355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Карл Хайасен » Хворый пёс » Текст книги (страница 19)
Хворый пёс
  • Текст добавлен: 15 сентября 2016, 02:03

Текст книги "Хворый пёс"


Автор книги: Карл Хайасен



сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

Не спишь, Джим?

Во сне Твилли оказался на пляже, очень похожем на Жабий остров. Стоял полдень.

Слушай, сколько нынче у губернатора простаивает вертолетов?.. Потому что один мне нужен. Самый быстрый.

Твилли гнался за черной собакой, а та преследовала человека. Они бежали изо всех сил.

Для мальчика, Джим... Пулевое ранение в грудь. Хорошо бы и врача с собой прихватить.

Твилли удалось поравняться с собакой, сделать рывок и обогнать ее. Он быстро нагонял убегавшего человека. Приблизившись, Твилли разглядел на нем мешковатые шорты и майку. Человек выглядел костлявым и старым, слишком старым, чтобы так быстро бежать.

Мы на острове. Можно вертушку посадить на пляже.

Твилли обхватил человека сзади, повалил на песок и готов был нанести удар, но вдруг увидел, что это его отец. Маленький Фил Спри подмигнул сыну и прочирикал: «Горизонт чист! Горизонт чист!»

Я взял того, кто стрелял в мальчика... Еще не решил, Джим, но ты не забивай себе голову.

Собака неистово залаяла и завертелась, бешено выписывая круги. Твилли оттолкнул отца и вскочил на ноги. По всему берегу, насколько хватало глаз, расположились сверкающие горчично-желтые бульдозеры. Они стояли на каждой дюне! Ряды машин с поблескивающими на солнце ножами изготовились к атаке, словно бронетанковая дивизия. «Горизонт чист!» – выпевал отец.

С женщиной все в порядке. Полагаю, она тоже захочет прокатиться на винтокрылой птице... Вот, она кивает. Тут еще фургон, его надо поскорее отогнать.

Твилли бросился к воде. Неудержимо лая, черный пес ринулся следом. Прохладная вода Залива была зеркально гладкой. Собака наконец замолчала, и Твилли расслышал бессмысленное пение отца, а еще – зловещий рокот бульдозеров, вгрызающихся в остров. Твилли подождал пса, и они вместе поплыли к горизонту. Небо над ними потемнело от птиц, спугнутых с острова шумом землеройных машин. Заплывая все дальше и дальше, Твилли боялся, что опять посыплются в море окровавленные, изуродованные чайки, крачки и водорезы. Ему этого не вынести, он чересчур ослаб, он сломлен. Твилли понимал: если птицы опять будут падать, все кончено. Чудовищный дождь его утопит. Ему не пережить собственного сна.

Хорошая новость. Я тоже прилечу с вертушкой... Есть одно дельце, и ты мне поможешь, лейтенант.. Потому как ни за что не захочешь это пропустить, вот почему.

25

О, мистер Гэш сопротивлялся.

Но какое сопротивление с размозженным коленом и без куска языка? Да еще боль. К тому же он был абсолютно голым, что серьезно ломало его личный стиль схватки без правил. Тем не менее он сумел выдать пару хуков правой, которые любого послали бы в нокдаун.

Однако на бродягу в клетчатой юбке удары заметного действия не возымели, и теперь он тащил мистера Гэша вниз по склону холма. Холм не являлся природным творением, поскольку Жабий остров был плоским, как сковородка; холм воздвигли землеройные машины. Это был курган из выбранной земли, кустарников, пней – остатков вторжения грейдеров в сосновый бор. Перекинув мистера Гэша через плечо, словно куль с известью, бродяга спускался по рыхлой насыпи. Похоже, он спешил. Мистер Гэш неистово молотил кулаками, и по меньшей мере два мощных удара пришлись по ребрам и почкам, но бродяга даже не охнул и не остановился. Невнятно лопоча, Гэш колотил его по спине. Он понимал – намечается нечто неприятное, только не знал – что.

У подножия холма бродяга сбросил Гэша и развернулся в обратный путь.

И что дальше? подумал мистер Гэш. Он еще раз попытался достать бродягу жестоким ударом, но лишь сорвал зашпиленную клетчатую юбку, оказавшуюся финишным флагом с автогонок. Гэш промокнул ею кровь, с дырок в щеках. Обрубок языка пекло жуткой болью. Лежа на сопревшем древесном мусоре, мистер Гэш обдумывал варианты. Их мало. Искалеченная правая нога не действовала, бежать или идти, даже на четвереньках, не получится. Придется ползти, и надо поторапливаться – бродяга может вернуться, чтобы его прикончить.

Неимоверным усилием мистер Гэш перевернулся на живот. Вытянув руки, вцепился в промокшую землю и подтягивал себя, пока не ткнулся подбородком в костяшки. Он продвинулся фута на два, не больше.

Дохлый номер, подумал мистер Гэш. По голой заднице ползло какое-то насекомое, он неловко хлопнул себя по ягодицам. С другой стороны холма раздался шум заведшегося двигателя: не автомобиль, слишком грохочет. Он становился все громче, и мистер Гэш вытянул шею, вглядываясь в сумрак. Разумеется, он понял, что это за шум. Сам вел такую же хреновину в ту ночь, когда позаботился о баламуте Бринкмане. И вот она вырисовалась прямо над ним на вершине холма. Гэш узнал массивные квадратные очертания, уловил едкий запах выхлопа. Высокая фигура высунулась из кабины и снова скрылась; ясно – отпустить тормоз.

– Хвою махь! – простонал мистер Гэш.

Содрогающийся бульдозер с ревом съезжал с холма. Торопясь, мистер Гэш попытался оттащить себя с его дороги и почти успел. Гусеница бульдозера пришпилила к земле только нижнюю половину его тела.

Мистер Гэш мог дышать, и это обнадеживало. Как ни странно, не чувствовалось боли ниже пояса, это хорошо. Гэш сделал вывод, что бульдозер не смял его, а лишь вдавил в рыхлый грунт. Машина отрыгивала выхлопные газы прямо в лицо (а это плохо); при спуске, наверное, скособочило патрубок. Жгло веки, сводило живот. Когда-нибудь горючее кончится и двигатель заглохнет, но Гэш сомневался, что, дыша в ядовитом облаке, к тому времени останется в сознании. Тело уже корежили судороги, голову окутывало дурманом.

Перед лицом Гэша возникли ботинки, покрытые засохшей грязью. Потом двигатель чихнул и смолк. Дым рассеялся, и мистер Гэш, приподнявшись на руках, пил свежий воздух. Бродяга присел рядом; в звездной ночи его стеклянный глаз мерцал, как отполированный рубин.

– Вот здесь ты и умрешь, – сказал одноглазый.

– Йегх.

– Точно, Игги. Все кончено.

Игги? Сучий потрох издевается над моей прической! вскипел мистер Гэш.

– Ты уже умираешь, поверь мне. Я знаю, как погибают в дорожных авариях. Это про тебя.

– Йегх, йегх!

– Может, ты не заметил, но твоя задница под гусеницей «Д-6». Двадцать тон крепкой стали. Насчет примирения с богом не знаю, но, по-моему, самое время попросить прощения у леди за то, что хотел ее обидеть. Позвать ее?

– Игхи ы а'уй, кофёй!

Бродяга поднялся.

– Для человека, у которого из ушей течет кровь, ты выбрал самое неверное из возможных решений. Ну извини, Игги, мне еще нужно отыскать собаченцию.

– ПОФОЙ А'УУУУЙ!

Мистер Гэш уронил голову. Потом услышал хруст веток под тяжелыми шагами, удалявшимися к лесу.

Вот же идиот! изумился мистер Гэш. Не пристрелил! Да я к рассвету отсюда выберусь!

Не теряя времени, он стал откапываться из-под гусеницы бульдозера. Это была трудная задача. Поскольку мистер Гэш лежал на животе, пришлось закинуть руки назад и работать ими, как черепаха лапами. Через двадцать минут убийственного труда он выдохся. По плечу у него ползла сороконожка, но не было сил ее прихлопнуть. Мистер Гэш провалился в сон.

Разбудил его вертолет. Рассвело, розовело высокое небо. Вертушка приземлилась неподалеку; мистер Гэш ее не видел, но слышал стрекот винтов. Он поднял голову и дико взвыл – боль дала о себе знать. Жуткая, рвущая жилы и дробящая кости боль. Гэш в отчаянии увидел, что немногого достиг яростной работой: он выкопал жалкие пригоршни грязи вокруг ног, на которых прочно расположился гусеничный бульдозер «Д-6». Невозможно было вытянуть себя и на миллиметр. После третьей попытки мистер Гэш сдался.

Теперь он думал не о бегстве, а о том, чтобы выжить. Вертолет! Сейчас машина поднимется – слышно, как взвыли двигатели. Гэш судорожно шарил вокруг себя, ища что-нибудь, любую вещь, чем можно привлечь внимание пилота. Взгляд упал на матерчатый комок, валявшийся в грязи. Юбка сумасшедшего бродяги, клетчатый финишный флаг, весь в потеках засохшей крови. Мистер Гэш схватил его и отряхнул.

С ревом, от которого раскалывалась голова, над верхушками сосен появился черно-серый реактивный вертолет. Флагом в вытянутых руках мистер Гэш бешено подавал знак, раскачиваясь корпусом взад-вперед, словно дворник на ветровом стекле. Убийца обретал совершенно неизведанный опыт: отчаяние. Он размахивал флагом с пылом пьяного футбольного болельщика, страшась, что пилот не заметит его, измазанного грязью и наполовину придавленного бульдозером.

Так и случилось. Вертолет облетел опушку, но не завис. С резким креном он взял курс на север и ужужжал прочь.

Флаг выпал из рук мистера Гэша. Он переживал настоящую агонию. От пояса вниз – мертв. От пояса вверх – каждая клеточка точно раскаленный уголек. Голова гудела, руки отваливались, рот с огрызком языка будто полон осколков стекла. По небритым скулам к подбородку бежали противные теплые струйки – кровь из ушей.

Сволочной бродяга-баламут оказался прав – все кончено.

Или еще нет?

Мистер Гэш заметил на земле небольшой предмет, который не видел в темноте. Чуть прикрытый пальмовым листом, он лежал близко, но рукой не дотянуться. Прямоугольный предмет из черной пластмассы, похожий на дистанционный пульт видеомагнитофона или на пистолетную обойму.

Или на сотовый телефон.

Мистер Гэш подтянул его обломком ветки. В дурмане нажал кнопку. Телефон бойко пикнул и залился персиковым светом. Мистер Гэш уставился на клавиши. Побелевшие губы растянулись в безрадостной ухмылке.

– Добрые вести, Боб, – сказал Палмер Стоут.

– Хорошо бы.

Они встретились в полдень в клубе «Лобок» и теперь заняли отдельную кабину, где подавалось шампанское, а танцовщицы терлись о клиентов.

– Помнишь прошлый раз здесь? – спросил Стоут. – Я тогда законтачил с одной Памелой Андерсен Ли.

– Свинья ты, – невесело ответил Клэпли.

– Возвращаюсь к холостой жизни и двигаюсь дальше!

– Это и есть твоя новость?

– Нет, новость грандиозная.

Клэпли выглядел так, будто год не спал. Он угрюмо перебирал пальцами золотую цепочку на шее. К столику приблизилась танцовщица и представилась Сынди, через «ы». Клэпли сунул ей десятку и велел убираться.

– Как я понимаю, ты своих Барби не нашел, – сказал Стоут.

– Они мне звонили.

– Ну? Уже что-то.

– Из резиденции мистера Авалона Брауна. – Клэпли глотнул бурбона. – Он вербует инвесторов для своего новейшего проекта кинокартины. Катя и Тиш считают, было бы мило с моей стороны его поддержать. Они, естественно, получат главные роли в фильме.

– Под названием...

– «Удвой наслаждение».

– Ага. Художественный фильм, – сочувственно улыбнулся Стоут. – И сколько ты согласился инвестировать?

– За сто тысяч долларов мистер Авалон Браун обещает сделать меня полноправным партнером. Я бы мог заказать его убийство за десятую часть этой суммы.

Стоут внутренне вздрогнул. Скандал с грязным убийством может все разрушить: сделку «Буревестник», шансы Дика Артемуса на переизбрание и (что весьма немаловажно) карьеру самого Стоута.

Он положил руку на плечо Клэпли.

– Боб, я говорю последний раз: плюнь ты на этих потаскух. Двигайся дальше, как я.

– Не могу.

– Нет, можешь. Давай-ка вместе прошвырнемся по бабам.

– Знаешь, что у меня в карманах?

– Куклы?

– Точно.

– Сколько? – удрученно спросил Стоут.

– По две в каждом кармане.

– Это что, Барби-вибраторы?

– Пошел ты! Я скучаю по двойняшкам и хочу, чтобы они вернулись, – сказал Клэпли, отгоняя еще одну танцовщицу. – Говорят, если я не помогу с фильмом, обреются наголо и уедут в Кингстон.

– На солнечную Ямайку?

– Там штаб-квартира «Студии Авалона Брауна».

– Умоляю тебя, пусть едут.

– Ты что, глухой? Этому не бывать. – Клэпли зашелся дребезжащим смехом. – Потому-то существуют и процветают такие, как мистер Гэш. Это его хлеб.

– В связи с чем сообщаю долгожданную хорошую новость: наша досадная проблема с Жабьим островом решена. Парень, что украл мою собаку, лежит в больнице с дыркой сорок пятого калибра в груди.

– Прелестно! Значит, мистер Гэш свободен для заказа.

– Насчет мистера Гэша не знаю, – сказал Стоут. – Я получил информацию непосредственно от губернатора, но в детали он не вдавался. Главное, чокнутый парень наконец-то вне игры. Кстати, с Дези и Магарычом все в порядке. Хотя мне и все равно.

Клэпли смотрел мимо Стоута на танцовщицу в соседней кабинке. У девушки были длинные золотистые волосы, высокая грудь торчком и пухлые налакированные губы.

– Близко... – Клэпли разговаривал исключительно сам с собой. – Будь она повыше...

– Блин! Ты дослушаешь или будешь возиться со своими куколками? – Стоут сдернул обертку с сигары и театрально прикурил.

Он был в своей стихии и наслаждался.

Не отрывая глаз от стриптизерши, Клэпли спросил:

– Что с деньгами для моста? Скажи, что все улажено.

– Почти, Боб. На девяносто девять процентов дело решенное.

– Кто этот один процент?

– Вилли Васкес-Вашингтон.

– Опять!

– Не беспокойся. Он почти наш.

– Это я уже слышал, – усмехнулся Клэпли. – Как думаешь, какой у нее рост? У блондинки.

– Знаешь, Боб, чертовски трудно определить, когда у нее ноги закинуты за голову.

– Как я понимаю, у тебя еще какой-то план?

– Да, и отличный.

– Рассказывай.

– Мы берем Радужного Вилли на охоту – я, ты и губернатор Дик. Это в частном заповеднике округа Марион, я тебе рассказывал. Поохотимся, выпьем, покурим, поболтаем. Нам надо подружиться с Вилли во что бы то ни стало.

Клэпли нахмурился.

– Ну уж нет! Я не отдам свою кошку этому заморышу.

– Погоди, в том-то и дело. Дургес, мой проводник, говорит, что на ранчо прислали паршивого гепарда. Полный калека.

– И это хорошая новость?

– Нет, Боб, хорошая новость в том, что Дургес достал носорога на замену. Настоящий убийца! – Стоут выдержал эффектную паузу. – Несколько лет назад затоптал человека насмерть.

Клэпли резко повернулся к Стоуту и с дрожью в голосе спросил:

– А рог?

– Огромный! – прошептал Стоут. – Порошка будет до черта!

– Господи! Невероятно!

Клэпли нырнул руками под стол и зашарил в карманах. Стоут сделал вид, что ничего не заметил.

– Когда едем? – Клэпли задыхался.

– В эти выходные. Дургес сказал – чем раньше, тем лучше.

– Все! Теперь Катя и Тиш ко мне точно вернутся, я знаю. – Клэпли весь сиял. – Бегом домой прибегут за хорошей дурью; особенно когда узнают, что я сам подстрелил здоровенную тварь. Подумать только, носорог-убийца! Они вмиг бросят этого говнюка с марихуаной.

– В таком случае и убивать его не придется, да? – Стоута всякий раз корежило при мысли о психопате Дикобразе.

– Откровенно говоря, – пожал плечами Клэпли, – лучше потратить деньги на что-нибудь другое. Мистер Гэш обходится недешево. – Он выдернул сигару из кармана Стоута. – Как, впрочем, и ты, Палмер. Сколько будет стоить это дополнительное удовольствие? Не забудь, ты задолжал мне гепарда и все такое. Так сколько?

– Ни цента, Боб. Охота на мне.

– Весьма любезно.

– Но за рог ты платишь отдельно по оговоренной цене. Такие условия.

– Принято с удовольствием. Кстати, твои сигары «Коиба» – фальшивка.

– Что? Быть того не может.

– Определяется по ярлыку, Палмер. Видишь эти черные точечки? Они должны быть выпуклыми и прощупываться. Так делают на фабрике в Гаване. А на твоих, – Клэпли помахал сигарой перед носом Стоута, – точки гладкие. Значит, это фальсификато.

– Это невозможно, – пыхтел Стоут. – Триста долларов коробка, покупал на Пристани Хемингуэя. Не могут они жульничать.

Он вынул сигару изо рта и, положив на край стола, неприязненно уставился на ярлык.

Роберт Клэпли поднялся и похлопал Стоута по спине:

– Не огорчайся, приятель. К охоте на Носорога я достану настоящие «Маккой».

В этот момент полицейская патрульная машина въехала в черные кованые ворота губернаторского особняка в Таллахасси. Агент ФОП махнул лейтенанту Джиму Тайлу, чтобы проезжал, но двух его спутников окинул тяжелым недоверчивым взглядом: черную собаку н человека, одетого неподобающе для обеда с главой администрации. Гостей встречала Лиза Джун Питерсон.

– Рад тебя видеть, – сказал Сцинк, целуя ее в щеку. – Чудесно выглядишь.

Лиза Джун зарделась. Тайл стрельнул в друга пронизывающим взглядом, а тот ответил сияющей невинной улыбкой.

– Удалось отправить его в душ, – сказал полицейский. – Но это все.

– Он прекрасно выглядит, – ответила Лиза Джун.

Бывший губернатор Клинтон Тайри был в туристских ботинках, ярко-оранжевом дождевике и таких же штанах, в новой купальной шапочке (с узором из ромашек) и жилете из шкур чихуахуа.

– Для особых случаев, – пояснил он.

– О господи, – промолвил Джим Тайл.

– А сегодня как раз такой.

Лиза Джун промолчала; определенно у жилета была своя история, но столь же определенно Лиза Джун не желала ее узнать. Девушка присела перед Макгуином и почесала ему горло.

– Ай, какой симпатичный мальчик!

– Нормальный пес, – согласился Сцинк. – Но явно не самая яркая лампочка в люстре.

Лиза Джун коснулась его руки:

– Пойдемте. Он вас ждет.

– Ой, я прям весь дрожу от волнения!

– Не начинай, – сказал Джим Тайл. – Ты же обещал.

Сцинк обратился к Лизе Джун:

– Не обращай на Джима внимания, дорогуша. Он просто злится, что я потерял его мобильник.

Лиза провела гостей в столовую. На обед подавали пальмовый салат, суп из моллюсков, медальоны из оленины и лаймовый пирог.

Лиза Джун изобразила причудливый реверанс и объявила с нарочито гнусавым южным говором:

– Да-ары Фло-ориды, собранные в ва-ашу честь, cap!

Сцинк расположился во главе длинного стола.

– Это губернаторское место, губернатор, – серьезно сказал полицейский.

– Да, Джим, я помню.

– Не делай этого.

– Чего – этого?

Лиза Джун успокоила:

– Все в порядке, лейтенант. Губернатор Артемус полностью проинструктирован.

– При всем уважении, я очень сильно в этом сомневаюсь.

Через боковую дверь стремительно вошел Дик Артемус – элегантный, подтянутый, само обаяние: свежевыбрит и румян, волосы блестят и тщательно расчесаны, сияющий взгляд зеленых глаз безоблачен. Клинтон Тайри поднялся, и губернатор по-медвежьи его облапил, точно давно утраченного брата-близнеца.

– Просто не верится, что вижу этого уникального человека! – Глаза Дика Артемуса явственно увлажнились.

Припав на колено, он потискал загривок Макгуина и заворковал:

– Привет, парнишка! Рад, что у тебя по-прежнему два уха. Значит, злодей все же не обидел песика.

Сцинк бросил на Джима скептический взгляд.

– Это большая честь для меня. – Дик Артемус поднялся с колена.

– Отчего же?

– Потому что вы – легенда, губернатор.

– Я всего лишь маленькая сноска в учебнике истории.

– Не желаете стакан апельсинового сока? – предложила Лиза Джун.

– Благодарю. Погуще, с мякотью, – ответил Сцинк.

– И мне! – воскликнул Дик Артемус. – Лучший сок – который можно жевать. Позвольте спросить, что это за красивые штучки привязаны к вашей бороде?

– Клювы канюков.

– А! Я было подумал, орлиные. – Артемус подал знак лакею: – Шон, апельсиновый сок губернатору, а мне, пожалуй, «отвертку» со льдом. А как вы, ребята?

Джим Тайл и Лиза Джун в один голос отказались от выпивки.

– Ну расскажите же, как вам показалось старое местечко? – затрещал Дик Артемус. – Дом номер семьсот по Норт-Адамс-стрит.

– Почти все то же самое.

– Нахлынули воспоминания?

– Скорее зароились.

Губернатора понесло:

– При вас уже был спортивный зал? Не хотите совершить экскурсию?

Сцинк посмотрел на Лизу Джун:

– Он что, серьезно? – И запрокинув голову, загоготал: – Экскурсию!

За обедом велась светская беседа. Дик Артемус был чемпионом мира по светским беседам. Джим Тайл сидел напряженно и приканчивал блюда со скоростью на грани приличия. Он был категорически против этой встречи, поскольку невозможно было предсказать, как поведет себя Клинтон Тайри, вернувшись в особняк через столько лет. Полицейский не тешил себя надеждой, что нынешний губернатор понравится бывшему и тот проявит хотя бы тень уважения. Ничего хорошего из этого визита не выйдет, говорил Джим Тайл, но Лиза Джун Питерсон обещала предупредить губернатора Артемуса.

А Дик Артемус и не думал беспокоиться; он считал себя совершенно неотразимым сукиным сыном и искренне верил, что может внушить приязнь любому. Ему льстило, что легендарный Клинтон Тайри пожелал с ним встретиться.

– Расскажите, что случилось с вашим глазом, – прощебетал он.

– Если расскажете про свои волосы.

На помощь пришла Лиза Джун:

– Губернатор Тайри лишился глаза много лет назад при жестоком ограблении.

– Вообще-то это было старое доброе покушение, – сказал Сцинк, заглатывая кусок пирога со взбитым кремом. – Теперь меняю глаз, как белье. Этот подружка раздобыла мне в Белграде. – Он постучал по красному глазу зубцами серебряной десертной вилки. – Говорит, стибрила его у цыганского барона, и я склонен ей верить. Ловкая циркачка.

Губернатор Артемус покивал, словно подобные разговоры ему не в новинку. Тут его внимание отвлекло нечто тыркавшееся ему между ног – Лабрадор выпрашивал подачку. Дик Артемус добродушно сунул ему корочку хлеба.

– Теперь поговорим о деле, – сказал он. – Прежде всего, губернатор, позвольте поблагодарить вас, что разыскали этого беспокойного юношу.

– К сожалению, кое-кто нашел его первым.

– Да, лейтенант Тайл сразу же меня известил. Он также рассказал, как вы рисковали, чтобы парень остался в живых.

– Обещание есть обещание. – Сцинк звякнул вилкой о стол. – Я свое сдержал.

– Да, безусловно. – Артемус беспокойно поерзал, но сделал вид, что ему просто мешает пес под столом.

Лиза Джун понимала, что дело не в собаке. Джим Тайл тоже понимал.

– Вы говорили, что организуете для парня лечение.

– Верно.

– Где?

– Хм... Ну, где он захочет, – мямлил Дик Артемус. – Как он, кстати? Рана серьезная?

– Выкарабкается. Парень крепкий, – сказал Сцинк. – А для чего полицейские перед его палатой?

– Для охраны, – сухо ответил губернатор. – Ведь кто-то же пытался его убить.

– Значит, он не арестован?

– Насколько мне известно, нет. Мистер Стоут не заинтересован в судебном преследовании. Он считает, подобная реклама нежелательна, и я не могу с ним не согласиться.

– Хорошо. – Сцинк оперся локтями на стол. – Теперь насчет моего брата.

– Да? – Губернатор украдкой бросил беспокойный взгляд на Лизу Джун.

– Дойл, – подсказала та.

– Верно, Дойл Тайри! – Дик Артемус облегченно вздохнул. – Смотритель маяка. Безусловно, он может оставаться там, сколько пожелает. Залив Хилсборо, так?

– Соколиная бухта. – Сцинк повернулся к Лизе Джун Питерсон. – Вы не против, если мы с губернатором поговорим наедине?

Лиза Джун пыталась возразить, и Джим Тайл поддержал ее тяжелым вздохом, но Дик Артемус отмахнулся:

– Лиза Джун, почему бы вам не прогуляться с псом и не показать ему наши великолепные старые сосны.

Через полчаса губернатору предстояло выступить с речью, и он не хотел, чтобы его видели со следами собачьих слюней на ширинке.

Когда они остались одни, бывший губернатор спросил нынешнего:

– Что с островом?

– В результате он будет просто прелесть.

– Он сейчас просто прелесть. Вы там бывали?

Дик Артемус покачал головой.

– Послушайте, вы же помните, как делаются подобные вещи. – Он высосал водку, гремя кубиками льда. – Человек выделил значительные суммы на мою кампанию и вправе рассчитывать на ответное уважение. Или послабления, если угодно. И должен признать, он все сделал по правилам с этим «Буревестником»: провел районирование, природные исследования, получил разрешения – все вроде по закону. Так мне докладывали.

– Стоило хотя бы взглянуть на остров, прежде чем позволить его губить.

– Губернатор, я понимаю ваши чувства...

– Ни хрена ты не понимаешь.

– Что вы делаете? Эй, отпустите!

Сон с бульдозерами снился бесконечно: хор ревущих машин гнал Твилли Спри все дальше от берега. Закончилось все так: с неба, как того и боялся Твилли, падали чайки. Птицы падали уже мертвыми и, врезаясь в океан, точно камни, поднимали султаны воды у его головы. Спасаясь, Твилли нырял, но едва выскакивал для глотка воздуха, как птицы, больно ударяя, падали на него. Скоро силы кончились, и он почувствовал, как погружается в ледяное кружево синевы и пены. Казалось, смерть когтями вцепилась в ноги и тянет вниз. Но потом что-то сильное схватило и потянуло его наверх из бурлящего холода, освобождая из хватких когтей.

Черный пес! Будто в диснеевском фильме, отважная собака бросалась на помощь и вытаскивала на воздух...

Оказалось, поднимала его не собака. Поддерживая Твилли голову, Дези приподняла его, чтобы поправить подушки. Он открыл глаза, и первое, что увидел – ложбинку в основании шеи. Твилли потянулся ее поцеловать, и, судя по боли, от движения раскололась грудь.

– Кому-то уже лучше, – улыбнулась Дези.

– Гораздо, – выдохнул Твилли.

– Тебе нельзя разговаривать и целоваться.

Она чмокнула его в лоб. Дурной знак. Прощаясь, женщины всегда целовали его в лоб.

– Прости за все, – сказал Твилли.

– Я там оказалась по своей воле.

– Ты уезжаешь?

Дези кивнула.

– В Атланту. Поживу пока у родителей.

– Я тебя люблю, – вяло сказал Твилли, хотя это была абсолютная правда. Как правда и то, что он, по обычаю, влюбится в первую женщину, которая с ним переспит.

– Я знаю, – сказала Дези.

– Ты потрясающе выглядишь.

– Это тебе после «демерола» кажется. Я сейчас страхолюдина. Лежи, отдыхай.

– А что тот человек...

– Ой! – Дези через одеяло ухватила Твилли за ногу. – Ни за что не догадаешься, кто это!

Когда она назвала имя, Твилли повел себя так, будто ему вкатили дозу чистого адреналина. Он рывком поднял голову и выпалил:

– Я слышал это имя! От матери.

– Клинтон Тайри?

– Мать рассказала всю его историю и считала героем, а отец говорил, что он сумасшедший.

– Знаешь, он приставал ко мне в вертолете.

– Ну! Это лишь подтверждает, что он в здравом уме. – Твилли слабо улыбнулся и откинулся на подушки.

– Еще он крайне отрицательно отозвался о моем муже. Сказал, эксгибиционист в школьном дворе и то порядочнее.

Твилли усмехнулся. Появилась суетливая медсестра, поправила капельницу и велела Твилли поспать. Уходя, она одарила Дези испепеляющим взглядом.

– Утром я разговаривала с Палмером, просто сообщила, что со мной все в порядке, – сказала Дези. – По-моему, он абсолютно счастлив. В выходные собирается на охоту с губернатором Диком и... угадай с кем? С Робертом Клэпли. Наверное, будут отмечать удачу с «Буревестником».

Твилли хмыкнул.

– На кого охотиться? Где?

– Милый, даже если б знала, не сказала бы. – Дези грустно улыбнулась и мягко провела пальцем по щеке Твилли. – Весь этот бред, что ты согласен убить... Ты отчаянный, если так пойдет дальше, все кончится твоей преждевременной смертью. Считай меня эгоисткой, но я не хочу быть рядом, когда это случится.

– Нужно верить. – Твилли был словно в тумане.

Дези невесело рассмеялась:

– Вера у меня есть. Мне до ужаса не хватает здравого смысла.

Она поднялась, и Твилли увидел, что на ней новое платье – цвета морской волны, на тонких бретельках. У него сжалось сердце.

– Хочу попросить тебя об одолжении, – сказала Дези. – Ты не мог бы присмотреть за Макгуином, пока я устроюсь? У мамы жуткая аллергия на собак.

– А Палмер?

– Ну уж нет! Может, мне не много достанется после развода, но Макгуина он не получит. Пожалуйста, позаботься о нем.

– Конечно. – Твилли любил пса и обрадовался возможности снова увидеть Дези, когда она будет забирать собаку. – Где он сейчас?

– С лейтенантом Тайлом и сам знаешь с кем еще. В мотеле, где я живу, не разрешают держать животных. – Дези взяла сумочку. – Пора на самолет... Обещай мне еще кое-что.

– Выкладывай.

Дези оперлась коленом на край кровати и наклонилась поцеловать Твилли – на этот раз по-настоящему.

– Не ложись ни с кем в постель на глазах у Макгуина, – прошептала она. – Он совсем запутается.

– Обещаю. – Твилли хотел в шутку ухватить Дези за бретельки, но она отстранилась.

– Поправляйся. За дверью четыре громилы полицейских, чтобы никто к тебе не сунулся.

Твилли попытался отдать честь, но едва смог поднять руку.

– До свиданья, милый.

– Погоди. А тот мужик, Гэш...

Взгляд Дези стал жестким.

– Дикий несчастный случай, – сказала она.

– Бывает. – Твилли вдруг неудержимо потянуло в сон. – Я люблю тебя.

– Пока, забияка.

АБОНЕНТ: Помоихе! Пвоху!

ДИСПЕТЧЕР: У вас что-то случилось?

АБОНЕНТ: Хга! Хвуфивох! Мейя пхигавиф буфговеха хех!

ДИСПЕТЧЕР: Буфговер? Простите, сэр, но не могли бы говорить отчетливее? Это пожарная служба округа Леви. Сообщите, что у вас произошло.

АБОНЕНТ: Хга! Помоихе! У мейя хпиа хгомаха... Пхигавифо... Мье нувха помох!

ДИСПЕТЧЕР: Сэр, вы говорите по-английски?

АБОНЕНТ: Эхо ахгфийфкий! Мье охгъеийи яхык! Их пифхофефа!

ДИСПЕТЧЕР: Пожалуйста, подождите, мистер Буфговер. Я переключу вас на сотрудника, который примет ваше сообщение...

АБОНЕНТ: Геееех! Помоихе! Пвоху!

ВТОРОЙ ДИСПЕТЧЕР: Diga. Donde estas? [34]34
  Говорите. Что случилось? (исп.).


[Закрыть]

АБОНЕНТ: Аааааааааа!!!

ВТОРОЙ ДИСПЕТЧЕР: Tienes emergencia? [35]35
  У вас несчастный случай? (исп.).


[Закрыть]

АБОНЕНТ: Хвою махь! Я умиаю...

ВТОРОЙ ДИСПЕТЧЕР: Senor, рог favor, no entiendo nada que estas diciendo. [36]36
  Простите, сеньор, я ничего не понимаю, что вы говорите (исп.).


[Закрыть]

АБОНЕНТ: Помоихе!.. Помоихе!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю