Текст книги "Заветное желание"

Автор книги: Карла Неггерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Карла Неггерс
Заветное желание

1

В самом скверном, как обычно в понедельник, настроении Майкл Вольф распахнул дверь офиса и удивился, обнаружив в своем кабинете женщину. Она стояла на его столе. На шее у нее висели три сантиметровые ленты, а жесткую измерительную линейку она держала, приставив к потолку. Все это так поразило его, что он застыл, открыв рот, не в силах вымолвить ни слова.

Женщина была так занята измерениями, что не заметила, как он появился. За ухо у нее был заложен карандаш, а в зубах она держала листок бумаги. Вольф отметил, что выглядит она отнюдь не плохо: на ней были кое-где испачканный краской комбинезон, свитер с символикой Нью-Йоркского университета, а из-под ярко-голубой туго повязанной косынки выбивались огненно-рыжие локоны.

Больше всего Вольфа разозлило то, что она стояла на его очень дорогой рабочей папке.

Затаив дыхание, он следил, как она подалась вперед, вытянула руку, чтобы сделать еще один замер, и передвинула линейку по потолку. Затем она убрала одну ногу с папки и, балансируя на другой, отметила расстояние пальцами. Если бы она потеряла равновесие, то наверняка свалилась бы на его страшно запыленную, зато подлинную бронзовую статуэтку. Правда, сам он был не совсем уверен в ее подлинности, но клиент, подаривший статуэтку Майклу на Рождество, заверял, что вещица модерновая, довольно ценная и выполнена известным мастером. Однако теперь, когда Майкл увидел, как женщина грудью коснулась статуэтки, он понял, что не переживал бы, даже если бы это был сам Роден. Он обратил внимание на ее узкие округлые бедра и красивый стан и почувствовал, как его настроение улучшается.

Скрестив руки на груди, он кашлянул, чтобы заявить о своем присутствии.

Не отрывая линейки от потолка, она посмотрела из-под руки и заметила его. Светло-голубые глаза ее от удивления расширились. Облокотившись о дверной косяк, она улыбнулась, не разжимая губ. Даже на таком расстоянии он смог разглядеть золотистые веснушки на ее вздернутом носике. Вероятно, и она растерялась, увидев его, и это слегка развеселило Майкла. Ему всегда нравился элемент неожиданности, если он работал на пользу дела.

Женщина вынула листок изо рта и улыбнулась ослепительной улыбкой.

– Привет, – добродушно произнесла она. – Через секунду я освобожу ваш стол.

– Можно узнать, с какой стати вы измеряете мой потолок? – заинтересованно спросил Майкл.

– М-м?

– Мой потолок, – повторил он. – Зачем вы измеряете его?

Она нахмурилась и ответила, несколько раздраженная его непонятливостью:

– Потому что так легче всего определить размеры помещения. Я не хотела бы чрезмерно загромождать ваш кабинет мебелью.

– А, понятно. – Ему казалось, что его голос прозвучал с достаточной долей сарказма и даже грубости, потому что он, конечно же, ничего не понимал, но она снова одарила его ослепительной улыбкой:

– Вот и хорошо. – И как ни в чем не бывало продолжала свои измерения.

Вольф сдался. Ничего больше не сказав, он вышел в приемную и закрыл за собой дверь. Он специально не стал хлопать ею, чтобы не испугать незнакомку. Еще, чего доброго, свалится на бесценную статуэтку. Гвен Дюпре понимающе улыбнулась. Эта пятидесятилетняя женщина работала у Вольфа уже очень давно и, наверное, могла бы обежать всю Турцию за восьмичасовой рабочий день.

– Я пыталась предупредить вас, – сказала она.

Вольф уставился на нее:

– Гвен, на столе в моем кабинете стоит женщина и измеряет потолок.

– Да, я знаю.

Тут он вдруг вспомнил, как внезапно ворвался сюда минут десять назад. Даже если Гвен и попыталась бы предупредить его, что рушится небо, он все равно бы не отреагировал. Ох уж эти понедельники! Он ненавидел не столько их, сколько бесконечно тихие и тоскливые выходные. «Черт с ними», – подумал он и, снова впадая в ярость, указал пальцем на дверь и спросил:

– Кто она?

– Не припомню ее имени, – невозмутимо ответила Гвен, приклеивая марку. – Может, Мэг знает?

Вольф побагровел.

– Окс! – закричал он. – Немедленно сюда!

Гвен приклеила марку и спокойно подняла трубку телефона, беспрестанно звонившего в этом широко известном нью-йоркском литературном агентстве.

Мэг Окс вошла в приемную и вежливо поинтересовалась, в чем дело. Вольф уставился и на нее. Шесть месяцев она проработала в его конторе, и за это время у него ни разу не было повода упрекнуть ее хотя бы за промедление. Это его и радовало и раздражало одновременно. А когда она вышла замуж за одного из самых ценных его клиентов, он и вовсе пришел к мысли, что привык к ней. Однажды он едва не потерял Джонатана Макгавока – знаменитого писателя, работавшего под псевдонимом «Росс Гриннинг», – и теперь уже ни за что не хотел с ним расставаться, а это могло бы случиться, если бы Вольф уволил его жену за некоторую неповоротливость. Шумел он изредка, да и то для острастки. Майкл лучше, чем кто-либо другой, понимал, что как помощнице ей равных среди его персонала не сыщется.

Но это никоим образом не объясняло присутствия посторонней женщины на его столе.

Он кивнул в сторону кабинета:

– Кто это?

Мэг выглядела серой мышью. С тех пор как она вышла замуж за писателя-лесника, она взяла манеру носить замшевые рубашки и толстые вязаные носки в те дни, когда не надо было выходить из офиса. И Вольф про себя отметил, что если она возьмет моду показываться в офисе в енотовых шапках, он обязательно скажет ей «пару ласковых». Сегодня на ней была рубашка каштанового цвета.

– Кто-кто?

– Та рыжая, что стоит на моем столе.

– Рыжая на вашем столе? Понятия не имею… А! Это ваш дизайнер!

– Мой… кто? – прогнусавил Вольф.

– Элизабет… как же ее фамилия? Фамилию не могу вспомнить. Но она брюнетка.

– Я не дальтоник и прекрасно видел, что она рыжая. И вообще, о чем вы, черт побери, рассуждаете?

– Она появилась в пятницу, когда вас не было. Ах да! Ее зовут Элизабет Гест. Сегодня она собиралась прийти и сделать замеры. Поскольку она не хотела вас беспокоить, то я и сказала ей, что понедельник самое подходящее время. Видимо, она прислала ассистента. Я думала, вы в курсе.

– Как я могу быть в курсе, если эту даму вообще никогда не видел?!

Мэг с удивлением посмотрела на него.

– Вы же ее наняли. Вольф хмыкнул:

– Я этого не делал. Это ваша мысль, Окс?

– Конечно, нет. С какой стати я стану прыгать через вашу голову и принимать решение о переоборудовании вашего офиса и…

– Что?

– Вольф, серьезно, – убедительно проговорила она, – вспомните, вы ничего не забыли? Вы рычите на нас, когда мы используем лишнюю марку, и вдруг собираетесь выкинуть тысячи долларов на переустройство офиса – и при этом не можете вспомнить, кого вы наняли.

– Тысячи… – Вольф перевел дыхание, откинул полы кашемирового пальто и засунул руки в карманы. Он приготовился к битве. И отчетливо произнес: – Я никого не нанимал.

Он ожидал, что на этом прения прекратятся, но ошибся.

– А вот и нанимали.

– Окс…

– А вы считаете, что я пустила постороннего человека? Она показала мне письмо, которое вы ей написали, и даже оставила копию. Хотите взглянуть?

– А как вы думаете? – И, повернувшись к секретарю, Вольф бросил:

– Сообщите мне, как только она попытается уйти!

– Будьте спокойны, мистер Вольф, – своим обычным деловым тоном отрапортовала Гвен.

А Вольф в это время уже направлялся с Мэг к ее кабинету. Несмотря на отвратительное настроение, он шел своей обычной уверенной, деловой походкой. Роста он был невысокого, особой красотой не отличался, но никогда из-за этого не переживал. Поседел он еще в тридцать пять и теперь очень гордился этим. Седые волосы и молодое лицо производили особое впечатление на людей вообще и на его клиентов в частности. Мышцами футболиста он похвастаться не мог, но был гибок и строен, как и всякий игрок в сквош. Всегда в добром здравии и бодром настроении, любил говорить он про себя, и так же опасен, как дьявол, – таким он и был.

Мэг вручила ему копию его фирменного бланка с монограммой.

– Здесь даже ваша подпись стоит.

Вольф нахмурился и стал читать. Письмо было кратким и немногословным, каковыми и были всегда его письма. Адресовано оно, и точно, Элизабет Гест. Семьдесят вторая улица, Нью-Йорк. В нем он поручал ей произвести работы по изменению дизайна пяти офисных помещений литературного агентства на сумму… от которой он вздрогнул. Человеком он был богатым, но чтобы бросать деньги на ветер…

Под письмом действительно стояла его подпись.

– Либо я схожу с ума, а этого быть не может, либо это мошенничество.

– Неужели? – ехидно спросила Мэг. – Если хотите спасти свою репутацию в глазах сотрудников, то не переживайте. Нам, конечно, будет лучше, если повысят зарплату, нежели покрасят стены в новый цвет, но и изменения в интерьере тоже ведь необходимы.

– Мистер Вольф! – В дверях появилась раскрасневшаяся и тяжело дышавшая Гвен. – Я пыталась остановить ее, но она и слышать не захотела. Прошу простить меня.

Вольф швырнул письмо и, бросаясь в дверь, крикнул:

– Отойдите!

Однако он не успел. К тому времени, когда Вольф выскочил в холл, женщины и след простыл. Для проформы он вызвал лифт, спустился вниз и огляделся, но она словно испарилась. Он чертыхнулся и поднялся к себе. Что-то загадочное было в этой женщине…

Да нет, пожалуй, ничего загадочного. Он встречал тысячи людей. И все же… Может, все дело в рыжих локонах? Да нет, он таких рыжих знал множество. А может, все дело в ее ослепительной улыбке? Но многие женщины улыбаются так же.

Мэг и Гвен с нетерпением поджидали его в холле, но он лишь качнул головой.

– Окс, прокатитесь на Семьдесят вторую и узнайте, действительно ли там проживает такая мисс Гест. Если да, то позвоните мне прямо от нее. Гвен, внимательно осмотрите мой кабинет, все ли на месте, и доложите мне. Вопросы есть?

Гвен была шокирована.

– Не думаете ли вы, что эта женщина воровка?

– Нет, – ответил он. – Она шпионка.

– О, ради Бога! – Мэг покачала головой. – Мне кажется, вы немного преувеличиваете, мистер Вольф. Ну ладно. Мы отправляемся исполнять ваши поручения. А где будете вы?

– У меня назначена встреча. – Только похороны и изредка свадебные торжества могли нарушить его почти маниакально четкий распорядок дня. И уж конечно, этого не могли сделать никакие рыжеволосые женщины в ярко-голубых платочках… даже если они шпионки.

Лиззи Олсон вскочила в такси в тот самый момент, когда Майкл Вольф выбежал из здания. Захлопнув дверь, она пригнула голову. Лиззи знала наверняка, что он в ярости. И она абсолютно точно знала, отчего.

– Отель «Эмпайя», напротив Линкольновского центра, – бросила она водителю. – Поторопитесь.

– Сделаем.

Машина сорвалась с места, и Лиззи больно ударилась локтем, что должно было подсказать ей одно из правил жизни в Нью-Йорке: если ценишь свою жизнь, никогда не говори таксисту, чтобы он торопился.

Но она почти не обратила на это внимания, потому что в это время с ужасом вспомнила, какие страшные мгновения пережила минуту назад в кабинете Майкла Вольфа. Он стоял – подтянутый, стройный – и подозрительно на нее смотрел. И она, рыжеволосая, была застигнута врасплох. Она чуть не умерла там от страха. Если бы он постоял еще минуту, она не выдержала бы и вполне могла выброситься из окна седьмого этажа. Вот что значит испытывать судьбу. Лиззи твердо верила в то, что судьбы бывают и пострашнее смерти, и одной из них, несомненно, являлся Майкл Вольф.

Не таким она его себе представляла. То, что Лиззи увидела, совершенно не соответствовало ее тщательно обдуманному плану. По ее представлениям, Майкл Вольф должен был быть достаточно богатым литературным агентом, но с весьма сомнительной этикой и уж тем более сомнительным вкусом: проще говоря, человеком, отчаянно нуждавшимся в услугах такого изысканного и талантливого дизайнера, каким она себя считала. На этом Лиззи и строила свой план. Они с Майклом выросли в одном маленьком городке в штате Канзас. Она думала, что знает его как облупленного. Но оказалось, что нынешний Майкл совсем не походит на того мальчишку, каким был когда-то.

Лиззи грустно вздохнула. То, что раньше казалось таким простым и понятным, становилось сложнее и неопределеннее с каждой минутой. Она и хотела-то немногого: приехать в Нью-Йорк, забыть о прошлом и начать все сначала. Но теперь она понимала, что в дверь сперва необходимо просунуть ногу. А ведь именно мать Майкла, Мейбл, предложила его в качестве патрона, хотя она прекрасно знала Лиззи и понимала, что та никогда не станет просить помощи ни у кого, и уж тем более у Майкла. Но Мейбл также знала, и Лиззи с этим соглашалась, что если Лиззи удастся получить «добро» на отделку офиса известного литературного агентства, которое возглавлял Майкл, это станет очень неплохим началом. Проблема заключалась лишь в том, чтобы Майкл нанял ее.

И хотя ни Мейбл, ни сама Лиззи вслух этого не произносили, обе прекрасно понимали, что для этого необходимо обвести Майкла вокруг пальца. И план был выработан. Мейбл сообщила, что Майкл может позволить себе такую роскошь – нанять отличного дизайнера, и Лиззи вполне могла бы выдать себя за такового. Так у Лиззи возникла идея взять фамилию Гест и написать поддельное письмо, а Мейбл передала ей пустой фирменный бланк литературного агентства.

О том, что Майкл не заплатит ей ни цента и уж тем более не предоставит ей возможности переоборудовать свой офис, узнай он, что она Лиззи Олсон из Уичито, она знала наверняка. В юности они никогда не были друзьями.

Итак, она не была ни Элизабет Гест, ни известным нью-йоркским дизайнером. И поселилась она всего-навсего в отеле «Эмпайя», а не в шикарном Западном районе. Правда, этот отель был весьма недурным и относительно дешевым по нью-йоркским меркам. Здесь даже не просили плату за два месяца вперед. И небольшая уютная комнатка с видом на Линкольновский центр ее вполне устраивала, по крайней мере, до сих пор. Поисками приличного жилья она займется, когда закончит дела с Майклом.

Если доживет до этого…

– Мэм, вы всю дорогу так и пролежите на сиденье?

– Нет-нет, – быстро поднимаясь, ответила она, уязвленная тем, что дала водителю повод сострить. – Я немного устала.

Водитель больше ничего не сказал. Лиззи сидела, наблюдая, как машина стремительно мчится по улицам города. Затем заправила рыжий локон под косынку. Вот еще проблема: Элизабет Гест, за которую она себя выдавала, должна быть брюнеткой, а Майкл, вне всякого сомнения, заметил, что она рыжая.

Откинувшись на сиденье, она наблюдала, как мимо нее проносится Нью-Йорк. Замечательный город, абсолютно неповторимый. Ей нравились серые громады зданий, неожиданные оттенки красок, их пестрота, пустые пространства между постройками, разнообразие толпы и звуков. Она замечала каждую мелочь.

И сердце ее отчаянно билось в груди. Все это начинало становиться частичкой и ее жизни, но пока только начинало. Сейчас у нее еще была возможность исправить ошибку, но любой новый промах погубит ее. Майкл Вольф все раскроет и отправит ее обратно в Уичито с еще большим позором, чем ей приходилось испытывать. И тогда у нее не останется шансов попытать счастья в Манхэттене.

Да, никак она не ожидала, что Майкл Вольф так изменится. С ним справиться будет не так-то просто. Она даже не представляла, как это сделать.

– Откуда взялись у него эти седые волосы? – пробормотала она про себя и вздохнула.

Получалось, что это он сыграл с ней шутку. Не надо было приходить в его контору в своем собственном облике, облике Лиззи Олсон, с натурально рыжими волосами. Когда его секретарь сообщила ей, что он не появится в понедельник, она решила прийти такой, какая она есть – пусть секретарь и его помощники примут ее за ассистента самой Элизабет Гест. Не станет же, право, сам дизайнер заниматься элементарными замерами.

А теперь она просто не знала, как поступить. Вольф видел ее! Видел ее рыжие волосы! Она старалась спрятать их, но разве косынка удержит эти непослушные пряди?

Элизабет Гест ни в коем случае не могла быть рыжей. Потому что рыжей была сама Лиззи Олсон. Узнал ли ее Майкл? Если он спросит ее о том сходстве, которое он заметил между ней и рыжеволосой женщиной, застигнутой им утром, она спокойно объяснит, что это была ее кузина, помощница. И тут ей в голову пришла ужасная мысль: ведь во время работы, если она ее получит, ей действительно потребуется ассистент, но на этот раз вполне реальный человек. Не может же она маскироваться под двоих одновременно! Выдавать себя за кого-то одного и то трудновато… И вдруг замечательное решение созрело в мозгу.

– Челси! – вскрикнула она. Водитель обернулся и сказал:

– Мне показалось, что вы сначала назвали отель «Эмпайя». Так куда же?

– Нет, нет, все правильно. Я просто думала о своем… – Она улыбнулась. – Вы правильно поняли.

Он пожал плечами и снова занялся дорогой.

Челси Бернард – вот решение проблемы. Она может сойти за рыжеволосую ассистентку дизайнера Элизабет Гест. Челси и была помощницей Лиззи еще по совместной работе в Уичито, да и вообще ее старинной подругой. Правда, у нее светлые волосы, и в Нью-Йорк она совершенно не собиралась, но это уже мелочи.

Все это начинало смущать Лиззи, чем дальше, тем больше. Но более всего смущал ее сам Майкл. Майкл Вольф, которого она знала с детства, стал совершенно другим человеком. Его родители – а она отлично знала и обожала Мейбл и Гарольда – замечательные люди, но Майкл абсолютно не такой. По правде говоря, его Лиззи всегда считала несимпатичным, трепачом, эгоистом, злющим малым, готовым поджечь весь мир. И темноволосым.

Но это было так давно, а с годами люди меняются. Она точно изменилась. Но Майкл всегда казался ей таким непоколебимым. Конечно, она знала, что он уехал в Нью-Йорк и добился успеха на литературном поприще, но все-таки в глубине души считала, что он остался таким же, как и раньше. Она никак не ожидала увидеть его в шикарном кашемировом пальто и прочих модных и дорогих штучках. Она представляла его себе с брюшком, слегка поседевшего, но никак не подтянутого и гибкого, с совершенно седой головой. В общем, она ожидала встретить совсем другого человека.

Лиззи вздохнула еще глубже. Майкл выглядел изысканным и искушенным человеком, и ей вовсе не хотелось водить его за нос.

Если бы только его мать предупредила ее! «Но она и предупредила, – прошептала Лиззи. – Только я не обратила на это внимания. Потому что любая мать, и не только в Канзасе, считает, что солнце светит лишь ее сыну». Лиззи знала, что это не совсем так. И вполне очевидно, что не так. Даже если судить только по тому, как он обращался со своими родителями! За все годы его стремительного восхождения на вершину нью-йоркского литературного Олимпа он абсолютно ничего не сделал для двух замечательных людей, давших ему жизнь и вырастивших его. Так же, как и прежде, они владели магазином по продаже стройматериалов в Уилсон-Крике и по-прежнему жили в доме постройки двадцатых годов, так же покрывали мебель чехлами. По стандартам Уилсон-Крика, они жили в достатке. А вот по стандартам Майкла они влачили жалкое существование. И сам он ничего для них не сделал. Ничегошеньки!

– О нет, тут я не права, – с отвращением проговорила Лиззи. – Совсем забыла про цветной телевизор, который он им подарил к Рождеству несколько лет назад.

В порыве необъяснимой щедрости он привез им телевизор… правда, только после того, как их старый сломался. Ну и несколько раз он приглашал их к себе. Но сам и носа не казал в Канзас, как будто дорога туда ему заказана.

– Эй, мэм, вы будете и дальше разговаривать сама с собой или, наконец, заплатите мне?

Лиззи покраснела и заискивающе улыбнулась водителю.

– Сколько я вам должна?.. Ну ладно, возьмите, а сдачу можете оставить себе.

– Сорок центов? Ха-ха. Да уж, дали заработать.

– Неужели? – спросила она. – Как здорово!

– Выходите из машины, мне нельзя здесь стоять.

Она захлопнула дверь и обнаружила, что стоит в луже отвратительной грязи. «Да, Нью-Йорк», – подумала она и рассмеялась. Она влюбилась в этот город. А если она собирается остаться в нем, ей предстоит встречаться с этим Майклом Вольфом. Каким бы привлекательным и удачливым он ни был, она собирается обвести его вокруг пальца.

А если бы было с кем, она обязательно бы поспорила, что он и сейчас не сможет справиться с ней на Королевской горке! Даже в свои десять лет она успешно противостояла семнадцатилетнему парню, всегда спихивая его с вершины.

Если, конечно, он не поддавался ей. Ха! Майкл никогда и никому не уступал победу. Это заложено у него в генах.

И Лиззи направилась в отель. Ей предстояло хорошенько поработать.