Текст книги "На Диком Западе"

Автор книги: Карл Фридрих Май

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

– Двадцать восьмой день.

– И вы до сих пор не ограблены и не оскальпированы?

– О, сэр, это ведь только в романах описываются подобные ужасы! Кроме того, я вооружен.

– Хорошо же вы пользуетесь своим оружием! Где оно?

Юноша вспыхнул и поднял с земли ружье.

– Раз вы до сих пор еще живы, скажите: куда же вы направляетесь?

– К горам, сэр, к истокам Бобровой реки!

При этих словах индейский вождь сделал шаг вперед.

– Откуда моему сыну известно о существовании этой реки? – спросил он резким тоном.

– Виноват, сэр, я бы не хотел этого говорить.

Виннету быстро произнес несколько слов по-апачски, после чего Разящая Рука с удивлением и любопытством посмотрел на юношу.

– Ну, сэр, – сказал он, – так как мы едем в одно место, то не угодно ли вам присоединиться к нам?

– Благодарю вас, сэр, с удовольствием. Меня зовут Вильям Кребс.

Охотник пожал протянутую ему руку.

– Я известен в пустыне под именем Разящей Руки, – сказал он, – иногда меня называют Олдом^[7], хотя, как видите, я еще не стар… А это мой друг, вождь апачей Виннету.

Юноша пожал руку и вождю.

– Очень рад, сэр, – сказал он, – мне рассказывали много ужасов про апачей!..

– Апачи великие воины, – произнес Виннету, – они не обижают беззащитных.

– Теперь, сэр Кребс, собирайтесь – нам пора присоединиться к нашим товарищам.

– Разве вы не одни?

– Нет… Наш бивак недалеко отсюда… Неужели вы не заметили нашего костра?

– Нет, сэр, я так устал и так крепко спал… Я сейчас, сэр…

Вильям свистнул.

Послышался конский топот, и через несколько секунд перед юношей стоял чудесный арабский конь белоснежной масти.

– Как до сих пор не украли у вас эту чудную лошадь? – удивился Разящая Рука.

– О, сэр, Блекки никому не дается, кроме меня, – отвечал юноша, лаская животное и проворно накладывая седло, – он загрызет всякого, кто только осмелится до него дотронуться. Уверяю вас, что он разбудил бы меня, если бы вы подошли ко мне с дурными намерениями.

Виннету кивнул головой.

– Он заметил меня, когда я подходил, – сказал он, – умная лошадь все время следила за мной. Она понимает, какой человек злой, а какой нет…

– Скажите, Вильям, – спросил Разящая Рука, – что это у вас за инструменты?

С этими словами он указал на кожаные пакеты, которые Кребс прикреплял к седлу.

– Здесь, сэр Олд, мотыги, лопата, топор и прибор для промывки золота.

– Где же мой сын думает копать золото? – спросил Виннету.

– На Бобровой реке.

Олд и Виннету снова обменялись несколькими фразами на апачском языке, после чего охотник сказал, качая головой:

– Ну, во всяком случае, я бы не советовал вам говорить об этом каждому встречному: это может привести вас к дурным последствиям.

– О, сэр, я очень хорошо чувствую людей. Кроме того, ваши имена уже знакомы – вдали от этих мест их произносили с уважением. Я от души рад этой встрече.

– Мой сын сказал хорошо! – одобрил Виннету.

– Идемте же, – предложил Олд.

Солнце уже поднялось над горизонтом. Дальние горные цепи курились в прозрачной дымке. Прерия ожила. Мириады насекомых оглашали ее разнообразным стрекотанием, а сверху неслись всевозможные звуки, издаваемые представителями пернатого царства.

Вдали, около горевшего костра, на котором варился кофе, виднелась группа охотников.

Появление нового спутника вызвало немалое удивление, но по обычаю никто не задавал никаких вопросов.

Разящая Рука назвал своих товарищей по именам, или, скорее, прозвищам, приобретенным ими во время жизни в прериях, и представил им юного золотоискателя.

– С каким удовольствием я выпью кофе! – воскликнул Вильям.

– Разве вам давно не приходилось его пить? – поинтересовался Бауман.

– Мне не советовали раскладывать костер, – отвечал Кребс, – чтобы не привлекать чьего-либо внимания, поэтому и кофе приходилось пить очень редко.

Виннету, несмотря на свое обычное самообладание, с трудом скрывал любопытство, которое вселял в него новый компаньон предприятия, и внимательно следил за ним во время завтрака.

Разящая Рука один из всех прекрасно понимал, чем вызвано любопытство апачского вождя. Ему самому чрезвычайно хотелось узнать, откуда Вильяму Кребсу известна тайна апачского вождя. Несомненно, что Вильям Кребс знает о золотых россыпях Бобровой реки, что, как он и сам говорил, являлось целью его путешествия.

Но если тайна известна Кребсу, значит она могла быть известна и другим людям?!

Выяснить этот чрезвычайно важный вопрос, по мнению Олда, было необходимо: в городах западных штатов всегда полно всевозможных авантюристов, не брезгующих никакими средствами для наживы. Если молодой человек говорил о своем предприятии, если, собираясь в экспедицию, он не проявил должной осторожности, – надо ожидать, что по его следам идет шайка отчаянных негодяев. Подобная встреча гораздо опаснее, чем возможность столкновения с индейцами: авантюристы лучше вооружены, отважнее их и, главное, неразборчивы в средствах…

Весьма понятно, почему подобная шайка, знающая о цели поездки молодого человека, не только не нападала на него до сих пор, но даже и охраняла его: если бы Вильям Кребс погиб, вместе с ним погибла бы и его тайна! Этим в глазах Разящей Руки объяснилось и то загадочное обстоятельство, что с неопытным и беспечным человеком до сих пор не случилось никакого несчастия, – он был под бдительным надзором.

Итак, выяснить это обстоятельство было совершенно необходимо.

Как только отряд тронулся в путь, Олд подъехал к вождю.

– Надо остерегаться! – сказал он.

Виннету осадил лошадь, и оба они незаметно удалились от своих товарищей.

– Что хочет сказать Разящая Рука? – спросил вождь.

– Молодой человек неосторожен.

Виннету наклонил голову в знак согласия.

– Он едет из города, по дороге он проезжал много селений и мог проговориться о цели своего путешествия.

Виннету кинул на охотника тревожный взгляд:

– Пусть мой брат говорит!..

– В селениях и городах много дурных людей – они могут следить за молодым человеком и, вероятно, следят. Надо быть осторожными.

Вождь подумал с минуту.

– Как думает мой брат, – спросил он, – откуда молодому юноше могла стать известна великая тайна апачских вождей?

– Я сам думал об этом; он, видимо, не хочет признаться…

– Почему?

– Может быть, он связан словом.

– Слово надо хранить.

– Что же скажет мой брат?

– Виннету и Разящая Рука будут осторожны.

– Говорить ли об этом другим?

– Нет.

– Так же думаю и я.

– Но пусть мой брат поговорит с молодым человеком.

– Хорошо.

– Пусть он постарается узнать, как вел себя молодой человек дорогой.

– Хорошо.

– Разящая Рука поедет впереди. Виннету останется сзади.

Олд поехал вперед и догнал отряд.

Вильям Кребс, как и следовало ожидать, быстрее всего сошелся с сыном старого Баумана – Мартином. Оба юноши ехали рядом и вели оживленный разговор. Великолепная лошадь Вильяма вызывала всеобщее удивление.

– У меня хорошая лошадь, – сказал Олд, подъезжая к ним, – но, мне кажется, она никак не идет в сравнение с вашей.

– Еще не было коня выносливее, быстрее и умнее моего Блекки! – отвечал юноша, гладя лошадь по шее.

Благородное животное повернуло голову и взглянуло на своего хозяина, как бы понимая, что речь идет о нем.

– Не будет ли нескромным узнать, где вы могли достать такую красавицу?

– Я сам воспитал ее.

– В Америке чистокровные арабские лошади очень редки.

– Она привезена из Европы.

– Кто же ее привез?

– Конечно, я.

– Значит, вы не американец?

– Я англичанин.

– Простите, но я все-таки удивляюсь, как могли решиться родители пустить вас одного, неопытного и молодого, в такой опасный путь.

– Мои родители в Англии! – с грустью произнес юноша.

– А вы ищете счастья в Америке?

– Богатства!

– На что оно вам?

– Мне – оно не нужно.

– Если вы приехали в Америку без всяких средств, то как вы могли перевезти и свою лошадь?

– Это она меня перевезла.

– Она?!

– Да.

– Я не понимаю вас.

– Ничего нет проще: мой Блекки и в Англии считался знаменитейшей лошадью. Когда мой отец внезапно потерял все состояние надо было подумать о продаже Блекки…

– Продать такую лошадь?..

– Что же было делать? – с грустью отвечал Вильям. – Один из нью-йоркских богачей предложил за нее двадцать тысяч долларов…

– Целое состояние!

– Для меня и моих родителей эта цифра очень ничтожна!

– Неужели ваши требования так велики? – воскликнул изумленный охотник. – С этими деньгами можно было бы начать дело…

– Да, но, во-первых, для этого надо было продать Блекки, а во-вторых, мой отец…

Юноша остановился.

– Не продолжайте, если вам это неприятно…

– Нет, ничего. Мой отец вел обширную торговлю. Неожиданное несчастье привело его к банкротству… Прежде чем начать новое дело, ему надо заплатить старые долги…

– Понимаю!

– Таким образом, двадцать тысяч долларов не помогли бы нам. Но я считаю – и кредиторы моего отца признали это, – что Блекки моя личная собственность. Продав его, я этими деньгами мог бы обеспечить всю семью. Разлука была неминуема, но я сам решил доставить моего друга в Нью-Йорк. Когда я привел его к новому владельцу, Блекки проявил такое отчаяние…

– В чем же оно выразилось?

– Когда я простился с ним, он бросился за мной и не хотел уходить… Справиться с ним не было возможности… Тогда мистер Пейс предложил мне уплатить стоимость переезда и оставить лошадь себе. Этого я сделать не мог. Он согласился ждать и, кроме того, – дал мне тысячу долларов. Пятьсот из них я отослал домой, а с остальными мы с Блекки едем отыскивать наше богатство и счастье.

– Но почему пришло вам в голову отыскивать золото в долине Бобровой реки?

– Я учился в Горной школе. Мои собственные теоретические заключения навели меня на мысль о том, что в этой местности должно быть золото, но, кроме того, я совершенно случайно узнал одну легенду, по которой в первые времена нашествия испанцев в Америку они истребили одно из племен ацтеков, не желавших открыть им места, где они добывали золото. Это племя отличалось сравнительно высокой культурой и обитало по течению Бобровой реки. Может быть, я ошибаюсь…

– Нет, – с живостью прервал его Олд, – вы не ошибаетесь: вождь Виннету – потомок древних вождей исчезнувшего племени, ему известны упоминаемые вами золотые россыпи, и он ведет нас туда…

– Тем лучше! – воскликнул Кребс.

– Да, но не догадается ли кто о цели нашего путешествия?

– Я не скрывался, но не говорил, куда еду.

– Во время пути вы не заметили ничего подозрительного?

– Нет, хотя Блекки временами беспокоился.

– Дурной знак! – пробормотал Олд, отъезжая в сторону.

Глава вторая

ЗАГАДОЧНОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ

Вечером Виннету не явился к тому времени, когда путешественники обычно располагались на ночлег.

Все встревожились, не исключая и Разящей Руки. Он не опасался, что апачский вождь попал в руки врагов, но его отсутствие говорило о том, что он напал на след неприятеля.

Около полуночи, когда, за исключением часового, все спали, раздалось легкое ржание.

Разящая Рука проснулся, в тот же момент Вильям Кребс вскочил на ноги с невероятной быстротой.

– Блекки дает сигнал! – проговорил он.

– Вероятно, он чувствует приближение Виннету.

– Нет, о Виннету он не стал бы предупреждать.

Через секунду около костра появилась и сама лошадь.

– Что, Блекки, – говорил Вильям, – ты чуешь что-нибудь?

Умная лошадь повернула голову и тихо заржала.

– Там, Блекки!

Снова раздалось тихое ржание.

– Она указывает нам направление, откуда приближается опасность.

– Может быть, гризли спустился с гор? – вопросительно произнес Разящая Рука.

– Нет, тогда бы Блекки ржал громко, я хорошо знаю – это он дает знать о приближении человека.

– Тогда стойте спокойно! – воскликнул Олд и скрылся во мраке.

Как только охотник исчез, Вильям взнуздал своего коня и замер в ожидании.

Прошло не более получаса, как где-то неподалеку прогремел выстрел. Спавший бивак проснулся в одну секунду; охотники с карабинами в руках готовы были встретить опасность.

– Берегитесь! – крикнул Кребс, вскакивая на лошадь. С быстротой молнии он скрылся в том направлении, откуда раздался выстрел.

Дэви и Джемми также последовали за молодым человеком.

Но в это время около костра, как из-под земли, выросла фигура Разящей Руки. По-видимому охотник нес на плечах труп.

– Ну, – проговорил он, бросив его на землю, – право не знаю, что за враги преследуют нас. По крайней мере, убив одного из них и едва отбившись от других, я все-таки не понял, с кем имел дело.

Бауман нагнулся над лежащим на земле трупом. Все остальные окружили его с любопытством.

– Какое несчастие! – воскликнул старый охотник. – Вы убили павиана!

– Павиана! – воскликнули Джемми и Дэви.

– Так что же это такое? – с удивлением произнес Олд.

– А то, – со страхом сказал Бауман, – что теперь мы нажили себе смертельных врагов. По крайней мере, много ли их?

– Как только я отошел от костра, то сразу почувствовал, что впереди, вблизи от меня, находятся какие-то существа. Присутствие индейцев я чувствую безошибочно, но на этот раз я понимал, что имею дело вовсе не с индейцами. В это время я заметил впереди две светящиеся точки. Вскинуть ружье, выстрелить и броситься вперед было для меня делом одной секунды. В результате выстрела я не сомневался. Я схватил сраженного врага и поднял его. Но в то же мгновение в меня вцепились десятки рук. Над ухом моим раздался какой-то нечеловеческий хохот, шипение, какие-то странные звуки. Вы знаете, я сильный человек. Однако и мне было чрезвычайно трудно стряхнуть с себя врагов. Каждую секунду я ожидал, что в бок мне вонзится нож. Я бросился вперед. Нападавшие проводили меня хохотом и шипением… Теперь скажите: какой опасности можно ожидать от этих злосчастных зверей?..

С этими словами охотник указал на распростертое тело большой обезьяны.

– Вы не бывали в этой местности? – спросил Бауман.

– Нет.

– Так вы не знакомы с обычаями американского павиана. Он живет родами, состоящими из нескольких семейств. Во главе каждого семейства стоит старик, а во главе всего рода-племени – родоначальник. Павианы в высшей степени сообразительны и понятливы. Они все стоят друг за друга: достаточно кому-нибудь из них попасть в опасное положение, как все бросаются на выручку. При этом они действуют весьма осторожно, по заранее обдуманному плану. Если погибнет один из павианов – все остальные мстят за него жестоко. Вы убили, по-видимому, родоначальника…

Бауман повернул голову обезьяны и указал на седые волосы, окаймлявшие ее лицо.

– Теперь, – продолжал он, – нам надо ожидать мести со стороны всего племени.

– Да что же павианы могут нам сделать? – воскликнул с еще большим изумлением Разящая Рука.

– Они будут мстить нам на каждом шагу, поведут против нас продуманную войну. Я начинаю даже беспокоиться, не видя нашего молодого спутника.

– Кого?

– Вильяма, который ускакал, услышав ваш выстрел.

– С его лошадью нечего бояться…

– Не говорите – вы не знаете павианов!

В эту минуту издали донесся топот.

– Вильям возвращается! – вскричал Олд.

Через секунду перед ними появилась белая лошадь. Всадника на ней не было.

Остановившись перед охотниками, она вытянула голову и жалобно заржала.

– Я предчувствовал это! – пробормотал Бауман, подходя к ней и тщательно ее осматривая.

На белой шерсти скакуна виднелась кровь.

– Когти павианов! – воскликнул Бауман.

– Пфефферкорн, Кронерс и вы, Бауман, пойдете немедленно со мной! – решил Олд.

– Позвольте, куда же мы пойдем? – остановил его старый Бауман.

– Разыскивать Вильяма!

– Где?

– Мы найдем следы павианов!

– Наверное.

– Тогда в чем же дело?

– Ночью мы напрасно подвергнем себя опасности.

– Я и ночью вижу так же хорошо, как и днем.

– Павиан – особенный враг. Его вы можете и не увидеть. Кроме того, Вильям или убит, или в плену…

– Тогда мы освободим его…

– Открытой силой этого нельзя сделать: при открытом нападении павианы его немедленно убьют.

– Мы употребим хитрость.

– Павианы живут в горах. Теперь они направляются домой. Настигнуть их очень трудно. Мы захватим их в своих жилищах. Поверьте мне, что, если молодой человек в плену, ему не причинят особенного вреда. А то, что он в плену и не убит, – в этом я абсолютно уверен.

– Почему?

– Если бы он был убит, его лошадь не ушла бы от его трупа. Она прибежала просить у нас помощи.

Как бы в подтверждение этих слов, благородный конь снова жалобно заржал.

– Дождемся Виннету, – предложил Бауман, – он, наверное, будет к утру…

– Едва ли, – усомнился Олд, – но вам о нем нечего беспокоиться: он найдет наши следы.

– Разве с ним не может случиться ничего дурного?

– Виннету сумеет избежать опасности.

– Как жаль, что его нет сейчас с нами, – ведь местность в горах ему хорошо знакома, и он был бы просто незаменим при преследовании обезьян.

– Придется обойтись без него. Вам знакома эта местность?

– Мне случалось охотиться в предгорьях, но по течению Бобровой реки – не доводилось.

– Не беда, лишь бы юноша был жив…

Охотники, опечаленные неожиданным и необыкновенным исчезновением юноши – такого искреннего и симпатичного, – с нетерпением ожидали рассвета.

С первыми лучами солнца они уже были в пути, быстро продвигаясь в направлении гор.

Глава третья

В РУКАХ ОБЕЗЬЯН

Вильям Кребс, вскочив на лошадь, во весь опор устремился туда, откуда прогремел выстрел Разящей Руки. Блекки отлично понял намерение своего хозяина и в несколько секунд уже был далеко от бивака. С этого расстояния огонь костра казался еле заметной точкой…

Вильям, сжимая в руках винтовку и бросив поводья, целиком положился на своего умного коня.

Топот копыт резко отдавался в тишине. Вильям напрягал слух, стараясь уловить хоть малейший звук.

Внезапно в нескольких шагах впереди раздались чей-то хохот, свист и шипенье.

Вильям инстинктивно схватил и дернул повод. Блекки остановился как вкопанный.

Взяв карабин наизготовку, юноша тихо окликнул Олда.

Внезапно он почувствовал, как его конь взвился на дыбы. В то же мгновение чьи-то цепкие руки обхватили его сзади.

Блекки бился, окруженный толпой каких-то странных человекообразных существ, нападавших на него с хохотом и визгом.

Ценой неимоверных усилий Вильям тщетно пытался избавиться от охвативших его тисков. Он не обладал силой Разящей Руки – участь его была решена…

В следующее мгновение он почувствовал, как его стащили с коня и бросили па землю. Мохнатые, когтистые лапы вцепились ему в горло, и он сразу же потерял сознание.

Когда он начал приходить в себя, ему показалось, что чьи-то руки крепко обхватили его и кладут на чье-то плечо. Затем он отчетливо осознал, что его быстро несут вперед.

Вильям сделал резкое движение.

Существо, несущее его, приостановилось и недовольно заворчало. Тут же юноша почувствовал, как его обхватили со всех сторон, взяли за руки и за ноги и опять быстро понесли вперед.

Время от времени вокруг него раздавалось глухое ворчание, как будто между собой перекликались несколько человек.

«Очевидно, я в плену, – подумал молодой человек, – но почему я не связан?»

Он пригляделся к бежавшим около него фигурам. Их странная походка поразила его: все шли очень быстро, временами нагибаясь и опираясь длинными руками о землю.

«Да это же обезьяны!» – чуть не воскликнул он.

Действительно, чем больше юноша приглядывался к этим странным существам, тем больше убеждался в том, что попал в руки американских человекоподобных обезьян – павианов.

Вильям читал и слышал, что эти крупные обезьяны живут правильно устроенными обществами, что они похищают людей – особенно маленьких детей, но до сих пор не верил этому и, во всяком случае, был уверен, что, схватив человека, павианы немедленно его убивают.

Убьют ли они и его?

Если это входило в их намерения, то почему же они не убили его до сих пор?

Куда они несут его? Очевидно, в свои постоянные жилища.

Но если это так, то ему суждено сделаться их пленником, Конечно, не надолго: неужели взрослый человек не перехитрит животных и не сумеет вырваться от них?

Нет, он не допустит этого!

Положение его стало казаться ему теперь скорее смешным, чем трагичным, он не только надеялся на собственные силы, но и был уверен, что его новые друзья очень скоро начнут его разыскивать.

Но что случилось с Разящей Рукой?

Очевидно, он стрелял по обезьянам. Не находится ли и он у них в плену?

Эта мысль показалась ему невероятной. Как только он попал на Запад, то сразу услышал рассказ о Разящей Руке, которого все считают самым опытным и сильным охотником прерий. Нет с ним не могло случиться ничего такого…

Теперь Вильям уже был уверен в своем скорейшем избавлении: если Разящая Рука находился на свободе, то он сумеет освободить неопытного юношу, которого, видимо, принял под свое покровительство и который попал в опасность, бросившись к нему же на помощь.

…Начинало светать.

Вильям теперь совершенно отчетливо различал фигуры обезьян, бежавших по сторонам от него.

Они то припрыгивали, то быстро бежали, опираясь руками о землю, то шли прямо – как люди. Глухое ворчание раздавалось со всех сторон, причем теперь Вильям заметил, что изменился характер этого ворчания, – обезьяны будто переговаривались между собой.

Как убедился Вильям, так и оказалось на самом деле. Когда несшая его обезьяна остановилась и заворчала, вокруг тотчас собралась целая толпа павианов. Гримасничая и жестикулируя, обезьяны начали свой быстрый и непонятный разговор. Затем две из них отделились от толпы и сменили тех, что несли Вильяма. В течение всего пути это повторилось несколько раз.

Обращение обезьян не отличалось нежностью: все тело молодого человека горело и ныло от боли. Временами, равномерно укачиваемый, он впадал в забытье.

Когда же он приходил в себя, то снова по сторонам и впереди от себя видел кривляющиеся и скачущие фигуры.

Ему захотелось есть и пить.

Как долго продолжится это необыкновенное путешествие? Где находится жилище павианов?

Судя по солнцу, было уже больше полудня. Обезьяны передвигались чрезвычайно быстро, и Вильям подумал, что они, видимо, прошли не менее тридцати миль, чего не в состоянии был бы проделать без отдыха даже самый выносливый и сильный человек.

Местность уже резко изменилась: вместо равнины – кругом горы, обрывистые ущелья. Дорога становилась все тяжелее и тяжелее, и павианы двигались все медленнее. Там, где проносили юношу, вряд ли когда-нибудь удавалось ступать человеку…

Иногда, в самых трудных переходах, на помощь обезьянам-носильщикам приходили еще два или три павиана. Обезьяны, видимо, хорошо понимали, что их пленник пришел в себя, – с той минуты, как юноша открыл глаза, некоторые из них вели себя довольно бесцеременно: подходили к нему, наклонялись к его лицу, строили разные гримасы, дотрагивались до его глаз, хватали за нос, дергали за волосы.

Понятно, что выражение подобного любопытства не доставляло удовольствия молодому человеку. Впрочем, очевидно, это вызывало раздражение и негодование и у несших его обезьян – они тотчас же начинали недовольно ворчать и визжать.

Переход через горы продолжался уже более трех часов. Вскоре бесплодные каменистые скаты гор и кряжи сменились покрытыми растительностью холмами, раскинутыми по долине, со всех сторон обнесенной неприступными скалами, круто обрывавшимися книзу и не представлявшими ни малейшего уступа.

На холмах, раскинутых в долине, виднелись группы деревьев, в центре долины серебрилось небольшое озерко: от него извилистой лентой протянулся и скрылся в зеленой траве прозрачный ручеек.

Прыгая по крутым уступам, цепляясь и карабкаясь, вся стая обезьян, вместе со своей живой ношей, спустилась в долину.

Здесь Вильяма поставили на ноги, и ему пришлось быть свидетелем любопытнейшей и едва ли кем-то виденной сцены.

Как только прибывшие обезьяны вместе с юношей очутились в долине, навстречу им со всех сторон тут же стали сбегаться их собратья. Через минуту-другую вокруг молодого человека толпилось уже более трехсот павианов.

Прибывшие, насколько можно было судить по их оживленной жестикуляции и временами переходившему в визг ворчанию, видимо, о чем-то сообщали остававшимся дома павианам.

Внезапно раздался дикий, оглушительный вой – завыли все; кривляясь и гримасничая, обезьяны прыгали вокруг Вильяма.

Он долго не мог понять, что могло возбудить такое волнение среди животных.

Но вот толпа затихла, раздалась, и к Вильяму приблизились несколько павианов, впереди них, опираясь на толстую палку, шла громадного роста полуседая обезьяна.

Остановившись против молодого человека, она несколько секунд пристально рассматривала его, глухо ворча и скаля желтые полуобгрызенные клыки.

На каждое ее ворчание толпа отвечала тихим повизгиванием.

Внезапно громадный павиан издал несколько резких гортанных звуков. В ответ ему раздался пронзительный вой.

Несколько обезьян набросились на оглушенного Вильяма. Инстинктивным движением он выхватил из-за пояса уцелевший при нем охотничий нож. Но руки его сразу же оказались стиснутыми, нож выпал на землю.

Его схватили и понесли.

Голова юноши закружилась, из пересохшего горла вырвался хриплый крик, в глазах помутнело. Он смутно сознавал, как его бросили на землю и впихнули в какое-то узкое отверстие.

Когда он открыл глаза, вокруг него царила непроглядная тьма, и только слабый, едва заметный луч падал откуда-то сверху…

Глава четвертая

НА ФЕРМЕ У ХЕЛЬМЕРСА

К ручью подъехали два человека – белый и негр. Первый поражал оригинальностью костюма. На нем были индейские сапоги, кожаные штаны и когда-то синий, а теперь совершенно выцветший фрак, с ярко начищенными медными пуговицами. Длинные полы фрака, наподобие крыльев птицы, спускались по бокам лошади. На голове была черная шляпа, украшенная искусственными страусовыми перьями. На плече висела двустволка, нож и два револьвера торчали за поясом, и тут же были прикреплены несколько сумок, вероятно предназначенных для разной мелочи, но теперь совершенно пустых.

Черный был одет не менее оригинально: на ногах у него были мокасины и кожаные ботфорты с огромными отворотами, которые находили друг на друга и таким образом могли свободно заменять седло. Верхняя же часть туалета состояла из французского офицерского драгунского мундира, который был слишком мал для его атлетической фигуры и оставлял открытой широкую нагую грудь. Его шею повязывал яркий клетчатый платок, а черная блестящая курчавая голова была обнажена.

Под ними были прекрасные лошади. Несмотря на длинный путь, который они проделали, лошади ступали бодро, как будто всего несколько часов назад отправились в дорогу.

Берега ручья были покрыты сочной травой, но только на небольшом расстоянии – дальше растительность становилась все суше и суше.

– Плохая местность, – сказал белый. – Не правда ли, Боб, на севере было лучше?

– Да, – отвечал тот, – вы правы, господин Фрэнк, мне здесь совсем не нравится, хоть бы скорей прийти в Хельмерс-Хоум, а то я голоден, как кит, который глотает дома.

– Кит не может проглотить дома: его горло слишком узко, – пояснил Фрэнк негру.

– А как далеко теперь до Хельмерс-Хоум? – спросил тот.

– Этого я точно не знаю, но по описанию, которое мы получили сегодня утром, мы должны уже быть близко к цели. Смотри, кажется, едет всадник?

Боб приложил руку к глазам, посмотрел направо через ручей и ответил:

– Да, это всадник, маленький человек на большой лошади. Он едет в нашу сторону.

Всадник, который действительно приближался, казалось их совсем не замечал.

– Удивительный чудак, – ворчал Фрэнк, – здесь, на Диком Западе, так хорошо встретить человека, а он и не думает ехать нам навстречу. Или он враг человечества, или у него недобрые намерения.

– Давайте позовем его, – предложил Боб.

– Давай, – согласился Фрэнк.

Боб приложил обе руки ко рту и закричал во все горло:

– Хэлло! Хэлло! Остановись!

Голос негра был способен разбудить мертвого. Всадник осадил лошадь, и оба путника направились к нему.

Когда они приблизились, то увидели, что это был вовсе не маленький человек, а почти еще мальчик. Его одежда была вся из бизоньей кожи, на голове широкополая шляпа, а на поясе красный шерстяной шарф, за ним – нож и два пистолета в серебряной оправе. По обеим сторонам седла были прикреплены куски кожи для защиты ног от стрел.

Лицо его сильно загорело. С левой стороны лба шел кровавый рубец – прямо к правому глазу. Это придавало юноше особенно воинственный вид. Он не производил впечатления молодого неопытного человека. На лошади он сидел гордо и прямо.

Фрэнк поздоровался и спросил, знаком ли он с местностью и знает ли Хельмерс-Хоум?

Тот отвечал, что сам туда едет, и, предложив следовать за ним, ударил свою лошадь и поскакал в сторону от ручья, по направлению к югу. Наши путники пустились следом.

– А мы хотели ехать по течению! – заметил Фрэнк.

– Вы все равно прибыли бы в Хельмерс-Хоум, но часа через два, тогда как теперь мы будем там через три четверти часа.

– Как хорошо, что мы тебя встретили! А не знаешь ли ты владельца этой страны?

– Даже очень хорошо.

– Что он за человек?

– Если у вас дурные намерения, то лучше поверните обратно.

– Почему?

– Он очень проницателен.

– В таком случае нам нечего его бояться!

– Если вы храбрые люди, то он, напротив, будет готов на всякие услуги.

– Я слыхал, что он ведет торговлю?

– Да, но не в корыстных целях, а лишь для западных племен, живущих в дружбе с ним. Он привозит в свою страну все, что требуется для охотника, и продает по самым низким ценам. Но кто ему не понравится, не найдет ничего и за большие деньги.

– Так он большой оригинал?

– Нет, но он старается обезопасить себя от западных племен. Впрочем, я не стану его описывать, вы с ним сами познакомитесь. Скажу только одно, это вас крайне удивит и насмешит: он коренной немец.

– Вот выдумал! – вскричал Фрэнк. – Чему же тут смеяться? В сущности, я должен был догадаться, что он немец, так как только немец может назвать свою страну Хельмерс-Хоум. Ты далеко от него живешь?

– Нет, у меня нет владений, я свободен как птица.

– Значит, одинокий бедняк?

– Да!

– Ты так молод и у тебя нет родителей?

– Есть, но в Англии.

– Но имя у тебя есть?

– Да, конечно: меня зовут Блади-Фор.

– Но это означает «кровавый случай»?

– Совершенно верно: я выдержал страшное нападение и один из всех остался в живых.

– Что же с тобой случилось?

– Я освободил однажды, вместе с двумя друзьями, из плена у павианов одного молодого человека по имени Кребс. Он шел вместе с другими отыскивать золотые прииски Бобровой реки и попал в лапы к обезьянам. Мы пошли на соединение с его людьми, но по дороге на нас напали разбойники – уцелел я один…

– А что же золотые прииски?

– По слухам, экспедиция по дороге натолкнулась на алмазные россыпи и отказалась идти к приискам, так как тайна их местонахождения принадлежала индейцам.

– Но ты знаешь убийц?

– Нет. Хельмерс нашел меня под кактусом в бесчувственном состоянии и взял к себе домой. Я целый месяц лежал в забытьи и когда пришел в себя, то положительно ничего не помнил. Только момент нападения я помню ясно и был бы счастлив, если бы этого никогда не было – страстная жажда мести не гнала бы меня тогда в ужасные пустыни.