси. Уже позже Лиззи и Челси обсудят, что хочет получить Майкл и как представляют себе будущий офис его сотрудники, и выработают рабочий компромиссный план. И, естественно, у Лиззи будут собственные идеи.

– Перекусим вместе? – предложил Майкл. – Я угощаю.

Лиззи начала отнекиваться, но Челси, которая никогда не отказывалась от угощений, с радостью согласилась.

– После этого я отвезу вас и покажу квартиру, если у вас найдется свободное время.

– Квартиру… Вы хотите сказать, что нашли подходящий вариант? – Челси готова была подпрыгнуть от радости, но сдержалась. – Здорово!

Майкл выглядел ужасно самодовольным, но ничего не оставалось делать, как пойти с ним в дорогой и первоклассный ресторан.

«Пожалуй, за время работы с Майклом я наберу пару килограммов», – подумала Лиззи.

– Кстати, красавицы, – сказал Майкл после того, как официант принес блюда, – я взял на себя смелость предложить вашу фирму одному из своих клиентов, Лауре Голд. Она вице-президент одной из инвестиционных компаний на Уолл-стрит и написала замечательную книгу по менеджменту. Они собираются переоборудовать свое помещение, а это около нескольких тысяч квадратных метров. Она попросила, чтобы вы с ней связались.

– О, пресвятая Богородица… Лиззи перебила подругу:

– Я обязательно позвоню ей в ближайшее время.

– Может, даже и сегодня, – пробормотала Челси.

– Вероятно, – сказала Лиззи, – но мы очень заняты.

Майкл про себя улыбнулся. Он чувствовал себя этаким покровителем. Ну, просто Санта Клаусом. Заплатив за ланч, он вышел вместе с женщинами на улицу. У него возникло желание взять Лиззи за руку, но она была задумчива и холодна. Посмотрев на ее подругу, он заметил, как из-под парика выбиваются светлые волосы. Кто же она, черт возьми?! Высокая блондинка, подруга Лиззи.

– И как давно вы знаете друг друга? – спросил он, пока они поворачивали за угол, чтобы поймать машину, и краешком глаза наблюдая за ними.

К облегчению Лиззи, Челси быстро нашлась:

– Несколько лет.

– Неужели? А складывается впечатление, что вы знакомы всю жизнь.

«Попал в самую точку», – подумала Лиззи.

– Мы очень тесно работали, и у нас весьма близкие взгляды на дизайн. И мы просто хорошие друзья.

– А вы из Нью-Йорка, Челси?

– Да, я родилась в Куинсе, – кивнула она.

– Акцент у вас не похож.

– Конечно, не похож, – ответила Челси, как будто, так и должно было быть. – Я специально старалась от него избавиться. И даже несколько лет прожила в Лондоне… А где находится эта квартира?

– В районе Девяностых улиц. Один из моих клиентов, писатель, снимал ее пару месяцев, но теперь он подыскал себе другое жилье. Он любит работать в разных местах. Знаете, такая прихоть.

– Джонатан Макгавок? – поинтересовалась Лиззи.

– Да, Гриннинг, – ответил Майкл, назвав известный псевдоним писателя. – Оригинальная личность. Правда, он доставлял мне кучу неприятностей, но, слава Богу, он стоит этого.

Вольф ухмыльнулся, когда заметил, как вздрогнула Лиззи. На какой-то миг он снова ощутил себя безжалостным Майклом Вольфом, каким старался быть в течение нескольких лет. Бедняжка, она подумала, сможет ли оправдать то беспокойство, которое причинила ему. Кто знает? Может, да, а может, и нет. По крайней мере, эта неделя была очень интересной. Да, сомнений не оставалось. Давно он не чувствовал такого оживления и радости. Пожалуй, с тех пор, как когда-то подшутил над Лиззи и ее подругой Люси Тервилигер.

Стоп. Так вот оно что – Люси Тервилигер!

Нахмурив брови, он пристально окинул взглядом Челси. Избавиться от парика, распустить волосы – и перед ним предстанет Люси. Черт побери! Челси Бернард – Люси Тервилигер! Да, весь Уилсон-Крик перебирается в Нью-Йорк.

– Что-нибудь не так? – холодно поинтересовалась Челси.

– Нет, – сказал Майкл, раздумывая над своим открытием.

Но Лиззи беспокойно покусывала губы. Они сели в такси и отправились по нужному адресу, и все это время Майкл думал, что он скажет своей коварной матери. Но как Люси умудрилась стать Челси Бернард? И что связывало их в этой истории?

– Какова плата за квартиру? – спросила Челси.

Сначала он собирался снизить ее вдвое, но теперь сообразил, что они наверняка разделят ее пополам, и понял, что в упоении своей благотворительностью зашел слишком далеко. Кроме того, если Лиззи все поймет, то обвинит его в нечистых намерениях. А в ее головке под париком было достаточно упрямой гордости. Если они собирались провести старого друга, то уж точно смогут стать настоящими нью-йоркцами и платить реальную цену за жилье.

– Девятьсот, – коротко проговорил он.

– В месяц? – Это была Челси.

– Да, цена вполне приемлемая.

– Хм, – пробурчала Челси.

– Не упирайся, Челс, – сказала Лиззи. – Это почти столько же, сколько ты платишь за свою квартиру, а ты всегда говорила, что хочешь жить в Восточном районе. Девять сотен – цена разумная.

– А тараканов там нет? Вольф засмеялся.

– Что за вопрос я слышу от жителя Нью-Йорка?

– Это ужасно, – вздохнула Челси. – Ладно, главное, чтобы они были не больше меня.

«И меня», – подумала Лиззи.

Посмеиваясь про себя, Вольф заплатил водителю, и все выбрались из машины. Он показал на аккуратное, чистенькое семиэтажное здание, где и располагалось последнее прибежище Макгавока.

– Фантастика! Челси, у тебя сегодня счастливый день.

Вольф не стал вдаваться в подробности и рассказывать им, что еще рано утром позвонил своему самому известному клиенту и практически выжил его из квартиры.

– У тебя на Парк-авеню есть собственный дом, вот и переселись пока туда. А я так займу твою жену, что она не станет тебя донимать. А потом подыщешь себе другое местечко.

– Да, Вольф, – понимающе сказал Макгавок, – такой щедрости я за тобой никогда не замечая. Мисс Гест и мисс Бернард явно оказали на тебя положительное влияние.

– С чего ты взял, что эта квартира для них? Просто один хороший знакомый спросил меня о временном убежище, а поскольку ты используешь такое редкое для Нью-Йорка владение всего шесть часов в день…

– Десять часов. Сейчас я работаю как лошадь.

Работать как лошадь у Макгавока означало, что он заканчивает свою новую, весьма интересную книгу, а для Вольфа это отождествлялось с прибылью.